Текст книги "Вампиры тут беспризорные (СИ)"

Автор книги: Тони Марс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 35 страниц)

Глава 37
Для тех, кого сложно забыть

Признаться, будь ситуация иной, Степан бы не спешил расставаться со своим холостяцким статусом. Но ситуация такая, какая есть, и брак – единственный способ удержать Маниэр рядом, единственный шанс не дать другим отнять у попаданца его девушку.

И если вампир не женится на Маниэр, то это сделает кто-то другой. И старейшина Доллир ясно дал это понять. Впрочем, попаданец бы все равно рано или поздно это сделал, так что какая разница когда.

– Я знаю. – тяжело сказал Степан, – Но ведь в вашей власти уладить этот вопрос, верно? – не все ещё потеряно, у попаданца есть шанс исправить свою ошибку.

Доллир тяжело вздохнул, так, словно разговаривал с глупейшим дураком на земле.

– Кифен, я ведь не какой-то там вампир, сватающий своих детей и внуков. Я глава совета, этот статус отражает и ответственность за слова, которые я дал. Маниэр обещана Валькару. – о том, что тот уже почти месяц без вести пропал, старейшина умолчал.

Кифен, этот переселенец, так безжалостно и жестоко отверг Маниэр, пусть теперь поборется, докажет, что это не повторится. Пусть научиться ценить ее, пусть помнит, что ничто не дается легко.

– Три миллиона золотых, старейшина. – попаданец прокрутил между пальцев увесистую золотую монету, – Думайте о нашем договоре не как о нарушенном обещании, а как о выгодной сделке. Зима будет долгой, клану нужны эти деньги, чтоб выжить. – Доллир усмехнулся в сцепленные руки. Переселенец основательно подготовился. Этой суммы хватит, чтоб полностью отстроить новое гнездо и купить туда всю утварь.

– Это баснословная сумма. – глава совета склонил голову набок, не скрывая циничной улыбки, – Разве ты мог достать столько денег, не имея ни титула, ни связей? – и Доллиру было смешно от того, как легко тогда Кифен бросил Маниэр, и с каким отчаянием, с какой решительностью смотрел на него сейчас.

Переселенец изменился. Но и Маниэр тоже.

– Вы убедитесь, что я не лгу, если мы подпишем магический контракт. – Степан достал из пространственного кольца уже заполненный лист, оставалось только поставить подписи.

Старейшина выразительно молчал, неторопливо налил себе крови в серебряный кубок, отпил, смакуя, и звучно опустил кубок на стол.

– Я хочу пять миллионов. – твердо сказал Доллир, зная, что таких денег у переселенца нет. Кифен поставил все, что есть, на эту сделку.

Степан стиснул зубы. У него было только четыре с половиной. Прав был Веце, когда говорил начинать торг с трехсот тысяч.

– Хорошо. Вы получите эти деньги в течение двух месяцев, но только если мы подпишем договор. – замявшись на несколько секунд, ответил Степан. Он заработает, достанет любые деньги. Да и старик не сможет долго сопротивляться, герцог обещал надавить на главу совета в случае чего.

– Забудь. – отмахнулся Доллир, – Я все равно не соглашусь, сколько бы денег ты ни предложил. Это должен быть выбор Маниэр, не мой. – и снова пригубил крови. Разговор с Кифеном давался ему куда труднее, чем он думал.

– Но пока вы не позволите, у нее не будет выбора, старейшина. – сдавленно, с глухим рокотом произнес попаданец. И оба вампира в этой комнате знали, что Степан прав. Клановые лишены права воли, они подчиняются совету и графу.

– Да. – согласился Доллир, – Жизнь с тобой для нее так же опасна, как в клане. Но тут я присматриваю за ней и мне спокойнее. Я смогу ее защитить. Даже если это ранит ее сердце, растерзает ее душу, я ее защищу. Ты же не сможешь уберечь даже ее тела. Почему я должен соглашаться? – и правда, голая жестокая правда, била словно пощечина.

Попаданец сам не заметил, как смял бумагу для контракта в руке. Степан был обычным вампиром, средненьким боевым магом, среднестатистическим алхимиком. В нем не было ничего выдающегося, ничего особенного, ничего, что бы помогло защитить его женщину.

