Текст книги "Вампиры тут беспризорные (СИ)"

Автор книги: Тони Марс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 35 страниц)

Глава 25
Для тех, кто мало верил в Веце

Следующим на очереди стоял очередной странный клан. Виспутские.

Их Веце, уже не стесняясь, называл полоумными. Впрочем, было за что. Виспутские прославились своим особым взглядом на жизнь и свою расу.

Они были вампирами, отрицавшими свою принадлежность к этой расе и славились, как вампироненавистники похлеще Ибенира. Виспутские нередко убивали других вампиров, веря, что сами относятся к особой, почти исчезнувшей расе, предназначение которой избавить мир от поганых кровососов.

В общем, весьма своеобразные ребята.

Степан, наученный опытом с Аркскими, даже не стал близко подходить к их крепости. Вот ещё, он что, псих, так жизнью рисковать?

Вместо этого они с Веце полчаса вычерчивали на земле магические круги – маленькое представление для Виспутских. Письмо оставили под защитным куполом недалеко от магических кругов. После этого Степан и полукровка затаились и активировали заклинание.

В небо поднялся столп разноцветных искр, от земли вился густой красный дым. Не заметить такое невозможно, особенно учитывая, как это все шумело. У Веце, хотя они сидели почти в полукилометре, заложило уши.

Вскоре Виспутские воинственно высыпали и опасливо направились к источнику мерзкого грохота и жуткой вони въедливого дыма.

Письмо нашли практически сразу, поэтому Степан больше не стал задерживаться.

Клан Шальканских мало чем отличался от Вальдернеских, разве что жили те чуть ли не на другом конце континента, в жаркой стране на берегу океана. Даже ночью там было светло, как днем. К посланию Шальканские отнеслись с неким равнодушием, но минимальную гостеприимность проявили, выделив место гостям под ночлег.

Портал к Шальканским выжрал весь магрезерв Степана за раз, поэтому понадобилось время, чтоб скопить достаточно маны на обратную дорогу.

Ничего, кроме солнечных ожогов, Кифен особо после того клана и не помнил. Лицо и руки, пострадавшие от солнца, болели еще неделю.

Степан зевнул, ежась. Да, у Шальканских было куда теплее, чем в его краях.

За последние два дня они с Веце оббежали почти все кланы, осталось посетить только ещё парочку. Разнообразие вампиров удивляло и по сей день.

Один клан никогда не видел света и жил глубоко в пещерах или под землей – они имели слишком чувствительную кожу и чисто физически не могли находиться снаружи, под солнцем.

В другом клане вообще было всего тринадцать вампиров и чем таким они выделялись из общей массы, кроме своей малочисленности, для Степана и по сей день оставалось загадкой.

Ещё один клан славился чистотой своей крови и исключительно кровосмесительными браками. Зачем они придерживались такого – неясно, ни умом, ни силой, ни магией, и уж тем более ни внешностью их отпрыски не блистали. Веце прозвал тот клан сборищем уродцев, помешанных на бессмысленных традициях.

Все вампиры в том клане обязательно чем-то болели и имели серьезные проблемы со здоровьем. Однако это не подталкивало никого из них к мысли, что возможно, они делают что-то не так. Мол, наши предки болели, и их предки, это просто семейное.

Степан широко зевнул и поворошил угли в камине кочергой. Через час опять уходить. Ничего, сегодня разберутся с последними двумя кланами, а завтра уже можно будет поспать вдоволь.

Веце шебуршал на кухне и тихо причитал, что кладовка опять опустела и еды почти не осталось. Деревенские, если и захаживали, вампира не заставали – того постоянно не было дома. Поэтому и продовольственные запасы истощались быстрее.

И полукровка подумал о том, что им нужен свой источник пищи, чтобы не зависеть от сезонной простуды у деревенских. Веце пришел к выводу, что корову они не потянут – она ж ест немерено, да и доить некому.

И вообще, куда им столько молока девать?

