Текст книги "Вызывающий бурю"

Автор книги: Том Ллойд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 35 страниц)

– Нынче все ваши враги собрались у стен Ломина. И забывать об этом смертельно опасно.

Дни пролетали быстро.

Изак плохо помнил свои сны – только победные битвы, которых на самом деле не было, и один и тот же голос. Он все время уставал от недосыпания; серое небо и равномерное покачивание коня убаюкивали, и кранн легко впадал в полудрему. Бахль говорил, что он должен сосредоточиться и готовиться к предстоящей битве, но Изаку никак не удавалось это сделать.

Когда же он все-таки собирался с силами и начинал учиться самоконтролю, на краешке сознания все равно маячила мысль, что враг уже близко. Изак еще не овладел магией, но ему могло спасти жизнь даже умение защищаться от магического воздействия. Генерал Лах уже не раз подпрыгивал в седле от очередного выброса магической энергии, исходящей от кранна, занятого своими тренировками.

Через неделю скучной повседневной жизни пришел конец – разведчики донесли, что враг отходит от стен Ломина и располагается на открытом месте. Изак не понял смысла этого маневра, но Везна объяснил, что, отступив сейчас, эльфы выбрали поле боя, где смогут свободно разместить свое большое войско и лишить таким образом кавалерию фарланов возможности нападать на их отдельные отряды.

Карлат Ломин прибыл в лагерь со свитой и пешими воинами, горевшими желанием идти в бой вместе с кавалерией. Пехотинцы уважали кавалеристов, но и слегка завидовали им.

Везна застал Изака полусонным с чашкой бульона в руках и принялся готовить кранна к встрече с наследником Ломином.

Граф поднял Изака на ноги и застегнул все его пуговицы, но этого оказалось мало, чтобы его разбудить. Изак окончательно прогнал сон только тогда, когда Везна случайно прикоснулся к ножнам с Эолисом.

Молодой волк, наследник Ломин, выглядел эффектно, облаченный в бронзово-красные цвета своей семьи. Его шлем с алыми пятнами был выполнен в виде волчьей головы и зловеще поблескивал в отсветах костра, когда его владелец остановился у палатки Изака. Наследник надел не все доспехи – только кирасу и кольчугу поверх дорогого кожаного поддоспешника, разукрашенного золотом и бронзой. Шлем свисал с седла, словно окровавленный трофей, какой Изак однажды видел на стене города четсов.

Как только Ломин ловко спрыгнул с седла, Везна первым подошел его поприветствовать. Один воин из свиты наследника сделал полшага вперед, и губы Изака скривились в усмешке – парень нарывался на неприятности. Но Ломин жестом остановил свитского. Было видно, что наследнику и Везне уже доводилось встречаться.

– Добрый вечер, наследник Ломин, – весело обратился к нему граф, протягивая руки ладонями вверх, как предписывал обычай.

Он старательно выговорил титул молодого человека, потому что его собственный титул был выше.

Наследник не спешил ответить на приветствие. Он передал поводья пажу, поправил длинные черные волосы и проверил пряжки плаща на плечах. Изак обратил внимание, что обе пряжки имели форму волчьей головы. Интересно… Ведь по геральдическим правилам они должны были быть с семейной эмблемой – внутренним двором крепости. Поправив пряжки, Ломин обратил взор на графа и сразу понял, что Везна будет Изаку верным союзником, ненавидя Ломина всей душой. В тонкой улыбке наследника появилась неприязнь.

– Вечер отнюдь не добрый, граф Везна. И я больше не наследник.

Везне пришлось опуститься на одно колено, только тогда Ломин с важным видом приблизился.

– Приношу свои извинения, герцог Ломин, – сказал Везна, пытаясь прикоснуться к герцогской печати.

Герцог остановил его, подняв палец.

– Герцог Сертинс, Везна. Я решил взять имя семьи своей матери.

Изак заметил, как напряглись плечи Везны. То, что Карлат Ломин – теперь Сертинс, надо не забывать – отверг свое имя и имя родного города, отдав предпочтение более могущественной семье матери, являлось преднамеренным оскорблением повелителю Бахлю.

И все же Везна сумел сохранить подобающую почтительность, отстегнув свой меч и протянув его в знак уважения эфесом вперед.

– Герцог Сертинс, прошу прощения. Я скорблю о вашем отце. Мы не знали, что болезнь все-таки одолела его.