Но и оставлять ее в клане, где она будет метаться птицей в клетке, он не хотел. Маниэр ведь не раз пыталась его убедить, что предпочтет короткую счастливую жизнь долгим мучениям.

Тогда Степан отнял у нее этот выбор, сам решил, что для нее будет лучше, и сейчас раскаивался в этом. Глупо было думать, что они смогут быть счастливы порознь, наивно полагать, что они вообще могут быть счастливы, живя так.

– Старейшина, – Степан посмотрел на Доллира, – Вампиры умирают. Часто, неожиданно, без особой причины. Это то, что не раз говорила мне Маниэр, и я с ней согласен. Я сожалею, что отверг ее тогда. Но ни я, ни она не знаем, сколько отмерено каждому из нас. Вам известно, в каком я положении. И если мне остался жить всего день или год, я хочу провести это время рядом с ней. – старейшине было малость неловко выслушивать пылкие признания попаданца.

Была б здесь Маниэр… старик вздохнул, сейчас внучка уже пятый раз за неделю шаталась беспризорницей где-то за пределами гнезда. Уходила с рассветом и возвращалась поздней ночью. Но и так – куда лучше, чем сидеть взаперти.

Да, было время, когда Доллир хотел сломать ее, выкорчевать из нее гордость и непокорность, но разбитая Маниэр вызывала в нем совсем не те чувства. Не было радости, не было успокоения от мысли, что теперь ее пылкий нрав под контролем. Вместе с потухшей Маниэр погас и он сам.

Доллир встал и, развернувшись спиной, остановился у окна. Прошло так мало времени, но всё вокруг так сильно изменилось. И клан, и мир, и он сам.

Доллир опустил взгляд – там, за стеклом, простирались леса. Гнездо было спрятано в самом укромном месте графства, и только вампиры могли найти путь сюда. Место не было отмечено ни на одной карте, впрочем, и с картой сюда добраться можно было только порталом.

Гнездо находилось среди непроходимого леса, окружено высокой стеной, увитой ядовитым плющом. А земли на многие километры усеяны ядовитыми травами – воздух наполнен отравой, и едва ли кто-то сможет продержаться больше пяти минут.

Ветер приносил ядовитый смрад к гнезду, но купол очищал воздух. Признаться, и сами Вальдернеские домой ходили лишь порталом – пешком пробираться через лес никто бы не решился.

Снаружи гнездо выглядело небольшой трехэтажной постройкой, так что высокие вековые деревья надежно скрывали вампирью обитель от самого зоркого взгляда. Герцог Касар умел прятать.

Степан напряженно вслушивался в тишину, ожидая ответа. Глава совета не спешил – неторопливо размышлял о глупости молодых, и о своей тоже.

– Я против. – наконец, вынес свой вердикт старейшина, – Ты сделал ей больно слишком много раз. – попаданец бы мог бросить, мол, и вы тоже, одинаково мы виноваты перед ней. Но промолчал.

Он пришел не осуждать старейшину или оправдываться.

– Я прошу лишь дать ей свободу. Вы не обязаны передавать Маниэр мне. Просто даруйте ей свободу, и этого будет достаточно. – вкрадчиво проговорил Степан, следя глазами, как Доллир иронично поднимает брови, морщиться в непонятной улыбке.

– И за это ты готов заплатить пять миллионов? – неверяще спросил старейшина. Будь работорговля разрешена, эта цена побила бы все рекорды. Переселенец ставил на кон слишком много.

– Да. – твердо ответил Степан. Он был готов пойти на что угодно ради ее свободы. И стать псом на привязи у клана, и уйти на край света, порвав все связи, лишь бы Маниэр была счастлива.

– Пусть решение принимает Маниэр. – произнес старейшина, возвращаясь за стол, – Спрашивай об этом у нее. А деньги… путь это тоже решит она. – Степан благодарно поклонился, – Но. – продолжил Доллир, – Если ты вернешь титул и всё ещё будешь желать видеть ее подле себя, я отдам Маниэр тебе в жены. Если ты согласен, будучи графом, связать жизнь с простой клановой вампиршей, и статус ее не вызовет у тебя пренебрежения, я обвенчаю вас в тот же день.

