Текст книги "Вампиры тут беспризорные (СИ)"

Автор книги: Тони Марс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 35 страниц)

Глава 40
Для тех, кто помощник дракона

Степан бегло оглядел унылый пейзаж. Да уж, делать предложение руки в такой атмосфере мог только он додуматься. Пятьдесят оттенков серого, а не пейзаж, честное слово: небо серое, земля темно-серая, трава желтушно-серая. Всё серое!

– Тогда я буду оставлять письма для тебя вот под этим камнем. – он пнул булыжник, – Так можно? – хотелось иметь с ней хоть какую-нибудь связь. Все же с завтрашнего дня он выходит на работу.

Маниэр рвано выдохнула. Он ее послушал! Были ли хоть раз, когда он прислушивался к ней и к её просьбам до этого? Когда уважал ее решение и мнение?

– Хорошо. – Маниэр бросила короткий взгляд на кольцо, – Цветы все же подаришь, или оставишь себе?

Степан чуть не хлопнул себя по лбу, опять забыл!

– Нет, конечно. Это все для тебя. И кольцо. Ты примешь его? – все же однозначного «да» он так и не услышал.

Девушка на секунду задумалась, а стоит ли? Но иметь маленький мостик, что-то связывающее их, хотелось куда больше, чем дать возможность Кифену снова сбежать от нее. Возможно она любила его слишком сильно, чтоб отпустить сразу.

– Да. – Маниэр протянула руку и чуть улыбнулась, когда Степан торопливо начал одевать колечко ей на палец. – Это же не то, о чем я думаю? – она нахмурилась, внимательней присмотревшись к кольцу. В драгоценных камнях она разбиралась куда лучше, чем он мог представить.

– Это именно то, о чем ты думаешь. – он едва успел перехватить ее руку, когда она попыталась стянуть кольцо.

– Ты с ума сошел? Это же безумно дорого! Кто вообще делает кольцо из бриллианта⁈ – рассерженно прошипела она. Да одно это кольцо стоит больше, чем весь Каморф, столица графства.

– Слушай, успокойся, Маниэр. – торопливо сказал Степан, крепко держа ее руку, – Я могу себе это позволить. – ей хотелось стукнуть его за это дурацкое напускное бахвальство.

– У тебя туалет на улице, ты моешься в бочке! Какое ещё «могу себе позволить»? – да она за его зимовку переживала больше, чем за свою! Как он, такой дурной, холода переживет, если даже деньги беречь не умеет? На что жить будет?

– А мне может нравиться мыться в бочке! – Маниэр ткнула его под ребра и попыталась вырвать руку. У Степана перед глазами поплыли темные пятна, ее упрямство это что-то с чем-то, – Пожалуйста, престань! Я хочу, чтоб у тебя было такое кольцо, слышишь? – Маниэр осуждающе поджала губы, – Даже если я до конца дней буду мыться в бочке и туалет будет на улице! Я хочу, чтоб у тебя это было! Чтоб у моей женщины было брильянтовое кольцо! Если бы я не мог, я бы не стал на такое раскошеливаться. В своем родном мире я бы точно такой подарок ни за что не потянул даже с кредитами, а тут я могу. Я могу тебе это дать, поэтому, пожалуйста, просто прими. Для меня это важно. Я хочу, чтобы все вокруг знали, что ты только моя.

И осторожно отпустил ее ладонь.

– Хорошо. – она в смешанных чувствах прижала руку к сердцу, – Но я наложу на него иллюзию…чтоб другие не увидели. – букет, отброшенный в сторону во время их маленькой потасовки, сиротливо валялся на земле, выделяясь ярким желтым пятном.

– Делай что хочешь, только не снимай. – Маниэр растопырила пальцы на ладони, любуясь колечком. Она никогда бы не подумала, что вообще выйдет замуж по любви.

Степан поднял букет с земли и оттряхнул его от пыли. Маниэр бросила взгляд на цветы, теперь желтые розы станут ее любимыми.

– Ты знаешь, что на языке цветов желтые розы означают дружбу или разрыв отношений? А черная – смерть.

Когда Степан был графом, она много чего изучила из культуры высшего общества. Говорят, среди аристократок есть обычай обмениваться букетами в качестве тайных посланий.

