Текст книги "Времяворот (СИ)"

Автор книги: Тимур Кучаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

– Будущему стратегу не полагается дрожать из-за духов пустыни. – Прокомментировал папаша, окинув меня презрительным взглядом.

– Будущему стратегу? – Брови против воли поползли вверх. – Не рановато для подобных заявлений?

– Почему нет? Собираешься проигрывать?

– Собираюсь ловить Коллекционера, – честно признал я, – дальше как повезет. И вообще, у Сциллы силы раз в десять больше.

– Сцилла…

Заложив руки за голову, Кархеон глубоко задумался, а я не рискнул нарушать молчание.

Признаться, с куда большим удовольствием я бы прогулялся по пляжу с прекрасной девушкой. Мягкое зимнее солнышко, веселые волны, надрывные крики бакланов где-то далеко-далеко в небе и следы пары босых ног на влажном песке… Будь проклято чертово ворье! Даже в романтических фантазиях я не мог избавиться о напоминании об утраченных сандалиях.

С завистью глянув на отцовскую обувь, я тихо хмыкнул, и собеседник наконец вырвался из плена раздумий.

– Сцилла одарена как никто. – Он не стал отрицать реальность. – Но излишне самонадеянна. Однажды это обернется бедой.

– Сцилле всего пятнадцать.

– Целых пятнадцать. – Вместо ожидаемой ярости родитель тяжело вздохнул. Похоже, судьба династии тяготила его куда сильнее, чем казалось со стороны. – Иные в этом возрасте уже убивали.

– А иные не поднимали чего-то тяжелее ложки. Ты слишком строг… – Попытался оправдать я сестру, но папаша все-таки не выдержал:

– А ты слишком дерзок, мальчишка! – Рявкнул он, грозно глянув из-под бровей но, не обнаружив пренебрежения, слегка остыл. – Ты упускаешь важную деталь. Возраст – ничто.

– Возраст – это опыт.

– Насыщает ржаная лепешка, а не время, проведенное в чайхане… Так говорят наши смуглые подданные. И они правы. А Сцилла не стремится даже сесть за стол, не то что начать трапезу.

– В таком случае война станет для нее отличным способом нажраться от пуза.

– Или получить заворот кишок… Девушки плохо переносят трудности. По крайней мере девушки из богатых семей, чьи патриархи смотрят на воспитание сквозь пальцы. – Скривился отец, принимая вину на себя. По-моему – абсолютно незаслуженно. Быть может, он и не держал дочь в ежовых рукавицах, но та в свою очередь делала все, чтобы отлынивать от занятий. Да и уследить за десятком отпрысков (пусть двое давно покинули этот мир) и порядком в крупнейшем городе – задача воистину нетривиальная. Не факт, что где-то под солнцем обитал еще хоть один смертный, способный посоперничать с ним на сием поприще.

– Сцилла крепче, чем кажется. Уверен, она даст просраться и Саргону и Лидмису.

– И тебе?

– Вряд ли. – Вымученно рассмеялся я, изучая сменившийся пейзаж. Место мягкого белого песочка заняли пыльные тропинки и грязные дома бедняков. Не будь мы крепкими здоровяками, стоило бы начинать беспокоиться о безопасности. Но телосложение и короткий меч, в такт шагов шлепающий по бедру спутника, надежно отваживали жадных до чужого добра оборванцев. – У меня в наличии парочка козырей.

– Даже так? – Приподнял левую бровь папаша, и мне пришлось пояснять:

– Первый – это Батамут. Не видел его в бою, но готов поспорить, поборник тьмы не таскал бы за собой полную бестолочь.

– А второй?

– Инси. – Ответил я. – Проклятая луамка. Остановить такую силой – не проще чем со львом на кулаках разбираться. Гораздо больше меня волнуют братья. Даже не сами братья, а их жены. Точнее, стоящие за ними семьи. Нагони они толпы гвардейцев, и никакие домены не спасут.

