Текст книги "Султан Луны и Звезд"

Автор книги: Том Арден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 44 страниц)

Глава 4
ЗАТОНУВШИЕ СОКРОВИЩА

– Джем... Джем?

Раджал пытался растормошить друга.

Джем вздрогнул и очнулся. Он опять впал в забытье! Последнее, что помнилось, – это то, как он, выпив рома, со стуком опустил на стол кружку и отер губы тыльной стороной ладони, а потом... потом уставился на пламя свечи, что стояла на столе в капитанской каюте. Он вовсе не хотел проявить неучтивость, а вышло так, что он пропустил окончание истории, которую рассказывал капитан. Как ему хотелось поговорить с опекуном! И как часто теперь это повторялось – странное забытье при взгляде на свечу, лампу, фонарь...

Такое случалось не раз с тех пор, как они покинули Порт-Тираль.

За открытым иллюминатором – квадратным проемом окна – негромко шелестело черное, чуть тронутое лунными бликами море. Ночь выдалась жаркая. Страшно было себе представить, какая духота царила в трюме. Джем протер глаза. Каюта капитана Порло напоминала полутемную пещеру с диковинными сокровищами, развешанными по стенам от низкого закопченного потолка до самого пола. Голова тигра, рог носорога, риванский амулет и таргонский щит, позеленевший от патины медный мушкетон и ржавая абордажная сабля, которая, наверное, когда-то сверкала в руке свирепого венайского пирата. Повсюду валялись смятые, пожелтевшие карты и засаленные тома лоций. Каюта капитана словно бы изображала его характер, его самого: неряшество пополам с блеском, кладовую воспоминаний о сотнях сказочных приключений.

Джем опустил глаза, увидел тяжелые тарелки с остатками солонины и пятнами горчицы.

– Не обижайтесь на моего друга, – извинился перед капитаном Раджал. – Наш покровитель когда-то учил его тому, как следует себя вести благовоспитанному светскому молодому человеку, но, по правде говоря, он прикончил своего учителя, не дав тому довести уроки до конца.

Глазки капитана сверкнули. Махнув рукой, он указал на стену, где было развешано позвякивавшее при качке оружие.

– И чем же прикончить, мои миленькие? Сабелька? Кинжальчик?

– Он хладнокровно пристрелил его.

– Ха! – Капитан довольно стукнул кулаком по столу. – Горячий дух молодость! Господин Джем, вы точно темный лошадь. – Старик отхлебнул порядочно рома и подмигнул Раджалу. – Небось с девушками он прямо демон быть, а?

– Демон? О, выше берите! Сам Тот-Вексраг!

– Радж! – возмутился Джем. – Не упоминай имени этого антибожества даже в шутку!

Раджал только расхохотался. Друг Джема был пьян. Они оба были пьяны, и ими овладел невинный, ребяческий задор. Пожалуй, даже капитан ударился бы в детство, если бы скрылся от сурового взора опекуна.

Со времени отплытия из Порт-Тираля уже миновала целая луна, и все это время лорд Эмпстер ни разу не выходил из своей каюты. В его отсутствие юноши вскоре перестали притворяться, будто бы находятся в гостиной приличного дома, и уже давно, поедая солонину с сухарями и запивая ромом, не делали вид, будто это жареные фазаны, пудинг и варльское вино.

Однако веселье было деланным, ненастоящим, и оба юноши это понимали даже тогда, когда с губ их срывался смех. Близилось время прибытия «Катаэйн» в Унанг-Лиа. Джем опасливо сжал в руке кожаный мешочек, что висел у него на груди. В мешочке лежал кристалл Вианы. В таком же мешочке на груди Раджала лежал кристалл Короса, но нужно было разыскать еще три кристалла, а Тот-Вексраг уже вырвался в мир и теперь прятался под личиной Транимеля, премьер-министра Эджландии. Скоро, где-то посреди бескрайних жарких песков, друзья должны были найти третий кристалл, кристалл Терона. Им следовало опередить то ли самого Транимеля, то ли его лазутчиков. Но кто знал, где искать кристалл? Быть может, Джем мог бы узнать ответ на этот вопрос в то время, когда впадал в транс? А Раджал продолжал подзуживать капитана:

– Ну а вот вы-то точно были демоном, капитан, – да что там «были»! Вы и теперь сущий демон, готов об заклад побиться! А правду ли говорят, будто бы у моряков – девушки в каждом порту?

