355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Тимофей Костин » Науфрагум: Под саваном Авроры - Том второй(СИ) » Текст книги (страница 6)
Науфрагум: Под саваном Авроры - Том второй(СИ)
  • Текст добавлен: 11 мая 2017, 19:00

Текст книги "Науфрагум: Под саваном Авроры - Том второй(СИ)"


Автор книги: Тимофей Костин



сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

– Зар-раза... если будет стеречь там, то нам не попасть внутрь, а девчонкам не выбраться...

В этот момент в дело снова вступила Брунгильда. По бетону у нас за спиной, справа от платформы, стремительно прошлепали босые ноги. Бестрепетно приблизившись к закинувшему на платформу переднюю часть туловища и торопливо перебирающему многочисленными конечностями клопу, она с разворота запустила в него ржавое и мятое ведерко. Описав дугу, оно ударилось о верхний край панциря, над глазными щелями и мандибулами, выплеснув фонтан черной маслянистой жидкости. Своды тоннеля сотряс оглушительный полу-визг, полу-рык. Ослепленное чудовище неуклюже завалилось назад, конвульсивно щелкая в воздухе клешнями, боком свалилось с платформы и завертелось волчком, расшвыривая вокруг обломки разбитого автомобиля.

– Мазут!.. Молодец, Брунгильда!

Оставалось только поражаться хладнокровию, с которым телохранительница приметила прицепленное где-то ведерко и проверила содержимое цистерны.

Но нельзя было терять ни секунды. Я наклонился, сцепив руки у колена характерным жестом. Принцесса мгновенно поняла, и наступила босой ногой, словно собираясь подняться в седло. Толчок, и она уже оказалась на высокой надгусеничной полке, протягивая руку мне. Нерешительно поймав ее, я подпрыгнул, закинул колено и выпрямился рядом с Грегорикой. Не успел я оглянуться, как справа появилась Брунгильда. Судя по тому, как вздымалась ее рельефная грудь, игры в салочки и пробежка с ведром от хвостовых цистерн заставили поднапрячься даже ее.

– Если башенные люки заперты, придется опять прятаться, – предупредил я.

Прыгнув с полки на решетку моторного отсека, я перешагнул через округлый глушитель, забрался выше и выпрямился на просторной крыше башни, осматриваясь. Как ни печально, но даже мазут не сумел остановить чудовище надолго. Оно уже перестало вертеться, и, поклацав мандибулами и несколько раз втянув и выставив обратно глаза на стебельках, повернулось к танку. Почти физически чувствуя его тяжелый взгляд, я схватился за ручку на крышке правого, прямоугольного люка и рванул. Открылся! Снизу ударил луч фонаря, но вступать в переговоры было некогда – я быстро подтолкнул принцессу, не отрывая глаз от медленно раскрывающихся клешней. Помедлив еще секунду, клоп снова бросился на танк.

– Скорее!

Подстегнутая криком Грегорика головой вперед нырнула в люк, а я, оглянувшись на забирающуюся в правую пулеметную башенку телохранительницу, повторил маневр. Спустя мгновение удар по крышке люка заставил его с грохотом захлопнуться, едва не придавив мне пятки.

– Ой-ей-ей, – тонко запищал кто-то внизу, – слезьте с меня!

– Простите, Алиса, но меня прижали, не получается, – виновато ответила принцесса, отталкиваясь от меня коленками.

Перепутавшись руками и ногами, мы застряли среди каких-то стальных кронштейнов, полок, спинок сидений. Лихорадочно прыгающий свет фонаря и яростные удары снаружи, встряхивающие танк, отнюдь не добавляли порядка. Ничего не видя, я уцепился одной рукой за зубчатый погон башни, а под другую само собой попалось что-то матерчатое. Двинув ладонь дальше, я обнаружил под тканью мягкую выпуклость, и был вознагражден приглушенным грудным вскриком:

– Ай...

– Извините, госпожа Госпич. Я не нарочно.

– Н-ничего... ничего страшного...

– Виноват. Слушай, Алиса, дай сюда фонарь.

– Чуть не раздавили, и еще фонарь им давай, – капризно ответила она, но все же послушалась.

