Текст книги "Вызывающий бурю"

Автор книги: Том Ллойд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 35 страниц)

ГЛАВА 6

Постепенно темнота рассеивалась, уступая место свинцово-серым теням, подул утренний ветерок, от которого Изак продрог до костей. Он был один в пустоте, руки и ноги его начали неметь, и вскоре он вообще перестал что-либо чувствовать.

Но тут пришла боль. Сперва слабая, она все разгоралась, словно язычок пламени, пока не превратилась во всепожирающий огонь. Серые клубы тумана становились плотней, они давили на Изака, застилали ему глаза, попадали в рот, отчего он принялся кашлять. Он пытался освободиться от серых пут, но холод лишил его силы, а туман давил со всех сторон. Бежать было некуда, и вскоре он в изнеможении сдался, позволив ледяным узам втянуть себя в глубь дворца, где не было ни света, ни воспоминаний, только могильный холод.

И еще там был голос.

– Изак…

– Подними голову, Изак…

– Подними голову и посмотри на меня…

Он с большим трудом послушался, поднял голову, но никого не увидел. Тот, кто звал Изака, предстал лишь перед его мысленным взором: то был высокий человек, властного и устрашающего вида, но безликий, с пустыми глазами, гладкой темно-синей кожей и тонкогубым ртом. Реальным казался только лук, лежавший рядом с этим человеком: густо-черный лук с мелкими вкраплениями золота и серебра, по которому шла спираль драгоценных камней.

– Теперь я твой хозяин. Ты – клинок в моей руке, стрела, выпущенная мною в ночь. Ты – мой избранный, ты разделишь со мной величие, и Ланд увидит в твоих деяниях отражение моей славы.

Теперь он чувствовал присутствие и других существ – их легкие движения, мелодичные голоса, но высокий человек отогнал всех прочь, кроме одного, чье прикосновение было самым ласковым. Изак не заметил его, пока не ушли остальные, зато потом оно вспыхнуло полосой чистого света, особенно яркого на фоне темноты. И это существо не желало замечать ярость темного человека.

Свет начал двигаться, ласково коснулся бедер Изака, перешел на живот и выше, к самому сердцу. Изак наслаждался прикосновениями, но в следующий миг весь сжался – в нос ударил запах паленой плоти. Боль пронзила грудь и взорвалась, прожигая себе путь в темноте. А через секунду все прошло, остался лишь еле слышный голос: девичий голос звал его по имени, но призыв пропал за шумом ветра.

Изак с криком проснулся; ему показалось, что стены изогнулись и вздрогнули, прежде чем вернулся реальный мир. Мальчик тяжело дышал, пытаясь пошире открыть глаза, но ему мешал яркий свет, льющийся из окон. Изак все еще не мог прийти в себя: у него все болело, горело горло, руки и ноги онемели, по его спине и ногам пробегала дрожь, как будто душа возвращалась в тело. Но пугало его не это, а запах паленой плоти.

Он сел и схватил со стола зеркало, чтобы как следует себя рассмотреть, а вглядевшись в свое отражение, обнаружил выжженный на своей груди рунический знак. Раньше знака там не было, и Изак не видел ничего подобного в своих снах про дворец на острове.

Мальчик внимательно рассмотрел его в зеркале: то был круг с горизонтальной перекладиной длиной в два дюйма. Горизонтальная черта слегка не доходила до линии круга, но от нее отходили вверх и вниз две вертикальные черты, соприкасавшиеся с окружностью.

Изака отвлек от размышлений привкус магии, который исходил явно из печной трубы в центре комнаты. Повелитель Бахль!

Изак схватил и быстро натянул свою потрепанную рубаху, тщательно застегнув все костяные пуговицы, чтобы рубашка скрывала шрам. Однако он не смог скрыть своей смертельной усталости.

– Ты плохо спал. Тебе снились плохие сны. То был не вопрос, а утверждение.

Изак ответил хозяину непонимающим взглядом, с огромным трудом поднялся и прислонился к стене, дрожа с головы до ног. Бахль тоже заметил, как тут холодно, и подбросил дров в затухающий очаг. От взмаха его руки взметнулось пламя и с жадностью принялось пожирать сухие поленья.