Степана, как попаданца, все эти заносчивые формальности не трогали. Он не Вальдернеский и нет у него загонов аристократа по типу: раз уж я граф, то женюсь на дочери президента. Или хотя бы короля.

– Достаточно ли просто стать графом? – осторожно уточнил Кифен. Уж глава совета точно бы не стал довольствоваться условием без оговорок. И чуял Степан, с титулом тоже не все так просто.

– Нет. – сказал Доллир, – Ты должен быть графом Вальдернеским. Графом вампиров. – а это значило лишь одно. Степан обязан вернуться в клан.

Попаданец сжал челюсти. Именно этого он так не хотел, а теперь добровольно пришел в пасть льва, и так же добровольно сдастся, когда получит титул назад.

– Я сделаю все возможное. И через год, максимум через два, приду к вам снова, уже как граф. А до тех пор, пожалуйста, берегите Маниэр. – старик смерил переселенца снисходительным, негодующим взглядом. Доллир был зол на Кифена, и на себя тоже.

– Если она позволит, ты сможешь купить ей свободу. – сделал уступку старейшина, – Но помни, что Кифен-простолюдин не сможет защитить Маниэр. А Кифен-граф вправе положить весь клан, всех жителей графства за сохранность ее жизни. Помни, и выбирай мудро.

Степан выдавил слабую улыбку. Он уже навыбирал, теперь расхлебывал свои ошибки.

Доллир приказал возвращаться, встретиться с Маниэр попаданцу не позволили. Дом встретил вампира непривычным смехом – обычно было тихо, с переездом Амалии все оживилось. Веце перестал постоянно тихушничать и страдать бездельем, везде ходил хвостиком за своей девушкой и всячески ее развлекал.

Степану стало приторно-тошно от мысли, что подобное зрелище ему предстоит лицезреть ещё лет пять.

Он переоделся, пробрался через сугробы к сараю, взял лопату и начал расчищать дорожку до дома. Снег медленно кружил, стоял сильный мороз и снежинки громко скрипели под сапогами. В окнах дома горел свет, и Степана тяготило чужое счастье. Нет, он был рад за Веце, но глядя на него и Аламию, понимал, что тоже хочет так – тепло и уютно.

Отворачивался от окна и сердито откидывал снег в сторону, говорила ему Маниэр, а он, дурак, не слушал. Сам свое счастье прогнал. Где ему теперь ее искать, если в клане они встретиться не могут?

И Вампира уже не волновал внутренний раскол Вальдернеских, предатели, убившие Касара, и черные маги. Было до мерзкого грустно и одиноко.

Он вернулся в дом, только когда стемнело. Скинул тяжелый задубевший плащ, сапоги, и прислонился к стене в коридоре, согреваясь. В голове крутилась абсурдно неподходящая ситуации мысль – туалет-то на улице, а при таком морозе можно все отморозить, пока сделаешь свои дела.

Степан стряхнул снег с волос и решил идти спать. Завтра уже подумает обо всем.

Посреди ночи от неприятного давящего чувства, ноги затекли и одеревенели, Степан попытался шевельнуться, но нижние конечности не послушались. Сон как рукой сняло.

Он резко открыл глаза и сел, скидывая с ног одеяло. И рассерженно скрипнул зубами.

Какого черта?

– Веце. – прошипел Степан в переговорный артефакт, в соседней комнате полукровка испуганно упал с кровати, и спустя полминуты уже стоял на пороге хозяйской комнаты, зевая – Как ты объяснишь мне это?

Веце, увидев Аламию в ногах господина, тоже сразу проснулся.

– Это же не то, что я думаю? – спросил Веце так, словно Степан сам Аламию в свою постель затащил.

– А я не знаю, что ты там думаешь. – раздраженно прошипел вампир, – Это твое, – сказал, кивнув на девушку, – ты и решай проблему. – и спихнул ее со своих ног, встав с кровати. Ужас, в собственном доме никакого покоя.