С нормальным освещением мы через пару минут все же сумели расположиться так, чтобы не сидеть друг у друга на головах.

Боевое отделение танка, выкрашенное изнутри серой краской, было достаточно просторным и очень, очень уютным – особенно теперь, когда за броней снаружи бесновался разъяренный панцирный клоп. В верхней части башня была овальной, и напротив угловатого казенника пушки располагалась большая ниша с амбразурой – корма башни. Над головами наблюдались два люка – круглый наводчика, и прямоугольный командирский. Два высоких сидения, под которыми располагались вертикальные вращающиеся барабаны под снаряды, и одно откидное ниже, почти у самого покрытого рифленой резиной полика, вращающегося вместе с башней, завершали интерьер, если не считать кассету под снаряды и ящик для стреляных гильз под казенником. В передней части подбашенного отделения виднелся широкий проход в следующее отделение – управления. Там, посередине, на кресле механика-водителя сейчас лежала так и не пришедшая в сознание София, а справа и слева виднелись еще два отсека, занятые сидениями для пулеметчиков, управляющих малыми башенками, и стойками для пулеметных магазинов. Всего экипаж танка состоял из шести человек – как раз столько, сколько нужно. В этом можно было усмотреть счастливое предзнаменование.

Пожалуй, это было единственное, чему можно было порадоваться, потому что невидимый отсюда панцирный клоп продолжал вымещать свое разочарование: навалившись на платформу, раскачивал танк, скреб и царапал по броне клешнями, кажется, пытался сбить малую башенку и даже откусить ствол пушки. Потревоженная полувековая пыль кружилась в дрожащем луче фонаря, брякали незащелкнутые фиксаторы пустых снарядных гнезд на бортах башни, раскачивались висящие на шнуре наушники.

– О-он... он не вскроет нас, как консервную банку? – жалобно вопросила Алиса.

– Нет, гардариканская броня ему не по зубам. Если мне не изменяет память, средний крейсерский танк Т-28, в котором мы имеем честь сидеть, несет дюймовую броню по бортам и полуторадюймовую спереди. Чтобы справиться с ней, требуется консервный нож посерьезнее, чем у нашего настырного знакомца.

– Вы помните названия гардариканских танков времен Великой войны? – удивилась отличница, поправляя очки.

– Грешен. С юных лет интересовался этой тематикой, и с тактической стороны, и с технической. Это ведь были весьма интересные конструкции, знаете ли. Четыре разных вида подвески – свечная, пружинная, балансирная, и, наконец, торсионная.

– Но какой в этом практический смысл? Прошло полвека, появилась новая техника...

– Вы удивитесь, но танков больше не строят. Зачем? Так что второе поколение послевоенных бронемашин – что гардариканских, что либерийских – осталось последним. Правда, кто-то утверждал, что гардариканцы уже успели переосмыслить опыт зимнего конфликта и начать проектирование новых танков, но... Науфрагум поставил точку... ой!

Особенно яростный удар чуть не заставил меня прикусить язык.

– Броня броней, но что, если он свалит танк с платформы? – поинтересовалась принцесса.

– Двадцать пять тонн стали – это не так-то просто.

– Но муравьи поднимают груз в тридцать раз больше своего веса.

– Хм. Едва ли соотношение сохранится для гигантских насекомых. Могу поклясться, что чудище не справится с трехсоттонной поклажей.

– Скорее всего, вы правы, но...

– А если он просто будет караулить снаружи?

Словно в ответ на вопрос Алисы, шум снаружи прекратился.

– Типун тебе на язык.

– Нет, и вправду? Мы не завтракали, и вчера не поужинали... и пить хочется.

Короткий спазм в желудке при одном упоминании завтрака подтвердил, что недооценивать подобную угрозу не стоило. То, как Весна инстинктивно облизнула пухлые губы – тоже. Алиса продолжала, и градус сдерживаемой пока истерики в ее голосе быстро нарастал:

– Жук будет просто ждать, и ждать, пока мы не проголодаемся и не вылезем сами, ему даже ломать не нужно этот твой стальной панцергроб! Что с него толку, если он не может ездить? Или стрелять?! Чертовы танчики, я всегда их ненавидела, с детства! У тебя по комнате было не пройти, чтобы не наступить на эту дрянь! У нормальных мальчишек на стенках футболисты и голые красотки, а у тебя всякая бронированная гадость и паровозы! И что? Помогло это тебе, а? Отвечай, помогло?!