Изак в изумлении застыл, а Бахль небрежно пожал плечами и устроился на стуле у огня.

– Ничего сложного. Странно, что ты еще не умеешь этого делать, ведь башня тебя признала. Правда, с этим можно подождать. Сейчас нам нужно поговорить о том, кто ты такой.

Изак искал слова для ответа, но после сна голова его была как в тумане.

– Кто я? – переспросил он. – И кем же я могу быть? Карел говорил, что белоглазые – хорошие воины, которые защищают свое племя.

– Карел?

Изак открыл было рот, чтобы объяснить, но вдруг заметил, что на Бахле нет маски. Привычный к затворничеству повелитель Фарлана очень редко появлялся на людях без плотно прилегающей к лицу синей маски, и Изаку еще ни разу не доводилось видеть его черты. Мальчик удивился, что не сразу обратил внимание на отсутствие маски, но тут же перестал об этом думать. После всего, что с ним произошло, было неудивительно, что он пропустил такую мелочь.

Перед ним сидел человек с суровыми, резкими чертами лица, с высоким лбом и большим носом, но при том создавалось впечатление, будто творивший его мастер не закончил свою работу. Он успел мастерски придать лицу форму и вырезать основные линии, но ему не хватило времени, чтобы сгладить все углы.

И это напомнило Изаку дворец из его снов и тамошние незаконченные статуи, но он поторопился отогнать воспоминания, пока не ухнул в них с головой, потому что лицо сидевшего перед ним человека вовсе не излучало терпение.

– Карел – мой друг и друг моего отца, – ответил на вопрос Изак. – Он когда-то служил гвардейцем во дворце, а потом стал охранять торговые обозы. Сержант Бетин Карелфольден. Четвертое отделение, головной отряд, восьмой полк. Он единственный не обращал внимания на цвет моих глаз и учил меня сражаться, чтобы однажды я мог пройти испытания и стать гвардейцем.

– Так он сержант отделения, это хорошо. Значит, он научил тебя правильным приемам, и Керин не будет жаловаться, что тебе нужно объяснять, за какой конец держат меч. Только, теперь этих навыков тебе маловато. Если ты меня переживешь, в один прекрасный день ты станешь повелителем Фарлана. И в первую очередь запомни: все, чему учил тебя сержант Карелфольден или кто-то другой, не поможет тебе в будущей жизни. То и дело возникают ситуации, в которых сила ничего не решает, не решают и навыки. Ты – ребенок среди волков, избранный богами, и весь Ланд будет негодовать и завидовать тебе. Теперь у тебя нет друзей, ты никому не можешь доверить свои сокровенные мысли. В ближайшие месяцы ты поймешь, что далек от всех остальных людей Ланда, что стоишь между смертными и богами, но остаешься чужим и тем, и другим.

Изак с трудом понимал Бахля и наконец прервал его вопросом:

– Но у вас же был близкий человек. Разве вы не доверяли ей полностью?

Бахль помолчал, потом глубоко вздохнул, видимо сумев овладеть собой, и ответил спокойно, как будто не вынес только что внутренней борьбы:

– Да, я ей доверял. Она была единственной, кому я мог верить, и, именно поэтому, ее использовали в качестве орудия против меня. И никогда больше не спрашивай об этом, иначе между нами ляжет дурная кровь.

Бахль снова замолк – на этот раз его внимание привлекли Дрожащие руки Изака.

– Ты устал, я знаю, и позволь мне объяснить почему. С тобой во сне говорил Нартис. Теперь, когда ты стал избранником, ты сделался его собственностью, нравится тебе это или нет. Белоглазые были созданы в знак конца века Тьмы, в знак того, что боги снова с нами. Мы рождаемся, чтобы править, вести за собой армии Семи племен людей. Избирая одного из нас, боги препятствуют созданию династий, традиций кровного родства и права по рождению – того, что, в свое время, привело к Великой войне. Я знаю, такие сны трудно выдержать, но с их помощью Нартис дает тебе силы, необходимые, чтобы выжить. Ты станешь таким же большим, как я, научишься переносить боль, от которой обычный человек скончался бы, научишься продолжать битву, несмотря на раны. Ты почувствуешь, как в твоих жилах закипает кровь…

– А та полоса света? – снова перебил Изак.