– Я не смыслю в языке цветов, просто черные розы самые ценные, а желтые, мне кажется, тебе понравятся больше всего. – ровно до этого дня она не питала особой страсти к цветам, но теперь что-то определенно изменилось.

– Тут всего одна черная роза. – заметила она, принимая букет.

– Потому что черные оказалось труднее всего достать. – пожал плечами попаданец. Все же непросто обносить клумбу прямо под окном герцогского кабинета, – И вот ещё, это артефакт связи, а ещё он совмещает в себе накопитель магии и пространственное хранилище. Я сделал его специально для тебя. – Маниэр с сомнением посмотрела на маленький страшненький артефакт, выполненный под брошь.

Артефактором Степан был неплохим, чего только стоил прибор для изготовления лакмусовой бумаги, но девушка все же сомневалась. Он и так ее сегодня задарил, и цветы, и кольцо, и торт вот стоит.

Да и расставаться так скоро не хотелось.

– Давай ты расскажешь все о нем, пока мы будем пить чай? – предложила она, принимая артефакт. В принципе, если присмотреться, довольно милая безделушка. И камень в центре красивый, такой же красный, как глаза попаданца.

– К тебе или ко мне? – спросил он, но быстро исправился, вспомнив, что Маниэр просила его больше не ступать на территорию гнезда, – О, в смысле ко мне, конечно.

Чаепитие прошло странно. Впрочем, странным оно казалось только Степану, остальные же ни разу в жизни не были на мирных домашних посиделках, потому приняли все более спокойно.

Сначала Степан долго искал чайник или хотя бы кастрюлю, чтоб нагреть воду. Но чайника не было, а последнюю кастрюлю прожог Веце, когда утром готовил завтрак в постель своей невесте.

Кипятил воду вампир в колбах. Хоть тарелки для торта нашлись, и то счастье.

После Кифен заставил Веце привести Аламию – чтоб та познакомилась с невестой хозяина. И чтоб у Маниэр потом не было никаких вопросов, мол, почему у тебя в доме живет девушка.

Вампирша смерила невесту Веце долгим, очень долгим и пристальным взглядом, вопросительно вскинула бровь и посмотрела на Степана.

– Невеста Веце, да? – попаданец кивнул. Маниэр ехидно улыбнулась, наблюдая, как съёживается Аламия под ее острым взглядом.

– Они поженятся через пять лет, когда она будет совершеннолетней. – добавил Степан, чувствуя себя крайне неловко. Словно знакомит жену с дочерью любовницы, честное слово!

– Господин поклялся, что не будет посягать на ее тело! – встрял Веце, попаданец фыркнул, пацан произнес это так, будто вампир собирался свои слова назад брать.

– У вампиров за измену могут и убить. – обронила Маниэр, стреляя глазами в Аламию. Может она и готова отдать Степана другой, но ради его блага, и уж точно не малолетней соплявке.

– Буду иметь в виду. – рассмеялся Степан. Ревность Маниэр была по-своему милой.

Аламия, боязливо опустив глаза, спряталась за спину Веце.

– Мой дорогой жених, – вампирша особенно выделила последнее слово, разглядывая кольцо на пальце, – Торт ты подарил мне, поэтому и с кем делиться решаю тоже я, верно? – попаданец кивнул, сдерживая смех, – Тогда всё, что осталось, только моё!

Веце завистливо сглотнул слюну, потому что его за стол никто не позвал, а срамить себя невежеством перед Аламией он не хотел. Хозяин, мерзавец, молча ел свой кусок и любовался вампиршей. А Веце тоже хотел свою девушку вкусностями кормить! И кольца ей брильянтовые дарить! Но где ему такие деньги взять⁈

– Госпожа, – сквозь зубы выдавил Веце, проглатывая гордость. Чтоб он и кровососку эту госпожой называл, до чего докатился! Но ничего, он ей сейчас малость подпортит настроение. За жадность. – Но ведь убивают не того, кто изменил, а того, с кем изменили. – и тоненько так намекнул, что господин Кифен-то волен гулять на все стороны.