Думать о причинах, почему, как и зачем Аламия залезла к нему в кровать, вампир даже не собирался. Тут всего-то два варианта напрашивалось: кричаще-очевидный и второй, идиотский, мол, она тоже ударенная на голову, как и Веце.

Полукровка растерянно хлопал глазами. И что делать? Как вообще это все понимать?

– Я буду спать в гостиной и очень надеюсь проснуться один. – припечатал вампир. Гневно вырвал одеяло из-под Аламии и вышел, хлопнув дверью.

Больше всего Степан терпеть не мог, когда кто-то забирал его вещи и вероломно вторгался в личное пространство. Аламия нарушила сразу оба негласных табу, завалившись на чужую кровать и, собственно, вторгнувшись в личное пространство.

Степан был понимающим, и всё такое, но с этой минуты пообещал себе – ещё одно подобное «недоразумение» и он выживет ее из этого дома. Совесть тоже иметь надо.

Веце остался наедине со своей невестой, сонно открывшей глаза. Аламия непонимающе озиралась по сторонам.

И парень не знал, как начать разговор, мысленно мечась в смятении. Она же не могла? Или могла? Но это ведь Аламия, они любят друг друга, она бы не стала, к тому же он уже неоднократно говорил ей, что господин пообещал не посягать на нее.

– Аламия, почему ты здесь? – спросил он, едва ли найдя силы, чтоб голос противно не задрожал.

Она стыдливо опустила глаза, скомкала в руках простыню и поежилась, даже в теплой пижаме было довольно холодно.

– Я хотела согреть ноги господина. – призналась она, – Я же вижу, что не нравлюсь ему, он против нашего брака. И я подумала, что если буду греть его ноги, он смилостивится. Зима ведь очень холодная. – Веце облегченно выдохнул. И как ему вообще хватило наглости сомневаться в ней?

– Больше так не делай. Господин не любит, когда кто-то входит к нему в комнату без разрешения. В следующий раз он может выгнать тебя, и я не смогу помочь. – конечно, выгнать хозяин ее не выгонит, но явно начнет ненавидеть. Веце хорошо изучил характер Степана и нарываться на лишние неприятности не хотел. Им втроем ближайшие сто лет вместе жить, нужно постараться избежать лишних конфликтов.

– Прости, я не знала. Я хотела как лучше. – она всхлипнула, торопливо стирая выступившие слезы, – Я просто хотела, чтобы… чтобы… – дальше слов было не разобрать из-за рыданий.

– Все хорошо, не плачь. – Веце вздохнул и сел на край кровати, обняв ее и уткнувшись носом в волосы. Аламия была в тот миг центром его вселенной, и больше всего на свете он желал ее защитить, хотел, чтоб она перестала плакать и просто улыбнулась, пообещав, что больше этого не повторится.

Он гладил ее по спине, укачивал, и когда она уснула от усталости и слез, взял на руки и отнес в ее кровать.

Степан тревожно проснулся от очередного кошмара – на этот раз приснилось, что согреть ноги ему решил уже Веце, но то оказалось лишь тяжелое пуховое одеяло, которым полукровка укрыл хозяина, чтоб тот не замерз от сквозняка.

Вампир скинул одеяло и пообещал себе с этого дня запирать дверь в свою комнату на замок. Путаные объяснения Веце и извинения Аламии настроение не исправили. Но попаданец сделал вид, что поверил. Расстраивать пацана не хотелось.

Пусть это прозвучит и цинично, и, возможно, оскорбительно, но таким, как Аламия, Степан вообще верить не мог. И если она ещё раз позволит себе лишнего, терпеть вампир это тоже не станет.

После того дня Аламия стала вести себя тише мыши и лишний раз не попадалась на глаза попаданцу. Веце метался меж двух огней – недовольным господином и расстроенной невестой.

Степан накинул пальто, поправил шапку и вышел из дома. На улице стоял крепкий мороз, на заднем дворе лежало сто тридцать трупов – сегодня рано утром герцог прислал тела черных магов. И уж очень они выделялись на белом снегу.