Бахль нахмурился и подался вперед, чтобы посмотреть в глаза мальчика завораживающим, долгим взглядом, каким смотрит на кролика кобра.

– Я ничего не знаю о полосе света. Ты был наедине с Нартисом, совсем один, и стал его частью.

Изак не согласился.

– Нет, мы были не одни, я чувствовал вокруг других, другие разумы. Я даже слышал шепот, только не мог его разобрать. А потом Нартис всех прогнал.

– Да, они такие, – уверенно заявил Бахль.

– Какие? – не понял Изак.

– Они – шепот и больше ничего, просто голоса. Это духи, у которых осталось несколько воспоминаний, их влечет к себе жизнь, сила и магия. Они только мешают. Ты очень скоро научишься не обращать на них внимания. Что же касается света, он – то же самое: еще одно существо, возможно, более сильное… Но ты родился не для того, так оставайся верным своей природе и богу.

На этот раз Изак просто кивнул. Карел немало вечеров рассказывал ему о мифологии: боги пантеона Ланда постоянно занимались заговорами и междоусобицами. Ларат, бог магии и превращений, особенно любил отбивать чужих последователей, превращая преданных слуг других богов в злобных предателей. И та боль, что испытал Изак во сие, вполне могла быть примером расплаты за такое предательство. Если это так, он наверняка не хотел испытать бы ее сполна.

– А светом мог быть другой бог, например Ларат? Может, он пытался вмешаться? – спросил Изак.

– Возможно. Ларат обожает раздоры, – согласился с ним Бахль, но его явно не занимали подобные беседы. – Не стоит слишком много об этом думать, просто оставайся самим собой. Только Смерть сильнее нашего покровителя, Нартиса. И ни один бог не может предложить тебе большего, чем дал тебе Нартис, сделав моим кранном.

Изак кивнул и посмотрел на свою грудь, снова ощутив запах жженой плоти. Рука невольно потянулась к больному месту, но он вовремя спохватился – ему не хотелось привлекать внимание Бахля. Неизвестно, почему, но мальчику пока не хотелось никому показывать выжженный знак.

– Постарайся ни о чем не беспокоиться, – сказал Бахль, приняв его жест за выражение тревоги. – Мы можем поговорить позже, когда ты полностью придешь в себя. А сейчас тебе следует представиться мастеру меча Керину – ему нужно проверить твои способности, прежде чем начать тренировки. После этого ты можешь быть свободен на весь день. Я велю Керину дать тебе меч, соответствующий твоему положению. Но все-таки я бы предпочел, чтобы ты пока не выходил из дворца. Пусть Лезарль представит тебя нужным людям, например сюзерену Тебрану и капитану «духов». А еще обязательно сходи в храм и принеси жертву Нартису – но это не срочно. Мы выделим несколько человек, чтобы не подпускать к тебе любопытных. Но самое важное для тебя на сегодняшний день – занятия фехтованием. Через несколько дней Лезарль подготовит официальное подтверждение твоего владения поместьями, доходами и тому подобным. И не забывай, что в обязанности Лезарля входит в том числе и обуздание строптивых аристократов, поэтому постарайся, чтобы ему не пришлось проделывать такое с тобой.

– Изак смотрел на Бахля, не в силах до конца разобраться в происходящем – все обрушилось на него слишком неожиданно и, даже после того что сказал Бахль накануне в Большом зале, казалось нереальным. Поместья, власть сюзерена, придворный титул? Еще вчера Изака могли жестоко наказать кнутом только за то, что он посмотрел рыцарю прямо в глаза.

– И как меня должны теперь называть? – наконец неуверенно спросил он.

