355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Том Арден » Султан Луны и Звезд » Текст книги (страница 29)
Султан Луны и Звезд
  • Текст добавлен: 7 сентября 2016, 17:54

Текст книги "Султан Луны и Звезд"


Автор книги: Том Арден



сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 44 страниц)

– Деа, мы должны верить, что это так.

Но прозвучал последний вопрос, еще более мучительный. Этот вопрос не давал покоя Деа всю жизнь, рвался к пределу осознания.

– Но если мой отец – Султан Луны и Звезд, кем же стану я? Кем я могу стать?

Старик молчал, но глаза его были полны не только печали. В глазах Симонида была страх. Деа обернулся и увидел Таргонов, следящих за ними из-за деревьев.

Глава 49
СВЕТЯЩИЙСЯ КРУГ

– Радуга! Мы потеряли Радугу!

– Не говори глупостей. Радуга не может потеряться.

– Значит, потерялись мы, – вздохнул Джем, уселся на камень, стащил с себя рубаху, бросил на землю. – Тьфу! Порой мне кажется, что мы в пустыне.

– Мы и есть в пустыне.

– Что?

Дона Бела не ответила на вопрос Джема прямо.

– Наша беда в зрении... В том, как мы смотрим... Если бы нам удалось подняться повыше! Куда-нибудь, откуда можно было бы посмотреть... вниз.

– Тут нет никаких возвышенностей. Эти сады – они совершенно плоские, плоские, плоские...

Джем в отчаянии окинул взглядом колючие кусты. Они напоминали зубчатую изгородь. Джему было неловко – и стало еще более неловко, когда Бела Дона села рядом с ним. Со вчерашней ночи он опасался этой девушки, хотя сама она о ночном происшествии не вспоминала. Вправду ли он поцеловал ее? Вправду ли она толкнула его, а он упал в пруд? Наверное, все так и было, но сколько раз в течение ночи он представлял, как снова обнимает ее? Если в этом мире мечты были реальностью, то в этих мечтах Джем не раз предавался любви с Бела Доной.

Он поспешно встал, поднял с земли рубаху. Пусть эта девушка страстно желала покинуть этот мир, но она была частью этого мира и соблазняла Джема. Джем пытался убедить себя в том, что девушка нереальна, что здесь все ненастоящее, но он понимал, что это не совсем так. Он раздраженно потеребил промокшую от пота рубаху и понял, что вывернул ее наизнанку. Над запыленными сухими деревьями высоко стояло палящее солнце. Дона Бела спросила:

– Принц, что носишь ты на груди?

– А ты не знаешь? Ты ведь так много всего знаешь.

Девушка улыбнулась. Вопрос повис в воздухе, оставшись без ответа. Джем не мог удержаться и залюбовался Бела Доной. Ее длинные волосы были небрежно перехвачены лентой. На девушке было тончайшее хлопковое платье. Промокшая ткань прилипла к ее телу, обрисовала дивные изгибы. Как она была хороша! Она не отрывала глаз от Джема, и он вдруг очнулся и представил, как выглядит. С его волос стекал пот, его струйки бежали по лицу и шее, по бледной мальчишеской груди. Он отвернулся, ощутив ужасное смущение. Девушка шагнула к нему, погладила его руку.

– Ты должен кое о чем узнать, – прошептала она. – Ты мне нравишься...

– О? – глухо вымолвил Джем.

– ...Но я не люблю мальчиков.

– Что? – Джем резко повернул голову к девушке. На миг он смутился. – Ты только что сказала, что я тебе нравлюсь. Я ведь мальчик. То есть мужчина, – поспешно добавил он.

– Да, но я хотела только сказать, что не... люблю мальчиков. Я подумала, что тебе нужно знать об этом.

– О? То есть да... нет. Я хотел сказать... я тоже их не люблю.

Дона Бела рассмеялась.

– Я так и думала! Но, принц, у тебя есть возлюбленная, которую ты разыскиваешь?

Джем ошеломленно проговорил:

– Ты и об этом знаешь?

– Мне известно вот что: еще до того, как закончится это приключение, ты найдешь свою возлюбленную, а я – свою.

Сердце Джема часто забилось.

– Принцесса, ты уверена?

