Текст книги "Ворожея: Лёд и Пламень (СИ)"

Автор книги: Тося Шмидт

Соавторы: Татьяна Смит
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)

– С чего я вас губить стану? А?

– Ну так это ж домовой твой говорит, – начала она.

– А ты его слухай боле. Ежели вы нам вреда делать не станете, жить будете тихо, то и я вас не трону, – успокоила ведьма женщину.

Долго они ещё говорили. Поняла Миларада, что не желает им Вильфрида зла, но и домочадцев своих в обиду не даст. Может, они и нечисть, но другой семьи у неё нет. Даже жалко бабе её стало: выросла, почитай, без ласки материной.

Расспросила её и про князя, заметила, что тянется сердце девичье к тому, а что-то не пущает. Решила вызнать, что ж так девку тревожит. Сама не понимая с чего, Вилька как есть всё и выложила: мол, и обида давняя, и страх, как оно-то, княгиней-то стать после болота, да и не до любви сейчас, не то время.

– Ну то дело нехитрое, – улыбнулась Мила. – Хозяйство вести нет разницы в каком дому. Я сама из семьи купца, а муж мой человек дружинный был, пока подлое не задумал, – она на миг потемнела лицом, вспомнив мужа. – Но справилась со всем, окромя одного. Не смогла остановить подлость их с дочкой чёрную. А теперь вот сама челядью стала, у тебя в дому служу. А как справитесь, так-то и порешите, быть вам вместе или нет.

Вильфриде стало жаль эту немолодую женщину, столько всего перенёсшую. Решила вызнать потом, как ей вернуть честь, не она ж в деяниях мужа повинна, с князем тоже решила потом порешать, и правда, неча о том сейчас думать. А пока отпустила бабу, попросив быт их наладить. Не умела пока она сама в таком большом дому управляться. А Милараде-то и в радость, всё дела привычные, будет, значит, за ключницу.

Первым делом отправила Красимилу в дом к купцу Свейну, что челядью торговал, пусть пришлёт девок троих помоложе, да пускай сама дочка выберет, таких, которые забиты так, что им хоть Маре служить, и то лучше, чем у Свейна дале жить.

Вскорости привела дочь троих: хазарку, половку да византийку. Девки были шугливые, стояли, глаз не подымая, на ногах еле держались, как весь дух ещё не вышел. Но зато такие точно молчать станут за спасение.

Позвав Вилу, принялись выхаживать тех, чтоб раньше времени к чурам не ушли. Разъяснила и ведьме свою придумку. Та подивилась смекалке бабьей, сама до такого не додумалась бы.

Мужика тоже взяли, но немого, мужиков сломить сложнее, а языками порой хуже баб мелют, то Мила знала хорошо, наслушалась на пирах мужниных всякого.

За хлопотами так весь день и пролетел у них. Домочадцы вроде как тоже смирились, тихо в дому было. А потому, поужинав, накормили челядь да спать собрались. Вильфрида отвела помощнице своей светлицу: нечего им с дочкой с челядью по клетям ютиться, пусть рядом будут, вреда от них нет, а пользы много.

На утро Вилу разбудил гонец княжеский, приказал в терем явиться, пришлось собираться.

Пекло

Высокий, крепко сложенный мужчина в тяжёлой меховой шубе широкими шагами мерял просторную горницу княжьего терема. В его руке был зажат тяжёлый посох с вырезанным на навершии ликом Велеса, который глухо стучал по деревянным половицам. Его покрытое сетью морщин лицо выражало беспокойство.

– Ох и хлопотное дело ты задумал, княже, – Беловид остановился и посмотрел пронизывающим взглядом на князя Светозара, восседавшего на высоком престоле. – Где ж то видано, самого Чернобога на бой вызвать?

– А что же мне делать? Смотреть, как мои люди гибнут от голода и стужи? – Светозар выдержал тяжёлый взгляд волхва, ни на секунду не отводя от него своих серых глаз.

– Не ведаю, княже, не ведаю. Но даже ежели тебе и удастся его сразить, посеять уже ничего не успеем, рожь не поспеет, да и в лесах ничего не уродится, – начал было Беловид, но тут распахнулись двери, впуская в горницу Вильфриду.

