Текст книги "Танцуй для меня (СИ)"
Автор книги: Тина Рамм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)
Глава 4. Змеиное царство
Как только я вхожу в гримерку, меня тут же обдает сильным запахом женских духов. В воздухе витают разные нотки: начиная от сладковатой вишни, заканчивая резковатым мускусом. Небольшая комната, заполненная ярким светом от большого количества ламп. Вокруг творится настоящий хаос: стоит невероятный гул женских голосов, полуголые девицы, абсолютно не стесняясь оголенных сосков и обнаженных ягодиц, разгуливают по комнате в поисках одежды. Кто-то красится у своего туалетного столика, кто-то громко разговаривает по телефону, пытаясь перекричать остальных, кто-то вальяжно сидит на розовом кресле с кучей подушек и медленно откусывает зеленое яблоко, без особого интереса перелистывая гламурный журнал.
– На, держи, – я смотрю на полупрозрачный пакет мусора, который мне протягивает одна из девушек. Она, кажется, совсем не заинтересована мною, смотрит куда-то в сторону, продолжая протягивать руку. И только когда проходит несколько секунд, а в ее ладони все еще продолжает находиться мусорный пакет, высокая блондинка обращает на меня внимание. – Ты оглохла? Господи, понаберут тупых. Я говорю, мусор выбрось и приберись тут.
– Я не горничная.
– Неужели? – высокая блондинка оглядывает меня с ног до головы, морщится и возвращает взгляд на мое лицо. – Верно, уборщицы и то лучшее одеваются.
Блондинка приподнимает узкую темную бровь и продолжает испепелять меня пренебрежительным взглядом. Кровь начинает закипать внутри от колких слов девушки, но я продолжаю молчать, чтобы не навлечь на себя беду. Вспоминаю слова Эрика: «Быть тише воды и ниже травы».
– Энжел, оставь ее в покое! Не видишь что ли, она наша, – к нам подходит низкая девушка с ярко-красными волосами, собранными в высокий хвост.
– Не думала, что мы теперь занимаемся благотворительностью, – блондинка медленно проходит глазами по моему внешнему виду, одежде и, задерживая взгляд на моей обуви, вновь морщится.
Блондинка кидает мусорный пакет в сторону и уходит. Красноволосая девушка тянет меня за плечо к крайнему туалетному столику с множеством лампочек по периферии.
– Не обращай внимания, она только и может язвить. Когда-нибудь эта гадюка прикусит свой язык и отравится собственным ядом, – девушка вздыхает и начинает рыться в своей косметичке. – Я, кстати, Роза. Ты новенькая?
– Да. Меня зовут Адель, то есть Луна… Я теперь Луна.
– Да, точно, псевдоним, – девушка начинает смеяться и наносить первые штрихи макияжа. – Эрик попросил показать тебе тут все. Это твое место, – Роза указывает на туалетный столик, который находится по соседству с ее столиком. – Вон там висят наши костюмы, каждый чехол подписан. У каждой из пташек свой отдельный костюм, который шьют за заказ. Ну, знаешь, чтобы подчеркивать индивидуальность.
Роза много и быстро говорит, часто смеется и активно жестикулирует руками. У нее ярко-красные длинные волосы, румяные щеки и большие оленьи глаза цвета неба. Потрясающая внешность. Ко всему этому, она сильно отличается от всех присутствующих девушек. У нее довольно низкий рост, более округлые бедра и небольшая грудь.
– Советую прямо сейчас начинать краситься, до выхода осталось немного, – Роза закусывает нижнюю губу и прищуривается, пытаясь нарисовать стрелку черной подводкой.
Я смотрю на огромную косметичку Розы, в которой можно найти косметику на любой вкус. Смотрю по сторонам и замечаю девочек, с которыми я проходила кастинг. Двое из них сидят рядом, делают прически и громко смеются. Видимо, они попали в свою стихию, что нельзя сказать про меня.
– У меня нет косметики, – я снимаю рюкзак с одного плеча и опускаю его на пол. Сажусь на высокий стул и упираюсь локтями об гладкую поверхность своего туалетного столика. – Я никогда не крашусь.
Смотрю на свое отражение, одновременно подправляя волосы. У меня никогда не было необходимости пользоваться косметикой. Мама всегда говорила, что у меня хорошая кожа и забивать поры тональным средством – худшее, что я могу сделать для себя. Исключением были выступления в театре, во время которых мне наносили грим, чтобы внешность выглядела ярче со сцены. Если не брать во внимание синеву под глазами от недостатка сна, то у меня немного узковатые зеленые глаза с густыми ресницами. Темные волосы, острые черты лица – совершенно обычная внешность. У меня никогда не было необходимости красить лицо, себе я нравилась такой, а стараться ради привлечения парней никогда не входило в мои планы.
