Текст книги "Вызывающий бурю"

Автор книги: Том Ллойд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 35 страниц)

ГЛАВА 13

Он стоял на одной из немногих уцелевших башен и взирал на родной город, лежавший в руинах. Сверху развалины казались даже привлекательными в своем запустении. Огромные дыры в земле, разбросанные камни рухнувших башен были словно выписаны кистью дерзкого художника. Он вспомнил приступ ярости, охвативший его по приезде, вспомнил уродливых зверей, шнырявших среди разрушенных домов. Тугие мускулистые тела радостно извивались, длинные узкие языки лакали грязную воду, смешанную с кровью. Звери визжали, когда приходил их черед умирать за свершенные преступления, но их было слишком много. Сломленный и одинокий, израненный и избитый, он лежал рядом с теми, кто был для него всего дороже, а эти твари пробовали на вкус его кровь.

Его спасло одно имя. Единственное слово, повисшее в воздухе, заживило его раны. Сладковатый запах разложения и смерти ощущался еще очень долго после того, как все нападавшие на него враги превратились в нелепые бесформенные кучи мертвой плоти. Он почувствовал себя грязным и оскверненным, страдающим от недуга, от которого нет исцеления.

В отчаянии он принялся искать, как спастись из этого места. Он бросился вдоль заваленного трупами коридора и попал в заброшенный сад – еще недавно он скрывался тут от ужасов жизни. Теперь сад тоже был мертв, как и ручные зверьки, некогда обитавшие здесь. Кто-то из них, конечно, сумел убежать, но большинство лежали бездыханными, их косточки похрустывали под его ногами, когда он направлялся к чистому спокойному пруду. Он посмотрел в воду и увидел собственное отражение… И, к ужасу своему, понял, что проклят, ибо лицо в воде было чужим. Рот отражения распахнулся в крике, и он услышал собственный крик, а образ в воде постепенно темнел…

Изак проснулся, задыхаясь под влажными измятыми одеялами. От холодного прикосновения предутреннего воздуха по телу пробежала дрожь, а в тех местах, где во сне он был изранен, ощущалось сильное жжение.

В палатке было темно, в слабом предутреннем свете все предметы приобрели зловещие очертания, по углам ему мерещились какие-то колышущиеся тени.

Изак сжал эфес Эолиса – юноша всегда держал оружие под рукой, когда спал – и поднял меч, чтобы посмотреть на свое отражение. Оно было слегка искажено, но после того жуткого сновидения кранна утешил бы вид даже отдаленного подобия своего лица.

От усилия рука его задрожала, а когда кто-то шевельнулся у входа в палатку, Изак от неожиданности чуть не выронил меч. Волосы на его затылке встали дыбом, а оружие будто само изготовилось для удара, хотя в следующий миг юноша узнал генерала Лаха. Руки Лаха были смиренно прижаты к груди – очень странная поза для рыцаря в полных боевых доспехах.

– Что вы здесь делаете, генерал? – Изаку показалось, что у него заплетается язык, как у пьяного, но генерал не подал вида, что заметил.

– Пора. Мы должны выехать до рассвета.

Лах пристально всматривался в Изака, словно пытался понять, что же такое скрывается в молодом человеке, что позволило ему возвыситься над генералом.

– Прислать пажа, чтобы он помог вам надеть доспехи?

Изак нахмурился, потом вспомнил, почему он все время отказывался от услуг пажа. Схватив одеяло, он натянул его до самой шеи, чтобы прикрыть шрам на груди.

– Нет, я сам прекрасно справлюсь. Когда выезжаем?

– Когда будете готовы, милорд. Я велел пехотинцам собраться за полчаса. Сегодня ночью от сюзерена Торля прискакал посыльный. Торль дважды нападал на противника и оба раза заставлял врага отступить.

– И все-таки мы сильно уступаем им в численности.