– Уверена, это произойдет. Это должно произойти, иначе...

– Иначе?

Ответ прозвучал ударом набата:

– Иначе мы погибнем.

Рубаха выскользнула из пальцев Джема и упала на землю. Он в страхе смотрел в глаза девушки. Она потянулась к нему, они крепко обнялись. Тени, отбрасываемые листвой деревьев, побледнели, солнце разгорелось ярче. В ветвях зашуршал ветер, завертел песок, лежавший между камешками. Горячие песчинки больно обжигали лодыжки Джема и Бела Доны.

Дона Бела протерла глаза.

– Мы не заблудились. Теперь мы ближе.

– О чем ты?

– Взгляни на сад. Эти красные сочные ягоды были цветами. Посмотри на эти белесые, грубые листья, на этот пустынный песок. Принц, это не просто часть сада. Мы... совсем недалеко от его границы.

– Сад... словно бы редеет.

– Да!

– Но погоди... – Джем вспомнил о том, что видел ночью: обмелевший пруд, облетевшие сады, дом в руинах. Он вспоминал о гостях, которые появлялись во дворце лишь время от времени, о странных переменах времени дня. Понимание постепенно приходило к нему. Надтреснутым, взволнованным голосом он произнес: – Точно! Тут все редеет, рассасывается! Принцесса, вот зачем мы нужны Альморану, понимаешь? Он ушел от мира в это воображаемое царство, где может править как король... но его мечта тает! Вот зачем ему нужны мы... чтобы его мечта, его сон оставались живыми! Чтобы он мог продолжать видеть свое сновидение!

– Но как?

Дона Бела широко раскрыла глаза. Ветер донес откуда-то неподалеку странный звук.

– Тс-с-с! Слышишь?

– Кто-то плачет! Или – скулит?

– Радуга?

– Он ранен!

Джем и Дона Бела рванулись вперед. Они продирались сквозь заросли, жмурились, оберегая глаза от колючих, острых шипов и кусающего лицо песка. Вскоре они выбрались на пыльную полянку. Сначала им на глаза попался Радуга, лежавший на боку. Потом – маленькая сгорбленная фигурка, стоявшая на коленях рядом с собакой.

– Малявка!!!

* * *

Как же так? Возможно ли? Малыш посмотрел на Джема и девушку заплаканными глазенками. Из носа его, по обыкновению, текли струйки соплей. Малявка, всхлипывая, заговорил.

– Я убежал от него... убежал, да... Он говорит... говорит, что будет... правителем мира... А я... я ему сказал, что он... дурак!

Дона Бела подняла мальчика, взяла на руки.

– О ком ты?

– Эли здесь? – встревоженно спросил Джем. – Ты про Эли говоришь?

Мальчишка свирепо шмыгнул носом.

– Прыщавый! Я про Прыщавого... И он теперь мертвый!

– Прыщавый? – изумился Джем. – Но как...

– Не Прыщавый! – в отчаянии выкрикнул Малявка и указал на собаку.

Глаза Дона Белы наполнились ужасом. Неподвижно лежавшего пса быстро заметало песком, но было ясно видно, что Радуга окоченел. Охнув, Джем опустился рядом с ним на корточки, смахнул с собаки песок, отогнал приставучих мух от глаз и губ. В ужасе все трое смотрели на то, как блекнут радужные краски на шерсти пса. За считанные мгновения собака приобрела такой вид, будто пролежала дохлой уже несколько дней. Джем встал и отступил. Беспощадный песок снова начал засыпать его мертвого друга. Песок щипал глаза. Но не только песок – и слезы.

Малявка вдруг прокричал:

– Он сделал это! Он!

– Кто? – воскликнул Джем. – Прыщавый?

– Он!

Малявка ткнул пальцем в сторону. Песок уже клубился воронкой смерча, теснил спутников к остаткам сада. Сначала Джем ничего не видел, кроме песка, а потом различил на фоне смерча призрачный лик – лик Альморана. Старик мотал головой и громко кашлял.

