Текст книги "Тайные архивы русских масонов"
Автор книги: Тира Соколовская
Соавторы: Дарья Лотарева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 30 страниц)
V.
Подписка кн. А.С.Меныпикова, впоследствии начальника Главного Морского Штаба Его Императорского Величества о степени его пригодности к масонству
Вследствие требования Правительства, я, нижеподписавшийся, объявляю, что я был принят масоном в Дрездене в ложе, которая, сколько припомнить могу, именуется или Золотым Яблоком или Пеликаном, под одним из сих двух названий, и кроме дня моего приема в оную, я не посещал ни сию ложу, какую-либо другую, причем, исполняя последовавшее ныне ВЫСОЧАЙШЕЕ повеление, изображенное в Рескрипте, данном первого Августа сего года на имя Графа Виктора Павловича Кочубея, и на основании оного обязываясь я отныне впредь ни к сей ложе и ни к каким другим ложам или тайным обществам, как в Империи, так и вне ее находиться могущих, не принадлежать и никаких сношений с ними не иметь. Варшава, Августа семнадцатого дня 1822 года.
Директор канцелярии и Генерал-Адъютант князь Меньшиков.
VI.
Закрытие масонской ложи в Кронштадте
(Официальное «дело» 1822 г.).
Письмо князя П.М. Волконского к гр. Милорадовичу, из Вены,
12 сентября 1822 г.[348]348
В то время князь П.М. Волконский занимал должность Начальника Главного Штаба Его Императорского Величества, а гр. М.А. Ми-лорадович – С.-Петербургского генерал-губернатора.
[Закрыть]
Государь Император, заметив из рапортов о приезжающих, что находящийся в Петербурге в отпуску Елизаветградского гусарского полка подполковник князь Долгоруков весьма часто ездит в Кронштадт, куда также ездил и л. – гв. Гусарского полка полковник Молостов, Высочайше повелеть изволил, чтобы Ваше Сиятельство поручили генерал-майору Гладкову секретным образом узнать, зачем они там были, ибо Его Величеству известно, что в Кронштадте наперед сего состояло масонское общество, которое хотя по вновь данному повелению, вероятно, и закрыто, но не менее того нужно бы поразведать, не собираются ли туда тайным образом члены прежних лож, или нет ли каких свиданий с разными иностранцами, в порт сей на кораблях прибывающими, или отъезжающими и к разным сектам принадлежащими, и все, что о сем откроется, равно и о поездке сих господ прошу меня уведомить, для доклада Его Императорскому Величеству.
Вместе с тем желал бы я знать, зачем подполковник князь Долгоруков живет столь долгое время в Петербурге, ибо пред отъездом моим, он, быв у меня, просил позволение остаться в Петербурге только несколько дней и потом ехать с матерью, или сестрою умалишенною в Тамбов, на что и последовало Высочайшее разрешение; а как он проживает уже несколько месяцев, то и нужно поближе узнать, не отклоняется ли от службы, дабы выслать к своему месту.
VII.
Ответное письмо графа М.А. Милорадовича
6 октября 1822 г.
Генерал-лейтенант Гладков доставил мне следующие требуемые Вашим Сиятельством сведения.
Елизаветградского гусарского полка подполковник князь Долгорукий служил прежде в л. тв. Гусарском полку, растратил состояние свое игрою и посему вышел из гвардии. Он проживал здесь, имея в сенате дело с госпожой Аненковой, которое решено в пользу ее. На сих же днях выехал он отсюда в Тамбов. Сестра его умалишенная с матерью осталась здесь.
О полковнике л. – гв. Гусарского полка Молостове г. Гладков говорит, что он любит вольно рассуждать, все осмеивать, над всем шутить, не отказывается от веселых бесед, но не был замечен ни в каких предосудительных поступках. Он намерен идти в отставку, а потому мало занимается службой и живет по большей части в Петербурге.
Полковник Молостов и князь Долгорукий часто бывали вместе. В Кронштадт ездили они прощаться с бывшим французской службы генералом Бойе, который вступил в подданство России, находится в Петербурге в доме банкира Раля, учителем и отправился в Америку.
Масонская ложа в Кронштадте закрыта 14 августа и подобных собраний в городе и в окружности оного не замечено.
Список членов ложи Нептуна в Кронштадте 1780 г
LISTE
Т. R. et trbs chores frftres qui composent la Respectable Loge de St. Jean au Neptune, situ6e й l’Orient de Cronstadt.
Le 2 du m. Dec. 1780.
