Текст книги "Я и моя Тень. Книга 1. Гладиатор (СИ)"

Автор книги: Тимур Айтбаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

Глава 38

Глава 38. По Волчьему следу, или Notanymore

Тремя днями ранее…

Леркин был в таверне, когда гонец Императора смог его, наконец, найти.

Узнав, в какой из комнат находится знаменитый предводитель Волкодавов, гонец тут же поднялся наверх и ворвался внутрь, чуть было не выбив по привычке дверь.

Выплюнув изо рта член клиента, шлюха попыталась отпрыгнуть в сторону, решив, что сейчас начнется поножовщина, но Леркин ловко поймал ее за волосы и вставил свой прибор обратно.

Лишь затем Волкодав обернулся на немного опешившего гонца.

– Если это не что-то важное, то уже сегодня вечером твою голову найдет твоя вдовушка на своем крылечке, – облизывает Леркин губы. – Ну или можешь мне отсосать. Если проглотишь то, что выплюнет мой соратник, так и быть, я тебя прощу.

Гонец смачивает слюной пересохшее горло и делает глубокий вдох, чтобы подавить приступ тошноты.

– У меня… приказ, – и он протягивает охотнику скрепленный императорской печатью свиток.

– Читай, – кивает Леркин, собирая волосы шлюхи в кулак, чтобы управлять процессом.

– Я… не могу… это же королевский документ…

– Читай, – по самые яйца вводит свой таран Леркин в рот шлюхи, и держит его там, пока она не издает рвотный звук. – Если я кончу раньше, чем ты дочитаешь бумагу, то трахать буду тебя, а не ее. Я, знаешь, лишен предрассудков.

Слегка вспотевший гонец тут же оторвал печать и развернул свиток. А затем зачитал приказ Императрицы поймать двух беглецов, за что Волкодавам светит награда в пятьсот тысяч золотых за голову оборотня. Девку тоже убить.

Дочитав, гонец смотрит, как охотник имеет шлюху в зад, отчего испытывает небольшое отвращение. Да, у них с женой иногда бывает оральный секс, и это для него уже немного нетрадиционно, но вот в зад… Леркин отвернулся, чтобы этого не видеть. Его такое не возбуждало. Тем более, что он уже заметил, что от подобных пристрастий у охотника давно порвало уздечку.

Кончив, Леркин надел штаны, а затем подошел к гонцу.

– Умница, – сказал он и забрал свиток. – Можешь ее поиметь. У меня еще минут сорок должно остаться.

***

Сейчас Леркин ранен. Треклятый волк порвал ему брюхо, а всех волкодавов перерезал, как тупых овец. На счету его группы было около двух десяткой оборотней, но ни одного такого сильного.

Они шли по следу целых три дня, и смогли-таки устроить облаву, угадав маршрут и отправившись наперерез. Девка не могла идти так быстро, как сам волк, и Леркин мастерски это использовал.

Все было спланировано до мелочей.

Любой оборотень падал от одной стрелы. На самых сильных требовалось две.

Но все они падали. Падали, а Леркин добивал их ударом серебряного ножа.

А этот… этот монстр выдержал не только вторую стрелу, но не упал и после третьей. И даже когда они сцепились друг с другом, и Леркин ударил ножом, волк все равно не умер, но зато наградил самого охотника длиннющим порезом от шеи до пупка.

Он лежит у дерева и наблюдает, как волк выползает из-под груды тел прочих охотников.

Он решает не двигаться и закрывает глаза.

Он понимает, что волк не тронет, если будет думать, что цель мертва.

И оказывается прав.

Устремившийся прочь волк оставляет его в живых.

И Леркин рад. Очень рад, что его жизни теперь не угрожает ничего, кроме, разве что, кровопотери, а еще он рад, что лапа волка дошла лишь до пупка и не задела член.

На всякий случай, последний Волкодав все же проверяет, на месте ли его соратник, и довольно улыбается, когда убеждается в этом.

***

Я смотрю на занесенный каменный меч пару мгновений – и отпрыгиваю в сторону.

Ощущаю, как кончается мана, и понимаю, что бой нужно завершать как можно быстрее.

Но пока не представляю, как убить этого монстра. Трижды я ударил ему в шею – а он все еще стоит. Даже кровь не хлещет из раны, а словно уже свернулась.

Я в очередной раз готовлюсь к прыжку.