А потом послышался его голос. Он зазвучал как бы со всех сторон сразу:

– Глупцы! Вы решили, что можете убежать от меня? Долгие солнцевороты меня не покидала мысль о том, что может настать такой день, когда моему миру придет конец. И как может быть иначе, когда его существование поддерживаю только я один! Будь прокляты мои братья, которые не пожелали участвовать в моем замысле! Но теперь наконец моя задача решена. Только те, кто наделен магическим даром, могут стать моими соратниками, моими аватарами. О, сколь отчаянно я мечтал о том, чтобы хотя бы один такой человек попал мне в руки. Теперь таких людей у меня четверо! Юноша и двое мальчиков, которые помогут мне нести мое бремя, и прекрасная девушка, которая станет моей невестой!

– Никогда! – вскричала Дона Бела.

– Никогда! – вскричал Джем.

– Глупцы! Какое вам дело до внешнего мира, когда я предлагаю вам вечные радости? Мерцающая Принцесса, забудь о своей смертной любви! Ключ к Орокону, забудь о своих глупых поисках! Соединитесь со мной в моем мире мечты – и все, чего вы желали в жизни, станет принадлежать вам!

– Ты безумец! – воскликнул Джем. – Тебе никогда не удержать нас, никогда!

– Я удержу вас своими чарами! У вас не будет выбора!

– Ты умираешь, Альморан! Твой мир меркнет, рассеивается!

– Ни за что! Я снова зачарую вас! Минуют мгновения – и вы снова будете в моей власти!

Но в следующий миг лик старика исчез, затем исчезли деревья и кусты. Джем, Дона Бела и Малявка очутились посреди пустыни, в объятиях бесчинствующей песчаной бури. Они взялись за руки. Они кашляли, задыхались, еле держались на ногах. Обрели ли они свободу? Удалось ли им спастись от чародея? Но как могло случиться, что здесь оказался Малявка? И почему Малявка говорил о Прыщавом? Вопросы метались в голове у Джема, но сейчас было не время их задавать. Нужно было как-то пережить эту бурю, но как? Негде было спрятаться. Джем обнял Малявку, прижал к себе, был готов обнять и Дона Белу, но ее рука выскользнула из его руки.

– Принцесса! – в страхе прокричал Джем. – Принцесса, скажи что-нибудь!

Но тут Джем догадался: как только они покинули мир мечты, принцесса утратила дар речи.

– Принцесса! Принцесса!

Все было бесполезно. Джем упал на песок, прижимая к себе Малявку. Они лежали, скорчившись, на песке, полные отчаяния.

Рыдания сжимали пересохшее горло Джема, он проклинал себя за собственную глупость. Неужели Альморан забрал Дона Белу, унес ее в то мгновение, когда исчез сам? И тут Джем вдруг услышал воздушный, невесомый напев. Высокий девичий голос звучал громче завывания песчаных смерчей. То была песня принцессы!

 
Я знаю о пяти исчезновеньях,
Они ко мне являются в виденьях
И друг за другом следуют отныне.
 
 
Над первым властно алчущее пламя,
Второе происходит под волнами,
А третье – в знойный полдень средь пустыни.
 
 
Четвертое мне видится в тумане,
Как через закопченное стекло,
А пятое закрыто облаками,
Но для меня важнее всех оно!
 
 
Когда свершатся все исчезновенья,
Я обрету свое освобожденье!
 

Джем прикрыл глаза ладонями, попытался выглянуть через щелочки между пальцами. В изумлении он увидел, что воронка песчаного смерча преобразилась в круг и что в центре этого круга – сверкающая, неприкосновенная фигура принцессы. Ее темные волосы и белые одежды развевались, а чудесный голос лился и лился. Не в этом ли была разгадка? Не это ли был ключ к побегу? Джем вдруг почувствовал, как что-то жжет его грудь. Он понял, что Кристалл Вианы вновь разгорелся, как бывало, когда рядом с ним оказывался другой кристалл, его собрат.

Да! Вот в чем было дело! Так и должно было произойти!

Принцессу окружило сияние. Чарующий, таинственный, вспыхивающий цветами Орокона круг вскоре превратился в светящийся кокон. Внутри этого кокона медленно вращалась принцесса Дона Бела. Глаза ее были закрыты, губы плотно сжаты, но песня ее эхом звучала в воздухе, словно бы подхваченная тысячей голосов. Сначала эти голоса взволнованно шептали, потом шепот перешел в крик... Малявка схватил Джема за руку, потащил за собой к светящемуся кругу. Со сверкающим на груди кристаллом Джем опустился на колени рядом с принцессой, устремил полный преклонения взор на ее бесстрастное лицо.