Козу полукровка исключил по одной лишь причине – она вонючая. А ходить и источать зловоние после каждого посещения сарая Веце не собирался. Гусей полукровка боялся, утки не приживались в этом регионе, свиней было нечем кормить, голуби неслись мало, да и мяса с них совсем крохи.

Оставался только один вариант – курица. И Веце воспылал желанием ее завести, даже если хозяин против домашних питомцев.

Полукровка, выросший в гнезде, различия между питомцами и скотом не видел, потому как все в графстве дома всегда заводили исключительно полезное животное. И потому меркантильный Веце считал, что между животным для души и животным для еды нет никакой разницы, это одно и то же, потому что ничто так не греет, как возможность сэкономить за счет питомца.

О своих животноводческих планах рассказывать господину пацан пока не решался – как говорили дети из полных семей, родители всегда против питомцев. И потому Веце был убежден – хозяин тоже запретит.

Полукровка грустно вздохнул и перелистнул страницу учебника по атрефакторике. Мда, ни теплоизолирующего артефакта, ни курицы. Хозяин настоящий жлоб.

И самим сделать артефакты не выйдет – хоть функция у них простенькая, но уровень сложности изготовления высокий. А господин-то едва начальный освоил.

Свои навыки Веце оценивать не решался – кормушке и читать-то уметь не положено, поэтому полукровка, вопреки своей обычной кичливости, часто стыдился и боялся применять свои многочисленные знания на практике. Не положено ему, плебею.

Есть ведь низкая работа, как раз для таких, как он – например, водопровод построить, а зелья, алхимия и артефакторика – науки для благородных господ. И на улучшение навыков Веце не хватало ни самооценки, ни смелости, пусть это и звучит странно, учитывая, как хорошо мы его знаем.

– Ты закончил? – вампир налил себе кровь и искоса глянул на полукровку, – Камин уже погас, можно выдвигаться.

– Может, новый дом построим? – вздохнул Веце, закрывая книгу, – Кажется, это будет проще, чем сделать изоляционный артефакт самостоятельно. – с грядущей зимой им светило замерзнуть насмерть в собственном доме только потому, что на несколько дней отлучились.

Веце такой расклад малость не устраивал. Он теплолюбивое существо и терпеть жуткий холод почти четыре месяца не вынесет.

– Строить ты будешь? – полюбопытствовал Степан, выразительно приподняв бровь, – И на какие гроши, позволь узнать. – Веце убрал учебник в пространственное хранилище и вздохнул.

– Да могу и я. – неохотно согласился полукровка, – Лес есть, сделаем бревенчатую избу, стены проложим мхом, только глину на печь искать придется. – вампир отхлебнул из стакана и бросил взгляд в окно.

За ночь все замело снегом и белеющее поле с лесом резали глаза. Ещё и день ясный выдался.

– И когда ты собрался этим заниматься? – полукровка пожал плечами. Он и сам не представлял, откуда выкроит время из плотного графика на стройку. Но отдельный дом ему, признаться, будет очень кстати.

Жаль, землянка в Чесночках сгорела.

– Разберемся со срочными делами на этой неделе, а потом можно об этом подумать. – сказал попаданец, споласкивая пустой стакан, – Переодевайся и сразу отправимся к Лишьенским. – идти не хотелось, поэтому Степан отстраненно глядел в пустой стакан и вздыхал.

Веце неохотно встал и тяжко вздохнул, вторя вампиру. Если Эвинские были просто набожным кланом, то Лишьенские со своими строгими уставами переплюнули все храмы.

И в этот раз, как бы Степан ни старался, обязательно накосячит. Это знали и вампир, и Веце. Потому что, чтоб не ошибиться в правилах Лишьенских, нужно быть Лишьенским.

– Нас наверно обольют святой водой. – уныло сказал Веце, уже представляя, как безумно холодно будет стоять промокшим на улице.

– И заставят молиться на коленях. – добавил Степан, плетя портальное заклинание.

– И побьют палками, чтоб стараниями мы облегчили груз своих грехов. – вздохнул полукровка так, словно их уже избивали вчера, позавчера, каждый день, и это вообще как-то приелось, побои каждый день наскучили.

