Текст книги "Времяворот (СИ)"

Автор книги: Тимур Кучаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

– Ты бывал там?

– Приходилось. – Кивнул собеседник и, возвращаясь к привычному состоянию солдафона, резко оборвал диалог:

– Отставить разговоры. После языком почешем.

Кивнув, я замедлил шаг. Как и ожидалось, мое знание города не требовалось. Разведчики спокойно справились с изучением окрестностей и устранением вражеских постовых, ударные отряды сами разобрались с правильным позиционированием на местности. Даже маги нашли не уступившее времени здание и без посторонней помощи забрались на его крышу. Меня же пришлось тащить наверх веревкой.

Лет двадцать назад я расценил бы собственную беспомощность не иначе как позор. К счастью, с тех пор прошло целых двадцать лет. К несчастью, за тот же срок здоровенный атлет превратился в калеку. Не то чтоб старого, но немощного. Минус рука и мышцы, плюс смирение и полный набор болячек “чуть за сорок”. Сомнительный размен, но судьба не оставляла иного выбора.

– Начнем. – Скомандовал Нума, и сидящий справа от него колдун принялся сплетать незнакомые руны заклинания. В окружающее пространство выплеснулась сила. Уже около года я мог уверенно ощущать ее, но до сих пор не справлялся с контролем. Впрочем, сейчас мне оставалось лишь наблюдать, как над лагерем хорсидов раскрывается огненный цветок.

А последним оставалось только сочувствовать. Заклинание домена пламени, осветившее ночное небо, было столь же прекрасно, сколь смертоносно. Расходящиеся из центра лепестки трепещущего пожара постепенно закручивались, образуя водоворот стихии, а затем, оторвавшись от несуществующего основания, медленно поплыли вниз.

Кто-то заорал, некоторые обреченные проснулись и пытались убраться подальше, но чародей отработал на все сто. Лагерь врага охватила волна взрывов.

А после начался ад.

Игнорируя умирающий жар, в битву вступили тяжелые пехотинцы Квархады. Меланхолично бродя меж догорающих палаток, они безжалостно вгоняли копья в тела противников, не разбирая живы те или уже нет, зато перекидываясь идиотскими шутками и бесцеремонно ругаясь из-за скудного имущества поверженных.

– Не тех назвали дикарями…

Сжав зубы, я бросил взгляд в сторону с отвращением взирающих на пир стервятников дорийцев. Нет, разумеется, они не казались мне образцами добродетели. Мародеры вообще встречаются среди любых народов, и, говоря откровенно, боевые трофеи являлись неотъемлемой частью сражения и законной наградой рискующих шкурой солдат. Вот только выказывать презрение покойникам… Гвардейцы Торгового Доминиона оказались в первую очередь паскудами, и лишь затем элитными воинами великой державы.

– Пободайся с имперцами с ихнее, калека, – спокойным тоном посоветовал один из чародеев, – а потом начинай судить. Думаешь, моралисты бы выжили на архипелаге?

– Думаю, каждый сам выбирает, умереть человеком или превратиться в зверя. И точно уверен, что им твои оправдания уже не нужны.

– Будь у тебя две руки…

– Отставить! – Рыкнул Нума, прерывая препирательство. – Ты, – повернулся он к волшебнику, – если хоть волос упадет с головы Аомара, останешься в этом поганом городе! А ты, – командир схватил меня за ворот линотракса, – следи за словами, иначе составишь ему компанию!

– Прошу прощения. – Склонился я, но капитан лишь отмахнулся, а маг и вовсе проигнорировал извинения.

Собрав все хоть сколько-нибудь ценное, квархадцы вернулись к кораблям.

На следующий день мы выдвинулись к храму…

***

– Какого дьявола? – Пробормотал я, открывая глаза.

– Ась? – Удивленно моргнул потасканный мужик. Наши взгляды пересеклись, но бедолага соображал куда медленнее, чем требовала ситуация. Не разжимая трясущихся чумазых пакш, он упорно тянул вверх добротный льняной хитон. Мой хитон на меня же надетый!

– Чмо… – Пробормотал я. Рука дернулась сам собой, и вор плюхнулся на задницу, схватившись за кровоточащий нос.