– Именно. – облизала ложку Маниэр. И клыкасто улыбнулась, глядя на Аламию. – Ты ведь понимаешь, к чему я клоню. – Аламия затравленно кивнула, вцепившись в руку Веце.

* * *

Пробуждение было тяжелым, Степан едва продрал глаза с рассветом. Ох, нужно вчера было раньше лечь. Сколько он вообще спал? Часа три-четыре?

Даже в вампирьем теле недосып ощущался тяжелее, чем в студенческие годы. Вампир широко зевнул, морщась от ноющей боли в теле. И вроде ведь вчера ничего такого не делал, а всё болит.

Попаданец умылся, скудно позавтракал кровью, сполоснул рот и сонно посмотрел в окно. Там опять шел снегопад. Резкие перемены погоды уже порядком утомили, и вампир надеялся, что зима будет умерено снежной.

– Что-то вы сегодня рано встали. – раздалось с порога. Степан лениво перевел взгляд на Веце.

– Работа. – уныло вздохнул вампир. Поставил стакан на стол и встал, – Мне пора. Должен же кто-то семью кормить.

Веце тихо фыркнул и ушел дальше спать. Ему никого пока кормить было не нужно, у него есть хозяин, который обо всем позаботится.

Степан вернулся в комнату, причесался, ещё раз причесался и пришел к выводу, что придется подстричься. Хотя бы на пару сантиметров.

Но не сейчас. Вампир поправил ворот рубашки, ещё раз убедился, что артефакт иллюзии работает и со вздохом открыл портал.

Идти на работу решительно не хотелось. Впрочем, как и всегда.

Драконье поместье встретило тишиной, редкие слуги неслышно ходили по коридорам, гася магические лампы и смахивая пыль с ажурных картинных рам. На кухне уже кипела жизнь, Степан бесшумно бродил по поместью, в попытках вспомнить дорогу до кабинета дракона.

Какой же там был этаж? Второй или первый?

После нападения магов поместье уже отреставрировали и отстроили, планировка немного изменилась. Хоть бы проводника дали на первый день или карту, честное слово.

– Эринар Шэбтав. – произнесли за его спиной. Степан искоса оглянулся, дворецкий ответил ему сдержанной улыбкой, – Пройдемте со мной, я покажу вашу комнату и выдам форму. – Степан кивнул и побрел вслед за оборотнем. Он уж думал, что его бросили на произвол судьбы.

Комнатку ему выделили небольшую, но для слуги весьма недурно – одна кровать, шкаф, широкое окно с массивным подоконником, плавно переходящим в стол. И табуретка.

– Переодевайтесь, служанка будет ждать вас у дверей, она покажет вам поместье и сопроводит до кабинета герцога. Впредь прошу приходить раньше, с рассветом. Господин рано начинает работу. – известил дворецкий Эдгар. Вампир кивнул, тихо ужасаясь. Вставать ещё раньше, чем сегодня? Эй, они о таком не договаривались!

Форма была странной, ровно такой же, как на идиотах-лакеях, которых Степан встретил, когда впервые приходил в поместье Ибенира. И в этой одежде вампир тоже ощущал себя идиотом. Широкие брюки, рубашка с раздражающим бантом на вороте сзади, и широкий просторный жилет до колена с бездонными карманами. До ужаса странно.

– Ещё раз зайдешь, не постучав, высеку. – произнес герцог, не отрывая взгляд от документов.

– Извините. – равнодушно пожал плечам вампир, – Слугой работаю впервые. Необучен. – попаданцу было глубоко плевать, что там думает дракон о его манерах. Пусть подавиться своим благородством, если хочет.

И вообще, Степан – бывший граф, ему может неприятно на гордость наступать и работать на побегушках у Ибенира. И так больно, а герцог, тварь, соль на раны сыплет.

Как будто попаданец рад ежедневно в такую рань подрываться и бежать, спасать Керналиона от завала бумаг.

Вампир растер сонное лицо, голова думала слабо. Огрызаться и дальше смысла особо не было, Степан не дурак, понимает же, что Ибенир, точно так же как пошел на уступки, может передумать. Да и им главное просто сработаться и не убить друг друга.