Бахль рассмеялся. Принимая во внимание, насколько высоко взлетел мальчик, вопрос был глупым, но повелитель понимал, почему Изаку он казался важным. До настоящего момента мальчик находился в самом низу общества, поэтому теперь желал знать, какие почести будут ему воздаваться. Бахль понимал, почему бывший погонщик так сильно интересуется этим.

– Тут есть некоторый выбор. «Милорд сюзерен» или «лорд Изак» – официальные обращения к тебе, но, поскольку твой придворный титул скорее «герцог», нежели «сюзерен», вполне приемлемо и обращение «ваша светлость». Безусловно, последнее обращение предпочтут те, кто захочет тебе польстить. И помни, что твой титул все-таки ниже титула герцога, поэтому ты должен им кланяться. Кранн Изак – слишком откровенно, но тоже позволительно. Помимо всего прочего, ты – Изак, сюзерен Анви, кранн повелителя Бахля и избранный Нартиса. Хотя кое-кто может счесть это богохульством. Пожалуй, лучше всего сказать так: избранный Нартиса и кранн повелителя Бахля.

– Значит, у меня теперь будет семейное имя.

– Пожалуй, да. Только не стоит слишком гордиться им. Как одного из избранных тебя по традиции следует называть лордом Изаком, но, став повелителем Фарлана, ты потеряешь поместье, хотя очень хочу надеяться, что это произойдет еще нескоро. – Бахль улыбнулся слегка неловко, словно сказал что-то странное. – Все равно Анви – довольно жалкое и заброшенное место. Там нет ничего интересного: с полдюжины городов да деревни, населенные пастухами.

Изак открыл рот, чтобы спросить еще что-то, но Бахль уже встал и направился к дымоходу. Поэтому мальчик закрыл рот и молча смотрел, как огромный силуэт повелителя тает в серой дымке.

Оставшись один, Изак поднялся на ноги, накинул на плечи шерстяное одеяло с кровати и подошел к огню. Он оттолкнул стул, на котором только что сидел Бахль, устроился прямо на иолу и принялся смотреть в огонь. Огонь был вполне обычным, хотя его и разожгли таким необычным способом. Изак улыбнулся – возможно, когда-нибудь он перестанет завидовать магическим навыкам.

Спустя некоторое время Изак понял, что голова его снова стала ясной, а ноющая боль постепенно стихает. Мальчик поднялся и потянулся, разминая мышцы. Похоже, он готов был встретить новый день.

Изак сиял рубашку и еще раз рассмотрел шрам на груди. Рана была всего двух дюймов в длину, но порожденные ею переживания были куда больше. Снова надев рубашку, он уже не мог видеть ожог и все-таки продолжал чувствовать его пульсацию. Однако что значила боль в сравнении с загадочным предназначением ожога?

Изак открыл сундук с бельем и нашел там пару штанов получше, чем его прежние, а еще бесформенную рубаху с короткими и широкими рукавами, словно ее шили не для человека, а для четса. Пожалуй, в такой одежде он будет выглядеть довольно глупо… Но рубашка оказалась теплой, значит, сгодится.

Обуви в сундуке не нашлось, и, закрыв крышку, Изак стал оглядывать комнату. Он ступил на темный круг и сразу же почувствовал привкус сокрытой в этой платформе магии – слегка металлический, окончательно разогнавший остатки сна. Изак глубоко вздохнул и сосредоточился на изображении птицы на нижнем этаже. От усилия у него слегка закружилась голова, но, когда он увидел нижнюю комнату и озабоченное лицо Тилы, он уже успел успокоиться и полностью овладеть собой.

– Вот ты где!

При его появлении девушка присела в реверансе.

– рошу, не надо поступать так всякий раз, как мы встречаемся, – попросил Изак. – Я глупо себя чувствую.

– Я… да, милорд.

Они молча уставились друг на друга, и тут Изак заметил в ее руках пару ботинок и вопросительно посмотрел на девушку.

– Ах, да, я одолжила их у одного гвардейца. Надеюсь, они подойдут. Я пригласила портного и сапожника, они явятся днем. А пока, может быть, сойдет и эта обувь.

Изак взял ботинки и надел: они были простыми, но хорошо сшитыми и, уж конечно, выглядели куда новее и богаче тех, что ему доводилось носить раньше. Правда, ботинки оказались тесноваты и жали – особенно страдал большой палец левой ноги – но все же ходить в них было лучше, чем разгуливать босиком по булыжнику или каменным плитам. Изак одобрительно улыбнулся, и Тина облегченно вздохнула.

– Я должен попросить у Лезарля денег на портного? – спросил мальчик, вспомнив разговор с Бахлем.

– Вовсе нет, мой господин.

– Почему? – поинтересовался он, заподозрив, что чего-то недопонял. – Они ведь не захотят одевать меня бесплатно.

Служанка снова улыбнулась, на сей раз чуть снисходительно.

– Думаю, они с радостью будут одевать вас бесплатно, милорд. Вы же сюзерен, и, если вам понравится их работа, они смогут ожидать от вас заказов и в будущем. Мой дедушка всегда говорил, что важнее всего для джентльмена – хороший портной.

– Мне еще далеко до джентльменства.

– Напротив, милорд, как сюзерен Анви вы превосходите знатностью любого в стране. Милорд, можно мне осмелиться поговорить с вами откровенно?

Изак пожал плечами и сжал губы, ожидая нелестных комментариев насчет своей рубашки.

– Говорят, до того как стать кранном, вы жили в обозе.

Девушка замолчала, боясь, что он неверно воспримет ее слова – как глупость или как оскорбление. Но Изак лишь кивнул, позволяя продолжать.

– Если это правда, полагаю, вы совсем ничего не знаете о жизни во дворце. Возможно, я могла бы помочь вам в этом, ведь я выросла при дворе. Конечно, если вы мне доверитесь. Но могу заверить, что, если вы попадете в немилость или просто в неловкую ситуацию, это обязательно отразится и на мне. Я довольно привлекательна, но, хотя мне уже семнадцать лет, все еще не замужем – несмотря на солидное положение отца, у него нет денег на мое приданое. Если я окажусь для вас хорошим советчиком, это очень мне поможет… Я докажу, что гожусь не только на то, чтобы вынашивать детей. Значит, я теряю и выигрываю на нашей сделке не меньше вашего.

Изак задумался над этими словами. Он не был готов полностью ей довериться, но девушка и сама только что упомянула об этом. Он постарается быть осторожным, в остальном же предложение очень даже его устраивало.

– Продолжай, – нехотя проговорил он.

– Да, милорд, вы сейчас человек с титулом – поэтому отношение к вам общества в значительной степени будет зависеть от того, как вы сумеете представиться людям.

– У меня нет ни малейшего желания представляться кому бы то ни было. Раз я – кранн, они сами должны ко мне приходить.

– Я уверена, что придут. Это политический вопрос. Но чтобы получить власть, нужно не только принимать чужую дружбу, но и самому искать друзей. Если оставаться в тени, победы не одержать.

– Однако повелителю Бахлю это удалось. Тина помолчала.

– Милорд, для всех вы всего лишь молодой альбинос с задатками воина. Ваше божественное предназначение неоспоримо, но с избранными происходит всегда одно и то же: их возвышают дары богов, но они должны доказать, что достойны этих даров, и должны сами удержать власть. Повелитель Бахль – один из величайших воинов Ланда. Ему нет равных в бою. Лучший полк Фарлана верен ему до последнего человека, никто не может победить повелителя в поединке, а на политической арене его интересы защищает главный распорядитель. Вы же, напротив, в битвах пока не отличились, а кроме того, не знаете порочности нашего высшего общества.

– Хорошо, так какое же решение ты, мой советник, можешь здесь предложить? – Изак переступил с ноги на ногу.

Чем больше он раздражался, тем сильнее ощущал, как мала ему обувь.

– Покажите, что вы им ровня. Одевайтесь и ведите себя, как подобает человеку вашего положения, и люди тотчас начнут приходить к вам и добиваться вашего внимания. Если вы будете терпеливы и благоразумны, дружелюбны, но не слишком, у вас хватит времени, чтобы научиться обращаться с придворными: герцогами, сюзеренами и графами. Все они хитрецы, все используют закон, силу, влияние и слухи, чтобы получить, что хотят. Прежде чем вступить в игру, нужно ознакомиться с ее правилами.

– А что потом?

– Потом люди примкнут к вам. Конечно, не все из них останутся верными, но только так можно получить политическую поддержку, основанную не на одной военной мощи. Повелитель Бахль преднамеренно отвергал высшее общество, и в результате у него в прошлом было немало проблем.

– На мой взгляд, это очень опасное высказывание. Тила испуганно посмотрела на Изака, но быстро поняла, что он не угрожает ей.

– Мне кажется… оно не опасное, мой господин. Всем прекрасно известно, что повелитель Бахль не интересуется ни политикой, ни культом Нартиса, и это тоже причиняло ему в прошлом неприятности.

Изак молчал, пытаясь усвоить слова Тилы. Снова перемены, снова неразбериха, снова нужно играть в чужие игры. А он так мечтал от всего этого освободиться.

«К дьяволу, – неожиданно подумал он. – Теперь я – могущественный человек, а значит, могу жить, как мне заблагорассудится. Почему я должен подчиняться чужой воле? Пусть лучше Ланд подчиняется моей».

Он уже открыл рот, чтобы высказать все это Тиле, но слова застряли в его горле. Она ведь старалась помочь, хотела стать его другом. На сегодняшний день она единственный близкий ему человек во дворце, так не стоит отбрасывать с ходу ее слова.

– Возможно, ты и права. Мне нужно все это обдумать, – сказал Изак. – А сейчас я должен отыскать мастера меча Керина, так велел повелитель Бахль.

Тила слегка присела, склонила голову, но так медленно, что Изак сумел заметить промелькнувшее на ее лице облегченное выражение.

– Он должен быть на площадке для тренировок, милорд. Сюда, пожалуйста.

Она провела Изака по пустому коридору в сторону Большого зала. На широкой каменной лестнице отдавался гул голосов, долетавший со всех концов дворца Тиры. Изак решил, что обязательно осмотрит это место позже.

Он улыбнулся. Высокие крыши и тенистые навесы древнего дворца скоро примут его и поделятся с ним своими секретами. Теперь у него нет отца, ругающего за все и вся, он подчиняется только себе самому.

Тила распахнула двери Большого зала и окинула взглядом собравшихся, потом отошла в сторону, пропуская вперед Изака.

– Сегодня я должна подготовить ваши личные покои. Повелитель Бахль дал подробные инструкции на этот счет: вы будете несколько недель жить в башне, но покои в главном крыле тоже будут вашими.

Изак кивнул и прошел мимо нее в зал. Там сейчас находились только четверо: двое слуг, хлопотавших у очага, и двое гвардейцев. Тот из них, что помоложе, сидел, положив окровавленную ногу на скамью, а второй, седой, примерно ровесник Карела, стоял перед ним и разматывал длинную ленту бинта.

Изак не очень хорошо представлял, что нужно делать в такой ситуации, поэтому просто знаком велел им продолжать свои занятия, а сам двинулся мимо к двустворчатым дверям. Одна створка была немного приоткрыта, сквозь нее лился дневной свет.

Полностью ее распахнув, Изак оказался на верху длинной каменной лестницы без перил: насколько можно было судить, она вела вниз, на площадку для тренировок. Слева и справа от лестницы был обрыв высотой в десять футов – неудивительно, что ступени сильнее всего были стоптаны посередине.

Небо закрывали густые тяжелые облака, противившиеся слабым попыткам ветра унести их прочь. Изак не мог угадать, в какой стороне находится солнце, он давно потерял счет времени, хотя и подозревал, что проспал гораздо дольше обычного.

Слева вдали виднелась навесная башня, а еще две высились слева и справа от нее. Темным провалом зиял выход из туннеля под внутренним двором – туннель был слишком длинным, чтобы в него проникал свет из противоположного конца. Изак посмотрел в другую сторону и увидел массивные стены главного дворцового крыла, за которым вставала башня Семар. Изак запрокинул голову, чтобы увидеть ее вершину, и ему показалось, что он проваливается вниз. В рассеянном свете пасмурного дня громадная башня, убегающая в небеса, казалась невесомой и размытой. Теперь, оказавшись во дворце, Изак понял, насколько огромен дворец-крепость, а башня была просто невероятной высоты.

Толстые высокие стены окружали обширную территорию, где были разбросаны там и сям оборонительные башни, конюшни и казармы. В кольце стен на нескольких огороженных участках пасся скот и были разбиты просторные огороды, но большая часть крепости была отдана во владение воинам. В дальнем конце крепости расположился длинный ряд мишеней для лучников, там сейчас проходили тренировки в стрельбе, а на просторном плацу в центре маршировали пехотинцы и выезжали своих лошадей кавалеристы.

Дворец строили не для обороны. Он рос постепенно, древние стены сейчас окружали только площадку для тренировок фехтовальщиков, а впервые крепость расширили, когда весь внешний сектор был уничтожен с помощью магии. Теперь дворец так разросся, что для его защиты требовались тысячи людей. Но никому и никогда не удалось осадить Тиру, потому что ее армия была очень подвижна, маневренна и великолепно обучена. Лошадей тренировали так же тщательно, как и людей, и кони великолепно слушались наездников, могли идти тесным строем, легко перестраивались, поэтому у противника не было никакой возможности выбрать самому поле боя. А организация снабжения в армии Фарлана считалась настолько важной, что звание генерал-интендант превосходило по важности титул сюзерена как в мирное, так и в военное время.

Изак бодро спустился по ступеням и подошел к ближайшему конюху, занятому высоким гнедым гунтером. Великолепное животное послушно стояло, не шевелясь, пока конюх по очереди разглядывал подковы на его передних копытах.

Изак на миг задержался, любуясь прекрасным боевым конем – таких ему еще не доводилось видеть, – но наконец обратился к конюху:

– Не подскажете, где мне найти мастера меча Керина?

– Мастера меча? – переспросил тот, не поднимая глаз. – Он сейчас занят с богатенькими мальчиками из гвардейцев. Подожди, пока они закончат, некоторые из них рыцари и не любят, когда им мешают простолюдины.

Изак улыбнулся. Еще вчера он послушно последовал бы этому совету.

– А все-таки скажите, кто из них мастер? Думаю, мой титул окажется выше титула его учеников, так что вряд ли они станут возражать.

Человек поднял глаза – и выронил подкову. Однако он быстро пришел в себя и опустился на колено, бормоча извинения.

– Милорд, простите…

– Ничего, просто скажите, кто тут мастер меча. Конюх вскочил и указал на нескольких людей в тридцати ярдах отсюда.

– Конечно, милорд. Вон он, тренирует высокородных. Тот, что в синем и с дубинкой в руке.

Изак повернулся туда. Группа расположилась полукругом – все смотрели на мастера, один из учеников, облаченный в кольчугу, застыл в полувыпаде, и учитель указывал дубинкой на его ногу. Теперь Изак понял, почему конюх так пренебрежительно говорил о них – то был урок фехтования для знатных, которых учили фехтовать на рапирах. Такое оружие было почти бесполезно на поле брани, зато прекрасно годилось для дуэлей, частенько случавшихся в высших кругах, поэтому владение узким клинком вполне могло принести славу.

Как только Изака заметили, все тотчас уставились на нового кранна.

Изак улыбнулся про себя. Интересно, какие про него ходят слухи? Никому не известный простолюдин является во дворец среди ночи, весь в крови, а потом его вдруг объявляют кранном повелителя Бахля и будущим правителем Фарлана. Неудивительно, что люди, как и сам Изак, строят разные догадки, неудивительно, что некоторые считают случившееся шуткой судьбы.

К чести мастера, стройного седеющего мужчины, едва его ученики отвлеклись от пояснений, он без колебаний обернулся, сделал шаг к Изаку и опустился на одно колено.

– Милорд Изак, вы оказываете нам честь своим присутствием.

Керин произнес это, глядя на Изака оценивающим взглядом, без всякого страха.

– Вы – мастер меча Керин?

– Да я, милорд.

Керин не моргал и не сводил с Изака глаз. Хотя он стоял на одном колене, непохоже было, чтобы кранн произвел на него большое впечатление.

– Хорошо. Повелитель Бахль велел мне обратиться к вам.

Керин поднялся на ноги, тяжело опираясь на свою дубинку.

Но эта демонстрация слабости не обманула Изака. Судя по уважению на лицах учеников, Керин вполне заслужил свое звание мастера.

– Да, милорд, таково его желание, поэтому вы здесь и поступаете под мое начало. Здесь титулы не имеют значения и есть только один командир. Если вам не понравятся мои указания, вам все же придется смириться с ними. Или вы подчиняетесь – или вовсе не приходите сюда.

Изак изумленно заморгал. Он никак не ожидал такого вступления, но тотчас вспомнил, что говаривал Карел: «Смиряй свой дурацкий характер и держи рот на замке. Либо ты научишься подчиняться приказам, либо тебя прожуют и выплюнут. Мастера меча многое перевидели в своей жизни, и тебе придется доказывать им, что у тебя есть еще кое-что за душой, помимо белых глаз».

Изак усмехнулся: он теперь – кранн, а этим людям еще не приходилось видеть кранна, и все-таки ему придется что-то им доказывать. Наверное, будет лучше, если они увидят человека, каким он может стать, а не животное, которое ожидали увидеть.

– Думаете, я шучу, молодой человек? – прервал его размышления мастер меча. – Сейчас на плацу около тысячи человек. Можете вызвать меня на поединок и убедиться, кого они поддержат: меня или вислоухого сюзерена, прибывшего из невесть какой дыры.

Изак примиряющим жестом поднял руки.

– Я еще не успел привыкнуть к своему титулу, поэтому мне будет нетрудно на время о нем забыть.

Он посмотрел на людей по сторонам, и ему не очень понравилось то, что он увидел. Потом перевел взгляд на ближайший отряд.

– Я думал, что среди «духов» есть и белоглазые. Керин фыркнул.

– Есть, конечно, по последней переписи семьдесят шесть злобных ублюдков.

– Вы не любите белоглазых?

– Ха! Дружище, они для меня просто воины, а вы пока еще даже не воин. Лучший способ меня разозлить – щеголять тем, кто вы есть. Хотите знать, почему я называю их злобными ублюдками? Потому что они и в самом деле такие. Я могу сосчитать по пальцам все слова, которые белоглазые произнесли за все время своего пребывания в гвардии. Генерал Лах, пожалуй, единтвенный цивилизованный человек среди них, разве что кроме вас. Но даже генерал Лах несколько лет назад голыми руками сломал шею другому белоглазому.

Керин произнес все это с легкой улыбкой, как человек, прекрасно знающий, о чем он говорит, и Изак подумал, что даже белоглазые гвардейцы, ублюдки они или нет, будут беспрекословно исполнять приказы Керина.

– Я стану держать их подальше от вас, иначе при первой же возможности они захотят вмешаться. Будут поддразнивать вас, а никто из вас, белоглазых, не умеет держать себя в руках. Дай вам волю, и вы поубиваете друг друга. Вот почему белоглазые будут наказаны, даже если просто пройдут слишком близко. Но хватит разговоров. Вы умеете фехтовать?

Мальчик кивнул, пытаясь справиться со своим недовольством. Керин как будто считал, что у Изака нет ничего общего с другими белоглазыми, – не окажется ли в результате Изак отверженным даже среди себе подобных?

– Замечательно. Дайте ему дубинку, мастер Козеп, – приказал Керин толстому офицеру в военной форме Бахля.

Орел на груди толстяка был не белым, как у прочих, а золотым; Изак догадался, что то знак мастера, отмечающий самых умелых фехтовальщиков Фарлана. Керин же вел себя так, словно был среди мастеров самым главным. И, видимо, признание его заслуг было так высоко, что он не нуждался ни в знаках отличия, ни в форме.