– Вовсе нет. Как ни слаб был мой отец, он не поддавался болезни. Две ночи тому назад отряд убийц проломил стену, убил отца и поджег внутренний двор. Уцелели только я и моя мать. Эльфы убили всю мою семью и пятьдесят гвардейцев и сожгли мой дом. Как сообщили стражники, дежурившие на стене, некоторые из нападавших сумели уйти.

Все забыли об этикете, ошеломленные этой новостью. Зазвучали сразу сотни голосов, полных ярости и недоверия; и простые воины, и благородные господа изрыгали проклятия. Но весь шум был заглушён громким голосом генерала Лаха, который приказал удвоить число дозорных и жарче развести костры. Страшно было подумать, что убийцы смогли проникнуть в надежно охраняемую крепость. Изак услышал, как один рыцарь пробормотал слово «колдовство», и сам подумал о том же.

Герцог Сертинс стоял перед кранном, оценивая, какой эффект произвели его слова, и настороженно сжимая эфес меча. Со смертью отца он унаследовал Свет Крови и Факел Ломина – оружие, уступавшее лишь оружию избранных. Ходили слухи, что этот молодой человек, двадцати лет от роду, никогда не любил ни своего знаменитого отца, ни своих братьев и сестер. В сердце юного волка оставалось место только для матери, на которую он был очень похож.

Несмотря на вызванное страшной вестью потрясение, Изак не мог отделаться от мысли: почему только этим двоим удалось выжить?

– Мне очень жаль, – выразил сочувствие Изак. – Мне рассказывали о герцоге Ломине, вашем отце, только хорошее. Я так надеялся с ним познакомиться.

Повисла тишина, все смотрели на герцога и кранна. Герцог Сертинс учтиво поклонился Изаку, который стал еще выше ростом, чем был перед отъездом из Тиры. Было видно, что герцогу не нравится находиться рядом с человеком, затмевающим его во всех отношениях.

Подойдя к Изаку, который тем временем успел спешиться, герцог повторил то, что только что сделал Везна, – протянул Изаку свой Факел Ломина эфесом вперед и нехотя прикоснулся к перстню с драконом на руке кранна. Теперь Сертинс стал герцогом, следовательно, титулом превосходил Изака, но кранну было поручено командовать армией и он выступал от имени Бахля.

Изак обратил внимание, что мальчик-паж, стоявший позади герцога, с застывшим от ужаса лицом как-то странно придерживает полу своего плаща. Тонкое обоняние Изака уловило запах мочи. Он не мог винить ребенка, оказавшегося так близко от огромного белоглазого, но сомневался, что герцог окажется столь же снисходительным.

Изак протянул руку и коснулся навершия эфеса протянутого меча. Сертинс удивленно вскинул голову, заметив, что Изак проверяет его магические возможности: кранн положил один палец на украшавшую навершие фигурку спящего волка, свернувшегося клубком и уткнувшегося носом в свой хвост. Юноша почувствовал простые, но сильные руны… Кроме одной – она вызывала жажду крови, огромное желание жечь и убивать мерзких существ, которые сейчас наступали.

Руна как будто раскрылась от прикосновения, и Изак отдернул руку. Он не хотел знать, почему руна раскрылась ему. Юноша еще плохо разбирался в магии, но сообразил, что здесь не обошлось без вмешательства темных сил. Металлу меча был известен вкус эльфийской крови – его закаляли именно кровью эльфа.

– Встаньте, сейчас не время для формальностей.

– Как скажете, – холодно отозвался Сертинс. – К вам уже являлся мой человек с последними сведениями о силах врага?

– Являлся, – вступил в разговор генерал Лах, подойдя ближе.

Везна уже говорил Изаку, что при малейшей возможности Сертинс попытается взять командование армией на себя.

– Сюзерен Торль с четырьмя легионами кавалеристов два дня тому назад отправился вперед, чтобы задержать продвижение противника, – продолжал генерал. – Сколько людей вам удалось привести из Ломина?

– Всю пехоту: четыре легиона копейщиков и один легион лучников. Городские гарнизоны не смогли выбраться из города, но, если повезет, лесные обходчики помогут им добраться сюда по безопасным тропам, и они успеют присоединиться к армии перед битвой.

– Нам будет не хватать лучников, поскольку легкая кавалерия отправилась вперед, но придется обходиться тем, что есть, – сказал Лах. – Насколько смогли определить маги, враги превосходят нас числом, но их войска в основном пешие. Однако отряд, который пытается обойти нас с флангов, целиком состоит из конников – значит, они не хотят перемещать свою пехоту.

– Скорее всего, они остановятся в северном конце долины Чир.