– Две крайние стопы твои. Можешь приступать. Если появятся вопросы, говори. – дракон кивнул на высокую кипу бумаг и отхлебнул чаю. Из-за черных магов ему теперь приходится спать по четыре часа в сутки, чтоб все успевать. Хотя последние двое суток времени на сон не было вообще, и сейчас дракон спасался лишь зельями, да крепким черным чаем.

Степан перенес бумаги на журнальный столик и сел на диван. Вспомнились темные времена, когда он точно так же круглые сутки был завален работой. Мда, видимо, всё в жизни циклично – противная бюрократия вновь втиснулась в его жизнь и диктовала свои правила.

– Герцог, тут прошение о казни. – вампир недоверчиво прищурился, вчитываясь. И как вообще подобное затесалось среди сметы по закупке оружия?

– Причина? – коротко спросил дракон. Прошения о казни поступали с завидной регулярностью, казнить просили всех подряд: и соседа, и собаку купца, и вампиров, и графа Кифена. Пару раз даже затребовали лишить головы самого герцога за то, что поднял налог для торговцев.

– Написано, что поймали дочь сапожника с мужчиной. И требуют казнить распутную девку. – брови плавно поднимались все выше, вампир с сомнением смотрел на запрос, что за тупая шутка?

Ибенир, увы, знал, что нет, то не шутка, и пребывать в безмятежном заблуждении, в отличие от Степана, не мог.

– Напиши ответ. Мой приказ таков: казнить просителя и мужчину, с которым была поймана девчонка. А девушку отправить в монастырь. – продиктовал Керналион и кинул печать, чтоб попаданец заверил приказ.

– Почему казнить-то сразу? – может это ошибка какая, или там любовный треугольник, вот третий лишний и написал, обиженный тем, что выбрали не его? Да и кто знает, как там все на самом деле было, разве не лучше разобраться сначала.

– Я и это объяснять должен? – с негодованием прошипел дракон, – И дураку ясно, что раз подали прошение, а не решили все сами, девчонку ту снасиловали, и теперь хотят просто избавиться от нее. Такое прощать нельзя, на моих землях каждый должен чувствовать себя в безопасности, будь то мужчина или женщина. И никто не должен притеснять других. – отчеканил герцог, пристально следя, как Степан дописывает приказ и ставит печать.

Какой герцог позволит своему народу страдать? И если ради мира нужно избавиться от всех моральных уродов, дракон это без колебаний сделает.

– А что, если все было иначе? – но Степана волновала правда, очень неуместная в том объеме работы, который ему предстояло разгрести. Попаданец жаждал справедливости для всех, Ибенир мечтал поспать сегодня хотя бы три часа.

– Какая мне разница, как там все было? – рассерженно прорычал дракон, – Девке той все равно житья в городе не дадут, и замуж она уже не выйдет, а те бараны, которые додумались прошение подавать, только кровь народу портить будут, да смуту наводить. Из-за такой малости прошение писать! Да ещё и о казни!

– Ясно. – кивнул вампир. Степан не думал о проблеме с такой стороны, всё же ему есть чему поучиться у герцога.

Рабочий день закончился как-то незаметно, на улице смеркалось, Степан тоже пристрастился к крепкому чаю и сейчас сидел, разминал пальцы. В принципе, работа помощником герцога не сильно отличалась от той, которую он выполнял, будучи графом. Разве что информация немного поменялась.

Ибенир выровнял стопу, перевязал лентой и убрал в пространственное хранилище. Теперь у него по плану совещание во дворце, после доклады от разведки, потом нужно снова перечитать отчеты о пытках темных магов и… дракон на минуту завис, вспоминая. А, точно, проверить новобранцев и сходить на рейд.

– Завтра в девять отправляемся на охоту, так что приходи к тому времени. – сообщил дракон, зевая.

Вампир размял затекшую спину и кивнул. На охоту, так на охоту. Главное, чтоб герцог платил.

Когда Степан вернулся домой, уже стемнело, световой день зимой становился короче, попаданец со вздохом зажег магический светильник. За окном снова кружился снег, Веце с Аламией не было дома и вампир наслаждался минутами одиночества.

Все же в этом что-то было. Вздохнул и достал из пространственного хранилища книги и справочники. Он уже порядком подзабыл законы, придется повторять, да и знания расширить, чтоб не дергать Ибенира каждые пять минут.