– Не так уж сильно. Вам еще не доводилось видеть обученные войска, выступающие против неорганизованного сброда. Когда-нибудь, я построю пеший легион «духов» на площади и велю, чтобы со всех сторон на них нападали нетренированные воины, впятеро превосходящие «духов» числом, – тогда вы увидите, что я прав. Наш враг труслив и слаб. А если в эльфийской армии есть представители разных кланов, вполне может оказаться, что многие из них не вступят в бой, а спокойно уйдут, прихватив награбленное, чтобы потом мародерствовать у себя дома.

– А тролли?

Генерал ответил не сразу. Он открыл было рот, но снова закрыл и задумался… И только спустя некоторое время все-таки проговорил:

– Они – животные, а не солдаты. Боги создали их во время Великой войны. Тролли – раса воинов, но у них нет способности мыслить и предвидеть, они могут просто бросаться на врага. Им нравится разрушать, они любят драться. Они не побегут, как остальные.

Казалось, генерал хочет добавить еще что-то. Изак немного подождал, но понял, что продолжения не дождется.

– Идите, проверьте людей. Я скоро буду готов.

– Да, милорд.

Лах поклонился и вышел.

Во время беседы генерала не раз окликали снаружи, но никто не зашел внутрь, чему Изак был несказанно рад.

Он облегчился, воспользовавшись бронзовым горшком у кровати, сунул в рот кусок черствого хлеба и принялся облачаться в поддоснешник, на который потом наденет Сю ленты. Как и предвидел Бахль, теперь ему впору был второй комплект, большего размера. К тому времени как Изак его надел и застегнул, он успел между делом проглотить последний кусочек хлеба.

Потом Изак надел кольчужную юбку и паховую пластину, которые будут прикрыты доспехами. Карел говорил, что удар в пах приводит к быстрой смерти от потери крови. Изак представил себе такой удар и тотчас почувствовал прилив крови в этом месте.

Теперь пришла очередь кирасы. Изак раскрыл застежки, чтобы ее надеть, а как только застежки снова защелкнулись, кираса приняла форму его тела, повторяя каждый изгиб, а место стыков и петли исчезли. На Сюлентах никак не отразилось то, что хозяин их сильно вырос. Изак не смог удержаться от искушения провести пальцем по тому месту, где только что был стык: он почувствовал его на ощупь, но не увидел глазами.

Как только все части доспехов стали единым целым, по телу Изака разлилось тепло, прогнав утренний озноб, а на лице юноши расцвела улыбка. Пока он не чувствовал волнения из-за надвигающегося сражения.

Поведя плечами, Изак понял, что доспехи сидят как влитые. Сплошное защитное покрытие из жидкого металла придало Изаку уверенности в своих силах и быстроте. Он сделал несколько взмахов Эолисом – и почувствовал, что его сверхъестественные способности еще больше возросли. Когда оружие двигалось, оно становилось как бы продолжением руки кранна. И даже в ножнах Эолис остался живым и жаждал действия.

Изак вышел из палатки с холодной улыбкой на губах. Его синяя маска-капюшон висела пока на груди, доспехи мерцали серым зловещим светом, а изображение дракона на плаще, который раздували порывы ветра, плясало и скалилось. «Духи» уже видели кранна в боевом облачении, но все равно пришли в восторг.

Изак остановился, ловя на себе изумленные взгляды, и приказал всем заниматься своими делами. Юноша улыбнулся, когда воины отскочили, словно испуганные кролики.

Осмотревшись, кранн увидел слева и справа колонны всадников, кроме тех, что еще готовили лошадей и проверяли оружие. Пажи носились взад-вперед среди сонма палаток. Большинство всадников были «духами». Их подготовка во многом была такой же, как у прочих кавалеристов. Но победа или поражение могли зачастую зависеть от малейших нюансов воинского искусства, и в этом отношении Лах мог послужить образцом командира – он без устали тренировал своих людей, доводя их мастерство до совершенства.

Граф Везна в полном вооружении торопливо направился к Изаку, который залюбовался войском. Там и сям раздавался смех, но большинство воинов пребывали в состоянии сосредоточенной задумчивости. Вид чудом спасшихся беженцев и известие о нападении на Ломин породили в воинах глубокую ненависть к врагу.

– Милорд, ваш конь готов.