Наряженная в тёмный плащ из шерсти, подбитый тёплым норочьим мехом, она быстро шагала по полу горницы в простом сером платье из мягкой шерсти, на котором виднелся пояс из тяжёлого серебра, подарок князя. На поясе висел увесистый кошель с монетами, а голову Вильфриды покрывал тёплый платок – мороз на улице стоял крепкий.

Раскрасневшаяся от быстрого шага, она вошла в терем, поклонилась волхву и встала рядом с ним, бросила на князя вопрошающий взгляд и скинула платок.

– Знакомься, Беловид, – представил её Светозар, – Вильфрида, суженая моя, вроде как, и ведьма болотная.

От волхва не укрылась оговорка князя: не всё гладко у молодых, но это сейчас было не столь важно. Передали Вильфриде, о чём речь. Она кивнула и испросила дозволения говорить, князь и волхв кивнули: хоть и баба, но не простая, с её мнением сейчас стоит считаться.

– Избу на озере помнишь? – обратилась она к Светозару.

– Помню, как не помнить, – кивнул тот. – Такое место сразу не забудешь, если вобще выйдет запамятовать.

– На первое время оттуда можно взять запасы, там их много, не сытно, конечно, но помереть не помрут, и зиму переживут твои люди. Но сперва надобно нам с богами решить. Карачун, пока Чернобог не побеждён, не отступится, а значит, нужно тебе, князь, в бой идти, – ведьма опустилась на лавку.

Беловид погладил свою длинную белую бороду. Хорошая баба, со смекалкой, сказал бы он, да ещё и помочь готова. Хорошую невесту себе сыскал князь, за людей душа её тоже болит. Долго ещё они спорили, обсуждали, как князю с богом биться, никогда такого прежде не было, чтобы смертный богов на рать звал. После разговора Беловид отправился к себе, решив испросить совета у Перуна и попросить помощи у жриц Макоши, те тоже обещались богиню призвать.

Вила же присела на резную дубовую лавку, князь попросил её остаться. Не поднимая глаз, она сидела на краю и теребила конец пояса, расшитого затейливыми серебрянными узорами. Наконец Светозар заговорил:

– Люба ты мне, отчего же ты меня отталкиваешь? Или не хорош я для тебя? – его голос звучал мягко и ласково.

– Не в том дело, княже, – она покачала головой, пряча взгляд от его пронзительных глаз.

– А в чём тогда? – Светозар встал и подошёл ближе. – Поведай, о чём думаешь.

– Не время сейчас, – Вильфрида убрала руку, которую хотел было взять князь. Её пальцы слегка дрожали. – Ночью Мара опять приходила, – девушка поднялась и подошла к высокому окну, за которым виднелось городище, а за стеной простирались заснеженные леса. Она вздохнула, где ж то видано, чтоб в хлеборост снег на земле лежал?

– Чего хотела? – князю хотелось обнять её стан, но он не стал, не желая лишний раз тревожить. Сцепил руки за спиной и встал рядом.

– Всё того же, своей жрицей стать зовёт, – ведьма закрыла глаза и начала рассказывать Светозару ночной сон свой.

В нем она снова очутилась на той самой поляне средь густого леса, окутанной холодным туманом. Перед ней стояла Мара, богиня-жница. Её серп сиял холодным синим светом, ярче обычного. Вновь она уговаривала девушку встать на её сторону, то грозила страшными карами, то сулила всяческие подарки.

Видать, страшно им там, знают, что меч у Светозара, оттого и пытаются ведьму к себе сманить.

Светозар внимательно слушал рассказ Вильфриды. Он понимал, что Мара не отступится, пока не получит своё или же пока его ведьма не обретёт силу. А значит, нужно как можно скорее покончить со всем, без поддержки Чернобога и у Мары сил меньше станет, перестанет тогда, может, тревожить она Вилу. Хотелось ему защитить ту, что так душе его была люба, ради неё он был готов прямо сейчас хоть в Пекло броситься. Но приходилось ждать, сам он не знал, как вызвать того на бой, а волхв придёт не ранее чем завтра.

Отпустив ведьму, больно уж та домой спешила, князь задумался, как быть, как победить того, кто бессмертен. Знал он, что меч лишь сил лишить богов может, да и то на время, потом с полной наберутся. Но что думать о том, что после, надо сейчас как-то земли свои спасать.