Видимо, решив помочь мне, Бруно отвлекает Муромца на себя, и тут же получает мощный удар, от которого просто не успевает уйти. Меч ударил по нему плашмя, и Морфи отлетает к стене, ударяется о нее и падает мордой вниз.

Я понимаю, что остался без соратника, но уже сижу верхом на Берсерке.

Бью в ухо.

Так сильно, чтобы достать до мозга.

Но рука застревает где-то в слуховом проходе.

И я снова оказываюсь на земле, глядя на разъяренного Муромца.

Он, кажется, даже быстрее стал. Бьет по земле, и я отпрыгиваю. Бьет снова – и я отпрыгиваю. Наносит удар с другой стороны – и я отпрыгиваю.

Он злится. А Бруно продолжает лежать без сознания.

То, что я вижу в следующий миг, пугает меня до усрачки – я вижу бегущее тело Анны, сжимающее в одной руке меч. Выше пояса она разрублена пополам – одна половина ее головы справа – вторая – слева. Но она бежит. Бежит, и я чувствую, что вот-вот обосрусь. В лучшем случае.

Удивленно пялится на это мерзкое чудо и Муромец.

И тут я понимаю, что это отличный шанс.

Я совершаю прыжок.

Когти нацелены прямо на глаза Берсерка, заинтересованно наблюдающие за бегающим трупом. В какой-то момент я понимаю, что у нас в команде есть некромант. И, наверное, именно в этот момент мои когти погружаются в глазные яблоки монстра, полностью лишая его возможности видеть.

Ослепший монстр сбрасывает меня со своего лица и наносит удар каменным мечом, но ударяет лишь воздух. Еще удар – и теперь сносит оживший труп.

– Корделия! Хватит! – слышу голос Эбби.

Смотрю в ту сторону – и вижу Престон. Ее глаза запали, обнажая одни лишь белки. Сама она стоит с вытянутыми руками, видимо, управляя трупом.

А теперь в ее сторону из-за крика Эбигейл несется слепой Муромец.

– Стой!!! – ору я, пытаясь привлечь его внимание. – Стой, Илья!!!

Эбби вопит.

Прямо на ее глазах каменный меч, хаотично рубящий воздух, попадает по Корделии, которая находилась в некоем подобии транса.

Она умерла сразу же. Во время удара.

Упавшее к ногам Марии изувеченное тело было уже мертво.

Муромец наносит удар, ориентируясь на крик Эбби, но она, слава Богу, успевает очнуться и спрятаться за камнем, по которому и приходится удар.

Я уже бегу, но даже не представляю, как буду побеждать.

Попросить Марию помочь и зажечь хренову самокрутку бесполезно – она этого не сделает. По своей воле или нет… но она не поможет.

Пригнувшись, я совершаю очередной прыжок.

***

И снова тремя днями ранее…

Когда мы с Эбби проходили мимо трактира, из него выскочили четверо мужланов, напоминающих типичное быдло. Оттолкнув старика, один из них громко заржал, когда тот упал лицом в поильную для лошади.

А затем эти четверо двинулись в нашу сторону, но в тот момент их внимание мы не привлекали. Разве что сначала. Затем один из них, жующий нижнюю губу и почесывающий свои причиндалы, заметил Эбби и чмокнул воздух, посылая ей воздушный поцелуй, отчего моя спутница скривилась.

А затем их лидер ударил меня плечом.

После чего тут же развернулся.

– Осторожнее, сопляк, – сказал он, указывая на меня пальцем. – Было бы у меня чуть больше времени – трахнул бы и тебя, и твою подружку.

– Ладно, Леркин, пошли, если не собираешься его пришить, – сказал один из его парней, после чего все четверо двинулись дальше.

– И почему у таких ребят есть привычка ходить вчетвером? – спрашиваю я Эбби, и она смеется, поняв, что я говорю о Бруно. Он тоже в подобной манере бороздил коридоры школы, придираясь к остальным. И у него тоже было три приспешника – Джон, Моррис и Крис.

Все они сейчас убиты, кроме самого Бруно. Думая об этом, я больше не считаю, что сказал что-то смешное, хотя Эбби, видимо, о таком не задумалась.

– Ну что, мы идем? – спрашивает пышногрудная блондиночка, и я не могу больше позволять ей ждать.

– Да, конечно, – улыбаюсь и иду вперед.

Имя Леркин я почти сразу же забыл, даже и не подозревая, когда и при каких обстоятельствах мне вновь придется его услышать.

***

Снова оказавшись на земле, я вижу слепого Муромца, размахивающего мечом.

Я понимаю, что маны остается на донышке, и либо я прекращаю слияние с Кошмаром, либо отдаю ему полный контроль. Сглатываю, глядя на Эбигейл, прячущуюся за булыжником. Она плачет, глядя на меня.

Несложно догадаться, что Муромец прикончит ее, как только успокоится и начнет доверять слуху. А ведь он начнет… точно начнет.

Делаю глубокий вдох и закрываю глаза.

Вновь оказываюсь в этом мире с черным небом и черной землей. С этим странным шаром, висящим посередине, словно некий светильник.

– Хочешь снова попытать счастья? – ухмыляется монстр.

Я киваю.

– Это мой мир, не так ли? – тихо спрашиваю я. – Моя душа. Мои… Чертоги разума.

– И что? – я слышу некую тревогу в голосе Тени.

– А это значит, что я им управляю. Это как сон. Но и сном можно управлять.

– Когда ты понимаешь, что находишься во сне, то тут же просыпаешься, – хрипит Тень, но я лишь широко улыбаюсь.

– Но между этими двумя точками есть маленький промежуток. Когда сон можно… подчинить себе. Он невелик. Быть может, даже доля секунды. Но это возможно.

И я покрываюсь черными доспехами. Я призываю их мысленно, просто представляя их себе.

– Я понял это, когда ты изменил траекторию своего падения. Ты просто умеешь управлять этим миром.

Тень бросается на меня, и я представляю, как за ноги Его хватают черные руки, и они тут же появляются из черной земли. Все, как я и представил. Тень падает на землю.

– Но это невозможно! Я правлю этим миром! Только я!

Из-под земли появляются цепи, они сковывают его по рукам и ногам, растягивают и обездвиживают. Я иду к нему, и в руке появляется черный клинок.

Я полностью контролирую этот мир.

Целиком.

– Это мой мир! – кричит Тень. – Мой мир!!!

– Больше нет, – произношу я и наношу удар.

***

Элеонор больше не дышит.

Только что ее сердце перестало биться.

Хейзел медленно набирает в грудь воздуха и тяжело его выдыхает.

– Знаешь, – он аккуратно убирает прядь волос Элеонор с ее лица за ухо, – недавно у меня был разговор с Маркусом… и я сказал ему, что не знаю, как обратить человека в оборотня. Это частично правда.

Он сглатывает.

Затем аккуратно вынимает свою руку из-под ее головы.

– Но истинная правда в том, что я не знаю, как обратить человека в волка, при этом оставаясь живым.

Затем он встает, держась за кровоточащий бок, и идет к выпотрошенному охотнику. Встает перед ним на колено и обыскивает. Тот нож, которым он ударил Элеонор, не подойдет. Нужно серебро.

И необходимый кинжал он находит в его ножнах на голени.

Покрутив оружие в руке, Хейзел медленно встает. Из его спины по-прежнему торчат две стрелы, и еще одна – из груди. Прямо над сердцем. Он вынимает ее и отбрасывает в сторону.

– Четыре дня назад я сделал выбор, самка. Помогать Майки и умереть рядом с ним на Арене, или спасти тебя. Тогда мне казалось, что я просто трус. Что прикрываюсь тобой, чтобы спасти свой сральник.

Он опускается на колени перед Элеонор.

– Но нет, самка, – он облизывает губы. – Кажется, я реально в тебя втюрился.

Усмехается.

– Когда ты пришла… я же почувствовал его запах на твоих губах, – продолжает улыбаться, вертя нож с серебряным кинжалом в руке. – Вы поцеловались, я знаю. Но я не маленький пацан, чтобы париться из-за такой херни, верно?

Он сглатывает.

Подцепляет одежду Элеонор кончиком ножа и разрезает ее.

Обнажает ее великолепную грудь и совершает глубокий вдох, глядя на соски.

– Ты так прекрасна, когда нага, – играет желваками. – Есть в тебе что-то, красотуля. Не знаю, что это… но есть.

Лезвие касается нижнего края грудины, и он вспарывает ее грудную клетку, слушая хруст костей. Затем запускает в грудную полость руку и извлекает сердце. Бросает его в сторону.

– Передай Маркусу привет, – шепчет ей, наклоняется, слегка касается ее губ своими.

Медленно и нежно целует.

И затем вонзает серебряный нож в себя.

Рычит, стиснув зубы, и резко вспарывает свою грудь, как только что сделал это с Элеонор.

Нож бросает в траву – больше он не понадобится.

Левой рукой оттягивает ребра, а правой хватается за свое сердце.

Понимает, что это нужно сделать быстро.

– Если уж я оставил друга, то не для того, чтобы свой зад спасти, – цедит он сквозь зубы. – Увидимся на Колесе Сансары, Майки.

И вырывает свое сердце.

Его начинает покачивать так, словно он пьян. Все еще понимая, что нужно делать, Хейзел погружает сердце в грудную полость Элеонор, и даже видит, как тут же начинают срастаться сосуды.

А затем, улыбаясь, он наблюдает, как темная пелена поглощает Элеонор с вывороченной грудной клеткой в свои недра. Затем эта пелена поглощает и весь мир, и он не слышит ничего, кроме ударов сердца. Своего сердца. Но уже не в своей груди.

Так, стоя на коленях, Хейзелсмоук и совершает последнюю попытку сделать вдох, но у него не выходит.

И Лифхай, Древняя Волчица, с улыбкой принимает душу старого оборотня...

Глава 39

Глава 39. Императрица

Двумя днями и одной ночью ранее…

Я прижимаю Эбби к стене и страстно целую. Сначала в губы, пропихивая свой язык в ее рот, а затем спускаюсь ниже. Целю шею, грудь. Хотя бы ту ее часть, что выпирает наружу сквозь глубокое декольте.

– Маркус… – шепчет она, зарываясь ногтями в мои волосы.

Я сильно сжимаю ее ягодицы, а затем перехожу к грудям и мну уже их.

Мы только что вернулись с нашего свидания. Уже поздно. И я ее хочу.

Дьявол, как же я ее хочу! Воздержание было таким долгим, что сдерживаться все труднее и труднее!

– Маркус, – она хватает меня за руки, когда я пытаюсь растянуть ее одежду, чтобы вынуть груди наружу. – Маркус, нет.

– Да почему?! – я моментально отстраняюсь. – Что за правило такое у тебя?! До свадьбы что ли мне не дашь?!

Она отрицательно качает головой.

– Не до свадьбы. До следующего боя.

– Чего? Да ведь хрен его знает, выживем ли мы вообще…

– Вот именно, – она кладет свой палец на мои губы. Точно так же, как это сделала Элеонор прошлым вечером. – Если мы оба выживем, – она прикусывает нижнюю губу, – я стану твоей наградой.

Сказав это, она нырнула в свою комнату и закрылась изнутри.

– Похоже на манипуляцию, – говорю я ей, надеясь, что она услышит через дверь.

– Как хочешь называй! – раздается из-за двери, и я улыбаюсь.

– Опять апрель, опять грачи, – напеваю я себе под нос, – опять капель, опять дрочить…

***

Следующее утро началось ровно так же, как и все предыдущие в этом доме. Разве что, ожидая Бруно, чтобы идти с ним к Мастеру на тренировку, я смог вдоволь помацать Эбигейл, которая разрешил себя трогать где угодно, но только через одежду.

Так что на тренировку я пошел с завидным стояком.

А вернулся с неё еле живым. Знахаря вызывать не пришлось, но я все равно чувствовал себя настоящим трупом. Около полутора часа я сидел в мягком кресле, пока Эбби массажировала мне ноги. Вообще это предложила сделать Нинель, но Эбигейл заявила, что и сама может. Так что после обеда мне было очень даже неплохо…

Но еще лучше было вечером, когда мы с Эбби, после очередных гуляний по гладиаторскому городку, парку и всяких рынков, заперлись в моей спальне. Нет, она снова мне не дала… но помогла. Она запустила руку мне в штаны, и очень скоро я остался вовсе без них. Затем она принялась мастурбировать мне. Я просто лежал и кайфовал, изредка трогая ее грудь (опять же через одежду).

И, когда я кончил (себе же на одежду), она шустро убежала в свою комнату.

Не смотря на дискомфорт, уснул я быстро.

А одежду все равно Нинель стирать…

Сюрпризы же для меня хранил именно последний день…

…день, когда сразу после завтрака кто-то постучал в дверь.

Открыл, естественно, Боб.

В дом вошел человек в весьма недешевых одеяниях.

В руке у него был свиток.

– Это для господина Спенсера, – объявил он Бобу, прижимая бумажную трубочку к себе.

Дворецкий отступил, позволяя мне разбираться самому.

Я встал, подошел к этому чуваку, взял послание, назвавшись тем самым Спенсером, и принялся читать. В нем было приглашение в императорский дворец.

– Императрица лично вызывает Вас, господин, – еще раз произнес гонец и удалился.

Прямо перед воротами особняка стояла императорская карета. Как и было сказано в послании. Карета, которая должна была отвезти меня во дворец.

***

Шествуя по мраморным коридорам, я то и дело рассматривал картины в золотых рамках и невероятной красоты скульптуры. Такого богатого вида я не видел никогда в жизни – ни в этом мире, ни в своем родном.

А тронный зал и вовсе чуть не прикончил своей роскошностью и величием.

Но самым изумительным… самым прекрасным…

…просто контрольным в голову – была Императрица.

Иисус, Мария и Иосиф! Как же она была прекрасна!

Гордо восседая на своем золотом троне, слегка склонив голову на бок, она смотрела на меня свысока, как и полагается подобным особам. Но как же она была красива!

Я в жизни не видел более идеальных черт лица, более изящного аккуратненького носика и более белой кожи. Ее красное пышное платье, обшитое золотыми красками, и украшенное золотыми украшениями с зелеными драгоценными камнями и высоким воротником, подходило к ней просто превосходно! Красная мантия, следующая, видимо, за нею при ходьбе прямо по полу, разложилась по трону, свисая с его подлокотников.

Она была блондинкой. Но не такой златовласой, как Эбигейл, и не такой пепельной, как Стелла – что-то среднее. И ее длинные волосы, представляющие собой два хвоста, спускались до пояса, но сейчас, когда она сидит, кончики этих самых хвостов касаются бедер.

Одну ногу она положила на другую, и тем самым обнажила коленку и часть бедра верхней ноги через вырез своего платья. Голову ее венчала некая золотая птица, распростершая крылья. Правая рука свободно лежала на подлокотнике, а в левой находился бокал с некоей жидкостью. Видимо, вином.

– Значит, ты и есть тот самый Маркус Спенсер, о котором только и говорит мой кардинал?

Лишь теперь я замечаю, что его здесь нет. В зале вообще никого нет, кроме Кары, которую я тоже совершенно не заметил.

– Тебе был задан вопрос, смерд! – громко сказала Кара, и я полностью вышел из транса.

– Да-да, это я, – киваю головой, – Ваше Величество.

Пытаюсь совершить нечто вроде поклона, но выходит, видимо, смешно, ибо Кара улыбается. В отличие от самой Императрицы.

– И что же в тебе такого необычного? – задает она вопрос. Черт! Какой же обалденный у нее голос! Черт!!!

– Не знаю, Ваше Величество, – честно говорю я. – Моя Тень, я полагаю.

– Тень, – скучающим голосом говорит она и подносит бокал к губам. – Это так… скучно.

Совершает глоток этого напитка, а я с раскрытым ртом наблюдаю за тем, как она глотает, как движется при этом ее безупречная шея, украшенная золотым ожерельем.

– Я уж думала, что ты действительно из себя что-то представляешь, – она смотрит на Кару. – Он может что-нибудь интересное?

– Он… может обращаться в теневого монстра, моя госпожа.

– Монстры… их Эдриан показал мне предостаточно.

Она явно была избалована.

– Что в нем видит Эдриан, Кара? Что в нем такого?

– Мысли Его Преосвященства мне неведомы, моя Императрица.

Блондинка недовольно складывает губки.

– Мне скучно, – говорит она Каре. – Убери его. Посмотрю завтра, как он справится с Илюшей. Если останется жив… то тогда и поговорим…

***

Илюша, ныне слепой, грозно размахивает своим каменным мечом.

Размахивает и орет. Громко орет.

Именно в этот момент я поднимаюсь с земли.

Весь мир стал для меня иным.

Зрение обострилось, равно как и слух. И даже отсюда я могу видеть лицо Императрицы, ее супруга и кардинала (и скучающее лицо Стеллы, которая вообще, кажется, не понимала, что здесь делает, тоже). Я ощущаю силу. Дикую мощь.

И полностью обращаюсь в Тень, контролируя ее.

Полное слияние с Кошмаром. Но теперь уже по моим правилам.

Медленно иду к Муромцу, вытягивая в сторону руку. Из нее вырастает теневое копье. Затем я вытягиваю в сторону и другую руку – в ней тоже появляется копье.

«Готовься отправиться к праотцам», – думаю я, и беру разбег.

Моя скорость невероятна.

Никогда я еще не ощущал такого могущества!

Я бросаюсь на монстра, а через несколько секунд приземляюсь уже по другую сторону от него. Прямо под императорским балконом. Убираю теневой шлем и посылаю Императрице воздушный поцелуй. Как раз в тот момент, когда на землю падает тело убитого Муромца – сложно продолжать стоять, когда через твою грудь видно то, что находится по другую сторону от тебя.

И Илюха, видимо, был со мной в этом согласен.

Император громко захлопал. Улыбался и Эдриан, будто гордился мной. Императрица же и Стелла была настроены… нейтрально.

– Он убил Илюшу, – говорит Императрица своему кардиналу, и я отчетливо это слышу.

– Прошу не беспокоиться, Ваше Величество, – отвечает Эдриан, поглядывая на Императора, – я очень скоро подарю Вам нового чемпиона.

– Кого?

– Берсерк Майкла Таннея Вас устроит?

– Циклоп? – и на лице Императрицы появляется улыбка. – Циклоп станет Берсерком?!

– Да, Ваша светлость. После сегодняшнего боя.

И затем Эдриан удаляется.

И я знаю, куда он идет.

Прямо сейчас, на этой самой Арене… состоится еще один бой.

Бой Эдриана… и моего Мастера.

Я оборачиваюсь. И вижу, как Мастер тоже идет к выходу.

А еще я вижу, как возбужденно ведут себя первые ряды.

Именно этого они и ждали.

Бой легендарного Циклопа.

И почти все ставки – на него.

***

Мы с Эбигейл и Бруно занимаем свои места.

Марию увели сразу же, как только мы вышли с поединка, объявив, что она выкуплена, и больше не является гладиатором. Ну да, сука выполнила всё, что от нее требовалось, и теперь свободна. Я увидел ее рядом с Императрицей лишь тогда, когда уже сидел на своем месте рядом с плачущей на моем плече Эбби.

Я видел, как Мария кланяется Императорским особам, как ее с интересом разглядывает Император.

И вижу, как Императрица подтягивает Марию к себе за ее подбородок и целует.

«Так ты лесбиянка», – понимаю я, качая головой. Теперь мне понятно, почему Эдриан носит длинные волосы и со спины неотличим от бабы.

– Прости, что снова подвел, – говорит Бруно, и я киваю ему в ответ.

– Ты сделал всё, что мог. И даже больше. Не вини себя.

Когда тела Корделии и Анны убрали с Арены, появился Мастер.

Арена прямо взорвалась овациями. Люди завопили так, словно ничего круче и долгожданнее в жизни не видели.

– Это Циклоп!!! – орали люди.

– Циклоп!!! Не верю! Это реально он!!!

И чем больше радовались они, тем тревожнее становилось мне.

Ибо вскоре на другой части Арены появился Эдриан. Но уже не в своей черной мантии, а в нормальных доспехах. Черных, от которых вверх вздымалась едва заметная черная дымка, словно испарение.

В руках Мастера было два копья.

Эдриан же шел совсем без ничего. Но я знал, что у него припрятаны цепи и кунаи.

И я боялся. Боялся, что Мастер не выживет.

– Он же победит? – спрашивает меня Бруно. – Победит же?

Я молчу.

Молчу и боюсь.

Боюсь остаться без Мастера.

Бой начинается.

Мастер идет в атаку, проводя просто нереальные комбинации своими копьями. Мы с Бруно смотрим на это с разинутыми ртами.

И, когда Мастеру удается ударить кончиком копья по доспеху Эдриана, публика взрывается в овациях.

Эдриан улыбается.

Ходит вокруг Мастера, размахивая черными цепями. Я понимаю, что лезвия пропитаны ядом. И Мастер тоже это понимает. Яд Калигулы.

Даже если Мастер и победит, но получит хотя бы один неглубокий порез… точно не выживет.

Но пока все идет хорошо.