– Ха! «Говорят»! Так оно и быть, мои миленькие, так и быть! – отозвался капитан, похотливо усмехнувшись. – Всегда находиться девки, которые задирать свои юбки за медный монетка-другой, а для нас, для мужчины, это такой большой радость! Да только... – добавил он с тяжким вздохом, – этот большой радость уже теперь не для меня быть. Зверь внутри меня давно умирать.

– Чепуха, капитан! – не унимался Раджал. – Разве могла немощь столь рано настигнуть мужчину, который однажды перелез через забор гарема калифа!

– Радж! – одернул друга Джем – на его взгляд, Радж затронул опасную тему. Он попытался незаметно пнуть Раджала под столом, но промахнулся и угодил по Буби – плешивой обезьянке капитана, которая почти все время, как и теперь, лежала под столом, удобно свернувшись около деревянной ноги своего хозяина. Капитан своей деревянной ногой очень гордился и считал ее шедевром столярного искусства. Время от времени, мягко говоря, испускания газов привлекали внимание Буби к компании, но чаще всего она свой пост не покидала и свое присутствие обнаруживала только тогда, когда кто-нибудь случайно, как теперь, наступал ей на хвост, поддевал под ребра или задевал каблуком голову.

Из-под стола донесся пронзительный визг, но, к счастью, его заглушил звон рынды: вахтенный пробил склянки, наступало время смены вахты.

К тому же капитан Порло, похоже, забыл обо всем на свете. Глаза старика наполнились слезами.

– Какая я был дурак, какой горячая голова! – всхлипнул он, и Джем понял, что сейчас они с Раджалом снова услышат историю – необычную и абсурдную одновременно, историю о том, как капитан потерял ногу. – Похоть заставить меня пасть так низко, порочный похоть! Лучите бы... ох, лучше бы я никогда не влезать на этот забор!

– Лучше бы... – негромко проговорил Джем и вздохнул.

Капитан для воодушевления сделал приличный глоток рома.

– Все, все ребята говорить, что готовый помирать, только бы увидеть эти красотки в гареме, а вот многий ли лишился свой драгоценный левый нога за это, вы это мне сказать, а? Это я про свой левый нога говорить, мои миленький, про свой нога. И то, можно считай, мне сильно повезти, могло и хуже быть, если бы стражники того захотеть.

– Стражники? – переспросил Джем.

– Ох и страшный быть стражники в гарем, вы не может представить! И вы уж мне поверить, молодой люди, в Унанг-Лиа весь народ – один сплошной разбойник! Но когда эти стражник меня вытаскивай из ямы с кобра, они, видать, решить, что мне уже хватит.

– И-из ямы... с кобрами? – изобразив испуг нужной степени, прошептал Раджал.

– Видать когда-нибудь кобр-ра, молодой люди? – осведомился капитан Порло. – Злющий змеюка, прямо Сассорох! – Последовала мрачная пауза. – А я думать: никто не умей так хорошо лазить через высокий забор, как молодой Фарис Порло. Уж так мне хотеть повидать эти юный красотки, уж так хотеть... Повидать, и больше ничего не надо. Ведь когда от мужчина кто-то чего-то прятать, он же как хотеть на это поглядеть, правда я говорю? – Капитан покачал головой. – Я перебирайся через высоченный забор, утыканный колья, но не знай, что внизу бывать такой страшный яма.

– Вы туда свалились? – с притворным изумлением спросил Джем.

– Свалиться? – возмутился капитан. С губ его слетели брызги рома. – Молодой Фарис Порло – свалиться? Да ни за что! Я перепрыгнуть через этот яма с кобр-ра и оказаться на другой сторона. Потом я тихонько пробирайся во дворец. Ай-яй-яй! – Капитан поцокал языком. – Какой большой дворец, какой длинный коридоры, какой красивый девушки... – Капитан осклабился, но тут же помрачнел. – Вот тогда меня увидать эти злобный стражники. Они меня вытолкать на балконы и спихнуть вниз безо всякая жалость!

Джем и Раджал послушно ахнули.

– Старайся унимай своя похоть, молодой люди. Знать я парни, который выгоняй разгневанные мужья. Знать я другие, который лишайся свой мужской достоинство через этот глупость. Очень многий парни заболей оспа – а ведь это бывай дорогой расплата за маленький удовольствие, правда? А какой-то парень приходится женись – на чужой жена, подумай только! – Старый морской волк поежился. – Но, наверно, бывай только один такой, как ваш капитан, кто лежать в змеиный яма вместе с кобра! Если бы я свой левый нога только поломай – это бы еще ничего, но ведь на меня ползти все кобр-ра сразу. Уй, как они шипеть, как шипеть! С-с-с! С-с-с! И давай кусай меня за рану. Что я мог поделай, скажи? Они напивайся моя кровь, а бедный мой левый нога наполняйся ядом! Уж такой злющий кобра, такой страшный! С-с-с, с-с-с! И шипи, и шипи... Ой, молодой люди, лучше бы вы никогда в жизнь не встречайся ни с один кобр-ра на свете!

Раджал, для которого не прошла даром театральная выучка, выглядел так, будто был готов сию секунду упасть на колени и начать истово молиться. Джем попытался подыграть другу, но у него не получилось: даже эта нелепая история напомнила ему о самых потаенных страхах. Он решил, что надо бы получше расспросить капитана об Унанг-Лиа – этой диковинной стране гаремов и евнухов, но тут капитан снова стукнул по столу, заявил, что горевать не стоит, и стал искать взглядом свою гармонику.

– Пора для хороший песня, молодой люди, верно я говорить, да? И для еще выпить, так? – Он поднял кувшин и опрокинул его над кружкой Раджала, но кувшин оказался пуст. – А-га! – Капитан оттолкнулся от стола, швырнул кувшин на пол и прокричал: – Прыщавый!

Мальчишка-буфетчик явился, словно по волшебству, и принес еще рома. Но на самом деле он скорее всего стоял за дверью и подслушивал. И точно: одно ухо у него было красное. Но, если на то пошло, физиономия у Прыщавого вообще была вся в красных пятнах и противных гнойных прыщах, как и шея. Уродец осторожно поднял кувшин и подлил рома капитану в кружку, которую извлек из пыльного угла, куда та закатилась.

– Ну, красавчики у меня новенький буфетчики, а, молодой люди?

Джем усмехнулся, но с брезгливостью глянул на расчесанные до крови костяшки пальцев Прыщавого. Даже руки у мальчишки были покрыты нарывами. Он появился на «Катаэйн» в Тирале, самом южном из портов Эджландии, но на жителя Тираля он явно не походил. В тех же местах, где кожа у мальчишки была свободна от прыщей, она была бледной, как у призрака.

Корабль качнуло, ром из кувшина выплеснулся на стол.

– Крепче держать, паршивец! Ты что, думать, это такое, а? Моча, да? – Капитан сделал вид, что собирается отвесить новичку оплеуху. – Это – целебные нектары, но только ты не подумай к ним прикасайся свой грязный губы, а не то быть беда, слыхать, да?

Прыщавый, немилосердно шмыгая носом, наполнил кружки Джема и Раджала, но, уходя, ухитрился наступить на хвост Буби. На этот раз обезьянка взвизгнула громче, взбежала вверх по ножке стола, а в следующее мгновение уже была на потолке. Вцепившись в доску лапами, Буби сердито размахивала хвостом.

Капитан расхохотался.

– Ой, бедные мои малютки! – Старик с трудом поднялся на ноги, взял напуганную обезьянку на руки и стал гладить ее покрытую проплешинами шкурку заскорузлыми пальцами. – Ну, ну, не надо обижайся на старина Прыщавый! Как можно обижайся на мальчишка, который весь из гной с голова до ноги? Вот быть потеха, когда он весь лопнуть, а мы что тогда делать? А? Плавать в этот желтый вонючий дрянь, вот что мы тогда делать!

Кожа на лице Прыщавого, где не было нарывов, покраснела. Он поспешно собрал со стола грязные тарелки и ретировался. Но стоило ему выйти за дверь – и послышался звон битой посуды. Капитан снова расхохотался и поднял кружку.

– Выпить нектар Терона! – возгласил он и залпом выпил чуть ли не полкружки.

– Нектар Терона? – переспросил Раджал.

– Так он же пылать, молодой люди! И такой уже не бывать в той страна, куда мы плыть! Увидать тебя на рынок, что ты хотеть продавать такой напитки, – писать пропало. Они там такой трезвенники – уй! Ну, а мы теперь немножко попеть, а?

Капитан с чувством развернул гармонику и заревел:

 
Лежать на дно морской большие корабли,
Когда-то не суметь добраться до земли.
Там в трюмы серебро и золото полно,
Но кто за это все опустится на дно?
 
 
Йо-хо-хо, йо-хо-хи, нелегка, нелегка,
Йо-хо-хо, йо-хо-хи, жизнь-судьба моряка!
 

Эту песню капитан пел и раньше. Он всегда запевал ее, порядком набравшись. Джем как-то раз спросил у старика насчет потонувших сокровищ – подумал, что, быть может, Порло их действительно разыскивает. Но капитан только рассмеялся и сказал, что это – всего-навсего старая глупая матросская песня.

 
О, сильно как мечтать любые моряки
Из моря поднимать большие сундуки,
И крышки открывать, и видеть блеск монет,
Но нет сокровищ тех. Нигде на свете нет.
 
 
Йо-хо-хо, йо-хо-хи, нелегка, нелегка,
Йо-хо-хо, йо-хо-хи, жизнь-судьба моряка!
 

Раджал с готовностью стал подпевать. Подхватив варварскую мелодию, он стал выводить ее красивым, высоким голосом, звучавшим куда приятнее немузыкального рева капитана. Джем тоже попробовал было подключиться к их дуэту, но вдруг обнаружил, что не мигая смотрит на пламя свечи. Порло еще не допел до конца, а Джем резко поднялся и сказал:

– Прошу простить меня, капитан. Я лучше пойду и немного подышу свежим воздухом.

– Воздухом? – Капитан гостеприимно указал на иллюминатор. – Пописать-то и отсюда можно, молодой люди!

Но Джем уже вышел из каюты. Как только за ним захлопнулась тяжелая дверь, свеча на столе мигнула и угасла. Завизжала Буби, начала шарахаться от стены к стене. Капитан же только весело хохотал. Они с Раджалом и в темноте сумели чокнуться и выпить «нектара Терона».

Глава 5
ПЕРВОЕ ИСЧЕЗНОВЕНИЕ

Над поляной порхали сны. Хэл спал тихо. Монах негромко, с присвистом, похрапывал. Бандо храпел гуще и громче. Мальчишки сбросили с себя одеяло, разметались, но спали по-прежнему крепко, и их посапывание было еле слышно. Но тише остальных спала Ланда – казалось, она и не дышит вовсе. Где-то жутко заухала сова, где-то прошуршал по сухому подлеску какой-то ночной зверек.

Рекрут Вольверон вскинул мушкет и обернулся. Но нет, опасности не было – то была Ланда. Жрица неожиданно приподнялась и огляделась по сторонам. Вольверон встретился с ней взглядом и кивнул. Ланда проворно, но бесшумно встала.

Они быстро юркнули в кусты.

– Я уж думала, они никогда не уснут, – прошептала Ланда.

– Старики-повстанцы? Воспоминания мучают их, подолгу не дают уснуть. Ты нашла место?

– Я искала, когда еще было светло. В чаще леса есть быстрый ручей, а у ручья – раскидистый дуб. Его ветви искореженные и перекрученные, а корни извиваются по берегу, будто... будто кольца огромной змеи.

– Не Сассороха, надеюсь!

Ланда не улыбнулась.

– Сестра, лучше не произноси никогда имя этого злобного создания!

– Жрица, не называй меня сестрой!

– Дерево – не Сассорох. Но ты – моя сестра.

Опасливо обернувшись, Ката прошептала:

– Только тогда, когда мы можем быть вполне уверены, что нас не услышат другие. Если наши товарищи узнают, что я – девушка, они не поверят, что я могу быть хорошим воином.

– Сестра, но это не так! Разве ты не слышала рассказ о жене Бандо?

– О благородной воительнице Элоизе? Слышала и чту ее память, но она была родом из степей Деркольда и чуть не с самого рождения обучалась метать топорики и ножи и стрелять из лука. А кто я для всех, как не беглая выпускница школы госпожи Квик? Нет уж, пусть лучше наши друзья считают меня юношей – рекрутом Вольвероном, но не девушкой Катаэйн.

– Милая Ката! – Ланда со вздохом произнесла запретное имя и обняла спутницу. – Моя сестра по духу, неужто ты думаешь, что я сомневаюсь в тебе? Поверь, я готова помочь тебе всею той силой, какой владею! Но как горько я опечалюсь, если тебе придется покинуть меня!

– Жрица, я это понимаю. Но ты свою судьбу уже нашла, а мне мою только предстоит найти. Разве не ощутила я в день сражения, что мой возлюбленный близко, еще ближе ко мне, чем в тот день, когда разлука разбросала нас по свету? А потом чары разрушились, и я вновь потеряла его след. Я знаю одно: я должна разыскать его, и не только ради себя – вместе с ним мне предстоит выковать судьбу нашего королевства.

Жрица пробормотала:

– Увы, мне такая судьба более не суждена...

– Жрица?

Ланда промолчала и лишь на краткий миг предалась воспоминаниям. Всего-то несколько лун назад юная жрица была нареченной принца Орвика. Став его женой, она стала бы королевой Зензана, как Ката в один прекрасный день – королевой Эджландии. Как странны, как неисповедимы порой пути судьбы! Ланда смахнула горючие слезы с глаз и быстро зашагала посреди кустов. Она не должна была более вспоминать о своем погибшем возлюбленном, совершившем роковую ошибку. Порой она молча молилась о том, чтобы Кате не довелось пережить того, что пережила она.

Девушки раздвинули завесу из поникших листьев. Воды ручья сверкали и переливались в свете луны. Лунные блики заиграли на лезвии штыка. Ката, конечно, переживала из-за того, что ее спящие товарищи остались без охраны, но понимала, что обязана рискнуть. Ритуал был очень важен. Жрица вдруг благоговейно опустилась на колени, запрокинула голову, устремила трепетный взгляд к могучей кроне дуба. Его величественный ствол покрывала жесткая, как камень, кора, густо поросшая влажным мхом и увитая гибкими лианами.

– Это дерево – оно из древних, да? – поинтересовалась Ката.

– С тех времен, когда здесь обитали Сестры, таких деревьев осталось немного. Хорошо, если нам встретится еще одно такое, когда мы уйдем еще дальше от Рэкских Холмов. Здесь деревья моложе, чем те, что я видела в детстве, но этот дуб – самый старый из них, в этом я уверена. Будем же надеяться, что его аура достаточно сильна.

– Богиня может и не явиться?

– Уверена, она явится. Но для того, чтобы призвать ее, нужно много магической силы – теперь, когда мы покинули края, где сила духа наиболее велика.

Ритуал начался. Ланда распростерлась под деревом. Ее платье стало неотличимо от листьев осоки и перьев папоротников, длинные волосы сплелись с корнями и лианами. Ката легла рядом с нею и ощутила странную прохладу, исходившую от сырой прибрежной земли. Неподалеку, в пугающей тьме журчал, переливался, шептал ручей.

– Улю-лю-лю-лю!

Это прозвучало, словно птичья трель. Но на самом деле звук издала Ланда. Она подняла голову, ухватилась руками за крепкие корни дуба и, извиваясь, словно змея, встала с земли, шагнула к дереву и, любовно обняв его ствол, пробежалась кончиками пальцев по источающей терпкий запах замшелой коре.

– Дочь Орока, узри молящую тебя. Сестра Короса, услышь ее речи. Священнейшая изо всех, Виана – нежная, как листва, явись мне теперь в этом лесу. Я привела к тебе мою сестру, которая страдает от слепоты и не ведает, каково твое могущество и твое милосердие. Твоя смиренная дочь и прислужница не смеет судить о том, какую судьбу ты, богиня, предначертала для нее – дочери природы, и зачем ты ласково взрастила ее вдали от своих священных лесов. Но знай одно, богиня: это дитя хранило верность тебе, она жила в единстве с твоей стихией земли, и только из-за происков злодеев она покинула тебя. Дочь Орока, узри молящую тебя. Сестра Короса, услышь ее речи.

Вскоре и Ката должна была подняться с земли и встать рядом со жрицей. Их голоса должны были слиться в замысловатом песнопении: «Виана-Виану, Виана-Виану...», а потом – «Да возлягу я посреди зеленого леса...», и еще – хотя это было безнадежно: «Пусть безжалостный стук топора никогда не прозвучит в Рэкских лесах...» Слова натыкались друг на дружку и постепенно превращались в разрозненные звуки, а звуки, в свою очередь, становились музыкой волшебства. Как зачарованная, Ката обращалась к древнему дубу:

 
О жизни богиня, как пламя, меня поглоти!
О смерти богиня, желанье мое воплоти!
 

Мелодия была ей незнакома, но это не имело никакого значения. Там, где недоставало знаний, на помощь приходили инстинкты, а еще – ощущение неопровержимой и ясной правильности происходящего. Когда Ланда назвала ее дочерью Вианы, Кате и в голову не пришло в этом усомниться. После хаоса сражения при Рэксе Ката на какое-то время отчаялась, и когда пришла в отряд мятежников, цель у нее была одна – скрыть свое истинное имя. Но зов крови был силен в ней, и Ката не могла не поклониться Виане.

Как-то рано утром на походе от Рэкса Ланда наткнулась на рекрута-новичка, который тайком разговаривал со зверями, птицами и лесными цветами. Ката, не думая, что ее обнаружат, сняла мужское платье. Ланда бросилась к ней.

– Сестра, я так и знала! Сестра, я узнала тебя!

Ката ахнула и вскочила, но Ланда и не подумала удивиться. Жрица, рыдая, обняла обнаженную девушку. Ката только обескураженно качала головой. А когда она сказала, что они никак не могут быть сестрами, Ланда только улыбнулась. Ката заявила, что она ваганка, – Ланда громко расхохоталась.

– Быть может, в жилах твоего отца и течет кровь Короса, но что ты знаешь о своей матери? Сестра, разве ты не чувствуешь? Ты жила, не зная о том, кто твоя истинная богиня, но разве она не взывала к тебе от земли, с деревьев?

Ката сразу поняла, что жрица говорит правду.

Молитвенное волхование затянулось. Ланда махнула рукой и прервала пение.

