Текст книги "Сердце пустыни (СИ)"

Автор книги: Тома Шкарупа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Мари надавила на кнопку, вызывая огонь. Она решила для себя, что лучше прослыть безумцем, чем умереть рациональным человеком. Подумала о том, чтобы подпалить сухую траву под ногами, и сжечь себя с наемниками к демонам. Давненько не было дождей, а солнце, несмотря на похолодание, нещадно палило. Немного правее от Мари еще и стояло сожжённое молнией дерево. Интересно, оно будет гореть хорошо во второй раз? Проснулся ярко выраженный инстинкт самосохранения. Он идею Мари не поддержал.

Мари вздохнула, отшатнулась слегка назад, и с размаху влетела в ноги близстоящему наемнику. Тот, не удержавшись, упал. Если бы она просто прыгнула, то наемник, конечно же, с легкостью отбился. Но, как предположила Мари, эта шайка давно не бралась за серьезные задания, разленилась и толком не тренировалась. Ей не понаслышке была знакома такая ситуация. Поэтому мужчина не смог предположить вариант, где сумасшедшая девушка броситься ему в ноги, и, в результате, не устоял. Мари сориентировалась быстрее. Приподнялась и ткнула активированным артефактом мужчине в глаз. Мгновения царила тишина, а потом она еле удержалась, чтобы не закрыть уши. Мари никогда еще не слышала таких криков.

Она ощутила что-то совсем рядом со своей спиной, но потом ощущение быстро пропало, и послышался глухой стук. Мари старалась не отвлекаться на звуки на заднем плане. Принялась исполнять в жизнь единственную пришедшую ей в голову идею о том, как можно прикончить наемника без оружия в руках – душить. Хотя она надеялась, что он от боли из-за глаза уже потерял сознание.

Сначала мужчина кряхтел и изо всех сил махал ногами, руками пытаясь дотянуться до лица или шеи Мари. Особо не получалось, потому что боль от ожога дезориентировала – хоть тут повезло. Только руками он пару раз дотянулся до шеи Мари, неудачно зацепив волдыри. Боль она будто и не почувствовала.

Потом, когда у Мари уже сводило судорогой пальцы, сопротивление пропало. Она, не отпуская шею, обернулась посмотреть, что происходит. Генри прикончил последнего наемника. За секунду до этого мужчина успел полоснуть его кинжалом прямо по лицу. Но глаз не задел.

Мари поняла, что сильно недооценивала своего напарника. В ее голове он совсем не вязался с человеком, который может в бою с тремя противниками выйти почти сухим из воды. Живым, по крайней мере. Слишком он выглядел спокойным и неконфликтным. Видимо, он был таким тогда, когда сам того хотел.

***

Генри шел впереди. Мари застыла в шоке, и ему пришлось оттаскивать ее от задушенного тела. Он ничем не выдавал то, что ему было больно, но стоило только отойти на безопасное расстояние – завалился на ближайшее дерево. Мари подковыляла к нему. Ей, видимо, задели ногу, а она и не заметила. Мари быстро откинула эти мысли – у нее точно никаких опасный ранений нет, а у Генри могли быть.

Он сполз на пол. Солнце только-только зашло за горизонт, и вокруг резко потемнело – без свечи не обойтись. Мари активировала артефакт, но в голову начали лезть картинки: как она прожигает этим артефактом глаз наемнику, как он дико визжит, как лопались капилляры в его целом глазу, как синело лицо, как он кряхтел…

Мари дернулась, когда рядом закашлял Генри.

– Все в порядке, – Генри приподнял вверх руки. – Я не умираю, просто подавился, если тебе интересно.

Мари снова активировала артефакт, и, подвинувшись ближе, хотела осмотреть раны у него на ногах, но тот ее прервал.

– Можешь, пожалуйста, посмотреть, что там на ребрах?

Мари кивнула. Задрав его рубаху, она увидела на боку, четко между двумя костями разрез, длиннее, чем ее ладонь. Она попробовала слегка дотронуться до края раны, чтобы посмотреть, насколько она глубокая, но Генри передернуло.

– Глубокая?

– Довольно-таки, зашить бы, – Мари поднесла артефакт поближе к ране. Уже можно почувствовать жар от него. – Кожа вокруг воспалилась.

Генри сглотнул. Мари заметила, что пусть он и держался довольно хорошо, он весь покрылся испариной.

– Южные наемники часто используют змеиные яды… – Генри надолго замолчал, и прикрыл глаза. Мари подумала, что уже отключился. – Достань у меня из вещей маленькую темно-зеленую стеклянную баночку. Сможешь заложить внутрь?

Мари с трудом нашла именно эту баночку среди пожитков Генри – и как он только все это за собой таскал? Даже закрытым, бутылек источал ярко-выраженный травяной аромат. Мари еле открутила крышку, сделанную из коры пальмы – такие часто встречались в Андагаре – и запах начал распространяться вокруг.

Она сполоснула руки в остатках питьевой воды, пальцами начала закладывать мазь внутрь раны. Увидела бы ее сейчас та старуха-знахарка – за такое бы пальцы отрубила. Из рубашки Генри, продырявленной в нескольких местах, она сделала повязку. Хотела было обработать раны у напарника на ногах, но тот перехватил ее за руку, в которой она держала баночку с мазью.

– У тебя есть какие-то раны?

Мари помотала головой.

– А на ногах?

Она бы, наверное, про это и не вспомнила. И правда, если прислушаться к ощущениям – под коленями что-то неприятно жгло. Видимо, подрезание ног было коронным приемом именно этой шайки. Генри выхватил из рук Мари мазь.

– Давай я тебе заложу.

– У тебя серьезнее раны.

– Мне их оставила девушка, она не использовала яд.

– Ты уверен?

– Дай я обработаю тебе раны, пожалуйста. Если что-то останется – потратим на меня.

Казалось, прошло всего пару минут после того, как мазь попала Генри в рану, но ему уже заметно полегчало. А вот Мари, наоборот, стало как-то слишком жарко. Да и жжение в ногах сильно усиливалось. Она все-таки сдалась, и, села рядом там, чтобы Генри было удобнее обработать порезы. Когда он промывал их, Мари даже стало немного легче. Вода была прохладная. Но стоило ему зачерпнуть первый комочек мази, и начать распределять его, Мари зашипела хуже самой агрессивной кошки.

– Что это за штука? – она говорила сквозь зубы.

– Тут и травы, и растёртые в порошок кристаллы, и еще что-то. Честно говоря, даже не знаю, что. Нейтрализует любые яды. Немного больно, но все лучше, чем умереть в судорогах.

– Откуда у тебя противоядие к андагарским ядам?

– Ко всем ядам, – исправил Генри. – Ты забыла, кем я работаю? Я достаю, они делают, и мне тоже что-то достается.

– Нет, не забыла.

Мари помолчала, а потом добавила неожиданно:

– Я человека убила.

Сперва она подумала о том, которого задушила.

– Ох, черт, и не одного…

– Я тоже.

После долгого молчания, он вздохнул:

– Ладно. Если люди побегут на тебе с вилами, а ты за это швырнешь в них кинжалами – это самозащита, да? Так вот.

– Да это я и без тебя понимаю.

Мари уже несколько минут крутилась на этом месте, пытаясь удобнее устроиться – сейчас куда-либо идти ни у кого не было сил – и от неудачных попыток начала раздражаться.

– Но понимать, что я своими руками задушила человека… а еще осталась без половины кинжалов, кстати говоря.

– Зато теперь мы точно уверены, что ты знаешь, как ими пользоваться.

Мари, так и не найдя удобного положения, в котором еще и не болели раны, покосилась на Генри. Тот лежал на спине уже почти дремля, и она как раз сидела со стороны его здорового бока. В голову заскочило новое подозрение.

– Тебе не кажется, что нам нужно было бы поскорее отсюда убраться?

Генри слегка помотал головой.

– Я в ближайшее время точно никуда не пойду. Поползу, разве что. Да и земля не холодная.

Мари снова с опаской покосилась на такой теплый, по сравнению с землей, бок Генри, и, не выдержав, устроилась прямо рядом с ним, уложив голову напарнику на грудь. Человеческое тепло согревало и успокаивало. Генри слегка вздрогнул, когда Мари только легла. Но ничего не сказал, поэтому она решила, что ему не больно, и она может так и остаться.

Когда Мари смогла разлепить глаза, вокруг светало. Спина болела от долгого лежания на промерзшей за ночь земле. Вокруг щебетали птицы. Мари, потянувшись левой рукой, нащупала росу на траве. В правый бок было подозрительно тепло. Она вздрогнула, спросонья не поняв, что происходит. Рядом, все в той же позе, лежал Генри. Только одну руку вытянул, и, видимо во сне, приобнял Мари.

Она не хотела будить Генри и вообще вставать, но потом заметила, что сама лежала на своем рюкзаке и сумке Генри, а он, оставшийся даже без рубашки, на промерзлой земле. Она неохотно приподнялась, и легонько ткнула напарника кулаком в плече.

– Скажи мне, ты дурак?

Он в ответ только нехотя слегка разлепил глаза, и, еще сильнее прищурившись, посмотрел на Мари.

– Нам нужно уходить, – продолжала Мари.

– Да, а еще у нас нет артефактов, – ответил Генри.

Артефакты, чтобы добраться сюда – ровно два, они почти угрозами уговорили обменять у одного северянина. Генри пытался объяснить на их языке, но в итоге договориться – скорее запугать, – вышло у Мари языком жестов.

Генри откинулся назад и улегся на землю. Мари хлопнула себя по лбу. Она совсем забыла о том, что, раз артефактов нет, нужно сначала дойти до людей. Потом она скосилась на Генри, и вспомнила еще одну проблему.

– Точно дурак. Куда ты на холодную землю снова улегся? – Мари протянула напарнику руку, помогая встать.

– Зато ты за меня волнуешься.

Генри отряхивался от земли и пытался размять спину. Все-таки, кто бы что не говорил, а этот сон точно отразится на его здоровье. Мари скривила страдающую мину. Генри начал вполне уверенно идти прямо, и Мари, догнав его, спросила:

– Могу я надеяться, что ты знаешь, где ближайшее поселение?

Генри помахал головой.

– Но ты же живешь рядом!

Генри пожал плечами.

– Это место мне совсем не знакомо. Я думаю, они поставили ловушку типа той, которую наложили на столицы в Андагаре.

– А как же Карл и Эмма, куда они тогда ушли?

– Я уверен, что как-то они нашли способ вернуться домой.

Мари как молнией ударило. Сначала в шоке, а потом отходя от ран, она совсем забыла о том, что произошло с матерью Генри. Ей было стыдно. Она даже представить не могла, как он сейчас себя чувствовал. А она еще и шуточки шутит.

– Генри, – Мари редко называла напарника по имени, так что тот от неожиданности даже вздрогнул, – твоя мама…

На лице парня заиграли желваки, а голос приобрел непривычную силу.

– Все в порядке.

Дальше Генри шел молча. Мари понимала, что лезть к нему не стоит. Хотела помочь, но не умела и не понимала как. Если бы такое случилось с ней… Что ж, вполне вероятно, она реагировала бы так же. Хотя, внутри Мари бы разрывалась на кусочки. Даже не смотря на все то, что произошло между ней и ее мамой. Мари не знала, что произошло между Генри и его матерью – знала зато, что эта женщина ушла, знала, что Генри уже давно отвечает за братьев и сестру один. Он прервал тишину.

– Ты сказала, что в большинстве случаев больше не занимаешься кражей. Почему ты перестала?

– Был один случай. Моя совесть и чувство вины в один момент проснулись и сразу же взяли надо мной верх. Лучше об этом не вспоминать.

– Но мне рассказывали про твое задание. Прямо перед тем, как мы встретились…

– Не люблю пьяниц, у нас с ними свои счеты.

На этом разговор и оборвался. Мари не представляла, что и как говорить, она просто была рада, что Генри сейчас не один. Они с рассвета упорно ковыляли на север, и, к моменту, когда солнце было в зените, перед ними очертился поселок. Совсем крошечный – дома выглядели чуть ли не как сараи. У Мари после сна прибавилось немного сил, а вот Генри становилось все хуже и хуже. Снова появилась испарина, он кряхтел и спотыкался. Но гаркал на Мари, когда она пыталась помочь. Ровно до того момента, как просто повалился на землю. Мари тогда подняла его и с этого момента тащила на себе. Тут уже нелегко пришлось обоим.

Первые домики приближались, что придавало сил. Мари покосилась на Генри, опирающегося на ее плечо – у него распухла щека и кожа на носу так сильно, что сложно было и узнать.

– Генри.

Он молчал и Мари потрясла его.

– Генри! Тебя же тогда по лицу полоснули, да? Мы туда мазь не закладывали.

Генри что-то невнятно пробурчал, но Мари не смогла разобрать слов, сколько не расспрашивала. У нее у самой страшно болели ноги, по которым хорошо проехались ножами – она даже представить боялась, какого сейчас было Генри. Болели ожоги, которые так никто и не долечил. Болели синяки по всему делу – наемник, которого Мари задушила, отбивался изо всех сил. Она вздрогнула и посмотрела на свои ладони, будто они были чужими. Будто на низ сейчас окажется кровь. Закашлялся, скатываясь на землю, Генри, и она вернулась в реальность.

Мари уложила напарника в тени дерева за одним из домиков, надеясь, что селяне его не заметят – то-то шумихи будет. И попетляла промеж снующих туда-сюда людей, в поисках кого-то, кто мог бы ей помочь.

Она зацепилась за наиболее цивилизованно выглядящего мужчину, вальяжно вышагивающего по грязи. Тот, ей на везение, оказался травником. Да еще каким! Цену за артефакты заломил такую, что Мари отсыпала все последние, жалко дзвянкивающие в кармане, монеты. Противоядие – жалкое подобие тому, что лежало у Генри, покупать было не на что. Цена на него, кончено, не сравнилась бы с ценой на кисторога, но и нормальной платой за смесь трав ее назвать тоже было сложно – у этого дилетанта нашлось только самое простое варево.

Но для Мари это была последняя надежда. Она сняла с пальцев оба золотых кольца, и одно, из чистого, высветленного золота, незаметно спрятав его в рукав.

Второе, подешевле и попроще, но все равно стоящее не малых денег, протянула травнику. Это был ее неприкосновенный запас. На какие деньги она потом есть будет, Мари не задумалась – было ей сейчас совсем не до этого. Тот придирчиво, как торгаши на главной площади Андагары, прокрутил его в руках, рассматривая под разными углами – не кусал только, разве что. Он быстро спрятал добычу, и с жадностью, поблескивающей в глазах, повернулся к Мари. Та возмущенно вскинула руки:

– Больше ни копейки не добавлю.

Она надеялась, что мужчина подумает, что у нее ни копейки больше и нет. Если бы пришлось, Мари докинула бы сверху и второе кольцо, но до этой крайности она старалась не доходить. Травник хотел оставить свою покупательницу ждать на месте, а сам сходить и принести, но Мари, догадывающаяся, как люди делают деньги в таких богами забытых местах, вцепилась в того мертвой хваткой. Небось нажил уже себе состояние, разводя местных на всяких мелочах, а тут на большее заикнулся. Мари поклялась себе, что если эликсир не подействует, она своим руками свернет шею этому травнику – в убийствах у нее в последнее время появилось много нежеланного опыта.

Травник долго рылся у себя в закромах, внутрь дома он Мари не пустил. И не удивительно – она вся была в грязи и крови. Ее когда-то белая рубаха уже давно стала даже не серой. Мужчина, наконец, высунулся из-за приоткрытой двери и всучил Мари грязную баночку с не полностью отклеенной бумажкой.

Мари сломя голову понеслась к тому месту, где оставила напарника. Было недалеко, но она успела порядком запыхаться. Все-таки носиться туда-сюда с кучей незаживших ран удовольствия совсем не доставляло. Генри, к счастью, никто не заметил – хозяева полуразрушенного дома, вероятно, были не здесь. Он уже совсем побледнел, а стоило Мари дотронуться до него, та отскочила – кожа обжигала. Мари трясущими руками – те не переставали трястись еще со стычки с Аканой – плюхнула половину бутылька на царапину, проходящую от брови и через нос, а вторую залила напарнику в рот. Она забыла спросить, как эликсир использовать, да и сомневалась, что тот травник нормально бы ответил. «Хуже уже точно не будет» – подумала, усаживаясь рядом с Генри.

Мари сидела, смотря прямо перед собой и изредка поглядывая на напарника, надеясь, что хозяева дома еще долго будут заняты. Генри еще не умер, но это был единственный эффект от того, что Мари в него влила. Она не была уверена, противоядие ли держит напарника живым или просто яд еще не полностью его добил.

Просидела так Мари совсем недолго, но достаточно, чтобы отдышаться, хотя бы немного унять дрожь и взять себя руки.

У нее было всего несколько вариантов, куда можно бы пойти. Она выбрала самый сумасшедший. «Сгорел сарай, гори и хата» называла она это у себя в голове. Закинув руку Генри на плечо, Мари потащилась к точке телепортации. На другой конец села – в обход, через лес, чтобы не привлекать лишнего внимания. Сама она несколько раз чуть не осталась без глаза из-за колючих веток, а что там с Генри, и знать не хотела – решила сначала дотащить, а потом уже будь, что будет.

Она надела кольцо, второе кое-как натянула Генри на палец, и протянула свою и его руку к сгустку энергии. Вспоминала Мари место по памяти, ведь первый раз напарники шли туда своим ходом, не телепортируясь. Дальше тащить напарника стало легче – появилась вытоптанная тропинка.

Уже подходя, видя впереди маленький, аккуратный домик, Мари начала падать в панику. Ее силы были на исходе, а Генри, несмотря на то, что был подтянутым, оказался отнюдь не легким. Она подумала, что, возможно, уже опоздала, и начала винить во всем себя. В том, что дала намазать себя противоядием, и не заметила, что у Генри есть еще одна рана. В том, что сразу не пошла сюда, и в том, что слишком долго сидела на месте, собираясь с силами.

Добралась до дома, неуверенно постучала в дверь. Теперь Мари запаниковала еще и потому, что совсем не была уверена, что ее впустят.

Дверь отворилась, и взору предстала взлохмаченная, недовольная старуха. Мари попыталась выдавить из себя улыбку и не упасть под тяжестью напарника.

– Помните, вы как-то сказали, что мы вам нравимся, да?

Старуха придирчиво прошлась глазами по Мари, и вид перед ней открывался довольно интересный. Мари представила себя со стороны – разорванные штаны, там, где ее подсекли, пятна запекшейся крови, ее и чужой, синяки, и грязь. Много грязи. Потом знахарка перевела взгляд на Генри – тот выглядел ничуть не лучше, только крови на нем было гораздо больше, да и кожа уже почти побелела. Мари успела заметить, как та закатила глаза перед тем, как быстро распахнула дверь и отошла, пропуская Мари внутрь.

Старуха выгнала ее на улицу. Та свернулась калачиком под ветками куста – земля там холодная, но с мягкой травой. Мари, похоже, надорвалась, таща Генри – спина ужасно ныла, а в живот неприятно стреляло. Ожоги тоже не давали о себе забыть. Поддувал прохладный ветер и собирались тучи на дождь.

Мари то дремала, утопая в тревожности, то просыпалась, не совсем понимая, где она. В один из таких моментов бодрости она увидела, как с куста рядом слетала стайка крошечных птичек – подошла старуха, напугавшая их своими шагами. Выглядела она заметно вымотанной, возраст все-таки брал свое. Но мастерства у нее было не отнять, и Мари верила, что все обойдется. Иначе и быть не могла. Иначе, она бы не знала, что ей делать.

– А с тобой что?

– У меня нет денег, – Мари отмахнулась. – Что с Генри?

– С парнем неясно, его надо просто оставить в покое, – знахарка выглядела раздраженной, она наклонилась, дернула Мари за руку, поднимая. – Это откуда? – она провела рукой вокруг шеи Мари.

– Андагарские огненные плетки? Я не уверенна.

– Я ожидала от вас большего, честно говоря, – устало вздохнула старуха. – Хотя, с чем-то то вы справились.

Мари посмотрела на нее, с явным вопросом в глазах. Знахарка пожала сгорбленными плечами, крутясь вокруг Мари.

– Ты даже не представляешь, как многие за вами наблюдают.

Сил на вежливость у Мари не осталось. Да ничего в ней не осталось, кроме как раздражения и усталости – старуха так и не ответила про Генри, а все это дело с Андагарой слишком затянулось. В спину все еще стреляло, закаменевшие мышцы болели от лежания на холодной земле.

– Что ж никто из наблюдателей помочь не решился, постеснялись?

– Меня эти игры не касаются, – твердо сказала знахарка, на секунду помолодев в глазах Мари. Потом она уже более устало добавила: – я помогаю, как могу. Потом вправлю тебе это, – она кивнула на спину Мари, а потом в сторону дома, – там твой голубок, там. Оклемается, если повезет.

Внутри царил полумрак – окна завешены, и только на подоконнике стояла одинокая, но поразительно яркая свеча. Генри знахарка затащила туда же, где в прошлый раз отлеживалась Мари. Он беспокойно спал, посапывая, и Мари побоялась садиться рядом – устроилась на полу, снова холодном. Ей хватило прошлого раза, чтобы запомнить, что в этом доме вещи лучше не трогать. Вообще никакие. Свеча, чье пламя бушевало все сильнее и сильнее, так и манила себя затушить, рядом с ней опасно висели занавески. Мари запретила себя даже подходить к ней близко, оставшись на полу, в полудреме наблюдая за пламенем.

Она размышляла о том, что делать дальше, но смотрела на ситуацию так, как будто сама в ней замешана не была – так, как Карл, знахарка и, возможно, странный старик в библиотеке. Мари сама не знала, почему того вспомнила. Было в нем что-то, навевающее подозрения.

Дела у напарников были откровенно плохи. Кто бы ни хотел избавиться от Андагары, нарушение его планов его явно оскорбило. Уничтожением артефактов дело не остановить, Мари не сомневалась. Немного задержать, разве что. Всегда можно найти новый способ, были бы деньги и связи. Причем, недостача одного восполнялась другим.

От сорняка нужно избавляться с корнями. Мысль лежала на поверхности, но Мари до последнего пыталась ее избегать. Признать это, означало бы наложить на себя кучу новых проблем. Выбора у Мари особо не оставалось, отчего она совсем поникла, понимая, что ввязалась в заваруху еще более серьезную, чем могло показаться сначала.

Вместе с этой мыслью пришла еще одна, не менее расстраивающая. Мари понимала, что одним им с Генри с этим всем не справиться. Они исключительным чудом дожили до этого момента. Однако были люди крайне заинтересованные в том, чтобы помочь им. Более того, с возмущением отметила Мари про себя, что они с Генри делали, по сути, за этих людей их работу. Обращаться к ним, тем не менее, она до ужаса не хотела, но другие варианты показываться не спешили.

Помимо злости заявление знахарки о том, что она наблюдала за ситуацией, немного воодушевило Мари. Она почувствовала, будто ей протянули руку, помогая вылезти из всего этого болота. И пусть только на берег, но и этого было достаточно – дальше она как-то и сама справится. Мари захватила безмерная благодарность знахарке, даже если не за надежду, кусочек которой та вселила в нее, то за спасение Генри.