– Принцесса! Ты можешь говорить? Можешь ли ты говорить – здесь?

К изумлению Джема, на его вопрос ответил Малявка, но с губ мальчика сорвался голос принцессы. Джем стоял на коленях, принцесса поворачивалась по кругу, а Малявка невесомо взмыл ввысь. Он парил внутри кокона света, раскинув руки в стороны.

– Говорить? – произнес Малявка нараспев. – Я могу говорить, но недолго. Альморан не ушел, он просто собирается с силами. Он повсюду вокруг нас, и я едва противлюсь его нападкам.

– Принцесса, ты ведь знаешь, правда? Ты знаешь о кристаллах?

– Я знаю только о том, что порой внутри себя я ощущаю странные откровения. Я знаю, что я, как и ты, – часть великой судьбы, но что это за судьба – это мне неведомо. Мне ведомо другое: вскоре я должна вступить в брак, и с моим замужеством мир приблизится к той судьбе, что для него предначертана.

– С твоим замужеством? Но, принцесса, я так понял, что...

– Что ты понял? Принц, не забывай об уроке Дома Истины. Что ложно, а что истинно? Я скажу одно: в Священном Городе состоится обряд бракосочетания между принцессой и сыном султана. Там и тогда ты найдешь ответы на те вопросы, что мучают тебя!

Сердце Джема бешено колотилось от волнения.

– Принцесса, тот кристалл, что я ношу на груди, сейчас светится. Но до тех пор, пока я не разыщу алый кристалл, я способен сделать не более, чем сделал бы обычный человек. Ты окружена таинственными силами. Ты сотворила этот светящийся круг. Можешь ли ты перенести нас в Священный Город? Можешь ли освободить из плена Альморана?

С губ Малявки сорвался негромкий печальный стон.

– Ты сам не знаешь, о чем просишь меня! Чародей так силен...

– Но он слабеет! Мы знаем, что он...

– Нет, нет! Я не в силах удержать даже этот кокон...

Малявка вращался все быстрее и быстрее, и вскоре его начало бросать из стороны в сторону, словно мотылька, угодившего внутрь стеклянной банки. Радужные цвета то вспыхивали, то гасли. А еще через мгновение свечение померкло, и трое спутников очутились посреди пустыни. Снова вспыхнул свет – и снова померк. Пустыня... а потом – сад.

Пустыня. Сад.

Пустыня. Сад.

Птицы и бабочки закружились в воздухе, а вместо песни Дона Белы зазвучал надрывный кашель безумного чародея. Принцесса отчаянно пыталась запеть снова, но слова застревали у нее в горле. Она согнулась, закашлялась. Джем подхватил ее, прижал к себе. Волшебное свечение погасло окончательно, угас и зеленый кристалл.

Тишина. Безмолвие.

Но нет – пение птиц.

Шуршание листвы. Журчание воды.

А потом со всех сторон подступили благоуханные ароматы жасмина, нарциссов, сирени, лимонных деревьев, кедров и пышных маков с тяжелыми головками. Джем огляделся по сторонам и увидел Дом Истины, белеющий под лучами яркого солнца, а перед Домом – глубокие, как сама жизнь, зеленоватые воды продолговатого пруда.

Глава 50
КОГДА СПЯЩИЙ ПРОБУЖДАЕТСЯ

Большую часть собственных снов мы забываем – или нам только кажется, что мы их забываем. Когда же сны являются нам в воспоминаниях, они пробуждают у нас престранные мысли. Порой они оставляют у нас в душе тяжелый осадок, и наступивший день кажется нам хрупким, уязвимым, готовым вот-вот разбиться на кусочки. Затем к нам приходит осознание, силой превосходящее рассудочные размышления, – осознание того, что мир снов не просто иллюзия, а некое таинственное царство, которое, затаившись, только и ждет мгновения, чтобы поглотить нас.

