Текст книги "Танцуй для меня (СИ)"

Автор книги: Тина Рамм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Глава 31. Комната признаний

Картина перед глазами словно из фильмов ужасов или кошмарных снов. Я хочу закричать от ужаса, но голос предательски хрипит. Я смотрю на кровавое месиво на лице своего друга, и мне кажется, что мои колени вот-вот согнутся и я упаду без сознания на этот грязный пол.

– Ты обещала сидеть в машине, – сильная хватка на моем плече и резкий толчок в сторону. Я оказываюсь прижата к горячему телу Тимура, а его пальцы вонзаются в мою холодную кожу. Я не вижу его лица, но по словам, принесенным сквозь плотно сомкнутые зубы, я понимаю, что он страшно зол.

– Что ты с ним сделал?

Я резко вырываю свою руку и, так же несмотря на Тимура, подхожу к Роме. Он стоит на коленях, его руки сзади связаны, а на лице нет живого места – его избили до такой степени, что лицо кровоточит, он с трудом может открыть глаза, а по его шее с лица стекает ярко-красная кровь, которая пачкает его белую футболку.

– Что это все значит? – я бросаюсь к другу, падаю на колени и с ужасом рассматриваю его лицо. Вблизи эта картина выглядит еще устрашающе и я чувствую, как меня начинает мутить.

Внезапно железная дверь открывается и в комнату входит Даян. Его некогда белая рубашка расстегнута на две верхние пуговицы, рукава закатаны, из хвостика на затылке торчат редкие пряди волос, в глазах – звериный гнев, костяшки рук побиты и на его ладонях кровь, явно не его.

– Тим, эта падаль еле дышит, но мы выбили у него заказчика.

Когда Даян замечает меня рядом с Ромой, его глаза прищуриваются, и он с силой сжимает кулаки. Кажется, он собирается возразить Тимуру по поводу моего нахождения тут, но выбирает молчать. Я заглядываю за спину своего друга и вижу посиневшие от тугой веревки руки. Пытаюсь развязать сложный узел, но ничего не выходит.

– Не торопись освобождать его, Адель, – позади раздается несколько глухих шагов.

– Я ничего не понимаю. Тимур, что здесь происходит?

За последние дни слишком много тревожных событий свалились на мою голову. Каждый день происходит что-то страшное, что полностью выбивает почву из моих ног. Когда я думаю, что хуже быть не может, судьба доказываем мне обратное.

– Сейчас за этой стеной находится человек, который выпустил в меня пулю. И как сказал Даян, он доживает свои последние минуты, – Тимур подходит еще ближе к нам. С каждым шагом его глаза становятся темнее, а тело все больше напрягается. – А этот человек, которого ты недавно считала другом, оказался той самой крысой, что помог моим конкурентам избавиться от меня. Поэтому встань с колен, Адель, и не смей больше приближаться к нему.

После этих слов Тимур наклоняется, и против моей воли поднимает меня с колен. Мое сердце с каждой секундой разгоняется со скоростью света, дыхание становится более учащенным.

– Нет, я не верю. Этого не может быть.

Это, должно быть, какая-то ошибка. Мой друг не мог так поступить. Никогда. На что готов человек, чтобы до последнего не верить в предательство родного человека? Конечно, искать ему оправдания, порой глупые, но сейчас я готова цепляться за малейшею попытку доказать прежде всего себе, что мой друг не монстр и не убийца.

– Спроси у него сама.

Я оборачиваюсь и вновь смотрю на Рому. Сквозь стекающую с бровей алую кровь проблёскивает ясный взгляд друга. Рома стыдливо отводит глаза в сторону, обнажая горькую правду.

– Пожалуйста, оставь нас, – эмоции душат меня, паника вонзает свои острые когти в мою плачущую душу.

– Адель, это не лучшая идея.

– Пожалуйста!

Я, переполненная эмоции, вскрикиваю и резко оборачиваюсь к Тимуру. Мои волосы прилипают к влажному лицу, и я быстро убираю их непослушными пальцами. Тимур немного мнется, окидывает жестким и стальным взглядом Рому, а после покидает эту комнату.

– Как ты мог… – я больше не смотрю на него. Чувствую, что если я вновь увижу его бесстыжее лицо, пусть и окровавленное, не смогу сдержать себя в руках. Негодование и жалость к другу прошла, осталась только обнаженная злость.