Везна двигался слегка неуклюже, как любой человек в доспехах, но, поскольку в его черных латах была заключена магия, они позволяли ему двигаться достаточно проворно. Его волосы, заплетенные в косы, были стянуты узлом на шее, прикрывая татуировки.

Изак увидел, что одетый в желтое и белое рыцарь стоит перед конем кранна и, размахивая руками, говорит что-то своему пажу. Юноша пристально посмотрел на этого рыцаря, и тот смолк, не договорив.

Доспехи коня прикрывала белая попона с изображениями дракона на боках; на лбу сквозь ткань торчал металлический шип.

При виде Изака конь шагнул ему навстречу, натянув поводья, которые держал один из свитских. Конь возбужденно потряхивал головой.

Юноша вдруг почуял неладное: его паж был куда меньше ростом.

И тут державший поводья резким движением скинул плащ и прыгнул вперед.

Изак не успел и глазом моргнуть, как существо уже преодолело разделявшее их расстояние, вытянув к нему лапы с острыми костяными наростами. Эолис сам рванулся навстречу врагу в тот миг, когда противник врезался в грудь Изака и повалил. Юноша ударился оземь, смутно чувствуя удары, которые ему наносили в живот, и перехватил левой рукой тощую руку, оказавшуюся на удивление сильной.

И тут противник отпустил его. Изак поднялся на колени и машинально перекатился влево – а через миг там, где он только что лежал, уже торчали две белые стрелы. Кранн уклонился от еще одной и снова отпрянул в сторону. Рядом раздалась незнакомая речь, кто-то навалился юноше на спину; Изак, не раздумывая, вскинул руку, чтобы защитить лицо, и услышал, как железо проскрипело по металлу наручей, вместо того чтобы полоснуть его по горлу.

Он ударил Эолисом вверх и назад; кончик клинка уперся в кость; тяжесть, навалившаяся на спину, пропала. Изак вскочил и крутанулся, рубанув мечом, но противник успел отскочить. На миг их глаза встретились. Челюсти твари, очень похожие на жвала насекомого, двигались, когда она смотрела на свою добычу. Существо стояло на трех конечностях, четвертая была поджата, с нее капала черная кровь. Кровоточило и правое плечо, но лапа с костяным шипом все еще готова была колоть.

Прежде чем кто-нибудь из рыцарей смог вмешаться, тварь прыгнула снова, вытянув руки и ноги. Изак отскочил вправо, выбросив меч в сторону, на пути летящего врага. Он почувствовал, как треснул хитин, когда клинок глубоко вошел в тело; не стал дожидаться, пока тварь оправится от второго удара, и мгновенно обрубил одну из ее конечностей. Потом сделал пируэт и снова вонзил Эолис в рухнувшего врага. Второй удар отрубил еще одну руку с острым шипом, а третий пригвоздил чудовище к земле.

Изак шагнул назад и наткнулся на Везну. Белоглазый резко обернулся, вскидывая правую руку, в которой, правда, уже не было меча, – и только тут пришел в себя. Позади кранна билась и корчилась тварь, но она уже была все равно что мертва.

– Милорд, вы ранены? – Везна бросил меч и вцепился в огромного белоглазого, которого шатнуло в сторону.

Но Изак сумел удержаться на ногах, крепко ухватившись за плечо своего подданного. Возбуждение боя застлало туманом его глаза, но вскоре туман рассеялся, и юноша поймал себя на том, что рассматривает татуировку на шее Везны. Напряженные мышцы причудливо изменили выколотый рисунок.

Изак глубоко вздохнул и почувствовал, что рука его слегка дрожит.

– Я… да, кажется, ранен.

Он посмотрел туда, куда ударила тварь, но увидел лишь крошечную дырку, которая затягивалась на глазах.

– У меня идет кровь?

– Хм…

Везна внимательно осмотрел Изака с ног до головы. Все произошло настолько быстро, что граф не успел уследить за ударами, но, кроме глубокой царапины на наручах, которую нанесла тварь, пытаясь перерезать Изаку горло, не было видно никаких следов недавнего боя.

