Текст книги "Все страхи мира"

Автор книги: Том Клэнси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 55 (всего у книги 75 страниц)

– Ветер усиливается, становится сильнее, чем я ожидал, – заметил второй пилот, майор морской пехоты.

– Когда подлетим к горам, может начаться болтанка.

– Жаль, что не вылетели немного раньше.

Пилот включил внутреннюю связь, по которой он мог разговаривать с агентами Секретной службы, что сидели в хвостовом отсеке вертолёта.

– Пожалуй, нужно убедиться, что все пристегнули ремни. Вертолёт может тряхнуть.

– Спасибо, сейчас проверим, – ответил Пит Коннор. Он встал и прошёл мимо рядов кресел. Все пассажиры, находящиеся на борту вертолёта, были слишком опытными в подобных перелётах и ничуть не беспокоились, но и они предпочитали, чтобы недолгое путешествие прошло гладко. Пит обратил внимание, что президент углубился в чтение документов, которые ему доставили перед самым вылетом, и не обращает внимания на то, что происходит вокруг. Коннор снова опустился в своё кресло. Он и Д'Агустино обожали Кэмп-Дэвид. Вдоль всего периметра забора, окружающего загородный дом президента, несла охрану отборная рота морских пехотинцев. Эту охрану дополняла и усиливала самая надёжная электронная система безопасности, когда-либо созданная в Америке. Наконец, обычная группа агентов Секретной службы обеспечивала охрану изнутри. В этот уик-энд никакие визиты в Кэмп-Дэвид не предполагались и никто не должен был покидать имение. За исключением, возможно, одного курьера ЦРУ, который приедет на автомобиле. Все будут отдыхать и наслаждаться покоем, включая президента и его подругу, подумал Коннор.

* * *

– Погода ухудшается. Надо было этим придуркам из бюро прогнозов хотя бы выглянуть в окно.

– По их мнению, слой выпавшего снега не превысит восемь дюймов.

– Готов поспорить, что выпадет больше фута.

– Ты же знаешь, я никогда не заключаю с тобой пари относительно погоды, – напомнил второй пилот подполковнику.

– И правильно поступаешь, Скотти.

– Говорят, что к завтрашнему вечеру станет ясно.

– В это я поверю лишь после того, как увижу собственными глазами.

– А вот температура должна упасть до нуля, может быть, даже ниже.

– Вот в это я верю, – ответил подполковник, глядя на высотомер, компас и прибор искусственного горизонта. Затем он снова поднял взгляд к ветровому стеклу, посмотрел на то, что происходит снаружи, и не увидел ничего, кроме тучи снежинок, мечущихся в воздушном потоке от ротора вертолёта. – Какова, по-твоему, видимость?

– Если попадём в пространство с не слишком сильным снегопадом… думаю, сто футов. , может быть, сто пятьдесят…

– Минус двенадцать по Цельсию, – заметил подполковник, даже не глядя на термометр.

– Неужели теплеет?

– Да. Лучше немного спуститься, там, наверно, холоднее.

– Черт бы побрал эту проклятую вашингтонскую погоду.

Спустя тридцать минут они кружились над Кэмп-Дэвидом. Яркие прожекторы, сияющие снизу, обозначили границу посадочной площадки. Смотреть вниз было лучше, чем в любом другом направлении, – там всё-таки было что-то видно. Второй пилот оглянулся назад, на обтекатель над шасси.

– Началось обледенение, командир. Надо быстрее сажать этого зверя, пока не случилось что-нибудь страшное. Скорость ветра – тридцать узлов на высоте триста футов.

– У меня ощущение, что вертолёт становится тяжелее. – При определённых обстоятельствах VH-3 мог обледеневать на четыреста фунтов в минуту. – Проклятые метеорологи. О'кей, вижу посадочную площадку.