Ответить мне было нечего.

– Что же ты не заведешь мотор? Почему не раздавишь гусеницами мерзкого жука? Сочинял же в детстве геройские истории, как спасаешь всяких там дурацких изнеженных принцесс от похотливых железных драконов и пиратских танчиков с черепами и костями! Ну, почему сейчас не спасешь?!

Принцесса быстро придержала занесенную уже руку Брунгильды – та дисциплинированно подалась назад – потом страдальчески и сочувственно изогнула бровь.

Алиса всхлипнула и разрыдалась, закрыв лицо ладонями. Грегорика задумчиво проговорила:

– В самом деле, если бы танк смог двигаться...

Ничего не говоря, я взял фонарь, наклонился над хрипло дышащей Софией, лежащей поперек кресла механика-водителя, и посветил на приборный щиток. Потребовалось какое-то время, чтобы найти среди многочисленных циферблатов шкалы вольтметра и амперметра. Ориентируясь по надписям, я покрутил центральный переключатель, потом переключатель зажигания, пощелкал включателем лампочек подсветки.

– Прошло пятьдесят лет. Аккумуляторы мертвы, естественно, ни питать лампочки, ни вращать стартер не в силах. Хотя, сдается мне, что на некоторых танках стояла еще и система запуска сжатым воздухом... да, кажется, как раз вот этот пультик, – я щелкнул ногтем по одному из двух манометров, торчащих слева от щитка. – Но чтобы завести двигатель, нужно разобраться с топливной системой, продуть фильтры, проверить прокладки, смазать все, подкачать топливо... это не быстрое дело. И, конечно, нужен нормальный доступ в моторный отсек. А получить его можно только...

Танк снова слегка вздрогнул и качнулся на рессорах. Алиса и Весна схватились друг за друга и взвизгнули, хотя на этот раз создавалось ощущение, что чудище старалось действовать осторожно и даже незаметно.

– ...Только разобравшись с нашим негостеприимным членистоногим хозяином.

– И вы действительно понимаете в этих механизмах, господин Немирович? – уточнила принцесса. Она старалась, чтобы вопрос не прозвучал излишне недоверчиво, но не преуспела.

Внутренний голос немедленно встрял с ироническим замечанием: "О-о, ваше высочество, вам несказанно повезло. Второго такого специалиста по антикварному механическому барахлу, как ваш покорный слуга, в жизни не сыскать. Возрадуйтесь".

Гхм, гхм. Сам себя не похвалишь...

– Немного, ваше высочество. Но дело не в этом. Если завести двигатель, мы смогли бы потягаться с чудищем, но чтобы это сделать, нужно вылезти и работать снаружи.

– Замкнутый круг?

– Да. И порвать его можно только...

– Победив чудовище?

Я вздохнул.

– Знать бы еще, как именно. Задача не для механика, к коим я себя скромно причисляю. Скорее для рыцаря или паладина.

– Вы тоже играли в "Драгон ланс"? Еще обязательно нужен клерик и маг, а пригодился бы и вор, конечно, – вдруг улыбнулась принцесса.

– Ого! Соберем сбалансированную партию, ваше высочество! Игрывали и мы, игрывали... Механика, как класса, не существует, но разумно будет приравнять его к магу. К магу поддержки. Транспортировка там, вспомогательные заклинания, все такое. Это буду я. Паладин, отважный борец с Огромными Вражьими Крабами, у нас есть, – я поклонился Брунгильде.

– Давайте я буду друидом, – предложила Грегорика. – Мне к лицу зеленый цвет.

– Верно, – подхватил я. – Алису назначим воришкой, пусть тырит сокровища. София, естественно, бард, хотя и противоположных нашей партии убеждений, а вот госпожа Госпич... хммм...

– Можно, я буду звездочетом? – робко подняла руку Весна.

– Отлично. Все роли распределены. Итак, как технический маг, я сразу должен вспомнить, что наша славная, пусть и не самая сбалансированная команда, сидит в танке, боевой бронированной машине, предназначенной для поражения противника огнем и гусеницами. Гусеницы по вышеуказанным причинам отпадают...

– А огонь? – вклинилась принцесса. – Вот же пушка. Смотрите, какая большая.

– Тут есть проблема. Посмотрите себе под... э-э-э... под сидением.

Грегорика грациозно провернулась на четверть оборота, убрав гладкие стройные лодыжки, и заглянула под свое командирское сидение. Там обнаружилась вертушка с шестью гнездами для снарядов. К сожалению, совершенно пустыми.

– Осторожнее, о защелки можно поцарапаться... и, хм, порвать чулки. Как видите, беда в том, что танк не укомплектован боекомплектом. Кроме пушки тут должны быть еще четыре штатных пулемета, но, увы, нам не повезло – не осталось ни одного.

– Значит, победить дракона нам не суждено, – огорченно подытожила принцесса. – Если здесь нет снарядов...

– ...То они есть в другом месте!.. – торжествующе заявил я, глядя на вскинувшуюся Брунгильду. Естественно, ей в голову пришла та же самая мысль.

– ...В другом месте? – принцесса удивленно подняла брови.

– Отважная Брунгильда даже успела вручную запустить таким снарядом в членистоногого мерзавца. Две предыдущие платформы нагружены боеприпасами, и, надо сказать, сейчас там большой-пребольшой беспорядок.

– Я принесу, – решительно заявила телохранительница и привстала.

– Лучше мы сделаем это вдвоем, – остановил я ее. – Вы отвлечете внимание чудища, а я прошмыгну под вагонами. Там все знакомо – ползал уже.

– Справлюсь одна, – насупившись, отрезала телохранительница.

– Во-первых, там могут быть патроны не только для этой пушки, но и для других систем. Хотя и похожие, но гильза длиннее, и в эту камору не влезут, – терпеливо разъяснил я. – Их не различить, если не знаешь. Во-вторых, учтите, даже один патрон – то есть, снаряд с гильзой – весит фунтов двадцать пять. Уворачиваться от клешней с такой штукой под мышкой будет крайне неудобно. Да и вообще, таскать тяжести – мужское дело.

Телохранительница недовольно хмыкнула, но не стала спорить.

– Давайте-ка выясним, что творится снаружи. Как-то подозрительно тихо, – продолжил я. – Так, позвольте-ка... – пробравшись мимо потеснившихся девушек к левой стороне башни, я оперся на колено Брунгильды и картер механизма ручного поворота башни и приник к закрытой толстым пуленепробиваемым стеклом наблюдательной щели. Потребовалось довольно много времени, чтобы сориентироваться в слабых отблесках света со стороны портала. Однако это стоило того. Оказывается, преследователь продемонстрировал недюжинную смекалку: убедившись в бесполезности чисто силовой тактики, перешел к тактике засадной. Последний толчок, судя по всему, происходил от того, что клоп встал на дыбы, опираясь на край платформы и борт танка, и занес правую клешню высоко вверх, держа ее точно над крышей башни, возле люков. Теперь он терпеливо ждал, пока добыча снова попытается выбраться из невкусной бронированной скорлупы. Пучок осторожно шевелящихся ногочелюстей, раздвоенных острыми щипцами, и странных волосяных щеток, обрамляющих ротовое отверстие буквально в паре футов от моего лица – к счастью, за броней и триплексом – заставил меня сглотнуть, давя рвотный рефлекс.

Повернувшись к Брунгильде, я жестом предложил ей взглянуть и заметил:

– Подстерегает. Левая клешня как раз сбоку от дверцы механика. Черт, как грустно, что нет донного люка.

– Люк правой башенки.

– Да, пожалуй, туда ему будет тянуться неудобно. Но этого мало... нужно как-то его отвлечь... Маг-механик должен что-то придумать, – продолжил я, опять перелез через вжавшуюся в спинку сидения Алису и снял со спинки сидения механика один из двух красных баллонов с готической надписью "Огнетушитель тетрахлорный". Потряс, прислушиваясь к обнадеживающему бульканью.