– Господин, идите в кровать. – вампир проснулся оттого, что полукровка тормошил его. Степан сонно заморгал, подняв голову с книг.

Надо же, уснул прямо за столом, заработался.

Через неделю попаданец более-менее втянулся в новый график и будни потекли своим чередом, ссоры с герцогом уже набили оскомину, и вечерами, вместо исследований или изготовлений артефактов на заказ, приходилось переделывать свои ошибки и учиться.

Веце сочувствующе подливал господину кровь и тихо радовался, что ему нет нужды так же много вкалывать. Аламия, по настоянию Веце, бросила свою работу и теперь тихонько сидела в комнате большую часть дня и вышивала. Ингода парочка выходила погулять по окрестностям, чтоб не смущать хозяина своим воркованием.

Кифен вычеркнул очередную дату в самодельном календаре. Неделя до Нового года, а у него ни елки, ни горошка для оливье. Хах, а есть ли вообще смысл праздновать?

– Почему ты ещё не готов? – рассерженно спросил Ибенир, почти ворвавшись на кухню.

Степан красноречиво поджал губы и поднял бровь. Сегодня его законный выходной, и герцог лично подписывал трудовой договор, так что прекрасно должен это помнить!

Вампир молча промокнул лицо после умывания полотенцем и продолжил утренние процедуры. Дракон последние дни частенько вламывался в его дом, так что Степан уже немного привык.

– Я занят, будьте так любезны, Ваша Светлость, идите отсюда лесом. – буркнул попаданец, не желая расставаться с долгожданным выходным. У него уже весь день по минутам расписан, и встречи с герцогом Ибениром точно нет в расписании.

– Я же отправлял тебе письмо! – с негодованием произнес Керналион. Как можно было не заметить-то? Специально ведь ещё и конверт яркого цвета выбрал, чтоб сразу в глаза бросалось.

– Я использую корреспонденцию для розжига камина. – пожал плечами вампир, мол, ваше письмо, ваша проблема, – Мне на той неделе проклятье в письме пришло, а пару месяцев назад ядовитая пыль. Думаете я все подряд письма открывать буду? У меня, в отличие от вас, нет артефакта, проверяющего конверт на опасность.

– Ясно. – сцедил Керналион, – Даю тебе три минуты, чтоб привести себя в порядок. Больше ждать не буду, пойдешь в чем есть.

Вампир тихо фыркнул. Ему-то все равно, в чем идти, так какая разница?

– И куда на этот раз вы меня похищаете? – со вздохом спросил попаданец, мысленно ставя крест на всех своих планах. Придется переодеваться, дешевле выйдет, чем спорить с герцогом.

– Знакомиться с твоей бабушкой и дедушкой, дорогой сыночек. – язвительно прошипел Ибенир, кривясь, – Хотят знать, где и когда я тебя нагулял. – мать ему уже письма с угрозами шлет, так больше не может продолжаться. Пусть увидят этого вампира и перестанут волноваться почем зря.

– Разве я не старше вас? – ухмыльнулся Степан, поправляя черный ворот рубашки и повязывая шейный платок. Для полного вампирьего образа не хватало только крови вокруг рта.

Точный возраст тела Степан не помнил, но как ни крути, на сына Ибенира он не тянул.

– Вот им это и расскажешь, меня они уже не слушают. – потер лоб дракон. Это, наверно, самая идиотская сплетня про его личную жизнь, какую вообще он слышал. Чтоб он, и с вампирами снюхался⁈

Но родители Керналиона ему почему-то верить не спешили. Так сильно внуков хотят?

Герцог Ибенир открыл портал, придирчиво оглядел Кифена, снова поморщился и махнул, мол, ты первый.

Глава 41
Для тех, кто немного дракон

В драконьих краях уже лежали высокие сугробы, Керналион магией очистил путь к поместью, утреннее солнце яркими бликами отражалось от снега, выжигая чувствительные вампирьи глаза.