– Высота двести футов, скорость тридцать узлов. – Второй пилот смотрел на приборы. – Сто пятьдесят и двадцать пять… сто и меньше двадцати… пока все хорошо… пятьдесят и относительная скорость равна нулю…

Пилот отпустил рычаг управления шагом и дросселем. От мощного потока воздуха, отбрасываемого вниз ротором вертолёта, снег, лежавший на грунте, начал взлетать вверх. Создалась опасная обстановка, называемая лётчиками «побелением». Видимая ориентировка относительно поверхности, только что появившаяся у пилотов, мгновенно исчезла, словно они оказались внутри гигантского шарика для настольного тенниса. Затем порыв ветра развернул вертолёт влево и наклонил его. Глаза пилота тут же опустились к приборам искусственного горизонта. Он понял, что машина спускается наклонно, – опасность настолько же огромная, как и неожиданная. Пилот изменил угол шага ротора и отпустил рычаг управления до пола. Лучше совершить жёсткую посадку, чем врезаться лопастями ротора в деревья, которые он не видел. Вертолёт рухнул вниз как камень – ровно на три фута. Не успели пассажиры понять, что произошло, как машина замерла на посадочной площадке в полной безопасности.

– Именно поэтому они и назначили тебя командиром вертолёта, в котором летает босс, – произнёс майор по внутренней связи. – Неплохо, командир.

– Боюсь, что-то сломалось.

– Думаю, ты прав, командир.

Подполковник включил динамик в кабине.

– Прошу извинить за такую посадку. Над самой площадкой нас подхватил порыв ветра. Никто не ушибся?

Президент уже встал и заглянул в кокпит.

– Вы оказались правы, подполковник. Нам следовало вылететь раньше. Это моя вина, – любезно улыбнулся Фаулер. Ничего не поделаешь, подумал президент, мне нужен этот уик-энд.

Сотрудники группы наземного обслуживания открыли дверцу. Фургон с приводом на все колеса, способный передвигаться по любой местности, стоял у самого трапа, так что президент и сопровождающие его лица не рисковали замёрзнуть от холода, сильного ветра и снега. Экипаж вертолёта подождал, пока фургон не скрылся в снежной пелене, и затем принялся оценивать повреждения.

– Так я и думал.

– Ограничительный болт? – Майор наклонился. – Совершенно верно. Вертолёт упал на последние три фута с такой силой, что болт, ограничивающий движение гидравлического амортизатора с правой стороны шасси, сломался. Его придётся заменить.

– Я сейчас проверю, есть ли у нас запасной, – сказал механик. Десять минут спустя он не без удивления убедился, что запасного болта на складе не оказалось. Это было очень неприятно. Он позвонил на вертолётную базу в Анакостии и попросил привезти несколько штук. До прибытия машины с запасными частями отремонтировать шасси вертолёта было невозможно. Разумеется, в случае крайней нужды вылететь можно. Вооружённая охрана из морских пехотинцев окружила, как всегда, застывший на посадочной площадке вертолёт, а ещё один взвод образовал второе оцепление в лесу вокруг посадочной площадки.

* * *

– У тебя какие-то вопросы, Бен?

– Здесь есть общежитие? – спросил Гудли. Джек покачал головой.

– Можешь поспать на диване в кабинете Нэнси. Как продвигается работа?

– Спать не придётся, я спросил просто так. Мне пришла в голову одна мысль.

– Что за мысль?

– Это может показаться странным – но никто не сообразил проверить, действительно ли встречался наш друг Кадышев с Нармоновым.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Почти всю прошлую неделю Нармонов совершал поездку по стране и не был в Москве. Если они не встречались друг с другом, значит, Кадышев нас обманывает, правда?

Джек закрыл глаза, наклонил голову и задумался.

– Неплохо, доктор Гудли, совсем неплохо.

– У нас имеется маршрут поездки Нармонова. Я поручил выяснить, где находится Кадышев в эти самые дни. Решил проверить до самого августа. Если уж мы взялись за проверку, пусть она будет обстоятельной. Возможно, мой доклад чуть задержится, но эта мысль посетила меня только вчера вечером – вернее, сегодня утром. Я обдумывал её почти весь день. Оказалось, это не так просто.

Джек сделал жест в сторону снегопада за окном кабинета.

– Похоже, мне придётся остаться в Лэнгли. Тебе нужна помощь?

– Да уж не повредит, это точно.

– Давай сначала поужинаем.