– Священная Виана, – проговорила она, запрокинув голову, – даруй моей сестре знак! Помоги ей, богиня, в ее таинственных испытаниях! Помоги разыскать того, кого она ищет! Покажи ей, куда отправился священный кристалл – средоточие твоего могущества, который теперь носит на сердце тот, кого зовут Ключом к Орокону!

Голос Ланды звучал громко, слишком громко. Он словно бы бился о стены молчания мрака. По лесу разносилось пронзительное эхо, но мхи и осока уже вспыхнули фосфорическим зеленоватым сиянием. Богиня собирала, растила свою паству, накрывала ее мантией своего величия.

Сердце Каты бешено колотилось. Ланда склонилась к ней, взяла за руку. Они стали танцевать вдвоем под паутиной озаренных луной ветвей. Зеленый свет разгорался все ярче. Словно пламя, распространялся он по ветвям дуба. Девушки в танце кружились вокруг ствола, и вдруг в пространстве между ними возник столп ослепительного огня. Под ногами у девушек бурно зарождалась жизнь – всходили травы, цветы, папоротники, рвались ввысь, наливались соками. Все жарче и жарче разгорался столп света, но теперь внутри него появилось что-то еще. У Каты глаза заволокло слезами. Она, вне себя от изумления, не отводила глаз от изображения зеленого кристалла, вращавшегося в сияющем столпе.

– Джем! – вырвалось у Каты. – Джем, где ты?

– Богиня! – вскричала Ланда. – Священная Виана, покажи моей сестре дорогу, по которой ей следует пойти! Всемилостивейшая, покажи ей, где...

Но прежде чем Ланда успела произнести следующее слово, ее голос заглушила звуковая волна. Земля сотряслась от взрыва.

Девушки вскрикнули.

Взрывом их швырнуло наземь. Светящийся столп начал яростно мигать. Зеленое сияние пронзила золотая вспышка, потом – еще одна, и еще... Изображение кристалла исчезло, а его место заняла статуя обнаженного мужчины с запрокинутой головой и разведенными в стороны руками. Только очертания фигуры были человеческими, а кожа – золотой, и из глаз статуи струился золотой свет.

– Нет! – вскричала Ланда. – Этого не может быть!

– Что это? – ахнула Ката. – Что происходит?

– Кто-то нам мешает! Чье-то чужое волшебство!

– Оно... злое?

– Не знаю!

Вокруг них в движение пришли все стихии. Свет дико мигал. Появлялся зеленый кристалл – и тут же сменялся золотой статуей, потом опять – кристалл, и снова – статуя. Потом исчезли и кристалл, и статуя, и на их месте остался только вихрь света. Острые листья осоки обмякли и легли на землю, цветы безжалостно вырвало с корнями и засосало в пламенный, жутко визжащий смерч. Даже ручей превратился в кипящую пену. Ветви и лианы скрючились, пустились в страшную, неудержимую пляску.

– Меня затягивает! – в ужасе прокричала Ланда.

Она в отчаянии хваталась за корни и траву. Ее платье билось, развевалось на яростном ветру. В любое мгновение она могла исчезнуть, стать жертвой чьей-то разбушевавшейся злобы.

– Держись...

– Ката, я не могу...

– Держись, только держись...

Одной рукой Ката ухватилась за крепкий корень, другой пыталась поймать подол платья Ланды.

Но нет... удержать подругу она могла бы только обеими руками. Ката рванулась вперед и изо всех сил вцепилась в плечо Ланды. Ланда вскрикнула, охнула и упала в ручей. Она была спасена!

А в следующий миг закричала Ката:

– Не-е-е-т!

Ланда выкарабкалась на берег и полными страха глазами уставилась на Кату, которую притянул к себе светящийся столп.

– Ката!

Но все было кончено. Все тут же прекратилось. Жуткие чары рассеялись, пропали вместе с жарким сиянием и смерчем, ветром и бурей, взбередившей воды ручья. Все исчезло, как не бывало.

И Ката исчезла.