Текст книги "Я и моя Тень. Книга 1. Гладиатор (СИ)"

Автор книги: Тимур Айтбаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

Глава 40

Глава 40. Обещание

Я сижу в своей комнате с погашенными свечами. На полу, прислонившись спиной к кровати.

В темноте.

Один.

Домой мы вернулись вдвоем – Бруно не захотел идти домой и отправился в таверну, чтобы подцепить какую-нибудь красотку, или (что вероятнее) снять шлюху.

Эбби отправилась к себе, но сначала попросила Нинель приготовить ей ванну. Сейчас она, скорее всего, ее и принимает. А я сижу здесь. Один. В темноте.

«Не совсем уж и один, должен сказать».

– Твое присутствие никогда не считал за… присутствие.

Несколько секунд я сижу в тишине. А потом все же решаюсь на разговор.

– Я думал, что после того, как я тебя сегодня…

«Одолел?»

– Да. Я думал, что ты перестанешь со мной разговаривать. Я же как бы…

«Убил меня? – Тень смеется. – Меня нельзя убить. Ты лишь полностью со мной слился, одержав верх. Показал, так сказать, кто тут папка. Альфа-самец».

Улыбаюсь. Но улыбка очень быстро исчезает, так как перед глазами проносятся все сегодняшние смерти.

– Элеонор и Хейзел… они хоть живы?

«Мне-то почём знать? Я от тебя отдалиться не могу. Вижу только то, что видишь ты».

Вздыхаю.

Абсолютная тишина, царящая в комнате, когда ни я не говорю, ни Тень, начинает слегка давить.

– Эта телепортация Эдриана… в черном дыму.

«Ну?»

– Ваши с ним спецэффекты очень похожи. Он что, тоже как-то контролирует тени или что-то типа того?

Тень сначала фыркает, а затем даже смеется.

«Он всего лишь жалкий фокусник, Маркус. Его сила не имеет с моей ничего общего. Он – лишь жалкая имитация».

Поднимаюсь с пола и иду к окну. Оно не выходит на сторону с домом Мастера, но я все равно думаю именно о его доме. Теперь он пуст.

Дом, где раньше мы собирались сначала втроем (я, он и Алиме), а затем и вообще всей честной компанией, отныне будет пустым. И во всем виноват я. Только один я. Не появись я в этом мире – и он бы до сих пор жил своей тихой мирной жизнью…

«Ты, кстати, чего душу Муромца не сожрал?»

– Чего не сделал?

«Не съел его душу?»

Я оборачиваюсь.

– А как ее есть?

«Вместе с сердцем. Каждый раз, когда ты пожираешь душу, получаешь от нее некую частичку. Иногда это просто очко опыта, а иногда некая особенность».

– Как те, что я получил, когда ты пожирал тех врагов?

«Именно. Так что учти на будущее. Раз уж теперь у руля ты – не просто убивай… а жри души».

Где-то в углу раздалось едва заметной шуршание.

Я оборачиваюсь на звук, но ничего не вижу. Мыши что ли?..

Затем звук повторился, но теперь уже будто из-под кровати.

Словно герой фильма ужасов, я опускаюсь на колени и медленно заглядываю под кровать, приподнимая край одеяла. Готов к любому резкому звуку или выпрыгивающей оттуда хрени, так как подобная ерунда частенько встречается в фильмах.

Но никак не ожидаю, что звук раздастся за спиной.

Резко отворившаяся дверь заставляет меня вздрогнуть и резко обернуться.

Это всего лишь Эбби.

– Вот черт! – я сажусь на пол, трогая рукой лоб. – Чуть не обосрался от страха, знаешь ли.

Она стоит, закутанная в полотенце. Мокрые волосы прилипли к шее и плечам. Под полотенцем, совершенно точно, ничего нет.

Все это порождает чувство некоего déjàvu. И на секунду я словно возвращаюсь в тот день, когда именно в таком вот виде предо мной стояла Элеонор… именно тогда она и перестала быть для меня мисс Флауэрс.