* * *

Олег Юрьевич Лялин поднялся на борт самолёта, вылетающего в Москву, со смешанным чувством. Срочный вызов не был чем-то экстраординарным. Неприятным было лишь одно – его вызвали в Москву сразу после встречи с директором ЦРУ, но это являлось скорее всего чистой случайностью. Не иначе его присутствие в Москве потребовалось в связи с визитом японского премьер-министра в Америку. Лялин не сообщил ЦРУ об удивительном шаге японцев – они обратились к Советскому Союзу с предложением обменивать высокие технологии на нефть и древесину. Ещё несколько лет назад такое предложение привело бы американцев в ярость. Оно знаменовало завершение проекта, которым Лялин занимался последние пять лет. Он опустился в кресло и закрыл глаза. В конце концов, он не предал свою родину, правда?

* * *

Телевизионные фургоны спутниковой связи состояли из двух групп. Одиннадцать больших фургонов главных телевизионных компаний выстроились у высокой стены стадиона. В двухстах метрах от них расположился ещё тридцать один фургон размером поменьше, работающие на волнах иного диапазона и обслуживающие местные телевизионные станции. Первый снегопад уже миновал, и группа огромных дорожных машин, похожих на танковую дивизию, чистила снег с колоссальных площадей, отведённых под стоянки автомобилей болельщиков.

Да, именно здесь нужно поставить свою машину, возле фургона «А» телекомпании Эй-би-си. Рядом было свободное место в добрых двадцать метров. Его поразило полное отсутствие охраны. Госн насчитал всего три полицейские автомашины – годных лишь на то, чтобы не допустить пьяных, которым могло взбрести в голову помешать работе. Видно, американцы чувствовали себя в полной безопасности. Им удалось усмирить русских, сокрушить Ирак, запугать Иран, умиротворить население своей собственной страны, и теперь они решили, по-видимому, немного расслабиться и отдохнуть, как и всякий другой народ. Должно быть, им нравится жить в комфорте. Даже здешние стадионы, напомнил себе Ибрагим, имеют крыши и обогреваются, чтобы ненастье не мешало им наслаждаться жизнью.

– Все эти фургоны рухнут, как костяшки домино, – заметил Марвин, сидевший на месте водителя.

– Мы уж постараемся, – согласился с ним Госн.

– Ну, что я говорил тебе относительно охраны стадиона?

– Да, друг мой, я должен был больше доверять тебе.

– Впрочем, осторожность никогда не помешает. – Расселл тронул фургон и описал ещё одно кольцо вокруг стадиона. – Мы въедем вот в эти ворота и просто направимся к месту стоянки. – Фары осветили первые снежинки приближающегося снегопада. Расселл объяснил, что сейчас слишком холодно для серьёзного шторма. Ледяная масса канадского воздуха направляется на юг. Приблизившись к Техасу, воздух нагреется, и принесённая им влага выпадет там, а не в Денвере, где, по мнению Госна, уже лежало на земле не менее полуметра снега. Грейдеры, очищающие дороги, действовали очень эффективно. Как и во всём остальном, американцам нравились удобства. Холодная погода – выстроим крытый стадион. На шоссе выпал снег – уберём его. Палестинская проблема – умиротворим арабов деньгами. Хотя лицо Госна оставалось бесстрастным, ещё никогда он не ненавидел Америку с такой силой. Мощь и высокомерие американцев проявлялись во всех их действиях. Они отгородились от всего остального мира, защитили себя от опасностей как больших, так и маленьких, знали, как им поступить, и заявили об этом всем и самим себе.

Господи, только бы удалось повергнуть их!