Загородный дом герцога самую малость не дотягивал до замка, Степан присвистнул, поместье Ибенира в Арисме меньше раза в три, чем это. Дракон же тягостно вздохнул, сокрушаясь, что утопиться в сугробе не выйдет, а если бы это и было возможно, подлый вампир-переселенец спас бы его из-за своей скверно неуместной добродетели.

– Почему мы не могли телепортироваться сразу в поместье? – уточнил Степан, вопрос этот прям напрашивался, пока он в легких сапогах пробирался через снег. Неправильная магия дракона оказалась раздражающе бережлива к природе: снег расступался перед герцогом, а там, где Келион уже прошел, магия наметала сугроб снова.

И выходило, либо Степан идет, вплотную прижавшись к спине Ибенира и злобно дыша в затылок, либо пробирается сквозь свеженаметенные сугробы. Вампир, очевидно, выбрал второе.

– Потому что моя матушка ненавидит, когда гости нарушают этикет и не используют парадный вход. – поделился болью Керналион.

Его так однажды чуть из дома не выгнали, когда ещё ребенком был, так что одно герцог усвоил точно – с драконицами лучше не спорить, даже если они не правы.

– Ясно, почему вы выросли таким снобом. С такими-то строгими родителями… – попаданец не упустил шанса поддеть Керналиона, на что дракон, уже морально измотанный от одной лишь мысли о встрече с родителями, закатил глаза.

– Они добры ко всем, кроме меня. Уж поверь, ты и сам в этом убедишься. – вздохнул Ибенир, останавливаясь возле парадной двери.

Временами казалось, что родители не воспитывать его пытались, а выковать из закаленной стали. Порой их строгость выходила за рамки здравого смысла, но признаться, подобное образование стало тем, что позволило Керналиону без особого труда держать в узде целое герцогство, несмотря на его юный для дракона возраст.

Выдержка и терпение у него и правда в некоторой степени стали стальными.

Ибенир медленно выдохнул и постучал. Лишь бы их не было дома.

Но двери широко распахнулись, дворецкий Наркад радушно улыбнулся юному господину и пригласил пройти внутрь. Керналион привычно промокнул несуществующий пот со лба.

– Зассал, да? – насмешливо прошептал вампир герцогу. Ибенир лишь оскалился в улыбке, попробуй остаться спокойным, когда идешь на разборки к главе рода.

– Керналион Ибенир! Почему ты позволяешь себе заставлять ждать тебя⁈ – грозно спросила Рионалина, сверля сына убийственным взглядом, – Разве так я тебя воспитывала? – зло пыхнула и отпила чай.

– Простите, матушка. – дракон разве что чудом не закатил глаза. Годы идут, а упреки не меняются.

Степан тактично молчал, потому что не хотел попасть под раздачу, да и вряд ли родственники Керналиона скажут ему что-то вроде: «Рады познакомиться!», скорее уж пожелают сдохнуть в сточной канаве.

– Какая женщина после такого пренебрежения согласится создать с тобой пару? Ты совсем не думаешь о своем будущем? Мой чай дважды успел остыть, пока я ждала тебя!

– Виноват, матушка. – развел руками герцог, присаживаясь на диванчик напротив, и махнул рукой, веля Степану сесть рядом.

– Что ты все извиняешься! – поджала губы Рионалина, жестом веля служанкам принести ещё две чашки, – Ты целых три года не навещал нас с отцом. – вампир привычно оглядел чайный столик. И зачем герцог его с собой потащил? Мог бы и сам решить свои семейные проблемы.

– Дела, матушка. – как будто он добровольно сунется сюда без повода. Ему же весь мозг вытреплют, к заботам герцогства ещё и дела клана Тамерлан довесят, и жирно намекнут, что неплохо было бы жениться. И вообще, он, Келион, со своей работой света белого не видит и внуков им так никогда не подарит!

А Керналион может и рад этого света не видеть. Что ни бал, то бесстыдные дамы, вещающиеся на него, приворотные зелья и покушения.

– Знаю я твои дела! Вместо того чтоб с родителями увидеться, порадовать стариков, дурью маялся, вампирам кровь портил! – свирепо сцедила Рионалина, опустив глаза в чашку. То, что сын предпочитал мелкие бесчинства встрече с родителями, ранило.