Наутро явился Беловид, сказал, что Перун ему не ответил, хотя и взывал он к нему долго, даже жертву принес, видимо, не хочет в эти распри влезать, дескать, сами там разберётесь. Макоши жрицы тоже не порадовали, лишь присоветовали ведьму князю с собой взять, мол, о том пряха лишь сказала им, явившись одной во сне. Но зато сыскал в старых свитках, как призвать Чернобога. Рассказал то Светозару, сам идти отказался, волхву там делать нечего, не его это сеча. Князь внимательно выслушал слова Беловида, покивал. Понимал он, что предстоящий бой будет нелёгким. И жрецы да волхвы в том ему не помощники, самому придётся.

Но сперва решили вопросы насущные решить, добыть зёрна для людей, запасы почти у всех к концу подходили, а значит, скоро мор от голода в селениях начнётся.

Позвал ведьму, та явилась быстро. Взяла меч княжий да прореху им в Подлунный мир прорубила. Открыв проход, Вильфрида с собой и домового взяла, имевшего способность, полезную в этом деле, переносить сколько угодно веса, но не желавшего делиться секретом, говоря, что это магия, подвластная только домовым.

Добравшись до острова по мосту, построенному для неё водяным, хотел тот, чтобы она чаще приходила, видимо, Вильфрида попросила избу дать ей зерна, чтоб две подводы погрузить, этого должно было хватить селу на пару месяцев. Пока ожидали, сходила водяного проведала, отнесла ему хлеба да кушак цветной, благодарность за мост, значится. Как только в кладовой мешки появились, домовой тут же их куда-то спрятал, махнув ручкой.

Первыми решили помочь крутогорским, у которых после нападения упыря совсем плохо было с запасами. Следующим должен был стать Вручий. Туда проход и открыли, чуть поодаль, чтобы не пугать людей. Там Прошка вновь махнул, и наземь мешки попадали. Дружинники, князем упрежденные, наскоро закидали их на подводы и повели к селу.

Бажан встретил подводы с зерном с радостью, ведь теперь деревня не будет голодать. Он кланялся и ведьме, и князю, благодаря их за помощь люду. Деревенские тоже били поклоны, обещая, что к следующему полюдью отдадут вдвое больше шкурок с дыма, лишь бы не умереть с голоду.

Во Вручий отвезли шесть подвод, народу там было больше, но после подлости гостомысловой не так много, как раньше. Люди, измученные голодом, холодом, ещё не до конца оправившиеся от нападения нечисти, с недоверием смотрели на дружинников, сгружавших мешки у дома наместника. Но когда Горислав созвал людей и стал раздавать зерно, их лица посветлели. Они стали бить князю поклоны, желая ему долгих лет. Вильфриду тоже не обделили вниманием, желая ей родить наследника Светозару, видимо, и они её невестой его посчитали.

Представив себе их сына, к груди прижатого, Вильфрида почувствовала тепло на душе. Может, и правда стоит дать князю шанс? Она любила ребятишек и хотела своего. Посмотрела на Светозара: хорош собой, силён духом, чем не муж ей? Ну и что, что она ведьма? Князю это даже на руку: сможет помогать ему править землями, общаться с богами. Тот почувствовал её взгляд, обернулся, и улыбка коснулась его губ. Вила сразу отвела взор, нечего тому надежду раньше времени дарить, как закончат с Чернобогом, там и решит, а пока принялась рассматривать наместника. Было там на что глянуть.

Горислав был средних лет мужчиной крепкого телосложения, с суровым лицом, покрытым старыми шрамами. Видно было, что он многое повидал на своём веку. Но взгляд у него был добрый, к людям он относился с теплотой. Вила отметила его сильные, натруженные руки и пудовые кулаки. Понимала, что этот человек много сражался и не раз смотрел в глаза Маре. Но не озлобился он с того, а наоборот, стал ещё более чутким к чужой беде.

За неделю все селения снабдили зерном да домой возвернулись; пришло время и к встрече готовиться с Чернобогом. Вечером князь в баню сходил, приготовил рубаху, нянькой вышитую; во многих походах она его берегла, теперь и тут пусть поможет.

Жертву Перуну да Велесу принёс, просил силы в руках, крепости духа.

Решено было, что на горе Белой станут биться, там князь и призовёт супротивника, на зов не явиться он не сможет. Идти туда было не близко, а потому Светозар с Вилой на лыжах пошли, лошадей деть там некуда было. До вечера и добрались. Зажёг костры князь, подготовился и лёг спать; перед боем отдохнуть следовало, нечего уставшим в драку кидаться. А наутро начал звать Чернобога на честный бой, как положено, обряд провёл. Вскоре посреди поляны вихрь чёрный закружил. Чернобог появился весь в густом дыму, окружённый тенями. Вышел вперёд, высокий, крепкий; раздался глухой голос его:

– Звал меня, князь, так вот он я!

Светозар лишь меч достал из ножен; руны на нём светом синим да огнём загорелись. Молчит, смотрит лишь испытующе. Изготовился стоит, ожидает, что противник сделает. Чернобог тоже нападать не спешит, усмехается. Обошёл вкруг, оценивал будто.

Рассмеялся, хлопнул в ладоши.

– И как ты меня, червь земляной, победить хочешь? Аль не ведал, кого кличешь, ну тогда отпущу тебя, коль по неведению…

Молчит князь, только желваки на щеках заходили; сжал рукоять меча крепче.

– Молчишь? То и верно. Что ты мне сказать можешь, кто я и кто ты? И как осмелился только, аль ты думаешь, ежели ты меня мечом своим ткнёшь, так сразу Лель на земли твои придёт? Не бывать тому; Карачун и сам справится, даже если я силу утрачу.

За спиной его раздался хлопок, будто лёд на реке треснул; холодом сразу повеяло. На поляну ступил сам Карачун.

– Прав ты, брат, пора самому мне уже думать; ничего хорошего мороз не приносит, леший и тот скоро сгинет; порешил я боле не морозить древлян.

Рыкнул недовольно Чернобог; вылез же, кто его звал только. Но виду не подал; нечего смертным знать о их распрях.

– Делай как знаешь, то твоя забота, зиму приводить и уводить, а мне с человечишком разобраться надобно. Наглости набрался, на бой меня вызвал, а, значится, придётся ему и ответ держать.

Карачун меж тем словно стаял весь, показалось ведьме даже, что будто теплее сразу стало, может и сдержит слово, уйдёт зима с земель древлянских.

А князь всё на Чернобога смотрит, говорить тот горазд, а нападать не спешит, знает, что за меч в руках Светозара, одного касания хватит, чтобы сила утекать начала, а того кому хочется, сиди потом в Пекле, копи сызнова.

– Ну так что ж медлишь тогда? – князю порядком надоели пустые разговоры, решил к делу перейти. – Аль не так и смел ты? Меч, сам знаешь, непростой я добыл, мне бы тоже боязно было.

Разозлился Чернобог, аж глаза вспыхнули, да как он смеет его в трусости обвинить. Рассвирепел, голову наклонил и бросился на Светозара, меч выхватив будто из пустоты. Только Вильфрида за спиной и ахнула.

Светозар встретил удар Чернобога, отбивая его меч своим. Зазвенела сталь, заискрились руны, только искры во все стороны полетели. Князь извернулся, уклонился от меча Чернобога, тот вновь меч двумя руками обхватил, занёс над головой да хотел одним ударом развалить Светозара пополам. Вновь удалось князю ускользнуть, да мечом по голени резануть успел, захромал Чернобог. Сжал зубы, прищурился, потекла тьма по лезвию его меча.

Вильфрида рот рукой прикрыла, страшно было ужас как. Мечи мелькали, искры летели, звон стоял такой, что уши закладывало. И тут вдруг видит, замер князь, а перед ним женщина в годах стоит, утином вся скрюченная, за спину держится и говорит ему:

– Что ж ты, соколик мой, делаешь-то, разве ж так я тебя учила. Разве ж можно такое, богов гневить? Почитать их надобно, милый, – а сама всё ближе подходит.

– А ещё ты меня, нянюшка, головой своей думать учила, – проговорил он.

Размахнулся Светозар, рубанул мечом, дымом та рассеялась. Рассмеялся Чернобог, хлопнул в ладоши, а сам поодаль стоит.

– Разгадал ты задумку мою.

Вновь схватились, удары по всей горе разносятся. Исчез хозяин Пекла, будто и не было, а вокруг туман поднялся, стоит князь, озирается. Видит, из тумана суженая его идет.

– Пойдём со мной, незачем тебе жизнь свою губить. Уйдём в земли дреговичей, там жить станет, – а сама руки к нему тянет.

Вильфрида как-то увидала, что Чернобог ей прикинулся, а Светозар стоит, меч опустив, закричать хотела, но будто что горло её сдавило, не даёт позвать его, окликнуть. И такой страх её обуял, в груди будто сдавило чем. А князь уже меч из рук выронил, шаг навстречу мороку сделал. Закричала она тогда, скинула с себя наваждение. Почуялась вдруг в жилах сила невиданная. Слова заклятия сами собой полились, ударило в Чернобога силой её, откинуло в сторону, личину с него сорвав. Тут и с князя будто оторопь сошла. Подхватил меч, им из рук оброненный, бросился к супротивнику, занёс клинок, наметился прямо в сердце его всадить. Но замер, прямо перед ним вдруг ворон объявился, распахнул крылья, заговорил голосом женским, да таким холодным, что кровь в жилах от него застыла:

– Недоброе ты дело затеял, князь… Разве ж можно с богами своими так? – взмахнула птица крыльями, и князя отнесло, будто чем от Чернобога, да стужей повеяло. Ворон махнул вновь крыльями, повернул голову в сторону Вильфриды, каркнул и снова заговорил:

– Смогла-таки силу свою пробудить? И сразу с самим богом решила соперничать? Да не под силу это людям! Возгордилась ты больно, девка!

А Чернобог тем временем от князя отползать стал. Увидел то Светозар, снова к нему кинулся, только меч вновь занёс, как ворон громко и злобно закаркал, в лицо ему так и норовит вцепиться, пришлось ему отступить и прикрыть от пронзающего крика уши.

Меч выпал из его рук прямо под ноги. А ворон будто того и ждал, подхватил лапами когтистыми да откинул в сторону. Помотал Светозар головой и как бросится за ним вослед. Но будто на невидимую стену налетел, оттолкнуло его от меча. Оглянулся на ворона, сжал кулаки, сделал шаг к нему.

– Уйди подобру! – зло проговорил он, сделал ещё один шаг, да так и замер, увидел под ногой меч Чернобога. Схватил его. Тяжел был меч, так и клонит, давит будто к земле.

Собрал всю силу и с громким криком замахнулся мечом, с силой его опустил на Чернобога, но тот сумел увернуться, в сторону откатился, а меч по самую рукоять в землю вошел. Сотрясло землю, и от меча в стороны разные поползли трещины. Покачнуло твердь земную, и земля под князем обвалилась, рухнул он вниз вместе с самим Чернобогом, лишь чёрный дым всё окутал.

Вильфрида закашляла и на землю от толчка упала, а как подняла голову, то не было уже никого. Ни князя, ни Чернобога, лишь меч, валявшийся на земле, и ворон над ней парит.

Подняла она меч и прижала к себе, а ворон опять бабьим голосом заговорил. Да хохочет ещё злобно.

– Не видать вам князя боле, в Пекло его Чернобог утащил, нет оттуда хода обратно, – жуткий смех вперемешку с карканьем разнёсся вокруг, сжала крепче ведьма меч. – Но ежели станешь жрицей моей, так и быть, подсоблю тебе.

«Мара, опять она!»

Разозлилась Вильфрида и, собрав в себе последние силы, размахнулась мечом, да наотмашь ударила. Вспорхнул ворон, только перья потерял, да унёсся ввысь, на прощанье крикнув:

– Помяни слова моего, пожалеешь об этом ещё, девка! Придёшь ко мне, но я злое долго помню, не будет от меня помощи. Сама в Пекло пойдёшь да сгинешь! А коль не сдюжишь и на коленях просить меня станешь, так, возможно, подумаю я.

Донёс ветер слова её, да стихло всё, будто ничего и не было.

Выронила Вильфрида меч и устало на земь опустилась. Сделанного не изменить, сказанного не воротить. Может, и стоило Маре поклониться, да только всё внутри супротив было.

Передохнув и силы собрав, поднялась она и меч княжий подняла. Земля дымом ещё чадила и жаром дышала. И тропу всю камнями вон завалило.

Вздохнула ведьма да побрела вниз, в сторону городища, подмоги искать, чтобы князя спасти.