Текст книги "Тревога (СИ)"

Автор книги: Тимофей Печёрин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Но что это даст? Только то, что преступление Крянева (в отличие от его визави) на камеру таки попадет.

– Не знаю, как ты это сделал… – начал Алексей, но тип в зеленом пальто его перебил.

– Не думали же вы, уважаемый Алексей свет Павлович, что я пришел сюда, чтобы дать засадить себя в кутузку, – были его слова, – и неужели вы посмели подумать, что мое появление здесь случайно. Что вам просто повезло. Показали вам предполагаемого преступника, а вы – хоп и увидели его в толпе. Фантастическое везение! Холмс и Пуаро от зависти бы лопнули. Но нет, разочарую вас, Алексей Павлович. Ваша удачливость примерно такая же, как у среднего представителя вашего вида. Возможно, и немного поменьше… Юлю Демушкину помните?

Алексея передернуло от воспоминаний, на душе мгновенно сделалось муторно. Тогда как собеседник его продолжил – с все той же якобы любезной, но на деле гнусной улыбочкой:

– И да: не бывает у нас случайностей.

– Тогда что?.. – не понял Крянев.

– Отойдем, где людей поменьше, – не то предложил, не то распорядился человек в зеленом пальто. И не говоря больше ни слова, даже не оглядываясь, свернул в один из боковых коридоров. Алексей последовал за ним, хотя понимал, что приятной их беседа точно не будет.

В коридоре действительно покупателей оказалось всего ничего. Два человека, да и те далековато. И шли куда-то по своим делам, к чужим разговорам, очевидно, не прислушиваясь.

– Хотите знать, зачем я здесь, – начал тип в зеленых одежках вполголоса, – так я скажу. Ради вас, Алексей Павлович, ради вас. Предупредить вас, что лучше бы вам воздержаться от участия в этом поиске. А еще лучше – вообще держаться от отряда «Тревога» подальше. Не то пожалеете.

– Это что, угроза? – Крянев нахмурился.

– Ой, ну что вы! Конечно же, нет, – его собеседник даже руками всплеснул, будто пораженный недалекостью Алексея. – Причинить вам вред мы не можем. Непосредственно, по крайней мере. А вот предупредить…

– «Мы»… «у нас», – припомнил Крянев, – на «вы» себя называете? Как Голлум из «Властелина колец» или самодержец какой-то. Не самые, так сказать, подходящие примеры для подражания.

Человек в зеленом пальто усмехнулся.

– Даже на ваши попытки оскорбления и насмешки трудно сердиться, – произнес он затем, – они же такие трогательные в своей неуклюжести, так забавно промахиваются. Все равно, что злиться на ребенка за его шалости.

Но уже в следующее мгновение с его лица слетело благодушие. А голос зазвучал предельно серьезно.

– Вы вот биолог, Алексей Павлович, – начал тип в зеленом пальто, – не берусь судить, сколько знаний вы профукали, разменяв на попытки привить простые истины малолетней шелупони, для которой, кстати, вы не человек вовсе, а что-то вроде занозы. Но о такой штуке, как естественный отбор должны помнить.

– Допустим, – не понял Крянев. Разговор этот раздражал его, как любой другой разговор и вообще любое занятие, не спешащее становиться понятным.

– Так неужели вы думаете, что это под силу одному? – изрек его собеседник. – Обеспечивать тот самый отбор, о существовании которого я вам напомнил? Особенно когда в него так активно вмешиваются. Этот ваш отряд… и не только.

Если заявлением этим он надеялся пристыдить Алексея, то получилось не очень. Во всяком случае, никаких угрызений совести учитель не чувствовал.

– Поэзией интересуетесь? – внезапно спросил человек в зеленом пальто.

Крянев нахмурился. Еще больше непонимания он не любил резкий переход с темы на тему.

– А это здесь при чем? – недовольно вопрошал он.

– А при том, уважаемый Алексей свет Павлович, что поэтам порой удается ухватить самую суть. Да изложить ее потом настолько коротко, точно и понятно, что выкладки и рассуждения ученых покажутся бреднями шаманов, не тех грибов переевших. Вот например…

И человек в зеленом пальто с чувством продекламировал:

 
Лодейников прислушался. Над садом
Шел смутный шорох тысячи смертей.
Природа, обернувшаяся адом,
Свои дела вершила без затей.
 