Слухов про Степана в деревне уже было много, не хватало ещё, чтоб про массовые убийства говорить начали. Или что он тела коллекционирует.

Из-за мороза черные маги окоченели и не разлагались, так что хотя бы не воняли. Степан вздохнул и открыл пространственное хранилище, теперь можно говорить знакомым, что он подрабатывает гробовщиком, или кто там за похороны отвечает.

Загрузить больше сотни тел оказалось весьма утомительно, Веце с Аламией иногда выглядывали в окно и пугались, пацан, естественно, исключительно для вида, а вот Аламия бояться начала по-настоящему. Это кем же хозяин Веце сейчас работает, если герцог привозит ему тела на утилизацию?

Неужто герцог Ибенир тайно избавляется от неугодных, а хозяин убирает улики? Ей даже поплохело от такой мысли.

Степан выпрямился, держась за спину, и мысленно попрекнул свою короткую молодость. Вампирье тело, конечно, было куда выносливее человеческого, но без регулярной физической нагрузки тоже мало радовало. Попаданец в очередной раз напомнил себе, что стоит заняться спортом, иначе сожрет его монстр в один день, пока вампир будет медленно ковылять из-за одышки после пробежки.

– Господин, вы куда? – высунулся из дома Веце, заметив, что господин рисует портальное заклинание.

Степан пожал плечами, из-за зазнобы Веце у него заметно прибавилось головной боли. Вот и сейчас нельзя открыто сказать, что в замок Касара, но и если четкий ответ не дать, пацан всю душу вытрясет.

И получалось, что Веце наслаждался своей почти супружеской жизнью, а Степана, хозяина дома, ущемляли по всем фронтам. Ещё б вампир не злился.

Ничего-ничего, сегодня Степан уйдет раньше, чем мелкий успеет помотать ему нервы.

– По кладбищу прогуляюсь. – бросил попаданец, открывая портал. Пусть парень сам остальное додумывает, Степана порядком достало, что он даже дома не может расслабиться.

– По какому ещё кладбищу? – вырвалось недовольное у Веце, но господин издевательски вздернул брови и скрылся в портале, так и не ответив.

Полукровка сердито захлопнул дверь и ушел готовить завтрак. С появлением Аламии господин стал вести себя раздражительнее, завидует что ли? Веце вздернул нос и гневно выдохнул, да где же эта Маниэр, когда она так нужна?

Замок Касара встретил привычной тишиной, Степан выглянул в окно, сугробы намело до второго этажа, появилась задорная мысль прыгнуть в снег, но вампир ее быстро отмел – мало ли, вдруг там монстры попрятались.

Разрушенный заброшенный замок оказался куда роднее уютного деревянного домика, Степан несколько раз прошелся по коридорам, ловя щемящее чувство ностальгии.

Да, в замке, больше похожем на руины, ему нравилось куда больше.

Спустя полчаса он вышел к библиотеке и осторожно открыл окно – оно вело во внутренний двор замка. Спуститься вниз было сложнее всего – из-за снегопада заклинание сбоило, и Степану было приятнее сваливать вину на погоду, и вовсе тут ни при чем то, что он использует это заклинание второй раз в жизни.

Мертвая тишина замка успокаивала. Степан, спустившись, сразу провалился в сугроб по пояс. Мда, при такой погоде сжигать черных магов будет проблематично.

Вампир расчистил себе путь до фонтана в центре и сплел заклинание ветра, поднимая весь снег в воздух и очищая внутренний двор.

Присел на промерзлый каменный борт фонтана и выдохнул. Он очень скучал по такому уединению, по серым каменным стенам и завывающему ветру.

И потому хотел вернуть жизнь месту, что приютило его, вернуть краски замку Касара. Пусть весной тут зазеленеет трава, зацветут цветы, прилетят птицы. Пусть в этом месте одинокого изгнания снова появится жизнь.

Пусть дом герцога Касара вновь станет пристанищем для всюду гонимых.

Глава 38
Для тех, кто скорбит по былому

Горели черные маги хорошо вопреки всем законам физики и химии. Точнее будет сказать, что хорошо горела сама темная магия, накопленная в телах, но Степан чернокнижеством не увлекался и таких тонкостей знать не мог.