– Если мне опять не изменяет память, то тетрахлор используется не только в огнетушителях и холодильниках, но хорош для выведения пятен и даже, представьте себе, как инсектицид. Брунгильда, попробуйте повертеть ту ручку на погоне башни, только легонько.

Телохранительница, по обыкновению не говоря ни слова, взялась за рукоять механизма поворота башни. Ее плечи напряглись, раздался глухой скрежет, и верхняя часть пространства, в котором мы сидели, немного провернулась вправо относительно стенок боевого отделения. Вместе с башней вращались сидения, и даже пол.

– Отлично. Жаль, ствол пушки коротковат, но сойдет. Давайте действовать так....

Еще несколько минут, сопровождавшиеся непростыми рокировками и переползаниями друг через друга среди угловатого холодного железа, – и все было готово.

Забравшись в левую пулеметную башенку, где, как и во всех остальных гнездах, к сожалению, не было заметно ни следа штатных пулеметов, я выглянул в прицельное отверстие броневого яблока, потом покрутил ручку механизма поворота. Он тоже пошел со скрипом, но башня все же провернулась. Видимо, давным-давно истлевшие техники смазывали механизмы и трущиеся поверхности на совесть.

Плавно развернув башенку влево, я остановил ее точно напротив жвал затаившегося в засаде членистоногого, вставил в гнездо для пулемета сосок огнетушителя и со всей силы дернул за рычаг. Пару секунд ничего не происходило, и мое сердце уже упало, но потом баллон задергался, зашипел и изверг белоснежную струю – точно в пасть чудовищу. Снаружи донесся яростный рык, и танк снова дернулся.

Одновременно Брунгильда, сидевшая на месте наводчика, завертела ручку на колесе горизонтальной наводки. Башня сначала ушла немного вправо, а потом покатилась обратно, набирая инерцию. Короткий ствол орудия все же достал край панциря наполовину взобравшегося на танк членистоногого и набранной от веса всей башни инерцией отбросил его назад. Снаружи громыхнуло, и, раскрыв люки, мы увидели, как панцирный клоп, скрипя и конвульсивно дергая ножками, елозит на спине, неуклюже пытаясь перевернуться обратно. Пышная белая пена булькала между ногочелюстей и разбрызгивалась хлопьями.

– Вперед!

Брунгильда выпрыгнула из верхнего люка, спрыгнула с лобового листа и побежала по краю следующей платформы вперед, к голове состава, стараясь оставаться на виду у чудовища. Я тихо вышмыгнул из люка механика, невидимого с земли, спрыгнул на противоположную сторону путей, и на цыпочках поспешил в обратную сторону, туда, где валялись ящики с боеприпасами.

Что происходило с другой стороны состава, я не видел, но, судя по раскатистому реву, скрипу панциря и топоту, членистоногий гад все же сумел перевернуться и в весьма плохом настроении погнался за Брунгильдой.

Выполнение моей задачи не заняло много времени – добежав до громоздящихся высокой горой снарядных ящиков, я сбросил наполовину оторванную крышку с первого попавшегося, не трудясь расстегивать металлические запоры. Внутри, зажатые между деревянных реек с полуцилиндрическими вырезами, поблескивали старой латунью длинные трехдюймовые снаряды. Интересно, почему в Гардарике, давным-давно принявшей метрическую систему, снаряды так и остались в дюймовом масштабе? Вместо удобной цифры 3 гардариканские военные получили аж трехзначное миллиметровое число – 76,2. Сейчас меня, правда, интересовали не миллиметры и дюймы, а то, что было написано на гильзе. На вооружении стояли несколько разных трехдюймовых пушек и снаряды от одной модели не всегда подходили к другой. Ошибка окажется для нас фатальной. Как же тут разобраться?.. Наверху, первой строчкой стояло УШ-353Д. Наверняка код выстрела – то есть снаряда и гильзы с зарядом вместе.

Внизу – несколько дробных чисел:

4/1СВ – 4/40-Т

6 – 40 – 39

Понятия не имею, что это значит.

Но вот средняя строка – 76-27 – похоже, это как раз то, что меня интересует. Танковая пушка, которой вооружен Т-28, называлась... кажется, КТ-27. Точно! Повезло, это именно те снаряды, которые нужны.