Что происходит с забытыми сновидениями? Думаю, они не исчезают бесследно. Наверное, они хранятся в потайной комнате, вход в которую мы отыскиваем лишь изредка. У меня сложилось такое ощущение, что моя жизнь во сне постепенно складывается в музыкальную пьесу, в сложную, полную причудливых хитросплетений картину, которая в один прекрасный день должна обрести смысл и совершенство. Теперь зачастую, вспоминая какой-либо сон, я вспоминаю и о том, как много раз он мне снился прежде – снился, а потом я его забывал. Я брожу и брожу по лабиринту лестниц в поисках комнаты, которую мне больше никогда не отыскать. Я спрыгиваю с балкона своей комнаты и парю высоко над миром, простирающимся внизу. Потом приходят воспоминания о многих ночах, годах ночей, в течение которых я совершал что-то такое, чего на самом деле никогда не совершал, бывал в таких местах, где на самом деле никогда не бывал. Сны как бы подсказывают мне, что я страдаю амнезией, что мир яви загораживает истину покровами иллюзий. Они кажутся настолько реальными, эти покровы, что мы принимаем их за настоящие. Но они-то и есть иллюзия! Думаю, мы все страдаем амнезией и всю жизнь жаждем того, чтобы к нам вернулась память. Мы все мертвы и ждем оживления. Сны зовут нас из мрака. Они как бы говорят нам о том, что в один прекрасный день мы найдем путь к той истине, которая нами забыта. Сны – наши призраки, и они охотятся за нами.

В ночь после того, как мир Альморана вновь поглотил его, Джему снились такие яркие, живые сны, каких он прежде никогда не видел. Очнувшись в полной темноте, он обнаружил, что весь в поту и что простыни под ним скомканы. Джем отбросил полог, которым была занавешена кровать. На столике рядом с кроватью стоял кувшин с нектаром хава, накрытый салфеткой. Джем жадно и благодарно выпил успокоительного питья, поднялся с кровати, походил по комнате, отбросил со лба налипшие пряди волос. Воздух, душный и жаркий, давил на его тело подобно вязкой жидкости. Джем, борясь с сонливостью, вышел на террасу и увидел пышный сад, озаренный прекрасной золотой луной. Пруд сверкал. Его воды, похоже, были, как прежде, глубоки.

И тут Джем увидел посередине пруда неподвижную фигурку на листе кувшинки. То была, судя по всему, женщина. Принцесса? Но нет, то была Ката, обнаженная, как и Джем, и... нет, она не была неподвижна, она плыла к нему, подобно возвращающимся воспоминаниям. Джем не отрывал глаз от нее, вспоминая о своих снах, об эротических видениях, уводивших его в долгие, изнурительные странствия по лабиринтам лестниц, коридоров, темных пещер. Когда же закончатся его поиски? У него вдруг возникло такое ощущение, что ему уже снились эти поиски – задолго до того, как они начались. Пожалуй, вся его последующая жизнь приснилась ему еще в раннем детстве.

Джем смотрел на Кату так, будто она была богиней, и думал о том, что на самом деле все его испытания, все поиски были предназначены для того, чтобы он нашел ее, только ее. По мере приближения кожа Каты меняла цвет. Вначале она светилась лиловым сиянием, потом – зеленым, потом... нет, цвет меняла луна. Джем поднял голову и увидел в небе сразу пять лун – пять лун разных цветов: лиловую, зеленую, алую, синюю и золотую. И ему показалось, что все так и есть, что настал момент истины, что его испытания и поиски завершились.

Лист кувшинки подплыл к берегу пруда. Ката, улыбаясь, бросилась в объятия Джема.

– Полти... Полти...

Боб снова бредил. Много раз он вспоминал о Полти, каким тот был в славные, добрые, беззаботные денечки. Теперь же Полти вспоминался Бобу таким, каким он его видел в последний раз: синекожим, с пылающими волосами, с глазами, сверкающими неземным светом. Боязливо пробираясь по пещерам собственного сознания, Боб видел, как Полти-чудовище бросается на него, обуреваемый всем потаенным злом мира. Но вместо страха Боб ощущал сострадание. Слезы заволакивали его глаза. Бедный, бедный Полти! Что же с ним будет? Но что же будет с ним самим, с Бобом? У него проснулась дикая мысль о том, как он вырвется из плена, разыщет Полти и бесстрашно изгонит демона, взявшего власть над его дорогим другом.