Очень странно, что я уже во второй раз ловлю себя на мысли, что Эбби заставляет меня вспомнить именно её – бывшую учительницу математики и будущую мать моего ребенка.

– Сначала я пошла к себе, – говорит Эбби, нервно теребя кончиками пальцев полотенце. – Но в комнате было как-то жутко. И тоскливо. Я вспоминаю сегодняшний поединок… и Корделию… Анну…

Она, кажется, вот-вот заплачет.

– И вдруг осознала, что, кроме Нинель и Боба, в доме никого и нет. Даже Бруно решил не ночевать сегодня здесь.

Я продолжаю молча сидеть на полу, глядя на Эбигейл. Меня, кажется, немного глюканит…

Вокруг Эбби будто бы начинает появляться некий ореол серого цвета. Но затем в некоторых местах этого ореола появляются и другие цвета – розоватые, голубоватые и кое-где даже красные.

Наверное, какая-то игра света, или я просто слишком долго просидел в темноте… или всего лишь переутомился.

– И еще я вспомнила обещание, которое тебе дала.

Мой соратник, до этого пребывавший в спокойном состоянии, вдруг резко отозвался на слова об обещании Эбби. Он понял, о каком обещании речь, даже раньше, кажется, чем я.

– Могу я войти?

Серые тона этого ореола почти везде сменились на розово-красные, а голубых стало намного меньше. Переливаясь, эта аура двигалась вместе с Эбби, словно и правда принадлежала ей.

Возможно ли, что я каким-то образом научился видеть ту самую ауру, про которую говорили в разных фильмах и книгах? Аура, биополе, или как там еще?

Как бы то ни было, я встаю и подхожу к Эбби.

Молча смотрю на нее несколько секунд, разглядывая глаза и губы. Медленно берусь за края полотенца и раскрываю своему взору красивую пышную грудь с твердыми розоватыми сосками и относительно неплохую фигурку: практически лишенный жира животик и широкие бедра.

– Может, стоит хотя бы дверь закрыть? – просит Эбигейл, на что я отвечаю легкой улыбкой и бросаю полотенце на пол. Она слегка вздрагивает, а краски ее ауры словно взрываются в некоторых местах ярко-алыми вспышками.

Я вижу эмоции…

– Маркус, дверь, – просит снова Эбби, но я лишь касаюсь ладонью ее щеки, затем медленно наклоняюсь, чтобы припасть губами к ее шее.

От нее пахнет лавандовым маслом и чистотой.

Целую ниже, плавно спускаясь от шеи к груди. Приподнимаю ее левую грудь, ощущая ее тяжесть и упругость, и припадаю к соску, начиная целовать его, играть с ним языком, а затем сосать. Но не так, как маленький ребенок. А страстно, стараясь словно проглотить как можно больше. Слегка кусаю его, и слышу ее стон, тяжелое дыхание.

– Давай закроем дверь, пожалуйста.

Крепко хватаюсь за ее ягодицы, еще влажные после ванны. По части размера грудей и задницы она даст фору что Марии, что Элеонор, что им обеим вместе взятым. Природа наградила Эбигейл как нельзя щедро.

Целую ее в губы, и она обвивает мою шею руками, прижимается ко мне всем телом, и я жалею, что тоже не раздет.

Отстраняю ее и сажу на кровать. Иду к двери и исполняю ее желание. Затем тут же срываю с себя одежду, так как стояк уже у меня что надо.

Ореол вокруг Эбби красный. Без всяких розоватостей. Только чистый красный цвет.

Опрокидываю Эбби на спину, устраиваюсь между ее ног.

Дарю ей то, чем наградила меня та лесбиянка, душу которой сожрал.

Слышу просто нереально громкие стоны, а, когда она кончила, встал перед ней во весь рост с торчащим в ее направлении отростком.

– Твой черед.

Она садится, облизывает губы.

– Только я никогда этого не делала, так что не расстраивайся, если я…

– Эбби, – я борюсь с тяжелым дыханием. – Просто начни.

Вздох срывается, когда я ощущаю прикосновение ее пальцев.

Закрываю глаза и запрокидываю голову назад, когда головка оказывается у нее во рту.

Опускаю голову и наблюдаю за процессом. Убираю мокрые волосы в сторону, чтобы видеть, как она заглатывает часть меня. Опыта у нее и правда мало. Но она старается. И, видимо, боится сделать больно.

Отстраняю ее, целую в губы и закидываю ее ноги на кровать. Разворачиваю ее головой к подушке и ложусь сверху.

– Ты же помнишь, что я девственница? – напоминает она.

– Естественно, – шепчу ей на ушко, затем в него же и целую, после ушка целую щеку, а затем в губы. И очень медленно вхожу, ощущая, как впиваются в кожу на спине ее ногти.

И слышу стон, больше напоминающий крик.

***

Утром меня пробило на романтику.

Проснувшись, я очень тихо выполз из постели, пытаясь не разбудить Эбби, подобрал одежду и вышел из комнаты, беззвучно затворив за собой дверь.

Оделся уже в коридоре, ну и после поскакал на улицу, взяв с собой мешочек монет.

Неизвестно, что будет дальше.

Неизвестно, как обернется наша судьба.

И тем более неизвестно, переживем ли мы следующую неделю.

Тогда какой смысл тянуть, если можно взять и зажить полноценной жизнью? Хотя бы эти пять дней.

Гладиаторский городок, наверное, впервые за всё это время встречал меня яркими красками. Его местами грязные переулки, но вычищенные чуть ли не до блеска улицы почти ничем не отличались от наших, современных городов, за роскошным и ярким фасадом которых также скрывались разбитые и грязные дворы.

Первой моей остановкой стала ювелирная лавка.

Я долго рассматривал огромное количество золотых колец, ощущая на себе взор колоритного охранника.

– Э… извините, – говорю я ювелиру, который все это время стоял передо мной, а теперь даже начал зевать. – Мне бы как-нибудь померить эти кольца. Я выбрал несколько вариантов…

– Так мерьте, – спокойно сообщил старик, введя меня в замешательство.

– Так это… я…

Меня спасла внезапно появившаяся в ювелирном девушка. Она зашла не через парадный вход, но служебную дверь. Швабра и ведро, с которыми она появилась, красноречиво объясняли ее роль в данном магазинчике.

– О! Девушка! – окликаю ее я. – Можете показать Ваши руки?!

– Зачем тебе руки моей дочери? – раздражение в голосе ювелира было чересчур заметным. Тем не менее, девушка-таки подошла и вытянула передо мной руки.

– То, что надо! – я был почти уверен, что пальцы совпадают чуть ли не идеально. – Вы можете примерить этот вариант, этот… и этот?

Она, в отличие от своего отца, оказалась особой весьма дружелюбной, и не отказала мне в этой просьбе. Я долго рассматривал каждое из колец, надетых ей на палец, пока, наконец, не определился.

– Вот это! – объявляю я и кладу на стол мешок с монетами.

– Ну наконец-то! – посыпается ювелир. – А теперь иди мой пол!

Расплатившись за безумно красивое золотое кольцо с голубым драгоценным камнем, я бросился бежать домой, на ходу заприметив бабушку, торгующую цветами. Взял и у нее букет, и уже с ним сломя голову понесся домой.

***

Видя меня на пороге, дворецкий чрезвычайно удивлен.

– Что такое, Боб? Призрака увидел?

Я не обращаю внимания и на странно-удивленный взгляд Нинель, и на то, как Боб стоял оцепенев, когда я просачивался мимо него.

И лишь у двери в свою собственную спальню я понял, что могли эти взгляды означать.

Из комнаты раздавались стоны.

И принадлежали они Эбби.

Я наслушался их вдоволь за эту ночь, и не мог спутать ни с какими другими стонами.