– Вам знакомы те места? – Лах махнул рукой – и тотчас кто-то из подчиненных вложил в его пальцы свиток, а другой принес столик, на котором разложили карту.

– Вот долина, – сказал Сертинс, ткнув пальцем в карту. Изак подошел поближе, чтобы взглянуть из-за спины Лаха.

Генерал заворчал и перешел на другую сторону стола, чтобы Изаку было удобней смотреть. Все эти изгибы и линии ничего не говорили кранну, и он нетерпеливо ожидал конца совещания. Бывший погонщик был знаком с географией Ланда, причем не по бумагам, а благодаря поездкам, но ему нужно было научиться читать карты.

– С этой стороны тянется возвышенность, и мы могли бы пройти под ее прикрытием. Однако если понадобится перебраться на другую сторону, сделать это будет очень сложно. Весь склон усеян камнями. Придется идти до самой расселины с речкой, которая пересекает гряду. Река довольно широкая и выведет нас на противоположную сторону долины.

– Что еще вы можете сказать о местности?

– Река прорезает гряду вот здесь и течет туда, но она неглубокая. Здесь находится довольно крутой пригорок с плоской вершиной.

Сертинс провел пальцем на северо-запад вдоль реки. На карте в том месте ничего не было, но ни герцог, ни генерал не выказали удивления.

– Там находятся старые укрепления – ничего особенного, зато с них можно беспрепятственно осматривать все поле. Кроме того, на запад тянется небольшая возвышенность и простирается обширное пространство, где мы можем всех их перебить.

– А как ведет себя река в это время года? – спросил Изак.

Ему слишком часто приходилось тащить лошадей по раскисшим осенним берегам, поэтому он понимал, как трудно придется армии.

Сертинс раздраженно взглянул на него, но все-таки ответил:

– С рекой не так все плохо. Несмотря на недавние дожди, мы сможем ее перейти.

– Хорошо, – решительно подытожил генерал. – Там мы на них и нападем. Можно переправить тяжелую кавалерию через гряду и ударить с фланга.

– Без поддержки?

– Не совсем. Ваш легион лучников разместится на склоне под защитой одного легиона копейщиков Ломина. У нас еще есть легион легкой кавалерии, а дивизия, которая пойдет впереди, сбросит со склона троллей…

– Почему вы решили, что там будут тролли? – перебил герцог.

– Там их не достанет кавалерия, значит, туда они и пойдут. И оттуда смогут при каждом удобном случае нападать на наших тяжеловооруженных кавалеристов. Мы надушим воинов всевозможными благовониями, которые привезли с собой наши лавные рыцари. Мои гвардейцы у лее обследовали весь багаж. И я уверен, что ваши люди, герцог Сертинс, не откажутся поделиться своими припасами.

Молодой человек налился кровью – как им смеет командовать белоглазый? – но тут вмешался Изак.

– Благовония? Вы сошли с ума?

– Во-первых, запах троллей беспокоит лошадей, – спокойно объяснил генерал. – Будем надеяться, что мы сможем заглушить вонь чудовищ, и тогда воины без помех будут исполнять приказы. Во-вторых, тролли настолько близоруки, что ориентируются в основном благодаря запахам и звукам. Лучники тоже будут благоухать ладаном, который дадут священники. Меня заверили, что направление ветра будет нам на руку. Если мы сможем передвигаться достаточно быстро, то с помощью магов сумеем хотя бы разозлить троллей. Они бросятся на незнакомый запах, кавалерия уведет их в сторону, а потом свернет на юг, полностью сбив чудовищ с толку.

– Это полный бред! – вскричал Сертинс.

Генерал выпрямился во весь рост, лицо его по-прежнему оставалось бесстрастным, как будто его вовсе не задело оскорбление.

– Что поделать. К сожалению, лорд Изак уже одобрил этот план, а именно он назначен командующим армией, – спокойно заявил Лах.

– Но повелитель Бахль не знал, что здесь будет герцог! – возмутился Сертинс. – Если бы мой отец был жив, он принял бы командование на себя, как только оправился бы от болезни. И я требую тех привилегий, которые мне положены по рангу.

Изак, удивленно приподняв бровь, взглянул на Везну, но граф смотрел в другую сторону. Его рука тем крепче сжимала эфес меча, чем ближе свита Сертинса подбиралась к спорящим командирам.

Изак понял, что ему придется справляться самому.

– Можете требовать привилегий, сколько хотите, именем темных сил, – громогласно заявил юноша.