Ухватив две увесистые, смазанные подсохшим солидолом чушки, я тяжело побежал обратно. Пятидесятифунтовая тяжесть гнула к земле, но я старался ступать тише. Рассвирепевший клоп наверняка убежал за Брунгильдой, забыв обо мне. С другой стороны, он уже продемонстрировал весьма приличную смекалку – могу поклясться, что догадался: если впереди мелькает стройная длинноногая фигурка в черном платье с кружевной оторочкой, догнать ее все равно не удастся. Зачем зря тратить силы – это любому клопу понятно. Хотелось бы и мне быть таким же стремительным, ловким и уверенным в себе, как наша прекрасная воительница.

Мысли мои были прерваны самым грубым образом. Донесшийся спереди оглушительный звон и содрогание бетонных стенок тоннеля свидетельствовали, что в нашем безупречном плане что-то пошло не так. Когда за силуэтом танка я увидел медленно встающую на дыбы двухосную платформу, в этом уже не могло быть никаких сомнений.

Сообразительный панцирный гад не стал, как раньше, лазить за Брунгильдой с одной стороны путей на другой, а сделал ход конем – вцепился клешнями и разом перевернул платформу, воспользовавшись тем, что она была нагружена не тяжелыми ящиками, а какой-то колесной повозкой с креплениями, держащими длинную толстую трубу, закрытую с одного конца и снабженную шарниром. Телохранительница, не ожидавшая такой атаки, едва успела спрыгнуть с платформы и вывернуться из-под катящейся с протяжным металлическим громом трубы. Что самое печальное, лежащая на боку поперек тоннеля платформа преградила ей дорогу к спасению, а членистоногий, торжествуя, уже наступал на загнанную в угол добычу, широко расставив клешни. Я похолодел. Казалось, Брунгильде осталось жить всего несколько мгновений, и уже ничто не в силах спасти ее.

Но я недооценил отважную девушку. Мгновенно сориентировавшись, она упала ничком и нырнула в трубу, имевшую в длину футов пятнадцать и диаметр около четырнадцати дюймов – точно по ширине ее плеч и бедер. Секунду спустя клоп хищно сцапал трубу острыми клешнями и попытался перекусить. Завизжала сталь, но труба выдержала. Членистоногий поднял ее повыше и затряс, тщетно пытаясь вытряхнуть упрямицу. Повертел в клешнях, поднес к глазкам, стараясь заглянуть внутрь. Потом с размаху бросил на бетон. Труба с протяжным вибрирующим звоном подпрыгнула и откатилась в сторону. В следующую секунду на нее опять обрушились удары громадных клешней, словно в кузнице.

Не отрывая глаз от картины безжалостного убийства, я, словно во сне, пролетел последние метры, оставшиеся до танка. Время растянулось, точно резина, а я лез, цепляясь за фальшборт, совал через люк длинные скользкие снаряды в руки бледной, как мел, принцессе. Ее губы прыгали, а в глазах плескался ужас.

Рукоять затвора никак не хотела сдвигаться с места, и я рвал ее, пока не понял, что надо нажать на предохранитель от случайных выстрелов. Поршень вышел и повернулся, открыв тускло поблескивающее жерло, которое тут же перекрыло латунное донце гильзы.

Потом перед глазами возникло перекрестье телескопического прицела с заборчиком-шкалой внизу. В окуляре заскользили неясные тени платформ и вагонов, потом стена тоннеля. Нащупав колесо привода вертикального наведения, я с хищной радостью увидел угол панциря, потом открытый торец трубы и половинку клешни, пытающуюся трубу расковырять. Опустив перекрестье еще немного, я со всей силы нажал на педаль правой ногой.

Труд неизвестных гардариканских оружейников не пропал даром – даже спустя пятьдесят лет ударник исправно разбил капсюль и поджег пороховые макаронины. По ушам ударило, точно палкой, танк качнулся на пружинах подвески. Я впился глазом в окуляр и... по коже продрало морозом. Панцирь покрыла сеть мелких трещинок и сколов, несколько членистых лапок торчали разлохмаченным живым мясом... но членистоногий был жив. Свалившись на левый бок и выронив трубу, он задергался, потом снова вскочил на ноги, крутанулся на меня, выставив вперед клешни в оборонительной стойке.