* * *

Пламя в камине излучало приятное тепло. Коттедж президента в Кэмп-Дэвиде был выстроен по классическому американскому образцу – толстые бревна, положенные одно на другое, хотя внутри они были укреплены кевларом, а окна сделаны из плотного полимера, непроницаемого для пуль. Мебель в коттедже представляла собой ещё более странную смесь ультрамодерна с удобной стариной. Перед диваном, на котором сидел президент, находились три телетайпа, принимающие все главные агентства новостей, потому что предшественники Фаулера хотели знакомиться с новостями, поступающими по телеграфу. Рядом стояли три больших телевизора, один из которых был постоянно настроен на Си-эн-эн. Но не сегодня. Сегодня вечером телевизор был настроен на «Синемакс». В полумиле от президентского коттеджа находилась приёмная станция телевидения, спрятанная среди деревьев, и её параболические антенны следили за всеми коммерческими телевизионными спутниками, а также за многими военными. В результате президент мог в любой момент получить доступ к любому спутниковому каналу, включая даже те, что передавали порнофильмы, – впрочем, к ним Фаулер не проявлял ни малейшего интереса. В Кэмп-Дэвиде находилась самая дорогая, единственная в своём роде система кабельного телевидения.

Фаулер налил себе стакан пива. Это был «Dortmunder Union», популярный немецкий напиток, который доставляли из Европы самолётами ВВС, – пост президента имел немало полезных, хотя и неофициальных преимуществ. Лиз Эллиот пила белое французское вино. Левая рука президента поглаживала её волосы.

Передавали слащавую романтическую комедию, которая нравилась Бобу Фаулеру. Героиня, между прочим, своими манерами и внешностью напоминала Лиз Эллиот. Немного резкая, слишком властная, но обладающая другими достоинствами. Теперь, с уходом Райана – по крайней мере готовящимся, – обстановка, возможно, станет спокойнее.

– Мы неплохо разыграли все это, верно?

– Да, Боб, конечно. – Она отпила глоток из бокала. – Ты был прав относительно Райана. Лучше отпустить его с почётом. – Неважно, как он уйдёт, лишь бы не мозолил глаза вместе с этой маленькой стервой, на которой женился, подумала Лиз.

– Я рад, что и ты придерживаешься такой точки зрения. Вообще-то он неплохой парень, только старомодный. Не идёт в ногу со временем.

– У него устаревшие взгляды, – кивнула Лиз.

– Верно, – согласился президент. – Почему это мы разговариваем о Райане?

– Действительно, есть и другие темы. – Она повернулась к его руке и поцеловала её.

– Не сомневаюсь, – прошептал президент, ставя бокал на стол.

* * *

– Шоссе занесено снегом, – сообщила Кэти. – Думаю, ты принял верное решение.

– Да, только что произошла серьёзная автокатастрофа прямо перед воротами. Завтра вечером приеду домой. В конце концов, попытаюсь украсть один из вездеходов.

– А где Джон?

– Он в отъезде.

– Понятно, – заметила Кэти. Интересно, чем это он может заниматься такой ночью? – подумала она.

– Раз я все равно сижу в кабинете, займусь работой. Позвоню завтра утром.

– Хорошо, Джек, до свиданья.

– Это одна из особенностей моей должности – вот уж почему я не стану скучать. – Джек повернулся к Гудли. – Итак, что нам известно?

– Нам удалось проверить все встречи, состоявшиеся в сентябре.

– Бен, ты выглядишь, будто готов рухнуть на пол в любую минуту. Сколько времени ты не спал?

– Со вчерашнего дня, по-моему.

– Как приятно, когда тебе нет и тридцати. Ну-ка, отправляйся на диван в приёмной, – распорядился Райан.

– А вы?

– Хочу ещё раз прочитать эти материалы. – Джек постучал пальцем по папке, лежащей на столе. – К ним у тебя ещё нет допуска. Отправляйся, похрапи до утра.

– Ладно. Встретимся завтра.

Гудли исчез за дверью. Джек принялся читать документы по операции «Ниитака», но никак не мог сосредоточиться. Он запер папку в ящике стола, улёгся на своём диване, но ему не спалось. Потратив несколько минут на разглядывание потолка, Райан решил, что с неменьшим успехом может разглядывать что-нибудь более интересное. Он включил телевизор, переключил несколько каналов, стараясь найти службу новостей, случайно нажал не на ту кнопку, и на экране появились заключительные кадры рекламы на канале 20, принадлежащем независимой телевизионной станции в Вашингтоне. Джек хотел было исправить ошибку, но в это мгновение снова появился кинофильм. Он не сразу вспомнил название. Грегори Пёк и Эва Гарднер… черно-белый… Австралия.