– Нет, непохоже, чтобы ему удалось пробить ваши доспехи.

– Что это за существо?

Оба повернулись к дохлой твари – один из «духов» как раз втыкал ей в горло копье, так, на всякий случай. Когда предсмертные судороги прекратились, этот же «дух» вытащил из трупа Эолис и вложил эфес в вытянутую руку Изака. Кранн некоторое время молча смотрел на клинок, удивленный такой церемонностью «духа». Но, судя по лицам окружающих, битва произвела на них огромное впечатление.

– Это, милорд, – ответил из-за спины юноши генерал Лах, – воин эсташанти. Эсташанти – раса, созданная богами во время Великой войны из нескольких разных рас. А потом эти существа стали богам не нужны.

Еще не оправившемуся от пережитого Изаку показалось, что в голосе генерала прозвучала горечь.

– Теперь становится ясно, как врагу удалось расправиться с герцогом Ломином. Воинов-насекомых нередко используют в качестве убийц, – пробормотал сюзерен Фордан.

Он пнул труп, и по земле покатился золотой медальон. Изак почувствовал, что от этого предмета исходит магическая энергия.

– Вот каким образом ему удалось пройти мимо стражи, – добавил Фердан.

– Боги, если бы это случилось вчера… Без Сюлентов мне бы легко вспороли живот. Если бы не сегодняшний бой, я бы не облачился в доспехи…

– Тогда вы были бы уже мертвы, милорд, – заметил генерал Лах. – Но, прежде чем вы вознесете благодарность богам, надо выдержать еще одно сражение. Нам нельзя медлить.

Не дожидаясь ответа, генерал повернулся к герольду. Герольд был на несколько лет младше Изака и единственный из присутствующих носил легкие доспехи; за спину его был заброшен большой круглый щит, в руке он держал охотничий рог. Ему надо было остаться в живых, передавая приказы войскам. На одежде герольда были заметны следы рвоты – наверное, он размышлял о возможной встрече с троллем.

– Играй приказ к наступлению.

Отдав эту команду, Изак вскочил на коня, который наконец успокоился, когда эсташанти был убит. Везна вручил кранну холодный безликий шлем, который тот выронил в пылу битвы. На гребне засохла грязь.

– Милорд?

Изак повернулся к генералу, который слегка приподнял забрало. Оглядевшись по сторонам, Изак понял, что все смотрят на него. Он возглавляет эту армию, значит, ему следует отдавать приказы. Еще в детстве во время игры все выкрикивали слова, которые ему сейчас предстояло произнести; и даже те, кого не принимали в игру, произносили их про себя.

Изак повернул коня, поднял шлем над головой, чтобы все видели, и громко выкрикнул:

– Милорды, мы отправляемся на войну – наденьте шлемы!

Под приветственные возгласы Изак надел шлем и почувствовал, как нижний край точно совпал с кирасой. Рядом с ним Везна надел шлем с золотой львиной головой и поднял забрало, чтобы посмотреть на своего сеньора. Граф что-то изумленно пробормотал, но за возгласами, летевшими отовсюду, Изак не расслышал – что именно. Он не стал переспрашивать, пришпорил коня и поскакал перед конными гвардейцами. Отовсюду неслись боевые кличи.

ГЛАВА 14

Как только рыцари прошли по берегу мелкой речушки и оказались возле горной гряды, Изак впервые ощутил какой-то непонятный запах. Впрочем, зимняя стужа меняла все запахи, к тому же их можно было ощутить лишь тогда, когда ветер относил в сторону острый дух лошадей. Изак так и не понял – то ли запах был слишком слабым, чтобы его можно было распознать, то ли и вправду незнакомым.

Здешние безлюдные земли не представляли интереса для торговых обозов, вокруг не видно было ничего примечательного, но все же Изак начал прикидывать, какую часть земель, которые когда-нибудь станут принадлежать ему, он никогда не увидит. Даже Анви он до сих пор знал лишь по названию, а ведь это всего одна из его вотчин. А когда он станет повелителем Фарлана?

Слева развевались флаги легиона лучников, люди вокруг знамени стояли спиной к ветру, слегка сутулясь. Как только прибыли всадники, один из лучников приветственно поднял оружие и побежал вниз по склону, чтобы доложить командиру о появлении кавалерии.

– Милорд?

Изак только сейчас заметил, что развернулся в седле лицом к ветру. Ветер по-прежнему доносил еле ощутимый запах, и кранн преисполнился решимости все-таки выяснить, чем же это пахнет. Везна проследил за взглядом юноши, но сквозь прорезь своего черного шлема увидел лишь ряды воинов. Изак почувствовал смятение графа и выкинул раздумья из головы, решив, что чует просто запах воинов, побаивающихся предстоящей битвы.

– Со мной все в порядке, – дотронувшись до нагрудной пластины Везны, сказал Изак. – Просто я задумался об этих землях.

– Напрасно, это отвлекает от грядущей битвы. В первый раз так бывает со всеми. Я знаю, о чем вы думаете, но лучше не надо. Просто, представьте себе врага и больше ничего. Думайте, где пройдет ваш конь, думайте, как нанесете первый удар. Представьте, как ряды врагов рассеиваются, давая вам дорогу, как фланг Сертинса ударяет по ним с другой стороны. Представьте, как наши люди разворачиваются и снова строятся в шеренги.

Изак ухмыльнулся.

– Да, я понял.

Вдали послышались звуки охотничьих рогов – приказ для легкой кавалерии, подхваченный барабанами легионов пехоты. Люди позади Изака зашевелились в седлах – им хотелось побыстрее двинуться вперед.

– Начинается, – объявил генерал Лах.

Тяжелая кавалерия разделилась на три группы, чтобы было удобнее переходить реку вброд. «Духи» во главе с Изаком двинулись первыми. Сразу за ними последовали пятьсот рыцарей под предводительством герцога Сертинса, а группа сюзерена Кеда – гвардейцы в черно-белой форме и знатные господа в ярких одеждах – замыкала шествие. Как только первые два отряда начнут сражение, гвардейцы атакуют троллей. Потом совместный удар должен будет смять остатки чудовищ.

А пока, вся тяжелая кавалерия держалась вместе, и Изак не мог не восхищаться красотой боевого построения фарланов. Несмотря на жалобы генерала, что кавалерии могло быть куда больше, вряд ли какое-нибудь другое племя Лайда смогло выставить хоть половину такого конного состава.

Вся социальная структура фарланов работала на поддержание совершенной военной машины. Любой достигший совершеннолетия рыцарь лишался титула и земель, если не имел полного боевого снаряжения. И как бы ни была бедна его семья, он обязательно держал хорошо откормленного боевого коня, в любой момент готового к походу. Каждый арендатор, умевший с седла стрелять из лука и попадавший в цель четыре раза из пяти, регулярно получал денежную доплату от своего хозяина – неважно, был ли крепостным или просто местным браконьером. Военные тренировки считались крайне важным занятием для каждого взрослого фарлана. Еще детьми все мальчики играли в битвы, представляя, как будут сражаться, когда вырастут. Это было у них в крови.

Снова вдали зазвучали рога. Высоко в затянутом облаками небе парили птицы-падалыцики: наверное, коршуны и канюки. Справа на деревьях сидели несколько ворон и, хотя их пугали двигавшиеся по дороге воины, улетать почему-то не хотели.

– Что это за сигнал? – спросил Изак.

– Атака левым флангом, атака правым флангом, – чисто машинально ответил Везна. – Легкая кавалерия обнаружила цель для атаки.

– Но они не должны вступать в бой.

– Могут и вступить, если капитаны поймут, что их действия не помешают общему плану. Они быстро отступят и двинутся на юг, открывая для нас проход, и между делом вполне могут разбить вражескую дивизию.

– Где герольды со знаменами?

Белый флаг должен был означать, что продвижение войск может продолжаться, красный – что враг начал массированное наступление. При виде белого флага следовало ринуться вперед и атаковать всеми имеющимися силами. Красный флаг значил, что нужно как можно дольше сдерживать врага, чтобы дать время остальным перестроиться.

– Ждите.

Изак замолчал. Его пальцы поглаживали доспехи, пока он напряженно ожидал сигнала. Юноша просто умирал от желания ринуться вперед и принять участие в бою: ему необходимо было что-то делать.

Теперь гудело еще больше рогов, и, хотя звук их стал слабее, к нему добавилась тяжелая барабанная дробь.

Изак вскинул голову, почувствовав, как из-за возвышенности впереди выплеснулась магическая энергия: к атаке присоединились боевые маги. Даже сквозь преграду он чувствовал, как маги ликуют, упиваясь своим могуществом. Все время похода они держались подальше от кранна – видимо, смерть Афгера Ветлена оставила в их душах неизгладимое впечатление.

Нетерпение Изака стало еще сильнее от раздражающего покалывания в позвоночнике, порожденного магией. Кровь пульсировала в его жилах, мускулы жаждали действия. Наверное, и его могучий конь излучал сейчас силу и жар.

Изак моргнул и крепче сжал поводья. Край щита больно уперся в бедро, но юноша опустил щит еще ниже, чтобы хоть таким образом немного отвлечься и снять напряжение. Эта простая уловка помогла ему сосредоточиться на всаднике, едущем впереди.

И вот наконец был поднят флаг, отчаянно заполоскавшийся на ветру. Все кони поднялись на дыбы, даже конь Изака, но юноше никак не удавалось разглядеть, какого цвета флаг, – он был плохо виден на фоне серого неба. Потом в голову кранну пришла здравая мысль – красный цвет он бы увидел сразу. Значит, все идет по плану.

Они двинулись дальше по каменистому руслу реки, потом повернули коней и поднялись на невысокий берег. Изак повсюду видел беспорядочно бегущие толпы. Всадники-фарланы оторвались от преследователей; среди конников метались удирающие в беспорядке пехотинцы, но они не сбивались в плотную толпу, и это должно было потом помочь им построиться заново… Хотя со стороны казалось, что все в ужасе спасаются от врага.

Спустя минуту снова запел рожок. Первая шеренга «духов», которые только что удирали сломя голову, вдруг остановилась и повернулась к врагу. Тот же маневр проделала и вторая, а потом третья и так далее шеренги, пока все не построились в ряды, прикрывшись стеной щитов, готовые в любой момент ринутся на эльфов.

Эти люди и без Изака прекрасно знали, что нужно делать, и кранн принялся рассматривать воинов, находившихся дальше, ярдах в двухстах от него. Его конь поскакал быстрее. Юноша не спускал глаз с троллей впереди: он видел их огромные массивные туловища, длинные толстые руки, слышал их низкое звериное рычание, переходящее в рев, когда звери почуяли всадников.

Конь Изака вылетел вперед без понукания хозяина. Справа и слева воины выставляли копья – расстояние, отделяющее кавалеристов от троллей, быстро сокращалось. Огромные существа застыли на месте, лишь некоторые нерешительно шагнули вперед. Их смутило неожиданное появление всадников; по всему было видно, что тролли не понимали, что происходит, пока конники не оказались совсем рядом.

Изак приподнялся на стременах. Из атакующих он один не имел копья – юноша отказался взять его, сам не понимая почему. Но теперь, когда Изака увлек общий порыв скачущих рядом рыцарей, подстегнул поток магии, устремившейся на троллей, он почувствовал, как рука его наливается мощью. Он выхватил из ножен Эолис и высоко поднял над головой, словно притягивая к мечу небесные силы. «Духи» разразились одобрительным ревом, глядя, как богатырь кранн, похожий на некое божество, готовится обрушить карающий меч на проклятых тварей.

Изак метнул Эолис, словно дротик, и свалил ближайшего тролля. Кто-то из легких кавалеристов уже ранил это чудовище – окровавленное древко торчало из его плеча. Трудно было сказать, заметило ли создание предыдущую рану, зато когда Эолис глубоко воткнулся ему в грудь, тролль содрогнулся, издал гортанный рев и удивленно посмотрел вниз. Его лапа потянулась к рукояти меча, но Изак отдал мысленный приказ, и меч выскользнул из раны, чтобы вернуться к своему господину. Хлынула черная кровь, и тролль рухнул как подкошенный.

Но некогда было радоваться первому поверженному врагу. Эолис снова очутился в руке Изака, и юноша поскакал вперед, к первой линии троллей – тех, что все-таки зашагали навстречу врагу. Юноша низко пригнулся и разрубил еще одного великана; пролетая мимо, он даже не заметил, что черная кровь залила его бедро, – другой тролль уже замахнулся, собираясь скинуть Изака с коня. Но кранн ловко увернулся и рубанул мечом сверху вниз по чудовищной лапе; отрубленная конечность ударила о его щит, заставив Изака откинуться в седле, и упала на землю. Позади раздавались жуткие звуки – это копья пронзали плоть и ломали кости. Заржала лошадь, Изак оглянулся, но увидел лишь, как сшиблись несколько всадников и как люди отчаянно пытались заставить коней разойтись.

Судя по обилию мертвых тел на земле, многие погибли оттого, что не сумели достаточно сильно всадить копья во врага. Один тролль стремглав рванулся вперед, хотя из его туловища торчало три копья. Конный «дух» бросился за ним вдогонку, но чудище развернулось и ударило скакуна кулаком в шею. Задние ноги коня подогнулись, всадник вылетел из седла и покатился по земле – а другой тролль наступил ножищей ему на голову. Доспехи не смогли спасти воина от столь ужасной смерти. Изак услышал вопль, быстро перешедший в хрип, тело содрогнулось.

Кранн перевел взгляд на живых.

Когда группа троллей направилась туда, где разворачивались «духи», герцог Сертинс с диким криком бросился вперед, за ним скакала большая колонна рыцарей. Копье герцога ловко врезалось в череп намеченной жертвы, потом Сертинс выхватил из ножен Факел Ломина, свой фамильный меч, и свалил еще одного тролля.

По плану они должны были налететь на троллей и отойти и лишь во время второй атаки врезаться в ряды врага. Но тролли неслись вперед так стремительно, что отойти было невозможно. Генерал Лах увидел, что рыцарям не вырваться, и не стал тратить время на поиски герольда. К седлу генерала был приторочен чехол с рогом, и вот зазвучал пронзительный сигнал.

– Всем построиться! – кричал Лах, но шум битвы почти полностью заглушал его слова. – Всем построиться в шеренги!

Генерал пришпорил коня, чтобы поравняться с Изаком; «духи» проносились мимо них и осаживали лошадей. Уже не было времени искать копья: всех рыцарей перебьют, если не подоспеет помощь.

«Духи» спокойно и деловито построились в шеренги вокруг генерала, который поднял топор высоко над головой. Воины, вооруженные шипастыми дубинками и секирами, тоже взметнули вверх эти сокрушительные орудия уничтожения.

Справа, ощетинившись копьями, ожидали команды генерала воины сюзерена Кеда. Как только «духи» приготовились, двойной зов рога послал их вперед, на троллей. Они уже летели галопом, когда генерал указал топором на растянувшуюся группу троллей на левом фланге.

Изак всадил шпоры в бока коня, и тот понес юношу вперед. Кранн слышал голос генерала, приказывающего держаться шеренгами, но, полный слепой ярости, видел только уродливых тварей, осквернивших место, которое он уже считал своим домом. Чудовища поплатятся за это!

Со всех сторон зазвучали тошнотворный хруст и хлюпанье – это копья врезались в тела, протыкая плоть, ломая кости. Воздух сотрясали воинственные крики людей и злобное рычание троллей, а Изак вел воинов в самую гущу врага, размахивая мечом направо и налево с одержимостью сумасшедшего. Уже ни о чем не думая, рыча от безудержной ярости, юноша рубил и колол, а в голове его гудело от магической энергии.

Куда ни глянь, отвратительные твари неудержимо напирали на рыцарей.

Троллей атаковали с трех сторон, но они без устали молотили ручищами, сокрушая людей и лошадей, не обращая внимания на численное превосходство врага. Как только один тролль валился замертво, его место занимал другой, столь же бесстрашный и неистовый.

Изака это не пугало, он жаждал боя. Не обращая внимания на других воинов, он ринулся в самую гущу сражения. Сейчас кранн не чувствовал ничего, кроме ярости: ни боли, ни страха, ни отчаяния, ни ударов, достававшихся ему самому.

И вместе с захлестнувшей его волной ненависти пришло освобождение, которого он так отчаянно жаждал. Острый привкус магии опалил его горло, руки стали теплыми, потом – горячими. Первая молния осветила грязно-серые шкуры чудовищ, столпившихся возле кранна. Языки пламени охватили тролля, захлестнули его рот и нос, пробежали по позвоночнику. Рыча и смеясь, Изак заклинанием поднял тлеющее тело с земли и швырнул в толпу других чудовищ.

Но не успел он выбрать следующую жертву, как страшный удар кулака вышвырнул его из седла. Изак знал, что у него сломано несколько ребер, но ярость заглушила боль. Прокатившись по земле, юноша вскочил с поднятым Эолисом, готовый сразить первого же врага. Вонзив меч в череп тролля, он воздел руки к небу, чтобы впитать магическую энергию, текущую с небес.

Его окутало яркое белое сияние, на доспехах заплясали искры, между руками вспыхнула светящаяся дуга. Испепеляющая ярость приподняла его над землей, воздух засветился и задрожал: Изак держал сейчас в своих руках огромный магический заряд. Он швырнул шипящий и искрящийся огонь во врага.

Дождем посыпались искры, зазвучали вопли. Кто-то кого-то окликал, но Изак не знал, его ли это зовут. И не хотел знать. Та его часть, что имела имя, исчезла – он превратился в аватара смерти, упивающегося грандиозностью своих деяний. С его губ сами собой слетали нужные слова, собиравшие искры в сияющий шар. Он выдернул Эолис из мертвого тролля и воткнул клинок в только что созданный шар, внутри которого носились золотые блестки, вращавшиеся все быстрей и быстрей. Изак размахнулся и швырнул шар в толпу троллей, неся разрушение и погибель.

Едва магия покинула его, Изак почувствовал: впереди появилось что-то, пылающее столь же буйной ненавистью, как и его собственная, – и это что-то стремительно росло. Воздух вокруг задрожал от жара, из-под утрамбованной копытами коней земли заструились серые облачка дыма, и из них вдруг соткалась оранжево-белая фигура – существо, созданное из огня, полное злобы.

Изак вспомнил: Шальбрат. Перед ним стояло воплощение огня. Изак вдохнул, и его горло словно обожгло пламя. Юноша отскочил, но края его плаща уже охватил огонь, и кранн высоко поднял щит, чтобы прикрыть глаза от пляшущих в воздухе извивающихся огненных вихрей. Голову пронзила невыносимая боль.

Изак ударил мечом, но напрасно. Длинная огненная рука швырнула его наземь, и снова Изак не смог достать врага. От разочарования клинок задрожал в его руке. Хоть пламя и не оставляло никаких следов на Эолисе, меч оставался бессильным против такого противника. Изак попятился от палящего огня, от болезненных укусов искр, впивающихся в кожу.

Шальбрат навис над юношей. У чудовища не было тела из плоти и крови, но он был смертельно опасен и жаждал убивать. По огненному существу пробежала тень, огонь пригас всего на секунду-две, но это дало Изаку желанную передышку. Он напрягся и что было сил сжал эфес Эолиса, готовясь использовать свой единственный шанс выжить…

Сокрушительный порыв свистящего воздуха ударил в Изака, земля содрогнулась, словно от падения исполина. Изака подбросило высоко вверх, а когда он упал, от чудовищной жары не осталось и следа. Он лежал на грязной земле лицом вниз, по его доспехам стучал дождь, воздух вокруг стал прохладным.

Наступил блаженный миг покоя; Изак прислушивался к звону капель, но потом почуял запах горелой плоти, и его обуял страх – не он ли получил страшный ожог?