Текст книги "Мираж Золотого острова"
Автор книги: Тим Северин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)
– А врач? У вас есть врач?
На лице голландца появилась страшная, мертвенная улыбка:
– У нас на судне никогда не было врача. Мы не можем позволить себе такой роскоши. А добровольцев что-то не нашлось.
– Но я думал, что на всех судах Компании должен быть врач.
Эти сведения Гектор почерпнул у Штолька. На каждом судне Голландской Ост-Индской компании обязательно имелись лекарства и человек, исполнявший обязанности врача. Гектор полагал, что «Вестфлинге» – судно Компании, так как ей принадлежит монополия на торговлю в Ост-Индии.
– А кто сказал, что это судно Компании? – усмехнулся Флюкт.
Гектор припомнил цвета кормового флага. Действительно, у Ост-Индской компании иные цвета – красный, белый и синий.
Но тут в разговор вмешался Мапанг, отступивший уже на несколько шагов:
– Гектор, надо немедленно уходить с этого корабля. У них лихорадка.
– Нет, Мапанг. По-моему, это другая болезнь, я знаю.
Видно было, что чаморро ему не верит. В голосе Мапанга слышались страх и отвращение:
– Если мои люди заболеют этой болезнью, то умрут.
Он быстро пошел к тому борту, у которого стоял сакман.
– Послушай, Мапанг, поверь мне! Я знаю об этой болезни! Я однажды помогал доктору лечить ее! – крикнул Гектор вслед чаморро.
Мапанг отчаянно замотал головой:
– Даже самый лучший макан не сможет изгнать злых духов, порождающих эту хворь!
Он был уже у самого ограждения.
– По крайней мере, возьмите с собой оружие, – сказал Гектор. – Вы же за этим здесь!
– Я знаю, как передается зараза. Я не хочу принести ее на Роту. Ты и твои люди – делайте, что хотите.
– Тогда скажи Дану, Марии и Жаку, чтобы поднимались сюда, – попросил Гектор.
Он снова повернулся к Флюкту.
– Со мной четверо здоровых мужчин, опытных мореходов, – Гектор старался изложить суть дела поскорее, пока Мапанг не покинул корабль, – и еще женщина, она могла бы ухаживать за больными. Если вы дадите этим людям мушкеты и порох, мы шестеро останемся с вами и поможем довести судно до какого-нибудь берега.
Голландец позволил себе циничную ухмылку:
– Даже если я откажусь, ваши дикари все равно отберут наши ружья. Разумеется, я принимаю ваше предложение.
– Подожди, Мапанг, подожди минутку! – крикнул Гектор и повернулся к Флюкту. – Быстрее, где сундук с оружием?
Голландец указал на люк под квартердеком. Гектор с Изреелем вытащили на палубу сундук. Изреель открыл крышку, и они вдвоем стали передавать мушкеты воинам чаморро. Те брали, но явно нервничали и к больным старались не приближаться.
Мария и остальные едва успели перебраться из сакмана на голландское судно – чаморро поспешно отдали швартовы. Казалось, они в панике, даже к канатам боялись прикоснуться. Они даже не оттолкнули свой сакман от пораженного болезнью судна – просто дождались набежавшей волны. Никто из них даже не оглянулся на «Вестфлинге» – каноэ чаморро стремительно мчалось назад, на Острова Воров.
Глава 15
Постоянные постукивания и дрожь в рулевом устройстве при каждом, даже самом незначительном маневре действовали Гектору на нервы.
– Позвольте, я разберусь с этим? – обратился он к капитану-голландцу.
Флюкта как раз согнул очередной приступ кашля, и он только слабо махнул рукой: мол, делайте как знаете.
Оставив Марию и других, Гектор, Дан и Штольк отправились на полубак. Рулевое устройство было старого образца – с тяжелым румпелем, передвигаемым вперед и назад. Дан подобрал короткую веревку, обмотал ее вокруг рычага и закрепил. Постукивания прекратились. Гектор и Штольк вскарабкались на квартердек – взглянуть на флаг, обмотанный вокруг флагштока. Гектор развернул полотнище и расправил его.
Такого флага он никогда не видел: три серебряные полосы по диагонали на темно-синем поле, на полосах вышиты красные значки в виде сердец. Он насчитал семь штук.
– Что это за флаг? – спросил Гектор Штолька.
– Флаг Фризии – страны, откуда я родом, – ответил голландец. – Красные сердца символизируют семь наших островов. Некоторые говорят, что их должно быть девять; другие считают, что это вовсе и не сердечки, а помпебледден, листья водяной лилии.
– А почему Флюкт выбрал такой флаг?
Штольк фыркнул:
– А потому, что мы, фризы, упрямы, как бараны. Нравится нам свою независимость проявлять.
– Значит, Флюкт не считает себя голландцем?
– Только тогда, когда ему выгодно. Вообще-то, это судно нарушает монополию на торговлю.
В Карибском море Гектору попадались такие незаконные торговцы. Пусть они так не назывались, но это были самые настоящие контрабандисты, и они совершали тайные плавания в те воды, куда не имели права заходить, и нарушали монопольные права крупных компаний.
Штольк сплюнул за борт.
– Если бы святая и непорочная Голландская Ост-Индская компания поймала Флюкта, весь груз «Вестфлинге» был конфискован, а капитана отправили бы в тюрьму, под каким бы флагом он ни ходил.
– Тогда какой смысл ходить под чужим флагом?
– Это помогает в иностранных портах. Если капитан Флюкт зайдет, например, в Кантон и скажет, что его корабль – фризский, а не голландский, – с ним будут торговать напрямую, а не через местного агента голландской Компании, которому надо платить комиссионные.
Гектор задумчиво посмотрел на Штолька. Этот голландец, судя по всему, очень неплохо разбирался в нравах контрабандистов и в торговле с Китаем.
Они вернулись на палубу. Вернулась из кубрика и Мария.
– Гектор, мы должны как можно скорее позаботиться о больных, – твердо сказала она. – Тебе надо своими глазами увидеть их.
Гектор последовал за девушкой в носовой кубрик – мрачное темное помещение. Остро пахло сыростью, потом и рвотой, и у него перехватило горло. Подволок был низкий, и в сумраке Гектор поначалу вообще ничего не мог разглядеть. Потом он различил посередине грубо сработанный стол и две лавки, привинченные к полу. Вдоль переборок тянулись койки, похожие на кормушки для скота. И на всех лежали больные. На полу валялись какие-то бесформенные груды тряпья. Одна из них слабо шевельнулась, и Гектор понял, что это тоже человек, который пытается сесть.
– Они очень больны, – озабоченно сказала Мария. – За ними нужен уход.
Гектор не ответил. По запаху он кое-что понял. Это был гнилостный запах цинги, смешанный со сладковатым зловонием, источаемым мертвой плотью.
– Все началось с батавской лихорадки, – сказал Флюкт, возникнув за спиной Гектора в дверном проеме и заслонив весь свет. – Несколько человек стали жаловаться на головные боли и боли в костях уже через пару недель после выхода в море. Но это естественно в здешних широтах. Никто и не подумал беспокоиться.
Больной, лежавший на полу, держал в дрожащей руке жестяную кружку. Гектор присмотрелся и увидел, что десны этого человека безобразно разрослись – вместо рта у него была какая-то отвратительная мягкая опухоль. Мария взяла у него кружку и пошла за водой.
– Лихорадка шла волнами, как это обычно бывает, так что скоро мы привыкли к ней. Но китайские таможенники под этим предлогом не пропускали нас, – продолжал Флюкт. – Держали в карантине месяц, а потом заставили уйти. – Он засмеялся каким-то диковатым смехом. – Разумеется, сначала реквизировав наш груз.
Мария принесла воду, наклонилась над больным и поднесла кружку к его отвратительному рту. Даже стоя в ярде от несчастного, Гектор чувствовал его зловонное дыхание.
– Мы должны как можно скорее высадить этих людей на берег, иначе они умрут, – сказала Мария.
Гектор ничего не ответил, просто взял ее за локоть, отвел в сторону и тихо, чтобы другие не слышали, сказал:
– Мария, я сделаю все, что смогу. Но корабль в очень плохом состоянии, а я понятия не имею, как далеко отсюда ближайший порт.
Девушка высвободила локоть:
– Так узнай. Этот капитан-голландец, я вижу, совсем не заботится о своих людях.
– Посмотрю, есть ли на борту какие-нибудь лекарства, – заверил он Марию. – Изреель поможет вынести больных на палубу, чтобы вымыть и вычистить кубрик. Можно даже окурить здесь все или обработать уксусом, если он найдется. Но не жди чудес. Многие из этих людей умрут.
Она сверкнула на него глазами:
– Вон те двое – уже мертвы!
– Капитан! – позвал Гектор. – Вы знаете, где мы сейчас?
– Я болен, но навигацию еще не позабыл, – с кислой миной ответил фриз и медленно побрел к своей каюте. Гектор последовал за ним и помог ему развернуть карту, которая лежала на незаправленной койке.
– Вот здесь мы были вчера в полдень, – сказал Флюкт, ткнув грязным пальцем в точку на карте.
Гектор сразу оценил ситуацию. «Вестфлинге» находился немного южнее прямого маршрута с Ладроновых островов в Манилу, меньше, чем в сотне миль от Филиппин. Этот макан – замечательный штурман! Сакман шел по следу патаче, как ищейка.
– А куда вы направляетесь? – спросил Гектор.
Палец фриза помедлил, а потом скользнул по карте на юго-запад и остановился на скоплении островов:
– Наш пункт назначения – Тидоре.
Гектор с удивлением посмотрел на Флюкта:
– Но это же Молуккские острова, Острова Пряностей.
– Именно так, – подтвердил фриз. В его глазах зажглись лукавые огоньки. – Молодой человек, вы же не дурак и уже поняли, что я не хочу иметь ничего общего с Ост-Индской компанией. Но у меня были торговые сделки с султаном Тидоре, и между нами существует взаимопонимание.
Гектор снова перевел взгляд на карту. Маленькими крестиками и следами от воткнутых булавок был отмечен путь «Вестфлинге». Судно вышло с Островов Пряностей, зашло в порт Фучжоу в Китае, а теперь возвращалось по тому же маршруту.
Флюкт догадался, о чем думает Гектор.
– Китайцы не впустили нас, разумеется, по наущению агента Компании, а еще – воспользовавшись шансом поживиться за чужой счет. Мои люди разболелись всерьез, потому что им не позволили сойти на берег и отдохнуть, поесть другой пищи. Местные власти отказали нам даже в просьбе пополнить запасы продовольствия. Последний месяц мы не идем, а плетемся на юг, и почти не осталось людей, способных выполнять хоть какую-нибудь работу.
– Но ведь и на Тидоре вас встретит агент Компании.
Флюкт пренебрежительно заметил:
– Компания не всесильна, хотя изо всех сил делает вид, что всесильна. Султан притворяется, что принимает во внимание то, что говорит местный агент, и даже позволяет Компании держать на острове сколько-то солдат. Но он заключает и тайные сделки, с такими, как я.
– Вы думаете, судно в теперешнем состоянии доберется до Тидоре?
– Мы всегда можем свернуть в сторону Манилы. Это ближе.
Тут Гектор заметил коварную улыбку на лице Флюкта.
Что ждет Марию, если они зайдут в порт, где заправляют испанцы? Ее арестуют как беглянку и предательницу. Голландец выжидающе смотрел на Гектора.
– Мы с друзьями постараемся помочь вам добраться до Тидоре, – сказал юноша.
– Я так и подумал, что вы предпочтете именно это, – со значением кивнул Флюкт. – Учитывая, что с молодой дамой вы говорите по-испански, и принимая во внимание необычные обстоятельства вашего появления на моем корабле, я решил, что у нас с вами схожие трудности – вам тоже лучше не появляться в определенных местах.
Он с трудом сел на свою койку. На его сером лице выступили капли пота.
– Я не в состоянии вести корабль до Тидоре, поэтому с благодарностью приму вашу помощь. Предлагаю вам взять бразды правления в свои руки. Времени у нас мало.
Оставив фриза в каюте, Гектор пошел искать Дана. Проходя по палубе, он увидел, что Изреель и Штольк уже перенесли нескольких больных из кубрика, а Жак разводит огонь на камбузе. Дан набрал в ведро щепки, тряпки, куски смолы и готовился окуривать кубрик.
– Дан, оставь это Изреелю. Нам с тобой надо осмотреть трюм.
Они отодвинули крышку люка и спустились в трюм. Вот где было самое мрачное и темное место на корабле. И пахло здесь так, что у Гектора защипало в носу.
– Гвоздика, – заметил Гектор. – Хорошо, что судно везло груз пряностей в Китай. В трюме не убирали годами, и кое-кто использовал его как отхожее место.
Явственный запах гвоздики чувствовался по-прежнему, перебивая даже запах нечистот.
Дан осторожно двинулся вперед, низко пригибаясь под палубными бимсами.
– Ничего такого особенного! – крикнул он. – Так, всякая ерунда. Пара ящиков… Корабль, можно сказать, пуст. – Он ненадолго замолчал. – Слышишь шум? Трюмная вода.
У них под ногами хлюпало и булькало. Дан подцепил пальцами доску настила и приподнял ее. Они заглянули в темную щель. Столбик света из открытого люка осветил черную блестящую поверхность воды внизу, на расстоянии меньше фута.
– Не удивительно, что корабль еле-еле двигается, – воскликнул Гектор. – Уровень воды в трюме – самое меньшее четыре фута.
Оба в отчаянии смотрели на приглушенно журчащую воду.
– У команды не было сил откачать воду, – сказал Дан. – Остается надеяться, что течи не очень серьезные.
Друзья поспешили назад, чтобы расспросить Флюкта, и он сказал им, что воду не откачивали неделю. Он намеревался просушить трюм и законопатить стыки и щели в Китае, но китайцы и этого не позволили. Он подозревает, что корпус «Вестфлинге» сильно пропускает воду.
Гектор созвал друзей, чтобы посоветоваться, что делать. Впятером они вполне могли управиться с парусами, обслуживать судно, стоять вахты и за штурвалом. Но как удержать давшее течь судно на плаву до самого Тидоре!
– Надо попробовать по очереди откачивать воду. Посмотрим, намного ли это облегчит судно. Пока в трюме полно воды, оно будет еле ползти.
– Можно для начала сбросить за борт пушки, – предложил Изреель. – Это несколько тонн бесполезного металла.
Гектор был настроен осторожнее:
– Давайте оставим по одной пушке с каждого борта. На тот случай, если придется защищать корабль. Из нас как раз получится один орудийный расчет.
Изреель отправился искать топор и кувалду. Потом они с Даном пробили в фальшборте с каждого борта по дыре, достаточно широкой, чтобы в нее пролезла пушка. Они нашли ганшпуги и, одну за другой, подтащили пушки к проломам и сбросили их в воду. Тяжело булькнув, орудия пропадали в темных глубинах. Затем на корабле поставили больше парусов. Дул устойчивый бриз с северо-востока, и команда обнаружила, что с бизанью могут держать курс на Острова Пряностей и без помощи руля, так что закрепленный румпель отвязывать не стали.
– Теперь самое время откачать воду, – сказал Изреель.
Они со Штольком пошли на корму, где торчала Т-образная рукоятка помпы. Как и все на судне, насос был старого образца. Деревянная трубка из выдолбленного ствола дерева вела к нижнему клапану в трюме, а длинный стержень поднимался и опускался, качая воду. После нескольких движений вода стала выплескиваться на палубу и растекаться к шпигатам.
– Каждый качает по двадцать минут, – сказал Изреель, под чьими руками насос то и дело выплевывал воду под напором на палубу.
Гектор взял весло и направился на нижнюю палубу замерить уровень воды в трюме. Как он и опасался, ее оказалось на четыре фута. Ножом он сделал метку на рукояти весла. Уже собираясь идти наверх, он заметил черту, нарисованную мелом на шпангоуте. Выше нее кто-то размашистыми движениями начертил крест. Гектор догадался, что кто-то из команды высчитал, до какой отметки должна подняться вода, чтобы корабль затонул. Линию отделяло от уровня воды менее одного фута.
Они сменяли друг друга у помпы. Как договорились, каждый качал по двадцать минут. Жак проверил съестные припасы и нашел сушеные бобы, полбочонка прогорклого масла и коробку сухарей. Последние, впрочем, представляли собой скорее сухарную пыль с личинками долгоносика, так что Жак сварил из них жиденькую кашку, которой Мария накормила больных. Правда, у некоторых из них десны были в таком состоянии, что они вообще не могли есть.
В полдень, после трех часов непрерывного откачивания воды, было решено вновь проверить ее уровень в трюме. К огорчению Гектора вода опустилась не более чем на дюйм. Расстроенный, он вернулся в каюту Флюкта и попросил карту и циркуль. Капитан лежал, съежившись на своей койке, глаза его горели, его била лихорадка.
– Ну как, дойдем? – прошептал он, посмотрев, как Гектор производит свои расчеты.
Гектор сверился с компасом:
– При благоприятном ветре до Тидоре идти семь-восемь дней. Думаю, столько нам не продержаться. Рано или поздно наберется столько воды, что мы затонем.
– Тогда надо успеть покинуть корабль. Сесть в ялик, когда будем достаточно близко от Островов Пряностей, – пробормотал капитан.
– Но места в ялике всем не хватит, – возразил Гектор.
– Значит, придется оставить самых тяжелых больных, – проскрипел Флюкт. – Мы же с вами понимаем, что они в любом случае умрут.
Гектор вышел из каюты, не ответив, и вернулся на палубу. То, что Флюкт сказал о тяжелых больных, было правдой. У некоторых цинга зашла так далеко, что надежды на выздоровление не оставалось. Однако Мария ни за что не согласилась бы бросить на тонущем судне своих подопечных. Хотя бы по этой причине Гектор принял решение плыть на Тидоре, пока «Вестфлинге» держится на плаву.
* * *
За последующие несколько дней они прошли очень немного. Корабль двигался вперед не быстрее идущего шагом человека, тяжело качаясь на волнах, которые словно сговорились замедлять его ход. Вчетвером они непрерывно откачивали воду – ныли спины и болели мышцы рук, ладони были стерты до пузырей. Время от времени, разбившись на пары, они ведрами черпали воду через люки и выплескивали ее за борт. Изреель целое утро таскал балласт и выбрасывал его в море. Но все было тщетно. Два дня они поддерживали прежний уровень, а на третий вода существенно поднялась. Дан разделся, в нескольких местах приподнял в трюме доски и обследовал подпалубное пространство, заползая в эти щели. Задержав дыхание, барахтаясь в зловонной воде, на ощупь среди шпангоутов, он пытался отыскать место течи. Но он не нашел ничего – никакой пробоины в днище, через которое поступала бы вода. Вероятно, она просто сочилась через все швы и стыки.
После очередного бесплодного погружения Дан появился на палубе с деревянными ящиками в руках. Он обнаружил их в трюме.
– Это мне бы пригодилось – развести огонь на камбузе, – заметил Жак.
Француз как раз счищал зеленоватый налет с соленой рыбы, которую нашел в рундуке, где хранились продукты.
– Сначала давайте посмотрим, что там внутри, – сказал Дан.
Царапины и трещины указывали на то, что ящик вскрывали, а потом заколотили. Мискито взял свайку и отжал крышку.
– Тебе повезло, Жак! – пошутил он, заглянув внутрь. – Здесь чудная жирненькая курочка сидит на яйцах в соломе.
– Видать, ты перетрудился – коль у тебя, увалень, в башке один супчик остался, – ответил француз.
Дан запустил руку в ящик и вынул несколько пучков соломы. Потом он извлек большой, покрытый ржавчиной металлический куб. На нем стояла статуэтка восьми дюймов в высоту – курица с четырьмя цыплятами. Фигурки тоже проржавели.
– Что это такое? – удивился Жак.
– Похоже, какие-то часы, – ответил Дан.
Он освободил устройство от упаковки и показал Жаку циферблат на одной из сторон куба. Порывшись в ящике еще, мискито нашел там и отвалившиеся стрелки – часовую и минутную.
– Жалко, эта курочка не будет нестись. Нам не помешали бы свежие яйца, – заметил Жак, возвращаясь к своему занятию и морща нос от противного запаха вонючей рыбы.
Дан продолжал внимательно рассматривать устройство.
– Крылья закреплены так, что могут двигаться, а цыплята стоят на диске, – пробормотал он, ставя куб на палубу. – Интересно, каково назначение этой игрушки?
– Умаслить губернатора Фучжоу и таможенников, – сказал Флюкт. Капитан с трудом приковылял из своей каюты. – Хотели подарить китайцам механическую игрушку. Они сами не свои до таких штучек. Я купил эту курочку с цыплятами в Батавии, и еще несколько подобных часов. Обошлись в целое состояние. Но меня чуть не высекли за наглость, когда я попытался их подарить.
– А почему? – заинтересовался Жак.
– Эта штука показывала верное время, когда я покупал ее у одного вороватого зеландца. Должно быть, испортилось что-то во время плавания. Когда я официально преподнес губернатору презент, он попросил, чтобы часы опробовать. Ну и… ничего не заработало, разве что эта штука издала противный звук – будто кто-то пукнул. Губернатор оскорбился. В общем, вышло только хуже.
Дан открыл дверцу на задней стенке часов и осмотрел механизм:
– Похоже, пружина сместилась.
– Вы разбираетесь в часах? – недоверчиво спросил Флюкт.
– Это очень похоже на фитильный замок от мушкета старого образца, – сказал мискито. – Вы не против, если я попробую починить?
– Да хоть за борт выкиньте – мне все равно, – проворчал фриз и поковылял к себе.
Ковыряться в механизме часов – это было приятное времяпрепровождение по сравнению с откачиванием воды из трюма. Дан целый день чистил зубчики и колесики и выяснял, как они должны шевелиться и крутиться. Жак тоже дал несколько советов, основываясь на своих познаниях о замках и металлических пружинах, а также снабдил Дана прогорклым маслом для смазки механизма. В конце концов, вполне довольные собой, они созвали на полуют всех, кто еще мог ходить, за пять минут до полудня, чтобы продемонстрировать чудесный механизм. Когда публика собралась, Жак гордо поднял вычищенные и отполированные часы. Дан завел механизм ключом, закрыл дверцу и тщательно установил стрелки на без пяти двенадцать. Потом Жак поставил часы на деревянный ящик от компаса, отошел в сторону и стал ждать.
Гектор тоже проникся духом этого знаменательного события. Он подошел со своим квадрантом, чтобы сделать обычный полуденный замер. Когда солнце оказалось в зените, он громко объявил время. Все в ожидании посмотрели на часы. Несколько секунд ничего не происходило, потом минутная стрелка дернулась и с громким щелчком встала вертикально. Колесики внутри зажужжали. Четверо цыплят задвигались вокруг курицы. Курица подалась вперед и взмахнула было крыльями. Но что-то все-таки не сработало: крылья застряли на полпути и задрожали с противным скрежетом. Потом механизм на потеху собравшимся издал хриплое надрывное карканье.
– Если бы даже часы сработали, вряд ли бы оно произвело впечатление на губернатора, – с улыбкой заметил Гектор Флюкту. – Куры не каркают даже в Китае.
* * *
В тот день и погода была против них. Дувший прежде попутный ветер сменился юго-западным, к тому же очень сильным, полил дождь. «Вестфлинге» беспомощно подпрыгивал на уже довольно больших волнах. Флюкт забился в свою каюту, поручив все Гектору. Тот помог товарищам поставить паруса, а потом вместе с Даном снова спустился в трюм.
– Дело плохо, – сказал Дан.
Стоило судну качнуться, как из щелей между досками выхлестывали струйки воды.
Друзья вернулись на палубу, и Гектор попробовал маневрировать с помощью румпеля. Но слушался корабль плохо. Он быстро превращался в груду бесполезного дерева и металла.
– Не знаю, сколько еще он продержится на плаву, – покачал головой Гектор.
– Сколько осталось до Тидоре?
– Еще сотня лиг, а может, и больше.
Дан посмотрел в ту сторону, куда дул ветер. Крупная серая морская птица, альбатрос, носилась над океаном. Ее совершенно не пугала буря, своими огромными крыльями она едва не касалась воды.
– Нет, столько кораблю не продержаться, – с уверенностью сказал мискито.
Гектор вернулся к вычислениям, снова и снова прикидывая расстояние до ближайшей земли. Они ведь могли и отклониться от курса благодаря океанским течениям, кроме того, он сомневался в точности карты, которую дал ему Флюкт. Он снова с завистью вспомнил, как точно вел свое каноэ шаман-чаморро.
– Самое лучшее, что можно сделать, – наконец сказал он, – это выброситься кораблем на берег, как только увидим хоть какую-то землю.
По трапу к ним поднялась Мария. Теперь она ходила с непокрытой головой. Ее корсаж и юбка измялись и запачкались, так что она нашла просторную мужскую рубаху и носила ее как платье, закатав рукава до локтей. На ее лице читалась невероятная усталость. Все время на борту «Вестфлинге» Мария проводила с больными в кубрике.
– Два трупа, – просто сообщила она.
– Надо немедленно сбросить их за борт, – сказал Гектор, зная, что кажется ей бессердечным.
– Тогда, пожалуйста, сделай это, – сказала она и отвернулась.
Он услышал упрек в голосе девушки и ответил, сам того не желая, довольно сухо:
– Мария, каждый час, который мертвые тела пробудут на борту, – это риск распространения болезни. Кроме того, их вид плохо действует на больных.
Она резко повернулась. В глазах ее блестели слезы.
– Это плавание так хорошо начиналось. Когда мы отправились в путь вместе с чаморро, я была так взволнована и полна надежд. Но последние несколько дней – настоящий кошмар. Все, что мы делаем, совершенно бесполезно.
Гектора охватило чувство полной беспомощности. Он боялся признаться ей, до какой степени плохи их дела, рассказать, что корабль вот-вот затонет.
– Мария, мы все должны запастись терпением… Ведь в Аганье ты сумела перетерпеть. Все изменится, обещаю.
Он сам понимал, что его слова звучат жалко. Это просто слова.
Она приложила ладонь к щеке. Гектор не понял – утереть слезу или капли дождя. Дан тактично отошел на почтительное расстояние.
– В Аганье все было по-другому, – сказала она. – Я знала, что рано или поздно все кончится, так или иначе. Но теперь, после того, как я позволила себе надеяться… После надежды гораздо труднее переносить разочарование.
– Мария, ты сделала все, что могла, чтобы спасти этих двоих. Но они были смертельно больны, когда мы ступили на борт. Я обещаю тебе, что мы пристанем, как только увидим сушу. Если тебе удастся остальных высадить на берег живыми, они выздоровеют.
– Сколько еще ждать?
– День или два – самое большее.
– Дай бог, чтобы это была правда, – сказала Мария, повернулась и отошла к ограждению. Там она встала, глядя на море и вцепившись в мокрый планшир так, что побелели костяшки пальцев.
Гектор кивнул Дану, и они вместе спустились в кубрик. Там по-прежнему был нездоровый запах и сырость, но стало гораздо чище, чем раньше. Больные лежали на матрасах, на койках или на полу. Гектор огляделся, ища глазами умерших. Один из больных приподнялся на локте и молча смотрел в сторону. По направлению его взгляда Гектор понял, куда идти. Два тела лежали на полу, с головой укрытые одеялами. Не говоря ни слова, Гектор взялся за ближайший конец одного из тюков, а мискито – за другой. Вместе они вытащили труп на палубу. Ноша казалась легкой. Им оставалось всего несколько шагов до дыры в фальшборте, которую они проделали, когда сбрасывали пушки.
– Погоди-ка, – сказал Дан.
Друзья аккуратно положили тело на палубу.
Жака было не видать, но Штольк заметил, что они делают, и подошел к ним.
– Не хотите прочитать молитву, прежде чем мы сбросим его в воду? – спросил у голландца Гектор.
– Я не пастор, – хмуро ответил тот. – Лучше я помогу перенести второго.
Штольк и Гектор принесли из кубрика второй труп. Дан отлучился в трюм и вскоре появился с веревками и двумя балластными камнями.
– Они нам больше не понадобятся, – сказал индеец, обвязал оба булыжника веревкой и прикрепил к ногам умерших.
Как только это было сделано, они без церемоний сбросили трупы за борт. Все дело заняло не больше пятнадцати минут. Подняв глаза, Гектор увидел, что Мария до сих пор стоит у ограждения полуюта, спиной к палубе. Девушка промокла насквозь, одежда облепила тело. Она по-прежнему очень крепко держалась за планшир.
* * *
К счастью, на следующий день дождь прекратился, видимость улучшилась и на горизонте по правому борту появилось какое-то темное пятно. Сначала оно было столь размытым, что его можно было принять за край облака, но через несколько часов стало очевидно: это – земля.
– И что ты видишь? – спросил Гектора Жак.
Они стояли на квартердеке, глядя на эту неясную тень. Море успокоилось, и стало еще заметнее, что «Вестфлинге» почти не движется.
– Трудно сказать. Но мне кажется, что это Острова Пряностей, возможно, северная оконечность Джилоло.
Гектор перевел взгляд на небольшой желто-коричневый островок плавучих водорослей, приткнувшихся к борту судна.
– Если не ошибаюсь, нас отнесло южнее, чем я рассчитывал, и надежды добраться до Тидоре у нас больше нет. Во всяком случае, когда корабль в таком состоянии.
Водоросли почти не двигались. «Вестфлинге» тоже практически стоял на месте.
– На Джилоло есть порт? – спросил Жак.
– Если верить карте Флюкта, есть, но на другой стороне. О восточном побережье острова известно очень мало. Тем не менее предлагаю пристать к берегу. По крайней мере, можно будет перенести больных на твердую землю.
– А если там скалы и рифы?
Гектор пожал плечами:
– У нас нет выбора.
Медленно, отчаянно медленно, «Вестфлинге» приближался к земле. Ветер дул слабый, он едва наполнял паруса, теперь только течение несло судно. Берег проплывал мимо, низкий, невыразительный, покрытый густой тропической растительностью. К счастью, барьерного рифа здесь не оказалось. Судно уже так глубоко погрузилось в воду, что совсем не слушалось руля. Тем, кто был на борту, оставалось только ждать.
Когда сгустились сумерки, дрейфующее судно от берега отделяло меньше мили. Густая облачность скрывала луну. Было темно, хоть глаз выколи, но незадолго до рассвета наконец раздался глухой скрежет – киль «Вестфлинге» уткнулся во что-то твердое. Судно вздрогнуло, заскрипело и встало наконец на свою последнюю стоянку. Прощальный стон усталого корабельного дерева – и все замерло. Только изредка слышался негромкий стук и ощущалась легкая дрожь – если набегавшая волна еще дальше проталкивала судно на сушу.
Собравшись на палубе, все ждали рассвета и гадали, что же они увидят, когда взойдет солнце.
Оказалось, что «Вестфлинге» сел на мель в четверти мили от берега. В воде можно было разглядеть серые и коричневые кораллы, на которых и застряло судно. Впереди тянулась длинная и довольно прямая береговая линия, растительность подступала к самой воде, ветви крупных деревьев свешивались в море. Те же густые заросли тянулись и в глубь острова, и просвета было не видно. Лишь бледно-серые клочья утреннего тумана вносили некоторое разнообразие в цветовую гамму.
Гектор указал куда-то на север. Там он увидел небольшой разрыв в сплошной стене деревьев.
– Вон там неплохо бы высадиться.
– А потом что? – грубовато спросил Штольк. – Это же совершенно дикая земля.
– По крайней мере, это твердая земля, – напомнил ему Изреель. – И давайте поторопимся. Надо покинуть корабль, пока море тихое. Судно в таком состоянии, что случись волна побольше – развалится на куски.
Они спустили на воду ялик, и Дан с Изреелем отправились на разведку. Они вернулись менее чем через полчаса и сообщили, что нашли речушку, которая выродилась в узкий ручей, но тем не менее имеет достаточную глубину, чтобы там мог пройти ялик.
Все утро малочисленная команда трудилась не покладая рук. Сделали несколько ходок. Дан выбрал на берегу речки подходящее для лагеря место; они вырубили подлесок, оставив лишь небольшие деревья, между которыми натянули веревки и развесили паруса, соорудив нечто вроде палаток. Все спешили, потому что над островом собирались грозовые тучи и уже упало несколько первых капель дождя. Они укрылись в только что построенном лагере. Капли стучали по парусине, по мягкой черной земле бежали ручейки. Воздух наполнился непривычным запахом мокрой земли, и когда тропический ливень кончился, так же быстро, как начался, они услышали, как льется и капает вода с мириадов листьев и веток, сбрасывавших с себя последствия этого потопа. Пока остальные перевозили с корабля больных, Дан углубился в чащу. Вернувшись, мискито рассказал, что речка очень скоро превращается в неглубокий ручей, который течет по каменистому ложу, где он рассчитывает найти пресноводных креветок. Еще он принес пригоршни желтоватых плодов размером с дикие яблоки. Они были полны семечек и обладали кисловатым вяжущим вкусом. Жак решил, что плоды будут полезны больным, если их потушить на огне.