Особенно он выделил голосом: «Природа, обернувшаяся адом». Буквально смаковал эту фразу.

 
Жук ел траву, жука клевала птица,
Хорек пил мозг из птичьей головы,
И страхом перекошенные лица
Ночных существ смотрели из травы.
 

Здесь он с подчеркнутым наслаждением и восторгом выделил: «И страхом перекошенные лица».

А Кряневу на двух последних строчках вспомнились детские трупы-мумии, которые они со Змеем обнаружили в подвале заброшенного дома. Да, лица у тех тоже были отнюдь не веселые.

– Почему обернулось адом то, что вообще-то изначально проектировалось как райский сад, – вернулся его собеседник к прозе, – на этом останавливаться не буду. Лучше поясню, какая в этом роль вашего… отряда. Вы как бы вламываетесь в сад и говорите: «Так, хорек, не смей птичку трогать. И ты, птица, отстань от жука. А жук – отвали-ка от травы, пожалуйста. Вообще все трое, пшли вон. Солнечными лучами питайтесь. И не мешайте траве расти. Пусть хоть весь сад… вся планета зарастет травой, мы только рады будем».

– Интересные рассуждения, – Алексей попытался добавить в голос сарказма, – но есть одно «но». Люди – не трава.

– Ой-ей! – снова вплеснул человек в зеленом пальто руками в притворном огорчении. – Какое па-а-афосное заявление! Мы, мол, не трава, но венец природы. А вы допускаете, уважаемый биолог, что трава… простая сорная трава может тоже себя венцом природы считать? Просто в силу примитивности своей и ограниченности даже не подозревая о других сущностях. Более высокого порядка. И которые рады травой полакомиться.

Крянев снова вспомнил Змея. Вспомнил и тварь, скрывавшуюся под именем Света и имевшую внешность девушки-продавщицы. Тварь… не то паразита, не то хищника. На которую Змей не так давно безуспешно охотился.

– То есть… правильно ли я понял, – начал Алексей, – вы утверждаете, что мы занимаемся каким-то неправильным и неестественным делом. И просите отойти с дороги. А дети и старики пусть пропадают…

– Правильно, да не совсем, – услышал он в ответ, – во-первых, в природе ничего так просто не пропадает. Для кого-то они действительно теряются, но для кого-то находятся. Кому-то пользу да приносят.

И снова Кряневу вспомнился злополучный подвал, полный мумий.

– Во-вторых, – продолжал человек в зеленом пальто, – вы… лично вы, Алексей Павлович, еще ничем таким не занимаетесь. Но будете заниматься, как вы правильно подметили, неправильным и неестественным делом, если продолжите в том же духе. Не перестанете крутиться слишком близко от тех, кто уже этим делом, неестественным и неправильным занят. А то как же? Небось, думали, что этот ваш отряд – просто игра типа «Зарницы» для бородатых мальчиков и девочек бальзаковского возраста? Игра, которую, если надоест, всегда можно бросить?

– А разве не так? – не понял Алексей.

– Не так, – отвечал его собеседник. – И когда вы это поймете, будет уже поздно точка невозврата пройдена. Вернуться к прежней жизни уже не получится. Поэтому вот мое «в-третьих». Я не прошу вас, Алексей Павлович. Но предостерегаю. Не связывайтесь с отрядом «Тревога». Есть много более приятных способов потратить силы и время. Приятных… и безопасных.

– Благодарю за столь трогательную заботу о моей судьбе, – теперь сарказм просто сочился из голоса Крянева, – но у меня к вам остался всего один вопрос. Где Витя Сиропкин?

– Вы так ничего и не поняли, – со вздохом и укоризной произнес человек в зеленом пальто.

И не говоря больше ни слова, двинулся прочь. Алексей попытался было догнать его, но недавний собеседник шел слишком быстро. Слишком быстро вышел из коридора в фойе, где очень скоро затерялся в толпе покупателей.

* * *

Некоторое время спустя… минут пятнадцать или чуть больше, люди на парковке перед торгово-развлекательным центром «Гренада» стали свидетелями забавной сцены.

Какой-то низенький мужичонка, одетый в зеленое и выглядевший малость старомодно, отплясывал посреди парковки. Танцем назвать его занятие было нельзя. Движения человечка в зеленом выглядели довольно хаотично, но при этом были настолько сложными, настолько требовали ловкости и гибкости, что один из зевак, попытавшийся было за ним повторять, почти сразу признал поражение.

Не было и музыки, под которую бы двигался человек в зеленом. Взамен он сам что-то бормотал себе под нос.

Среди свидетелей странного поведения этого человека нашлись желающие снять его на видео. Для Ютуба, Тиктока, Инстаграма. Куда-нибудь под хэштэгом #забавное или #РаноПсихаВыписали. В результате у двоих видео получились мутными на грани полной неразличимости – будто снимали сквозь грязное стекло. А еще у одного новенький смартфон уже на первых секундах съемки приказал долго жить.

Тем временем почти в километре отсюда водитель грузовика отвлекся на ворону, со всей дури влетевшую в лобовое стекло. И не заметил, как проскочил на красный сигнал светофора.

Мелкое нарушение правил… сравнительно мелкое. Но оно могло стать крупным. Кабы Алексей Крянев, переходивший в эти секунды улицу, не успел попятиться вместо еще одного шага вперед по «зебре».

Но Алексей успел – какое-то шестое чувство подсказало ему это сделать, спасло его. Благодаря чему грузовик лишь обдал ветром и теплом от собственного нагретого кузова, проносясь мимо.

Вздох колоссального облегчения вырвался из груди Крянева, в которой отчаянно билось всколыхнутое сердце. И вспомнились слова, сказанные ему накануне человеком в зеленом пальто.

«Причинить вам вреда мы не можем. Непосредственно, по крайней мере».

А если через посредников? Не верилось в свете этого Алексею, что едва не случившееся столкновение с грузовиком (на пешеходном переходе, при зеленом свете!) могло быть случайным.

Вспомнил Крянев наконец, и кого ему напомнил человечек в старомодном зеленом пальто и шляпе. Точнее, не человечек… не представитель рода людского.

Стоило лишь увязать его внешность и надпись, которую Алексей видел на экране компьютера Вити Сиропкина.

Точнее, приведенное авторство надписи. Лепрекон…

«Лепрекон, блин! – с досадой подумал Крянев, уже перейдя на другую сторону улицы и стоя на автобусной остановке. – Да как я сразу не сообразил. Ведь именно такими их и принято изображать. Только где твой горшочек с золотом, Лепрекон? От такого разве что ночной горшок получить можно… с соответствующим содержимым».

* * *

Встречу устроили в одной из многочисленных закусочных имени полковника Сандерса. За один столик напротив Алексея присели товарищи по предыдущим поискам. Невысокая, но эффектная брюнетка с пышными волосами – Бланка. И Змей – парень в своей неизменной красной бейсболке.

– Итак, – начал было Крянев, но Змей его перебил.

– Подожди, – попросил он, – хотя бы пару минуток. Еще не все в сборе.

Пришлось подождать, но оно того стоило. Алексей это понял, едва увидев четвертого участника встречи. Точней, участницу. Высокую рыжеволосую женщину примерно его лет. В узких джинсах, лиловой атласной блузке, а поверх нее – короткой кожаной куртке. Расстегнутой по случаю теплой погоды.

Крянев помимо воли засмотрелся на такую красотку, пока та подходила к их столику. И уж потом, как биолог, сообразил, что это организм посылает ему тревожные сигналы. Мол, давненько ты, бро, ни с кем не встречался из прекрасного пола. Разово с географичкой за сорок из своей же школы да подшофе – не в счет.

– Кажется, сегодня выпадет снег, – заявил Змей, так прокомментировав ее появление, – или я ослепну. Ведь я увидел нашего инфорга живьем. А не просто как голос в телефоне или ник на форуме. Привет, Пифия!

– Да ладно. Я же все-таки не леди Годива, – усмехнулась та, присаживаясь рядом с Алексеем. – Привет!

А Крянев перешел к своей истории.

– У этого Лепрекона на Ютубе канал, – посетовала Бланка по окончании рассказа, – с кучей подписчиков. И Телеграм-канал есть. Как бы учит жизни малых сих. Ключевое слово «как бы».

– Интересно, почему ни то, ни другое еще не заблокировали, – сказал Алексей, – а самого автора вообще не замели. Опознав на видео его рожу.

– А рожу он и не светит, – ответила ему Бланка, – даже на Ютубе. Просто картинку какую-нибудь пускает, а за кадром его голос. Причем сильно измененный.

– А насчет блокировки, – добавил Змей, – пока тех, кто за это отвечает, поставят в известность. Пока они согласятся, что да: контент действительно вреден, и лучше к нему народ не допускать. Пока, наконец, соответствующее решение завизирует начальство. Да вредный контент… каналы эти успеют на другой адрес переместиться не на раз. А мы на второй круг переходим: ставим в известность, дожидаемся согласия, дожидаемся визы от начальства.

– Не говоря о том, – сказала Бланка, – что чаще блокируют конкретное видео, а не целый канал.

– Эх, Ластика бы побеспокоить, – Змей вздохнул, – стерла бы к чертям этого Лепрекона из реальности.

– Не поможет, – подала голос Пифия, – он же просто воплощение… одно из многих. Просто форма. Очередное вместилище… для одной и той же силы.

– Которая хочет зла, но всегда совершает благо? – вспомнил невесть откуда цитату Крянев.

– Если бы, – с грустью возразил ему Змей, – но увы, не наш случай. Эта сила зла желает, и зла, как правило, добивается. Вспомни хотя бы, что стало с Юлей Демушкиной.

Последнее предложение было лишним. Алексей не то что вспомнил тот, закончившийся катастрофой поиск – он его до конца и забыть-то не смог. Хотя рад был бы.

– Вопрос, чего хочет именно это ее… воплощение, – проговорил Крянев. А про себя подумал, что их беседа на посторонний взгляд мало-помалу скатывается к бреду. Пуще безумного чаепития из «Алисы в стране чудес».

– Ясно чего, – отвечал Змей, – того же, что и любое другое воплощение, включая так называемую Свету. Сила им нужна всем, тварям адским! Сила. А получить ее можно только у нас. Существ, одновременно живых и являющихся носителями разума.

– Все равно не понимаю, – сказал Алексей, – ладно Света. Но здесь-то вроде другой случай. Лепрекон не похищал Сиропкина… вроде. И даже вреда не причинил. Так каким образом он мог от него силой набраться?

– Пожалуй, я могу ответить на этот вопрос, – начала Пифия знакомым Кряневу по телефонным разговорам деловым тоном, – видите ли, с подобными… сверхъестественными сущностями люди успешно контактировали в древности. Когда не были обременены знаниями, и тем более не пытались возвести из них бумажную стену, чтобы от этих сущностей, труднопостигаемых, ею отгородиться. Тогда люди признавали не только их существование, но и вред, который эти существа приносили. А чтобы вреда было поменьше, действовали одновременно примитивно и до предела практично. По принципу «ты мне – я тебе».

– Жертвы приносили, – поняла Бланка, и Пифия, кивнув, продолжила.

– Да, как бы подкармливали силой эти сущности, – были ее слова, – чтобы не трогали. А желательно пользу приносили. При этом не всякие места, что важно, годились для жертвоприношений. Только особые точки… и зоны, где пересекаются потоки мистических энергий. Или просто уже скопилось много духовной энергии… желательно, негативной, чтобы привлечь выходцев из потустороннего мира. Как мух привлекает известно что.

– И где ближайшая из таких зон? – в нетерпении вопрошал Алексей.

– Не поверишь, – отвечала Пифия, – но у нас в городе.

И с этими словами достала айпад, открыла на нем Яндекс Карты, принялась водить по экрану пальцем. Потом остановилась и, поставив гаджет на столик перед остальными участниками встречи, ткнула пальцем в одну из точек на карте города.

– Хм… знакомое место, – произнесла Бланка, склонившись над айпадом и прочитав адрес.

Затем взяла свой телефон, полистала там что-то, почитала. И выдала:

– Раньше там цыгане жили. Хибарки их стояли. И было их кладбище. А что еще раньше, сказать не могу, но тоже вряд ли что-то шибко приятное. Однако особенно плохо стало где-то лет двенадцать тому назад. Когда место это решили застроить.

– Почему-то я не удивлен, – хмыкнул Змей.

– Фирма, взявшаяся за это дело, вскоре обанкротилась, – продолжила Бланка, – вроде бы за счет других проектов, вроде бы этот был ни при чем. Но факт оставался фактом: стройку заморозили не меньше, чем на год. После этого еще несколько застройщиков попробовали свои силы… с все тем же результатом. Некоторые даже к работам не успели приступить. Не могли найти подрядчика. Суды сотрясались от исков обманутых дольщиков, а тем временем в строящемся доме не все этажи даже успели возвести. И не все подъезды. Притом, что домов таких запланировано было три.

– Однако, – только и мог сказать Алексей, – и что теперь на том месте?

– Разруха, – отвечала Бланка, продолжая листать смартфон, и, очевидно, ища фотографии. – Грязь. Строительство остановлено. Из охраны разве что бездомные собаки, привыкшие прятаться там от дождя. Ну и еще забор. Который, однако, на непреодолимость Великой китайской стены, как ты понимаешь, не претендует.

– Неплохое укромное местечко для жертвоприношений, – прокомментировал Змей, – никто не увидит. И даже не услышит твоих криков.

– О, не совсем так, – заметила Пифия, – Лепрекон же сказал Алексею, что непосредственно… то есть, своими руками причинить вред человеку не может. Не могли это и духи, требовавшие жертв. Другое дело, что могли насылать непогоду. Или несчастные случаи.

– Как со мной, – напомнил Крянев почти с обидой. Вспомнив едва не сбивший его грузовик.

– Но соль в том, что убить человека, предназначенного в жертву, тоже должен человек. Только так злой дух мог получить силу.

– Но если такого второго человека нет… – начал Змей.

– …то сойдет и самоубийство, – закончила его мысль Пифия. – Не зря в ряде конфессий оно считается грехом. Действительно, чем еще считать поддержку хтонических сил. Пусть даже неосознанную. Все равно как террористам оружие поставлять.

– В свете этого, – сказала Бланка, – трудно считать совпадением, что эта заброшенная стройка превратилась в самое популярное в городе место для суицида. Этим и привлекла мое внимание… профессиональное второй раз, причем повод вышел еще горячее. Восемь случаев только за год. Причем все подростки. И кто знает, скольких из них именно Лепрекон подбил на это… ну или сила, за ним стоящая.

– Я иду туда, – заявил Алексей, поднимаясь из-за столика.

– А я думаю, что тебе не лишней будет помощь, – подхватил Змей, присоединяясь к нему.

– Ну а я сегодня на машине, – последовала их примеру Бланка, – могу подбросить.

После чего обратилась к оставшейся сидеть Пифии:

– Не говори ничего. Мы сами скажем, как только новости появятся. Жди.

* * *

Проснулся Витя Сиропкин в каком-то полутемном помещении… подвальном, судя по тому, что свет в него проникал только через узенькие оконца под самым потолком.

Пол был завален пустыми бутылками, сам Витя обнаружил себя на ржавой раскладушке, не блещущей чистотой. И был благодарен уже за то, что никто не составил ему компанию. А то известно, что за контингент захаживает в подобные места. Бомжи, забулдыги или даже наркоманы. Встретиться с такими, да еще под одной крышей было так себе удовольствием.

А вот как он попал в этот подвал, Витя не помнил. Но если удивился, то не очень. Вообще, после встречи с человеком в зеленом пальто его трудно было чем-то удивить. Особенно после гостеприимно осветившейся перед ними обоими «Гренады» посреди ночи, после услужливо ожившей кофе-машины.

А скоро удивление вовсе обещало стать для Сиропкина категорией столь же чуждой, столь же лишенной смысла, как музыка для глухого. Потому что разговор вчерашний… то есть, скорее, уже сегодняшний с тем типом в зеленом пальто Витя помнил отчетливо. И потому столь же четко представлял себе, что нужно сделать.

В общем смысле – требовалось прийти в определенное место и… сделать там кое-что. После чего равнодушные родители, недружелюбные сверстники, презирающие девчонки уже не будут для него значить ровным счетом ничего. Не смогут ни обидеть его, Витю Сиропкина, ни огорчить, ни вообще навредить хоть как-то. Он их всех переиграет.

С такими ободряющими мыслями Витя слез с раскладушки. Затем поднялся наверх и вышел из старинного дома, возведенного примерно век назад. А теперь обшарпанного и, судя по мутным стеклам на окнах, не очень-то заселенного.

Сиропкин осмотрелся. День был в разгаре, и яркий день, хоть и прохладный. Зато воздух был наполнен свежестью, жарким летом обычно не доступной.

Светило солнце, под лучами которого уже начавшая желтеть листва смотрелась подчеркнуто нарядно. На несколько секунд мальчик даже залюбовался ближайшими деревьями. И глядя на красоту, чуть не усомнился – а правильно ли поступает. Вернее, собирается поступить.

Но быстро отогнал эту предательскую мысль. Разумеется, правильно. Без вариантов. Не сдаваться же на милость родителям и прочим обидчикам. Как и остальным людишкам, способным лишь загаживать мир вокруг себя. Включая всю его красоту.

Эта часть города, где он проснулся, Вите была незнакомой. Но – что удивительно, мальчик точно знал, куда идти. В какую сторону двигаться, чтобы попасть в нужное место. Стоило только расслабиться и одновременно перестать глазеть по сторонам, провоцируя мозг на бесполезные мысли, как нужное знание пришло.

Еще, насколько помнил Сиропкин, идти следовало не кратчайшим путем, а зигзагами. Избегая оживленных улиц и вообще людных мест. Потому что его уже искали. А найдя, как правильно подметил человек в зеленом пальто, обещали спустить в унитаз все усилия мальчика быть независимым. Самостоятельно распоряжаться собственной жизнью… и не только жизнью.

По этой причине Вите ни в коем случае не следовало даже пытаться спрашивать у прохожих, как пройти туда-то и туда-то. Хотя, с другой стороны, зачем спрашивать-то? Если он и так все знает.

…Все то время, пока Витя Сиропкин петлял по улочкам и переулкам города, выбирая из них те, что побезлюдней, за ним неотступно следил, выглядывая чуть ли не из-за каждого поворота, низенький человек в зеленом пальто. Вернее, существо, таким человеком притворявшееся. И известное как Лепрекон.

Итак, Лепрекон незаметно следовал за Витей, пока тот заводной куклой брел по городу навстречу собственной незавидной судьбе. В затылок не дышал – необходимости не было. Зато не упускал из виду его тощую спину.

Когда же Сиропкин, наконец, добрался до брошенной стройки, когда нашел брешь в окружавшем ее заборе и прошмыгнул туда, Лепрекон удовлетворенно ухмыльнулся. И даже шляпу ненадолго снял – словно воздавая дань уважения удачливому мальцу.

Под шляпой пряталась пара небольших рожек. Собственно, из-за них Лепрекон никогда не ходил на людях с непокрытой головой.

А вот когда пару минут спустя к стройке подъехал автомобиль, и из него вылезли три человека… включая знакомого ему Алексея Крянева; когда эти трое к тому же полезли в ту же самую брешь в заборе, Лепрекон уже не обрадовался. Напротив.

Следовало остановить этих людишек, наглых и пронырливых как домовые мыши. Но для начала Лепрекон нацепил шляпу обратно.

* * *

В каждом из пяти подъездов многострадального дома успели возвести разное количество этажей. Отчего этот долгострой издали напоминал огромную диаграмму.

Куда менее забавным и безобидным дом выглядел вблизи. Таращась темными пустыми окнами да чуть ли не попирая небо верхними этажами (там, где их успели возвести, конечно), он казался этаким зловещим замком. Владением какого-нибудь графа Синяя Борода, Дракулы или семейства Ашеров. Даже небо в этот ясный день было мрачнее над стройкой и ее окрестностями. Меньше голубого цвета, больше серого.

Внизу картина была не радостнее. На земле то тут, то там валялся строительный мусор, который никто не спешил убирать; ржавели какие-то механизмы. А стены покрывала зловещая вязь граффити – самозваных автографов, оставленных малолетними шалопаями. Которые всегда были рады застолбить таким способом любую стену. И тем самоутвердиться перед другой шайкой такой же юной шпаны.

– Хм… и куда дальше? – Змей в нерешительности озирался посреди брошенной стройки.

Попавший под влияние Лепрекона мальчик почти наверняка отправился в один из подъездов злополучного дома. Вопрос, в какой?

– Можем разделиться, – предложила Бланка, – скажем, ты мог бы начать с подъезда, крайнего слева…

Тем временем Лепрекон, находившийся по другую сторону забора, сделал несколько пассов руками, одновременно приплясывая на месте. И пробормотал вкрадчиво, еле слышно:

 
Смотрю, как струится порочность твоя
Сквозь чащу лесную, корявость ствола,
 

В следующую секунду четырем кабысдохам разной степени лохматости надоело просто так слоняться по территории стройки, наслаждаясь теплым деньком. Встрепенувшиеся все как один, они со злобным лаем кинулись к тому месту, где находились трое поисковиков.

Дворняги появились так внезапно – выскочили из-за углов дома – что Бланка даже вскрикнула от неожиданности и испуга. Мужчины оказались повыдержаннее.

Крянев почти машинально подобрал с земли обломок кирпича. И уже одним этим обескуражил небольшую собачью стаю. Нет, лаять они не прекратили. Но предпочли для пущей сохранности держать дистанцию.

Не растерялся и Змей.

– Давайте! Кто первый? – выкрикнул он, размахивая перед собой руками. – Смотрите… укусите – отравитесь.

Тем временем Лепрекон продолжил свои дикие пляски вместе с декламацией, сделавшейся немного громче:

 
И дерева душу, и дух естества.
Я – твой любовник, и я – твой слуга,
 

Притом, что собаки, облюбовавшие стройку, по-прежнему не спешили нападать, им на помощь уже мчались собратья из окрестностей. О чем свидетельствовал многоголосый лай, доносящийся издали. И становящийся с каждой секундой все ближе.

Сколько обещало прибыть дворняг, предсказывать никто из поисковиков не взялся бы. Но все трое понимали, что устоять против большой стаи вряд ли получится.

В этот раз первой сообразила, что делать, Бланка.

– Иди-ка сюда. Ко мне, – ласково проговорила она, присев на корточки и обращаясь сразу к четырем собакам вражеского авангарда.

Дворняги нерешительно замахали хвостами, продолжая, впрочем, лаять. Затем одна из них, умолкнув и еще интенсивнее виляя хвостом, подошла к Бланке. Потянулась к ней мордой. Женщина осторожно ее погладила, держа, однако ладонь строго над головой псины – как бы обозначая доминирующее положение.

Голос Бланки в то же время звучал приветливо, мягко:

– Привет, красавец. Ты тут не видел двуногого мальчика… нашего человеческого щенка? Худенький такой.

Издав короткий скулящий звук, пес дернул мордой в сторону… кажется, второго подъезда справа. Затем, опустив хвост да не переставая им трясти из стороны в сторону, направился обратно к своим. Вид имея унылый и обескураженный.

Остальные собаки обступили его – не то ренегата, не то парламентера. Принялись обнюхивать, помахивая хвостами. И на время забыв про вторгшихся в их владения двуногих.

– Невероятно! – воскликнул Алексей Крянев, так впечатлила его сцена общения пса и Бланки. И особенно, как кабысдох ответил ей.

– Привыкай, – весело молвил Змей, – у нас у каждого в отряде есть своя фишка. У меня яд, как уже говорил. А Бланка умеет быть убедительной и со всеми добиваться взаимопонимания.

Алексей кивнул, вспоминая, как ему самому легко было общаться с этой симпатичной брюнеткой во время поиска в Локтево. Только ли способствовала тому ее привлекательная внешность?

– Когда-нибудь и у тебя какая-нибудь изюминка появится, – добавил Змей, – если останешься с нами, конечно. Может, скоро…

Лай сбегавшихся с окрестностей дворняг напомнил об их приближении.

– Время не теряйте, – сухо молвила Бланка, – я пока собак отвлеку. А вы…

– Уже иду, – сказал Крянев веско и кинулся к подъезду, на который, насколько он понял, и указал четвероногий «собеседник» Бланки.

Подойдя и посмотрев вверх, Алексей понял, что определенный резон в том, чтобы выбрать для самоубийства именно этот подъезд, у Вити имелся. Девять этажей подъезда были уже возведены, десятый остался не достроен. Стены были, а вот до крыши и перекрытий дело не дошло. Зато в соседнем подъезде успели построить только три этажа. А от четвертого были только торчащие вверх прутья арматуры.

Множество прутьев. Обещавших превратить в решето любого, спрыгнувшего туда.

– Ну а я вокруг погляжу, – сказал Змей, – потому что неспроста это собачье вторжение. Сердцем чую… а также печенью, почками и кишечником. Неспроста.

В подъезде царил полумрак. В воздухе пахло цементом… а еще, конечно отходами чьей-то жизнедеятельности. Хоть собак тех же, хоть человеческими.

Лишенные дверей проемы, ведущие в квартиры и лифтовую шахту, превращали внутренности подъезда в лабиринт. Но Крянев на входы в квартиры едва обернулся на ходу. Понимал: не было смысла искать там Витю Сиропкина, поскольку самому Сиропкину ни к чему было там прятаться. Во-первых, он не прятаться сюда пришел. А во-вторых, лучшим способом самоубийства самому Алексею казалось забраться как можно выше и спрыгнуть на арматуру соседнего подъезда.

В шахту лифта Крянев, правда, заглянул. Посветив фонариком смартфона. И, не обнаружив к облегчению своему на дне шахты человеческого тела, скорее кинулся к лестнице.

Пока у забора продолжал бесноваться, входя в раж, Лепрекон:

 
…Стальные копыта по скалам бегут,
Сквозь солнцеворот в равноденственный блуд.
 

Внезапно семя, похороненное под фундаментом дома, стремительно проросло. Росток рванул вверх, с необычайной быстротой вытягивая из почвы влагу и питательные вещества. Набирая рост и силу.

Трещина пробежала по бетонному полу первого этажа. Мгновение спустя, раздвигая ее, на волю вырвался исполинский побег – длинный как лиана. Но в отличие от тропических лиан бывший куда устойчивей. Прекрасно сохранявший вертикальное положение и без точек опоры в виде стены или ствола другого дерева.

Но в то же время побег не был лишен и гибкости. Которая позволила ему, обогнув пару пролетов, настигнуть бегущего по лестнице человека. И почти обвиться, ухватив того за ногу.

– Ух… ч-черт! – пробормотал на ходу Алексей, едва успев увернуться от хватки этого монстра растительного мира, способного вызвать панику у самого Линнея. Да, отталкивая побег ногой, ускорил бег по ступенькам.

А Лепрекон уже не бормотал – ревел торжествующе:

 
Беснуюсь, насилую, рву, раздираю
Под солнцем весь мир. Без конца и без краю…
 

И движения в пляске его сделались настолько стремительными, что даже глазом не поймать.

Дом содрогнулся весь. Пошла трещинами плита межэтажного перекрытия – на шестом этаже, до которого едва успел добраться Алексей. Зашаталась и лестница. Заходил ходуном пол лестничной площадки, до которой Крянев добрался буквально секунду назад. Пришлось, ни мгновения не теряя (даже чуток дух перевести), перескакивать на следующий лестничный пролет.

«Блин! И как потом спускаться?» – мелькнуло в голове Алексея, когда пролет предыдущий начал разваливаться буквально у него на глазах. Как вафля в руках рассыпался.