– Бруно!!! Ах ты сука!!! – я выбиваю дверь пинком ноги, и она влетает в дверь, чуть было не сорвавшись с петель.

И теперь моя очередь стоять в оцепенении. С букетом цветов в руках и кольцом в кармане.

Моя Эбигейл сидит сверху. Ее аура чистейшего красного цвета. А под ней, одной рукой сжимая ее бедро, а другой – грудь… я.

Мой рот раскрывается.

Аура Эбигейл резко меняется с красного на ярко-оранжевый с черными пятнами. Она соскакивает с… меня – и, прикрывшись простыней, смотрит то на меня, то на другого меня, голого, лежащего в постели, словно в своей собственной.

И он – единственный человек, не испытывающий ни грамма удивления.

– Сообразим трёшку? – спрашивает он охеренно мерзким голосом. Мой голос, что, реально так звучит?!

Облизывая губы, он заводит руки за голову и с интересом меня разглядывает.

«Круто», – слышу голос Тени.

– Что ты за хрень? – выдавливаю из себя я.

– Будущий ты, – отвечает он и улыбается.

«У него нет тени», – говорит Тень, когда Лже-Маркус встает.

Я смотрю на пол – и действительно! Он и в самом деле не отбрасывает Тень! Как я в тот день, когда очутился здесь впервые, и израсходовал почти всю ману! Когда думал, что Тень пропал!

«Он – гомункул».

Может, я жуткий тормоз, а может, просто был нереально удивлен, и потому рефлексы притупились, а внимание рассеялось… не знаю. Но удар в зубальник я гордо пропустил. Как пропустил и следующий удар, но теперь уже по голове, после которого, собственно, и отключился.

Глава 41

Глава 41. Песнь Бездны

Просыпаюсь в темном помещении.

Лежу голый на холодной поверхности, предположительно, каменной.

Руки растянуты в разные стороны и привязаны к столу. С ногами та же беда.

– Надеюсь, вы меня тут не кастрировать собрались? – смотрю по сторонам, чтобы найти хоть кого-нибудь, и тут же натыкаюсь взглядом на соседнее – точно такое же – каменное ложе.

На нем лежит моя копия, подперев рукой голову. И тоже голый.

– Нет, кастрировать не будут, – цокает он языком. – Тем более, что мой член покрупнее будет. Эбби, кстати, успела заценить.

Я пытаюсь вырваться, но ничего не получается.

– Не бойся, я составлю ей компанию после того, как тебя превратят в Берсерка… если ты, конечно, переживешь процедуру.

– Что ты за хрень?

– Твой гомункул. Усовершенствованный человек. Внешне – ты, но внутри… в сотню раз круче.

– Не сказал бы.

Он приподнял бровь.

– Эбби даже не поймет, что вернулся не тот Маркус, с которым она училась с пятого класса. Я могу ничем от тебя не отличаться. Лишь выполню то, что от меня хочет повелитель… а потом буду жить свободной счастливой жизнью.

– Действительно веришь в это? Думаешь, он не станет использовать тебя, как и всех прочих?

– Я, брат, запрограммирован верить ему. Да и… все, кто присягнул ему на верность, живут роскошнейшей жизнью. Разве ты не заметил? Он никого еще не обидел… из своих слуг.

Именно на этой чудной ноте и раздаётся звук отворяющейся двери откуда-то сверху.

– Котик, а мы сюда надолго? – я сразу узнаю голос Императрицы. Он не забывается.

– Прикинь, – шепчет мне Лже-Маркус, – Император ни разу с ней не был! Эдриан подсовывает ему Кару постоянно, а Императрицу только сам шпилит!

Информация интересная, но не знаю, как ее можно использовать.

– Нет, родная, – это уже Эдриан, – ритуал не займет много времени. Тем более, что наши ведьмочки уже все приготовили. Верно?

– Верно, мессир, – это Эльза. Ее я тоже с легкостью узнаю по голосу.