Взвыв, он начал подниматься, но я оказался быстрее, и рожа неудачника второй раз за неполную минуту познакомилась с моим кулаком. Впрочем, кого из нас стоило называть неудачником? Заторможенного алкоголика без перспектив нормальной жизни, наверняка регулярно встревающего в разборки, или благородного отпрыска стратега, привыкшего к роскоши и вдруг проснувшегося на улице? Да для него по физиономии получить – унылый вторник.

– Скулить кончай.

Нависнув над ползающим на четвереньках забулдыгой, я двинул того ногой по ребрам. Не сильно, но достаточно чтоб выбить воздух из легких.

– Либо заткнешься сам, либо добавлю. – Пригрозил я, и мужик вмиг умолк. Все-таки понимание ситуации у обитателей дна воистину феноменально. Там, где люди моего круга продолжили б реветь, он безошибочно оценил собственные шансы. Жалобно глядя на меня снизу вверх, грабитель вытер юшку и тяжело вздохнул.

– А чего драться-то сразу? Нет бы по-человекски прогнать…

– А ты меня по-человекски раздевал? Думаешь, я вашу кодлу не знаю? Начнешь в дипломатию играться – тут же железяку в бок вгоните.

– Такому вгонишь… – Пробормотал воришка. – У тебя бочина как две моих, без топора не пробьешь… Че делать-то будешь, господин хороший? Драться продолжишь или отпустишь уже?

– Отпущу, догоню и еще разочек отпущу. Сандалии где?

– Знамо где, у Сувки. – Хмыкнул собеседник. – Мы как вас заприметили, так штиблеты первым делом и забрали. А я, дурак, остался. Думал еще и тряпками разживусь.

– Про деньги, я так понимаю, и спрашивать смысла нет?

– А вот не было денег! – Чуть не подпрыгнул оборванец. Нервно дернув потрескавшимися губами, он жалобно забормотал:

– Не успели мы денежку забрать. Суки какие-то опередили…

– Вот же сволочи. – Охнул я, и, не выдержав, засветил похитителю одежды еще раз. – Вы тут совсем охренели что ли? Может еще в суд на своих предшественников подашь? Веди давай к своему Сувке.

– Это зачем еще?

– Обувь возвращать. Либо могу с тебя шкуру спустить и новые сделать. Сам выбирай.

– Ладно, ладно…

Кое-как встав, грабитель вяло поплелся к логову подельника. Мне оставалось лишь следовать за ним. Плюгавый мужичонка не пытался бежать или молить о свободе. Он просто обреченно перебирал ногами в нужном направлении, временами сбиваясь с шага и неловко размахивая руками, стараясь удержать равновесие. Порой мне становилось даже немного жаль спутника. Ровно до того момента, пока я не напоминал себе о потерянных сандалиях и замызганном давно немытыми пальцами хитоне. Или хитон уже был замызган ради маскировки “под местных”? Чертовы провалы в памяти…

Стал бы я лупить сбежавшего подельника, доберись этой ночью до него? Вероятно нет. Ладно, пару затрещин он бы гарантированно получил, но не более. Все-таки оборванцы сами встали на путь мелких бандитов. Ни алкоголь, ни нехватка денег не обязывали грабить ближних. Любая ситуация оставляла варианты, и приличные люди ими пользовались. Собственно, это и делало их приличными людьми.

А может наоборот, и как раз подобные жулики выбирались наверх, обирая честных и наивных соседей. Не знаю. И, полагаю, никто не знал точный ответ. Мудрецы слишком далеки от простой жизни, нищие не видят глобальной картины, тонкая прослойка между ними занята попытками взобраться выше. И у всех перечисленных, разумеется, есть уникальная и абсолютно верная трактовка законов бытия.

– А чёй это там за черти? – Вдруг забормотал воришка. Путь нам преградила весьма странная процессия. Впереди шел седой, но еще крепкий хорсид лет сорока-пятидесяти, за ним – невзрачный парень, вероятно мой ровесник, а замыкал шествие голиаф.

ГОЛИАФ!

Настоящий!

Монстр, на полметра возвышающийся над самыми высокими представителями человечества!

Помнится, увидев такого впервые, я мечтал сбежать. Легко объяснимое желание для ребенка, встретившимся с существом, способным разгибать подковы или играючи нести живого и активно сопротивляющегося толсторога. К счастью, в тот раз рядом был не выказывающий и капли страха отец.

Сейчас отца рядом не имелось. Только оборванец, пара сомнительных господ и гигант. Ну и перекинутая им через плечо словно мешок с овощами бесчувственная девица. Юная, красивая и богатая. Золотые браслеты на тонких запястьях стоили как все дома в этом квартале вместе взятые.

Еще одна банда грабителей? Да нет. Те бы просто сняли побрякушки и пару раз изнасиловали жертву.

Работорговцы? Хозяева борделя, решившие пополнить ассортимент?

Или…

Верный ответ сверкнул ярче огня маяка безлунной ночью.

С чего я в принципе решил, что коллекционер – чокнутый одиночка? Гораздо веселее собирать трофеи в душевной компании!

Прислонившись к стене, я слился с тенью.

Проследить. Привести стражу. Накрыть тварей. Легко и просто. В теории.

На практике же мой никчемный сопровождающий выполз на середину улицы и ошалело уставился на бандитов. Какое-то время те не замечали аборигена, а заметив – не замедлились ни на секунду. Лишь невзрачный отделился от группы и свернул в нашу сторону, а крепыш бросил ему в спину:

– Не задерживайся.

И все. Никаких лишних сантиментов. А вот воришка одежды завороженно замер глядя на приближающегося незнакомца. Впрочем, едва из-под тряпок появился острый копис, ситуация изменилась. Почуяв близкую смерть, он, смешно перебирая ногами, бросился наутек. Враг рванул следом, а я лишь сильнее прижался к грязному зданию.

Прощай, хитон. Но иначе никак. Порой судьба точно злобный идол из древних сказок требует жертву, и по собственному опыту могу утверждать: кусок льна – отличный вариант. Лишаться руки намного болезненнее.

Кстати о руках: сейчас мой кулак сталкивался с горлом неприятеля. Кадык – вообще прекрасная цель. Удары по рукам и ногам неэффективны. На соревнованиях по панкратеону атлеты регулярно с завидной регулярностью выкручивают друг другу суставы или “сушат” конечности многочисленными атаками в одно место, но то спортсмены. Внутренние органы защищены костями, и добраться до них – непростая задачка. Копейщики целятся в живот или грудь прущих на них молодцов, но то сражающиеся плотным строем профессионалы, снабженные заточенным кованым жалом на длинной палке. И, само собой, забулдыги и злобные детишки колошматят исключительно по морде. Умно на первый взгляд, неплохо на второй, совсем здорово на третий. Вот только и любой мало-мальски опытный солдат первым делом прикроет голову.

А шея уязвима, редко прикрыта и не приходит на ум в качестве мишени номер один. Так почему бы не пользоваться этим?

Невзрачный рухнул в песок и тут же откатился в сторону, но я вцепился в жертву точно лев в полосатую шкуру зебры. Голая пятка впечаталась в мягкий бок в область печени. И еще раз – в пах. Парень тяжело захрипел. Я добавил. Подхватил упавший клинок и вогнал его промеж ребер избитого.

Быстро и безжалостно. Как того и заслуживали уроды, решившие угробить четверть миллиона себе подобных.

А затем бросился догонять оставшихся. После скоротечной схватки пришло время долгого и унылого блуждания по темным улицам. Без моего нелепого сопровождающего, смывшегося во время боя, и без сандалий. Благо заливные луга располагались преимущественно на правом берегу Шура. А там, где не растет трава, сложно приобрести целое море мелких порезов, отнюдь не способствующих комфортным перемещениям.

Время шло. Повороты сменялись переулками, переулки – дырами в заборах, дыры в заборах – крошечными захламленными дворами, дворы – закутками, а закутки – поворотами. Похитители умело петляли по городу, я кое-как следовал за ними. Не потому что следить за широкой спиной амбала было особо сложно, просто разведчик из меня… Скажем так: некоторые оборванцы ухитрялись из ослиного дерьма и речного ила слепить вполне приличные домишки, но превратить меня в шпиона не смогли бы и они.

Меж тем мы прибыли к штабу бандитов. Как я это понял? На самом деле элементарно. Горе-парочка банально добралась до цели. Заглянув за очередной обшарпанный штакетник я обнаружил глухой тупик, заканчивающийся только-только закрывшейся дверью. Рядом ошивался охранник с внешностью заядлого головореза, а заколоченные окна не позволяли разглядеть что-то снаружи.

– Дьяволы и бесы…

Спрятавшись за углом, я напрягся. Вернувшись в прошлое, я не предавался бессмысленным пьянкам. Все мое бытие превратилось в сплошную подготовку к решающей битве. Не только тренировки с оружием. Десятки часов ушли на ковыряние в древних манускриптах, не меньше на попытки разобраться в тонкостях городской политики, но главный упор был сделан на силу. Или телекинез, как любили коверкать понятный термин ученые мужи.

Кладка за спиной стражника треснула и на непокрытую голову посыпалась сухая глина. Не в тех количествах, чтобы проломить черепушку, но достаточно чтоб отвлечь. И парень отвлекся. А я, рванув к нему, насадил несчастного на меч точно кусок мяса на шампур. И продолжил движение. Тростниковая дверь под весом пары тел разлетелась на кусочки. Мы ввалились внутрь.

Голиаф вскочил, отбрасывая нелепую миниатюрную табуретку. Девица, привязанная к саркофагу завизжала. Видимо, пара незнакомцев, один из которых успешно помирал, пугали ее больше джутовых веревок на собственных запястьях. Седого в помещении не обнаружилось.

– Чудесная ночка. – Поздоровался я, поднимаясь с охранника. – А у вас тут уютненько… Хотя я ожидал встретить еще одного господина.

– Ты встретишь смерть. – Здоровяк очнулся раньше чем того хотелось бы. Замахнувшись таким же как у меня кописом, кажущимся в безразмерной лапище обычным ножом, он принялся нарезать воздух перед моим лицом. Я отступал, энергично отмахиваясь. Нет, он не показывал чудес воинского искусства, но размах рук позволял ему раз за разом атаковать, оставаясь в относительной безопасности.

Будь в моих руках копье… Сто к одному, что чудовище легко разрубило бы древко. Ни одна деревяшка не устояла бы перед его запредельной мощью, а копья из цельных кусков стали ковали исключительно в легендах. Мне требовалась палица. Плотный и тяжелый кусок металла. С острыми краями и надежным кожаным ремешком, не позволяющим выбить оружие. Да, с подобной колотушкой я бы запросто столкнулся с противником лоб в лоб. Или он раздобыл дубину покрупнее и буквально уничтожил меня.

В любом случае я сглупил. Вместо изматывающих кошек-мышек, где огромные мускулы, требующие уйму энергии, сыграли бы с противником злую шутку, ломанулся вперед. Признаться честно, мой выпад был идеален и даже капельку лучше. Скорость. Жесткость. Угол атаки. Сам Лаорхис Триждывоскресший не справился бы лучше. Вот только поганая железяка вопреки ожиданию застряла в лучевой кости голиафа, а сам он взревел и ответил ударом в ребра. Я отлетел назад, и спину пронзила жуткая боль. В ушах раздался женский визг. Каменные тиски вражеской хватки сжались на предплечьях.

– Сделай уже что-нибудь! – Вопила девица, и мне захотелось прибить ее собственноручно. Безвольной куклой она хотя бы молчала.

– Да, сделай уже что-нибудь. – Передразнил голиаф. Заломав левую руку, он затащил меня на саркофаг и, удерживая рядом с пленницей, злобно оскалился.

– Ты меня поцарапал, малыш. – Темные зрачки глаз скользнули по кровоточащему запястью. – Как насчет ответа?

Грубая лапища легла на живот, и спустя миг сознание разорвала жуткая боль. Нелюдю не требовались раскаленные иглы или щипцы, лишь дарованные природой возможности. Твердый словно гранит и острый словно стекло ноготь разрезал тонкую человеческую кожу, и огромный палец погрузился в горячую плоть.

Я орал. Я пытался ударить его. В живот, в грудь, в голову. Кулаком и обеими ногами.

Голиаф отвечал смехом. Смехом и продолжением пытки.

А затем верзила тоже ошибся. Будем честны, легко недооценить изувеченного врага, если можешь прожить тысячу лет, столкнуться лбом с быком, в одиночку раскидать роту солдат, и терзаемая жертва не разрубила твою кость добротным клинком. Вот только я был магом, пусть и слабым.

Давно уверовав в собственную непобедимость, монстр ослабил клешню, и моя левая рука тут же метнулась к его шее, а правая – к лицу.

– Сейчас сделаю! – Я вернул назад жуткую улыбку и направил поток силы внутрь огромной головы. Прямо сквозь удивленные и слегка напуганные глаза. Все-таки он до последнего верил, что неуязвим. К сожалению, начинка его черепушки имела противоположное мнение и под напором водоворота магии превращалась в мясную кашу. Вероятно, невкусную.

Безразмерная туша голиафа сползла на пол, я последовал за ней. Не по собственной воле, а влекомый агонией судорог. Дырка в пузе не добавляла прыти. Остатков воли хватило лишь дотянуться до кописа и разрезать сковывающую девицу веревку. После сознание утонуло в ночной тьме.

5. Война за наследие

Застенки – довольно унылое место.

Прежде всего, в казематах явная нехватка солнца. Проникающие сквозь мелкие решетчатые окна лучи едва освещают помещение. Этого достаточно для поиска брошенной тюремщиком миски с поганой едой или отхожей ямы, но не более. А как, черт побери, порой хочется раствориться в мягком и убаюкивающем тепле, льющемся с небес.

Во-вторых, вонь. Мерзкий смрад заполняет все пространство. В каждом вздохе обнаруживается новый оттенок мерзости: человеческий пот, давно нестиранные тряпки, гниющий с самого основания мира матрас в углу и дохлые мыши там же. Не говоря об уже помянутой яме.

И, разумеется, охранники. Обиженные судьбой и презираемые настоящей стражей моральные уроды, возвышающиеся за счет унижения арестантов. И пусть запертые в камерах люди – по большей части еще хуже, но мнящие себя локальными богами надзиратели вызывают омерзение у любого приличного человека.

По крайней мере так обстояли дела в Сиере. Хлебать тюремную баланду в других городах мне не приходилось ни в той, ни в этой жизни, и нынешний опыт не оставлял желания проводить сравнения.

В общем, когда по коридору пролетел Абу, еще полчаса назад радостно тыкавший меня подручными предметами сквозь прутья, я не расстроился. Скорее наоборот, истерично загоготал, глядя на растянувшегося по полу надзирателя. И совсем не удивился перешагнувшим через него гостям.

– Родитель. Реонис. Полагаю, где-то рядом должен ошиваться старший надсмотрщик…

– Он слишком занят.

– Собирает зубы?

– Всего лишь пишет отчет о превышении полномочий.

– Ты ранен, мальчишка? – Отец прервал светскую беседу. В списке его слабостей не числился излишек вежливости.

– Слегка.

– Его заштопали. – Пожал плечами жрец. Достав здоровенную связку ключей, он забренчал ими, ища нужный, а найдя, принялся с постной физиономией ковыряться в замке.

– Он едва не проиграл голиафу. Стоило бросить его умирать за бесполезность.

– Голиафу, господин Кархеон! Гиганту! Двум центнерам чистых мышц на железных костях!

– Едва не проиграл! – Вспыхнул папаша. – Лаорхисид не должен проигрывать какой-то образине!

– Технически в ту ночь я укокошил троих…

– Невелико утешение…

– Да какая к чертям разница?! – Не выдержал храмовник. – Ваш сын – главный подозреваемый в десятках убийств!

– Бред. – Легко отмахнулся стратег, точно меня обвиняли не в жутком преступлении, а в воровстве пирожка на базаре. Причем, пирожка давно тухнущего в мусорной куче.

– Что вероятнее: парень, сбежавший из плена Коллекционера, а потом случайно наткнувшийся на его подельников, или участник сговора, не поделивший что-то с главарем?

– И то и другое попахивает бредом. – Я решил не отсиживаться за чужой спиной. – Заснуть и очухаться в центре похищения? Форменное безумие!

– Име…

– А работать с преступником номер один и порвать с ним всякую связь, – Реонис не успел сказать ни слова, но я продолжил пламенную речь, – это же банальное самоубийство! Никто не отпустит человека, знающего тебя и полный список твоих преступлений! Я – не какая-то там тень. Я – отпрыск правительственного чиновника. Найти мою скромную персону, регулярно шляющуюся по трущобам – плевое дело.

– Мальчишка, ты пытаешься потопить себя или выплыть? – Не понял папаша, и мне пришлось пояснять:

– Ни то, ни другое. Просто поясняю. Оба варианта заставят случайного слушателя смеяться как верблюд. С другой стороны, я уже дважды путал их планы. Держу пари, это не забудут. И отомстят.

– Если смогут. – Оскалился отец. – Рах убьет любого вторженца.

– Рахов укрощают. – Спокойно возразил жрец. – Но в целом логично. Штурмовать островное имение знати рискнут только психи. Или умные люди, готовые жертвовать пешками ради ферзя.

– Рах. – Несколько устало повторил городской стратег. – Раху без разницы, один идиот, или толпа. Он сожрет каждого.

– Но их укрощают!

– На всю Сиеру едва наберется десяток таких укротителей! И мы знаем их поименно!

– Мир не заканчивается Сиерой!

– Эй! – Крикнул я, вклиниваясь между спорщиками. Конфликт храмовников и знати наверняка развеселил бы Коллекционера, но мне требовались мир и сотрудничество власть имущих. И пусть влияние служителей великих доменов не шло ни в какое сравнение с возможностями благородных семейств, они все еще могли доставить море неприятностей. – Мы в одной лодке!

– В таком случае ответь, куда делся разведчик?! – Холодно, слишком холодно поинтересовался Реон, подтверждая мои подозрения по поводу шпиона в белом. Ох, как бы тот не оказался учеником или племянником. Детей у Гробовщика, вроде бы, не имелось.

– Умер. – Признался я и, тут же пояснил. – Без моей помощи. Практически.

– Практически?

– Сейчас объясню. – Почесав макушку, я постарался восстановить в памяти события как можно точнее. – Он…

– Она. – Поправил жрец, и я тяжело вздохнул. К воспитаннику и родственнику добавился еще один возможный повод мстить: симпатия. В худшем случае – полноценная любовь.

– Она спалилась. Абсолютно по-идиотски, если честно. Свалилась с крыши. Попыталась убежать, я погнался следом…

– Она бегала быстрее всех!

– Да. Но решила поиздеваться и держать дистанцию. А мне в руки попалось весло, которое я благополучно швырнул. Попал в бедро. А она, чтобы не попасть в плен, бросилась к реке и угодила в пасть крокодилу.

– Дура… – Забормотал Реонис. – Да и я не лучше…

Холодное лицо накрыла тень боли, но спустя миг колдун вернул контроль над чувствами. Мгновение, и перед нами вновь стоял Горевестник, способный умертвить младенца на глазах матери.

– Я проверю услышанное. И если ты лжешь…

– Ты обвиняешь моего сына? – Едва не взорвался папаша. Оставалось лишь удивляться, как эти двое не убили друг друга по дороге.

– Не обвиняю. Пока не обвиняю. – Выдавил из себя жрец, с трудом сдерживаясь.

Снизу донеслось невнятное бормотание, и мы уставились на поднимающегося с пола охранника. Мотая головой точно столкнувшийся с дубом баран, он кое-как поднялся, набрал полную грудь воздуха и заорал:

– Тревога!

Секунд тридцать ничего не происходило, а затем в казематы ворвалась троица его нахохлившихся коллег с увесистыми дубинками в руках.

– Тревога! Побег! – Продолжил “летун”.

Неуверенно уставившись на него, вновьприбывшие перевели взгляд на высоких гостей, затем обратно на товарища и снова на гостей.

– Эмм… – Неуверенно обратился к отцу самый решительный. – Господин?

– Господин? – Повторил проштрафившийся. Опознав наконец вторженцев, он рухнул на колени. – Не ведал, что творю. Помилуйте, уважаемые. Не велите казнить!

– Пшел прочь! – Кархеон брезгливо отпрянул от проштрафившегося идиота. – Узнаю, что еще раз нахамил незнакомцам – отправишься на рудники.

– Благодарю, уважаемые…

– Прочь! Все прочь! – Взревел родитель, и надсмотрщиков словно ветром сдуло. Никто не желал бесить начальника сверх меры. И будь я проклят, если свои же не выбьют наглецу парочку зубов, компенсируя пережитый ужас. “Плач Матерей” и патриарх Лаорхисидов. Вероятность встретить парочку страшнее стремилась к нулю, а уж играть на их нервах… Мне даже стало жаль бедолаг. Совсем капельку, но тем не менее.

– Ваши подчиненные не производят должного впечатления. – Зло улыбнулся Реон, но отец, вопреки ожиданиям, не полез на рожон.

– Охранять темницу не отправляют лучших. Скорее наоборот. Держу пари, проштрафившимся послушникам не доверяют переговоры.

– Не доверяют.

– Мы теряем время. – Пользуясь повисшей тишиной, я попытался предложить самый безумный и гениальный план, почти неделю зревший в моей голове.

Вопреки общественному мнению, застенок предлагал не только гору проблем, но и некоторые возможности. Не уникальные, но порой весьма неплохие. Возможность убежать от злых кредиторов или еще более злой жены. Крышу над головой и пусть сто раз дрянную, но жратву. Изолированность от всевозможных психов и жуликов, исключая местный персонал. И, разумеется, покой. Я не был никому должен, не успел жениться и в целом вел довольно комфортную жизнь. Но вот покой мне только снился. И, угодив за решетку, я предался двум простым вещам: тренировкам силы и размышлениям. Благо, одно не мешало другому.

– Пока вы собачитесь по пустякам, враг готовит очередную гадость.

– Мальчишка… – Пробормотал отец, но внезапно улыбнувшись, махнул рукой.

– Мы в выигрышной позиции. – Продолжил я, не встретив сопротивления. – Саркофаг у нас. Нужно усилить его охрану и точно установить содержание…

– Да уж не сомневайся. – Буркнул Реон. Похоже, его задевала сама мысль о недостаточной безопасности артефакта. – Хотя с опознанием пока плохо. – Признал он после небольшой паузы.

– Позже я зайду посмотреть. Не суть. – Набрав полную грудь воздуха, я несколько раз глубоко вздохнул. Все-таки пришедшая на ум идея граничила с маразмом. – Нам нужно как можно быстрее объявить войну за наследие!

Наблюдать за вытянувшимися лицами собеседников было сплошным удовольствием. Отвисшие челюсти, расширенные глаза, чуть повернутые вбок головы. Солидные мужчины походили на пытающихся понять хозяина щенков, слышащих звуки, но не улавливающих знакомых команд. И на то имелись определенные основания. Война за наследие – весьма забавное в теории соревнование, на практике регулярно скатывалось в те еще бойни.

Представьте себе простую семью. Ну ладно, не простую, а очень даже привилегированную, но без абсолютной власти. Первую среди равных. Добавьте культ силы во всех ее проявлениях: мышцы, оружие, магия, союзники. Искусственно ограничьте последних, вы же не хотите устроить глобальную катастрофу. А теперь ответьте на вопрос: как определить отпрыска, достойного возглавить подобный род? И если вы не убежденный пацифист, то найдете очевидный ответ: столкнуть благородных детишек лоб в лоб и подождать. Победитель продолжит ваше дело, проигравшие… Возможны разные варианты, но зачем жалеть отбракованный материал?

– Объявить войну за наследие? – Переспросил отец, слегка отойдя от шока. – Мальчишка, ты обожрался мары? Если тебя действительно хотят отправить в страну мертвых, то лучшего повода не придумать! Против тебя ополчатся все: заговорщики, братья, Сцилла, а если не повезет – еще и местные преступники. Гильдиям не нужна мясорубка на подконтрольных территориях.

– Тем лучше. Проще собрать врагов вместе и прихлопнуть разом, а не выискивать по одиночке.

– Ты – Лаорхисид. – Кивнул Кархеон. Похвала от папаши случалась реже снега в Сиере, а полноценное родительское признание я слышал впервые. Впору возгордиться. Вот только мир не вертелся вокруг него.

– Ты – Лаорхисид, – повторил стратег после небольшой паузы и, подтверждая мои мысли, продолжил, – но и Лаорхисиды смертны. Состязание не будет честным. Трое из нас станут твоими непосредственными противниками, и Коллекционер ударит, дождавшись момента слабости.

– Если он вообще знает про мое существование. Никто из его живых подельников не видел моего лица.

– Никто из известных тебе подельников. – Поправил крепко задумавшийся Реонис. Почесывая короткую бороденку, он уставился в никуда с таким выражение, что казалось: прислушайся и услышишь скрип извилин. – Если ты не заметил одну шпионку, мог проморгать еще парочку. Но в целом… В целом я согласен. При одном условии: рядом будет Батамут. А в паре кварталов от твоей базы поселятся мои люди. Устроим охоту на живца.

– Варан охотится на жабу, леопард охотится на варана. – Улыбнулся я. Сравнение с жабой не льстило самолюбию, но поговорки редко отличались изяществом. – Да будет так.

На вечно хмурой роже жреца читалось недоверие, но он не решился высказывать очевидное. Вместо этого Горевестник решил уточнить ключевой момент плана:

– Где устроишь ставку?

– Без понятия.

– У войны “слепой” старт. – Пояснил отец. – Претенденты не знают, где начнется соревнование. Доверенные люди подбирают десяток мест, участники тянут жребий.

– И нельзя заранее подобрать Аомару вариант получше? – Тяжело вздохнул Реон, но родитель, как и ожидалось, не уступил:

– Правила незыблемы.

Он вообще редко уступал. Так же как и я. Добрая семейная традиция упираться лбом в ворота и бодать до тех пор, пока те не сломаются. Она привела нас сюда, в Сиеру. Она же когда-нибудь заведет династию в бездну. Когда-нибудь, но не сегодня. У меня еще оставались силы бороться, а отец по прежнему командовал ополчением.

Коллекционер был обречен.

Вот только он имел абсолютно противоположное мнение.

– Как думаете, кто стоит за тем типом? – Невпопад озвучил я собственные мысли, но Гробовщик решил не обсуждать новую тему:

– Не важно. Он бросил тень на стражей тьмы и угрожает городу. Этого достаточно для приговора. Лучше придумайте, как организовать слежку за нашим живцом. Думаю, на этом пока все.

Коротко поклонившись, он захромал к выходу. Похоже, не мне одному пришлось хлебнуть говна на этой неделе. Хотя, чего еще ожидать от охотника на демонов? Люди его профессии не нежатся сутками в бассейнах и не собирают цветочки на лугу.

– Говорят, наш смурной друг встретился с гваром. – Вздохнул Кархеон, заметив мой интерес к увечью собеседника.

– Силен.

Уровень оппозиции жреца на самом деле впечатлял. Для большинства свидание с выныривающим из заболоченных низин или темных расщелин клубком щупалец заканчивалась неминуемой смертью. Гвары убивали легко и изящно, опутывая конечности, выворачивая суставы и скручивая позвоночник жертвы под несовместимыми с жизнью углами. Этакие помноженные на десять удавы, тянущие во все стороны сразу. Слава богам, природа наделила их не только способностью справляться с многократно превосходящими жертвами, но и целым морем слабостей. Монстры не переносили прямого солнечного света, переваривали заглоченный целиком обед по несколько недель, а размножались лишь достигнув по-настоящему гигантских размеров. А кто, скажите на милость, полезет в гости к гигантскому сплетению извивающихся… да чем бы оно ни было…

В компании отца покинув промозглое подземелье, я с удовольствием втянул свежий морской воздух. По неясной причине хорсиды-строители заложили тюрьму не в черте города, как поступали прочие народы, а на берегу в паре километров от селения. Желали ли они защитить граждан от нарушителей? Или измываться над бандитами вдали от случайных свидетелей? Или здание основывалось для каких-то иных целей и только спустя годы превратилось в казематы? Не знаю, но что абсолютно точно – так это нежелание завоевателей морочиться с возведением нового узилища. Предки лишь ограничились дрессировкой полудюжины рахов, крутящихся сейчас вокруг нас. Пыльники не атаковали, но от их молчаливого присутствия становилось не по себе. Легкую панику сдерживала исключительно гордость за принадлежащего Лаорхисидов элементаля, раза в полтора превосходящего любого из здешних.