В среднем одного черного мага хватало на два гектара, но если очищать землю хорошо, чтоб раз и навсегда, то уходило в четыре раза больше чернокнижников.

Вампир обложил замок по периметру, внутренний двор полыхал так ярко, что огонь видно было даже из-за высокой стены. На очистку территории вокруг замка у Степана ушло сорок магов. Остальных он раскидал в округе в лесу. Забрался на замковую башню и оттуда поджег всё заклинанием.

Горело красиво, монстры выбегали из нор, давились дымом и массово дохли – они, созданные с помощью черной магии, гибли слишком легко, чтоб считаться угрозой мирной жизни.

Степану стало даже неприятно-обидно – черные маги, как ни глянь, всем и отовсюду нагадили – скверну по землям Вальдернеских пустили, вывели монстров, теперь ещё и на вампиров стали охотиться.

И ведь самих чернокнижников днем с огнем не сыщешь, а ведь так просто решаются проблемы, если у вас завалялось пару тел черных магов.

Стены замка покрылись копотью, но попаданцу так даже больше нравилось – вместо унылого серого камня, поросшего мхом, все стало непроглядно черным.

Когда огонь стих, попаданец спустился вниз, чтоб поставить барьер. Все твари в округе должны были задохнуться в ядовитом дыму, так что лучше оградить территорию, пока монстры не набежали в замок снова.

И раз уж Степану придется возвращать титул, то и замок тоже к нему опять перейдет. Раз от монстров он эту землю почистил, то можно будет и ремонт устроить.

Попаданец вбил в землю магический кристалл и активировал заклинание. По воздуху поползла пленка полупрозрачного магического купола.

Пока что и замок и все вокруг него представляло картину куда более унылую, чем зараженные черной магией земли, но придет весна и это место будет не узнать.

После того как закончил с барьером, вампир установил в фонтане во внутреннем дворе магический накопитель – он поддержит и подпитает купол, пока Степан не вернется сюда снова.

Возвращаться домой откровенно не хотелось. Кифен побродил по замку, взял несколько книг в библиотеке и спустился в лаборатории. Там было пусто, его рабочий стол так и остался нетронут с того дня, как он ушел, артефакты для изготовления лакмусовой бумаги и бомбочек для ванн разрядились и грозились развалиться через месяц-два. Накопительный кристалл полностью сел.

Степан смахнул пыль со стола на кухне, мимоходом зарядил артефакты и остановился у спальни. Там все ещё стояла та огромная кровать, все также небрежно было скомкано одеяло и примята простынь.

Возвращаться в замок, в родные холодные неприветливые стены было до ужаса странно. Степан скучал по этому месту и по тому, как жил раньше.

Свобода, к которой он так рвался, не дала ему ничего. Он все также был обязан посещать рейды, осторожничать с кланом и стараться заработать на пропитание. Все также оставался отбросом общества.

Он смог избавиться от титула, оттолкнул от себя дорогих людей, но ничего не изменилось. Оглядываясь назад, Степан лишь мог сказать, что слишком много потерял в погоне за эфемной и такой бесполезной свободой.

Он по-прежнему был заперт в клетке, все также зависел от чужих желаний.

Вампир опустился в старое трухлявое кресло – раньше тут частенько лежал Веце, сейчас унылое одиночество замка ощущалось совсем иначе.

Побродив ещё полчаса по знакомым уголкам, Степан отправился к секретному книгохранилищу. Зима будет долгой, за опыты и артефакты браться не было никакого желания после шумихи с противогазом от яда Грантака. Кифен старался ради общего блага и получать потом столь небрежное отношение к себе не хотел. Лучше убьет свободное время чтением.

Секретная библиотека встретила тусклым светом и лишний раз напомнила о герцоге Касаре. Степан смалодушествовал – открыл исследования о путешествии между мирами. И понял, что навсегда застрял в этом.

Для открытия портала между двумя мирами требовалась кровь двадцати рас, светлая магия, мамонт и динозавр. Тут, конечно, он иронизировал, но суть это отражало.