Она ведь никогда без приглашения не приходит к нему в поместье, боится помешать. Девушку ему хорошую ищет, а Келион, дурак, все нос воротит. Весь в отца!

– Вы ещё слишком молоды, матушка, чтоб зваться старухой. – беспечно хмыкнул герцог. Его матери едва ли можно было дать тридцать человеческих лет.

– И без тебя знаю. – шикнула мама. Она скучала по своему сыну, но почему-то никогда не умела выразить это словами. Все же бремя герцогини оставило и на ней свой отпечаток, хотя они с Санкияром ждали почти тысячу лет, прежде чем родился Керналион, их драгоценный сын.

И Рионалина не знала, имеет ли право отбросить приличия, этикет и прочие правила и быть просто мамой для своего ребенка. Но Келион ведь непросто дракон, он герцог, и ещё больше она боялась вырастить его слишком мягким, неспособным взять бремя правления.

А Керналион все также оставался податливым и мягким рядом с ней, сколько бы лет ни прошло, потому что для него не существовало герцогини Рионалины Ибенир, для него она всегда была просто мамой.

– И вовсе я не портил вампирам кровь. – на слова эти Степан только и мог, что красноречиво ядовито улыбнуться, – Я всего-то заботился о благе своих земель. Разве ж можно переселенца у власти держать? Знал бы тот вампир что-нибудь, может, я и подумал, а мне необученного графа в нос ткнули, мол, бери что дают! Разве мог я позволить Вальдернеским высказать такое пренебрежение роду Ибенир?

Рионалина недовольно выдохнула. В том, что с Ибенирами шутить нельзя, Келион прав, и то, что не дал вампирам вытереть о них ноги – тоже. Жаль только, сыну не хватило ума завербовать переселенца в свои соратники. Тогда б и Вальдернеских на коротком поводке держать было проще.

– Так пустил бы гнев свой на совет. Граф в клане все равно никакой власти не имеет. – произнесла Рионалина, отпивая чай. Все же, сколько ни пытались они с Санкияром выбить из сына дурь, Келион по-прежнему оставался вспыльчивым и непоследовательным. Благо теперь это проявлялось куда реже и касалось уже незначительных мелочей.

– Знаю матушка, но больно уж мерзкий нрав у того переселенца. Дурной, неразумный он, людей погубит. – Степан с трудом удерживал на лице натянутую вежливую улыбку. Вот гад, поносит его и не стесняется даже! Хотя чего ещё можно было от этой ящерицы облезлой ожидать?

Рионалина тихо хмыкнула в чашку, переместив взгляд на гостя, которого привел с собой сын. Вампир и, вероятно, тот самый опальный граф-переселенец. Странно, что Келион вообще позволил кому-то из рода кровососов ступить на порог этого дома. Видимо, Кифен с Керналионом довольно дружны, раз сын привел его сюда. Что ж, все лучше, чем холодная война, хотя по взгляду вампира видно, что он временами мечтает придушить герцога.

– Одни оправдания. – качнула головой драконица, – Вечно только их от тебя и слышу. Лучше поведай мне подробности о том, как же ты посмел обзавестись внебрачным ребенком? Любому ясно, что это всего лишь слухи, но нет большего позора для дракона, чем оставить свое дитя на произвол судьбы. И сейчас твоя дурная слава позорит весь драконий род, и мы с отцом не можем просто закрыть на это глаза. Так что скорее знакомь нас с внуком!

Керналион поморщился, словно только что сожрал целый лимон прямо с кожурой. Вот и как после этого ему вообще человечно относиться к переселенцу? Такую подлянку устроил, сволочь!

Служанка вкатила сервировочный столик и подала чаю герцогу и Степану. Вампир тоскливо смотрел на сахарницу, потому что жрать сахар в гостях ложками сейчас было б крайне вызывающе. Это Келион стерпит ещё, а вот мать герцога… Попаданец чувствовал себя невесткой на смотринах, и это было крайне неприятное ощущение.

Даже жаль как-то стало будущую жену дракона.