– Можешь не волноваться на счет этого. – Успокоил отец, провожая взглядом хмурых мужиков, пытающихся незаметно коситься на нас. – Слуги рода проследят за соблюдением правил… Кстати, как думаешь, те утырки мечтают отнять мои тапки или наоборот подогнать обувку тебе?

– Главное, что бы не то и другое сразу. – Хмыкнул я, гадая, сообразил ли папаша о наличии у меня еще одного, пусть и неочевидного туза в рукаве. Точнее, даже не так. Знает ли он подробности или только гадает, какой же фокус припрятал непутевый сынишка? Хорошо бы последнее. Не то чтоб я не доверял Кархеону, но случайно оброненные в обществе конкурентов слова позволяли тем выбить мои резервы задолго до состязания.

Обозначенные утырки тем временем активизировались. Сопя и хмурясь, аборигены замерли поперек узкой улицы, приняв угрожающе позы. По моему субъективному мнению такое положение тушки в пространстве следовало обозначать словом “раскорячились”, но местные определенно считали себя олицетворением опасности.

– Уважаемые, у меня тут вчера сестренку младшую ограбили. – Обратился к нам левый вымогатель, пока правый пытался незаметно сместиться за спину. – Описание как с вас. Поэтому вынужден попросить вывернуть карманы.

– Идиоты. – Констатировал я, изучая очередных грабителей. И с чего это последние недели каждый встречный надеется обобрать меня до нитки? Впору грешить на злой рок. – В зеркало посмотрите сначала, задохлики.

– Зачем ты вообще с ними общаешься? – Удивился отец, резко взмахнув рукой и оборванцев отбросило шагов на шесть-семь.

Даже зная, что родитель действовал на пределе возможностей чистой силы, желая сразу же расставить все по полочкам, я невольно поежился. Настоящая магия пугала.

Нет, не так.

Настоящая магия ПУГАЛА. До стука зубов, до седых волос, до усрачки. До самых глубин вернувшейся в молодое тело души.

В прошлой жизни мне приходилось встречать всякое, и когда из глубин души поднялись очередные воспоминания, я совершенно не удивился.

***

– Господин Вильхар, вы уверены? – Низко поклонился я, замерев перед колышащимися на ветру шелковыми занавесками, традиционно заменяющими в богатых домах Квархады нормальные двери. – Там весьма… неприятно. – С трудом подобрав цензурное слово, я поморщился. Тяжелый запах разлагающегося мяса бил в нос сильнее кулачного бойца.

– Думаю, я обязан присутствовать лично. – Вздохнул хозяин. Толстый, даже тучный, в стоящей как стадо верблюдов одежде, он совершенно не подходил для этого места, но…

– Как прикажете. – Я отдернул полог, и магистр отшатнулся. К трупной вони прибавились легкие нотки непереваренного мермеза. Не каждый мог принять увиденное и сохранить обед внутри.

– Как? – Прошептал мужчина, глядя на изодранное тело младшего брата. На загорелом лице читался полный спектр эмоций: страх, омерзение, злость, бессилие, но ярче других проступала боль. Не смотря на публичное равнодушие, Вильхар не чаял в родственниках души, ублажая каждый их каприз.

– Магия, господин. – Вздохнул я, медленно выводя его наружу. Для однорукого калеки это было весьма непросто. – Мы думаем, вашего племянника подвергли какому-то проклятию. Комбинированному колдовству. На самом деле, мы не уверены до конца, это лишь теории…

– Излагай. – Приказал мастер, медленно опускаясь прямо на ступени мраморной лестницы, и я продолжил:

– Северяне объединили домены смерти и крови. Мы полагали, что возвращение тела юного Магарбала – жест примирения, или по крайней мере уважения к его происхождению. Сейчас же очевидно: имперцы придумали очередную хитрость…

– Подлость… – Поправил хозяин, и я согласно кивнул. Рабам не полагалась отличная точка зрения.

– Имперцы придумали подлость. Неупокоенный пробудился, едва ваш брат склонился над ним. Стражники не среагировали. Как результат… Вы видели сами… И посмею предположить, две вещи. Первая – целью были вы.

– Возможно. – Игнорируя любые нормы приличия, мужчина вытер сопли рукавом халата. – А вторая?

– Думаю, такие же умертвия отправлены многим знатным квархадцам. Нам стоит придать случившееся огласке.

– Сумана… Хорошо. Распорядись. И оставь меня. Мне нужно побыть одному. – Велел грозный магистр, сжавшись на холодных каменных ступенях словно голодающий беспризорник. Я не стал спорить. Лишь намекнул охране незаметно приглядеть за стариком и остатками его брата. Навряд ли проклятие передавалось, но на моем веку встречалось слишком много восставших и слишком мало приличных людей.

***

– Благодарю, господин судья. – Вежливо улыбнулся я невысокому толстячку и сопровождающей его длинноногой девице. Вызывающе одетая (а вернее раздетая) хорсидка на фоне вспотевшего после получаса неспешной ходьбы спутника смотрелась одновременно нелепо и восхитительно. Нелепо – из-за осознания каждым присутствующим на сегодняшнем мероприятии подоплеки их отношений с кавалером. А восхитительно… По моему скромному убеждению девушки с подобной фигурой смотрелись восхитительно везде и всюду. Смуглая кожа, миндалевидные глаза… Она выделялась среди пусть загорелых, но все-таки светлокожих эолл, словно алая роза среди белоснежных лилий. Одновременно прекрасная и до боли вульгарная. И соотечественницы реагировали должным образом – не пускали мужей к экзотичному цветку, обходя ту шагов за десять-пятнадцать. Было ли ей какое-то дело до многочисленных косых взглядов? Не думаю. Красотка держалась невозмутимо, а на косые взгляды отвечала вежливыми улыбками. Она явилась на званный вечер не заводить подруг, а набивать себе цену и устраивать безбедную старость. Понимал ли это пока еще ее мужчина? Очевидно, но упрямо пытался усидеть на двух стульях: и похвастаться пассией, и не упустить ее из мокрых ладошек. Судя по числу пускающих слюни конкурентов, его ждал крах.

– Обязательно загляните к нам, как только появится время. Мы будем счастливы принять такого гостя. – Повторила хорсидка, слегка качнувшись вперед и как бы случайно открывая великолепный вид на прикрытую тонкой тканью грудь.

– Обязательно… – Чуть заторможенно ответил я. И, с не ускользнувшим от обольстительницы трудом, отвел взгляд, искренне вздыхая. – Боюсь, мне предстоит обойти еще многих гостей. Наслаждайтесь приемом, а я вынужден откланяться.

– Понимаю. Но надеюсь, сегодня мы еще сможем пообщаться. – Вымученно произнес судья, и я неопределенно пожал плечами:

– Не представляю, как оно сложится, но очень надеюсь.

– Очень надеюсь. – Передразнила Инси, едва мы отошли на достаточное расстояние. – Хозяин – бабник.

– Грешен. – Покаялся я, выискивая очередную “жертву”. По утвержденному вчера плану я и каждый из братьев обязывались встретить два десятка гостей. Не то чтобы того требовал этикет, скорее наоборот: посетителям острова надлежало предстать пред отцом. Но правила – правилами, а небольшие уступки создавали репутацию не только грозного, но и галантного рода. На том и стоим…

– Дыру прожжете, хозяин-бабник.

– Какую еще дыру? – Не понял я, и девочка с крайне серьезной мордашкой пояснила:

– На спине у “госпожи”. – Последнее слово она выделила тоном слаще липового меда, завозимого с далекого севера и ценой не уступающего породистому рысаку. – А с дырой в спине неудобно.

– Неудобно привязанным к каменной плите лежать. – Вздохнул я, поражаясь, как быстро рабыня почувствовала возможность отпускать язвительные комментарии. Попросту говоря, оборзела.

В прошлой жизни чернокожая мечница регулярно демонстрировала колкость языка. Она не стеснялась издеваться над равными, плевалась ехидными замечаниями, а порой откровенно хамила вышестоящим, если те подставлялись, и пару раз даже ухитрилась поцапаться с магистром Вильхаром, смотрящим на стервозное поведение сквозь пальцы. Будущему сенатору во все времена хватало ума оценивать людей по возможной пользе, а не статусу. И пока польза от проклятой превосходила доставляемые неудобства, последней ничего не угрожало. То же самое касалось и меня: уникальный талант позволял однорукому калеке купаться в роскоши.

Вот только к моменту возвышения я уже был сломлен и раздавлен, а Инси сохранила в душе огонь стремлений. Может потому и сгорела в яркой вспышке, пока я медленно тлел, разваливаясь в труху под весом прожитых лет.

– Мелкая, – прошептал я, наклоняясь девочке к уху и по привычке называя кличкой из несостоявшейся реальности, – ты берега-то не путай. Если твои остроты услышит кто – меня на смех поднимут, а затем и папаню. А он не отличается сдержанностью. Хочешь плетей получить ради шуточки?

– Простите, господин. – Низко поклонившись, луамка поджала трясущиеся губы. В блондинистой голове имелось некоторое количество здравого смысла, и Инси смогла оценить обрисованные мной перспективы. – Больше не повторится.

– Само собой. – Я потрепал светлые волосы. – Не совсем же ты дурочка, жизнью рисковать…

– И вы меня не продадите за дерзость?

– А смысл тогда был покупать? – Удивился я внезапному страху малолетней рабыни. Вот уж не думал, что за два месяца та настолько привяжется ко мне. – Пойдем дальше приветствовать гостей?

– Конечно, хозяин! – Расплылась в улыбке еще мгновение назад до глубины души огорченная и напуганная девочка, и одновременно ударил гонг. Только-только помянутый отец готовился произнести речь, и лишь идиот рискнул бы опоздать к ее началу. Нестройные потоки людей потянулись к плацу – единственному открытому пространству, способному вместить подобную толпу.

– Найди рядом с домом старого Тита и помоги ему. – Велел я, и Инси бросилась исполнять задание. Я же влился в гудящее сборище, пробираясь поближе к выстроенной специально ради сегодняшнего вечера платформе.

– Почтенная публика. – Несколько раз хлопнул в ладони Кархеон, призывая к тишине, когда благородные собрались в означенном месте.

– Почтенная публика. – Повторил он после небольшой паузы. – Я рад приветствовать всех вас. Аякс потомок Перикла, – стратег повернулся к невысокому крепышу в антрацитовой тунике, – “Черные Мантикоры” – воистину сильнейший отряд наемников, и я рад, что ты, друг мой, стоишь в его главе.

– Идас из рода Форхисидов, – упитанный дед вежливо поклонился, когда папаша произнес его имя, – лишь твоя мудрость отделяет Сиеру от банкротства.

– Дисто Дионид, – женоподобный мужчинка наигранно поправил прическу, – я не представляю, как бы мы жили без твоих корабелов.

– Несс, Аменомен. – Похожие словно братья смуглые хорсиды коротко кивнули. – Лишь благодаря посредничеству Кхохебов и Нехераров наши народы не развязали войну до полного уничтожения соперника.

Упомянув всех членов городского совета, Кархеон обвел взглядом собравшихся. – Я мог бы перечислять еще очень и очень долго, но, полагаю, ни один из вас не хочет умереть от скуки, слушая нудный бубнеж молодящегося солдафона.

По толпе пробежала волна робких смешков, и довольный удачной шуткой отец продолжил:

– Гордые граждане Сиеры. Время безжалостно. Время стирает крепостные стены. Время засыпает песком полноводные реки. Время не щадит никого. Однажды придет и мое время. Время уходить. И когда этот час настанет, я хочу быть уверен, что Лаорхисиды выстоят, что в нашей семье найдется достойный, готовый вести следующее поколение в будущее. Думаю, каждому отчасти знакомы эти переживания… Кто-то передает власть старшему ребенку, другие – богатейшему. В нашей семье заведен иной обычай. Война за наследие. И в день весеннего равноденствия мои дети сойдутся в схватке за право стать следующим патриархом.

Замолчав, папаша дал гостям возможность осмыслить сказанное, а продолжил лишь когда собравшиеся начали осторожно перешептываться.

– Понимаю, вы озадачены. – Произнес он. – В прошлые разы войну за наследие объявляли за год. Так поступали мой дед и отец, так хотел поступить и я. Но… Это не пустой ритуал. Война призвана выявить наиболее приспособленного, готового к… – ища нужные слова, отец раздраженно защелкал пальцами, – к неминуемым вызовам. Ведущий за собой других обязан встречать грудью любые испытания.

– Но хватит переливать из пустого в порожнее. – Улыбнулся наконец Кархеон, давая гостям понять, что пламенная речь близится к концу. Истинно, выслушивать бесконечные тирады не желали даже высокородные господа. – Война начнется в конце марта. И да умоются враги наши кровью солдат своих. – Закончил он родовым девизом и под негромкие аплодисменты спрыгнул с трибуны.

Дьявол, как же мне не хватало этих звуков. Размеренных, несколько ленивых шлепков ладонями вместо идиотского щелкания языком, принятого в Квархаде. Серьезно, существуют ли более идиотские способы поддержать человека? Разве что зарядить ему в лобешник здоровенным булыжником. Или, если не впадать в маразматические крайности, орать нечленораздельные звуки, точно бабуины из джунглей. Но обитатели северо-востока Партарики упрямо изображали стук лошадиных копыт. И если в исполнении одного жителя Доминиона стук языка о небо лишь слегка раздражал, то собравшиеся в одном месте человек десять гудели громче стаи саранчи.

Выяснить, в чем причина мерзкой традиции, я так и не сумел. Так же как и разобраться в огромном количестве прочих вопросов. Казалось бы, тридцать с лишним лет – срок достаточный, чтоб стать своим. Ан нет. Впитанные с молоком матери привычки и манеры застряли в сознании словно муха в янтаре, а любые расхождения с обыденностью вызывали исключительно негатив. Может и правильно. Переламывать себя о колено конечно тяжело, но возможно. Вот только после сотни таких процедур получится уже совсем иная личность. Смысл терять себя ради…

Не подобрав формулировку, я тяжело вздохнул. Сложно искать верный путь, когда одна из дорог неизвестна, а вторая ведет в никуда…

– До последнего момента, – подкравшийся сбоку Реон не стал заморачиваться даже минимальным этикетом вроде кивка головы, – я был убежден: все эти россказни про ловлю на живца – не более чем пустой треп.

– Увы. – Пожав плечами, я ответил жрецу взаимностью, так и оставшись стоять вполоборота к нему. – Лаорхисиды не могут себе позволить, как вы выразились, пустого трепа. Львы не живут без гривы.

– Избавь меня от идиотских поговорок. – Скривился Темный. – Я пришел не соревноваться в остроте языка.

– В таком случае чем обязан визиту?

– Храм не поддерживает нашу авантюру. – Лицо Реониса исказилось еще сильнее. Еще миг, и оно вывернулось бы наизнанку от раздирающей изнутри ненависти. – Совет больше не намерен искать Коллекционера. Эти олухи решили, что убитый тобой голиаф и был маньяком. Даже выкатили гениальную версию, будто его нечеловеческая природа и привела к помрачнению рассудка!

– А саркофаг?

– Просто антураж.

– Горевестник… – Прошептал я одну из знаменитых кличек жреца. В который раз в своей жизни он принес плохие новости?

– Именно. – Злоба покинула небритую физиономию собеседника, уступая место тщательно скрываемой боли. – Они выносят приговор, я приношу дурные вести. И делаю всю работу. Как обычно… В любом случае, я не отпущу мясника. И пока ты будешь выманивать его, я пойду по следу.

– Будто у нас остается иной выбор…

– Вот и договорились. – Не желая дослушивать, Реон зашагал в сторону пристани, одним своим видом заставляя зевак освобождать дорогу. Не бедняков, привыкших унижаться. Виднейшие люди города отступали при приближении охотника на демонов. И дело было вовсе не в умении убивать. Держу пари, потеряй он обе руки, и толстосумы все равно не рисковали бы встречаться с ним без особой необходимости. Скорее, подослали бы ассасинов и до самого утра тряслись в ужасе, что кто-нибудь предупредит жертву.

Странная штука харизма. В большинстве разговоров ее упоминают лишь в положительном ключе, но бывают и исключения. И попробуй угадай, лучше ли обаяние холодной ауры страха… Я бы предпочел первое, но кто даст возможность выбирать?

– Малыш Ао. – Старый Тит под руку с Инси занял освобожденное храмовником место. Перед ним тоже расступались, но лишь из-за почтения к возрасту. – Девочка говорит, ты берешь ее на войну.

– Девочка говорит правду. – Кивнул я, поверх голов глядя на спорящих о чем-то братьях, готовых сцепиться задолго до назначенной даты. Обстановка накалялась, и хотелось верить в способность отца держать родню в стальных тисках.

– Она – рабыня, – грустно пробормотал главный слуга, – но неужели ты столь глуп и жесток, чтобы выбрасывать жизнь наивного ребенка словно порванную рубаху?

– Разумеется нет…

– Я могу сражаться! – Влезла в диалог луамка и, тут же смутившись, втянула голову в плечи и заговорила куда тише. – Я правда могу. Меня несколько месяцев обучали.

– А твоих соперников – несколько лет!

– Но наставники говорят, я очень талантливая… – Под взглядом старика девушка оробела настолько, что наверняка бы убежала, не держи того под руку.

– Они говорят так очень многим. И большинству – весьма справедливо. Вот только, – дожимая собеседницу, Тит сердито нахмурился, – сколько таких талантливых умирают в первом же бою?

– А сколько из бежавших от боя достигают мастерства? – Вступился я за подопечную. – Она действительно одаренная и станет выдающейся мечницей. А если враг окажется слишком силен – просто сдастся. В иной ситуации такой возможности точно не будет.

– Малыш Ао, как поживает твой дядя Азеос? – Резко сменил тему дед, и я, не понимая к чему он клонит, ответил честно:

– У меня нет такого дяди.

– Он мертв. В последний день войны нарвался на копье озверевшего наемника-дорийца. – Безжалостно заявил Тит и тут же продолжил наступление. – А дядя Никандрос?

– У меня…

– Он мертв. – Перебил старик. – Погребен заживо под разрушенным магией зданием. – А дядя твоего отца, сын Лаорхиса Ивадрис?

– Слушай…

– Мертв. Сожран запущенной в узкий переулок мантикорой. Мы так и не выяснили, кому принадлежала тварь. И то лишь члены рода. А что говорить о прочих? И ты хочешь…

– Хочу. – Настала моя очередь обрывать слугу на полуслове. – И она хочет. И не верь я в ее способность выжить – оставил бы здесь. Но она справится.

– Это ваше решение, господин Аомар, – Тит резко, насколько позволяло дряхлое тело, освободился от опеки Инси, – и вам нести ответственность.

Гордо вскинув подбородок он неспешно прошел мимо, и мне оставалось лишь констатировать его полную правоту. За каждое принятое решение ответственность будет нести только один человек. Я.