| Noms et Surnoms. | Qualms et Rangs. | Dignitёs et Deg^s. |
| 1 Alexis Spiridoff. | Capitaine du premier rang de la flotte. | Grand-maitre. |
| 2. Jean Barsch. | Vice-Amiral et Chevalier des ordres de St. George et de St. Anne. | Maitre deputё. |
| Noms et Surnoms. | Qualit6s et Rangs. | Dign№s et Degr6s. |
| 3. Samuel Greigh. | Vice-Amiral et Chevalier des ordres de St. Alexanre, de St. Anne et de St. George de la 2-de Classe. | Premier Surveillant. |
| 4. Prochor Schdanoff. | Second-Lieutenant et Inspecteur des classes anglaises du corps des cadets gentils hommes de marine. | Second Surveil-lant. |
| 5. Nestor Ambodick. | Docteur en nr^decine et professeur a Phopital g6n6ral de marine a Cronstadt. | Secretaire. |
| 6. Wasilei Jelagin. | Lieutenant de la flotte. | Orateur. |
| 7. George Ingeldu. | Capitaine de Гатигеашё. | Tr6sorier. |
| 8. Martin Aumont. | Precepteur de la langue fran£aise au corps des cadets gentilshommes de marine. | Maitre de cdrdmonies. |
| 9. Nicolas Fedoroff. | Capitaine du dit corps. | Grand Aumonier. |
| 10. Semen Nefedjeff. | Capitaine-Lieutenant au dit corps. | Petit Aumonier. |
| 11. Chretien Zuber. | Docteur en n^decine et m6decin au dit corps. | Maitre dep. v. a V. et fond, de la V. |
| 12. Peter Klaawer. | Capitaine-Lieutenant de la flotte. | Premier Surveillant. |
| 13. Jean Voigt. | Conseiller totulaire et inspecteur de la douaine a Cronstadt. | Premier Surveillant. |
| 14. Alexei Timaschef. | Capitaine-Lieutenant de la flotte. | f Maitres.У |
| 15. Robert Willson. | Capitaine-Lieutenant de la flotte. | |
| 16. Charles Numman. | Lieutenant de la flotte. |
| Noms et Surnoms. | Qualit6s et Rangs. | Dign^s et Deg^s. | |
| 17. Charles de Breyer. | Capitaine-Lieutenant de la flotte. | N | |
| 18. Alexander de Kruys. | Contre-Amiral et Chevalier de St. George de la 4-me Classe. | ||
| 19. GrigoriPrince Dolgoruky. | Lieutenant de la flotte. | ||
| 20. Evstaphi Adinzow. | Gapitaine de second rang et Chevalier de l'ordre de St. George de la 4-me Classe. | ||
| 21. Francois Dennisow. | Capitaine-Lieutenant de la flotte. | ||
| 22. Gawrila Romanoff. | Lieutenant du corps des cadets gentilshommes de marine. | ||
| 23. Iwan Schischukoff. | Precepteur de la langue anglaise au dit corps. | ► Maitres. | |
| 24. Alexandre Simansky. | Lieutenant de la flotte. | ||
| 25. Maurice Oreilly. | Lieutenant de la flotte. | ||
| 26. PaulePouestoschkin. | Capitaine-Lieutenant de la flotte. | ||
| 27. Iwan Selifontoff. | Capitaine du premier rang de la flotte. | ||
| 28. Nikolais Belajeff. | Precepteur de la langue fran£aise au corps des cadets gentilshommes de marine. | ||
| 29. Nicolas Tybaldo. | Chirurgien de la flotte. | ) | |
| 30. Jean de Zeggein. | Capitaine des bataillons de marine. | ► Compagnons. | |
| 31. Stepan Kazinsky. | Mitshypmann de la flotte. | ) | |
| Noms et Surnoms. | Qualit6s et Rangs. | Dignity et Degres. | |
| 32. Alexei Maisoedoff. | Lieutenant du corps des cadets gentilshommes de la flotte. | N | |
| 33. Jean de Steinheil. | Lieutenant de la flotte. | ||
| 34. Jacob Hessen. | Maotre de la Chapelle au corps des cadets gentilshommes de marine. | > Compagnons. | |
| 35. Nicolas Karniloff. | Lieutenant de la flotte. | ||
| 36. Andr6 Pustoschkin. | Lieutenant de la flotte. | ||
| 37. DmitriPolotcheninoff. | Lieutenant de la flotte. | ||
| 38. Iwan Titowitsch. | Chirurgien au gouvernement de St. Рё1ег5Ьои^. | ) | |
| 39. DmitriPrince Trubezkoy. | Lieutenant de la flotte. | ||
| 40. Grigori Mulofsky. | Capitaine-Lieutenant de la flotte et aide de camp de S. E. Mr. le comte Iwan Grigoriewitsch Tschernischeff. | ||
| 41. Stepan.Achmatoff. | Lieutenant de la flotte. | ► Apprentifs. | |
| 42. Joseph de la Motte. | Precepteur de la langue frangaise au corps des cadets gentilshommes de marine. | ||
| 43. Nicolas Schemtschuschnikoff. | Lieutenant de la flotte. | ||
| 44. Jean Gustaph Ungern. | Tailleur et bourgeois de Cronstadt. | ) | |
| Membres honoraires. | |||
| 45. WasileiKurmanaleeff. | Capitaine du second rang de la flotte. | Maitres. h Petersbourg. | |
| Noms et Surnoms. | Qualms et Rangs. | Dignites et Degree. | |
| 46. Fedor Apletscheeff. | Lieutenant de la flotte. | ) | к Astrachan.c/i |
| 47. lean de Monbilly. | Capitaine au corps des cadets gentilshommes en marine. | ||
| 48. lean de Baumbach. | Capitaine du r£giment d’infanterie de Plescaou. | ||
| 49. Alexandre Schischkoff. | Capitaine-Lieutenant au corps des cadets gentilshommes de marine. | / | > Compagnons. |
| 50. Ernest Louis Baron de Lesch. | Lieutenant du rdgiment d’infanterie de Plescaou. | ||
| 51. Andre Falix. | Chirurgien de la flotte. | >> | к Novgorod.025 к Astrachan.ELCu^ к Londres. |
| 52. Hermann v. Rading. | Lieutenaut de la flotte. | ||
| 58. Iohn Strannack. | Capitaine d’un vaisseau marchand anglais. | ||
| Frdres exclus de Vordre. | |||
| 1. Frederic Hayn.2. Cornelius Коре. | Chirurgien de la flotte.Lieutenant des bataillons de marine. | Compagnon.Apprentif. | |
Chretien Zuber X:
LISTE
des respectables et chores fibres qui composent la respectalle.