Откровенная злоба в его голосе заставила всех застыть, его услышали даже «духи», расположившиеся у палатки. Воины схватились за оружие и ринулись между свитой Ломина и генералами. Лах был бесчувственным солдафоном, способным в случае нужды пожертвовать целой дивизией, но ему не раз удавалось сохранить воинам жизнь – как ни странно, именно благодаря своей бесстрастности. Поэтому люди доверяли ему, как самому повелителю Бахлю, зато не испытывали никакой любви к высокомерным местным рыцарям.

– Того, кто первый обнажит оружие, я объявлю мятежником и убью, – заявил Изак. – То же самое относится к любому, кто попытается оспорить мое право командовать армией, неважно, какой бы титул ни носил бунтарь. Я отвечаю за свои действия только перед повелителем Бахлем, и никто другой не будет мной командовать. – Он обвел взглядом собравшихся. – Итак, есть желающие оспорить мои слова?

Прошло некоторое время, прежде чем Сертинс решился снова открыть рот.

– Враг значительно превосходит нас числом. Нам придется прорываться сквозь несколько легионов, чтобы добраться до троллей.

– Генерал Лах, потрудитесь объяснить ваш план, будьте любезны.

Изак успокоился и говорил теперь ровно и негромко. В его памяти всплыли слова Бахля: «Глаз бури дает человеку время увидеть надвигающуюся стихию и испугаться ее. Прояви свой гнев всего один раз, не больше, – тогда люди будут сдерживать свои страсти. Для воина вполне довольно одного раза».

– Конечно, милорд. Остальные пехотинцы расположатся к югу, дворцовые гвардейцы будут впереди вместе с легкой кавалерией. «Духи» и кавалерия начнут атаку. Завидев противника, они остановятся и побегут назад, изображая панику. Я бы предпочел, чтобы «духи» оставались с нами, но только они сумеют выполнить этот маневр.

– Какой маневр?

– Удрать по приказу. Наши враги больше всего любят догонять удирающую добычу, их командиры наверняка не сумеют удержать их от преследования. Убегающие воины вернутся к нам, перестроятся и станут дожидаться атаки. Прошу поверить, герцог Сертинс, так все и будет, я сам разрабатывал эту тактику. Тогда у нас останется достаточно свободного места, чтобы одолеть троллей и не попасть в окружение.

– Но ведь тогда мы разделим наши силы перед лицом превосходящего численностью противника, – заметил герцог. – Это против всех правил ведения боевых действий.

– Что лишь подтверждает утверждение Эралива: все военные теории не догма, и хороший генерал должен уметь приспособиться к конкретной ситуации, – вмешался Везна.

Герцог хмуро взглянул на него, но решил, что не стоит снова затевать скандал.

– Вы правы, граф Везна, – согласился генерал Лах. – А теперь, с вашего позволения, милорд, я хотел бы отдать распоряжения капитанам.

Изак жестом позволил генералу идти и уважительно склонил перед Лахом голову. Кранн еле сдержал улыбку, когда все остальные последовали его примеру. Сертинсу ничего другого не оставалось, как тоже поклониться, повинуясь законам и традициям своего класса.

Потом сюзерен Фордан откашлялся. На лице его была написана детская беспомощность, однако кувшин вина не помутил его разум: он ясно видел, что Сертинс собирается самовольно внести коррективы в выработанный план. Все знали, что генерал Лах беспрекословно подчиняется вышестоящим, и меньше всего командирам армии Бахля хотелось вынуждать генерала ослушаться приказов старшего по званию.

– Герцог Сертинс, повелитель Бахль недавно прислал письмо, в котором выразил обеспокоенность тем фактом, что герцогство Ломин останется без наследника во время серьезной болезни вашего отца. А поскольку худшее уже произошло, а здесь находится достаточно знатных господ, сейчас самое время обсудить вашу помолвку.

Герцог, смутившись, пожал плечами. Ему хватило ума понять, что его переиграли, и он изобразил вымученную улыбку, на которую старый Фордан ответил лучезарной улыбкой.

Прошло чуть больше часа, и помолвка свершилась: герцог получил великолепное приданое и обещание руки дочери сюзерена Нелбова. Нелбов был близок к Тире и прекрасно знал, что его подозревают в предательстве, поэтому он наверняка не осмелится снова разгневать повелителя Бахля.

Покончив со всеми делами, знатные господа отправились спать.

– Послушайте, леди, вам не кажется, что на этой неделе вы провели здесь слишком много времени?

