Текст книги "Проклятая благодать (ЛП)"

Автор книги: Тилли Коул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

– АК, – в конце концов, осмелилась спросить я. – Почему… почему я здесь?

– Ты была не в себе. Тебе нужно было убраться подальше от клуба, чтобы ты могла завязать со всем этим дерьмом с выпивкой.

Я смущенно прикусила губу, напрягая свой теперь уже более бдительный мозг, чтобы вспомнить что-нибудь из прошлой недели. У меня были вспышки, прерывистые воспоминания. Но когда я посмотрела на поцарапанную кожу АК, почувствовала, как мое лицо осунулось. Образы меня и его на кухне всплыли в моей голове. Я была прижата к стене, а он… он…

– Мы трахались, – сказала я.

Это был не вопрос. Знала, что это была правда. Я поднесла руку к лицу АК. Он не двигался, но его темные глаза не отрывались от меня, пока я прослеживала следы, отпечатки точно соответствовали размеру моей руки.

– И я причинила тебе боль.

– Ты была не в себе, – напряженно повторил он.

Я думала, что он оттолкнет мою руку, развеет мое прикосновение, но он этого не сделал. Я посмотрела ему в глаза, а он в ответ посмотрел в мои.

– Почему? – спросила я, сбитая с толку. – Зачем ты привел меня сюда? Я… Я не твоя забота.

Опустила глаза, пытаясь сдержать подступающие слезы. Недостаток алкоголя вызывал эмоции, которые я долго держала запертыми глубоко внутри себя.

– Я не имею значения ни для кого, кроме Лилы, полагаю.

Мой желудок упал.

– И, хотя я не помню, но могу предположить, что она не была в восторге от того, какой я была в последнее время.

– У меня есть свои причины, Рыжая, – сказал АК, используя то прозвище, которым он назвал меня, когда спас от Мейстера.

Я снова посмотрела на него, и что-то сжалось у меня в животе от того, как он смотрел на меня. Его темные глаза были мягкими и добрыми.

– Вопрос в том, – сказал он, наклоняясь ко мне еще ближе, – почему ты в первую очередь обратилась к алкоголю?

Мое сердце билось так быстро, что я слышала его ритм в ушах. Сделала большой глоток воды, чувствуя, как пламя обжигает мои щеки. Я, конечно, знала. Знала, почему решила выпить. Боль, с которой жила с тех пор, как мне исполнилось двенадцать лет. Боль, которую испытывала все время, не уменьшалась, а с каждым днем становилась только глубже.

Но я не могла сказать АК, что преследовало меня. Не могла вынести осуждения, которое получу за то, чему позволила случиться.

Я была неудачницей, и теперь платила за это.

Выпивка облегчала эту задачу.

Поэтому я обнажила перед ним еще одно сожаление.

– Я наблюдала. Видела, как они судили ее. Видела, как Иуда объявил ее еретичкой нашей веры. Я наблюдала, как она плакала и получала удары плетью, как толпа освистывала ее и называла шлюхой. Затем… затем ее глаза встретились с моими.

Я всхлипывала, задыхаясь, видя тот день так, словно все еще жила им.

– Ее глаза встретились с моими, и в них я увидела не страх, а смирение.

Я поняла, что слезы текли по моим щекам, только когда посмотрела на АК, и его образ оказался размытым. Я сморгнула их и покачала головой. АК наблюдал за мной. Смотрел на меня все теми же добрыми темными глазами.

– В тот день, когда ты отвез меня к ней…

Я закрыла глаза и вспомнила, как ее покрытое шрамом лицо озарилось светом, когда ее голубые глаза встретились с моими.

– Я не знала, что она причинила себе вред, АК. Понятия не имела, что она не могла выносить детей из-за своего тяжелого испытания.

Я крепко вцепилась в стакан в своих руках, безучастно отмечая, что вода качалась из стороны в сторону. Я вся дрожала.

АК явно это заметил.

– Ты не должна мне больше ничего рассказывать.

– Нет, – запротестовала я. – Я… должна.

Теперь, когда заговорила, я не могла остановиться. Мне нужно было сказать это вслух.

– Помню, как они забрали ее, когда она была ребенком, АК. Я помню, как плакала, когда моя сестра, моя лучшая подруга, ушла. Но я верила, что то, что они говорили о ней, было правдой. Что ее красота была дана дьяволом и что она была проклятием нашей веры. И верила в то, что пророк спасет ее. АК, я помню, как радовалась, что она будет изгнана. Я… Я была счастлива. Но в тот день, когда ее судили, и я увидела ее снова, более красивой, чем могла себе представить, я увидела в ее глазах, что Ребекка, которую я знала, ушла. Что что-то отняло у нее жизнь, свет, которым, как я знала, она когда-то обладала.

Я прочистила горло.

– Затем я последовала за ней на Холм Погибели и увидела, что люди моей веры сделали с ней.

Боль пронзила мое сердце.

– Я видела это, АК. Моя младшая сестра. Мой лучший друг. Когда я увидела ее снова у нее дома, обнаружив, что она вся в шрамах и не может забеременеть, я не смогла этого вынести.

Я сделала глубокий вдох.

– Я нашла бутылку Кая на крыльце, и это помогло мне забыть.

Более глубокие, темные мысли угрожали прорваться наружу, но я отогнала их прочь. Я не могла справиться с ними сейчас.

– Я не хотела ни о чем знать. Выпивка все это забрала.

– Ты тоже была жертвой этого гребаного культа, ты же знаешь?

Я удивленно повернула к нему голову. Что-то пробежало по его лицу, и движением, которое потрясло меня даже больше, чем его понимание, он поднял руку и смахнул слезы с моих щек. Его ладонь раскрылась, и я прижалась к ней.

– Я не была жертвой, – сказала я, когда мое сдавленное горло позволило. – Я была соучастником, видела, как пострадала моя сестра, и ничего не сделала. Я ничем не лучше тех, кто причинил ей боль.

Я говорила о Лиле, но у меня в голове было кое-что еще. Я была замешана в чем-то гораздо, гораздо худшем. В чем-то непростительном.

– Ты ошибаешься, Рыжая, – сказал он, и, хотя его слова нашли уголок в моем сердце, я никогда не смогу поверить, что они были правдой.

АК обнимал меня, пока я плакала. Я не понимала, почему он так поступал, но меня утешала его доброта. Ни один мужчина прежде не одаривал меня такой милостью. Я открыла свои опухшие веки. АК все еще наблюдал за мной, как ангел-хранитель.

Дьявол с ангельскими глазами.

– Я скажу тебе одну вещь, Рыжая. Ликер – хороший слуга, но чертовски жестокий хозяин. Продолжай идти тем же путем, каким шла, и тебе будет более чем хреново.

Он убрал руку с моего лица, и я мгновенно соскучилась по теплу. Откинувшись на спинку стула, он указал на дом.

– Ты здесь для того, чтобы убедиться, что спиртное снова станет твоей сучкой. А не наоборот.

Несмотря на слабость в моем теле и эмоции, рвущиеся из сердца, я поймала себя на том, что улыбаюсь его странному употреблению слов. Возможно, ему это тоже показалось забавным – я была убеждена, что в его красивом мрачном выражении лица, я уловила едва заметную улыбку.

Зевок сорвался с моего рта, и усталость обрушилась на меня с полной силой.

– Тебе нужно поспать, – сказал АК.

Я была полностью с ним согласна.

– Спи как можно больше в течение следующих двух дней. Если ты выспишься, то будешь чувствовать себя не так хреново.

– Ты раньше тоже имел с этим дело? – спросила я, и по едва заметному движению его головы поняла, что это была правда.

Выражение его лица говорило само за себя.

Я оставила его у костра. Войдя в дом, взглянула через кухонное окно на таинственного мужчину, который каким-то образом стал моим компасом во внешнем мире.

Его тело обмякло в кресле, а руки обхватили голову. На минуту мне показалось, что я увидела, как его плечи затряслись, как будто он плакал. Но я была уверена, что это просто игра света. АК был сильным мужчиной, как я полагала, с прекрасным сердцем. Я была уверена, что ничто не сможет заставить его сдаться. Мне хотелось бы иметь хоть каплю его силы.

Через несколько минут я была в своей постели и засыпала. Моя ноша почему-то стала немного легче. И за это можно было благодарить только одного человека – человека дьявола с ангельскими глазами.

Глава 14

Фиби

Я проснулась под уже знакомые звуки щебетания птиц и шелеста листвы на ветру. Едва открыв глаза, я приготовилась к недомоганию, к изнеможению, которое чувствовала каждый день с момента нашего приезда, но, ощутив лишь приглушенные оттенки этой боли, улыбнулась с облегчением.

Два дня я то и дело засыпала. Спала, ела, принимала душ, потом снова спала. За это время я очистила организм больше, чем когда-либо думала смогу это сделать, и постепенно мне становилось лучше. Легче дышать, легче ходить, легче говорить. Все казалось… легче. Тяжесть в груди было легче переносить.

Я приняла душ и оделась в свое любимое платье, которое АК прихватил для меня, оно было оливкового цвета. Проведя расческой по волосам, я вышла на улицу, где, знала, найду АК. С момента нашего приезда он проводил большую часть времени на улице. Казалось, что ему невыносимо находиться в этом доме. Иногда, когда я просыпалась посреди ночи, чтобы сходить в туалет, то видела его снаружи, бодрствующим в кресле у костра. Он не спал.

Сейчас он сидел за столом в стороне от дома. Рядом с ним стоял большой ржавый сундук, а на столешнице было разбросано несколько кусков черного металла и пластика. Его волосы были убраны с лица и завязаны в пучок. Не могу вспомнить, чтобы когда-либо раньше видела его лицо так четко. Он был полностью сосредоточен на деле и с мучительной тщательностью очищал куски, лежащие перед ним. Подойдя к тому месту, где он сидел, я увидела, как он перевел взгляд своих карих глаз на меня.

– Выглядишь лучше, – сказал он и продолжил чистить маленький кусок металла, который держал в руках.

– И чувствую себя лучше.

Я посмотрела на сундук. Он был до краев заполнен предметами, которые, как мне показалось, я узнала. На каждом лежал толстый слой пыли.

– Это оружие? – спросила я в замешательстве, удивляясь, почему у него его было так много.

АК перестал чистить, но не смотрел мне в глаза.

– Ага.

– Они выглядят старыми, – сказала я, желая, чтобы он заговорил, нуждаясь в какой-то форме разговора.

Он был таким тихим и подавленным с тех пор, как мы приехали сюда. Я не очень хорошо его знала, но чувствовала, что обычно он не был таким.

АК пожал плечами.

– Им лет пятнадцать-двадцать. Некоторые поновее, лет семи.

Выражение его лица было напряженным, как и мускулы. Он был одет в черную футболку и темные джинсы. Когда он возобновил чистку, я позволила своим глазам просканировать его кожу. У него было так много татуировок, и они могли похвастаться множеством различных изображений. Больше всего выделялось большое изображение пистолета, не слишком отличающегося от того, который он чистил.

– Ты любишь пистолеты?

Уголки губ АК приподнялись.

– Можно сказать и так.

– Почему ты считаешь это забавным?

АК положил последний кусок металла, который чистил, а затем с головокружительной скоростью начал соединять все части вместе. Его взгляд был сосредоточен на задаче, губы поджаты. Даже когда прядь волос выпала из его пучка, он не отвлекся. Казалось, за несколько секунд случайные металлические осколки, которые когда-то валялись на столе, превратились в пистолет. АК потянул что-то на верхней части устройства, и оно с щелчком встало на место. Он положил его на стол и откинулся на спинку стула, глубоко вздохнув.

– Это было… впечатляюще.

Не могла не улыбнуться. Никогда раньше не видела ничего подобного.

Внезапно смутившись, АК опустил глаза, но я заметила, как на его губах промелькнула улыбка.

– Знаешь, как он называется?

Я покачала головой.

– Вообще ничего не смыслю в оружии. Ученики пророка носили его с собой в общине, но женщины не прикасались к нему. Оно только для мужчин.

– Во-первых, – он поднял палец, – оружие не только для мужчин. А во-вторых, это автомат, и он называется – «АК-47».

АК-47. Ко мне пришло осознание.

– АК, – сказала я, чувствуя себя так, словно только что разгадала огромную тайну. – Тебя назвали в честь… автомата?

Я была в замешательстве.

Кто мог так поступить с ребенком?

– У меня есть имя, Фиби. АК просто стало моим прозвищем у Палачей. Потому что я хорошо обращаюсь с оружием. Старик Стикса видел, как я стрелял, и родилось мое дорожное имя.

– Поэтому у тебя так много оружия, потому что ты хорошо им владеешь?

Он кивнул, но сдержанно, как будто это была еще не вся история.

– Так как твое настоящее имя? – спросила я.

АК неловко заерзал на стуле.

– Ксавьер. Ксавьер Чарльз Дейерс.

– Ксавьер.

Я улыбнулась. Мне понравилось, как это прозвучало из моих уст.

– Мне нравится это имя, – еще раз повторила его про себя. – Я предпочитаю его имени автомата.

– Но я больше не тот человек, так что теперь зовусь АК. Подходит к тому, кто я сейчас. Ксавьер умер чертовски давно.

– И кто же ты теперь? – спросила я, сбитая с толку тем, какой мрачный оборот принял наш разговор.

– Палач. А не Ксавьер долбаный Дейерс.

АК наклонился, явно заканчивая разговор, и достал из сундука еще одно оружие. С той же скоростью, с какой он собрал предыдущее, он разобрал это на части. Я молча наблюдала, как он быстро чистит его и собирает обратно. Он положил его, и я увидела, что на одеяле по другую сторону его ног лежит куча блестящего оружия.

– Тебе нравится стрелять?

Мой вопрос остановил его движения.

– Да. – Он склонил голову набок. – А тебе?

Я рассмеялась. Ничего не могла с собой поделать.

– Не знаю, – пробормотала я. – Никогда раньше даже не держала его в руках. И понятия не имею, с чего начать.

АК взял автомат из кучи рядом с собой и положил его передо мной. Я уставилась на большое оружие и поморщилась.

– Не знаю, как управлять такой штукой.

АК взял в руку еще один автомат.

– Тогда я тебе покажу.

Он поднялся на ноги, и вся неловкость, которую он испытывал несколько минут назад, казалось, исчезла. Он стал уверенным в себе с автоматом в руке, преобразился. АК поднял оружие, который хотел, чтобы я использовала.

– Пойдем со мной.

Я поднялась и последовала за его удаляющейся фигурой. АК прошел между деревьями и остановился на краю небольшого поля. Вдалеке стояли пять деревьев, к каждому стволу была прикреплена ярко раскрашенная деревянная табличка.

– Мишени, – сказал АК, словно прочитав мои мысли. – Ты целишься, стреляешь и пытаешься попасть в одну из них.

– Это невозможно.

– Вовсе нет, Рыжая. Тебе просто нужен хороший учитель.

Я обернулась с улыбкой на губах.

– Ты и есть тот самый хороший учитель? – подразнила я.

Его глаза вспыхнули от улыбки на моем лице и юмора в моем голосе.

– Чертовски хороший, – он подошел ближе и взял меня за руку.

Его ладонь и пальцы были шершавыми на моих.

«Он много работает руками», – подумала я.

Внезапный образ этих рук на моей груди врезался в мой разум. Последовали новые воспоминания – о его ладонях, обхвативших мою задницу, когда он входил в меня, пальцах, поглаживающих мой центр, прежде чем скользнуть внутрь и заставить меня стонать от удовольствия.

Мои щеки вспыхнули при воспоминании, и когда я подняла глаза, АК приблизился, пока не оказался всего в паре сантиметров от меня. Он положил палец мне под подбородок и приподнял лицо.

– Почему ты так покраснела, Рыжая? – Он провел пальцем по моей щеке. – Как будто все твои гребаные веснушки объединились в пятна.

– Ненавижу свои веснушки, – уклоняясь от правды, ответила я.

Это была жалкая попытка отвлечь его, поэтому я замолчала, в то время как он наклонился еще ближе, его горячее дыхание коснулось моего лица, и он сказал:

– А я чертовски их люблю.

Я сглотнула, чувствуя, как мои соски затвердели, а дыхание стало прерывистым.

– Ты их любишь?

– Мхм, – пробормотал он и подошел еще ближе.

Мне пришлось сдержать стон, готовый сорваться с губ, когда я почувствовала, как выпуклость в его джинсах затвердела. У меня перехватило дыхание, а на губах АК появилась медленная усмешка. Он поместил автомат между нами и положил мою руку сверху.

Когда он отступил назад, у меня закружилась голова от жара. Положив руки мне на плечи, он повернул меня лицом к мишеням. Его губы приблизились к моему уху, пока он стоял за моей спиной.

Я вздрогнула.

– Сосредоточься, – сказал он тихим голосом.

Я закрыла глаза.

– Мне… Мне трудно сделать это, когда ты так близко.

Глубокий грубый смех АК рассек воздух. Он не ответил, но вместо этого поднял автомат выше, положил одну мою руку на рукоятку автомата, а другую – на кнопку.

– Спусковой крючок, – сказал он, водя кончиком пальца по гладкому металлу.

– Ствол.

Он провел пальцами по моей руке, лежащей на нижней стороне автомата, и убедился, что ствол у меня прямо под рукой.

– Держи его крепко, вот так.

АК провел рукой по моим волосам, направляя мою голову ладонью. Еще одно воспоминание мелькнуло у меня перед глазами. Я между его бедер, стоя на коленях перед его мужским достоинством. Я сглотнула, внезапно ощутив его вкус на языке.

– Ты снова покраснела, – подразнил он, его губы скользнули по мочке моего уха.

– Я… кое-что вспомнила, – призналась я, задыхаясь, и позволила своему разуму показать мне, что было дальше.

Я забралась к нему на колени и медленно скакала на нем верх-вниз, его руки блуждали по моим ягодицам и бедрам.

– Да, и что же? – зарычал АК.

– Ты и я, – сказала я. – Возле твоего дома.

Я повернула голову, пока мои губы не коснулись его губ. Мы дышали, разделяя один и тот же воздух, теплый, потом горячий.

– Ты обладал мной.

Моя грудь тяжело поднималась и опускалась. АК усмехнулся мне в рот и провел языком по моим губам. Я застонала от этого ощущения, моя грудь болела.

– Нет, сучка.

Жар затопил мою сердцевину, когда он произнес:

– Это ты, бл*дь, обладала мной.

АК провел носом по моей щеке, а затем осторожно повернул лицом к деревьям. Его рука направила мою голову вниз, пока мои глаза не посмотрели через линзу на верхней части автомата. Его торс прижался к моей спине. Я чувствовала его повсюду. Внутри меня, позади меня, мои чувства выходили из-под контроля.

– Сосредоточься, – снова приказал он.

Моя спина выпрямилась, когда попыталась сделать так, как он просил. Я моргнула, увидев мишени на деревьях вблизи через прицел. Сняв мою руку со спускового крючка, он поднес ее к маленькому черному переключателю сбоку автомата.

– Предохранитель.

Он потянул мою руку назад. Автомат щелкнул, и он направил меня обратно к спусковому крючку.

– Совмести прицел с яблочком – центральной точкой на мишени. Подожди, пока твоя рука не станет неподвижной, и сделай выстрел.

Я сделала, как он сказал, почувствовав, как его рука сжала мой палец на спусковом крючке и позволила спокойствию пройти сквозь меня.

– Когда будешь готова, спусти курок.

Сосчитав до трех, я нажала на спусковой крючок. Громкий хлопок пули, вылетевшей из ствола, заставил птиц вокруг нас взлететь в небо. Но я едва заметила это из-за внезапной боли в плече. Я отшатнулась, а АК обхватил меня своими сильными руками, чтобы я не упала.

– Добро пожаловать в «отдачу», – сказал он и сухо рассмеялся.

Я моргнула, чтобы зрение сфокусировалось, затем посмотрела прямо перед собой. Был виден след от пули на первом дереве, ближайшем к тому, где мы стояли. Смех вырвался из моего горла, когда увидела, что не попала в намеченную цель – скорее, оторвала кусок от ствола. Не могла прекратить смеяться, на глаза навернулись слезы. Стараясь обрести самообладание, я держала оружие поближе к себе, но это было бесполезно. Давно так не смеялась… Не уверена, что вообще когда-либо это делала.

– Фиби? – спросил АК, но я слышала легкость в его голосе.

Он ослабил хватку, и я повернулась к нему. Он держал руки на моей спине, как будто еще не был готов отпустить меня.

– Выстрел.

Я фыркнула, что только усилило мой смех.

– Я даже и близко не приблизилась к цели.

Я откинула голову назад, когда меня захлестнула очередная волна веселья. Мое горло и грудь болели от смеха. Когда мне наконец удалось успокоиться, я вытерла глаза и посмотрела на АК. Он смотрел на меня, поджав губы, оставаясь неподвижным. Как только я собралась спросить его, что случилось, он шагнул вперед и толкнул меня спиной к дереву позади нас. Меня оцарапала грубая кора. Он выхватил у меня автомат и бросил его на землю. Затем губы АК впились в мои, его язык проник в мой рот. Я застонала, ощутив его вкус на своем языке, такой знакомый и такой желанный.

Его руки скользнули по моим бокам, удерживая меня неподвижно. Я почувствовала его твердость на своем животе и услышала его низкий стон, вибрация от его груди рикошетом прошла через мою. Мой центр стал влажным, когда АК прижался ко мне. Затем он оторвался от меня, задыхаясь и напрягая мышцы.

– Тебе нужно…

У него перехватило дыхание.

– Тебе нужно больше смеяться, Рыжая. Тебе это чертовски идет.

Мои руки дрожали, пока держали его твердые бицепсы. АК отступил назад, потом еще, срывая резинку с волос. Его темные волосы упали вперед, когда он поднял с земли автомат.

– Еще раз, – приказал он и вернул мне оружие.

Я хотела возразить. Хотела бросить автомат и вернуть АК к себе, почувствовать его язык и вкус во рту. Но потом мне пришло в голову.

Он остановился.

Ни один мужчина в моей жизни не делал этого.

– Стреляй, – сказал АК, его голос все еще был хриплым от желания.

Я подняла автомат и заняла позицию, которую он показывал мне раньше. Он постучал носком ботинка по моим лодыжкам.

– Шире. На этот раз тебя не отбросит так сильно.

Я сделала, как он сказал, направив автомат на цель, снова почувствовав АК рядом с собой. И когда я выпустила пулю, то улыбнулась тонким, интимным прикосновениям, которые он использовал, чтобы направлять меня. На этот раз я приготовилась к отдаче, радуясь, что твердо стою на ногах. А затем взглянула на дерево. Там была дыра в основании мишени.

– Я попала!

Он улыбнулся, и это зрелище лишило меня воздуха. Он был так красив, что у меня защемило сердце.

– Ты попала ближе к центру, чем раньше, но так ты не выиграешь никаких призов. Давай снова.

Так и прошел наш день. По крайней мере, до тех пор, пока я не устала и нам не пришлось возвращаться в хижину. АК готовил на гриле, а я развалилась в кресле. Когда мы поели, у меня совершенно не осталось сил, остатки алкоголя в крови все еще крали у меня энергию. Я откинула голову на подушки кресла и погрузилась в сон.

Когда я проснулась, солнце уже садилось, небо было окрашено в розовые и оранжевые тона. Я огляделась вокруг в поисках АК. Он сидел на том же месте, что и почти каждый день, только на этот раз перед ним стояли две пары черных сапог. Обе выглядели изрядно поношенными и обе были измазаны грязью. Зная, что он не заметил моего взгляда, я уже собиралась спросить, кому принадлежат эти сапоги, как вдруг заметила выражение его лица. Это была… грусть. Нет, это было недостаточно сильное слово, чтобы описать то, что выражало его лицо. Это было воплощение боли, лицо, искаженное такой печалью, что и мне стало больно.

Я наблюдала из темного убежища кресла, как он дрожащими руками взял одну пару сапог. Они были самой поношенной парой из двух. Когда он прижал их к груди и закрыл глаза, его плечи затряслись, я почти вскочила со своего места и подбежала к нему. Чтобы утешить. Чтобы убедиться, что с ним все в порядке.

Но не думала, что это будет приветствоваться. Поэтому я оставила его в покое. Молча наблюдая, как он несколько минут прижимал сапоги к груди, а потом осторожно положил их себе на колени. Он потянулся за тряпкой, и я увидела следы слез на его щеках.

У меня на глазах выступили собственные слезы. Он был таким грозным мужчиной, таким большим и сильным, что вид его плачущего был больше, чем я могла вынести. АК молча принялся чистить сапоги. Я прикрыла глаза, чтобы он поверил, что я сплю. Он методично чистил обе пары, пока они не заблестели. Когда он закончил, то так долго смотрел на них, что я забеспокоилась, что мне придется изображать сон здесь всю ночь.

Но потом АК поднялся на ноги. Он взглянул на меня, и я быстро зажмурила глаза. Я услышала, как он шагнул ко мне, почувствовала, как он остановился рядом со мной и присел на корточки. Я выровняла дыхание, пытаясь притвориться спящей. Он нежно провел рукой по моим волосам. Его теплое дыхание обдувало мою кожу. Затем, окончательно шокировав меня, он нежно поцеловал меня в щеку. Такой целомудренный, любящий жест. Сладость этого акта вызвала во мне бурю эмоций.

Эмоций, с которыми я не была знакома. Эмоций, которые я не понимала.

АК вернулся к столу. А я приоткрыла глаза, увидев, как он взял обе пары сапог в руки и медленно подошел к входной двери. Он наклонился и поставил одну пару на коврик на полу. Затем, более осторожно, почти благоговейно, положил вторую на противоположную сторону коврика. Он стоял и смотрел на сапоги. Они выглядели так идеально расположенными у двери, как будто оба жильца счастливо жили в этом доме. АК толкнул дверь и закрылся внутри. Подождав несколько минут, прежде чем двинуться с места, я посмотрела туда, где он сидел, и увидела, что все оружие теперь начищено, как и сундук. Я подошла к двери.

Присев на корточки, я уставилась на две пары сапог. Позволила своим пальцам скользнуть по полированной коже. Они были такими чистыми, что я почти видела свое отражение в лучах заходящего солнца. Сапоги были идентичны во всех отношениях, за исключением того, что одна пара была больше другой.

Я догадалась, что обе они не могли принадлежать АК. Мои брови сошлись на переносице, когда я задалась вопросом, кому могла принадлежать другая пара. Услышав звук закрывающейся двери, я вошла внутрь. Дверь комнаты АК была закрыта. Я села за стол на случай, если он снова появится. Хотела убедиться, что с ним все в порядке.

Но он не вышел. Поэтому я легла спать, не в силах выкинуть из головы вид того, как он плачет, обнимая сапоги.

Я знала, какую боль он испытывал. И знала, как это может лишить какой-либо радости.

***

Выйдя утром из спальни, я увидела АК в джинсах, ботинках и без футболки, ожидающего меня за столом.

– Доброе утро, – сказала я осторожно, проверяя, так ли он подавлен, как и вчера.

– Доброе утро, Рыжая, – ответил он, и я почувствовала, как тяжесть спала с моих плеч, когда он назвал меня этим прозвищем.

Он пододвинул ко мне тарелку с едой и кофе.

– Ешь.

Я села перед ним и сделала, как он сказал. Когда закончила, он подошел ко мне и протянул руку. Несмотря на мое замешательство, я позволила ему поднять меня на ноги.

АК потащил меня в свою комнату и подвел к шкафу. Он замер, прежде чем протянуть руку, чтобы открыть его, а хватка на моей руке усилилась. Заглянув внутрь, я увидела вешалки с одеждой.

Женской одеждой.

– Примерно твоего размера, – хрипло сказал АК.

Он наклонился и поднял пару коричневых ботинок.

– Примерь. Я хочу тебе кое-что показать, и ты не сможешь добраться до туда в этих сандалиях. – Его плечи напряглись. – Мне чертовски надоело сидеть в стенах этой хижины.

Я забрала ботинки и сунула в них ноги.

– Подходят, – сказала я, улыбаясь.

Он снова полез в шкаф и вытащил оттуда шорты и футболку. Удивительно, но спереди был изображен не дьявол, а американский флаг и орел. Текст под ним гласил: «Semper Fi» (Всегда верен). Я не знала, что это означает, язык был странный.

– Надень и это тоже.

Взяв у него вещи, я вернулась в свою комнату. Одежда сидела довольно нормально. Я была явно выше женщины, которой они принадлежали, но выглядело прилично. Затем я вышла на кухню. АК ждал с парой бутылок воды в руках.

– Думаю, выглядит вполне неплохо.

– Хорошо, – он поднялся на ноги, все еще без футболки, но волосы уже были собраны в пучок.

Я решила, что мне это очень нравится. Таким образом я могла намного лучше видеть его глаза.

Я указала на свою одежду.

– Они… они принадлежали твоей бывшей любовнице?

Была удивлена сильной вспышкой ревности, которая захлестнула меня. Мое тело было напряжено, пока я ждала ответа. Знала, что мне должно быть все равно… но мне не было.

Но АК повернулся ко мне спиной и вышел из дома.

– Ничего подобного, – тихо сказал он себе под нос, но я услышала.

АК повернулся ко мне, освещенный ранним солнцем, и кивнул в сторону деревьев.

– Давай же. Тебе это понравится.

Взволнованная его обещанием, я последовала за ним во двор и взяла его за руку. АК замер и посмотрел на наши пальцы, казалось, удивленный этим жестом. Я была удивлена не меньше, что сделала это, но почувствовала внезапную потребность держаться за него. Я видела, что в нем жила какая-то тяжелая печаль, печаль, которую как ощущала, должна унять. АК глубоко вздохнул и повернул нас к деревьям. Я оглянулась через плечо. Сапоги все еще стояли у двери. Его печаль каким-то образом была связана с ними, я была уверена в этом. Просто не знала почему.

Похоже, не только у меня были секреты.

***

– АК, – прошептала я, пораженная открывшимся передо мной зрелищем. – Это прекрасно.

Мы стояли на вершине высокой скалы и смотрели на водопад, стекающий в маленькое ярко-голубое озеро. В этом святилище не было никого, кроме нас. Пели птицы, солнечные лучи отражались от бирюзовой поверхности воды.

– АК, – сказала я, затаив дыхание. – Никогда раньше не видела водопада в реальной жизни. Видела в книгах на картинках, читала о них. Но это…

Недоверчиво покачала головой.

– Я едва могу поверить в эту невероятную красоту, открывшуюся передо мной.

– Да, – сказал он. – Это чертовски невероятно.

АК сел на край скалы и отпил воды из бутылки. Мы проделали долгий путь пешком. Прогулка была утомительной для моих все еще ноющих мышц. АК, однако, казалось, даже не вспотел. Его физическая форма была впечатляющей.

Оторвавшись от этого зрелища, я села рядом с ним и приподняла пряди волос, пытаясь ощутить хоть немного воздуха на разгоряченной шее, но волосы прилипли к вспотевшей коже. АК ухмыльнулся, глядя, как я веду проигранную битву за то, чтобы убрать ярко-рыжие пряди. Он молча снял резинку с волос и протянул мне. Его темные волосы упали на щеки, но я успела заметить его улыбку. Я собрала свои длинные волосы в пучок, похожий на тот, что он часто носил.

– Никогда в жизни не видела ничего более волшебного.

Словно в трансе я смотрела, как водопад с журчанием пузырится в бирюзовом озере.

– Что это, АК? Дом, походы, стрельба, водопад?

Я покачала головой.

– Это все равно, что оказаться в другом мире. В мире, который, как я верила, существовал только в моих снах.

– Это, черт возьми, и есть другой мир, – сказал он и рассмеялся грубым смехом. – По крайней мере, это далеко от тех мест, откуда мы приехали.

Он допил свою бутылку воды, а я сделала глоток из своей.

– Это охотничий домик. Я все детство провел здесь. Раньше практиковался в стрельбе, каждый день ходил в походы и просто на какое-то время уезжал от мира.

Я улыбнулась, пытаясь представить юного АК здесь.

– Похоже, у тебя было совсем другое детство, нежели у меня, – сказала я с нервным смешком.

АК посмотрел прямо на меня, и я увидела, как веселье исчезло с его лица.

– Но не такая уж непохожая взрослая жизнь.

Он отвел взгляд.

Я уже собиралась подтолкнуть его, спросить, что он имеет в виду, когда заметила татуировку на его руке. Я посмотрела на футболку, которую носила, и поняла, что это было то же самое изображение. Протянув руку, я провела пальцами по американскому флагу на его руке.