– Дай мне объяснить… – его голос строгий и уверенный, словно мы обсуждаем утреннюю погоду, а не его покушение на моего парня.

– Ты знал, как сильно он мне дорог. Ты… Черт… Ты даже утешал меня после той ночи.

Эмоции берут надо мной вверх, и смахнув с щеки последнюю слезу, я вонзаюсь в него дьявольским взглядом. Уверена, сейчас я похожа на разгневанную фурию, потому что я еще никогда в жизни не чувствовала настолько сильную злобу на человека. Без всяких преувеличений.

– Зачем ты это здесь? А? Скажи мне!

– Потому что я люблю тебя…

Я делаю шаг назад, словно подсознательно хочу отречься от его слов. Разъедающий грудь гнев затихает, и в моем сознании больше нет намерения придушить своего друга.

– Я всю жизнь тебя любил. Поначалу я не понимал, что значит это чувство. В школе я думал, что подобное влечение к тебе можно назвать дружбой и что все друзья так себя ощущают. Но когда в старших классах я чувствовал жгучую ревность от твоих бесед с другими парнями нашей школы, я понял, что это не просто дружба, – Рома делает паузу и сплевывает кровь. – Я даже начал встречаться с Кариной, надеясь, что отношения с другой разорвут тягу к тебе, и это даже ненадолго помогло. Но когда ты сошлась с этим… козлом… Когда я узнал, что ты трахаешься с ним, я потерял рассудок. Мне было невыносимо понимать, что именно он присвоил тебя. Я пытался поговорить с тобой по-хорошему, пытался предупредить тебя, но ты не слушала меня. Сначала ты оправдывалась презрением и ненавистью к нему, потом, что он дорог тебе. Я не мог по-другому, у меня просто не было выбора.

– И поэтому ты решил убить его?

– Это не я стрелял.

– Ты действовал через чужие руки. Это ты пришел к его врагам и помог им пробраться в клуб! Ты думал, если Тимура не станет, я буду с тобой?

– Да..

– Какой же ты идиот! – я убираю упавшие на лицо пряди. – Мне жаль, что у нас все так вышло, ясно? Но я бы никогда не смогла ответить тебе взаимностью! Я бы никогда тебя не полюбила просто потому что ты… Ты был просто моим другом… – я сглатываю образовавшийся в горле ком и сжимаю губы. – Ты же был моим другом, а друзья так не поступают.

У него внутри что-то надломилось, это было видно по взгляду. По тому, как некогда распахнутые губы сжались, челюсти плотно стиснулись, глаза помрачнели, а плечи досадно опустились.

– Адель, они убьют меня. Пожалуйста, попроси их этого не делать. Они ведь не пожалеют меня…

– А ты его пожалел?

– Прости меня, пожалуйста, прости. Я виноват, я не должен был так поступать, – от прежней уверенности в голосе ничего не осталось. Даже несмотря на окровавленное лицо пару минут назад Рома выглядел более мужественно, а прямо сейчас, когда из его глаз льются слезы, лицо подрагивает, он больше походит на брошенного котенка. – Только тебя он послушает, только ты можешь спасти меня. Они убьют меня. Убьют. Ты же трахаешься с ним, сделай что-нибудь.

– Как же ты жалок…

Больше никаких слов не надо. Я быстро разворачиваюсь на пятках и под жалобный визг моего бывшего друга выхожу за пределы комнаты признаний. Только за мной захлопывается железная дверь, я сразу же встречаюсь с холодным взглядом Тимура. Он отдает приказ и двое мужчин, стоящих рядом с ним, обходят меня и возвращаются к Роме.

– Ты как?

– Прости меня… – слезные каналы не выдерживают, и мои глаза покрываются мутной пленкой слез. – Это из-за меня все так произошло. Это я настояла на том, чтобы ты вернул Рому в клуб. Если бы я так не цеплялась за нашу дружбу, ты бы не подвергся той опасности.

– Ну, тише… – его руки находят мои, сжимают и притягивают к себе. Я утыкаюсь мокрым лицом в сухую и теплую грудь. Горячие ладони ложатся на мой затылок и начинают едва заметно поглаживать. – Не вини себя. Ты бери на себя ответственность за его гнусный поступок.