Тила вздрогнула и уперлась руками в подлокотники кресла, чтобы встать, но поняла, что перед ней всего лишь мастер меча Керин. Мастер с усмешкой опустился в кресло напротив девушки, повернулся к огню и удовлетворенно вздохнул.

Тила поддерживала огонь в очаге весь день, но, лишь взглянув на Керина, поняла, как сейчас холодно в других комнатах дворца, особенно с наступлением вечера. После отъезда повелителя Бахля мастер меча начал носить официальную форму, которая была далеко не такой теплой, как его прежняя кожаная и шерстяная одежда.

– Да, я провожу здесь довольно много времени, – призналась Тила, – но у меня нет других занятий до возвращения лорда Изака. Я уже добилась немалых успехов, но многое мне еще предстоит выяснить.

Она с усталой улыбкой указала на книги и свитки на полках.

– Вы хотите прочесть все?

– Только те, которые могут быть полезны лорду Изаку.

Тила подняла книгу, лежавшую у нее на коленях, чтобы Керин смог прочесть витиеватую надпись на обложке. «Сборник предсказаний о Спасителе». Девушка поморщилась.

– Вы думаете… – начал было Керин.

– Нет, не думаю, – перебила Тила, – но после того, как лорд Изак получил свои дары, ходило немало разговоров. Вы наверняка слышали проповедников на Дворцовой аллее?

– Я слыхал о них, – ответил Керин, – но у меня и без того достаточно дел, чтобы слушать сумасшедших оборванцев. Как рыцарь-защитник, я не могу оставить свои обязанности, пока сам повелитель Бахль или кто-нибудь из генералов меня не отпустит, иначе мой поступок сочтут дезертирством… А дезертирство означает прогулку к ближайшему дереву и прыжок с петлей на шее.

Керин и девушка улыбнулись: сама мысль о том, что мастер меча может нарушить свой долг, казалась им смешной.

– Мои люди постоянно приносят рапорты о проповедниках, появляющихся в городе и ведущих разговоры насчет Спасителя. Все это мне не нравится, но пока у нас не было особых причин для беспокойства: они не смутьяны, просто чокнутые кликуши.

Тила фыркнула.

– Среди них может оказаться и святой человек, и тогда возникнут неприятности из-за того, что вы всех проповедников считаете ненормальными.

– О боги, это было бы скверно! – воскликнул Керин, подавшись вперед. – Любой человек, желающий мира, согласится с молитвой: «Всемилостивые боги, защитите нас от религиозных фанатиков».

– Что вы хотите этим сказать?

– Что многие из тех, кто считает себя верующими, ведут себя неподобающим для верующего человека образом, леди Тила. Ни одна тварь из Темного мира не станет набрасываться на себе подобных по столь ничтожному поводу, как фанатичные люди. Религиозные фанатики могут сжечь или повесить человека лишь за то, что тот криво улыбнулся.

Сам Керин больше не улыбался – он вцепился в подлокотники, глаза его метали громы и молнии.

Тила не стала затевать дискуссию о разнице между фанатиками и обычными приверженцами богов. Некоторые люди вовсе не желали знать мнения собеседника на этот счет.

– Что ж, если проповедники собираются вести себя подобным образом, будет разумно приготовиться к возможным последствиям, – спокойно заметила она. – Нам следует выяснить, какой догмы они придерживаются.

Тила похлопала рукой по страницам книги и передала ее Керину:

– Прочтите это и скажите, что думаете по этому поводу. Керин нахмурился, пробегая глазами строчки. Описанное там озарение снизошло на мальчика-конюха в Эмбере двести лет назад. Было ясно, что никто, даже ученый, написавший эту книгу, не сумел разобраться в значении сделанного мальчиком предсказания. Мастер меча продолжал читать, шевеля губами, – Тила замечала подобную привычку у воинов, поздно научившихся грамоте, – и с каждой прочитанной фразой его лицо становилось все мрачней.

– Честно говоря, я не понял и половины, но все-таки не хотелось бы мне встретиться с таким Спасителем, – наконец во весь голос заявил мастер меча. – «Тень поднимется среди верующих запада, его сумеречное правление начнется среди убитых».

– Очень успокаивает, верно? – Тила забрала у Керина книгу, положила на стол и встала. Мастер машинально поднялся вслед за ней. – Но все же лучше знать, что творится в головах наших врагов, нежели пребывать в неведении.

Девушка протянула мастеру руку и кивнула на дверь.

– Пойдемте. Раз вы считаете, что я слишком много времени провожу взаперти, давайте поищем какое-нибудь другое занятие.