Как ни крути, а осталось всего семнадцать рас – другие три бесследно истребили, и даже кровь хотя бы десяти выживших будет достать непросто.

Путь назад был отрезан историей и геноцидом. По спине пробежали противные мурашки от мысли, что и вампиры могли оказаться в числе исчезнувших, если б не герцог Касар.

Мало кто мог оценить вклад Касара, и Степан, всё больше узнавая о нем, уже и не решался за это браться – такая целеустремленность и сила духа были для попаданца примером для подражания.

Степану не нравились вампиры, их идиотские кровавые традиции и ритуалы, но несмотря на все это, он хотел стать похожим на герцога Касара. На того, кого не остановила всеобщая ненависть, кого не сковали чужие правила. На того, кто сам написал судьбу целого народа.

Попаданец, конечно, на подобный масштаб не замахивался, куда ему? Но просто мысль, что это вообще возможно и вот он, живой пример, помогала идти дальше и не ломаться.

Вампиру было трудно, хотя, как он считал, ничего тяжелого сейчас в его жизни не происходило и времена хорошие. И за это он себя корил. Слишком расслабился.

Степан поставил исследование о межмировых порталах назад на полку. Лучше заняться чем-то другим, раз уж он застрял в этом мире навсегда.

Он нашел пару книг о мировой истории тех времен, когда существовала вампирья империя, несколько об артефакторике, и сел на диван в зоне чтения.

История не поведала ему ничего фундаментально важного, но открыла много нового. Некоторые из ныне существующих кланов вампиров были потомками исчезнувших аристократских родов разрушенной империи. Из более чем четырехсот родов уцелело лишь три: Фегажские, Сэндриад и Касарины, ныне зовущиеся Вальдернескими. Кланы, отделившие от Вальдернеских, не в счет.

Степан и сам сперва запутался, потому как были Касарины, живущие на Урсылькосе, а были те, из рода которых вышел герцог Касар. И это совершенно разные вампиры.

Герцог Касар был бастардом знатнейшего рода артефакторов. Отпрыскам давали имена, а незаконнорожденным, вроде него, лишь огрызок фамилии. И все бастарды рода Касарин звались Касаром.

Позже, после смуты и кровопролитий, от целого рода остался лишь он, Касар – позор и пятно на репутации семьи. Без имени и без рода, потому что в изменившимся мире ни род, ни титул уже ничего не значили. Имела вес только раса, а он был чистокровным вампиром. И ему снова не повезло.

Никому не известно, почему свой замок герцог назвал Касарином, впрочем, куда чаще это огромное здание, целый дворец, называли замком Касара.

Позже, после того как герцог собрал всех вампиров под одной крышей и минули тяжелые времена, а сам Касар ушел на покой, народ начал медленно разделяться – больше не было общей беды, что всех объединяла.

Так от Вальдернеских отделились Фегажские, Сэндриад, а после и другие вампиры, не разделявшие взглядов главы рода или совета старейшин.

И так в один день отделились и Касарины, назвавшиеся так в честь замка Касара, решившие сохранить все обеты своего предка, ставшие оплотом и поддержкой мира на многие годы. Они скрывались, как вампиры в давние времена, и в них не было ничего от тех Касаринов, из рода которых произошел герцог Касар.

Степан закрыл книгу. Так, ладно, с Касаринами все ясно. Интересно только, откуда тогда герцог достал имя для клана Вальдернеских.

Открывать хроники вампиров попаданец больше не стал – хоть и писали там на редкость занудно, все равно затягивало. Но книгу с собой взял, все четыре тома.

Время в замке пролетело незаметно – вампир, побродив ещё немного по закрытому книгохранилищу, вернулся домой под вечер. И узнал, что отсутствовал двое суток.

На кухне Степана ждал сюрприз. Увы, далекий от приятного.

– И где тебя носило так долго? – недовольно бросил дракон, потягивая холодную воду. Чай закончился ещё на прошлой неделе, кровь гостю предлагать не стали по вполне очевидной причине.