– Давай вот на этом ты прекратишь мне рассказывать про Лишьенских. – передернул плечами вампир. Готовый портал повис в воздухе, Веце помянул свою грешную мирскую жизнь, коротко всплакнув, и шагнул в портал.

Степан растерянно оглядывался – они оказались во дворе крепости, на улице. Высокие каменные стены отделяли клан от внешнего мира, вампирши в монашеской рясе с ужасом смотрели на единственных мужчин, посмевших забрести в их часть монастыря.

– Ой. – брякнул Веце, прерывая повисшее молчание, – Координатами ошиблись.

– Лишьенские что, все женщины? – недоверчиво уточнил Степан.

– К сожалению нет. – сглотнул Веце, отступая назад, за спину хозяина.

– Бесстыдные! – провизжала одна из вампирш, – Побойтесь Бога, не срамите его дочерей!

Минута, и отмерли все жительницы женского монастыря, поднимая гневный гул и чуть ли не феминистское восстание.

Попаданец и Веце прикрывали голову руками, спасаясь от ударов швабрами, вениками, скалками и полотенцами. Выход замаячил в десяти метрах впереди, но бежать туда совсем не хотелось – за воротами женского монастыря вторженцев уже поджидали мужчины с палками наготове.

Откуда-то сверху окатили ледяной водой, аж дыхание сперло, и дезортированных полукровку и Степана выволокли на мужскую территорию. И то ли Веце накаркал, то ли традиция у Лишьенских такая, но незваных гостей знатно отходили палками.

А после заперли в неотапливаемой молитвенной комнате на сутки. Признаться, от этого святости ни в ком из них больше не стало, Степан для себя понял, что ему ближе религиозная конфессия Эвинских, а не радикальных Лишьенских.

Веце тихо чихнул, сетуя, что они так оплошали. Это надо было, из всех частей монастырского комплекса попасть именно в закрытую женскую часть. И даже не в общую, не в детскую, не на поля, а в женскую!

Полукровка на мгновенье утешился бесстыжей мыслью, что за такие координаты и информацию можно получить кругленькую сумму. Но хозяин же за одну лишь идею Веце по шее даст.

А вообще, можно было б и не сидеть тут сутки на ледяном полу, почки морозя. Если б, конечно, у них не отобрали пространственные кольца и не заблокировали магию артефактами, чтоб ничто не мешало каяться.

Веце сидел, шмыгал носом и понимал, что силы тяги не хватает, а высморкаться-то и некуда. Степан растирал синяк, который ему поставили на лице. Глаз противно опух и пульсировал.

Хотелось выйти за двери и крикнуть мол, хоть бы помолились, узнали, зачем мы здесь, прежде чем избивать!

Но Веце что-то такое верещал, когда их сюда тащили, поэтому оба пленника сидели со связанными руками и ногами. В молитвенной позе на коленях, зафиксированные магией, так что даже завалиться набок не вышло б.

Полукровке ещё и кляп в рот вставили – негоже так орать в молельне, а молиться и мысленно можно.

Сначала онемели ноги, потом ужасно заболели колени, и к моменту, когда их время раскаяния истекло, попаданец уже не мог сам встать, ноги не слушались, потяжелели, и едва ли разгибались.

Веце, памятуя о набожности Лишьенских, ругался теперь исключительно цитатами из Священного Писания, скуля о том, как же больно просто лежать, вытянув лапки.

Вторженцев выволокли из молитвенной залы на улицу, под яркое солнце. После суток в кромешной темноте свет резал глаза, снег колол лицо. Веце, скуля, отметил, что теперь они с господином избавились от всякой гордости.

Кто-то из Лишьенских на это лишь поучительно сказал, что гордость – один из самых тяжких и опасных грехов и их клан рад, что смог помочь сородичам освободиться от этого.

Степан бы передал письмо и слинял отсюда, только вот пространственный артефакт возвращать монахи не спешили, да и снимать блокировку магии тоже. И это было только началом их мучений.