– Ну конечно, – пробормотал Райан. «На последнем берегу». Он не видел этот фильм столько лет, классика времён холодной войны… По роману Невила Шюта, верно? Фильм, где снимался Грегори Пёк, всегда заслуживает того, чтобы его посмотреть. К тому же с Фредом Астэром.

Последствия ядерной войны. Джек с удивлением заметил, как он устал. Последнее время он хорошо спал, и…

…он заснул, но не совсем. Как это иногда с ним случалось, кинофильм проник в мозг, хотя сон был цветным, а не черно-белым, и потому куда интереснее, чем На экране, решило его сознание и продолжало смотреть картину до конца – откуда-то изнутри. Джек Райан включился в игру. Вот он мчит в «феррари» Фреда Астэра во время последнего Большого приза Австралии, полного катастроф и крови. Вот он отплыл из Сан-Франциско на подводной лодке SSN-623 «Пилонос» (правда, часть его мозга возражала, утверждая что номер 623 принадлежал другой американской субмарине, «Натан-Хэйл», верно?). И сигнал Морзе – постукивание бутылки кока-колы по оконной занавеске – был совсем не смешным: это значило, что пришло время ему и его жене выпить чашку чаю, а ему не хотелось этого – ведь тогда он должен опустить таблетку в молочную смесь своего грудного ребёнка, чтобы тот умер. Его жена не в силах была совершить такое – вполне понятно, ведь жена – врач, – поэтому именно ему пришлось взять ответственность на себя, как приходилось принимать её на себя всегда, и разве не жаль, что ему нужно оставить Эву Гарднер на берегу, одну, смотрящую ему вслед, когда он со своими матросами отплывает, чтобы умереть дома, если им удастся добраться до дома, что весьма маловероятно, а улицы сейчас так пустынны. Кэти, Салли и маленький Джек – все мертвы, и это его вина, потому что он заставил их принять таблетки, чтобы они не умерли от чего-то другого, куда более худшего, но это тоже было плохо и не правильно, даже если не было выбора, почему не застрелить их из пистолета и…

– Какого черта! – Джек выпрямился, словно подброшенный стальной пружиной. Он посмотрел на дрожащие руки; наконец руки поняли, что его мозг снова контролирует действия своего тела.

– Тебе просто приснился кошмар, приятель, и не о вертолёте вместе с Баком и Джоном. Это что-то куда хуже.

Райан протянул руку за сигаретой и закурил, затем встал. Снег продолжал падать. Грейдеры не успевали справляться с ним на стоянке перед зданием ЦРУ. Понадобилось время, чтобы встряхнуться и выбросить из головы один из этих ужасных кошмаров, когда его семья погибает такой смертью. Так много страшного, немудрёно, что у него плохой сон. Надо убираться из этого проклятого места! – подумал он. С ним связано слишком много воспоминаний, и далеко не лучших. Ошибка, которую он допустил перед нападением на его семью; время, проведённое им в подводной лодке; минуты, когда его оставили одного на взлётной полосе аэропорта Шереметьево и старый добрый Сергей Николаевич держал в руке пистолет, направленный прямо в его сердце; а хуже всего – спасение из Колумбии на вертолёте. Да, этого слишком много для одного человека. Нужно уходить. Фаулер и даже Лиз Эллиот оказывают ему немалую услугу, совсем не подозревая об этом.

Совсем не подозревая об этом.

Какой прекрасный, какой чистый мир раскинулся перед ним. Он выполнил свой долг, сделал часть этого мира чуть лучше и помог другим сделать то же самое. Киноистория, которую он только что видел – нет, в которой он жил, – могла случиться на самом деле, тем или иным образом. Могла, но не случилась. И теперь уже такое не произойдёт. За окном было так чисто, всё было таким белым, фонари, освещающие площадку для стоянки автомобилей, превращали её в нечто сказочное. Да, он сыграл свою роль. Теперь пришло время другим попробовать свои силы, и задачи, стоящие перед ними, будут уже легче.