И вскоре они все выстраиваются прямо передо мной: Эдриан, в плечо которого вцепилась Императрица, Эльза, Кара, Стелла и Мария.

– Ну чё, начнем, босс? – радостно устраивается на своей «постели» Лже-Маркус. – Ты же точно отдашь мне сиськастую?!

– Она уже твоя, я же сказал, – тихо и безэмоционально произносит Эдриан.

Эльза (с какой-то безумной улыбкой на лице) протягивает кардиналу ритуальный кинжал с изогнутым лезвием. Императрица отпускает его руку.

– Котик, будет кровь?

– Да, моя радость, так что прикрой глазки.

Эльза, словно получив приказ, аккуратно прикрывает глаза Императрицы.

– Вкусно пахнут руки! – заявляет Ее Императорское Величество. – Это орхидея?

– Почти, Ваше величество, – отвечает Эльза. – Я приготовлю Вам такое же масло, если желаете.

– Ага, и не забудь!

Эдриан терпеливо дожидается конца этого бессмысленного диалога, и лишь затем делает шаг по направлению ко мне. Глядя на лезвие, я что-то сильно забеспокоился.

– Оу-оу-оу! Бро, стой! – ору я, пытаясь развернуться. Не знаю, почему, но у меня такое чувство, что он целится мне в яйца. – Стой, Эдриан! Может, договоримся, а?! Давай я сам, вместо этого гомункула, че надо, сделаю, а?!

– Прости, Маркус, но человеку не дано сделать то, что мне нужно.

Кара выходит вперед, вставая на противоположную от Эдриана сторону. Поднимает вверх какую-то чашу с горящим в ней огнем. От меня тут же падает тень, и Кара направляет огонь так, чтобы тень коснулась Лже-Маркуса.

Я встречаюсь с ней глазами.

И вижу, что она сочувствует.

Равно как и Мария, которая тоже отвернула в сторону голову.

Холодное лезвие кинжала касается моего живота, и я вздрагиваю.

– Приготовься к прощанию со своим Теневым другом, – шепчет Эдриан, после чего я чувствую резкую боль в животе и начинаю кричать.

– Ой бай! Заткните мне уши! – требует Императрица, и к ней тут же подскакивает Мария.

Эдриан вынимает кинжал и начинает нести какую-то тарабарщину.

Пламя в этот миг разгорается с бешеной силой, и Эдриан режет по столу. Вернее, мне так сначала кажется. На самом же деле он отрезает Тень.

И вот тут я чувствую истинную боль.

Словно в меня всадили десяток стальных прутьев. Боль по всему телу была настолько адская, что я просто не мог сдерживаться, чтобы не орать.

Отовсюду стали вылезать какие-то черные руки, хватать меня за ноги, лицо и руки. Затем передо мной появляется некое черное лицо, и, будто желая поцеловать, склоняется надо мной.

Я – маленький мальчик, сидящий в клетке. Именно таким я себя сейчас представляю. На дне колодца… или подземной тюрьмы. И отовсюду тянутся руки. Я сижу в центре этой комнаты, единственном месте, куда проникает свет. И лишь он спасает меня от этих рук.

И я чувствую холод.

Дикий холод.

Ощущаю, как тепло покидает мое тело.

Хочется спать…

Спать…

И вдруг я слышу крик.

Резко просыпаюсь.

Между мной и псевдо-мной по-прежнему стоит кардинал, распростирая руки в стороны и читая какую-то дичь. А тем временем моя Тень, принявшая трехмерную форму, медленно ползет к моему гомункулу.

Вокруг нас троих мечутся некие тени, словно водя хоровод. Будто черная стена, они скрыли от нас остальных присутствующих на этом обряде. Слышится странный гул, а на потолке зияет огромная черная дыра, и, готов поспорить, я вижу в ней тысячи

красных глаз, наблюдающих за процессом. А еще… осьминожьи щупальца, они будто повсюду…

И чем дальше Тень отдаляется от меня, тем холоднее становится. Я больше не отбрасываю тень. У меня… больше совсем ее нет.

И тут Тень хватается за Лже-Маркуса, и довольный Эдриан опускает руки.

– А теперь… слейтесь, – тихо говорит он, и Тень, под тихий многоголосый смех черных призраков, исполняет приказ…

Тень разводит руки в стороны, и из его пальцев вырастают длинные когти.

Красные глаза прищуриваются, словно их владельцы хитро улыбаются.

А вот Эдриан хмурится.

И тут Лже-Маркус кричит. Начинает орать тогда, когда Тень вонзает эти самые когти в его грудь, прямо между ребер.

– Что ты делаешь?! – орет Эдриан, явно удивленный такому повороту событий.

– Что, в книге был не так ритуал описан? – издеваюсь я, ощущая, что вот-вот окончательно замерзну.

Лже-Маркус начинает биться в конвульсиях, а Бездна принимается громко хохотать. Может, я и ошибаюсь, конечно, но похожи эти звуки именно на хохот.

Эдриан с силой бьет Тень в спину кинжалом, и начинает трястись, словно в эпилептическом припадке.

Когда Тень кончает Лже-Маркуса, то принимается и за кардинала, вонзая эти самые когти теперь и в него.

– Ты заигрался, смертный! – шипит Тень, но не своим голосом, а иным… более могущественным… более величественным… наверное даже… женским. – Кто ты, что бы возомнить себя Богом?

Тень разевает широкую пасть, и я отчетливо вижу в глазах Эдриана страх. Истинный ужас.

– Стелла!!! Стелла, помоги мне!!! – орет он, но Тень заглатывает его голову, словно намеревается ее откусить.

И тут все пропадает.

Эдриан падает на пол, мертвый Лже-Маркус… ну, он мертв, а черные цепи, сковывающие меня по рукам и ногам, куда-то пропали. Никаких черных круговертей, дыр и красных глаз. Пусто. Все девки изумленно пялятся на корчащегося на земле Эдриана.

На груди Кары вспыхивает алый знак, будто сгорает. Затем тут же аналогичное происходит и на груди Марии.

– Я свободна, – шепчет Кара, улыбаясь и касаясь своей груди. – Свободна.

Эдриан испуганно смотрит на меня, а затем – на кинжал. Бросается к нему ползком, и я понимаю, что следует сделать то же самое.

Отпихиваю его ногой, и он отлетает в сторону. Хватаю кинжал.

Эдриан ведет себя странно.

– Мои силы! – орет он, глядя на свои руки. – Мне нужно время на восстановление! Кара! Помоги мне!

Но Кара не двигается.

– Стелла!

Но и она стоит, не двигаясь. Она вообще с самого начала наблюдала за всем происходящим немного отрешенно.

И, когда я делаю шаг к Эдриану, чтобы отомстить за Мастера, к нему на помощь бросается Эльза.

Я отпрыгиваю назад, когда передо мной пролетает фаербол.

– Не выйдет, Маркус! – Эльза заслоняет собой Эдриана. – Только через мой труп.

– Это можно устроить, – раздается голос Кары.

– Ты?! – Эльза удивлена.

Но вместо ответа Кара, обратившись огненной птицей, аки хренов Феникс, бросается на Эльзу, отбрасывая к дальней стене зала. И у них начинается самый что ни на есть огненный поединок. Целое файршоу.

Эдриан устремляется к мечу, висящему на стене, и я несусь туда же.

Мысленно покрываю себя теневой одеждой, чтобы не бегать голым (только сейчас вдруг осознал, что бегаю, звеня яйцами), и оказываюсь прямо рядом с ним.

– Что, кардинал, ты больше не такой уж и крутой? – широко улыбаюсь.

– Это временно, – говорит он со знанием дела, и потому я решаю не тянуть. Вдруг реально временно?

Бросаюсь на него, и у нас начинается нечто вроде борьбы. Каким-то образом ему удается выбить кинжал из моей руки, и мы тупо катаемся по полу, нанося по мордам друг друга свирепые удары.

Так и происходит до тех самых пор, пока мы оба не оказываемся на земле, совершенно выдохшиеся.

Улавливаю его взгляд – смотрю в том же направлении. Кинжал. Он в метре от нас.

Дав Эдриану в зубы, ползу к ножу, но тут же получаю удар в ухо. Вижу, как его рука тянется к кинжалу. Пытаюсь его остановить, и тут же получаю еще удар.

И понимаю, что он все же схватит треклятый нож.

И, когда его рука должна была вот-вот его схватить, на лезвие наступает элегантный женский каблук.

Мы оба поднимаем головы.

Это Кармен.

– Что ты делаешь? – изумленно спрашивает Эдриан. Его лицо испещрено царапинами, кровоподтеками и будущими синяками.

– Пытаюсь хоть что-то сделать правильно, – она сглатывает. – Часики-то тикают.

И тут в изумленную физиономию Эдриана прилетает смачный пинок. Кармен ударила так, что ему не позавидовал бы никто.

А затем она пинает нож по направлению ко мне.

И, улыбаясь, плачет.

Долго намекать мне не нужно. Хватает секунды на то, чтобы схватить кинжал и вонзить его в грудь Эдриана. В самое сердце.

Удивленно глядя на меня, он словно застывает. И тут же начинает стареть. Секунд пять уходит на то, чтобы на его теле, лице и волосах отобразился истинный возраст. И, таким вот немощным стариком с дряблой тонкой кожей и запавшими глазами, он в последний раз выдыхает.

– Котик? – с ужасом и всепоглощающей грустью смотрит на старческое тело Императрица.

– Нету больше… котика, – произношу я, глядя на то, как пытается ползти в нашу сторону Эльза, поливаемая в это время струями жаркого огня. Ее кожа потрескалась, как старая известка на стене. Пальцы стали черными, словно обуглились.

Она совершенно не похожа на ту женщину, что гостеприимно принимала нас в доме Мастера и что лечила наши раны. Я смотрю на нее, но не верю, что человек может так долго и так искусно претворяться тем, кем он на самом деле не является.

– Любовь моя, – шепчет Эльза, припадая к мертвым дряблым губам умершего старика, и после этого рассыпается, обратившись в песок черного цвета… словно угольную пыль.

– Маркус, прости меня, – Мария падает на колени и начинает рыдать.

Я же поднимаю голову на Стеллу.

– Почему ты не помогла ему?

Она переводит на меня свой безэмоциональный взгляд.

– У меня не было такого указания. Мое дело – лишь наблюдать.

– Но ты служила ему.

– Потому что мне было так велено.

Я с интересом рассматриваю то, как Императрица, стоя на коленях перед трупом старика, трогает кончиком ноготка его кожу.

– А что тебе велено сейчас?

Я снова поднимаю глаза на Стеллу.

– Наблюдать, – спокойно отвечает она и исчезает. Просто растворяется, словно ее здесь и не было.

– Нужно уходить, – говорит Кара, подходя ко мне и протягиваю руку. – Чары Эдриана разрушены. Печатей рабства нет, как нет и его власти над Императором. Скоро старик вспомнит то, что Эдриан заставил его забыть, и пошлет за мной. Подозреваю, что захочет казнить всех, кого посчитает причастным.

– И меня! – кричит Императрица, когда я поднимаюсь с пола. – Он и меня казнит!!!

В глазах Императрицы беспроблемно читается страх.

– Он же поймет, что мы с Эдрианом…

– Да, Эльрикель, подозреваю, что уже понял.

С раскрытым ртом Императрица смотрит на Кару.

– Карочка… пожалуйста… не бросай меня…

Красновласая жрица колеблется, затем смотрит на меня.

– Мы же были так близки, Кара. Я никогда над тобой не издевалась! – руки Императрицы трясутся. Равно как и губы.

– Но вы подкладывали меня под этого старого хрена! – вдруг взрывается Кара, и в ее глазах вспыхивает пламя.

– Кара-Кара! Это все Эдриан! Я не хотела! Я… Кара, пожалуйста! Прошу тебя! – она плачет. Краска, которой обведены ее глаза, стекает по лицу вместе со слезами. – Он же меня убьет…

И Кара успокаивается. В ее глазах – искренняя жалость.

– Убираемся отсюда, – говорю я, протягивая Императрице руку.

И радости ее не было предела.

Ступив на первую ступень лестницы, я замечаю, что Мария покорно остается стоять рядом с трупом Эдриана.

– Кармен? – немного нервно окликаю ее я.

Она аж вздрагивает.

– Я… я тоже? После того, как я предала вас?

Вдох-выдох… как же все сложно…

– Я же сказал – убираемся отсюда. Все.

И Мария, поджав губы и тоже заливаясь слезами, быстро бежит в нашу сторону, громко цокая своими каблуками.

***

– Быстро! Убираемся отсюда!!! – ору я, влетая в дом.

Боб и Нинель появляются из соседней комнаты с вопросительно вытаращенными глазами.

– Слушайте, ребята, – сглатываю, подбегая к ним и кладя руки им на плечи. – Вы свободны. Можете делать, что захотите. Рабские печати сняты, и я вам больше не хозяин. Мы уходим, а вы… живите, как посчитаете нужным!

Я бы с радостью понаблюдал за их удивленными лицами еще немного, но нужно было быстро бежать за Эбби.

Она оказывается в своей спальне. К счастью, целая и невредимая.

– Эбби! Нам нужно уходить!

Она поднимает на меня свои заплаканные глаза, а затем радостно бросается ко мне на шею.

И тут же отстраняется.

– Я грязная! – вдруг кричит она и начинает реветь. – Я изменила тебе!!!

– Твою мать!!! – ору я, понимая, как мало у нас времени. – Забудь эту херню на хер! Ты же не знала! Да и… и была как бы со мной! Не считается! Нам нужно торопиться, Эбби, пожалуйста…

– Нет!!! – продолжает реветь она. – Всё считается!!! Я тебе изменила!!!

– Дура!!! – ору я и затыкаю ее орущий рот своим.

Требуется всего пять секунд, чтобы превратить орущую и ревущую Эбби в тихую, спокойную и обмякшую в моих объятиях.

– А теперь бежим, – шепчу я. – А не то нас убьют.

***

На первом этаже нас уже ждут. Кара, Императрица, Кармен, вооружившиеся тюками Боб с Нинель, и даже взлохмаченный Бруно, видимо, только что проснувшийся. Кара быстро его, однако, отыскала…

– Я так понял, – водружает он себе на плечо свой двуручный меч, – на поиски приключений?

– И она тут?! – вскрикивает Эбби, показывая пальцем на Марию.

– Она помогла мне, – объясняю я. – Можно сказать, спасла жизнь. Давай я позже тебе все объясню?

Времени у нас нет, и потому мы быстро покидаем город через лес, тайными тропами, по которым нас ведет Кара.

По пути я вспоминаю, что неплохо было бы попрощаться с Алиме, но она живет в совершенно другой стороне гладиаторского городка, и туда уже нам путь заказан.

Но я искренне надеюсь, что наши пути когда-нибудь всё-таки еще пересекутся.

– Я больше не могу! – плачет Императрица, видимо, натершая ноги, и ее тут же берет на руки Бруно.

– Объясни мне, бро, нахрен вы ее с собой потащили? Она типа заложницы?

– Какая я заложница?! Я – твоя королева!

Бруно вопросительно смотрит на меня, но отвечаю я ему лишь покачиванием головы.

– Чувствую, дорожка веселая будет, – бормочет Кара, и я ощущаю, как крепко сжимает мою ладонь Эбигейл.

Одному Богу известно, что теперь нас ожидает в нашем долгом и, возможно, бессмысленном странствии…