Слушать попаданца никто не стал, Лишьенским было глубоко равнодушна причина, по которой к ним нагрянул Вальдернеский и полукровка. Пока те не проживут в крепости неделю, им ничего не возвратят.

Веце праведная монастырская жизнь далась легче всего – он очень быстро приловчился спать на молитвах, на служениях, и совсем не спешил назидаться Священным Писанием. Одна беда – еда. Кормили скромно и однообразно, что не слишком хорошо влияло на веру полукровки.

И работать приходилось, но Веце слуга, привыкший, и оттого ещё интересней ему было исподтишка наблюдать, как его высокородный хозяин занимается такими же плебейскими делами, что и он.

Степан с полукровкой через многое прошли вместе, и в подвале замка Касарин жили, и бичевали, оттого ещё страннее казались ехидные взгляды Веце, мол, не запачкайте свои благородные ручки, господин.

Поскольку у попаданца хватало стыда и благоразумия не спать на молитвах и служениях, он вынужденно слушал. И начинал что-то понимать. Посвящение Лишьенских все ещё казалось чем-то чрезмерным, но Степан взял что-то из их истин и для себя.

На второй день вместо работы вампира отправили в отдельный корпус мужского монастыря, там жили самые уважаемые монахи. Зачем он там понадобился, кроме как полы мыть, Степан не знал.

Но, как оказалось, послали его учиться, а не работать.

За время, проведенное у Лишьенских, Степан освоил как высвобождать светлую магию и применять ее. Сила слушалась неохотно, отзывалась слабо, старцы говорили, что виной тому его сердце и недостаточно смирения. И отвратительная предрасположенность к светлой магии.

Что Степана удивило – светлой магии блокировка магических сил не была помехой и никоим образом не мешала. Почему Лишьенские решили обучать его владению магией он не знал, но вампиры раздобыли откуда-то книгу клана Касарин с защитными и атакующими заклинаниями для светлой магии.

Да, ввиду реалий мира вполне логично, что упор делался именно на боевую подготовку, но Степан смущал тот маленький факт, что все вокруг, и Эвинские, и Лишьенские в том числе, если и владели святой силой, то применяли ее исключительно в мирном русле – ради исцеления, благословений и религиозных обрядов.

А попаданца растили чуть ли не как боевого киборга – ну знаете, не очень приятные мысли навевает. То есть он бегает и бьет цветочки и зверушек, а клан лечит все вокруг, что он не добил.

Попаданец чувствовал себя варваром в такие моменты. Лучше б его тому же исцелению научили – оно куда полезнее, чем атакующие заклинания. Атаки святой силой окружающим вреда практически не приносили, и как объяснили Лишьенские, большой урон светлая магия наносила чернокнижникам, как носителям противоположной силы. А остальное практически не задевала.

Через неделю, показавшуюся вечностью, Степан передал главе клана письмо. Удивительно, но герцог Касар как раз просил в нем научить своего приемника управлению светлой магией. Глава Лишьенских на это лишь развел руками, мол, видишь, не зря все было.

Веце бы это утверждение оспорил, но боялся, что его ненароком задержат ещё на недельку-другую ради перевоспитания.

– Домой? – с робкой надеждой спросил полукровка, когда они с господином вышли за пределы монастыря. Степан задрал голову, глядя на небо. Пасмурно, дом наверно совсем холодный, возвращаться, чтоб завтра опять тащиться к другому клану?

Вампир прищурился, чтоб ветер не задувал снежинки в глаза, возвращаться в неуютный дом было так же неприятно, как и думать о том, что завтра снова придется его покинуть.

– Нет, сначала посетим клан Сэндриад. – сообщил попаданец, вздохнув. Веце это не понравилось, но он ничем не показал своего недовольства.

– А вдруг Маниэр опять приходила, ждала вас под дверями, мерзла на улице… – как бы невзначай проронил Веце, смотря куда-то вдаль, – Может она и сейчас там, ждет вас. – и искоса посмотрел на хозяина.

Увы, бесстрастная рожа господина не дрогнула, а сам Кифен не растаял от упоминания Маниэр.