– Тебя могли убить…

– Но я здесь. И я жив.

Сейчас я бессильна перед порывами сердца, они имеют надо мной неопределённую власть. Это одновременно делает меня счастливой и до чертиков изводит. Потому что любовь…Неуправляема.

– Что вы с ним сделаете? – я отрываю свои лицо от его груди и замечаю, что испачкала его кофту своими слезами и потекшей тушью.

– То же, что и он пытался сделать со мной.

– Нет… Я знаю, что он виноват. Что он пытался тебя убить. Но будь благосклонен к нему… Пожалуйста.

– Хочешь, чтобы я простил своего палача?

– Нет. Для прощения нужно слишком много веры. Он не достоин этого. Просто я не хочу, чтобы на твоих руках была чья-то кровь.

Тимур молчит. Внимательно изучает мое лицо, продолжая сжимать мои хрупкие плечи в своих огромных ладонях. Знаю, что он прислушается ко мне. Ведь я одна из немногих, кому удается воздействовать на этого бескомпромиссного и жесткого мужчину.

– Я не буду тебе обещать, что сохраню ему жизнь. Но я подумаю над твоими словами. А теперь иди в машину и жди меня там.

Глава 32. Моя Луна

– В этот раз я отобью этот мяч!

Матвей носится по полю с ярко-зеленым газоном в невероятно больших вратарских перчатках, которые купил ему Тимур. Они так ему полюбились, что несмотря на неудобность носки, мой младший брат отказался их снимать. Тимур смеется и слабо бьет по мечу, намеренно поддаваясь и давая маленькому ребенку поймать черно-белый мяч.

– Я отбил! Отбил! Адель, ты видела?

– Конечно, видела! Умница! – я вскакиваю с синей лавочки, которую Матвей назвал воображаемыми трибунами, и начинаю радостно махать своему вратарю.

Присаживаюсь обратно и откупориваю баночку с апельсиновым соком. Тимур и Матвей вот уже второй час играют в мини-футбол в нашем дворе и, кажется, желание обоих удовлетворены. Мечта Матвея сыграть с Тимуром, наконец, исполнилась, а Тимур ненадолго вернулся в детство.

Когда матч заканчивается со счетом 3:1 в пользу Матвея, мои футболисты подходят ко мне.

– Адель, Адель, я выиграл! Тимур, конечно, хорошо играл, но я же хожу в секцию, – Матвей с важным видом садится на скамейку рядом со мной и отпивает сок. – Я могу поговорить с нашим тренером, чтобы он взял тебя к нам. Будет тяжело, потому что ты уже взрослый, но я попробую договориться.

– Да? Было бы славно, – на лице Тимура легкая улыбка и он очень правдоподобно подыгрывает моему брату. Я смеюсь и помогаю Матвею снять вратарские перчатки.

– А ты не за меня болела, верно? – Тимур резко притягивает меня за талию к своему потному телу и его лицо оказывается очень близко. По его горячей груди стекают капли пота, но мне ни капли не противно, наоборот, это выглядит чертовски сексуально.

– Против Матвея у тебя не было никаких шансов, – я сама тянусь к нему и накрываю его губы своими.

– Фуууу, – Матвей морщит лицо и высовывает красный язык.

Я начала снова верить в персональных спасителей. В ранней юности я сомневалась в том, что встречу человека, который соберет меня, распадающуюся на элементы, и крепко обнимет. Ну просто в тот момент я думала, что меня нельзя полюбить такой, какая я есть. Потому что я постоянно разная – сплошные крайности. И каждый, кто мне встречался, влюблялся только в одну из этих разных.

И только сейчас вопреки своей недоверчивости я влюбилась в мужчину, который смог подарить мне постоянство. Благодаря ему я стала цельной.

– Беги домой, собери свои вещи и скажи бабушке, что сегодня мы ночуем у Тимура.

Матвей коротко кивает и убегает в подъезд. Тимур открывает багажник своей дорогой иномарки и кладет туда футбольный мяч и еще некоторые вещи.

Со дня признания Ромы прошла неделя. Тимур прислушался к моему мнению и не стал его убивать, за что я ему безмерно благодарно и что, несомненно, вызвало волну негодования Даяна. К слову, я совсем не удивлена. Даян до смерти избил второго мужчину, который стрелял в Тимура. Я всегда была добродушной и жалостливой и поэтому я с ужасом отношусь к подобным пыткам, пусть может это и справедливо. Теперь у Даяна появилась еще одна причина ненавидеть меня.

Что стало с Ромой, я точно не знаю. Тимур отказывается говорить на эту тему. Единственное, что мне известно это то, что его посадили на десять лет за покушение на убийство. В любом случае это лучше смерти. Тимур не хотел мне рассказывать о предательстве друга, и это в очередной раз доказывает, что он пытается оградить меня от самого плохого, и даже от самого себя.

Не знаю, смогла ли я жить в незнании. Мы слишком много вникаем, слишком много пытаемся оправдать и многому стремимся противостоять. Знание не всегда сила. Знание в любом случае утяжеляет, да и не каждый, получивший это знание, может направить его в нужное русло. Чаще всего мы просто перегружаем себя, наполняемся до предела лишней информацией, чувствуя себя якобы подготовленными к грядущим угрозам, а на деле становимся еще более уязвимыми, беззащитными. Порой нужно чего-то не знать или что-то пропустить, чтобы оставаться счастливыми.

– Адель…?

Знакомый женский голос выдергивает меня из размышлений и заставляет растеряно озираться по сторонам. В паре метрах от нас стоит высокая девушка в белом сарафане с заметно округлившемся животиком.

– Катя?

Мы идем навстречу друг к другу и обнимаемся в знак приветствия.

– Сколько времени прошло! Шесть, семь лет?

Катя – моя подруга детства, та самая внучка хвастливой бабы Маши с первого этажа. Я оглядываю с ног до головы девушку и понимаю, что она ни капли не изменилась.

– Чуть больше шести. Как у тебя дела? Я смотрю ты в положении, поздравляю!

– Спасибо. Уже седьмой месяц почти. Дела идут хорошо, вот не доучилась последний курс в педагогическом, перевелась на заочку.

– Ну да, седьмой месяц это тяжело.

– Вот решили с мужем навестить бабушку. Вон Вадим, муж мой, уже месяц как женаты.

Я заглядываю за спину Кати и вижу высокого симпатичного парня лет 25, который стоит около поддержанной машины марки фольксваген поло и протирает лобовое стекло. Всего месяц женаты. Значит, вышла замуж по залету. Не удивляюсь, что баба Маша об этом умолчала.

– А у тебя что нового? Я слышала про твоих родителей, прими мои искренние соболезнования.

– Спасибо. Уже два года прошло, – я смахиваю упавшую на лицо прядь и быстро меняю тему для разговора. – У меня особо ничего нового нет. Пока не работаю, никуда поступить я не смогла.

Увиливать или лгать – точно не мое. Поэтому я выбираю смотреть правде в лицо и открыто говорить об этом людям.

– А вон там мой парень Тимур, – я оборачиваюсь и киваю в сторону мужчины, который ходит около своего автомобиля и разговаривает по телефону. Даже несмотря на то, что сегодня на нем нет привычного делового костюма и белоснежной рубашки, а лишь спортивные шорты и обычная черная футболка, вместо идеально начищенных туфель темные кроссовки, а его волосы слегка взъерошены от игры в футбол, выглядит он не менее статно и красиво.

Слежу за лицом Кати: как ее губы распахиваются в букве «О», глаза широко раскрываются, а тонко выщипанные брови стрелкой летят вверх. Сказать, что подобная реакция девушки, которую мне постоянно ставили в пример не вызвала у меня всплеск удовлетворения – значит нагло соврать.

– О, как, – единственное, что может сказать Катя. Она поджимает накрашенные губы и кладет руку на свой живот. В это время, словно выждав подходящий момент, из подъезда выбегает радостный Матвейка с синим рюкзаком за спиной и белым пакетом в руках.

– Все, мы можем ехать. Бабушка передала булочки.

– Да, мне тоже пора. Бабушка заждалась, наверное, – Катя напоследок обнимает меня, и они с Вадькой заходят в подъезд.

* * *

– Точно не боишься один спать?

Я укрываю Матвея теплым одеялом, и наклоняюсь, чтобы поцеловать его в румяную щечку.

– Нет! Я хочу быть сильным и взрослым как Тимур. А взрослые не боятся одни спать.

Я ухмыляюсь и еще раз обвожу круглое лицо ребенка. Не перестану удивляться тому, как эти двое успели так быстро спеться.

– Ну ладно. Но если что, я в соседней комнате, – я нажимаю на выключатель, и свет ночника гаснет. Тихо прикрываю за собой дверь и прохожу в соседнюю комнату.

В это время Тимур как раз выходит из душа с одним полотенцем на бедрах. Я подхожу к комоду, выдвигаю средний ящик и достаю оттуда свой черный шелковый комплект для сна.

– Матвей восторгается тобой. Он очень хочет быть похожим на тебя.

– Приятно слышать.

Белое полотенце под тяжестью влаги падает к его ногам, оголяя рельефные ягодицы. Я быстро натягиваю свой комплект, все еще немного стесняясь своей наготы перед Тимуром.

– Послезавтра у меня встреча с другом. Женится, пригласил на мальчишник.

– Ого, надеюсь без стриптизерш?

– Я тоже на это надеюсь. У меня своя… Балерина. Но вместо пуантов у нее высокие каблуки.

Тимур поднимает руки к мокрым волосам, и в этот момент получает дозу очередной боли. Молниеносно опускает руки и хватается за то место, где еще совсем недавно была пуля. Я подхожу к нему и целую между лопаток.

– Ты бы знал, как я хочу облегчить твою боль.

– Руку из-за футбола немного тянет. Пройдет.

Он оборачивается и опускает голову, чтобы видеть мое лицо. Приближается ко мне так близко, что горячее дыхание обжигает кожу. Его розоватые губы накрывают мои, жадно требуя ответную реакцию. Я не заставляю его долго ждать и отвечаю на его голодный поцелуй. Каждый раз мне хочется его больше и больше, а мне все мало и мало. Одна его рука спускает вниз мои пижамные шорты, а другая обхватывает ягодицу и, больно сжав ее, тянет белье вниз.

Знакомая дрожь, которая захватила мое тело, идет откуда-то изнутри, живот наливается ноющей тяжестью, и я обхватываю разгоряченную шею Тимура. Мои кружевные танга бесшумно падают вниз, к ногам, и теперь руки Тимура беспрепятственно ощупывают мои бедра, больно сдавливают ягодицы и скользят между ними, раздвигая влажные складки.

– Моя Луна… – его шершавая ладонь безошибочно находит мою родинку в виде полумесяца на бедре и длинные пальцы начинают поглаживать кожу.

Глаза Тимура сосредоточенно смотрят на меня, когда он проникает в меня пальцами. Я издаю приглушенный стон и машинально вцепляюсь острыми ногтями в кожу его плеч. Из меня вырываются томные стоны, когда Тимур вынимает пальцы и затем вновь входит ими в меня.

Внезапно он покидает мое тело и я на долю секунд ощущаю неприятную пустоту внутри, но уже через мгновение от этого ощущения не остается ни следа, потому что сильные мужские руки подхватывают меня под ягодицы и несут к кровати. Тимур резко бросает меня на пружинистый матрас, от чего я слегка подлетаю на нем. Не успеваю подняться на локтях, как Тимур переворачивает меня на живот.

Его ладонь больно сдавливает грудь через тонкую ткань шелкового комплекта, эрекция под боксерами вдавливается в ягодицы. Я начинаю ерзать и тереться об его возбужденный член, зная, что этим сильнее распаляю его. Меня лихорадит так, что зубы стучат друг об друга. Его подбородок вдавливается мне в макушку, и по тихому шороху за спиной я понимаю, что он разрывает пакетик презерватива.

Все происходит за доли секунды, но для меня они растягиваются в часы, пока сквозь барабанящий стук сердца я слышу тяжелое дыхание Тимура. Его член, массивный и горячий упирается мне в промежность и начинает проталкиваться внутрь, заставляя меня прижать ко рту мягкое одеяло и зажмурить глаза.

Тимур тяжело дышит мне в волосы, полностью выходит из меня и затем толкается вновь во всю длину. Я вскрикиваю и закусываю наволочку. Внутренности горят от наполненности, тело пылает в сумасшедшем огне, ноги дрожат от грядущего оргазма. Тимур продолжает двигаться во мне медленными толчками, словно растягивая каждое проникновение и наслаждаясь моими удушающими стонами.

– Тише… За этой стенкой спит твой младший брат, – глухо произносит Тимур в мой затылок, сдавливая шею и притягивая к себе мою голову. Его дыхание сбивчивое, отчего слова слышатся отрывисто. – Или ты хочешь, чтобы он увидел, как я трахаю его старшую сестру?

Я начинаю лихорадочно мотать головой из стороны в сторону. Толчки Тимура во мне начинают ускоряться, а в животе становится горячее и каждый нерв натягивается ожиданием грядущего взрыва, звеня напряжением.

Когда я полностью теряю контроль над собой, закатываю глаза от наслаждения и совсем не сдерживаю свои крики, ладонь Тимура ложиться на мои губы, начинает давить, тем самым приглушая вылетающие стоны. Он двигается во мне все быстрее и быстрее, заставляя зажмурится и глухо мычать ему в руку. Меня ослепляет оргазм, органы зрения и слуха перестают функционировать, а мое тело расщепляется на мелкие атомы. Пульсация внизу все еще не продолжает стихать, когда мое сознание приходит ко мне, а я отстраняюсь и убираю руку Тимура от своего рта. На его пальцах отчетливы видны следы моих зубов и блеск слюны, которые я оставила ему на момент мощного оргазма.

* * *

Спустя пару дней ранним утром, когда Матвей еще сладко спал в своей кровати, а бабушка уже успела испечь ароматные сырники, меня будит трель телефонного звонка. Я, еще сонная и недовольная столь ранним подъемом, отвечаю на входящий звонок, не удосужившись посмотреть на имя звонившего.

– Луна, ласточка моя, нужна срочно твоя помощь. Приедешь в клуб?

По громкому и слегка взволнованному мужскому голосу, я сразу понимаю, что звонит Эрик. Мне требуется пол часа, чтобы привести себя в порядок, вызвать такси и приехать в клуб. За все это время меня одолевали различные мысли: что же могло произойти, что Эрик был так встревожен?

Только я вхожу в гримерку, как на меня устремляются взгляды всех присутствующих в комнате. Здесь Эрик и несколько пташек, с которыми я более или менее общаюсь.

– Что случилось?

– Хорошо, что ты пришла, – Эрик за пару шагов оказывается рядом и обнимает меня. – Когда ты в последний раз видела Розу?

– Пару дней назад, – я окидываю взглядом лица негодующих девушек. – А что такое?

– Она пропала. Пару часов назад мне звонил ее парень и сказал, что она не вернулась домой. Вчера она и вот эти дамы позади меня танцевали на частном заказе. Они вернулись, а Роза нет.

– Боже… Вы звонили ей?

– Конечно. Ее телефон выключен, – одна из девушек подходит ко мне и встревоженно смотрит прямо в лицо. – Мы танцевали на мальчишнике, там был Тимур Азатович и Даян Имманович. После окончания работы мы стали вызывать такси, еще тогда заметили, что ее нет, но не обратили на это внимания.

– Слушай, а Владыке ничего не известно? – Эрик намекает, что я девушка Тимура и обязательно должна все знать о происходящем в его жизни.

– Тимур говорил мне про какой-то мальчишник, но я не знала, что там будут наши девочки. К тому же, я не видела его почти два дня.

– Может обратиться в полицию? – произносит незнакомая мне новенькая блондинка.

– Ну и дура же ты! В полицию обращаются, если человека нет более трех суток!

Несмотря на громкие возгласы Эрика, мне удается расслышать медленный стук каблуков, который постепенно усиливается. Дверь гримерки медленно открывается и в комнату на дрожащих ногах входит Роза. Мы все теряет дар речи, потому что ее волосы растрепаны и одиночные пряди падают на ее заплаканное лицо, яркий макияж поплыл, а на щеках от глаз стекают черные дрожки потекшей туши. Белая юбка ее танцевального костюма разорвана, а с плеч вниз свисает порванная ткань, оголяя едва заметный синяк на коже.

Ее мокрые глаза находят мое лицо, а нижняя губа начинает подрагивать от накатывающей истерики, и она произносит то, отчего внутри меня что-то надламывается:

– Тимур изнасиловал меня…