– Да ты шутишь! – Роза склоняет голову на бок и раскрывает рот от удивления. На одном ее глазу красуется идеальная черная стрелка. – Хочешь сказать на тебе сейчас совсем нет тональника?
Девушка встает и делает шаг ко мне. Я разворачиваюсь на стуле и натыкаюсь на ее изучающий взгляд.
– Нет, утром я нанесла лишь увлажняющий крем.
– Черт, ты выиграла эту жизнь. В любом случае без макияжа на сцену тебя никто не выпустит. Хорошо, что у нас места рядом, я помогу тебе, – Роза отворачивается и начинает рыскать в своей косметичке тональное средство. – Знаешь, я люблю делать макияж. Ты себя не узнаешь.
Приятные руки девушки касаются моего лица: сначала наносят тон, затем скрывают консилером мои синяки под глазами, вырисовывают брови и, наконец, переходят к глазам.
– Расскажи мне, как здесь обстоят дела. С кем можно подружиться, а кого лучше избегать, – я говорю с закрытыми глазами, пока Роза творит искусство на моих веках.
– С Энжел лучше вообще не разговаривать, ты и так сама поняла. Она здесь самая главная и более опытная. Она уже третий год танцует на главной сцене, и никто так и не смог ее вытиснуть. Многие девушки уволились из-за того, что она изводила их.
– В смысле она давила на них?
– Морально уничтожала так, что девушки со слезами выбегали из этого клуба. Это еще цветочки. Одной она устроила несчастный случай прямо на сцене и бедная девочка сломала себе шею, упав с трёхметровой высоты.
Я резко распахиваю глаза, и Роза случайно больно проводит кисточкой по конъюнктиве глаза. Я закрываю один глаз, аккуратно его тру, пытаясь убрать собравшиеся слезы.
– Как так? А что ей за это было?
– Ничего, – девушка начинает усмехаться и подает мне влажную салфетку, – Она на хорошем счету у начальства.
– Я больше скажу, она единственная, кто прошла через Тимура, – к нам неожиданно подходит одна из танцовщиц в ярко-желтом наряде с множеством страз и блесток.
Я непонимающе смотрю то на встрявшую в наш разговор девушку, то на Розу.
– Я ничего не понимаю. Что значит пройти через Тимура?
Обе девушки начинают смеяться, и Роза качает головой из стороны в сторону. Девушка, чьего имени я не знаю, глубоко вдыхает и с силой затягивает желтый корсет на своей талии.
– Это значит трахнуться с Тимуром, – совершенно спокойно, с каменным лицом произносит девушка, завязывая атласные ленты на одежде. – Каждая из пташек должна пройти либо через Даяна, либо через Тимура. Это такой своеобразный пунктик в договоре. Большинство из нас переспали с Даяном, он тот еще ловелас. А вот с Тимуром повезло только Энжел. Отсюда и корона на ее тупой голове.
Девушка невзначай смотрит по сторонам, опасаясь увидеть Энжел рядом.
– Ты тоже… спала с Даяном? – я только сейчас поняла, что совсем не дышала. Смотрю на Розу, надеясь, что она скажет, что это лишь глупая и неуместная шутка. Но девушка лишь натягивает кривую улыбку и положительно кивает. – Но у тебя же есть парень…
Я совсем ничего не понимаю, когда вспоминаю, что пока Роза выводила идеально ровную стрелку на моих веках, она упоминала своего парня по имени Данил. И вместе они, если я не ошибаюсь, примерно год.
– Это было до встречи с Данилом.
Поверить не могу, что это правда. То есть все эти девушки спали с начальством только ради этой работы? Это немыслимо, грязно и отвратительно. Нет уж, я ни за что не стану такой как они. В глубине надеюсь, что меня это обойдет стороной. К тому же, на кастинге Даян назвал меня тощей, а Тимуру я уж тем более не понравлюсь. Этой мыслью я пытаюсь успокоить себя, но неприятный осадок в голове отложился навсегда. Теперь я в полной мере могу понять, что имел в виду Рома, когда говорил, что это место не для меня.
– Тимур вообще ни с кем не спит. Я тут уже почти год, но ни разу не слышала, чтобы про него ходили такие слухи. Готово! – последнее слово Роза вскрикивает, и ее приятные руки покидают мое лицо. Я раскрываю глаза, некоторое время, пытаясь, привыкнуть к яркому свету. Когда я поворачиваюсь к зеркалу, то не сразу понимаю, что в отражении на самом деле я. Тональный крем полностью скрыл мой истинный цвет лица, на веках вызывающие голубые тени с синей подводкой, множество блестящих страз и блесток на глазах делают взгляд выразительнее, а бешеные накладные ресницы значительно увеличивают мои глаза.
Смотрю на свое отражение. Это не я. Передо мной совершенно другой человек. Девушка, которая безвозвратно переступила порог Ада и теперь обязана тонуть в омуте похоти, наркотиков, денег и разврата. И в эту самую секунду, когда я смотрю в свои зеленые испуганные глаза я понимаю, что прежней Адель больше нет. И мне становится страшно, неимоверно страшно. Я боюсь, что не справлюсь с новой жизнью и новыми правилами. Как долго я смогу играть в эту игру и жить жизнью другого человека? Смогу ли я выйти из этого клуба, не потеряв настоящую себя?
Из бесчисленного потока губительных мыслей меня вырывает громкий хлопок двери и резкий голос Эрика.
– Пташечки, до открытия клуба 30 минут. Первая смена, почему на вас еще нет костюмов? Ооо, – протяжно протягивает Эрик, когда его безумный взгляд падает на меня. – Принцесса, тебя не узнать.
Парень с голубыми волосами начинает манерно обходить меня вокруг, держа меня за правую руку. Все пташки устремляют взгляды на нас, и я поневоле съеживаюсь от чрезмерного внимания.
– Так, быстрее надевай. Хочу увидеть тебя в этом, – Эрик буквально впихивает мне полупрозрачный чехол с моим костюмом. Через прозрачный материал хорошо заметна нежно-голубая ткань с кучей переливающихся блесток.
Я быстро натягиваю узкий голубой корсет с большими серебряными стразами на чашечках и смотрю на свое отражение. Черт, у меня довольно маленькая грудь, но из-за тесноты ткани она буквально вываливается из чашечек. В дополнение к корсету идут такого же цвета шорты, которые на мне сидят как трусы. В прочем, ничего другого я не ожидала. Под торопливые возгласы Эрика я быстро натягиваю белые двадцати сантиметровые стрипы и туго затягиваю шнуровку. На самом деле ходить на них действительно тяжело, но мне главное добраться до сцены, ничего себе не сломав.
Когда наша группа выходит в главный зал, клуб уже полностью готов принимать гостей: свет отсутствует, и только яркие светодиоды и разноцветные неоновые вывески освещают помещение. Охрана терпеливо ожидает у входа, а бармены в черных футболках во всю носятся по бару, готовясь к открытию. Пока иду к своей клетке глазами ищу Рому, но так и не увидев его темные волосы, возвращаю взгляд к месту дальнейшей работы.
Передо мной просторная «клетка» из прочного металла, выкрашенного в золотой цвет. Моя главная задача танцевать весь вечер, в случае проблем вверху клетки есть кнопка вызова персонала. Правила здесь жестокие: отсутствие улыбки – штраф, грубость посетителям – штраф, скучный танец – штраф.
Ну что ж, пусть начнется шоу.
Глава 5. Не попадайся мне на глаза
Ритмичная музыка стучит по барабанной перепонке, заставляя сердце биться в такт бита. Светодиодные прожекторы, стробоскопы, лазерные установки, «вращающиеся головы», зеркальные шары – и многое другое создают невероятную обстановку вокруг, заставляя видеть окружающих людей лишь на короткое мгновение ярких вспышек. Моя клетка находится в 2,5 метрах от земли и поэтому под моими ногами некоторые люди извиваются в такт музыки, кто-то из посетителей донимает барменов, более спокойные постояльцы медленно попивают коктейли. В воздухе витают чарующие нотки свободы, вожделения, запах сигарет и кальянов, привкус беззаботности и отсутствия проблем. Весь этот коктейль проникает через мою кожу, течет по сосудам и, наконец, достигает назначенной точки – бьет по мозгу. Заставляет проникнуться новой для меня обстановкой, в полной мере прочувствовать, что значит ни о чем не думать. Я извиваюсь в клетке, словно кошка, двигаю оголенными бедрами в так музыки, хватаюсь жаркими ладонями за решетку клетки и медленно сползаю по ней, закусываю нижнюю губу, вплетаю пальцы в длинные волосы и закатываю глаза. Неимоверно хорошо, неистово блаженно.