– Как бы я ее ни любил, но пока я не соберу выкуп, я ей никто, у нее есть законный жених. – с приевшимся серым сожалением проговорил Степан, опустив глаза вниз, на заснеженную траву.

– В вас совсем нет страсти и жадности. – укорил его полукровка. Веце, как натуре пылкой, казалось, что хозяин и вовсе забыл свои чувства к Маниэр и теперь лишь вспоминал о ней по привычке.

Полукровка, начитавшись в свое время романов, видел любовь совсем другой – чтоб много страданий, страсти, флирта, всяких приключений и романтики. Но едва ли можно было сказать, что между господином и Маниэр искрился воздух – оба вампира держали расстояние и не позволяли себе ничего лишнего.

Нет, что Маниэр может быть весьма отчаянной, полукровка знал, но господин был как-то уж слишком спокоен для безумно влюблённого.

– Потому что ни моя жадность, ни моя страсть не дадут ей свободы и безопасности. – со страной печалью ответил вампир, – Я желаю, чтобы она выбрала меня сама, когда станет свободной. – Веце закатил глаза.

Полукровка рос сиротой и не видел, какой должна быть семья, Степан рос без отца и знал, какой она не должна быть. И хотел сделать все правильно – чтобы потом ни ему, ни Маниэр не о чем было жалеть.

– Вы несете какую-то чушь. – шикнул полукровка, не желая вникать в возвышенные чувства и что-то отличное от земных материальных ценностней, – Иногда мне кажется, что вы совсем ее не любите.

– Странно, что ты вообще думаешь об этом. Любовь у всех разная, Веце. Моя – такая.

– У всех любовь одинаковая. – уверенно возразил полукровка.

Степан слегка улыбнулся, он не умел показывать чувства красиво, не получалось у него, но знал, что если им с Маниэр все же посчастливиться быть вместе, то он сделает все, чтоб она стала самой счастливой девушкой на свете.

Но прежде всего вампир хотел иметь твердую уверенность, что Вальдернеские не отнимут ее у него. Ему, попаданцу-преступнику без власти и титула, и стоять рядом с клановой вампиршей нельзя, какое уж там «вместе»?

И даже если Маниэр бросалась в этот омут любви бездумно, он надеялся, что ему и дальше будет хватать сил и мужества остановить ее в нужный момент, потому что видеть ее слезы и знать, что с ней сделает клан за связь с ним – невыносимо.

Степан готов, что она возненавидит его, но пусть уж лучше страдает и мучится он, чем она.

Только вот почему-то больно было им обоим.

– Со временем ты поймешь, что я имел в виду. – сказал Степан, открыв портал.

Веце насупился, со временем или нет, но признавать правоту хозяина он не хотел. И тихо радовался, что он, в отличие от господина, нормальный, и убиваться так из-за запретной любви ему не приходится.

Глава 26
Для тех, кто слишком дерзкий

Веце взъерошил свои короткие волосы, с тяжелым вздохом глядя на маленький городок, который отстроил для себя клан самых красивых вампиров – Сэндриад. Им завидовали многие, и виной тому были их глаза – не алые, как у остальных кланов, и не желтые, как у смесков или Шальканских, а фиолетовые.

Невероятно фиолетовые глаза, настолько насыщенного и глубокого цвета, что аж зависть пробирала красноглазую часть вампиров.

И Степан, впервые встретив членов клана Сэндриад, тоже проникся этой детской завистью – с такими глазами и за вампира никто не примет, главное слишком широко не улыбаться, чтоб клыки не видно было.

Веце, к удивлению попаданца, никак этот клан не обругал и не обозвал – наверно потому что считал, что невероятно хорош собой и даже Сэндриад ему неровня. И вообще, его желто-зеленые глаза куда лучше, чем эти, фиолетовые.

Ещё одной особенностью этого клана являлись волосы. Если практически у всех вампиров они были черными, то в этом клане встречались и белоснежные, совсем как у Веце.

Степан косо глянул на полукровку. А не из Сэндриад ли родом его предки?