– Да, это уж точно. – Джек выдохнул табачный дым в оконное стекло. Начну с того, что снова откажусь от сигарет. Кэти будет настаивать на этом. А что потом? Потом продолжительный отпуск летом, может быть, снова съездим в Англию, на этот раз морем, а не на самолёте. Поколесим по Европе, потратим на это, пожалуй, все лето. Снова стану свободным человеком. Буду гулять по морскому берегу. Но потом нужно будет найти работу, чем-то заняться. Аннаполис? Нет, это исключено. Какой-нибудь частный фонд? Может быть, преподавание? Скажем, в Джорджтауне? Курс шпионажа? – Он усмехнулся. Точно, он будет преподавать, как осуществлять все нелегальное.

И как только, черт побери, удалось Джеймсу Гриру так долго проработать в этом проклятом учреждении? Как сумел он справиться со стрессом, ежедневным напряжением? Эти знания он так и не передал Джеку.

– Тебе нужно выспаться, приятель, – напомнил он себе. Однако на этот раз Джек проверил, выключен ли телевизор.

Глава 34
Размещение

Проснувшись, Райан с удивлением увидел, что снегопад не прекратился. Балкон за его окном на верхнем этаже здания был завален снегом почти на два фута. Уборочные группы на протяжении ночи потерпели полную неудачу. Порывистый ветер переносил снег. Едва его убирали с одного места, как вихрь переносил его на другое, образуя заносы. Впервые за много лет на Вашингтон обрушился такой снегопад. Местное население, которое сначала охватила паника, погрузилось теперь в отчаяние. Стали возникать мысли, как выжить в отдалённых коттеджах. При такой погоде вряд ли удастся пополнить запасы продовольствия. Супруги уже посматривали друг на друга, подумывая, как повкуснее приготовить спутника жизни… Посмеиваясь над этой мыслью, Джек отправился за водой, чтобы включить кофеварку. Выйдя из кабинета, он подошёл к спящему Бену Гудли и потряс его за плечо.

– Просыпайтесь, доктор Гудли.

Глаза молодого учёного приоткрылись.

– Сколько времени?

– Двадцать минут восьмого. Вы из какого района Новой Англии?

– Нью-Гемпшир, на севере штата, город Литтлтон.

– Тогда выгляните в окно, увидите знакомый зимний пейзаж.

Когда Джек вернулся с кувшином воды, молодой человек стоял у окна.

– Похоже, за ночь выпало полтора фута снега, может быть, чуть больше. Ну и что? Там, откуда я приехал, это называется лёгкой метелью.

– В округе Колумбия такое называется по-другому – Великое Обледенение. Кофе будет готов через несколько минут.

Тем временем Райан решил выяснить обстановку у службы безопасности на первом этаже.

– Как там у вас? – спросил он дежурного".

– Звонят сотрудники и сообщают, что не могут приехать на работу. Впрочем, с этим никаких трудностей – почти вся ночная смена не смогла разъехаться по домам. Шоссе Джорджа Вашингтона закрыто, а также кольцевая дорога со стороны Мэриленда и мост Вильсона снова закрыт.

– Потрясающе. А теперь слушайте внимательно, это очень важно: всякий, кому удалось пробиться сегодня в Лэнгли, прошёл подготовку в КГБ. Расстреливайте их на месте. – Гудли слышал с расстояния в десять футов взрыв хохота на другом конце телефонного провода. – Ладно, сообщайте мне об изменениях в погоде. И приготовьте вездеход, лучше всего компании «Дженерал моторз», на случай, если мне понадобится куда-нибудь ехать. – Джек положил трубку и взглянул на Гудли. – У заместителя директора ЦРУ есть определённые привилегии. К тому же у нас два вездехода с приводом на все колеса…

– А как быть тем, кому нужно прибыть сюда?

Джек ожидал, когда забулькает в кофеварке.

– Если кольцевое шоссе и шоссе Джорджа Вашингтона закрыты для транспорта, две трети наших сотрудников не смогут приехать в Лэнгли. Теперь вы понимаете, почему русские вложили столько средств в программы контроля погодных условий.

– Разве никому не приходило в голову…

– Нет, городской мэрии кажется, что снег бывает только на склонах гор. Если снегопад не прекратится в ближайшее время, движение в городе начнётся не раньше среды.

– Неужели положение настолько тяжёлое?

– Скоро сам в этом убедишься, Бен.

– Ну вот – а я оставил свои лыжи в Бостоне.

* * *

– Удар не был уж очень сильным, – запротестовал майор.

– Распределительный щит придерживается иной точки зрения, майор, – ответил механик. Он включил рубильник. Небольшая чёрная пластиковая стрелка на циферблате вздрогнула и снова опустилась. – У нас даже не работает радио, вышла из строя гидравлика. Боюсь, некоторое время нам придётся задержаться на земле, сэр.

Ограничительные болты для шасси были доставлены в два часа ночи, причём только со второй попытки. Первая – неудачная – попытка была сделана с помощью автомобиля. После этого кто-то все же догадался, что в Кэмп-Дэвид пробиться сумеет лишь военная машина, и запчасти прибыли на вездеходе. Но даже вездеходу пришлось нелегко из-за множества застрявших автомобилей на дорогах между Вашингтоном и Кэмп-Дэвидом. Предполагалось немедленно приступить к ремонту шасси; работа была не такой уж трудной, но внезапно возникли осложнения.

– Ну и что будем делать? – спросил майор.

– По-видимому, где-то разошлись контакты. Придётся снять весь щит, сэр, и прозвонить его. На это потребуется целый день – в лучшем случае. Советую связаться с базой и сообщить, чтобы там подготовили второй вертолёт – на всякий случай.

Майор посмотрел в иллюминатор. В такую погоду у него не было ни малейшего желания лететь.

– Мы не предполагали отправляться отсюда до завтрашнего утра. Когда кончится ремонт?

– Если я примусь за работу прямо сейчас… где-то около полуночи.

– Сначала позавтракайте. А я позабочусь о запасной птичке.

– Спасибо, майор.

– Тем временем передам техникам, чтобы здесь включили нагреватель и радио. – Майор знал, что механик родом из Сан-Диего в южной Калифорнии.

Майор направился к дому. Посадочная площадка находилась на возвышенности, и ветер сметал с неё снег, так что снежный покров не превышал здесь шести дюймов – идти по такому снегу не составляло труда. А вот внизу сугробы достигали трех футов. Солдатам, что несут караул в лесу, приходится нелегко, подумал майор.

– Как дела? – спросил первый пилот, который брился, стоя у зеркала.

– Распределительный щит вышел из строя. Механик говорит, что ему понадобится целый день для ремонта.

– Толчок не был таким уж сильным, – заметил подполковник.

– Я уже говорил ему об этом. Так что, сообщить на базу?

– Да, действуй. Ты проверил уровень готовности?

– Все тихо в мире, сэр. Конечно, проверил.

Выражение «уровень готовности» означало, насколько тревожным является положение в мире. Состояние готовности правительственных департаментов, ответственных за различные проблемы, связанные с безопасностью страны, зависело от предполагаемой угрозы, существующей в мире. Чем выше опасность, угрожающая миру, тем больше сил держали в немедленной готовности. В настоящий момент угрозы Соединённым Штатам Америки не было, а потому для транспортировки президента в резерве находился всего один вертолёт, готовый в случае необходимости заменить президентский VH-3. Майор снял трубку и связался с базой в Анакостии.

– Да, разогрейте двигатели и держите второй в состоянии готовности. Первый вышел из строя… что-то с системой электроснабжения. Нет, мы справимся сами. К полуночи должен быть готов к полёту. Да, конечно. До свидания. – Майор повесил трубку в тот момент, когда в комнату вошёл Пит Коннор.

– Что-нибудь случилось?

– Наша птичка вышла из строя, – ответил подполковник.

– Я даже не заметил, что мы ударились так сильно, – удивился Коннор.

– Теперь эта точка зрения стала официальной, – улыбнулся майор. – Все придерживаются такого же мнения, кроме самого вертолёта, который вышел из строя от сильного толчка при посадке.

– Резервный вертолёт приведён в готовность, – сказал подполковник, закончив бриться. – Извини, Пит, но, возможно, нарушенное электроснабжение не имеет никакого отношения к толчку при посадке. Резервный вертолёт может быть здесь через тридцать пять минут после вылета из Анакостии. Никаких сообщений об опасности. Может, у тебя есть для нас что-нибудь?

Коннор отрицательно покачал головой.

– Нет, Эд. Нам ничего не известно об угрозе.

– Я мог бы перегнать сюда резервный вертолёт, но стоит ли в такую погоду… В Анакостии о нём позаботятся куда лучше. Так что решай.

– Да, пусть остаётся на базе.

– Босс все ещё собирается смотреть матч здесь?

– Да. Нам всем предоставили день отдыха. Вылетаем в Вашингтон завтра в половине седьмого утра. Думаешь, к этому времени всё будет готово?

– Да, ремонт закончится.

– Ну, пока. – Коннор вышел из дома пилотов и направился в свой коттедж.

– Как там на свежем воздухе? – спросила Дага.

– А ты выгляни в окно, – ответил Пит. – Вертолёт сломался.

– Обращаться с ним следует поосторожнее, – заметила специальный агент Эллен Д'Агустино, расчёсывая волосы.

– Это не их вина. – Коннор поднял трубку телефона прямой связи с командным центром Секретной службы, расположенным всего в нескольких кварталах к западу от Белого дома.

– Говорит Коннор. Вертолёт президента вышел из строя. Из-за неблагоприятных метеорологических условий запасной вертолёт решено оставить на базе ВВС в Анакостии. Есть что-нибудь на пульте, о чём мне ещё неизвестно?

– Нет, сэр, – ответил дежурный агент. На расположенной перед ним панели были видны буквы «ПРЕЗ», означающие «президент». Яркие светоизлучающие диоды свидетельствовали, что он сейчас находится в Кэмп-Дэвиде. Пространство, отведённое для «ПЛ» – первой леди США, сдавалось пустым. Вице-президент вместе со своей семьёй находился в официальной резиденции на территории военно-морской обсерватории рядом с Массачусетс-авеню, Норт-Уэст.

– Насколько нам известно, сэр, все в порядке, тихо и спокойно, – доложил он.

– Как ситуация с дорогами? – спросил Пит.

– Плохая. Все вездеходы, имеющиеся в нашем распоряжении, занимаются перевозкой людей.

– Слава Богу, что у нас есть «шевроле», – вздохнул Коннор. Как и ФБР, Секретная служба пользовалась большими фургонами с приводом на все колеса, выпускаемыми этой фирмой для перевозок, не терпящих отлагательства. С надёжной броней и запасом топлива, как у танка, эти фургоны пробирались там, где, кроме них, мог пройти только танк. – А вот у нас здесь тепло и уютно.

– Бьюсь об заклад, что караульные морские пехотинцы отмораживают свои яйца в лесу.

– Есть новости из аэропорта Даллес? – спросил Коннор.

– Премьер-министр прибывает в восемнадцать часов. Оттуда сообщили, что одна посадочная полоса очищена и готова принять самолёт. Во второй половине дня надеются очистить все взлётно-посадочные полосы. У нас снегопад начал наконец стихать. Знаете, сэр, это может показаться странным…

– Знаю, можешь не продолжать. – Коннору надоело выслушивать подобные сентенции. Странным было то, что такая погода делала работу Секретной службы намного проще. – Ну пока. Ты знаешь, как с нами связаться.

– Пока, Пит. До завтра.

Услышав шум мотора, Коннор выглянул в окно. Морской пехотинец, сидевший за рулём снегоочистителя, убирал снег с дорожек между коттеджами. Ещё две машины работали на дороге. Пит присмотрелся к машинам. Их окраска показалась ему странной: дорожные машины были окрашены в стандартный камуфляж Пентагона, предназначенный для действий в лесу, – перемежающиеся зелено-коричневых тонов пятна, зато сами морские пехотинцы были одеты во все белое. Даже их автоматы М-16А2 закрывали белые чехлы. Всякий, кто сегодня попытается проникнуть на территорию Кэмп-Дэвида, рискует слишком поздно обнаружить, что караулы морских пехотинцев, охраняющие наружный забор, совершенно невидимы. В такое время даже Секретная служба может позволить себе расслабиться, а подобное случалось крайне редко. Раздался стук в дверь. Дага подошла и открыла её.