Loge de St. Jean au Neptune, situ^e a TOrient de Cronstadt. 1781.
| Noms et Surnoms. | Qualitёs et Rangs. | Deg^s. | Dign^s. |
| 1. Alexis Spiridoff. | Capitaine du premier rang de la flotte. | 4 | Grand Maitre et fondateur de la V. |
| 2. Jean Barsch. | Vice-Amiral et Chevalier des ordres de St. Anne et de St. George de la 4-е Classe. | 5 | Ancien Maitre de la Loge. |
| Noms et Surnoms. | (2иа1кё$ et Rangs. | Degres. | Dignitёs. |
| 3. Samuel Greigh. | Vice*Amiral et Chevalier des ordes de St. Alexandre, de St. George de la 2-е Classe et de St. Anne. | Maitre en Chire. | |
| 4. Chretien Zuber. | Docteur en medecine et medecin du corps des cadets gentlshommes de marine. | Maitre depute. | |
| o. Jean Foigt. | Inspecteur de la douaina. | 4 | Ancien1-er Surveillant. |
| 6. Pierre Klaawer. | Capitaine-Lieutenant de la flotte. | 4 | 1-er Surveillant. |
| 7. Prochor Schdanoff. | Second-Lieutenant et Inspecteur des classes anglaises du corps d. C. g. D. m. | 4 | 2-е Surveillant. |
| 8. Jean Schishukoff. | Precepteur de la langue anglaise au corps de C. G. d. m. | 3 | En place de secretaire. |
| 9. Stepan Razinskoy. | Lieutenant de la flotte. | 3 | Orateur. |
| 10. Semen Nefedieff. | Capitaine-Lieutenant au corps des Cadets g. d. m. | 3 | Orateur. |
| 11. Nicolas de Barisch. | Lieutenant de la flotte. | 3 | Orateur. |
| 12. Jean de Baumbach. | Major du regement de Plescou d’infanterie. | 3 | Orateur. |
| 13. George Ingeldu. | Capitaine de Гатпчппё. | 3 | T^sorier. |
| 14. Martin Aumont. | Precepteur de la langue fran9aise d. C. d. C. g. d. m. | 3 | Maitre de сёгётоте. |
| 15. Maurice Oreilly. | Lieutenant de la flotte. | 3 | Grand Aumonier. |
| 16. Gabriel Romanoff. | Capitaine-Lieutenant du corps des Cadets g. d. m. | 3 | Petit Aumonier. |
| Noms et Surnoms. | Quality et Rangs. | Degris. | Dignit6s. |
| 17. Nicolas Fedoroff. | Capitaine du corps des C. g. d. m. | 3 | |
| 18. Alexis Timascheff.19. Robert Wilson. | Capitaine-Lieutenant de la flotte. Capitaine-Lieutenant de la flotte. | 33 | |
| 20. Charles Numan. | Lieutenant de la flotte. | 3 | |
| 21. Charles de Breyer. | Capitaine-Lieutenant de la flotte. | 3 | |
| 22. Alexandre de Kruys. | Contre-Amiral et Chevalier de St. George de la 4-me Classe. | 3 | |
| 23. GrigoriPrince Dolgorouky. | Lieutenant de la flotte. | 3 | |
| 24. Evstaphei Adinzoff. | Capitaine du premier rang de la flotte et Chevallier de St. George de la 4-me Classe. | 3 | |
| 25. Francis Denison. | Capitaine-Lieutenant de la flotte. | 3 | |
| 26. Alexandre Timanskdy. | Lieutenant de la flotte. | 3 | |
| 27. Pawel Poustoschkin. | Capitaine-Lieutenant de la flotte. | 3 | |
| 28. Jean Selifontoff. | Capitaine du 1-er rang de la flotte et Chevalier de St. George de la 4-me Classe. | 3 | |
| 29. Nicolas Belaeff. | Precepteur de la langue fran9aise au C. g. d. m. | 3 | |
| 30. Nicolas Tipalolo. | Chirurgien de la flotte. | 3 | |
| 31. Jean Strannack. | Capitaine d’un vais-seaux marchand anglais. | 3 |
| Noms et Surnoms. | Qualms et Rangs. | Degr6s. | Dign^s. |
| 32. Alexis Maesoedoff. | Lieutenant du corps des Cadets g. d. m. | 9 | |
| 33. Iacow Hessen. | Maitre de la Chapelle du dit corps. | 2 | |
| 34. Nicolas Korniloff. | Lieutenant de la flotte. | 9 | |
| 35. Andrei Poustoschkin. | Lieutenant de la flotte. | 2 | |
| 36. NicolasSchemtschuschnicoff. | Lieutenant de la flotte. | 2 | |
| 37. Stepan Achmatoff. | Lieutenant de la flotte. | 9 | |
| 38. Jean Charles Baron de Heyn. | Sergeant des bataillons de marine. | 9 | |
| 39. David Razinskoy. | Lieutenant de la flotte. | 9 | |
| 40. Jean Custaph Unger. | Tailleur et bourgeois de Cronstadt. | 2 | |
| 41. DmitriPrince Troubetskoy. | Lieutenant de la flotte. | 2 | |
| 42. Grigori Mouloffsky. | Capitaine-Lieutenant de la flotte. | 1 | |
| 43. Pawel Nebolsin. | Mitschipman de la flotte. | 1 | |
| 44. Pierre Bazmanoff. | Lieutenant de la flotte. | 1 | |
| 45. Pierre Brenner. | Orfevre et bourgeois de Cronstadt. | 1 | |
| 46. Francis de Wolff. | Major en Second au service de S. M. I. de toutes les Russies. | 1 | |
| 47. Pierre Kanicoff. | Capitaine du premier rang de la flotte et Chevalier de St. George d. la 4-me Classa | 1 | |
| 48. Andrei Temkin. | Capitaine au corps des Cadets Ingenieurs. | 1 |
| Noms et Surnoms. | Qualit6s et Rangs. | Degr6s. | Dign^s. |
| Membres honoraires. | |||
| 49. Wasilei Ielagin. | Capitaine-Lieutenant de la flotte. | 5 | Orateur, к Plescou. |
| 50. Nestor Ambodick. | Docteur en n^decine et acconcheur к St. Petersbourg. | 4 | SecrStaire, к St. Petersbourg. |
| 51. WasileiKarmanaleiff. | Capitaine du premier rang de la flotte. | 3 | к Moscou. |
| 52..Fedor Akletscheef. | Lieutenant de la flotte. | 3 | к Astracan. |