И Мастер продолжает кружить вокруг Эдриана, ловко отбивая все попытки оного ударить кунаем. На брошенные ножи Мастер отвечает уклонением, а на цепи – парированием одним из копий.

– Мастер сильнее Эдриана, – говорит Бруно.

– Намного, – соглашаюсь я, видя боевое превосходство своего учителя.

А я еще я видел, как тяжело дышит императрица, вцепившаяся в перила своего балкона. Она тоже боялась за своего фаворита. И при каждом вдохе ее грудь вздымалась, и при таком открытом декольте заметно это было даже очень.

Эдриан пытается атаковать, но Мастер вновь уходит, и на этот раз может нанести сокрушительный удар. Эдриан раскрылся.

Мастер рефлекторно бьет.

Но так и было задумано.

Ибо Эдриан попросту исчезает, растворяясь в своем черном дыму, и переносится за спину учителя. Лишь теперь, при свете солнечного света, я заметил, что дым, в котором растворяется Эдриан, не совсем черный – с небольшим фиолетовым оттенком и какими-то искорками, будто вкраплениями.

Я раскрываю рот, боясь, что вот-вот увижу, как подлый телепортатор нанесет удар в спину, но не тут-то было! Мастер знал о таком исходе событий, и потому его второе копье уже несется как раз туда, где и появляется Эдриан.

С чавкающим звуком оно впивается в живот Кардинала, и на всю Арену раздается громкий вопль Императрицы.

Эдриан пятится назад, прижимая рукой кровоточащую рану.

– Ты ранил меня! – кричит он.

– Так обычно и бывает на Арене, Эдриан, – отвечает Мастер, и я вскакиваю с места, широко улыбаясь. – Нужно было чаще бывать в бою. Засиделся ты за своими пробирками.

Эдриан, стиснув зубы, сжимает кунай в руке и совершает еще одно исчезновение.

Но Мастер вновь его просчитывает.

И на этот раз копье пронзает бедро кардинала. А второе тут же – его грудь.

– Неееееееет!!! – громко кричит Императрица. – Стелла!!! Стелла!!! Останови его!!!

Но Стелла не двигается.

– Я повинуюсь лишь Императору, – сухо отвечает она, а Император расплывается в широченной улыбке.

– Прости, куколка, – заявляет он, – но я ставил на Циклопа. Так что стой смирно, Стелла.

– Есть, господин.

– Я велю тебя казнить!!! – орет императрица.

– Нет, не велишь. Император все еще я, – говорит ей старпер, и блондинка возвращается к перилам. Она плачет. Ее идеальное лицо покрыто слезами.

Эдриан удивленно смотрит на торчащее из его груди копье.

– Но ведь это невозможно, – шепчет он, глядя Мастеру в глаза. – Я должен был победить.

– Но не обязан, – Мастер вынимает то копье, что торчит из бедра кардинала.

– Да! Да! – кричу я, подскакивая вместе со всеми прочими зрителями. – Да!!!

И Мастер наносит последний удар.

Именно в это мгновение лицо Эдриана и становится максимально нейтральным. Пропадает и боль, и удивление. На мгновение я даже замечаю скуку.

Копье Мастера, нацеленное прямо в переносицу, бьёт воздух.

И почти сразу же другое его копьё, то, что торчало из груди Эдриана, пронзает самого Мастера.

– Нет!!! – ору я, хватаясь за волосы.

Мастер поднимает на меня взгляд. В нем – удивление.

– Ни хрена себе, – шепчет он перед тем, как Эдриан появляется перед ним вновь, и наносит удар кунаем в шею. Второй кунай вонзается Мастеру в висок.

Затем Кардинал исчезает и появляется за спиной Таннея, натягивая цепь.

Одно движение – и голова Мастера просто влетает в воздух, словно пробка от бутылки шампанского.

Из горла в воздух брызжет кровавая струя.

И массивное тело, гора мышц… падает на песок.

– Я ожидал большего, – говорит Эдриан, поднимая руку с зажатой цепью, поднимающей за собой и голову. Теперь оторванная голова Мастера находится на одном с Эдрианом уровне. Я вижу, как раны Эдриана затягиваются неким черным дымом. – Ты сдал… Майки.

И он выбрасывает голову Мастера в сторону.

Поднимает глаза и смотрит на меня.

Подмигивает, и после этого исчезает, обратившись облаком черного дыма…