– О чем бы вы ни подумали, – вкрадчиво известил Веце, – я, как и вы, не имею об этом ни малейшего понятия. До того как я попал к Вальдернеским, меня растили такие же сироты, как я сам, и о корнях своих я могу только догадываться. – и расстроено пожал плечами, мол, разве ж могло оно быть у полукровки с улицы иначе.

– Но неужели тебе никогда не хотелось узнать, кто ты? – в родном мире попаданца существовал ДНК-тест, определяющий этническое происхождение. В этом наверняка должно быть что-то похожее.

– Хотелось. Но какая разница, если это невозможно? Я знаю, что есть заклинание на определение родства, но оно подходит только для детей и их родителей. А я своих и не видел-то никогда. Не могу же я к каждому встречному с заклинанием подходить, типа, здравствуйте, можно я проверю, вдруг вы моя мама или мой папа? – и в этих слова проскользнула какая-то беспомощная растерянность, словно Веце был маленьким мальчиком и еще ждал, верил в чудо. А оно не происходило.

Они неторопливо дошли до городка, остановившись у первых домов. Разговор явно зашел не туда, и Степан не знал, стоит ли сказать подбадривающее, мол, можешь звать отцом меня.

Ладно, это глупо, отцом он для Веце все равно стать не сможет – из отношения застряли где-то на недодружбе, работе и старший-младший брат. В общем, все сложно.

– Думаю, ты бы смог создать нужное заклинание сам. – задумчиво сказал попаданец, – Но тут ты прав. Не стоит искать тех, кто однажды уже бросил тебя. Если нас бросают, значит мы им не нужны. И хотя хочется встретиться снова, каждый раз говоришь себе – Степан, имей хоть каплю самоуважения, тот человек оставил тебя осознанно, не по каким-то там обстоятельствам, а потому что захотел. И столько лет ни разу не навещал тоже намеренно, что даст встреча, которой хотел только я один? И потом сидишь и думаешь, а хотел ли? Зачем мне это, если я был так обижен, так зол на отца? На что там вообще надеяться, если мы совершенно чужие друг другу люди?

– И кто вас просил переходить на личности? – со странным недоумением выдал полукровка, но теплотой отозвалась мысль, что господин его понимает.

– Просто… к слову пришлось. – чуть неловко ответил вампир, – Давай быстро передадим письмо и сразу домой. – желудок полукровки согласно заурчал.

– Здравствуй, странник. – стоило им переступить черту магического барьера, окружавшего город, как в грудь Степану уперлось острие меча. Вампирша стояла напротив, очаровательно улыбалась и ощутимо давила на меч, вынуждая попаданца сделать шаг назад.

И знаете, враки все это – не только глазами красивы Сэндриад. Признаться, таких привлекательных и изящных девушек Степан никогда прежде не видел.

Веце смерил вампиршу нечитаемым взглядом. На стражнице была закрытая одежда, кожаная броня и целая куча оружия. За спиной висел арбалет, на поясе и голени – кинжалы, в набедренном кармане – отравленные дротики, и даже длинные серьги – маленькие метательные ножи.

В общем, страшная женщина.

– Здравствуй-те. – буркнул Степан, потому что она вновь давила на меч, но снова отступать он не хотел. Ещё немного и она вытолкнет его за барьер, и проблема передачи письма заботила Степана ровно так же, как и меч, уткнувшийся в него.

Вампирша склонила голову набок, оскалила клыки и словно невзначай ее рука дрогнула, а по черной рубашке попаданца медленно расползалось мокрое темное пятно.

– Случайно забрел или искал нас? – угрожающе приблизилась, и теперь попаданцу приходилось голыми руками удерживать лезвие меча, чтоб эта вампирша просто не убила его, пока они вроде как обмениваются приветствиями.

На Веце стражница не обратила внимания, словно и не заметила вовсе. Это неприятно кольнуло уязвленную гордость полукровки, но он не дурак, чтоб просить и к его сердцу меч приставить.