| 53. Jean de Monbilly. | Capitainedu C. d. C. g. d. m. | 3 | |
| 54. DmitriPolotscheninoff. | Capitaine-Lieuntenant de la flotte. | 3 | & Nischni Novgorod. |
| 55. Jean de Zeggein. | Capitaine de battaillions de marine. | 3 | |
| 56. Joseph de la Motte. | Precepteur de la langue fran9aise au C. d. C. g. d. m. | 3 | |
| 57. Ernest Ludvig Baron de Lesch. | Lieutenant du ^giment de Plescou. | 3 | |
| 58. James Nass. | Lieutenant а l’amirautl. | 3 | |
| 59. Alexandre Schischcoff. | Capitaine-Lieutenant au corps d. C. g. d. m. | 2 | |
| 60. Jean Titovitch. | Chirurgien. | 2 | к Jambourg. |
| 61. Jean de Steinheil. | Lieutenant de la flotte. | 2 | |
| 62. Herman Von Cadins. | Lieutenant de la flotte. | 1 | к Astrachan. |
(Подпись) Nicolas Belaeff, en place de Secretaire.
Т.О. Соколовская
В МАСОНСКИХ ЛОЖАХ (1817–1822 ГГ.)
Покрыты мраком, развлеченны,
О чувства, миром ослепленны,
Сберитесь купно внутрь меня,
Мне нужно ныне знать себя!
Нет блага там, где вы летали,
Ни в чем его вы не сыскали,
Вам силы данные губя…
Из масонской песни «Размышление»
ГЛАВА I
В 1817 году Петербургская ложа Трех Светил[349]349
Учреждена 4 декабря 1816 г.
[Закрыть] работала по средам еженедельно.
В среду, 28 марта, с шести часов вечера, стали сходиться и съезжаться братья ложи Трех Светил в дом, где происходили собрания членов союза Великой Провинциальной[350]350
Масонские ложи в царствование Императора Александра I до 1814 года составляли один союз. Организация союза была иерархическая. Управляющий союзом был неограничен в своих деяниях и несменяем, а члены низших масонских степеней были в подчинении у более «просветленных» братий высших степеней. Всесоюзные ложи работали по актам шведской системы, включавшей, кроме трех иоанновских степеней, еще шотландские и рыцарские; занятия заключались в совершенствовании сердца, ума и духа (иоанновские степени), в изучении тайных наук, как-то магии, каббалы и в приуготовлении борцов железной воли для распространения идеалов ордена Свободных Каменщиков (степени шотландские и рыцарские). Крайний мистицизм и аскетизм зачастую отличал приверженцев этой системы. Во главе союза стояла Великая Директориальная ложа Владимира к Порядку. После 14-го года союз распался и образовалось два: один – сохранивший прежнюю систему и организацию с Великой Провинциальной ложей во главе и другой – отвергнувший все высокие степени и сохранивший одни только иоанновские; во главе его встала Великая ложа Астрея. Организация союза Астреи являлась полной противоположностью ранее действовавшей: выборность, сменяемость высших властей заменило самовластие; каждый член союза получил право требовать у главарей отчета в их действиях по управлению союзом. В 1817 году оба союза заключили «Конкордат», установивший внешние, вполне корректные взаимоотношения.
[Закрыть] ложи: предстоял прием «профана» в Орден Свободных Каменщиков и начало посвящения великим мастером, Иваном Михайловичем Евреиновым, было назначено ровно в 7 часов.
Братьев Каменщиков собралось довольно много: всем хорошо известно было, что потребовалось более двух лет для «уловления» Луки Александровича Симанского, полковника лейб-гвардии Измайловского полка. Тронуть сердце намеченного к посвящению, блестящего гвардейского офицера оказалось труднее, нежели предполагали братья Каменщики, несмотря даже на то, что для уловления избраны были два товарища Л. Симанского по полку, отличавшиеся большим рвением к масонскому Ордену. Главари масоны на этот раз ошиблись в выборе пропагандистов, два масона-измайловца не сумели разбудить в своем сослуживце желания узнать масонские таинства. Л. Симанский, поглощенный службой и развлечениями светской жизни, на все предложения и увещания вступить в масонское братство, отвечал неоднократно отказом. «Два из моих приятелей, – вспоминает сам Симанский эти неудачные уговоры, – в разное время предлагали мне вступить в братство, но я от оного весьма равнодушно отказался. Причиною сего, как кажется, были и сами они, а также непривлекательность той цели, какую они мне представляли. Все же оное при собственном самодовольствии моем и было мне преградою к исканию лучшего».
Не успев в своем намерении, масоны, однако, не отказались от надежды выполнить его в будущем, они решили выждать подходящей минуты с терпением и уловление поручить кому-либо другому: выбор пал на измайловца же, Федора Ивановича Долгополова.
Прошел год, другой, масоны словно забыли о своем намерении, молчали, выжидая подходящей минуты, и такая минута настала: Симанский заскучал и тотчас, как лекарство от скуки и недовольства собою, Долгополов указал на вступление в масонское братство, а равнодушно отказывавшийся прежде Симанский с радостью принял возобновленные предложения.