Когда первая часть моей смены подходит к концу, я, оттанцевав свои честные два часа, спускаюсь и иду к гримерке, чтобы немного отдохнуть. По пути за оголенные участки тела меня хватают чьи-то липкие руки. Оборачиваюсь. Лысый мужчина лет сорока пяти облизывается и тянет меня к себе. Я помню, что мне нужно улыбаться и поэтому лишь игриво оттягиваю руку и иду вперед, впечатываюсь в мощное тело одного из охранников. Статус этого заведения не может позволить себе, чтобы до танцовщиц домогались без их согласия и поэтому, нас строго охраняют. Понять не могу, что со мной такое, но этот пьянящий воздух заставляет меня терять голову и вести себя подстать своему положению: флиртовать с женатыми мужчинами, игриво улыбаться старикам.
Впереди вижу дверь нашей гримерки, мне осталось каких-то несчастных три шага и я смогу снять ненавистные копыта хотя бы на время. Но стоило мне упереться ладонью об железную ручку двери и немного ее приоткрыть, как до меня начинают доноситься приглушенные женские стоны.
Вопреки здравому смыслу и юной смущенности, я чуть больше приоткрываю дверь и всматриваюсь в комнату. Первое, что я вижу лицо одной из пташек, а точнее новенькой, которая проходила кастинг вместе со мной. Та самая с шикарными формами, смуглой кожей и чертовой уверенностью в себе. Верхняя часть ее тела лежит на чьем-то туалетном столике среди разных тюбиков декоративной косметики. Ее губы вновь и вновь распахиваются в громком стоне, а руки до побеления сжимают край столика. Сзади нее стоит Даян, с приспущенными штанами и чуть задернутой черной рубашкой. Он грубо наматывает волосы девушки на кулак, продолжая вдалбливаться в нее с бешеной скоростью. Стоны девушки переходят в крик, звуки звяканья бляшки ремня и столкновения тел увеличиваются и в этот момент в отражении зеркала я замечаю, что девушка смотрит на меня. Меня словно пробивает током, отдаваясь болезненным покалыванием в кончики пальцев. Я резко делаю шаг назад и дверь предательски громко захлопывается.
Пока иду по направлению к туалету, пытаюсь унять бешено колотящееся сердце, вновь и вновь прокручиваю в голове увиденное. Роза была права. Она во всем была права. И от этого мне становится тошно. Подхожу к зеркалу и включаю холодную воду. Брызги воды разлетаются по всей раковине, я смачиваю руки водой и подношу к шее, пытаясь унять накатывающую тошноту.
Мне нужно возвращаться, я не могу опоздать на свой второй выход. Поэтому шевелю непослушными ногами и иду в сторону сцены. Когда я собираюсь открыть дверь, уже кладу на нее ладонь и начинаю давить, дверь распахивается и мне с трудом удается сдержать равновесие, чтобы не свалится на резко появившегося человека.
На меня устремляются карие, почти черные глаза из-под густых ресниц. Взгляд мужчины касается меня с небрежностью, но уже через мгновение он начинает смотреть по-другому: пристально, изучающе.
– Ты что здесь делаешь? – голос у него под стать внешности: немного резкий, будто осипший. В первую нашу встречу мне не удалось толком его рассмотреть, поэтому я наверстываю упущенное. Я не умею определять возраст, но вряд ли ему больше тридцати: у него хорошая кожа, а вокруг глаз совсем нет морщин.
– Что? – я возвращаюсь на землю, все еще держась за гладкую поверхность стены. Я так нагло его разглядывала, что прослушала, что он спросил.
– Я спрашиваю, что ты здесь делаешь? – у него иссиня-черные волосы и густая щетина. Она небрежная, но удивительным образом его не портит. Одет в строгую белую рубашку, из-под ворота которой контрастом выступают края татуировки.
Я начинаю непонимающе вертеть головой по сторонам и осознаю, что я вообще даже не рядом со сценой. Просторный коридор с несколькими дверьми, точно такой же как и в правом крыле с нашей гримеркой и выходом к сцене, только вот в углу не черный диван, а серый и картина на стене другая.
– Я заблудилась… Думала, что здесь выход к сцене, – я, наконец, отталкиваюсь от стены и делаю несколько шагов назад. Продолжаю смотреть на Тимура и понимаю, что только что собиралась открыть дверь в его кабинет.
– Сцены здесь нет, – высокие скулы, густые темные ресницы. Красивый. – Прямо и налево.
В его манерах есть что-то от хищника: расслабленное и одновременно опасное. От него исходит аура уверенности и роскоши, и к ним примешивается еще один запах – доминирующего превосходства.
Я молча киваю и собираюсь последовать его указаниям, но в это мгновение горячая ладонь Тимура резкой хваткой ложится на мое плечо и отдергивает назад. Я ахаю, и мое лицо останавливается в паре сантиметрах от его.
– Впредь будь осмотрительнее, – произнесено требовательно, с натиском. – Не попадайся мне на глаза.
* * *
– Ну, как тебе твой первый выход?
– Неплохо. Я ожидала худшего, – я заламываю руки назад и с трудом расстегиваю тугой корсет. Я все еще не привыкла к обстановке, поэтому стеснительно прикрываю грудь каждый раз при переодевании.
– Сегодня было спокойно, – Роза кивает и стягивает красные колготки в сеточку. Красный – ее фирменный цвет.
Отхожу от своего места и вешаю на тонкую металлическую вешалку свой костюм. За спиной начинаю слышать шорох и чувствовать чье-то присутствие. Оборачиваюсь и встречаюсь взглядом с красивыми женскими глазами.
– Следила за нами?
Загорелая брюнетка ехидно улыбается и хлопает накладными ресницами. В голове сразу появляется ее оголенная грудь, лицо, сильные руки на ее обнаженной талии и мужское тело сзади.
– Нет, – фыркаю я и иду обратно к своему столику.
– Да? А мне показалось, что ты так долго смотрела… – девушка идет за мной и поворачивается ко мне лицом, уперевшись локтями на край моего стола. Роза замечает девушку и кидает на нее осуждающий взгляд.
– Мне нужно было в гримерку, а там были вы. Я сразу ушла. Вот и все.
Во мне начинает подниматься раздражение, но я отворачиваюсь, чтобы больше не видеть довольное лицо брюнетки. Натягиваю худи и все жду, когда девушка уйдет. Но она продолжает стоять возле моего туалетного столика.
– О чем вы? – Роза, наконец, решает влиться в наш диалог.
– Пару часов назад Даян Иманнович взял меня прямо в этой комнате, – чуть громче произносит девушка, гордо расправляет плечи и обводит взглядом всех присутствующих. Будто было бы чем гордиться. – Он так бурно кончил и сказал, что я была самой лучшей.
Роза начинает морщиться и шевелить губами, мол: «Да да, конечно»
– Ну что ж, с посвящением, – Энжел проходит мимо в одних черных стрингах и смеется, смотря на девушку.
– Я знаю, о чем ты думаешь, – брюнетка откидывает длинные волосы назад и вновь устремляет на меня свой лисий взгляд. – Наивно мечтаешь, чтобы Даян хотя бы посмотрел на тебя. Но увы, ты не возбудишь даже школьника, – девушка прыскает и начинает наигранно смеяться, надеясь, что меня это заденет.
– Знаешь, а ты права… – я закидываю лямку черного рюкзака на правое плечо и с улыбкой поворачиваюсь к девушке. – Поэтому именно тебе придется ублажать всех мужиков в этом клубе. Действуй.
Последнюю фразу я проговариваю с особой интонацией, разворачиваюсь и иду к выходу, чувствуя всеми рецепторами, что прямо сейчас наглая улыбка с лица брюнетки исчезла, и она прожигает мою спину взглядом.
Когда я выхожу на улицу через служебный выход, меня сразу обдает свежестью. На улице идет летний дождь, поэтому я останавливаюсь под карнизом, некоторое время глубоко вдыхаю прохладный воздух. Пахнет дождем, сигаретным дымом и мокрым асфальтом. Мое внимание привлекает тлеющий огонек сбоку, и я поворачиваю голову.
– Ждал тебя, – Рома стоит у бетонной стены клуба и подносит к губам сигарету. Затягивается и выпускает облако серого дыма.
– Зачем?
– Отвезу тебя домой.
Я всматриваюсь в его лицо: усталые глаза от ночной смены, небольшие синяки под глазами, легкая небритость, две ямочки на щеках. Улыбаюсь ему и киваю. На улице только начинает светлеть, машины изредка проезжают по дорогам, разбрызгивая недавно появившиеся лужи. Я бы хотела прогуляться до дома одна, собраться с мыслями, отпустить эту ночь, но четырехчасовые танцы на шесте неимоверно выматывают и поэтому я сажусь на переднее сиденье поддержанной тайоты своего друга.
* * *
– Как тебе первый рабочий день? – Рома разрывает продолжительную тишину, образовавшуюся между нами. В салоне пахнет приторным освежителем воздуха, немного сигаретами. У меня под ногами я нахожу парочку пустых жестяных банок из-под энергетика.
– Все не так уж и плохо. Но я очень устала, сил нет даже говорить, – я откидываю голову на подголовник сиденья и сонно смотрю на Рому.
– Привыкнешь. Все привыкают.
На фоне приглушенно играет музыка. На часах 5:34. Мы проезжаем жилые дома, в которых начинает зажигаться свет в окнах. Люди только встают и собираются на работу.
– Не видела тебя сегодня в баре.
– У меня была смена в Випе, – Рома осматривает меня, останавливая взгляд на шее.
– Это где?
– Видела длинную лестницу у главного входа? Так вот она ведет в VIP-комнату. Это что-то вроде места для нашего руководства.
У главного входа в большом зале клуба действительно есть длинная лестница, которая ведет куда-то наверх. У подножия обычно стоит несколько человек в униформе, строго охраняющие доступ. Обычные смертные всегда проходят мимо, и только у некоторых гостей есть доступ к этой комнате. Во время своей смены я видела, как туда поднимался Тимур Азатович. А еще одна стена этой комнаты состоит из светоотражающих стекол, поэтому оттуда открывается отличный вид на все, что происходит в клубе.
– Ясно, – я замолкаю и устало смотрю на дорогу, свет фар, зеленые деревья вокруг. Очень хочется смыть эту ночь с тела и лечь в теплую кровать. – Как Карина?
– Нормально. Дома ждет.
Карина – девушка Ромы. Они уже несколько месяцев живут вместе. Я пару раз ее видела и мы даже смогли немного поговорить. Хорошая девушка.
Когда Рома въезжает в узкий двор и останавливается у моего подъезда, я беру рюкзак и собираюсь выйти из машины.
– Слушай, Адель, хочу сказать тебе кое-что, – парень разворачивается ко мне лицом, кладет одну руку на руль, а другой упирается в подголовник своего водительского сиденья. – В этом клубе случаются плохие вещи, и я не хочу, чтобы они как-то затронули тебя. Мы не чужие люди, как-никак девять лет сидели за одной партой. Просто будь осторожнее, ладно?
Взгляд Рома аккуратно касается моего лица. В его глазах читается настороженность, сопереживание и некая братская любовь. Он действительно переживает за меня.
– Ром, все будет хорошо. Не переживай за меня, я со всем справлюсь. Ты же знаешь, – я слегка бью парня кулаком в плечо и устало улыбаюсь.
– Да, знаю.
Я одариваю парня последней улыбкой и выхожу из машины. Смотрю на темные окна второго этажа. Спят. Тихо вхожу в гостиную и бесшумно закрываю за собой дверь. Медленными шагами прохожу спальню, стараясь найти подходящее и тихое место на скрипучих полах. Ложусь рядом с маленьким горячим тельцем на крохотной кроватке и упираюсь лицом в волосы цвета солнечной пшеницы. Вдыхаю детский запах и закрываю глаза.
– Адель… ты уже пришла? – сонно произносит Матвей и начинает тереть глаза тыльной стороной тонкой ручки.
– Да, малыш, я уже дома, – перебираю пальцами волосы младшего брата.
– Ты пахнешь как мама.
Одна фраза и мое сердце вновь предательски трещит по швам. Я застываю и совсем не дышу. Дрожь окутывает тело, растворяя все перед глазами. Знал бы Матвей, что для меня это самый лучший комплимент.
– Тебе пора вставать в садик, – я подрываюсь с места, чтобы окончательно не распасться на мелкие кусочки и не разрыдаться прямо на глазах у младшего брата. – Разогрею тебе еду, а ты иди чистить зубки.
Заставляю себя идти на кухню. Включаю свет. Пахнешь как мама. Включаю кран и наливаю воду в чайник. Мама. Зажигаю газ и с непроизвольным шумом ставлю посуду на плиту. Заставляю себя не думать, только не думать. Все делаю машинально, через силу вот уже второй год. Это должно пройти, ведь так? Боль утраты никуда не делась, а лишь притупилась. И с этим жить можно, невыносимо больно, но можно. Я проверяла.