Боб открыл глаза. Был день... или ночь? Судя по тому, что сверху проникал свет и слышался шум, Боб решил, что сейчас скорее всего ночь. В тесной низкой каморке не было окон. Тусклый свет брезжил за зарешеченным окошечком, вырезанным в самом низу двери, к которой вело несколько осклизлых каменных ступеней. Днем слизь на ступенях выглядела серой. Ночью она поблескивала золотом, отражая свет ламп наверху. Сколько же времени прошло? Сколько дней? Порой решетка приоткрывалась, и чья-то рука – быть может, сводника, а быть может, матери-Маданы – просовывала в каморку кувшин с остатками браги или ломоть заплесневелого хлеба – жалкое пропитание для живых фетишей, которые должны были отвести беду от притона под названием «Полумесяц». Будь они прокляты, эти люди, вместе со своими дурацкими суевериями! Уже не раз Боб пробовал взбираться по скользким ступеням к двери, прижимался лицом к решетке, кричал, умолял. Он скоро понял, что все бесполезно. Забулдыги только смеялись над ним, ругались и твердили, что узники «холодной» должны делать свое дело. Иногда они колотили по двери ногами до тех пор, пока им это не надоедало или пока не являлись шлюхи.

Скорчившись в грязи, Боб смотрел на то, как пляшет на полу темницы свет ламп в такт с очередной скабрезной песней. В дальней стене была еще одна дверь, запертая на засов. Видимо, в притоне была еще одна кладовая. Бобу часто казалось, будто из-за этой двери доносятся голоса – похоже, там то переругивались, то хохотали мальчишки. Но дверь была толстая, и, видимо, слышавшиеся за ней голоса были всего-навсего отголосками шума наверху.

Боб вздохнул. С потолка свисали клочья паутины. Около самых его ног шебуршали крысы. Приоткрылась решетка, и по лестнице скатились мятые, подгнившие картофелины, капустные листья и обрезки моркови. Боб с жадностью набросился на это угощение и съел бы все без остатка, но вдруг ему стало стыдно. Он протянул руку и попытался разбудить своего товарища по несчастью. Бергроув только застонал. Правда, он так толком и не приходил в себя с тех пор, как они с Бобом угодили в «холодную». Не стоило дивиться тому, что поначалу Боб решил, что его спутник мертв. Он сжал запястье Бергроува, потом потрогал лицо.

Боб вытаращил глаза. Бергроув весь горел в лихорадке!

Боб поспешно отполз к стене, скорчился и горько разрыдался.

– Ката?

Очнувшись снова, Джем понял, что пролетело много времени. Сколько же он проспал? Он был один, он был одет, а простыни под ним были туго натянуты – так, словно за всю ночь он не пошевелился.

– Ката?

Нет. Конечно, нет.

Джем тяжело поднялся. Ему жутко хотелось есть и пить. Он снова выпил нектара хава и, пошатываясь, вышел на террасу. Отбросил волосы со лба. Над садом небо переливалось из лилового в алый. Сад поник под серпиком единственной тусклой луны – казалось, он устал после душного, жаркого дня.

И вдруг послышался заливистый лай.

Джем повернулся в ту сторону, откуда донесся этот звук.

– Радуга? – испуганно проговорил он. – Но ты же... умер!

Пес, совершенно живой и невредимый, бросился к нему. Присев на корточки, Джем принялся гладить и трепать взволнованного разноцветного пса. Но даже радость оттого, что Радуга вернулся, не прогнала примеси отчаяния. Какой вывод напрашивался сам собой, как не тот, что здесь, в этом странном мире, Джем снова должен был пройти все то, что уже прошел раньше? Неужели Альморан набросил на него предательскую петлю, избавиться от которой не было никакой возможности?

Послышались шаги.

– Прошу извинить меня, молодой господин, – проговорил женоподобный юноша. – Но настало время пиршества. Ваши друзья собрались, и мой благородный повелитель ожидает вас.

Да, похоже, все происходило в точности так же, как раньше. Но скоро Джем узнает о том, что даже здесь время неумолимо течет вперед – хотя и не без странностей.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю