Текст книги "Тревога (СИ)"

Автор книги: Тимофей Печёрин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

– Н-нет, нет, – пролепетал этот отброс, отпуская коляску и пятясь прочь. За ним двинулся и второй, поддерживая своего мгновенно поседевшего, но еще живого друга.

Вскоре все трое скрылись за ближайшим поворотом. А девушка с коляской пошла дальше.

* * *

На следующий день

К набережной, как оказалось, Алексей подъехал не один. Еще на остановке заметил и узнал парня, знакомого по прошлому поиску. Двадцать с хвостиком лет. Красная бейсболка, надетая козырьком назад, и тем еще более его молодившая. Небольшая сумка на плече, из-за которой можно было принять его за молодого художника.

Вспомнилось и погоняло… ах, простите, позывной парня. Змей.

– А-а-а, помню-помню, – узнал и Змей Крянева, шагнув ему навстречу, – Локтево, поиск Михаила Рощина. Ну, как дедушка… простите, дядя?

– Получше, – уклончиво молвил Алексей, обмениваясь рукопожатием с парнем в бейсболке. О том, что дядя Миша, по крайней мере, больше не пытается уйти из дома в неведомые дали, распространяться малознакомому человеку не стал.

– Ладно, перейдем к делу, – не стал и Змей настаивать, – хорошо, что нас двое. Орка с собой?

«Какого орка?!» – так и захотелось воскликнуть Кряневу. Ну, не успел он привыкнуть к сленгу поисковиков! Однако ж, по крайней мере, вовремя сдержался. Вспомнив, что речь идет просто об ориентировке на пропавшую девочку.

– В телефоне, – отвечал он, продемонстрировав соответствующий файл на экране смартфона.

– Может, это и лучше, – сказал Змей, – в конце концов, распечатанными они нужны, чтобы их на столбы вешать… на стены. Но мне все равно удобнее в бумаге.

С этими словами он полез в сумку и достал оттуда свернутый лист бумаги. Ориентировку на Юлю Демушкину.

– А как насчет фрагмента записи? – спросил Змей затем. – Ну, с камеры, Юлю на набережной зафиксировавшей?

Здесь Крянев смутился. Руками развел. Потому что не до конца разобрался с функционалом сайта «Тревоги». Из-за этого даже не подумал ни скачать означенную запись, ни хотя бы поискать, где она находится. Ну а если говорить начистоту, просто поверил, что Юлю Демушкину действительно видели на набережной. И ему даже в голову не пришло, что и само по себе это видео могло помочь в поиске.

– Эх, молодо-зелено, – усмехнулся Змей, правильно истолковав растерянность Алексея. Учитывая, что сам был младше Крянева раза в полтора, прозвучало это наполовину иронично, наполовину абсурдно.

Но только на первый взгляд. Ибо далеко не всегда опыт исчисляется количеством прожитых лет.

– По крайней мере, ты не один, – продолжал парень в бейсболке, – по крайней мере, судьба послала меня.

И с этими словами достал из сумки еще один лист. Ориентировку при этом сунув обратно.

– И, по крайней мере, я сделал скриншот, – подытожил он. – Что скажешь?

Та легкость, с какой коллеги по поиску переходили на «ты», была еще одной чертой участников отряда «Тревога», к какой Крянев не успел привыкнуть. Но, хотя его и коробила некоторая фамильярность собеседника, Алексей решил, что дело важнее. И потому без лишних слов взял листок из рук Змея.

На листке был распечатан фотоснимок… точнее, кадр из видеозаписи. Маленькая худенькая девочка в футболке и коротеньких штанишках шла по мощеной гранитными плитками набережной. На заднем плане еще маячила табличка. Один из барельефов, посвященных истории города.

В свое время к этим барельефам и скульптурным композициям Крянев водил на экскурсию свой класс. Ну, для которого был руководителем.

– Значит, так, – начал он, – видишь это, на заднем плане. Аллея скульптур и памятных знаков на тему истории. Она находится на этом берегу, который почему-то называется правым.

Действительно, река, разделявшая город, изгибалась настолько причудливым образом, что определить, где правый берег, где левый, было попросту невозможно. Без точки отсчета, по крайней мере. А ее, точку эту, каждый из городских районов определял по-своему.

– Здесь, то есть, – Змей уже держал наготове телефон с открытой на нем картой набережной и ткнул пальцем где-то между мостами, обычным и пешеходным. – Тогда как живьем охранник видел ее вот тут.

Он ткнул немного западнее – ближе к пешеходному мосту.

– Не уточнил только, раньше или позже, – добавил поисковик затем.

– Думаю, позже, – сказал Алексей, – обрати внимание: эта стена с барельефами расположена ближе к югу. А поскольку на снимке девочка смотрит направо, идет она на запад. Шла, точнее.

– Браво, Шерлок! – воскликнул Змей не то с иронией, не то действительно обрадовавшись.

Затем добавил, уже серьезней:

– А если так, то вариантов у нас три. Первый – Юля продолжит путь по этой части набережной. До самого конца. Где монастырь, а главное – бывшая промзона. Хм, заброшенная по большей части.

С этими словами он подвигал пальцем по карте на экране. Переходя к западному, точнее, северо-западному краю набережной. И к соседствующим с ним местам. Скоплению каких-то сооружений, на карте выглядящих серыми как стая крыс. Складов, бараков, ангаров. А дальше и вовсе пустое пространство.

– Если так, то это будет катастрофа, – признался Змей, – вдвоем мы, конечно, можем наведаться в эту промзону. Но девочки там либо уже нет, либо есть, но вряд ли еще живая. На собак бездомных нарвалась… могла нарваться – на целую стаю. Или на маньяка… на нелегалов, других криминальных личностей. А если повезло… если проскочила, то попала в эту пустошь. Практически за пределами города. Тут и лес неподалеку.

– То есть не избежать масштабных поисков, – понял Крянев, еще раз вспоминая Локтево, – с кучей народу. «Лиса-1», «лиса-2», работаем на отклик…

Змей кивнул и продолжил:

– Вариант два лучше, но ненамного. Юле нашей надоело мерить шагами набережную, и она поднялась в город, решив побродить там. Минус в том, что тогда она может быть где угодно. Город большой. И область поиска сильно расширяется. Но есть и плюс. В конце концов, в городе безопаснее. Народ везде ходит. И девочка вполне может встретить на пути доброго неравнодушного человека. Который если и не потащит ее за ухо обратно домой, так хотя бы узнает в ней ребенка с орки. Да Пифии позвонит… или сразу в полицию.

– Но есть и третий вариант, – напомнил Алексей.

– Его бы я назвал «оптимистичным», – сказал на это Змей, – Юля поднялась на пешеходный мост и перешла на другой берег. С недавних пор там тоже набережную построили. Но главное: район поблизости – это частная застройка. Не так много народу там живет. И все друг друга знают. Каждый – обязательно чей-то родственник, друг-приятель, любовник или собутыльник. И если появляется кто-то новый, не из местных, его сразу замечают.

Потом добавил:

– И не такой, кстати, этот район обширный. Нам вдвоем его обойти – до вечера времени точно хватит. А потом другие подтянутся.

– Может быть, – согласился Крянев, – только не будет ли это как в анекдоте? Ну, где человек искал ключи под фонарем, потому что там светлее?

– Не-а, – Змей усмехнулся. – Тут другое. Тут, если и не найдем, так хотя бы сузим область поиска. Тоже польза… какая-никакая.

Алексей пожал плечами, а парень в красной бейсболке продолжил.

– К тому же задачу нужно выбирать по силам, – были его слова, – первоклашек же не заставляют интегралы решать. И человеку с загипсованной ногой лучше не пытаться отбивать чечетку. А как я уже сказал, варианты один и два нам вдвоем не потянуть.

– Что ж, – согласился Крянев, – что-то в этом есть… действительно. В конце концов, и эволюция идет от простого к сложному, и методики преподавания так же построены. Но, как понимаю, есть еще один довод.

– На самом деле да, – ответил Змей несколько смущенно, явно не ожидая от новичка такой прозорливости, – я с Пифией… ну, инфоргом пообщался, прежде чем сюда ехать. Ну и она пару слов сказала именно в пользу третьего варианта. Что в промзону Юля полезет вряд ли. Уж больно неприятное место, а она хоть и дите, но не идиотка. И ни к чему ей по большому счету подниматься в город. Если только она не захотела вернуться домой. А как видим, она не захотела. Пифия… ты ее знаешь как Инну, правильно подметила, что когда нечем заняться, люди перемещаются с городских улиц на набережную. А наоборот – если дела таки появились. Наконец, на другом берегу есть скейтпарк и батут. Факторы притяжения для маленьких детей.

– А разве Демушкина увлекается катанием на скейтборде? – не понял Алексей.

– Это вряд ли, – было ему ответом, – судя по тому, что мать хватилась ее почти через сутки, их семью трудно назвать благополучной. В противном случае стала бы Юля убегать из дому в такую рань. Так что ей не до увлечений. Дожить бы хотя бы до подросткового возраста. Просто… ну, как бы объяснить. Детям не зря нравятся такие вещи… вроде скейтпарка того же. Ее могло тянуть туда подсознательно. Как птиц на юг.

– Ага. Может и ее ведет кто-то или что-то, – Кряневу снова вспомнилось Локтево и тогдашние слова Змея.

Но, видимо, как-то не так он это сказал. Не тем тоном… возможно, ирония в голосе прозвучала. Отчего парень в бейсболке вмиг нахмурился.

– Тоже может быть, – произнес он предельно серьезно, если не мрачно, – и шуточки-подколки здесь неуместны. Не говоря уж о том, что тебе самому пришлось работать в связке с Орфеем. Странно, что после этого в тебе сохранилась капля скепсиса. Точнее, веры во всякие якобы научные догмы… или вообще в стереотипы бытового сознания. Которые то отрицают, се отрицают. Только потому, что это никто не доказал и не подал на блюдечке. Желательно в разжеванном виде.

– Профессия обязывает, – вздохнул Алексей.

– О, и только-то? – Змей усмехнулся. – Тогда не парься. Сам я по профессии продавец-консультант. В салоне связи. И мне данный факт совершенно не мешает. Надеюсь, не помешает и тебе. Итак, ты в деле?

Разумеется, последний вопрос был риторическим.

* * *

По другую сторону пешеходного моста, чуть ли не у самых, ведущих на него, лестниц внимания Крянева и Змея привлекли три фудтрака. Да и трудно было их не заметить даже слепому. Очень уж громко рычали генераторы, питавшие эти передвижные ларьки.

– Конкуренция, действующая модель, – прокомментировал Змей, отмечая близость их расположения как к лестницам (где люди ходят), так и друг к дружке. – И они же – дополнительный фактор, способный притянуть сюда ребенка. Потому что если кто-то в детстве не любил сладкое, он родился взрослым.

– А ведь они могли видеть Юлю, – предположил Алексей, – продавцы, я имею в виду. Наверняка рано начинают работу.

– Кто как, на самом деле, – молвил на это Змей, – сколько ни конкурируй… даже за время, все равно найдется тот, кто раньше всех встанет, раньше других подъедет и откроется. Хотя поспрашивать можно.

– Интересно… неужели их полиция не допрашивала?

– Может и допрашивала, – его собеседник хмыкнул, – но формально. Глубоко не копая. С такой установкой, что если свидетель говорит: «нет, не видел», то так оно и есть. А продавцы могли отнекиваться только потому, что им связываться неохота. Не то ведь, чего доброго, могут в отделение вызвать. Потом в суд. Геморрой тот еще. А так вроде бы не при делах.

Потом, немного подумав, добавил:

– А вот нам, напротив, как раз могут и помочь. Мы же люди простые, форму не носим. Итак, какой из них берешь на себя?..

– У меня идея получше, – сказал Крянев.

Пока его спутник говорил, он успел глянуть в сторону близстоящей церкви. И приметить нищего у ворот. Пожилого тощего мужичонку с потемневшей от долгого стояния на солнце кожей.

– Продавцы могут и перед нами скрытничать, – говорил Алексей, направившись к церкви, Змею, зашагавшему следом. – Даже покрывать друг дружку. Тогда как этот человек – сторона явно незаинтересованная.

– Умно, – только и мог ответить его спутник.

Зато дойдя, собственно, до церковных ворот, он сориентировался быстрее.

– Что, кто рано встает, тому Бог дает? – обратился Змей к нищему, ловким движением пальцев бросая десятирублевую монету в пластиковый стакан, который тот держал в руке.

Монета приземлилась с легким позвякиванием. Нищий перекрестился, пробормотав: «от души».

– Всяко бывает, – затем молвил он, к беседам не шибко расположенный.

Но Змей не сдавался.

– А вот скажи, не видал ли ты тут девочку? – спросил он. – Вот такую. Вчера… и вообще.

С этими словами достал из сумки и развернул ориентировку. Нищий сразу оживился.

– Да как не видел! – сказал он уже на полтона громче. – Как раз вчера утром тут и ходила.

– Крутяк! – сказал Змей, вскидывая руку с выставленным большим пальцем и торжествующе улыбаясь.

Приятно же, когда твои предположения подтверждаются.

– А куда пошла, не видел? – спросил он затем.

– Не-а, – нищий вздохнул, – заметил только, что к ларькам тем подходила. Точнее, во-о-он к тому. Он тогда первым приехал. Видите? Ну, на котором всякие вкусности нарисованы. Вроде еще с продавщицей парой слов обменялись.

Теперь улыбка Змея вообще растянулась от уха до уха. Впору стало менять позывной на Чеширского Кота.

– С продавщицей, значит, – глаза его хищно сверкнули, – спасибо, вы нам очень помогли.

И добавил еще монетку в его стакан.

– Вы полиции об этом рассказывали? – напоследок спросил Алексей.

И хотя тоже подкрепил свой вопрос парой пятаков, переместившихся из кармана в стакан, ответил нищий уже с куда меньшим энтузиазмом.

– Кому? Ментам что ли? – молвил он угрюмо. – Нет уж, они меня не трогали, и я к ним не полез. Не заметили меня и ладно. Да и вообще… это ж зашквар конкретный. Как после этого пацанам в глаза смотреть?

* * *

– Интересный дядечка, правда? – сказал Змей, когда они оба, с Кряневым, возвращались к фудтракам. – Так и не поймешь сразу. То ли несчастный человек. Достойный всякого сочувствия. То ли просто очередной юнит теневой экономики. По понятиям живущий.

– Одно другому не мешает, – изрек в ответ Алексей.

А сам вспомнил, как десять с чем-то лет назад, на заре его педагогической карьеры и еще до того, как школа перешла на электронные журналы и дневники, там разоблачили одного предприимчивого ученика. Который навострился подделывать оценки в классном журнале. Успешно и почти безошибочно воспроизводя и почерк разных учителей, и их подписи. Причем учился этот ловкач хорошо. И собственную успеваемость таким жульническим способом не исправлял – не было необходимости. Но принимал заказы от одноклассников по сходной цене.

Тоже одно другому не помешало тогда – хорошо учиться и ловить рыбу в мутной воде.

– В любом случае, теперь отвертеться им там будет сложнее, – сказал Змей, прибавляя шагу.

Увы, энтузиазм его несколько подувял, когда, добравшись до фудтрака, украшенного изображениями пончиков и конфет, поисковик не увидел никакой девушки. За окошечком сидел парень его возраста.

Но сдаваться Змей не собирался.

– Здравствуйте, – обратился он к продавцу, несколько обескураженный, но все еще уверенный в успехе, – а девушек никаких с вами не работает?

– Света разве что, – было ему ответом, – только сегодня…

– «Сегодня» – это ладно, – перебил Змей, – вы вот скажите, вчера эта Света работала?

– Да, вчера была ее смена. А что… познакомиться хотите?

– Типа того, – поисковик хмыкнул, – как с ней связаться?

– Да никак! – выпалил продавец с раздражением. – Не отвечает ее телефон. Как будто выключен. А самой увольнение грозит. Да и сама по себе неконтактная.

– Ну хотя бы адрес ее сказать нам можете? – вклинился Алексей. – Мы ищем…

– Кого бы вы ни искали – не могу, – сказал, как отрезал продавец, – не знаю потому как. Да и кто вы вообще такие? Почему интересуетесь? Коллекторы?

Возможно, к этой Свете этот парень был неравнодушен, сообразил Алексей. И хотя симпатичная коллега наверняка отшила его, некоторые остатки прежних чувств сохранил. А потому решил, что у Светы есть причина скрываться и скрытничать. Веская, непременно уважительная. Следовательно, люди, вздумавшие найти ее, априори желают девушке зла.

– И что делать? – вопрошал обескураженный Змей, когда они оба отошли от фудтрака.

– Думаешь, зря не сказали про девочку и отряд?

– Вряд ли бы его проняло даже это. Если он и впрямь ничего не знает. Блин, тупик…

– Не такой уж и тупик, – успокоил его Крянев, – тут… ну, по другую сторону моста пост полиции есть. Можно у них помощи попросить. Думаю, перед человеком в форме этот парень поразговорчивее будет.

– Думаешь? – переспросил Змей, судя по интонации уже не очень-то уверенный в успехе.

– По крайней мере, надеюсь, – было ему ответом.

Сомневался Змей напрасно. На полицейском посту были в курсе поисков Юли Демушкиной. И узнав, что Змей и Крянев в этих поисках задействованы, хотя бы один из двух сотрудников полиции сразу вызвался им помочь.

– Конечно, допрашивали, – говорил он еще, имея в виду продавцов из фудтраков, – я и допрашивал. Но тут ведь надо правильные вопросы задавать. Вот спрашивал: не видели ли вы эту девочку. Они, конечно, не видели. И прямо так отвечали. Причем ведь чистую правду сказали, разве нет? А вот чтоб спросить контакты девушки, с которой последний раз вашу девочку видели… так откуда ж мне знать? Кто вообще знать мог?

Само собой, при появлении сотрудника полиции коллега таинственной Светы сделался посговорчивее. То есть, он по-прежнему не знал, где она живет – ибо не знал на самом деле. А невозможность связаться по мобильной связи даже продемонстрировал.

Но теперь, по крайней мере, он сделал кое-что полезное для поисков. Позвонил начальству; сообщил, что и как. Особенно подчеркнув, что Светой еще и в органах заинтересовались.

А начальство… точнее, то ли директор, то ли даже владелец сети таких вот мобильных закусочных, рвал и метал. Сходу заявив, что уволит эту безответственную дуру, самовольно оставившую недалече как вчера место работы. Которое из-за этого не только не приносило дохода почти весь день. Но, вдобавок, тот фудтрак могли в ее отсутствие элементарно обворовать. И тогда убытков могло быть гораздо больше.

Под конец своей обличительной речуги директор (а может, и хозяин) заочно пожелал Свете вернуться в родную деревню. Где, по его собственным словам, коров доить да пастуху отдаваться. Раз уж карьера в большом городе оказалась ей не по силам.

А узнав, что эту Свету треклятую еще и полиция разыскивает, да в связи с пропажей ребенка, не то хозяин, не то директор не сильно и удивился. «Мне она сразу подозрительной показалась!» – заявил он. Жаль только, не пояснил, почему такую подозрительную особу принял-таки на работу.

Зато с готовностью сдал теперь уже бывшую свою сотрудницу с потрохами. Контакты? Адрес? Не вопрос! Конечно же, при приеме на работу у нее все это спрашивали. У всех спрашивали и зафиксировали. Паспорт даже велели предъявить. Хотя, предположил напоследок хозяин (а может, и просто директор), документ сей такая особа как эта Света могла и в переходе купить.

– С вами пойти туда не смогу, извиняйте, – посетовал полицейский, сам записав адрес продавщицы и сообщив его Кряневу и Змею, – приказ у меня. Быть на посту или набережную патрулировать. Все. А если самовольно пост оставлю, меня тоже могут… как эту Свету.

– Понимаем, – молвил на это Алексей, – все равно спасибо. Вы нам очень помогли.

– Но я обязательно сообщу нашим, – уверил его и Змея полицейский, – резонансное дело же. Не кот чихал. Кстати, а как вы узнали, что эту Юлю последний раз с продавщицей видели?

– Прохожий один рассказал, – уклончиво ответил Змей.

Разделял ли он понятия смуглого нищего у церкви или нет, но подставлять его поисковику не хотелось.

– А мы, уж простите, полномочиями не обладаем, людей задерживать да личные данные у них спрашивать, – еще сказал он, и полицейский кивнул. Понимаю, мол. Все так.

– Спасибо еще раз, – проговорил Крянев.

– Вам спасибо, – ответил сотрудник полиции, – будь побольше таких граждан сознательных – «глухари» исчезли бы как класс.

Когда он ушел, Змей повернулся к Алексею. Лицо его при этом сделалось мрачным и донельзя суровым, как у солдата, идущего в атаку. А голос зазвучал даже угрожающе.

– Значит, дело такое, – говорил он, – ты, конечно, можешь ждать, пока полиция зашевелится и доберется до этой продавщицы, так сказать, официально. Дело хозяйское. Тем более опыта у тебя… даже не крохи. Даже позывного нет. Но вот я ждать не собираюсь. Прямо сейчас пойду к этой Свете. Благо, тут недалеко.

– Время дорого, понимаю, – не мог не согласиться Крянев, – так что вместе пойдем.

– Окей… если не боишься, – заключил Змей.

А сам критично так смерил напарника взглядом. Оценивающе. Алексей прямо почувствовал, как тот отмечает и очки, и небольшой рост, и худощавость. Не шибко героическая внешность, что греха таить. Ну так вроде и не на медведя собрались. А это «если не боишься» и вовсе напоминало мальчишескую подколку.

Очень скоро ему предстояло узнать, чего именно стоило бояться по версии Змея. А заодно осознать, как мало он понимает в происходящем. В поиске Юли Демушкиной – и вообще.

* * *

Несколькими часами ранее

Юля очнулась в полной темноте. То была не темнота ночи, которую в современном городе нарушают все, кому не лень – свет в окнах, уличные фонари, фары автомобилей и неоновые вывески. И даже не темнота какого-нибудь помещения без окон… вроде туалета, когда в доме выключают свет.

То была абсолютная тьма, даже чернота, в которой вообще ничего разглядеть невозможно. С тем же успехом Юля могла ослепнуть или глаза ей могли замотать черной непроницаемой тканью. Но даже в этой черноте девочка могла кое-что ощутить. Не глазами, правда. Другие чувства подключились.

Во-первых, Юля поняла, что висит над полом потому что под ногами не чувствовалось твердой опоры. А подвешена она была за руки, поскольку пошевелить ими толком не могла.

Во-вторых, пробудившись, девочка почти сразу ощутила холод и духоту. Удивительное сочетание, казалось бы. Но это было так. В темноте царил холод, совсем непохожий на летнюю погоду, что уже в мае царила в городе. Легкие одежки Юле вмиг показались ей слишком легкими. Тепло не сохраняли и совсем не препятствовали холоду разгуливать по коже девочки, заставляя ту покрываться мурашками.

И в то же время дышать в этом холодном воздухе было трудновато. Не так уж много в нем содержалось кислорода. Зато пахло чем-то неприятным… целый букет нехороших запахов уловил Юлин нос. Запах гнили, какой бывает, если долго не выносить мусор. Запах пыли – мощный, как от целой полки старых книг. И другие запахи. Как в туалете.

Наконец, в-третьих, во тьме Юля ощущала чье-то присутствие. Уверена была, что здесь она не одна, что есть кто-то еще… в том числе совсем рядом. И не только потому, что запахи должны от кого-то или от чего-то исходить.

– Эй, – проговорила девочка, сквозь темноту обращаясь к тому, кто мог в ней затаиться, – кто вы? Кто здесь? И где я?

Но тьма хранила молчание. Тьма и не думала отвечать. Но как будто рада была помучить Юлю еще и ощущением одиночества.

Но девочка не сдавалась. Будь иначе, давно бы не выдержала нищей жизни с гулящей матерью и ее бесчисленными хахалями. И не то что из дому сбежала – мир живых бы покинула. Бросившись под машину хотя бы.

Но нет! Из двух сказочных лягушек Юле была ближе та, которая предпочла барахтаться, а не идти ко дну.

Решила побарахтаться и девочка. Принялась дергать ногами, раскачиваясь на удерживавшей ее руки веревке, словно на каком-то спортивном снаряде. Да, физру в школе она любила!

Барахтанье и раскачивание вскоре принесли плоды. Веревка оказалась не слишком прочной, а узел – завязанным наспех. Сначала из него выскочила одна Юлина рука. А потом и сама веревка с треском оборвалась. И девочка шлепнулась на пол… довольно мягкий, к счастью. Вероятнее всего, земляной.

Да и высота, с которой упала Юля, оказалась совсем небольшой. Полметра, может чуть больше. Тем более что дети на самом деле крепче взрослых. Бывало, та же Юля спрыгивала с высоты больше собственного роста – и не ушибалась.

– Эй! Эй! – снова повторила девочка, вглядываясь в темноту. Но по-прежнему не могла ничего разглядеть. И никто не спешил откликаться на ее голос.

Тогда Юля сделала шаг, другой. Выставив перед собой руки с растопыренными пальцами. Ощупывая погруженный во тьму мир вокруг себя.

И вскоре ее усилия были вознаграждены. Предмет… точнее два находившихся рядом предмета, на которые наткнулись пальцы девочки, не могли быть ничем иным, кроме как парой человеческих ног, только очень маленьких.

Парой ног… кого-то, кто висел так же, как давеча она!

– Эй! – почти крикнула девочка, обращаясь к обладателю ног. Да еще подергала одну из них за штанину, ткань которой нащупала.

Никакого ответа. С тем же успехом можно было теребить ногу куклы. Лишь тихонько треснула сгнившая ткань штанов. Да усилился запах пыльных старых книг.

Тогда Юля зашарила рукой, поднимаясь вдоль чужой ноги выше и выше. Пока не нащупала пальцы руки. И сразу почувствовала, что они какие-то тонкие и неестественно сухие – как будто из бумаги сделанные.

– Эй! Очнитесь! – позвала девочка. И, не дождавшись ответа, схватила чужую руку за кисть, потянула на себя…

Что-то хрустнуло – и Юля ощутила, как чужая кисть в ее руке внезапно потяжелела. Ненамного. Уж очень легкой была эта будто бумажная рука. Но теперь ее вес (даром, что скромный) ничего больше ее не удерживало. Ничего, кроме Юлиных пальцев.

Что это значило – девочка поняла, даже ничего не видя. Чужая рука оказалась настолько хрупкой, что кисть ее оторвалась от усилий восьмилетнего ребенка.

Но и это не заставило Юлиного товарища по несчастью – заточению во тьме – издать хотя бы тихий стон.

Потому что рука, которую нащупала девочка, оказалась рукой трупа.

Или чего-то хуже, чем труп.

Когда сей факт дошел до сознания Юли, она даже завизжать не смогла. Притом, что хотела. Но нахлынувший за осознанием ужас буквально сковал ее горло. А затем невидимыми пальцами сжал голову и сердце.

Все, на что хватило девочку – это отбросить засохшую кисть чужой мертвой руки прежде, чем снова отключиться.

В следующий раз Юля пришла в сознание ненадолго. Оттого, что кто-то… или что-то склонилось над нею, шепча:

– Какая нехорошая девочка! Ее приютили, но она хотела сбежать. Надо бы выпороть эту девочку… но я не сторонница телесных наказаний. Считаю, что даже плохие дети достойны любви. Даже плохих детей можно… и нужно любить. Любить… целовать.

Последнее, что почувствовала Юля – это как что-то холодное и липкое дотрагивается до ее лица.

* * *

Сегодня и сейчас

– Здравствуйте! Света дома? – как мог вежливо спросил Змей, когда в ответ на стук по калитке, с другой ее стороны отозвался голос. Мужской. И то ли старый, то ли прокуренный.

Дом номер восемьдесят, указанный искомой продавщицей в качестве места проживания, находился примерно в километре с небольшим от пешеходного моста – и Светиного места работы. То есть, удобно ей было на работу ходить.

Собственно, дом оказался одной из многочисленных избушек, коими эта часть города была стихийно застроена еще десятилетия назад. Точнее, половинкой избушки – с отдельным входом, двориком и даже огородом. Да и адресом, кстати. Вторая половинка нумеровалась как «восемьдесят-а».

– Какую еще Свету? – недовольно вопрошал голос по другую сторону калитки. – Мою супругу Зина зовут, а других баб здесь не бывает… отвечаю. Так что гнать на меня не надо.

– А как насчет дочери? – не унимался Змей.

– Какой на хрен дочери?! – прямо-таки возмутился его невидимый собеседник. – Сыновья у меня. Три пацана… одного за другим настрогал, как по нотам. Причем два взрослые уже. Не живут с нами.

– Ладно, спасибо, извините, – скороговоркой пробормотал Змей, отходя от калитки.

А потом произнес – ни к кому конкретно не обращаясь:

– Однако!

– Вот так продавщица, – вторил ему Крянев, – выходит, адрес неверный сообщила. И даже в паспорте умудрилась неверные сведения указать. Ну просто Бонни и Клайд в одном флаконе.

– Если бы! – его спутник вздохнул. – Если бы все было так просто.

Он уже подошел было к соседней калитке – попытать счастья там. Но когда до нее остался всего шаг, Алексей окликнул Змея:

– Погоди-ка… а там еще что?

Указывал Крянев на дом через улицу и примерно в двадцати метрах наискосок. Тоже деревянный, выглядел он посимпатичнее налепленных по соседству избушек. Не иначе, был когда-то особняком какого-то богатея. Судя по целым двум этажам, крыльцу с террасой и балкончику на втором этаже.

Вот только теперь краска на стенах облупилась, а окна стояли заколоченные. Как видно, прежние хозяева дома съехали, а новые не появились.

– Что там за номер… посмотри, – попросил Алексей своего спутника, поскольку сам орлиным зрением не отличался, не зря носил очки. – Вроде бы…

К слову сказать, поскольку район застраивался хаотично, и соседние дома могли отличаться по году постройки на десятилетия, такой же хаотичной была нумерация здешних строений. Так что рядом с восьмидесятым (к примеру) домом мог стоять… ну, к примеру, восьмой.

Как вот на этот раз. И Змей не преминул подтвердить подозрение:

– Хм… так восьмерка же! – воскликнул он, подойдя поближе. – И заброшенный. Блин… ну можно было догадаться!

Следом подошел и Крянев.

– Если уж эта Света ухитрилась прописаться в доме, который вообще жилым не является, – прокомментировал Алексей, – то добавить нолик в графе «прописка» для нее вообще пара пустяков.

– Что ж, я недооценивал тебя, бро, – Змей не скрывал своих чувств, главным из которых было уважение к партнеру по поискам, – голова у тебя варит, это видно. Мог бы инфоргом стать… не хуже Пифии.

Дверь в дом оказалась плотно прикрыта… но и только. Замок отсутствовал, а рейки, которыми она была якобы заколочена, оказались просто прибиты к двери – но не к стенам и косяку. Оставалось удивляться, как эту примитивную маскировку не разоблачили местные дети. Или местные же бездельники, любители бухнуть в укромном месте. И как иждивением всей этой публики старинный особняк еще не сгорел.

О причине Змей и Крянев догадались почти одновременно и независимо друг от друга. Местные просто могли… опасаться подходить к старинному заброшенному дому. Потому как было, чего опасаться.

Внутри ожидаемо оказалось темно и почти пусто. Никакой мебели. И никаких следов продавщицы и Юли не обнаружилось, пока двое поисковиков переходили из комнаты в комнату под скрип деревянного пола под ногами. Да шаря лучом света от фонаря Змея, извлеченного из все той же сумки, оказавшейся на диво вместительной.

Так вот, безрезультатно, обошли они первый этаж. Да заодно успели понять, что наверх не попасть – деревянная лестница сгнила и частично обвалилась.

– Неужели облом? – разочарованный, вопрошал Змей, обращаясь как будто к самому дому. – Неужто ошиблись?..

Готов был, тоже обескураженный, согласиться с ним и Алексей. Когда вдруг почувствовал: одна из досок пола не скрипит под ногами. Да к тому же ощущается заметно более твердой и прочной. А на ней – какой-то металлический предмет, оказавшийся намертво прибитым. Крянев попробовал отбросить его пинком – не получилось.