В таких выражениях вспоминает об этом переломе своей жизни Симанский: «Носясь в вихре страстей, забав и мечтах и быв одними наказан, другими отяготясь и исполнен пустоты от последних, начал хотя и не уклоняться, но несколько размышлять об оных, а потому и скучал суетным и бесполезным препровождением времени своего и в сие-то время сослуживец мой, достойный молодой человек, с коим пятилетняя связь и дружество особенное всегда приносили мне услаждение, сделал мне предложение вступить в братство и заключил все оное в сих немногих словах: “Любезный Лука Александрович, – сказал он мне, – зная совершенно твой образ мыслей, а также и твой характер, я твердо уверен, что ты будешь очень сим доволен, ибо занятия твои совершенно согласуются с теми, куда я предлагаю тебе вступить, и не всякому сие я предложу”. Сего было довольно, первое слово, упомянутое им о масонстве, было для меня уже отрадою, слушая друга своего, я ощущал в себе новую жизнь, готовность к иному действованию, какое от меня потребуется, и я представлял оное себе хотя неясно, темно, но истинным и благородным упражнением человека! Я пожал руку друга своего и сказал: ах, я давно сего желал!».
Согласно масонским законам[351]351
«Законы для совершенной и справедливой ложи Святого Иоанна, под названием Трех Светил», глава X, § 114–117. «Когда мастер ложи даст позволение, то предлагающий в ученическом собрании кладет в предла-гательницу в свое время за подписанием своим записку, в коей подробно означает о профане все сведения сообразно вопросам, которые делаются при приеме, а также и о жительстве его. Сия записка должна быть чисто написана и хранится при делах секретаря, яко документ. Мастер ложи, вынув записку, прочитывает оную громко и отдает секретарю, а сей по окончании работ выставляет в зале собрания другую записку, в коей означает имя, звание и жительство профана с изъяснением, что он предлагается к приему. Имя профана остается выставленным в течение двух недель. В сие время братья должны стараться о нем проведывать, дабы не положить одобрительного шара такому, коего поведение или образ мыслей не соответствуют качествам ищущего. Сие самое служит также к облегчению предлагающего, ибо от внимания одного лица иногда ускользнет то, что чрез осведомление многими лицами обнаруживается. По прошествии двух недель, ежели мастер ложи ни от кого из братьев не услышит ничего невыгодного насчет профана, то в первое ученическое собрание о сем объявляет и приказывает побаллотировать».
[Закрыть], обряд баллотировки в вольные каменщики следовал через две недели со дня подачи просьбы о принятии, если в течение этих двух недель никем не было заявлено чего-либо против предложенного к приему профана. Никаких заявлений против Л. Симанского не поступило, и день приема «достойно ищущего света» был назначен.
Братья каменщики, на коих возложили выполнение обряда посвящения, были: председающий мастер, коллежский советник Иван Михайлович Евреинов; первый надзиратель, генерал-майор Иван Григорьевич Петровский; второй надзиратель, надворный советник Петр Иванович Рубец; ритор, доктор Петр Иванович Мунд и обрядоначальник поручик лейб-гвардии Измайловского полка, Федор Иванович Долгополов.
В 7 часов вечера брат поручитель[352]352
Обыкновенно поручителем являлся брат, внесший предложение о приеме новичка.
[Закрыть], Долгополов, привез Симанского в ложу, и обряд начался. Симанскому наложили на глаза повязку[353]353
Такого рода повязки были в виде больших выпуклых очков из голубого шелка; в Московском Императорском Румянцевском Музее сохранилась подобная повязка.
[Закрыть] и отвели в черную храмину[354]354
Черною храминою называлась комната приуготовления или размышления; она всегда бывала вся черная и более или менее мрачно обставлена, символизируя мир греха, в котором утопает человечество.
[Закрыть]. Однако, поручитель настолько был взволнован, что забыл объяснить своему другу о снятии повязки: по ритуалу надлежало снять повязку по уходе поручителя из черной храмины, когда посвящаемый останется один и услышит стук в дверь. Забывчивостью поручителя начало обряда утеряло свой смысл. Симанский, переписывая семь лет спустя свой дневник, вспоминает с сожалением об этом упущении своего друга: «С завязанными глазами отведен я был в черную храмину, в которой, посадя меня, и оставил, не сказав ни слова ни об ударе, ни о снятии повязки (величайшая неосторожность, от которой и все принятие не имело того действия, как-то еще сказано будет). Находясь долгое время в сем положении, я от природы страш-ливый, а слыхав все ужасы, коими испытывают при сем случае, ожидал с твердостью всех таковых; наконец, послышал разговоры, шум и ходьбу и сие также много попрепятствовало и повредило тогдашним моим размышлениям – зала собрания находилась от черной храмины весьма близко, а потому профану, оставленному, так сказать, на собственный произвол, ни малейший шум не долженствовал бы мешать, а не только таковое близкое соседство людей, коих даже голоса можно было различить. Потом все сие умолкло; я слышал голоса вдали и через несколько минут отворились запоры дверей и некто, войдя ко мне, спросил меня: “Для чего же вы не сняли повязки?” Я отвечал, что совсем этого не знал. – “Как же это так, разве вам ничего об этом не сказали?” – Я ничего не слыхал. – “Ну, что же, нечего делать”, и потом, велев мне снять повязку, сказал: “Я вас теперь оставлю, а вы размышляйте о всем том, что здесь видите”. Не могу не пожалеть о том, ибо сие касается моего счастья и блаженства, что в самых важнейших минутах приготовления меня сделаны были таковые большие упущения, хотя первая ошибка и была уже значительна, но ее возможно было еще исправить, но когда брат ритор велел мне при себе снять повязку, тогда уже все для меня исчезло очарование, а наиболее (вероятно, пропущено слово «осталось») желание высвободиться. Открыв глаза, увидел я пред собою знакомое лицо, обвешенное знаками; предметы черной храмины не имели для меня того ужаса, когда бы я их рассматривал не при свидетеле и поражен бы был их нечаянностью. Оставшись один, я подходил к ним и рассматривал их с некоторым уже равнодушием!» Предметы, которые равнодушно рассматривал Симанский, все были символами скоротечности земной жизни: черный большой полуистлевший гроб с человеческим костяком, человеческий череп, положенный на скрещенные берцовые кости, песочные часы; сама комната, маленькая, со сводами, затянута была черной тканью; на черном столе, кроме черепа и часов, была еще библия, открытая на первой главе от Иоанна. Другого освещения не было кроме едва мерцавшего пламени горевшей лампочки, спрятанной в черепе, так что пламя светилось через глазные впадины. Из позднейших изъяснений Симанский узнал, что едва видневшийся свет означал ту искру божественного духа, которая светится в душе каждого человека, будь он даже настолько предан греху, что как бы умер для духовной жизни, но при желании эта искра света позволит отличить тленность всего земного от духовного, непреходящего, символом чего служит слово Священного Писания. Поэтому-то понятным является страстный возглас, горячее моление Симанского, дабы неудачное начало посвящения отнюдь не было указанием на невозможность для него духовного возрождения. «О, всещедрый Спасителю мой! – восклицает Симанский после вышеприведенных слов о равнодушном рассматривании предметов черной храмины, – не попусти, дабы все сие происходившее со мною было предзнаменованием или отпечатком того внутреннего моего состояния, в коем должен навсегда пребыть. Руководи меня духовно к тому принятию, которое есть цель жизни моей и да сии наружные препятствия удостоверят меня, что я есмь еще недостойный приять, видеть, слышать и чувствовать столь величайшие истины. Благодарение Тебе, Создателю мой, что Ты расположил сердце и ум мой в добром намерении и направлении в прочие минуты принятия моего. Аминь»[355]355
Эта заметка о принятии приписана была к дневнику при переписке его 10 февраля 1824 г.
[Закрыть].
Обряд приема в Орден вольных каменщиков продолжителен, сложен и полон значения. Ритор вновь возвратился к посвящаемому и на этот раз в точности выполнил предначертания обрядников. Стараясь исправить неудавшееся начало, он вкратце изложил «ищущему света» цели Ордена. Первой, наиважнейшей целью назвал: «сохранение и предание потомству некоего важного таинства от самых древнейших веков и даже от первого человека до нынешних каменщиков дошедшего, доколе Бог благоволит ко благу человечества открыть оное всему миру». Второй – «приуготовление членов Ордена к восприятию сего таинства, посредством исправления их сердца, очищения и просвещения их разума». Третьей – «исправление всего рода человеческого и нещадную борьбу со злом, царящим в мире».
После опроса – остается ли посвящаемый при своем желании вступить в каменщическое братство – ритор, получив утвердительный ответ, продолжал: «Тогда вы обязаны впредь исполнять 7 следующих должностей. 1) Скромность наблюдать, как словами, так и делами, во всем том, что хотя мало касается братства. 2) Повиновение, т. е. строгое соблюдение в Ордене правил подчиненности. 3) Добронравие, т. е. жизнь вести честную, полную правды и благопристойности. 4) Любовь к человечеству, а паче к братьям по Ордену, ибо любовь делает человека мужественным в его предприятиях, твердым в исполнении оных, так что грозный вид тирана, муки и все злосчастия не колеблют его душу. 5) Постоянность, мужество в противлении злу, в преследовании цели; они долженствуют руководствовать вступившего на пути добродетели, дабы не совратился он с оного никакими соблазнами, огорчениями, обманчивыми и лестными видами. 6) Щедрость и бескорыстие, первый знак благородной души. 7) Любовь к смерти, учиняющая человека неустрашимым[356]356
Как мы видим 4, 5 и 7 должность требуют одного и того же – неуклонного, бестрепетного преследования намеченной цели, полного самопожертвования; в более высоких степенях этой системы потому-то и принято было девизом изречение «Vincere aut тогі», т. е. «победа или смерть».
[Закрыть], укрепляющая дух к понесению всех трудностей, кои встретиться могут на пути добродетели».
Изъяснив всю важность исполнения 7 масонских должностей, издревле чтимых мудрыми мужами всех народов, ритор потребовал шляпу и шпагу посвящаемого и снова спросил его, упорствует ли он в своем желании соделаться каменщиком. Получив утвердительный ответ, он сообщил, что все учение масонов преподается постепенно, в символах, а затем именем Ордена предъявил три требования: 1) в знак чистосердия признаться в главном своем пристрастии и пороке[357]357
Члены ложи при приеме нового члена всегда бывали осведомлены заранее о его недостатках и слабостях и в соответствии с этим ритор, обрядоначальник и великий мастер наперед сочиняли свои речи. Однако вопрос этот, как предписываемый ритуалами, все же предлагался посвящаемому.
[Закрыть], 2) в знак щедрости тотчас отдать все имеющиеся при нем деньги и драгоценности[358]358
По окончании обряда посвящения все драгоценности возвращались в целости. По одному объяснению, отнятие металлов указывало на преимущество «золотого века», когда люди еще не знали металлов и были все равны, по другому – отнятие золота и других драгоценностей имело связь с культом солнца: во время жертвоприношений солнцу жрецы снимали все драгоценности; наконец, по третьему объяснению – оно знаменовало полную готовность принести в жертву все свое состояние, все материальные средства для блага братства безропотно, по первому требованию Орденских властей.
[Закрыть] и 3) в знак повиновения позволить завязать себе глаза, снять верхнее платье, расстегнуть рубашку, обнажить левую грудь, разуть левый сапог[359]359
Объяснений «туалета» посвящаемого существует очень много; так, еще в XVIII веке объяснялось, что масоны, придав такой необычный вид испытуемому, делали для него почти невозможным бегство во время посвящения – он рисковал быть принятым за умалишенного; но едва ли это было так; обнажение груди с целью удостовериться, не женщина ли пытается проникнуть в запрещенное для нее братство, также маловероятно. Объяснения следует искать в обрядах древности – в обычаях мистерий и т. п.
[Закрыть].
Симанский не отметил в своем дневнике, какое пристрастие он назвал, но едва ли будет ошибкой, если предположить, что он ответил «женщины», а главным недостатком назвал «гневливость», потому что именно в этих двух «грехах» бессчетное число раз кается он в своем журнале «худых и добрых дел, ежедневно творимых».
Ритор Мунд удалился, а взамен его вошел поручитель Долгополов, предложивший посвящаемому в третий раз все тот же испытывающий вопрос: «твердли в желании своем пребывает ищущий». По ответе он приставил к обнаженной груди испытуемого острие шпаги и за руку, медленно вывел из черной храмины. Завязанные глаза и шпага мешали движению, походка делалась неуверенной тем более, что приходилось то обходить какие-то препятствия, то всходить куда-то вверх, то опускаться вниз, причем о неровности пола скользили и задевали ноги. Водитель между тем тихим голосом говорил о трудностях пути добродетели: «Шпага, приставленная к груди вашей, может вонзиться в нее, как скоро вы один ложный шаг сделаете, ибо вы не видите, куда идете, и препинаний, на пути лежащих! Вас ведет рука, коей вы, однако, не видите! Если вы ею оставлены будете, погибель ваша неизбежна. Так страсти и слабости наши, затмевая внутренний свет, ведут нас в ослеплении по неизвестным нам стезям и если бы невидимая рука не путе-водствовала бы нами, мы давно бы погибли. Ищите познать сего Путе-водца, старайтесь отрясти мглу страстей, увидите его очами умными, тогда обрящете мудрость, ибо мудрость есть очищение от страстей и пороков и познание внутреннего света».
Песнь, раздавшаяся где-то вблизи, заглушила голос водителя:
Беги от нас, непросвещенный,
Объятый тьмою, раб страстей!
Мирскою суетой прельщенный,
Страшись коснуться сих дверей!
В ком дух любовью не смирен,
Тому наш храм не отворен!
Оставьте гордость и богатство,
Оставьте пышность и чины!
В священном, светлом храме братства
Чтут добродетели одне…
Оне отрада в мире нам,
Оне ведут нас в новый храм[360]360
Имелось несколько разновидностей этой песни, но по смыслу вполне тождественных. Так, одна, также часто певшаяся в александровское время, начиналась: «От нас, злодеи, удаляйтесь, которы ближнего теснят; во храмы наши не являйтесь, которы правды не хранят» и так далее. Сами масоны указывали на заимствование обычая этой песни до начала ритуальных работ в ложе от древних мистерий, к участию в которых не допускались нечистые сердцем, злые и т. п. Масонская песнь являлась только пространным переложением возглашений древних. Песнь пелась хором; сохранились ноты, но напевы не отличаются особой мелодичностью, однако, несколько торжественны. В ложах, работавших на французском и немецком языках, пелась такая же песнь; особенно много сохранилось немецких вариантов этой песни.
[Закрыть].
Нежданная, торжественная хоровая песнь, по воспоминаниям некоторых посвященных, создавала настроение какого-то празднее ства, словно там, откуда неслись звуки этой необычайной песни, был какой-то иной, незнакомый мир, ничего общего не имевший с повседневными буднями жизни.
Долгополов остановился, он просит доступа в ложу и стучит как-то особенно. Слышны стуки, как бы в отдалении, и посвящаемый понимает, что это стучат в ложе: песнь прекращается, снова стучит поручитель, стучит страж дверей, обмениваясь условными, обрядом предписанными словами, наконец, раздается вопрос надзирателей, вопрошающих, достоин ли посвящения ищущий света, «кто по нем ручается», и поручитель уверенно восклицает: «я ответствую за него своею головою». Раскрываются двери, еще несколько мгновений чувствует принимаемый товарищескую руку, направляющую его, но затем эта рука оставляет его, и поручитель внятно говорит: «Иди, я предаю тебя судьбе твоей». Невидимые ему, незнакомые люди берут его за руки и ведут. Незнакомый голос предлагает двенадцать вопросов: «Как вас зовут? Как ваше отчество? Ваша фамилия? Сколько вам лет? День вашего рождения? Какого вы закона? Какой имеете чин? Какого происхождения? Где вы родились? Не были ли прежде в какой-либо известный или неизвестный Орден приняты? Истинное ли побуждение и усердие к Ордену нашему и желание учиниться лучшим привлекает вас сюда? Не суетное ли любопытство прельстило вас на сие предприятие?»
Вопросы эти не оказались последними; по получении ответов Си-манского спросили: «Согласны ли вы во всем предаться нам и по тем законам, коим мы повинуемся, согласны ли быть приняты в вольные каменщики, или, размыслив, желаете возвратиться вспять?» Симанс-кий ответил, что желание его неизменно и добровольно, но и этого утверждения оказалось недостаточно, потому что снова раздался вопрос: «Если вы могли иногда возмнить, или и теперь еще опасаетесь, нет ли чего между нами противного Богу, вере, узаконениям правительства, обществу или благонравию, то я уверяю вас моим и всея ложи словом, что сего и подобного тому нет и не бывало, ответствуйте еще раз и утвердите желание ваше». После требуемого ответа, ищущий света приглашается в последний раз, пока еще для него не поздно, отказаться от своего намерения, не изменилось ли его желание, не отказывается ли он от испрошенного посвящения и, когда он возобновляет свою просьбу быть принятым в лоно Ордена, раздается радостный возглас: «Да исполнится хотение ваше! любезные братья, согласны ли вы на принятие сего многостраждущего?» Громкие рукоплескания выражают согласие. Надзиратели, по повелению все того же голоса, трижды обводят принимаемого вокруг ложи; совершая три символических путешествия к мудрости и добродетели, они изъясняют значение этих путешествий. Первое путешествие – обретение пути добродетели и вступление на него; второе – продолжение шествия, совращение с него и возвращение к нему сызнова при поддержке братской любви и дружбы, третье – неуклонное, неослабное стремление к окончанию пути, к вступлению в храм премудрости, невзирая на все встречающиеся преграды. Пространные, цветистые поучения надзирателей легко запоминаются, а последние слова западают в душу: «Кто подвизается до конца, кто в благородном стремлении своем к получению лавра лучше погибнет в сражении, нежели с робостью бежит из оного, таковой, токмо таковой уверен в своей победе!»
По свершении символических путешествий испытуемый признается достойным произнести клятву верности; его заставляют преклонить правое обнаженное колено, возложить руку на библию (причем спрашивается, верит ли невидящий, что это действительно Священное Писание) и повторять клятву, произносимую секретарем. Своей жизнью клянется посвящаемый хранить в тайне Орденское учение, повиноваться Орденским властям, любить ближних, помогая им изо всех своих сил, стараться быть мудрым, предусмотрительным и осторожным в своих действиях. Еще не поднят с колен присягнувший, а прежний голос слышится вновь: «Не забывайте никогда, что вы свободно, по добром размышлении дали клятву, связывающую вас с нами, и что никакая власть не может уже освободить вас от исполнения оной. Братья надзиратели, поднимите требующего[361]361
Посвящаемый во время обряда именуется – сначала «ищущим света», затем «страждущим» во время испытаний, а после их окончания «достойно требующим» посвящения. По окончании же приема он уже называется «братом». Непосвященные же все вообще назывались «профанами».
[Закрыть], отведите его на место, да приложится к языку его печать молчаливости». Холодная сталь большой печати касается языка, приподнимается повязка с глаз и в полутемной ложе посвящаемый видит себя в замкнутом кругу обнаженных длинных мечей, острием направленных на него; он различает своеобразно одетых людей, держащих мечи, впервые видит тех, в братство коих принят, и сразу успокоенно соображает, что находится в своем кругу по общественному положению. Всматриваясь пристальнее, с удивлением узнает знакомые лица и среди них много офицеров, но никто приветливо не улыбается, все хмуро молчат. Отдельно от прочих, на возвышении, под голубым балдахином стоит, по-видимому, управляющий ложей – на нем голубая мантия и голубая шляпа, в правой руке белый молоток. «Все сии мечи, государь мой, – обращается он к Симанскому, который сразу признает обладателя кроткого голоса, предлагавшего ему такое множество вопросов после входа его в ложу, – все сии мечи, коих острие противу вас устремлено, ныне и всегда готовы суть поборствовать за вас, в какой бы вы стране не были, дотоле, доколе вы стараться будете исполнять все доблести, свойственные свободным каменщикам. Но внемлите», – крепчает вдруг кроткий голос и властно, почти угрозой звучат последующие слова: «Сии самые мечи извлекутся и устремятся мстительною десницею противу вас, если вы клятву свою и подобающую молчаливость нарушите. Надлежит вам ведать, что мы и все рассеянные по вселенной братия наши, став ныне искренними и верными вам друзьями, при малейшем вероломстве вашем, при нарушении от вас клятвы и союза, будем вам лютейшими врагами и гонителями. Ополчимся мы тогда жесточайшими противу вас гонениями и исполним месть, напомним вам, что вы сами пред Всемогущим Зиждителем мира, пред всеми здесь присутствующими братьями и предо мною, мастером сея ложи, клялись и, применив обет свой в вероломство, заслужили себе казнь. Но я уповаю, – заканчивает Евреинов свою речь, медленно, с расстановкой отчеканивая каждое слово, – я уповаю, что сии мечи на защищение и оборону братий наших определенные, не обагрятся никогда кровью недостойных каменщиков. В таковом уповании преклоним мечи к полу храма»[362]362
Храмом масоны называли свои ложи; еще во время следствия над известным масоном века Екатерины И, Н.И. Новиковым, допрос коснулся этого выражения; однако, масоны до чрезвычайности были консервативны во всем, что касалось обряда и символического языка и из поколения в поколение переходили обрядовые слова, не заменяясь иными. Храмом называлась также человеческая душа и выражение «строить храм» означало совершенствование духа.
[Закрыть]. Мгновенно взблескивает сталь длинных мечей и дружным ударом опускаются мечи на пол. Повязку с глаз снимают совершенно. В воздухе, перед посвященным мгновенно вспыхивает крестообразное пламя и тотчас же гаснет при возгласе братьев: «Так проходит слава мира». Великий мастер изъясняет последнее предстоящее испытание: смешение крови с кровью братьев, символический обряд мистического, кровного братского союза, который расторгнуть не в силах даже смерть.
