Текст книги "Цена предательства"

Автор книги: Тони Вильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

26

Мессельер избрал позицию для наблюдения за дорогой, которая вела к ферме Дельгадо, забравшись на пятьдесят ярдов в глубь леса. Прислонившись плечом к стволу дерева, оп обдумывал сложившуюся ситуацию. По его мнению, пока ничего интересного не просматривалось, Француз закурил сигарету и подобно его товарищам, оставшимся на ферме, принялся размышлять над тем, удастся ли кому-то из них выбраться живым из Колумбии.

Естественно, ему не впервые доводилось смотреть в лицо смерти. Далеко не впервые. Он стал вспоминать всех, кого пришлось убить по заданию французского правительства, позднее – по собственной инициативе, в качестве наемника, готового быть слепым орудием в руках любого, кто способен оплатить его услуги.

Смерть была постоянной спутницей Мессельера. Он чувствовал ее присутствие, как плотник чувствует разные породы дерева, и знал ее запах, как знает запах моря рыбак. Но был в его жизни случай, который запомнился навсегда.

Та самая трагедия, в результате которой он отказался от привольной жизни во Франции и в конечном итоге очутился в этих душных смердящих джунглях. Это было то роковое убийство маленькой девочки – дочери шпионки низкого пошиба и проститутки. И с тех пор он не раз убивал детей, уже в качестве "солдата удачи", в той или иной степени был причастен к гибели детей, но в тот злосчастный день он очень остро пережил чужую смерть.

В тот день в Париже стояла замечательная весенняя погода. Мессельер полной грудью вдыхал аромат цветов и зеленой листвы деревьев на набережной Сены. Он неспешно запарковал "ситроен" на платной стоянке и отправился прикончить женщину, торговавшую секретами своего любовника направо и налево, в зависимости от того, кто больше заплатит.

Мессельер прогулялся по бульвару, у которого находился ее дом, часто задерживаясь перед витринами небольших дорогих магазинов, где он обычно делал покупки, приобретая исключительно самую модную одежду. Он никуда не спешил. Выдался на редкость приятный день Для прогулки, а согласно полученной им информации, его будущая жертва редко вылезала из постели раньше полудня, а потом прихорашивалась и чистила перышки до самого вечера, когда ждала на ужин своего любовника.

На углу авеню он купил букет цветов – гвоздики, розы, лилии и нарциссы. Букет обошелся ему в кругленькую сумму, что соответствовало требованиям, которые выдвигала репутация дамы. Мессельер спрятал лицо за цветами, когда подошел к нужному кварталу, на случай, если консьерж следит за всеми посетителями, подглядывая из-за ставен. Парадная дверь была широко распахнута, и он поднялся на лифте на четвертый этаж, прошагал по широкому коридору, покрытому ковровой дорожкой, до двери и постучал.

– Кто там? – спустя минуту прозвучал за дверью женский голос.

– Посыльный из цветочного магазина, мадам.

– Одну минуту.

Хозяйка поставила дверь на цепочку, чуть приоткрыла ее и выглянула в образовавшуюся щель. Мессельер увидел копну белокурых волос, слегка поклонился и протянул цветы.

– Очень мило, – восхитилась дама, прикрыла дверь, сняла цепочку и на этот раз широко распахнула дверь.

– Входите, месье, – пригласила она.

Мессельер вошел в прихожую. Перед ним стояла очень красивая женщина лет тридцати в длинном черном пеньюаре.

– Отнесите букет на кухню, – попросила она. – Когда вернется горничная, она им займется.

"Выходит, в квартире больше никого нет, – заключил Мессельер. – Вот и чудненько".

Он прошел в указанном направлении и оказался в просторной светлой кухне с большим окном, из которого была видна Эйфелева башня.

Он положил цветы рядом с мойкой для посуды, повернулся и невольно залюбовался хозяйкой квартиры. Она действительно была очень хороша собой, и казалось непростительным испортить такую красоту смертью. Но ему предстояло сделать свое дело.

– Прекрасный день, не правда ли? – сказал он с лучезарной улыбкой.

Она автоматически согласилась, но не смотрела в его сторону, пытаясь разглядеть визитную карточку или записку в ворохе цветов.

Вооруженный автоматическим пистолетом калибра 0,38 дюйма и ножом с выскакивающим лезвием, Мессельер обвел глазами кухню.

На стене он приметил целую коллекцию кухонных ножей для резки мяса, овощей и тому подобного и решил, что лучше всего воспользоваться одним из них. Рукой в тонкой перчатке из черной кожи он потянулся к самому длинному и ужасному на вид ножу, пока хозяйка квартиры искала в цветах записку.

– От вашего любовника? – лениво спросил он.

Она круто повернулась.

– Что? Что вы сказали? – переспросила женщина и тут увидела нож в его руке. На глазах она постарела буквально на десять лет.

– Букет не от министра, – пояснил Мессельер. – Скорее, от группы его коллег. Тех самых, кому очень не нравится, что с вашей помощью на сторону уплывают государственные тайны.

– Я никогда... – пролепетала она и тут же прикрыла ладонью рот.

– Прошу прощения, – сказал он, всадил ей нож в живот и пару раз повернул его.

Женщина тонко вскрикнула, как свинья на бойне, и сделала шаг назад. С длинного лезвия оставшегося в руке Мессельера ножа капала кровь на безупречно чистый пол из чернобелой плитки. Женщина обеими руками зажала рану, но сквозь пальцы била кровь, и при виде крови она потеряла сознание.

Мессельер склонился над телом своей жертвы, приподнял ее голову и завершил начатое, перерезав горло хозяйке квартиры. Он тотчас отошел в сторону, чтобы не испачкаться.

Потом вымыл нож под краном в кухне и собирался повесить его на место, но в этот момент заслышал шаги в коридоре.

"Видимо, горничная, – решил он. – Но я не слышал стука входном двери".

В кухню вошла маленькая девочка с льняными волосами.

– Мама... – начала она, но тут увидела распростертое на иолу и истекающее кровью тело матери и закричала. Мессельер грубо схватил ее и зажал ей рот рукой в перчатке.

Он знал, что девчонку придется прикончить. Глядя в ее широко раскрытые от ужаса глаза, он понимал, что она навсегда запомнила человека, которого застала на кухне рядом с трупом матери. Одной рукой Мессельер поднял ребенка в воздух, а другой перерезал ему горло.

Потом отшвырнул тело к трупу матери, где девчонка дважды содрогнулась, но очень скоро сердце ее перестало биться и кровотечение прекратилось.

На этот раз он уже не стал мыть нож, а просто бросил его на пол рядом с двумя трупами и не спеша покинул квартиру.

Очутившись на свежем воздухе, Мессельер глубоко вздохнул и направился вдоль авеню к первому попавшемуся на глаза кафе. Там он сел за столик и заказал двойную порцию бренди.

Спустя час, когда перед ним на столике стояли три пустых бокала, издалека послышалось завывание сирен машин "скорой помощи" и полиции, и он понял, что горничная вернулась и сообщила о своей жуткой находке. Мессельер не сдвинулся с места и молча наблюдал за тем, как с визгом шин машины резко притормозили у входа в жилой дом, где он совершил свое злодеяние.

Он был так поглощен воспоминаниями, что напрочь забыл о своих нынешних обязанностях и не услышал легких шагов по мягкой почве за спиной и, когда его сзади схватила за волосы голая темнокожая рука, а вторая перерезала ему горло длинным кинжалом, очень похожим на тот, которым он воспользовался для расправы с матерью и дочерью много лет назад, он чуть ли не обрадовался.

Как только минуло ровно два часа с того момента, как Мессельера отправили в дозор, Вэлин позвал Ньюмэна и приказал ему сменить француза.

Бывший десантник рысью пробежал к лесу и вскоре скрылся в листве. Пять минут спустя он вызвал Вэлина по рации.

– Полковник, говорит Ньюмэн. Вы меня слышите? Прием.

– Ньюмэн, говорит Вэлин. Я ведь приказал не выходить в эфир. Прием.

– Вам надо бы здесь разобраться, полковник. Чем скорее, тем лучше. Конец связи.

– Черт! – встрепенулся Вэлин. – Теперь еще что?

Он взял автомат и пошел разыскивать О'Рурка.

Они двинулись по пути, которым проследовал Ньюмэн, и вскоре заслышали его свист, направились на звук и нашли поджидавшего их бывшего десантника. Он стоял перед деревом, с ветви которого свисал труп Мессельера, привязанный за горло толстой проволокой. Резаная рана выглядела, как кровавая усмешка.

Брюки внизу были вспороты, и детородный орган торчал у него изо рта.

27

Они не тронули тела француза и скрылись в лесу.

– Кто бы это мог быть, черт возьми? Как они сумели к нему подобраться? – удивлялся О'Рурк. – Я-то думал, что Мессельер специалист своего дела.

– В этих зарослях специалистами можно считать только туземцев, возразил Вэлин. – Я не думаю, что здесь поработали солдаты.

– Тогда кто же?

– Бандиты, – пояснил Вэлин. – Пошли назад. Быстрее!

Со стороны фермы послышался треск выстрелов.

– А, черт! – выругался Вэлин. – Давайте, ребята! Рысью!

Трудно сказать, как долго бандиты следили за фермой и оказались ли они здесь по собственной инициативе либо кто-то поставил перед ними соответствующую задачу. Их появление можно было также объяснить чистой случайностью, но одно было ясно: в бой с командой Вэлина ввязалось больше полудесятка темнокожих существ небольшого роста, одетых в лохмотья и вооруженных "Калашниковыми"

АК-47, пистолетами, мачете, кинжалами, луками и стрелами. Казалось, у них на уме была лишь задача уничтожить все и всех на своем пути.

Первый залп пришелся по амбару и дому, и Келлер, прикорнувший на снопах сена, вскочил, схватил автомат и ринулся к двери, на ходу отдавая распоряжения. Он еще не знал, что происходит, но понимал, что пришла беда.

При первых выстрелах Спенсер, все еще сидевший в обнимку с Кармен на дереве, выругался и стал быстро одеваться, что на небольшой площадке давалось ему нелегко.

– Черт! Что происходит? – чуть растерянно вопрошал он.

– Не знаю, – ответила Кармен, тоже начавшая быстро одеваться.

– Сиди здесь и не высовывайся! – велел ей Спенсер, доставая пистолет из кобуры. – А я пойду посмотрю, что там творится.

– Я пойду с тобой.

– Ни в коем случае! Оставайся на месте!

Американец буквально свалился вниз и выглянул из-за дерева. Он увидел выскочившего из амбара Келлера, который поливал атакующих огнем из автомата, а потом открылась дверь дома и на пороге показался Карлос с пистолетом в руке, но его сразили наповал выстрелами из леса.

На какое-то мгновение Спенсер смешался, и ему почудилось, что он снова во Вьетнаме и отражает нападение вьетконговцев, но он взял себя в руки, сосредоточился и разрядил полобоймы в направлении противника.

Один бандит вскинул руки вверх и упал лицом на землю, но двое других сразу же развернулись в сторону Спенсера, и пули начали рыть землю у его ног и впиваться в ствол дерева.

"Черт! – пронеслось в его голове. – Мне бы "гэтлинг" сейчас!"

На пороге дома показался Хезус, оттащивший труп Карлоса внутрь. Потом он вернулся и с колена повел огонь из автомата. Еще один бандит свалился на землю, и в этот момент в ста ярдах от фермы из леса выбежали Вэлин, О'Рурк и Ньюмэн, атаковавшие бандитов с правого фланга. Те открыли ответный огонь, и пришлось искать укрытие, не прекращая стрельбы. Еще один бандит был смертельно ранен, и Спенсер слышал его пронзительный крик из зарослей.

Для него это был самый ужасный момент любого сражения, самые тяжелые воспоминания о войне: когда лежишь в укрытии и слышишь, как раненый товарищ или враг зовет на помощь. Иногда крики продолжались часами, или это казалось, что прошло несколько часов, пока раненый не терял сознания или умирал.

Спенсер прикинул на глаз расстояние до амбара, где остался его верный "гэтлинг". Получалось приблизительно пятьсот ярдов. Тогда он решился. Пока внимание атакующих было поглощено отражением нападения с фланга, американец вскочил на ноги и помчался зигзагами к амбару. Его маневр заметил один из бандитов и открыл огонь. Спенсер увидел, что пули роют землю впереди, упал и почувствовал, как на спину посыпались комья земли. Он тут же поднялся и снова побежал, воспользовавшись передышкой, пока стрелявший менял рожок. Американец прибавил скорости и увидел, что Келлер, Резник и Эйнджел стараются прикрыть его огнем. А затем он достиг угла амбара, вскочил внутрь и прислонился к стене, пытаясь отдышаться.

– Как вам понравился моцион? – будничным тоном осведомился Эйнджел.

– Да пошел ты!

– Я тоже рад тебя видеть, Крис. А куда ты подевал любимую женщину?

– Будем надеяться, что она осталась на дереве и не станет оттуда спускаться, – ответил Спенсер и поспешил к кузову трехтонки, чтобы забрать "гэтлинг".

– Теперь покончим с этими сволочами, – пригрозил он. – Откуда они взялись, черт побери, и что это за люди?

– Кто знает! – ответил Эйнджел. – Судя по тому, как они одеты, скорее всего это какаято шайка местных головорезов.

– Ты мне поможешь? – спросил Спенсер.

– С превеликим удовольствием, – откликнулся Эйнджел, подсоединяя патронную ленту к патроннику "гэтлинга".

– За мной, Эйнджел! Бегом! – крикнул Спенсер.

Они выскочили наружу и повели огонь в том направлении, где укрылись бандиты. Снаряды косили кусты и деревья, превращая густые заросли в сплошное месиво. Еще двое бандитов были убиты, и сквозь грохот слышался крик Эйнджела:

– Прибавь огонька, приятель!

Не отставали от Спенсера Келлер, Резник, Аезус, Вэлин, Ньюмэн и О'Рурк, и остатки шайки они уложили на месте. В живых остался лишь один. У него заклинило затвор АК-47, и он отшвырнул автомат, выхватил из-за пояса кривое мачете и бросился в атаку в одиночку по примеру японских камикадзе. Солдаты открыли по нему огонь и видели, как пули рвут на части его тело, но он продолжал идти вперед.

Его расстреливали практически в упор, однако бандит почти достиг их позиции и свалился на землю в десяти или пятнадцати ярдах от цели.

Он ткнулеялицом вниз и зарылся в кусты, но перед смертью все же успел бросить мачете.

Сверкнув на солнце лезвием, оружие зарылось в шею Ньюмэна. Англичанин уронил "итаку" и обеими руками схватился за рану.

28

В наступившей тишине послышалось вначале несмелое, а потом все более звучное чириканье птиц, примолкших при первых звуках боя.

Вэлин уронил на землю винтовку и поспешил на помощь Ньюмэну, но было уже поздно.

Бывший десантник вырвал мачете из шеи, и теперь из рваной раны мошной струей била кровь.

Вэлин закрыл горло раненого ладонью, но понимал, что зря теряет время. Ньюмэн умер у него на руках.

Полковник чертыхнулся и вытер окровавленную руку о мундир Ныомэна.

О'Рурк поднял помповое ружье, подошел к трупу колумбийского камикадзе и выстрелил ему в голову.

– Он отдал концы. Зачем стрелять? – с укором спросил Вэлин.

– Отдал, но не все, – мрачно буркнул О'Рурк и выстрелил еще раз, наблюдая за тем, как бандит дернулся и затих.

– Пошли, Марк, – позвал его командир. – Надо посмотреть, что там на ферме.

Они вернулись к дому, где узнали, что погиб Карлос, получивший пулю в сердце. Казалось, семью Дельгадо в тот день преследует злой рок.

Полковник рассказал о том, как погиб Мессельер.

– Надо бы похоронить наших мертвых, – предложил командир.

– Нужен священник, – тут же вставил Хезус.

– Никаких священников, Хезус, – возразил Вэлин. – Прошу прощения, но это исключено. Мы похороним своих, бандиты пусть гниют в лесу, а потом нужно отсюда уходить.

Чем быстрее, тем лучше.

– Нет, – коротко отрезал Хезус.

– Простите, – вмешался О'Рурк, – но приказы полковника Вэлина не обсуждаются.

– Спенсер и Резник! Займитесь могилами!

Эйнджел, Келлер и О'Рурк! Пойдете со мной!

Надо принести Мессельера и Ньюмэна.

– Я сам вырою могилы для членов моей семьи, – твердо заявил Хезус.

– Как пожелаете, – холодно ответил Вэлин, и все отправились по своим делам.

Работу удалось завершить только к полудню. Каждый внес свою лепту, даже Гарсия, а Кармен и София тем временем приготовили обед. Теперь Велин взял на себя обязанности часового и все это время держал под наблюдением дорогу и небо. Он знал, что противник может появиться в любой момент и с самой неожиданной стороны.

Посматривая время от времени на своих солдат, потевших под жарким солнцем, Вэлин подумал, что ему уже не раз приходилось копать могилы. Хоронили аргентинцев на Фолклендских островах, в промерзшей земле, под жестоким ледяным ветром, дувшим из Антарктики, рыли могилы у Персидского залива, где хоронили местных жителей, ставших жертвами безумного режима в Ираке, и глубоко зарывались в землю в Британии, чтобы достойно похоронить солдат, погибших в Северной Ирландии.

Полковник прикоснулся рукой к шраму на своем лице, который постоянно напоминал ему о годах жизни, отданных службе своему отечеству, пока его не вышвырнули, как изношенный ботинок, когда власти посчитали, что больше не нуждаются в его услугах...

Казалось, все произошло только вчера. Белфаст. Рождество. Три года тому назад. Колонна машин возвращалась в казармы, где дислоцировался батальон, в котором он служил. Первым шел бронированный "лендровер" с пуленепробиваемыми стеклами и стальной юбкой, которая не позволяла забросить под машину гранату. За ним следовал темно-синий "ровер", набитый представителями Королевской полиции Ольстера в черных мундирах, а далее министерский "ягуар", в котором сидели Вэлин и некий политический деятель. Последний привез солдатам подарки и пожелания счастливого Рождества от избирателей, комфортно устроившихся в Англии. Колонну замыкал еще один "лендровер", ощетинившийся стволами пулеметов и автоматов.

Когда они проезжали район, населенный католиками, которые придерживались республиканских убеждений, то есть желали видеть на земле Ирландии единую республику, залетный политик повернулся к Вэлину и изрек:

– Знаете, здесь все не так плохо, как утверждают многие мои коллеги в Англии. К примеру, вот эти дома представляются мне вполне респектабельными.

Именно в этот момент передовой "лендровер" наскочил на мину, от которой его не могла спасти даже стальная юбка, и машина упала на бок, а темно-синий "ровер" круто повернул, чтобы избежать столкновения.

– Ложитесь, сэр! – заорал Вэлин, одной рукой пригибая политика к полу машины, а другой выхватывая из кобуры "браунинг" калибра 9 мм. Водитель резко затормозил, и в это время они оказались под бешеным огнем из засады.

"Ягуар" тоже был оборудован пуленепробиваемыми стеклами, но они не могли защитить от огня из крупнокалиберного оружия. Вэлин вел огонь по вспышкам выстрелов, пока влетевшая в салон пуля не прорыла рикошетом глубокую борозду на его лице. Он потерял сознание. В передовом "лендровере" один человек был убит и двое серьезно ранены. Ольстерские полицейские отделались легкими ушибами, и не пострадал ни один из пассажиров замыкающего "лендровера". У министра позднее обнаружили незначительные порезы, равно как и у шофера "ягуара".

Больше всех досталось Вэлину, и его отправили на лечение в Англию. Насладиться рождественским обедом ему не довелось, но ущерб поспешил возместить О'Рурк, находившийся дома в отпуске. Он пронес тайком бутылку бренди в госпитальную палату Вэлина в ночь под Новый год. С тех пор Вэлин ни разу не был в Ирландии и нисколько об этом не жалел.

Когда могилы были готовы, Хезус вынес из дома Библию и зачитал на испанском заупокойную молитву, пока предавали земле тела Марии, Карлотты, Карлоса, Мессельера и Ньюмэна.

Наемники стояли с непокрытыми головами, подставив лица легкому ветру, дувшему из леса в сторону гор, и Вэлин прочитал молитву, когда на тела погибших сверху посыпалась земля.

В небольшие холмики воткнули кресты, которые смастерили Кармен и София из деревянных обломков, обнаруженных в амбаре. Дело было сделано. Они выполнили свой долг перед погибшими товарищами.

Помолчав несколько секунд, Вэлин негромко сказал:

– Пора двигаться.

– Куда? – растерянно спросил Хезус.

– В любое место, где можно переждать до вечера. Ведь отсюда уже недалеко до аэродрома?

– Где-то около часа езды.

– Мне бы не хотелось до поры до времени привлекать чужое внимание к аэродрому, и поэтому надо бы схорониться в непосредственной близости, но не очень близко. Какие есть предложения?

– Можно поехать в горы, – сказал Хезус. – Там я знаю пещеры, о которых никому не известно.

– Надеюсь, вы поедете с нами?

– А что нам остается? – вопросом на вопрос ответил колумбиец. – Теперь нам здесь задерживаться незачем.

– А как насчет путешествия в Америку?

– В землю обетованную, страну неограниченных возможностей?

– Абсолютно верно.

– И там мы отомстим человеку или тем людям, кто нас предал?

Вэлин улыбнулся, от чего покраснел шрам на его лице.

– Всенепременно.

– Если мы отсюда выберемся.

– Пока у нас неплохо получалось.

– Но какой ценой?

– Вы заплатили наивысшей.

– Значит, месть будет особенно сладкой.

Вэлин прикоснулся к плечу колумбийца и негромко ответил:

– О да, мой Друг, месть будет сладкой.

29

Телефонные линии в Вашингтоне раскалились докрасна.

Боб Танкертон по прозвищу Танк позвонил генералу Эвери по служебному телефону в кабинет, расположенный недалеко от Белого дома.

– Спешу порадовать вас, генерал, – сказал он. – У них все получилось. Задача выполнена.

Меня информировали, что лабораторный комплекс и большую часть Санта-Аны сровняли с землей.

– Надеюсь, Танк, ты говоришь по спецсвязи?

– Естественно.

– Хорошая новость. Они выбрались из страны?

– Не знаю, генерал, – ответил Танк, – никакой иной информации у меня пока нет. И до сей минуты нет никаких вестей от Вэлина и членов его команды.

– Потери есть?

– Мне сообщили, что тамошние власти велели протащить по улицам чьи-то трупы и повесить их на телеграфных столбах.

– Сколько? Живых или мертвых?

– Подробной информацией не обладаю.

Но в любом случае о живых говорить сейчас не приходится.

– Боже!

– Вэлин изначально предполагал, что так может случиться. В конце концов, его работа сопряжена с риском.

– Если поступят новые сведения, держи меня в курсе событий.

– Слушаюсь, сэр. Вы у меня стоите первым в списке.

После чего Танкертон набрал номер телефона Карла Ландерса в ФБР и передал ему ту же информацию.

– Новость вдохновляет, – заявил Ландерс.

– Еще бы, – горделиво откликнулся Танкертон.

– Не зря денежки, выходит, потратили.

– Нет, не зря.

– А еще лучше, если можно будет сэкономить и не выплачивать остаток гонорара.

– Что ты этим хочешь сказать?

– Я хочу сказать, что, если они не выберутся из Колумбии, мы никому ничего не должны и казна сохранит две трети миллиона фунтов стерлингов.

– Признаться, Карл, эта идея мне не по Душе.

– Но согласись, она неплохая.

– Идея хорошая, но ты не знаком с Джеймсом Вэлином так хорошо, как я. Готов поспорить на свою пенсию, что он выкарабкается.

– Будем надеяться, что тебе не придется рисковать своей пенсией.

– Надеюсь, и у тебя все будет в порядке.

– Ладно, не забывай старых друзей, Танк, звони.

– Обязательно позвоню.

Наконец Танкертон позвонил в штаб-квартиру ЦРУ в Лэнгли, штат Вирджиния, и попросил к телефону Джека Бернарда.

– Значит, у них-таки получилось, – несколько удивился Бернард, выслушав Танкертона. – Откровенно говоря, я не ожидал от них такого подвига.

– А вот я ожидал именно такого результата.

– Ну, ты всегда был поклонником сомнительных талантов Вэлина.

– Да уж, тебя к их числу никогда нельзя было причислить.

– Не спорю.

– Может быть, теперь ты изменишь свое мнение?

– Все может быть. Но должен тебе сказать, что в данном случае речь идет не о личных симпатиях и антипатиях. Мне всегда казалось, что этот проклятый англичашка летает по округе на помеле.

– У них это принято.

– Где у них?

– В британской армии.

– Ах, там! Конечно.

– Послушай, Джек, я буду держать с тобой связь, чтобы мы сообща могли ускорить события.

– Почему бы и нет? Не возражаю.

Танкертон ухмыльнулся, чрезвычайно довольный собой, положил трубку, откинулся в кресле и стал вспоминать, как произошла их первая встреча.

Это было в Сайгоне в мае 1970 года. В то время Танк служил капитаном в морской пехоте, Джек Бернард входил в состав спецгруппы ЦРУ, обслуживавшей воздушные рейды в Камбоджу по проекту "Эйр Америка". А старший лейтенант Джеймс Вэлин был одним из многих офицеров САС, прикомандированных к войскам США. Он носил тогда форму американской армии и нелегально принимал участие в боевых действиях в Юго-Восточной Азии.

Дело не ограничивалось британцами. Французские и немецкие военнослужащие тоже сражались в те годы бок о бок с американцами, в основном выполняя секретные задания, в то время как их сограждане пребывали в твердой уверенности, что правительства их стран не причастны к дорогостоящей военной акции во Вьетнаме.

Тогда все они были еще молодыми людьми, для которых возможность участвовать в настоящей войне имела первостепенное значение.

Им было в высшей степени наплевать на то, что эта война велась из рук вон плохо и фактически дело шло к поражению. Они старались не замечать вполне очевидного: нельзя выиграть войну без должной поддержки и обеспечения боевых действий личным составом, техникой, оружием и боеприпасами и невозможно одержать победу, когда президент ведет двойную игру в конгрессе и с каждым днем в Америке усиливаются и крепнут антивоенные настроения.

Это было райское место и время для профессиональных солдат. Полно оружия для любых экспериментов. Полно косоглазых, на которых можно испытать это оружие. И полная свобода действий для любого маньяка, которому взбредет в голову попробовать свои силы на войне.

Правда, не испытывали большого удовольствия призывники, оказавшиеся в армии не по своей воле, но так уж сложилось в этой жизни.

Не всем везет.

Танк, Бернард и Вэлин встретились впервые на утреннем совещании, а оттуда отправились в соседний бар, где можно было позволить себе все что угодно. В помещении отчаянно воняло жареной рыбой и застоявшимся человеческим потом. Оно было битком набито девицами, которые вешались на шею всем вновьприбывшим, торговцами наркотиками и дешевыми сувенирами, валютными спекулянтами – в общем, представителями всех разновидностей мрази с самого дна общества. Игральный автомат изрыгал мелодию группы "Роллинг стоунз", пиво продавали по дешевке, и лучшего места было не найти.

– Вам никогда не выиграть эту войну, пока она не получит полную поддержку всех ветвей власти в вашей стране, – убежденно говорил Вэлин. А пока этого нет, оппозиция ширится и активизируется. Вашему президенту следует использовать всю полноту своей власти ради победы. В противном случае вам придется убраться отсюда, поджав хвост. Но сейчас, похоже, иного результата и быть не может. Ведь вы пытаетесь сломить сопротивление людей, фанатично преданных своему делу и сражающихся на своей собственной территории. Не нужно забывать, что для девяноста девяти процентов ваших военнослужащих это неведомая и чужая земля, а северные вьетнамцы считают за честь умереть в боях за каждую пядь своей земли. Вот вы мне скажите: какие чувства испытывают ваши солдаты? Готовы ли они отдать свою жизнь за дело, ради которого их сюда прислали?

Вопрос остался без ответа, и англичанин продолжал:

– Конечно же, никто из ваших не хочет умирать. То же самое грозит британскому правительству в Северной Ирландии, если оно не извлечет урок из событий последних трех лет.

Если вы мне не верите, полистайте книги по истории военной науки. Одержать победу над врагом на его собственной территории можно только одним путем – путем полного уничтожения либо с помощью угрозы полного уничтожения, за чем должна последовать быстрая и полная экономическая интеграция. В доказательство достаточно привести пример Германии и Японии после второй мировой войны.

А путь, которым вы следуете, не может привести к победе, и, уверяю вас, вы скоро сами это поймете. Самое большее – через год или пару лет.

– Конечно, если мы будем полагаться на Никсона, то проиграем, – признал Танк. – Нашей страной сегодня правит круглый болван.

– Не смей так говорить о своем президенте! – напыщенно заявил Бернард, сумевший к двадцати двум годам вырасти в закоренелого консерватора. – Не забывай, что ты в военной форме. И зря мы сюда пришли. Здесь опасно.

Наверняка вокруг полным-полно вьетконговских шпионов.

– Ну прямо как у нас на базе, – весело заметил Танк.

Вэлин усмехнулся и заказал еще пива.

– Когда люди начинают рассуждать так, как ты, это можно квалифицировать лишь как пораженческие настроения, – распекал своего соотечественника Бернард.

– Нет, – возразил Вэлин. – Поражение в этой войне скорее принесут операции, подобные тем, которые вы проводите в Камбодже.

– Не надо так громко, – испугался Бернард, оглядываясь. – Нас могут подслушать, а ты выдаешь секретную информацию.

– Если это действительно большая военная тайна, – вставил Танк, – то как ты объяснишь, почему каждый уличный мальчишка в Сайгоне осведомлен об операциях в Камбодже?

– Все очень просто, – разозлился Бернард. – Когда подобные тебе болтуны начинают нести невесть что в барах, естественно, нельзя ничего сохранить в тайне.

Танк и Вэлин понимающе переглянулись.

Им стало предельно ясно, с кем они имеют дело.

Время перевалило за час дня, и на улице стояла удушающая жара. Танк и Вэлин пропотели насквозь в военной форме из тонкой ткани, предназначенной для тропиков, и Бернарда не спас от той же участи легкий летний костюм.

Бесконечно крутившийся над их головами громадный вентилятор мало чем мог помочь и только гонял из стороны в сторону влажный воздух.

В игральном автомате сменили пластинку, и на этот раз поставили "Сержанта Пеппера".

Танк тихо подпевал и под новую музыку заказал еще холодного пива.

Шло время, а они продолжали спорить все об одном – следовало ли Соединенным Штатам ввязываться в эту войну, обсуждали преимущества и недостатки подобного решения, приводили аргументы за и против. Танк знал, что Бернард старается запомнить все, что говорят его собеседники, с тем чтобы при случае использовать эту информацию, но чем больше он пил пива, тем меньше обращал внимания на агента ЦРУ.

Где-то в половине третьего у двери бара резко притормозил мопед, и в дыру в стене, служившую окном бара, влетела осколочная граната. Она ударилась о стену, покатилась по полу и улеглась возле столика, за которым сидела троица спорящих.

Завизжали девицы, все вскочили с мест, и в одно мгновение бар практически опустел.

Джек Бернард нырнул под стол, а Танк с Вэлином просто уставились друг на друга.

Потом англичанин спокойно поднял гранату.

– Должен вам сообщить, – сказал он будничным тоном, – что очень часто любители забывают вынуть чеку. – С этими словами Вэлин потянулся к стойке бара и взял бутылку рисовой водки. – Мне кажется, что проявленные нами стойкость и мужество заслуживают вознаграждения. – После чего он вынул зубами пробку, сделал глоток из горлышка и передал бутылку Танку, который последовал его примеру.

Вэлин оглядел помещение, ища глазами представителя ЦРУ.

– Эй, Джек! – позвал он. – Ты как насчет глотка водки?