– Искал. – коротко бросил Степан, оттолкнув меч в сторону. Уже и так руку изрезал, рубашку испортил, больше терпеть он не намерен, – Я должен передать письмо от герцога Касара вашему главе или совету. – неприязненно добавил он, вытирая кровь на ладони платком.

Она внимательно проследила за тем, как он закрыл пространственное хранилище и выкинул грязный платок куда-то в сторону, и убрала меч в ножны.

– Дерзкий вампир, – прошипела стражница, – и дураку подавно известно, что герцог Касар усоп ещё несколько тысяч лет назад. – и Веце и Степан закатили глаза. Сэндриад ведь не в изоляции от мира живут, неужели эта девушка думает, что вампир попадается на такой простой ловушке, – За обман ты расплатишься жизнью! – в сантиметре от горла попаданца оказался отравленный клинок.

Даже сглотнуть не получиться – эта бешеная ещё прирежет. На Степана, как на главу рода, яды действовать не должны, но это не значит, что и никаких негативных последствий они не оставляют. Просто ядом его не убить. А вот кинжалом – вполне.

– Хорошо. – согласился Степан, скрежетнув клыками, – Пусть твой глава рассудит нас. – слабо радовало, что хоть в этот раз Веце благоразумно не отсвечивал, являя миру свое уязвленное самолюбие.

Интересно, если б полукровка сейчас что-нибудь выкинул, это разрядило бы ситуацию, или сделало хуже?

– С чего бы мне тревожить главу ради никчемного вруна? – сцедила разгневанно стражница, и попаданец медленно вдохнул-выдохнул, напоминая себе, что лучше вести себя как вампир, а не как миротворец. Никому здесь его мирное разрешение конфликтов не сдалось.

– Я ведь не просто вампир. – с иронично-победной улыбкой произнес Степан, – Не слышала ни одного моего титула, а так вызывающе себя ведешь. Хочешь, чтоб у твоего клана были проблемы? – и впервые он был хоть каплю рад, что столько всего наворотил, потому что теперь о нем и его бесстыдной жизни не слышал разве что глухой.

– Мертвые не говорят. – хищно усмехнулась вампирша, но кинжал от горла Степана убрала, – Но раз уж ты так гордишься бессмысленными ярлыками, что повесило на тебя общество, давай, похвались предо мной! – бросила она вызывающе.

Степан надменно прищурил глаза, как и полагалось вампиру его положения, и небрежно смахнул кровь с рубашки заклинанием чистки.

– Я Кифен Вальдернеский, слышала о таком? – ехидная улыбка медленно сползла с лица вампирши, – Тот самый безумец, уничтоживший Априош, граф, лишенный титула за жестокие преступления и бесчинства, вампир, сжегший крепость Фегажских до пепелища, переселенец и единственный преемник герцога Касара. – он чуть улыбнулся, но в глазах мелькнуло лишь слабое раздражение, – Я могу долго продолжать, мне есть чем похвалиться кроме красивой мордашки.

Стражница завуалированную насмешку над ней поняла, но кто ж рискнет перечить больному на голову вампиру, который к тому же и силой главы рода обладает? Как бы она ни была сильна, с ним ей не сравнится.

– У меня и клеймо есть, показать? – со злой усмешкой бросил Степан.

Стражница после этих слов струхнула ещё больше – раз клеймо имеется, то это точно не кто иной, как Кифен Вальдернеский. Весть о позорном клеймении знатного вампира разнеслась по всем кланам словно пожар ещё несколько месяцев назад.

– Достаточно. Я проведу вас к главе. – бесстрастно ответила вампирша, переживая, как же поведет себя Кифен Вальдернеский теперь, когда она так нагло с ним говорила прежде.

– Поторопись, потому что я стребую с твоего главы плату за каждую минуту, которую впустую потратил здесь, разглагольствуя с мелкой сошкой. – стражница молча проглотила оскорбительную угрозу, смиренно кивнув и ускорив шаг.

Веце восхищенно смотрел, как его добропорядочный хозяин идеально отыгрывает подонка. И, как считал полукровка, господину невероятно шло.

Степан же смотрел и понимал: что в случае с Веце, что с этой вампиршей – имелась удивительная красота и поразительно дрянной характер. Мысль о том, что полукровка корнями связан с Сэндриад, казалась все более вероятной.

Вампирша привела их прямо к дому главы клана, открыла двери, пропуская вперед, и только у кабинета главы попросила обождать минуту, прежде чем она известит об их визите.

– Почтенный Левинэль, к вам с визитом пожаловал Кифен Вальдернеский. – проговорила она, постучав в двери, – Он требует немедленной аудиенции. – попаданец скривил губы. Надо же, он требует, оказывается.

Сначала тычет в него своим мечом, портит одежду, угрожает, а теперь жертвой обстоятельств прикидывается, и голос ещё такой кроткий и подавленный сделала, словно это попаданец ей отравленный кинжал у горла держал, а не она.

– Впусти. – донесся приглушенный голос из кабинета. Стражница распахнула двери и с полупоклоном попросила гостей пройти внутрь кабинета главы.

Степану стоило труда сохранять надменное лицо, Веце, искренне гордясь своим хозяином, важно топал следом, совершенно естественно озаряя мир своей высокомерной моськой.

– Приветствую вас, Кифен Вальдернеский. – коротко проговорил глава Левинэль. Степан на приветствие лишь снисходительно кивнул, – Вижу, вы, вопреки своей славе, куда более сдержаны. Однако чем-то недовольны. Мы успели вас обидеть? – с сомнением спросил глава клана Сэндриад, завуалировано намекая, что мрачная рожа гостя его бесит и повода так себя вести у Степана нет.

– Успели. – небрежно ответил попаданец, – Но об этом позже, сначала поговорим о причине моего визита.

Глава клана, беловолосый вампир, отложил перо и поднял глаза на Кифена. Они, кажется, ровесники, только Левинэль, в отличие от Степана, мог похвастать неземной красотой и утонченностью, свойственной больше высокородным эльфам, чем вампирам.

Не будь голос главы клана таким низким, попаданец мог б и за женщину его принять.

– У вас даже есть причина? – наигранно удивился Левинэль, холодно улыбнувшись и не скрывая насмешки.

Мда, какая стража, такой и глава. А Сэндриад-то высокомерные твари, каких ещё поискать.

Веце, кажись, точно их родственничек.

– Так уж сложились обстоятельства. – оскалился Степан, – Но в следующий раз я обязательно навещу вас без повода, раз уж вы так настойчиво просите об этом.

Вспомнились времена, когда ему приходилось крутиться в аристократических кругах – там все точно так же красиво плевались ядом, доброжелательно улыбаясь.

– Ну что вы, таким как вы, у нас всегда рады, не беспокойтесь. – искренне заверил Левинэль, – Просто оденьтесь в следующий раз соответствующе, а то вдруг мои стражи примут вас за бродяжку или попрошайку.

Степан с трудом удержал натянутую вежливую улыбку. Пусть он одет скромно, но не настолько, чтоб глава Сэндриад бросался подобными словами.

– Обязательно. Как я могу отказаться от такого приглашения. В конце концов, ваше прелестное лицо услада для глаз любого мужчины. – столь изощренно Степан ещё ни разу никого не ставил на место. И судя по исказившемуся лицу главы, тот почувствовал себя достаточно униженным.

Левинэль вспыхнул от гнева. Так его ещё никто не оскорблял, не зря Кифен Вальдернеский известен своей невоспитанностью и жестокостью. Ни капли тактичности к собеседнику!

– Вижу, ваш язык так же остр, как и меч. Клан Вальдернеских в надежных руках. – сцедил глава Сэндриад, поступившись гордостью. В словесном бою такого мерзавца одолеть можно только опустившись до его уровня, а падать ещё и морально Левинэль не собирался.

– Даже не представляете насколько. – фыркнул Степан, – Что ж, раз обмен взаимными оскорблениями закончен, перейду к сути. – вынул из пространственного хранилища последнее письмо и протянул главе, – Это послание для вашего клана от герцога Касара, его последняя воля.