– Это все лишь огромное недоразумение, раздутое слухами и сплетниками. Мой диалог с боевым магом неправильно истолковали. – недовольно буркнул дракон. Да и вообще, в их разговоре не было ничего такого, насколько извращенную фантазию нужно иметь, чтоб так все вывернуть⁈

– О чем это, позволь узнать, нужно говорить посреди улицы с боевым магом, чтоб все так извернули? – по фарфоровой расписной чашке пошли маленькие трещины, глаза Рионалины гневно пылали.

– Матушка, успокойтесь, я все объясню. – торопливо сказал Келион, тоже сильнее сжав свою чашку. – Произошло огромное недоразумение.

– Ооо, должно быть, вселенского масштаба. – ехидно произнесла Рионалина, прожигая сына глазами.

– Все случилось из-за него. – кратко поведал суть Ибенир, указав на Степана. Вампир выразительно поднял бровь и продолжил подозрительно медленно цедить чай, – Мне необходим вампир на рейдах, а он из Вальдернеских самый способный. У нас есть старые обиды, поэтому пришлось тащить силой. – СТепан едва заметно кивнул. Да, у них и старые, и новые, совсем свеженькие обиды имеются. Так что это было одностороннее насилие, без взаимного согласия!

Попаданец бы из своей деревни ещё год не высовывался б, если не поганый герцог.

– В таком случае, – матушка Керналиона протянула свою потрескавшуюся чашку служанке и жестом приказала принести другую, – сегодня я имею честь лично лицезреть твоего так называемого «внебрачного сына», и, полагаю, бывшего графа Кифена Вальдернеского?

– Вы, как всегда, догадливы, матушка. – кивнул Керналион, – Так уж вышло, что Кифен обосновался в той деревне инкогнито, назвался бастардом и жил под иллюзией, потому и получилась такая нелепая ситуация. – поджал губы дракон, словно извиняясь за это недоразумение по имени Степан.

– Иногда я безмерно рада, что наследным принцем тебе не быть. – обмахнулась веером Рионалина, – Не ровен час, и ты прославишься как тиран. Разве так должен призывать подчиненных на службу герцог? – Келион дрогну в раздраженной улыбке. Он уже взрослый, самостоятельный дракон, герцог! А мать читает нравоучения, словно только вылупился!

– Матушка, как я могу в открытую отдать приказ о назначении в свое войско преступника, лишенного титула за массовые убийства и мародерство? – проглотив язвительность, нейтрально спросил Келион, хмурясь.

– Как ты вообще можешь держать кого-то подобного рядом с собой? – фыркнула она, – Впрочем, как ни глянь, твой граф не выглядит настолько буйным. Хотя дело об Априоше дошло даже до наших краев, не вериться, что подобное могло произойти на твоих землях, сын. – герцогство славилось одним из самых процветающих уголков королевства, имя Ибенир давно стало символом безопасности и благополучия, и вот вдруг, как гром среди ясного неба, трагедия в Априоше.

Это дело имело куда большее влияние на политику, чем Степан мог себе вообразить. Вести о событиях, произошедших в маленькой деревеньке, разнеслись словно пожар, и потому, как бы ни был невиновен вампир, лишение титула было неизбежно.

Пусть и косвенно, но Кифен стал одной из причин гибели селян. Ни герцог, ни король не могли закрыть на это глаза, впрочем, каждому из них было по-своему совестно за то, что спустили всех собак на переселенца.

Политике нужна была жертва, кто-то виноватый, и вампир подходил на эту роль больше всего.

– Слухи сильно искажают правду. – только и мог сказать Керналион.

– Людям не нужна правда, сын. И я говорила тебе это много раз. – покачала головой Рионалина, неодобрительно глядя на сына.

– Знаю, матушка. Именно поэтому, как бы ни благоволил Кифену король, он остался без титула и всего своего состояния. – вампир явно чувствовал, что он здесь третий лишний. Может выйти, типа он в туалет, и потеряться? А что, идея хорошая, найдется сам к концу этого бессмысленного разговора и сразу домой.

– Прошу простить, мне необходимо отойти на пару минут. – сообщил Степан, вставая.

– Используй заклинание, если уж так приспичило. – прошипел Келион, – Не позорься при моей матери. – вампиру стало очень уж интересно, что же такого позорного в том, чтоб захотеть в туалет, но он промолчал, ответил герцогу ядовитой улыбкой, и прошипел: