Текст книги "Времяворот (СИ)"

Автор книги: Тимур Кучаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

Времяворот

Пролог

– Доброе утро, мастер Аомар. – Низко поклонился Сирд, по обыкновению ждавший у входа в лабораторию. Позволь молчаливые стражи, мальчишка наверняка бы торчал внутри, но кто пустит ребенка к хрупким ценностям? Разве что сумасшедший, а хозяин (а значит и его слуги) не отличался слабоумием. Скорее наоборот – умением вовремя наплевать на традиции и, вопреки предрассудкам, назначить раба исследовать древние реликвии. И, более того – единолично командовать, руководя как невольниками, так свободными людьми. Возмущение последних магистр Вильхар оборвал лично, пообещав выбросить в море любого, решившего оспорить принятое решение. Угроза оказала необходимое воздействие на умы подчиненных, и проведенные мной экспедиции очень скоро возвысили богатого торговца до сенатора. В славном городе Квархаде наследие ушедших эпох ценилось дороже золота, и редкий аристократ не мечтал украсить гостиную древним раритетом.

Что я получил взамен? Пожалуй, все. Все кроме независимости.

Не так плохо для однорукого калеки, бежавшего с разрушенной родины.

– Как спалось, мастер? – Вежливо поинтересовался Сирд, прыгая на месте, пока дюжий охранник возился с ключами. Разумеется, его совершенно не интересовали чужие грезы, но развлекать беседой стариков считалось святой обязанностью достойных отроков.

– В пятьдесят шесть лет? – Улыбнулся я ассистенту. – Мне больно даже лежать неподвижно. Наслаждайся жизнью, малыш, она коротка. Не успеешь оглянуться, и из крепкого атлета превратишься в развалину.

Разумеется, он согласно кивнул. Разумеется, ничего не понял. Некоторые вещи понимаешь лишь ощутив собственной шкурой. Никакие нравоучения не вобьют их суть в голову раньше положенного.

– Открой занавески и водрузи привезенное вчера на главный стол.

– Минуту. – Сияя ярче звезд, юноша помчался исполнять приказ, и я в очередной раз поразился энтузиазму помощника. С годами из него выйдет выдающийся танатолог, и, надеюсь, он не забудет учителя. Впрочем, переплюнуть меня у сорванца получится ой как нескоро, так что в ближайшие пять-десять лет можно не переживать за пальму первенства.

– Мастер, – позвал меня протеже, аккуратно устанавливая артефакт, – исполнено.

– Замечательно. Возьми мягкую кисточку и счисти пыль… Да, именно так. Не спеши, малыш, не спеши. Помнишь наш девиз? Максимум аккуратности, минимум спешки… Славно… А теперь скажи, что видишь?

– Вижу… Вижу… Не знаю, мастер. – Признался Сирд, виновато шаркая ногой. – Никогда с таким не сталкивался.

– Вот как?

Зажав в трясущихся пальцах увеличительное стекло, я склонился над изучаемой плитой. Поделенный исходящими из центра линиями на несколько сегментов камень толщиной в палец и шириной с ладонь был плотно покрыт полустертыми записями, но я никак не мог определить их происхождение. Странные рисунки не походили ни на один известный алфавит и словно ускользали от наблюдателя. Вернее, взгляд вопреки желанию огибал символы, а попытки сфокусироваться лишь усиливали эффект.

– Не понял… – Пробормотал я, напряженно моргая.

– Вот и у меня убегают… – Пожаловался подросток.

– Давай рассуждать логически. Буквы не живые. Не перемещаются сами по себе. И механизма, очевидно, нет. Что это означает?

– Что? – Растерянное повторил мой маленький приспешник.

– То, что при создании предмета использовалась магия. А какой за этим напрашивается вывод?

– Что магию надо подавить? – Предположил Сирд, и я довольно кивнул.

– Именно. Подавить или взять под контроль. Осмотри лицевую сторону внимательнее. Может мы упустили стабильные элементы.

На несколько томительных минут в помещении повисла тишина, прерываемая лишь напряженным сопением и тихим жужжанием мошкары. Давно следовало притащить аэроманта и вывести летучих паразитов, но каждый раз находилось куда более значимое дело, и мухи обустроились как у себя как дома. Навредить коллекции они не могли, но стоило подумать и о гигиене…

– Мастер. – Отчитался довольный юноша. – В центре завитушка не двигается.

– Вот такая? – Я пальцем начертил на пыльной столешнице водоворот из пары тесно сплетенных линий. Пожалуй, сперва стоило тащить сюда не аэроманта, а обычную уборщицу.

– Ага. Только у вас как-то криво вышло.

– Не суть. Это древний символ. Изначально нурский, после распространившийся по всему побережью. Обозначает точку вливания.

– Позвать колдуна?

– Справимся сами. – Подмигнув мальчишке, я вновь наклонился над артефактом. – Возьми перо и бумагу и детально зарисуй картинку.

Сосредоточившись, я коснулся нужного элемента и позволил энергии медленно стекать в плиту.

Для опытного волшебника напитать артефакт не заняло бы и пары мгновений. Серьезному архимагу пришлось бы сдерживаться, чтоб не разнести камень на песчинки. А практикант доменов принял бы предложение насытить чарами неприметный кусок мусора за оскорбление.

Я честно потел минуты полторы, прежде чем потертые буквы слабо засветились, выстраиваясь в задуманном создателями порядке. Сирд принялся спешно, но аккуратно протоколировать содержимое, я же просто держался, стараясь не потерять сознание.

Стоило позвать колдуна, а не бахвалиться перед учеником…

– Готово! – Отчитался ассистент, но моя рука словно приросла к плите. Сила медленно растворялась в реликвии, а я застыл не в состоянии даже открыть рот и позвать на помощь.

Внезапно известняк мелко задрожал, символы вспыхнули, по помещению пронесся непонятный гул, и табличка наконец ослабила хватку. Где-то вдалеке голосил тонкий мальчишеский голос, со стороны двери грохотали стражники, а внутри черепной коробки нарастал протяжный свист. В глазах темнело, но краем зрения я все-таки заметил бросившийся навстречу пол. В висок врезался острый угол столешницы, чувства исчезли.

Будь я помоложе – наверняка бы выдержал напряжение…

Будь у меня рука – успел схватиться за юного помощника и устоять на ногах…

Будь я помоложе, и будь у меня рука…

1. Второй шанс

– Не переживай, солнышко, – разорвал бесконечную тишину смутно знакомый женский голос, – будет очень больно, но недолго.

Подняв чугунные веки, я встретился взглядом с симпатичной светловолосой девушкой, устроившейся на невысокой табуретке в углу комнаты.

Нет, не комнаты.

КОМНАТЫ.

Той самой.

Темной и душной, с заколоченными дощатыми щитами окнами и сотней горящих свечей, выставленных вокруг холодного каменного саркофага. Из саркофага доносился едва слышимый скрежет острых когтей и воняло бальзамировочным составом, но куда неприятнее запахов были веревки, надежно удерживающие мое тело на его крышке.

Хозяин загробного мира обладал весьма сомнительным чувством юмора. Отправлять калеку в день лишения конечности казалось верхом садизма.

– Не дергайся. – Улыбнулась незнакомка, накручивая на палец золотистые локоны. – Ты конечно крепкий парень, но силы у тебя нет. Мы наводили справки, поверь. А без силы ты – мешок с мясом и костями. Я отрежу лишнее, ты истечешь кровью и умрешь.

– С чего ты взяла, что у меня нет силы? – Поинтересовался я, ища выход. В прошлый раз это не получилось, но кто мешал со второй попытки взять судьбу в собственные руки, пока те имелись в наличии?

– С того, солнышко, что пробудившим ее членам вашей семьи некий Кархеон выдает гражданство. А тебя в списке граждан нет. И не предвидится. – Осклабилась довольная нелепым каламбуром стерва.

– Раз знаешь отца, то должна представлять и его месть.

Звонко рассмеявшись, девица одарила меня улыбкой ехидны, мгновенно превратившей смазливую мордашку в уродливую гримасу.

– Не преувеличивай свою значимость, сын наложницы! – Зашипела она. – Да и некогда папане будет…

– Собираешься уничтожить мой род?

– Собираюсь. – Уверенно кивнула незнакомка. – Собираюсь и уничтожу! А ты…

– Животик не надорвешь? – Нагло перебил я, прекрасно осознавая: еще чуть-чуть, и дрянь воплотит в жизнь безумный план, а единственная преграда на ее пути беспомощно валяется на мраморном постаменте. Разумеется, она имела повод для уверенности. Разумеется, могла выпустить в мир тысячи мертвецов, погрузив селение и близлежащие земли в хаос. Вот только в одном она ошибалась – я пробудил силу. Через несколько лет после сегодняшнего дня, но все-таки пробудил. И сейчас, забалтывая девушку бессмысленными вопросами, я с гигантским трудом двигал одну из установленных с противоположной от нее стороны свечек к держащей кисти веревке.

– Не надорву, милый. – Тряхнув непослушными волосами, блондинка поднялась с табурета. Грациозно покачивая бедрами, она неспешно подошла ближе и, присев на край саркофага, закинула ногу на ногу.

– Поспорим? – Подмигнула мерзавка. – Через минуту после начала ты заберешь свои слова назад? И будешь умолять остановиться, обещая все блага мира?

– И какие ставки?

– Давай подумаем. – Девушка изобразила заинтересованность. Ее изящные пальцы скользнули мне под разорванный хитон, нагло бегая по торсу. – Что мы можем дать друг другу?

– Деньги? – Предположил я, и красотка звонко рассмеялась.

– Ну какие деньги, солнышко? Деньги не помогут, если я отпущу тебя на волю.

– Покровительство отца?

– Уже лучше. – Кивнула незнакомка. – Но, боюсь, мои нынешние товарищи дотянутся и до его усадьбы.

– Себя? – Ухмыльнулся я, и тут же получил легкий шлепок по губам.

– Нельзя заявлять такой благородной эолле! – Воскликнула стерва. – Следи за языком, мальчишка.

– В таком случае у меня ничего нет.

– Именно. Поэтому…

Впечатавшийся в ребра кулак не позволил несчастной договорить. Со второй попытки я успел вовремя.

– Проспорила, мразь! – Рявкнул я, подтягивая девушку за шею и с ужасающей мощью вбивая правый локоть в челюсть мучительнице. На пол посыпались белые зубы вперемешку с алой кровью, я же, подхватив ближайшую свечу, принялся подпаливать удерживающую ноги веревку.

Черт, как же это тело было сильно! Хотя почему было? Стоит привыкать к новой старой тешке. А заодно обмозговать, что все-таки произошло. Но потом. Сейчас стояла задача куда сложнее – спасти Сиеру и покарать преступников.

Спрыгнув с каменного ложа, я добавил пытающейся подняться на ноги девице и, тяжело вздохнув, сломал красотке несколько пальцев на правой руке. Излишняя жесткость – поганая штука. Особенно в отношении женщин. Особенно красивых. Но с магами иначе никак. Собственный тридцатипятилетний опыт бытия калекой гарантировал невозможность создать даже примитивное плетение или воспользоваться припрятанным в складках платья ножом. Увечия – вообще сомнительное счастье.

Взвалив неудачницу на плечо, я довольно крякнул, каждой клеточкой ощущая силу юных мышц, и вышел на улицу. В Сиеру. Вернее в худшую ее часть – трущобы на левом берегу Малого Шура, притока Шура Великого. Или просто Шура, как обыкновенно называли судоходную реку, связывающую Срединное море с неизведанными южными регионами Партарики. Золотой путь от загадочных луамских народов через умирающий Хорс в населенную цивилизованными расами ойкумену.

Трущобы же… Трущобы были смердящим пятном на теле жемчужины пустынь. Огромным, даже гигантским пятном и головной болью власть имущих. Невысокие домики из тростника и глины, узкие улочки и никакой стражи. Реши я сейчас изнасиловать пленницу, местные бы в лучшем случае проигнорировали процесс, в худшем – выстроились в очередь с нескрываемым желание подхватить эстафету. В районе бедняков существовал лишь один закон – джунглей, и сильные относились к слабым хуже чем к скоту. Возможно, сама жизнь на границе песков не располагала к иному, возможно, фараоны тысячелетиями приучали хорсидов к праву силы вместо силы правды, а возможно, звериный уклад привнесли захватившие город около полувека назад эолы. Я не знал истины. И не хотел знать. Прошлое не менялось тщательным изучением, а будущее отталкивалось от настоящего, каким бы поганым оно не было.

Петляя среди убогих хижин, я не заметил, как вышел к сердцу полиса – гигантской рыночной площади. Тут ополченцы, разумеется, наличествовали, и очень скоро меня окружила четверка дюжих молодцов с короткими мечами на поясе.

– Куда путь держишь, любезный? – Поинтересовался старший с интересом разглядывая ношу. – Порабощение жителей без дозволения совета карается смертью.

– Это не порабощение, – спокойный тон всегда действовал на патрульных усмиряюще, – а задержание. Я, Аомар, сын Кархеона, правнук Лаорхиса Триждывоскресшего прошу содействия. Необходимо доставить опасную преступницу на острова для дальнейшего допроса.

– Почему нет? – Имя городского стратега сделало свое дело, и солдаты невольно подтянулись. – Сколько человек нужно?

– Достаточно одного. Я сам дотащу пленницу, необходим лишь сопровождающий.

– Почему нет? Туаф, Унх – кивнул в сторону крепко сбитых бородачей предводитель отряда, – отведите господина к реке.

– Так точно. – Подчиненные довольно оскалились. Очевидно, возможность выслужиться перед благородным или отмутузить самозванца прельщала караульных. Что одно, что другое предполагало некоторые плюсы в сравнении со скучным топтанием грязи. Втроем мы начали продираться сквозь площадь.

Если трущобы походили на прокаженного оборванца, то гигантский, занимающий десятую часть поселения рынок – на веселого шумного толстяка, хранящего в сумках все на свете: слоновий бивень, драгоценные камни, непонятно зачем привезенные на юг меха, знаменитые северные вина и, разумеется, рабов. Посетители не уступали товарам в разнообразии. Здесь встречались местные бедняки и ремесленники, качующие от оазиса к оазису пастухи, приплывшие по Шуру или пересекшие Срединное море купцы. Благородные эолы, выносливые словно верблюды хорсиды, мелочные квархадцы, верящие в сочетаемость науки и магии роолане, чернокожие луамы. Временами Сиерский рынок посещали даже гоблины. Изделия, вышедшие из-под молота последних, ценились на вес золота.

– Сюда, уважаемый. – Указал на узкое пространство между лавками один из патрульных. Кажется, Тауф. Как и следовало ожидать, они знали местные проулки куда лучше меня. Очень скоро мы миновали базар, пересекли реку и оказались на маленькой пристани Островов. Бросив несколько медяков паромщику и мнущимся в стороне проводникам, я передал гвардейцам девушку и сведения о базе бандитов.

Глубоко вздохнул.

И на негнущихся ногах направился к имению Лаорхисидов, совершенно не изменившемуся за три с половиной десятилетия.

Хотя какие к черту десятилетия? В этом мире пролетели жалкие сутки. Старой реальности не существует, а нынешняя диктует свои условия. И стоит привыкать к ним, по крайней мере до тех пор, пока не пойму как вернуться. И хочу ли я этого. Как ни крути, но молодость и обе руки заметно привлекательнее их отсутствия…

Так или иначе, родовое гнездо оставалось ровно таким, каким я его запомнил: редкие платаны и сикоморы, природными зонтиками защищающие от солнечных лучей, густые заросли тамариска в незатененных участках между ними. Никаких тропинок, лишь мягкая песчаная почва. Разумеется, никаких стен. Сильным не пристало прятаться. А вот заставить кого-то могучего охранять территорию – совсем другое дело.

Словно подслушав мои мысли, земля под ногами задрожала, и спустя несколько секунд на пути возник рах, он же пыльник. Не имея нормального тела, миниатюрная копия смерча неспешно вращалась вокруг, а я пытался вспомнить, как подчинить духа пустыни. Общение с элементалями в принципе задача крайне сложная, даже если те приручены. О проблемах магов, укрощающих диких сущностей в сердце пустыни Шобул не хотелось даже думать. Нет, возможно, это весьма интересная тема для выделывающегося перед дамами колдуна-недоучки, но точно не в ситуации, когда способная запросто разорвать неподготовленного человека на тысячу клочков угроза нависает над головой.

К счастью, конкретно этот рах оказался выдрессирован не хуже собаки. Почуяв ли кровь Лаорхиса, распознав ли мой прекрасный юный лик, он отступил, растворился среди земли и ветра.

Несколько раз нервно моргнув, я все-таки нашел силы сдвинуться с места и продолжить путь.

Долгие годы, проведенные в Квархаде отучили меня от местных реалий. И хоть эта версия бренной тушки никогда не покидала Сиеру, душа до сих пор торчала где-то между, ошалело пытаясь принять вернувшееся на тридцать лет назад окружение. Жаркий зной вместо моросящих декабрьских дождей, ленивые хорсиды и возвышенные эолы вместо суетливых обитателей Торгового Доминиона. Верблюды вместо лошадей, папирус вместо нормальной бумаги… У дотошного исследователя список различий занял бы пару увесистых томов, для меня же все сводилось к простой фразе: давно покинутая родина вместо нового дома. Не любимого, но привычного.

Погрузившись в воспоминания, я едва не пропустил усадьбу – огромное двухэтажное здание из белого мрамора, красотой не уступающее северным храмам, а то и превосходящее их. Возведенное более века назад строение изначально служило летней резиденцией владыкам соседнего Хорса. К несчастью для них, лет пятьдесят назад мой доблестный прадед привел в Змеиный залив несколько десятков кораблей, захватил город и занял лучшее жилище. А заодно получил звание стратега, ставшее семейным наследием. Не то чтобы оно выделяло нас среди семи великих родов Сиеры, но контроль над армией как минимум обеспечивал спокойный сон. Как максимум – возможность смотреть на конкурентов сверху вниз и пресекать любые попытки последних изменить сложившуюся ситуацию.

– Малыш Ао! – Окликнул сверху трясущийся мужской голос, едва ноги коснулись нижней ступени главной лестницы. – Ну где же тебя носит?

– А меня носит? – Улыбнулся я Титу, старшему слуге рода. Старшему не только по званию, но и по прожитым годам. Древний как мир, Тит по слухам участвовал в том самом штурме города.

– Еще как. – Возмутился дед, оглядывая окрестности и совсем не смотря в мою сторону. Он мог часами стоять словно статуя, выискивая вдали нечто. Сбывшееся, грядущее, невозможное… Хорошему управляющему не требовалось следить за каждым шагом подчиненных, и он, настроив механизм человеческих обязанностей, справедливо позволял себе торчать снаружи, предаваясь безделию.

– Мастер Кархеон велел сразу явиться. А тебя нет и нет!

– Теперь есть. – Искренне улыбнулся я. Первое знакомое лицо в вернувшейся реальности заслуживало несомненно большего, но крепкие объятия обернулись бы для пожилого человека хрустящими ребрами, и я решил ограничиться умильной гримасой. – Где найти папаню?

– На бойцовской площадке, разумеется. – Хмыкнул старик. – Последнее время он крайне озабочен воинскими умениями отпрысков.

– А бывало иначе?

Пожав плечами, слуга вновь уставился вдаль, а я зашагал вдоль фасада к примыкающему к торцу здания песчаному полигону. Иногда там проводились соревнования категории “для своих”, но чаще – банальные тренировки работы с мечом, копьем или луком. Борьба и кулачные бои в нашей семье котировались исключительно как физическая нагрузка перед настоящей работой с остро заточенной железкой (а вернее имитирующей ее деревяшкой). Пожалуй, в том крылся некий смысл. Мало кто рискнет идти на войну без оружия, но лично мне больше нравились схватки по панкратиону. Да что там нравились, до увечья я регулярно сходился на арене с разномастными спортсменами и мечтал отправиться на Игры. Думаю, не устремись реальность под откос, я бы так и поступил. А теперь… Что толку плакаться об упущенных возможностях, если судьба дает второй шанс?

Батя обнаружился ожидаемо легко. Людей нашего сложения в принципе сложно не заметить, особенно в чистом поле, если там всего трое. Высокий атлетичный мужчина, в котором запросто угадывался родитель, лениво охаживал дубиной девушку-подростка, силой удерживающую невидимое защитное поле, а закутанный в серую хламиду гость безучастно наблюдал за творящимся безобразием со стороны.

– Отец. – Коротко поздоровался я, подойдя ближе. Незнакомцу достался вежливый поклон, а младшей сестре было не до приветствий сводного брата. До крови закусив губу, она отклоняла один удар за другим с трудом держась на ногах.

– Мальчишка. – Отозвался папаня, не прекращая истязаний. – Не хочешь присоединиться? Милая Сциллочка осмелилась утверждать, что одной лишь магии достаточно для решения всех проблем.

– И ты устроил показательную порку? – Тяжело вздохнул я. – Она же ребенок.

– Она – Лаорхисид! – Рявкнул Кархеон, вкладывая вес в особо размашистый взмах. Прозрачный купол не выдержал напора, девушка рухнула на траву, но я в последний момент успел подставить руку. По запястью прокатилась волна резкой боли, но отец сдержался и не стал ломать мою многострадальную конечность.

– Истинно, телекинез не решит всех проблем. – Вздохнул незнакомец. Впервые кто-то на моей памяти использовал столь архаичное слово вне священных текстов. Большинство даже не подозревали о его существовании.

– Иди. – Велел папаша, и сестра, волком глянув на нас, поспешила убраться подальше.

– Она – правнучка Лаорхиса Триждывоскресшего. – Произнес родитель куда спокойнее. – Наследник. С шансом возглавить семью после меня.

– Даже если так, то это случится не завтра. У нее есть время поумнеть.

– Ты перечишь мне, мальчишка? – Удивленно приподняв бровь, отец встретился со мной взглядом, и я спешно поклонился.

– И готов понести наказание по вашему слову. Но от своих не отступлюсь.

– Услышано. – Принял мою позицию Кархеон. – После я обдумаю твою кару. Сейчас же переговори с уважаемым посетителем, а я подожду в трапезной.

Оставив нас, глава рода неспешно направился к дому, а я наконец встретился взглядом с незнакомцем.

– Рубиноокий…

Слова сами вырвались изо рта, но стоящему напротив существу, казалось, не было никакого дела до сказанного. Алые глаза безразлично скользили по моему лицу. Откуда-то изнутри пришло понимание: он читает людей словно открытую книгу, запросто проникая вглубь души и выуживая оттуда любые тайны.

– Не стоит бояться, Аомар. – Успокоил гость, прячась под тонким капюшоном. – Твои враги – люди. Подобные мне предпочитают наблюдать, не вмешиваясь в конфликты.

– Жаль. – Искренне вздохнул я, одновременно несколько расслабляясь. От существа веяло нескрываемой мощью, и такой враг поставил бы на второй попытке спасти Сиеру жирный крест. Но как союзник… – Помощь бы не помешала.

– Ищи ее сам. – Незнакомец улыбнулся краешком губ. Так мог улыбнуться океан или пустынный ветер. Видевший все на свете, не находящий ничего нового в окружающей суете, но желающий подбодрить несмышленого собеседника.

– Если вы не представляете угрозы и не желаете помогать, то зачем прибыли в город?

– Удовлетворить любопытство, не более.

– В таком случае я хочу того же.

– Почему нет?

Ни один мускул не дернулся на лице рубиноокого, но я был уверен, что тот не против проявляемой наглости, и перешел в наступление:

– Кто мой враг?

– Кто угодно. – Тяжело вздохнул гость. – Враг – это не суть. Лишь метка. Ярлык. Сегодня ты называешь врагом одного, завтра другого, послезавтра третьего.

– Дьявол…

Собеседник ответил абсолютно точно, не ответив ничего. Нелюди вообще славились умением избегать точных характеристик, играясь словами как заблагорассудится.

– Я не пытаюсь утаить сокрытое, – пояснил красноглазый, уловив ход моих мыслей, – ибо не ведаю искомого. Среди вас бытует мнение, будто я – мудрец, познавший истину. Отчасти это правда. Я превосхожу смертных во всем: телекинезе и телепатии, сроке жизни и ее качестве, количестве увиденного и услышанного. Но всезнанием я не обладаю. Лишь складываю факты в единую картину. И упреждая следующий вопрос: не заинтересован в поиске виновника. Моя цель – лишь посмотреть на тебя, вернувшего время в истинный поток.

– Истинный поток?

– Именно. Видишь ли, юноша, время похоже на дорогу, пересекающую мелкую деревню. То тут, то там от нее отделяются заканчивающиеся тупиком тропинки, но путь к противоположному выходу лишь один. И если скиталец сворачивает не туда, то рано или поздно ему придется повернуть назад. Так же и с реальностью. Если мир теряется среди многочисленных развилок, то какому-нибудь счастливчику в руки попадает маяк.

– Плита. – Догадался я, и рубиноокий кивнул.

– Плита. Хотя бывают и иные формы.

– Значит в этот раз Сиера устоит? – В лоб спросил я, но гость слегка качнул головой.

– Будущее неведомо. Подобные мне лишь скользят в основном потоке, безошибочно находя дорогу.

– Хорошо… – Пытаясь выжать максимум из неожиданной встречи, я принялся нервно массировать виски пальцами. – Как вы выбираете куда идти? И кто откатывает реальность назад?

– А как ты дышишь? – Поинтересовался собеседник вместо ответа. – Как желудок чувствует голод? Как мышцы воспринимают усталость? Мы просто живем. Вопрос о создателе маяков не волнует меня многие сотни лет, и тебя не стоит беспокоиться о подобном. Ваша жизнь скоротечна, а разгадка некоторых тайн недостижима.

– Но ведь в этом очевидно замешана магия утраченного домена!

– Очевидно. – Подтвердил красноглазый. Подойдя вплотную, он встретился со мной взглядом, несколько раз напряженно моргнул и исчез. От так и не назвавшего имени существа остались только следы на песке. А мне оставалось вернуться к отцу.

– Садись. – Велел родитель, указывая на противоположный край большого обеденного стола, едва я показался в гостином зале. Хлопком вызвав одну из многочисленных рабынь и затребовав винограда, он дождался исполнения приказа и небрежным жестом отослал девушку прочь. Лишь когда мы остались наедине, Кархеон перешел непосредственно к делам.

– Чего хотел этот? – Поинтересовался он, забросив в рот парочку крупных ягод.

– Посмотреть на меня. – Начинать стоило с абсолютной истины. Впереди маячило целое море лжи, и чем честнее был первый ответ, тем больше оставалось шансов скрыть следующий за ним обман. Признаваться же в перерождении… Двое не способны хранить один секрет. По крайней мере двое людей. А подставляться под возможный удар не входило в мои ближайшие планы.

– Зачем?

– Сказал, что у меня необычная судьба.

– Он видел грядущее?

– Не уверен. – Признался я, добавляя еще одну порцию правды. – Плел про основной поток времени и его неизбежность.

– Дурной гость. – Хмыкнул отец. – Никто и никогда не добивался от него осмысленных ответов. Недомолвки, иносказания… С другой стороны, враждовавшие с ним идиоты заканчивали плохо. Всегда… Не суть. Я измыслил твое наказание. Мальчишка, ты примешь участие в войне за наследие.

– Но ведь я не наследник!

– И что? – Отмахнулся папаша, довольно скалясь. – Ты регулярно побеждал в кулачных разборках. Отлично показывал себя с копьем и мечом. А сегодня ухитрился перечить, проявляя уважение. Даже не появись чертов выродок, я все равно отметил бы тебя. Открой ты силу, и я дарую право побороться за власть над родом!

– Мне не нужно… – Вяло запротестовал я, но отец вновь проигнорировал возражения.

– Порой мы получаем не то, что хотим. Лаорхисиды – воины. Война за наследие – наш священный ритуал. И слово мое окончательно!

Сорвав с пояса небольшой кошель, он резким движением бросил его в мою сторону.

– На подготовку. – Пояснил родитель. – Трать как вздумается, но к началу схваток выбери лидера, за которым последуешь. Или овладей силой и возглавь отряд. Свободен.

По привычке открыв мошну левой рукой, я заглянул внутрь. На моей хмурой роже сама собой заиграла улыбка. Среди серебряных драхм блеснуло несколько электровых статеров – состояние, открывающее очень и очень многие возможности.

Я определенно не собирался их упускать.

***

– И что за сухопутная крыса прошмыгнула на мой корабль? – Расхохотался Надир сверху вниз глядя на мое истерзанное тело, безвольной куклой валяющееся на отполированной палубе.

– Сейчас выкинем. – Пробормотал старпом. Пьянствуя всю ночь, он едва успел на спешно покидающее порт судно и страдал жуткой головной болью. Впрочем, в тот момент я еще не знал о состоянии первого помощника и наивно считал себя спасшимся. И пусть любой, решивший обвинить в излишнем оптимизме искалеченного двадцатилетнего юнца, пробравшегося сквозь захваченный нежитью город и проплывшего добрых полкилометра на одной руке, попробует повторить подобное.

– Обожди. – Сощурился капитан. – Парнишка конечно подран, но сложен хорошо и силен как бык. Как звать, безбилетник?

– Да какая разница? – Возмутился кто-то из матросни, но тяжелый кулак боцмана тут же впечатался в челюсть нарушителя дисциплины, роняя того рядом.

– Аомар. – Пробормотал я, с трудом приподнимаясь на четвереньки… На колени. В тот день слово “четвереньки” стало неприменимо ко мне. – Аомар, сын Кархеона.

– Кархеон… Кархеон… – Забормотал Надир. – Знакомое имя… Торговец тканями с третьего ряда? Нет, тот был моим земляком, а ты эол… Сирена в задницу, что еще за Кархеон?

– Стратег.

– Сын Лаорхиса. – Подсказали из толпы, и хозяин посудины довольно усмехнулся:

– А ты, стало быть, внук его…

– Правнук.

– Не суть. Так-так-так… У тебя, каракатица, два варианта. Первый – за борт. Второй – ошейник.

– Рабский? – От резкого движения меня вывернуло наизнанку. Бултыхание в море шло на пользу исключительно здоровым людям, я же, едва удерживаясь на плаву, наглотался соленой воды на тысячу лет вперед.

– А какой еще? – Осклабился Надир. – Нанесем тебе печать. Честь по чести закрепим договор. Мол ты благородный такой нам сам себя продал. А дальше сбагрю тебя в Квархаде, мы пожмем руки… левые, – добавил он, довольно ухмыляясь, – и разбежимся по своим делам. Или прыгай, никого не держим, правильно, парни?

Парни энергично закивали, а я злобно глянув на торговца невольниками вновь скорчился от приступа. Похоже, после перенесенных испытаний организм не позволял мне даже ярость…

– Согласен. – Пробормотал я, перерезая горло собственной гордости.

– Вот и славно.

Кажется, капитан говорил что-то еще. Вызывал врача, велел старпому подобрать клетку поприличнее, прикидывал, кому продаст высокородного господина. Не знаю. Последние остатки сил покинули мою многострадальную тушку. Потеряв сознание, я безвольно растянулся на блестящих сосновых досках.

***

– Чего изволите, любезный? – Поинтересовался дежурящий у трапа матрос, едва я замер напротив Сиреневой Пепельницы. Первый владелец корабля отличался весьма специфическими представлениями о правильном выборе имен. Если верить россказням, то его детей звали Вимом, Гимом и Шургиндурием Пятым. Судьба первых четырех Шунгирдуриев оставалась неведома, но сам факт их наличия был незыблем. По крайней мере для болтунов.

– Купить человека, разумеется.

– Так покупайте, любезный. – Мерзко сощурился моряк. – Рынок за спиной. А отсюда извольте убраться. Иначе кто-нибудь примет вас за воришку и хорошенько надает по роже.

– Надает по роже? – Переспросил я, всматриваясь в лицо собеседника и опознавая в том обидчика из прошлой жизни. Вечно недовольный, он обожал отыгрываться на рабах, от души охаживая нас черенком швабры или другой подвернувшейся утварью. И во второй попытке стоило хорошенько проучить тварь.