Как такое могло получиться? Двенадцатифунтовый снаряд, вылетевший из ствола со скоростью более тысячи футов в секунду, должен был, если не пробить туловище насквозь, то разворотить панцирь и убить гада. Промахнуться было невозможно, да и враг все же понес некоторый ущерб. Но это был не снаряд, а осколки... точнее, шрапнель.

Так вот в чем дело! Я ведь читал в справочнике, что дистанционные трубки шрапнельных снарядов поставлялись с завода с установкой на картечь, то есть на взрыв снаряда сразу же после вылета из ствола и поражение противника снопом из 260 свинцовых пуль. Так и получилось, потому что я совсем забыл об этом.

– Стоп! – заорал я, оторвавшись от окуляра прицела. Принцесса совершенно самостоятельно открыла затвор – надо же, догадалась, как это делается – и уже выпрямлялась со снарядом в руках. Кашляя от кислого порохового дыма, кольцами ползущего из открытого казенника орудия и коробки гильзоулавливателя, куда свалилась стреляная гильза, я выхватил у Григорики снаряд, зажал между колен и принялся судорожно отвинчивать колпачок. Пальцы скользили и срывались, пот заливал глаза. Освободив, наконец, внутренний конус, я прищурился, разыскивая на шкале литеры Уд – "установка на удар". Вот они! Повернув дистанционное кольцо как надо, я навинтил колпачок обратно и одним толчком дослал патрон в камору. Грегорика мгновенно захлопнула затвор и припала к пулеметной амбразуре, глядя наружу. Куда делось ее обычное спокойствие и необидная, но непробиваемая отстраненность?

Прицел исправлять почти не потребовалось, потому что членистоногий лишь попятился, продолжая озираться – он не мог понять, что произошло. Наверняка, это был первый раз, когда по нему стреляли из пушки.

Ладно, вот тебе и второй.

Новый выстрел вдавил барабанные перепонки, и вот теперь-то трехдюймовая пушка показала, на что способна. Снаряд проломил панцирь прямо под глазными щелями и несильно лопнул внутри, выбросив наружу фонтан кровавой жижи. Клоп подпрыгнул, рухнул на брюхо и несколько раз конвульсивно подтянул членистые ножки. Потом они расслабились, клешни разжались в последний раз... и все утихло. Только из дальнего конца тоннеля вернулось гулкое эхо.

– Скорее!..

Грегорике не нужно было объяснять, что делать – она уже распахнула незапертый люк и выпрыгнула наружу, взмахнув располосованным подолом платья. Я последовал за ней через круглый люк наводчика, стараясь покрепче сжимать зубы – просто чтобы бешено колотящееся сердце не выскочило наружу.

Не помню, как прыгал с высокого танка и с платформы. Но мы пролетели двадцать ярдов за пару секунд. Обежав все еще фонтанирующий кровью труп членистоногого, я упал на колени у тяжелой трубы, откатившейся далеко в сторону. При ближайшем рассмотрении это оказался ствол крупнокалиберного орудия или, скорее, миномета, судя по отсутствию нарезов и тонкости стенок.

– Хильда! Хильда, ты жива?! – отчаянно закричала Грегорика в черное жерло.

Ответа не было.

– Неужели... Хильда, ответь мне, Хильда!!!

– Дайте я.

Отодвинув ее в сторону, я вытянул вперед руки и полез в орудийный ствол. Голова прошла нормально, но плечи сжало так, что нельзя было вздохнуть. Поняв, что дальше не пропихнуться, я изо всех вытянул руки в темноту. Но даже кончики пальцев не смогли нащупать ничего, кроме гладкой пушечной стали. Пришлось попятиться и вылезти обратно.

– Не выходит. Попробуйте вы.

Принцесса кивнула – губы были решительно сжаты, но из зеленых глаз брызнули слезы – и нырнула в дуло. У нее дело пошло гораздо лучше. Грегорика была на дюйм меньше ростом, чем Брунгильда, и их фигуры были очень похожи. Ну, разве что бюст принцессы чуть-чуть выразительнее. Да и талия, переходившая в амфорные изгибы, оказавшиеся у меня прямо перед глазами, потоньше. Я понял, почему не преуспел – Грегорика вошла в ствол плотно, как пробка в бутылку. И как только она еще умудряется ползти?