– Вам какое дело? – попаданец опустился на стул и подпер голову рукой, дав знак Веце, чтоб налил ему кровь. Ясное дело, что просто так герцог Ибенир к нему в дом не заявился бы. Значит, либо что-то опять случилось, либо дракону нужен был именно Степан, и на кой он понадобился герцогу, знать не хотелось.

– Читай. – Керналион придвинул к вампиру лист бумаги. Кифена перекосило уже от одного заглавия. Дракон умом тронулся? – Ты не можешь отказаться, король уже подписал указ. Это только на полгода, поэтому давай постараемся не убить друг друга за это время. – шесть месяцев слишком долго.

И вампир очень сомневался, что враждебно-дружелюбная атмосфера продержится так долго и дракон в один день не решит просто снести ему голову. Мысль работать на герцога восторга не вызывала, как ни крути.

Стабильная работа это, конечно, хорошо, но попаданец зарабатывает больше, просто сидя дома – отчисления с патента и заказанные антипортальные артефакты принесут раз в десять больше за те же тридцать дней. И потому разрываться ещё и на должность помощника вампир не видел смысла.

Сколько герцог ему заплатит? Сто золотых?

Веце задел рукой стол с алхимическим оборудованием и тихо ойкнул, когда что-то разбилось. Виновато потупил взгляд и быстро замел следы магией.

Попаданец скрипнул зубами. Вот засранец, трогал стол, пока Степана не было дома. Иначе б купол остался невредим и ничего не упало.

– И кто надоумил короля на подобную глупость? – Степан вернул лист дракону. По сути, теперь он будет вкалывать на трех работах: артефактором, боевым магом, и помощником герцога.

Плакали его мечты о свободном времени.

– Хотел бы я знать. – поморщился Ибенир, – Для тебя в любом случае ничего не поменялось, я и без приказа короля планировал назначить тебя своим помощником. – теперь перекосило уже вампира. И что-то противно подсказывало, что это Вальдернеские подсобили бывшему графу, мол, постарайтесь хорошенько, Кифен, и титул вам вернут.

Но попаданцу теперь не о титуле печься придется, а о собственной голове. Как бы дракон не приказал его казнить в порыве теплых чувств.

– Я слышал, никто не проработал вашей правой рукой дольше недели. – махнул, прося Веце выйти и закрыть за собой дверь, – И будем честны, меня вы на дух не переносите. Какой тогда в этом смысл? – усугубления негласной вражды попаданец не хотел.

– Ты во всем пытаешься смысл искать? Я вот уже давно перестал. – нехотя ответил дракон, – Пока всё не уляжется, мне в любом случае нужен помощник. Кто-то надежный, вроде тебя. – тут бы вампир поспорил. Справлялся же Керналион как-то столько лет сам, и сейчас смог б.

– Почему вы думаете, что я не всажу вам нож в спину? – Степану снова боком вышла его порядочность. Вот знал же, знал, что в этом мире так нельзя. Да и с чего бы вообще герцогу так уверенно заявлять, что попаданец, с которым он враждует, надежный?

– Ну, – Ибенир иронично улыбнулся, – ты ведь не хочешь показать всей стране, что переселенцы неуправляемые преступники, верно? – вампир пождал губы.

Агх, сам себя в ловушку загнал, и вот надо же было на балу перед королем рот открывать, теперь ведь и правда каждое его действие может бросить тень на других попаданцев.

– Я вас понял. Пришлите мне график работы и договор. – сдался Степан, – И ещё, я хочу два выходных. Не один. – иначе о сне вообще можно будет забыть. Интересно, о чем вообще думал король, когда отдал этот приказ. Они считают, что у вампиров 48 часов в сутках?

Степан не представлял, как все успеет. Ещё и в договоре о поставке артефактов сроки прописаны. Кгх, вот же влип.

– Не жирно? – спросил Ибенир, вставая. Самое важное они обсудили, с остальным разберутся позже. Да и вываливать всю информацию разом бессмысленно

– Если вам не нравится, можете отозвать свой заказ на антипортальные артефакты. – ответил Степан, глядя в свою пустую чашку. Вкус крови противно осел на языке, вампир уже начал к этому привыкать, но по-прежнему неприятно морщился каждый раз, когда пил.