Нарочно отвлекая себя посторонними мыслями, я ждал, страшась того, что откроется в следующее мгновение. Наконец, когда снаружи остались только колени, принцесса на пару секунд замерла. Потом энергично задергала ногами, вытянув в струнку босую ступню. Я снова схватил ее за щиколотки и осторожно потянул. Ей богу, звук был почти как от откупоренной бутылки.

Когда я целиком вытащил Грегорику, тянувшую наружу телохранительницу, она мотнула головой, отбросив с лица растрепавшиеся волосы, и простонала:

– Боже мой, она не двигается... неужели!?..

Перехватив щиколотки Брунгильды, мы выдернули ее наружу. Телохранительница была бледна, из носа и изо рта сочилась кровь, а глаза были зажмурены, словно с усилием. Но на запястье билась жилка, а высокая грудь под моей ладонью опустилась, приподнялась, снова опустилась...

– Жива. Она дышит, ваше высочество.

– Какое... какое счастье...

Грегорика уложила голову телохранительницы себе на колени, осторожно отерла платком кровь на губах телохранительницы.

– А это не...

– Нет, наверное, она прикусила губу, когда ствол летал туда-сюда. Это нестрашно. Но...– я помедлил.

– Не поймите превратно, но придется, что называется, распустить руки, – продолжил я, и, не дожидаясь ответа, начал быстро и деловито ощупывать тело Брунгильды на предмет переломов, судорожно пытаясь вызвать из памяти преподанную нам на курсах первой помощи последовательность, которой следовало руководствоваться. Нет, я не собирался давать волю воображению, но на лбу как-то сама собой выступила легкая испарина, когда ладони заскользили по длинным ногам.

– Вернее всего было бы ожидать трещин или переломов конечностей, ребер или позвоночника. Таковых, кажется... кажется, переломов все-таки нет. Хотя за отсутствие трещин я бы не поручился. Ссадины на коленях, локтях и бедрах. Синяки, и, естественно, сотрясение. Легкое, надеюсь.

Внутренний голос, естественно, не дремал:

"Ого, да наша воительница может запросто взять приз на любом конкурсе красоты. И заметь, какая гладкая кожа. Определение "нежная", пожалуй, тут не подойдет, зато эластичность на самом высшем уровне. А какие упругие мышцы! Тренированные, но не перекачанные, и не жесткие, как можно было бы ожидать..."

"Чего ты там можешь ожидать, охальник?!" – не выдержав, возмутился я.

"Как чего? Нельзя недооценивать мир осязания. Глаза, слух, обоняние – все это отлично, но ведь и тактильные ощущения – важнейший элемент непринужденного межличностного общения. В конце концов, даже разговаривая с собеседником-мужчиной, многие берут его под ручку и прогуливаются, прогуливаются. Что же говорить про общение с дамами? Глаза могут обмануть, а вот если пощупать, как следует..."

"Заткнись лучше. Неужели мое второе "я" только об этом и думает?"

"Будь уверен, дружок. Только об этом. Ладно, молчу, молчу..."

Брунгильда судорожно, со всхлипом втянула воздух и открыла глаза. Напряглась и попыталась сесть, но принцесса удержала ее. Поняв, кто это, телохранительница разжала стиснутые кулаки, но повернула голову, напряженно озираясь, и выдавила:

– Г-где... где?..

– Ш-ш-ш. Все хорошо.

– Куда?..

– Чудовище уничтожено. Отдохни, Хильда, ты заслужила. Ты отвлекла его, а господин Немирович нашел снаряды и... Все уже позади. Но, если бы не твоя отвага!..

– И везение, – добавил я. – Очень ценю вашу самоотверженность – в конце концов, ей и я обязан жизнью – но вам все же надо быть осторожнее, Брунгильда. В другой раз не взваливайте на себя всю ношу. Достаточно было дразнить гада издалека, не бросаясь ему прямо в клешни. Даже если бы он отвлекся на меня, я сумел бы поиграть с ним в прятки под платформами. Не нужно было так рисковать.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю