Текст книги "Проклятая благодать (ЛП)"

Автор книги: Тилли Коул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

Что за?..

Я смахнул слезы с ее щек. Она взяла мою руку дрожащими пальцами и поднесла к губам, и я почувствовал себя так, будто меня ударили по лицу. Она уставилась на разбитую в драке кожу на моих костяшках, поцеловала пятно крови – я не знал, было ли оно моим или принадлежало кому-то другому.

Она отпустила мою руку и уставилась в пол. Я смотрел на ее опущенную голову, и, черт возьми, обнял ее еще крепче.

Она была сломлена.

Потеряна.

Ее слова, сказанные в начале недели, вертелись у меня в голове. Не знаю, как долго я простоял у стены, просто держа ее в объятиях. Но в конце концов все выпитое ею спиртное взяло свое, и ее лоб опустился на мое плечо. Ее дыхание выровнялось, и она уснула.

Я вышел из нее и одной рукой застегнул джинсы. Фиби зашевелилась в моих руках, но не проснулась. Я отнес ее в спальню и положил на кровать. Натянул плед на почти обнаженное тело. Когда взглянул на нее, похожую на какую-то заблудшую шлюху, часть меня умерла. Рукава ее топа были разорваны, открывая шрамы от уколов. И теперь, когда мы вышли из бара, я чувствовал запах спиртного, волнами исходящий от ее кожи.

Я стянул с себя футболку и бросил на пол. Зайдя в ванную, я увидел свое отражение в зеркале и замер. Кожа на моих щеках, шее, груди и верхней части спины была исцарапана в кровь и покраснела. Помада Фиби была размазана по моему лицу. В глазах потемнело, и когда я сделал шаг вперед, передо мной уже не было АК, брата Палачей. Прямо на меня смотрел Ксавьер Дейерс, снайпер морской пехоты, спецназовец. Я знал этого ублюдка и относился к нему только с ненавистью. Этот ублюдок жил со смертью в глазах.

И я считал, что усыпил его много лет назад.

Очевидно, Рыжая смогла его разбудить.

Разочарованный, не желая видеть его лицо, я сжал кулак и ударил им по стеклу. Оно разбилось, и осколки полетели в раковину, внезапно мне стало трудно дышать. Моя грудь сжалась, отсутствие дыхания, которое я никак не мог заполучить, подкрадывалось ко мне, как тяжесть, давящая на грудную клетку.

Я отступил к ванне и сел на край. Мои руки дрожали. Мои всегда спокойные руки снайпера никак не могли успокоиться. Я опустил голову, и шквал образов хлынул на меня. Кровь, крики, гнев.

Гнев, который пылал так горячо и ярко, что изменил меня навсегда. Затем беспомощность, печаль и гребаное чувство вины. Так много вины, что я чувствовал ее горечь на языке.

Заставив себя собраться с мыслями, я встал, стер помаду со рта предплечьем и вытер кровь с костяшек пальцев о джинсы. Намочил полотенце водой и вернулся в спальню. Сев на край кровати, я начал стирать черные и красные разводы с лица Фиби. Когда макияж уступил место ее бледной коже и веснушкам, я расслабился. Черт знает, зачем ей понадобилось скрывать эти веснушки. Я очищал ее лицо, пока не осталось ничего, кроме нее.

Фиби.

Я надел на нее свои тренировочные штаны и чистую черную футболку Палачей и снова накрыл ее пледом.

В течение двадцати минут я смотрел на нее, спящую. Подумал о спиртном, которое она украла на этой неделе, и понял, что с тех пор, как она была здесь в последний раз, кричала и громила мою комнату, когда слезала с героина, она не была трезвой.

– С чем ты не можешь смириться? – спросил я, наклонившись над ней.

Она не проснулась, да я и не хотел этого. В таком состоянии она была спокойна. Но когда просыпалась? Похоже, она была в такой же жопе, что и я.

– Спи, – я прижался поцелуем к ее лбу.

Ее бледная кожа была прохладной под моими губами.

Я достал сигареты из заднего кармана и вышел за дверь. Прислонившись к внешней стене дома, опустился на задницу. Я опустил голову, делая затяжку за затяжкой.

Сидя в тишине, я просто, бл*дь, думал. Думал о дерьме, о котором больше никогда не хотел думать. Остановился только тогда, когда услышал шаги на поляне. Я услышал негромкий звук голосов, потом как закрылась дверь.

Почувствовал, что они стоят передо мной, и поднял голову. Вик и Флейм смотрели на меня. Я видел, как Малыш Эш ушел с Мэдди в дом Флейма, оставив меня и моих братьев одних.

Я прислонился головой к стене и уставился на них. Флейм покачивался на ногах. И, черт возьми, если бы это не заставляло меня чувствовать себя еще более виноватым. Он смотрел на меня так, словно не знал меня.

Потерянный.

Сбитый с толку.

Внезапно, все, что я мог видеть, это молодого Флейма много лет назад, в той психушке, на кровати. Я видел его черные глаза, которыми он смотрел на нас с Виком, его взгляд был таким же мертвым и неподвижным, как и его тело, когда он лежал на этой чертовой койке. Он был худым, его руки были связаны. В нем было примерно столько же жизни, сколько и в Девине. И когда я увидел, что он смотрит на меня, действительно смотрит в мои глаза, я просто обязан был помочь.

– Мне жаль, – пролепетал я.

Брат замер. Его взгляд опустился на землю, а глаза задвигались из стороны в сторону, обдумывая мои слова.

– Я… – я не знал, как как выразить то, что со мной происходит. – Моя голова…

Я глубоко вздохнул.

– Я в глубоком дерьме.

– Мы твои братья, – сказал Флейм.

Я знал, под этим он подразумевал вопрос: какого хрена я на них ополчился?

– Ты мой… мой… мой… – он пытался придумать, что сказать.

Но я знал. Я был его семьей, тем, кто привел его сюда. И я никогда не подводил его раньше.

Но по его глазам я понял, что подвел его. Я клялся, что никогда не подведу. Особенно Флейма. Он не знал, как справиться с этим дерьмом.

– Этого не повторится, – пообещал я.

Его напряженное лицо расслабилось от облегчения. Я посмотрел на Вика.

– Я облажался.

Вик покачал головой и подошел ко мне. Он сел рядом. Флейм подошел и сел с другой стороны от меня.

– Не знал, что тебе нравится эта сучка, – Вик смотрел прямо на поляну. – Я бы и близко к ней не подошел, если бы знал. Думал, ты просто хочешь, чтобы она была в безопасности.

– Знаю, – сказал я, чувствуя, что полностью лишен энергии.

– Она делает тебя другим, – сказал Флейм своим обычным безэмоциональным тоном. – Она делает тебя таким, каким ты был раньше.

Я поморщился, зная, что Флейм всегда говорил только правду. Я поморщился, потому что это и была правда.

– Она напоминает тебе… обо всем, не так ли? – спросил Вик, в его голосе не было ни нотки юмора.

– Я никогда не забывал, – сказал я, признавая это впервые. – Просто мне удалось закопать это дерьмо достаточно глубоко, чтобы оно не проявлялось. Рано или поздно оно должно было всплыть.

– Ты видишь все это, когда ты с ней? – спросил Флейм.

– Да, – я попытался проглотить комок в горле.

Вздохнул и стряхнул пепел на землю.

– Я устал. Так устал от того, что никогда не сплю. Пытаюсь не закрывать глаза из-за того дерьма, что вижу. Не могу думать ни о чем из своего прошлого, потому что не могу, бл*дь, справиться…

Вик схватил меня за плечо и сжал. Я опустил голову, чтобы не сломаться, как киска.

– Я заберу ее в охотничий домик, – сказал я, почувствовав, как Вик напрягся.

Флейм зашипел сквозь зубы:

– Нет…

– Да, – возразил я. – Ей нужно уехать и очиститься навсегда. Необходимо разобраться со всем своим дерьмом подальше отсюда. Даже от своей сестры. Я видел ее глаза. Она чертовски потеряна. И она не справится, если останется здесь.

– Ты не возвращался туда с тех пор, как… – сказал Вик.

– Знаю. Но он уединенный, и ей это пойдет на пользу. Изоляция.

– Мы с тобой, – Флейм двинулся вперед, несомненно, к Мэддс.

Я знал, что лучше не тащить его в прошлое.

– Нет, – сказал я.

Он повернулся ко мне, его мышцы напряглись.

– Я пойду один.

– Но…

– Флейм. Это я. – я покачал головой. – Черт, брат, мне тоже это нужно.

Сделал глубокой вдох.

– Я сломаюсь, если не сделаю этого. Чувствую, как все повторяется. У меня больше нет сил этому противостоять.

– Мне это не нравится, – грубо сказал он.

– Знаю.

– Когда? – спросил Вик.

– Сейчас, – я поднялся на ноги.

Дверь в дом Мэдди и Флейма открылась, и Эш вышел покурить. Тут же его обеспокоенный взгляд упал на меня. Я вскинул подбородок и сказал:

– Иди сюда, Малыш Эш.

Он подошел к нам, засунув руки в карманы. Я положил руку ему на затылок и притянул его к себе.

– Я был мудаком, – сказал я и поцеловал его в макушку.

Я отпустил его, и он поднял на меня глаза.

– Все в порядке.

– Нет. Я просто сорвался, парень. Этого не должно было случиться, – я оглянулся на Флейма и Вика. – Я уезжаю на некоторое время. Присмотришь за домом, хорошо?

– Конечно.

Малыш Эш сделал паузу, затем спросил:

– Надолго?

– Не знаю. На столько, на сколько потребуется.

Я достал ключи от грузовика из кармана и бросил их Эшу.

– Проверь масло и прочее дерьмо, парень, ладно? Я скоро уезжаю.

– Да, хорошо.

Эш направился к грузовику.

– Таннер сказал мне кое-что сегодня вечером, – сказал я Вику и Флейму. – Мейстер знает, что это были мы. Или подозревает. Таннер думает, что к нам могут пожаловать гости.

– Черт, – сказал Вик, затем кивнул. – Мы разберемся.

Я направился обратно в дом, чтобы собрать вещи и забрать Фиби.

– Увидимся, когда мы вернемся.

За пятнадцать минут я собрал все необходимое дерьмо и погрузил в грузовик. Вернулся в спальню, взял Фиби на руки и вынес наружу. Положил ее на сиденье и сел в машину со стороны водителя. Вик и Флейм подошли к моей двери.

– Позвони, если мы тебе понадобимся, хорошо? – сказал Вик.

– Хорошо.

Я кивнул Флейму. Знал, что он был недоволен. Затем отъехал от поляны и выехал из комплекса на дорогу. Я не включал музыку, пока Фиби спала. Через тридцать минут она пошевелилась во сне, ее рука протянулась и легла на мое бедро. Я посмотрел вниз на ее ладонь, лежащую раскрытой. Не знал, что, черт возьми, на меня нашло, но я убрал одну руку с руля и переплел свои пальцы с ее.

Ее рука выглядела крошечной и хрупкой, переплетенной с моей. И впервые за несколько дней я сделал вдох, который показался мне настоящим гребаным глотком воздуха.

И я не отпускал ее, пока мы приближались к охотничьему домику.

Где нас поджидало слишком много демонов.

Так что я просто, бл*дь, держался за нее.

Глава 13

Фиби

Я почувствовала тяжесть своих век еще до того, как открыла глаза. Было жарко, и мои волосы прилипли к лицу. А щека к тому, на чем лежала. Пахло кожей.

Я застонала, как только попыталась пошевелиться. У меня болела голова и пульсировало в висках. Я поднесла руку к голове и перевернулась на спину. Резко вдохнула, когда это небольшое движение вызвало тошноту, подступившую к горлу. Я старалась не двигаться, молясь, чтобы это прошло. Но мне не повезло.

Присев, я открыла глаза и поморщилась от проникающих лучей солнца… Пошарила руками вокруг себя и поняла, что нахожусь в грузовике. Мои пальцы нащупали дверную ручку. Я рывком распахнула дверь и опустила ноги на грязную землю.

Я едва почувствовала теплый, липкий воздух на своем лице, когда мне пришлось нагнуться и извергнуть все, что было у меня в желудке. Я держала свои волосы, пока меня тошнило, мои глаза слезились. Когда потребность в рвоте прошла, я выпрямилась на дрожащих ногах. Мир закружился, голова стала ватной. Я закрыла глаза, чтобы не упасть. Прислонилась спиной к грузовику и сосредоточилась на своем дыхании. В ту минуту, когда это сделала, я вспомнила ее. Мое лицо исказилось в агонии. Но я приветствовала пришедшую боль. Это было мое наказание, плата за то, что я подвела ее…

– Где она? – спросила я Марту.

Моя кожа все еще была влажной после душа, и было уже поздно. На самом деле, слишком поздно, но я хорошо поработала, поэтому брат Джон разрешил мне разыскать ее. Я заработала тридцать минут непрерывного с ней общения.

Редкий подарок.

– Она в своей комнате, – сказала Марта, все еще одетая после ночного задания.

– Спасибо.

Я направилась по коридору.

– Она получила свое первое прикосновение сегодня вечером.

Споткнувшись, я остановилась и почувствовала, как глубокая трещина расколола мое сердце. Это было не воображение – я действительно почувствовала, как оно треснуло на куски. Настоящая физическая боль.

– Кто? – прошептала я, борясь с комом в горле.

Слезы все равно навернулись мне на глаза. Я знала, что этот день настанет. Знала, что это считалось благословением, но все же я не чувствовала радости в своем сердце, которая, как я знала, должна была быть. Все, о чем я могла думать, была маленькая Сапфира.

Ей было одиннадцать лет.

– Пророк Давид послал сюда с визитом нескольких человек. Один из них выбрал ее.

Марта подошла ближе и положила руку мне на плечо. Ее улыбка была яркой.

– Я вижу боль на твоем лице, но сегодня вечером она завоевала благосклонность пророка.

Я оцепенело кивнула, зная, что должна чувствовать. И все же не могла. Я понимала, что дьявол, должно быть, проник в мою душу, чтобы заставить меня усомниться в нашем пророке и путях нашей веры, но я не могла радоваться.

– Я должна пойти к ней, – сказала я.

– Фиби, я люблю тебя. Но ты должна разорвать узы, за которые держишься. Это заставляет тебя чувствовать бремя, от которого ты должна быть свободна.

Я посмотрела на лицо Марты и увидела в нем только сочувствие.

– Я была в такой же ситуации, как ты. Я отпустила. Теперь и ты должна.

– Не могу, – тихо сказала я и положила руку на сердце. – Я никогда не могла подчиниться.

Я отвернулась от Марты и, тяжело ступая, направилась в комнату Сапфиры. Протянула руку к ее двери, собираясь постучать, но моя рука осталась висеть в воздухе. Дыхание участилось. Что ждало меня по ту сторону двери?

Я вошла в тускло освещенную комнату, в углу горела только одна свеча. Ее кровать была пуста.

– Сапфира?

Мое сердце билось где-то в горле.

Рядом с ее кроватью послышалось тихое сопение. Оцепенев, я позволила своим ногам вести меня, и нашла ее в углу комнаты, обхватившую руками колени. Ее длинные светлые волосы скрывали лицо, кончики завивались на полу.

– Саффи? – прошептала я, называя ее ласковым именем, и слез стало еще больше при виде ее, такой крошечной, на полу.

Саффи подняла голову. Даже в этом мягком сиянии ее темные глаза казались огромными и круглыми… и наполненными болью.

– Фиби? – сказала она слишком тихо.

Я подошла ближе. Ее красивое лицо скривилось, и рыдания вырвались из ее горла. Инстинктивно я подлетела к ней, призванная болью, и обняла. Ее миниатюрное тело упало в мои объятия, и ее слезы пропитали мое платье.

– Ш-ш-ш, – я попыталась успокоить ее, нежно укачивая.

Но знала, что это бесполезно. Я была на ее месте. Помнила тот день так, словно он произошел совсем недавно. Поэтому я просто обняла ее. Поцеловала в макушку, когда она вытерла все свои слезы. Я понюхала ее волосы, пытаясь запомнить запах и крепче сжала ее, вспоминая, как сильно она выросла с тех пор, как в последний раз была в моих объятиях – слишком давно.

Я попыталась насладиться всем, что было связано с этим моментом.

– Ш-ш-ш, – снова успокоила я и почувствовала некоторое облегчение, когда рыдания Сапфиры стихли и ее дыхание успокоилось.

– Саффи.

Я убрала ее голову от своей груди и откинула волосы с лица. Ее фарфоровая кожа была покрыта красными пятнами, а глаза были опухшими и воспаленными. – Милая, – сказала я, глядя в ее пытливые глаза и чувствуя, как мое собственное зрение мерцает.

Я закрыла глаза, прогоняя слезы, и снова посмотрела на нее сверху вниз. Я выдавила из себя улыбку.

– Марта все мне рассказала.

Саффи придвинулась ближе ко мне, и я крепче прижала ее к себе. Не думала, что она заговорит, слишком много секунд тянулась тишина, пока она не сказала:

– Он… он причинил мне боль.

Эти слова. Эти просто сказанные слова, наполненные таким тяжелым признанием, были моей гибелью. Я почувствовала, как моя душа разрывается на части, когда я держала ее в своих объятиях, беспомощная сделать что-нибудь, чтобы помочь.

– Знаю.

Я поцеловала ее в макушку.

Саффи положила руку на низ живота.

– Мне… Мне это не понравилось, как должно было по словам брата Джона.

Я не думала, что смогу это вынести. Не думала, что когда-нибудь смогу сдвинуться с этого места. Я не могла ее отпустить. Я не собиралась больше быть вдали от нее.

Но я знала, что у меня нет выбора.

– Знаю, – повторила я.

Эти жалкие слова были на вкус как кислота на моем языке.

– Но… но все наладится. В следующий раз все будет не так плохо.

Сапфира в панике уставилась на меня.

– Я не хочу, чтобы был следующий раз. Пожалуйста, сестра, я не могу… не думаю, что смогу…

Ее нижняя губа задрожала.

– Пожалуйста…

Сестра…

Это слово пронеслось у меня в голове.

– Я хочу жить с тобой.

Она встала на колени, ее маленькое красивое лицо оказалось перед моим. Она повзрослела с тех пор, как я была здесь в последний раз. Ее лицо теряло детские черты и превращалось в лицо молодой девушки. Я провела пальцем по ее щекам, улыбаясь сквозь слезы, когда увидела россыпь веснушек на ее носу. Несколько из них были у нее на щеках, одна побольше – возле глаза.

Это было прекрасно… она была прекрасна. Так идеальна в моих глазах.

– Пожалуйста, – снова взмолилась она. – Ты моя сестра. Мы – одна кровь, Фиби. Позволь мне жить с тобой. Я буду вести себя хорошо.

На этот раз я не смогла сдержать слез, и они потекли, горячие и соленые, по моим щекам.

– Я знаю, моя дорогая, – сказала я со всей силой, на которую была способна. – Но это не тот путь. Брат Джон и Пророк Давид никогда этого не допустят.

Я прислонила свой лоб к ее лбу и закрыла глаза.

– Если бы могла, я бы отвезла тебя к себе домой и оберегала от всего плохого.

Я улыбнулась, представляя себе этот рай в своей голове.

– Я бы заботилась о тебе и читала по ночам, пока ты не заснешь в моих объятиях.

– Что бы ты читала?

Она положила голову мне на плечо.

– Все, что ты пожелаешь, – сказала я, убирая волосы с ее лица.

Я снова поцеловала ее в макушку и почувствовала, как ее тело отяжелело от усталости.

– Я бы хотела этого, – сонно сказала она. – Я… скучаю по тебе, Фиби. Хочу, чтобы ты всегда была со мной. Но, когда я спрашиваю, мне говорят быть терпеливой.

Она покачала головой.

– Думаю, что у меня выходит не так хорошо с терпением.

Она вздохнула, принимая более удобное положение. Я сжала ее так крепко, как только могла, не причинив ей боли.

– Я…

Я зажмурила глаза, избавляя их от влаги.

– Я тоже скучаю по тебе, милая.

Я не могла вынести боли в своем сердце. Такая ужасная боль. Мне нужно было выпить. Мне нужно было забыть. Алкоголь или зелье помогали мне забыть.

Я открыла глаза и вытерла влагу, затуманившую мое зрение, собираясь найти какую-нибудь выпивку. Когда мое зрение улучшилось, я осмотрела открывшееся передо мной зрелище. Меня окружал лишь густой покров деревьев. Мои брови опустились в замешательстве, и я проглотила сухость в горле. Нервы накалились внутри меня, когда я попыталась вспомнить, как я здесь оказалась.

Это был не дом Лилы. Это был не Новый Сион…

Мейстер.

Ледяные струйки страха побежали по спине, и сердце бешено заколотилось.

Неужели он каким-то образом нашел меня?

Откуда-то сзади донесся слабый стук. Я замерла, мои мышцы напряглись. Я выровняла дыхание, собравшись с духом, чтобы повернуться. Я не была уверена, что смогу пошевелиться, но должна была это сделать. Если бы это был Мейстер, он бы не оставил меня надолго в покое.

Я повернулась и осторожно выглянула в окна грузовика, используя его кузов в качестве щита. В нескольких ярдах от него стоял небольшой деревянный домик, снаружи находился очаг и несколько садовых кресел. Входная дверь была открыта.

Изнутри послышался еще один грохочущий звук.

Страх разлился по венам, когда я попыталась заглянуть в окна. Я видела, как кто-то двигался внутри, но не могла ничего разглядеть, кроме размытых очертаний и отражения восходящего солнца от стекла. Я отчаянно пыталась вспомнить прошлую ночь, дни, предшествовавшие этому моменту. Но воспоминания были разрозненными, и их трудно было зафиксировать. Стук в голове делал почти невозможным здраво мыслить.

Я огляделась вокруг в поисках тропинки, выхода, как вдруг услышала, что кто-то приближается к входной двери. Я присела на корточки у грузовика, мое сердце бешено колотилось. Выглянула из-под полуприкрытых век и в полумраке заметила пару ног в ботинках, затем ноги в джинсах. Рука, держащая три полных мешка для мусора…

… а потом он вышел на свет.

AK.

Я прислонилась к грузовику. Он отнес мешки в грузовик и закинул их на заднее сиденье. Там уже было много мешков. Он вытер лоб предплечьем. Я не могла отвести от него глаз, от его крупного телосложения, множества татуировок, растрепанных темных волос.

АК вытащил сигарету из заднего кармана и поднес ко рту. Легкий ветерок донес запах сигаретного дыма. Он подошел к дверце со стороны водителя, открыл ее и сунул руку внутрь. Вытащил кожаный жилет, который был под моей головой, пока я спала. Это был его жилет, тот самый, который показывал, что он был с Палачами. Он надел его поверх своей футболки и огляделся. У меня не было времени притвориться, что я не прячусь, прежде чем его взгляд встретился с моим.

Я оттолкнулась от грузовика и провела пальцами по волосам. Посмотрела вниз и впервые увидела, во что я была одета. Черные брюки из мягкой ткани, которые были мне великоваты, но держались на шнурке вокруг талии, и черная футболка с дьяволом спереди. На ногах у меня были сандалии.

Ботинки АК захрустели по гравию, когда он обошел капот грузовика и остановился передо мной.

Я опустила голову.

Мое лицо загорелось, когда я поняла, что стою рядом с рвотой.

– Как ты себя чувствуешь? – глубокий голос АК прорвался сквозь мое смущение.

Я подняла голову и увидела беспокойство в его глазах. Открыла рот, чтобы сказать ему заученную ложь, которая была моим обычным ответом на такие вопросы. Но что-то внутри меня не позволяло говорить такие вещи. По тому, как АК смотрел на меня, как его темные глаза проникали в мои, я знала, что он почувствует обман. Поэтому честно ответила:

– Ужасно.

Я почувствовала, как мой желудок сжался от того, какой слабой я стала.

– Не сомневаюсь, – сказал он. – Входи. Я уже закончил с уборкой. Не собирался приводить тебя сюда, пока снова не сделаю его пригодным для жизни.

Я смотрела АК в спину, когда он уходил. Он остановился у входной двери и обернулся.

– Солнце почти взошло, и с этим гребаным похмельем, которое скоро даст о себе знать, я бы на твоем месте не хотел слишком долго стоять на жаре.

Я подняла глаза к небу, к безоблачному утру и яркому солнцу, начинающему распространять свои лучи. Яркий свет резанул меня по глазам, как кинжал. Я направилась к маленькой хижине. Она выглядела иначе, чем дом АК – меньше и менее изысканно. И все же в ней все еще было какое-то очарование.

Скрестив руки на груди, я переступила порог дома. Стены были деревянными, как и пол. Он блестел и пах свежестью и лимонами. Справа была кухня с небольшим столом. Белые шкафы выглядели старыми и потрескавшимися, но они тоже были недавно вычищены.

Слева стоял выцветший диван, а перед ним стол. В помещении было еще три двери. Я прошла дальше, заметив больше. Стены были голыми, если не считать нескольких голов животных, которые были прикреплены к табличкам. Я подошла ближе к одной из стен. Несколько выцветших пятен испортили старую древесину. Квадратные и прямоугольные формы, где явно когда-то висели какие-то фотографии или картины. Но теперь они исчезли.

Я уловила какое-то движение справа от себя. АК выходил из одной из дверей. Он увидел меня, разглядывающую стену, и его лицо омрачилось чем-то, чего я не могла расшифровать. Он повернулся и пошел на кухню. Открыл холодильник и достал бутылку апельсинового сока. Он налил его в стакан.

– Садись за стол, – сказал он.

Все еще не зная, где мы находились и почему мы вообще были здесь – я сделала так, как он сказал. Когда села, то положила руку на живот, борясь с тошнотой. Мне было интересно, хранил ли АК какой-нибудь алкоголь у себя на кухне, спрятанный где-нибудь в шкафу.

Передо мной оказался стакан апельсинового сока. АК подошел к другому шкафу и достал маленький пузырек.

– Выпей это с соком, – сказал АК, садясь на стул рядом со мной и кладя две синие таблетки на столешницу.

– Что это такое?

Я взяла стакан дрожащими руками.

– Помогут с головной болью, – ответил он. – Прими их.

Я затолкала таблетки в горло и запила соком, а затем поставила стакан, когда больше не могла глотать. Между нами повисла напряженная тишина. Несколько раз, когда я набиралась смелости взглянуть на АК, он наблюдал за мной. И выражение его лица было сердитым. Его кожа была покрыта красными царапинами на щеках, шее и груди.

Я ничего не помнила об этом, но у меня было смутное подозрение, что это я нанесла ему эти отметины.

– Твои царапины? – спросила я, полная ужаса. – Это была… это была я?

АК приподнял бровь.

– Ты не помнишь?

Смущенная подтверждением, я покачала головой. Я помолчала с минуту, потом спросила:

– Где мы? Почему мы здесь?

АК запустил пальцы в волосы. Я не могла оторвать взгляда от его глаз и красивого лица.

– Я расскажу тебе позже. Прямо сейчас тебе нужно поспать. В твоей крови все ещё есть алкоголь. И когда он выйдет, тебе не понравится это ощущение.

Мой пульс участился при мысли о том, что я больше не выпью. Мне понравилось пить. Это отвлекало от мыслей, которые всегда крутились в моей голове. Мне нравилось, как это заставляло меня чувствовать.

– Мне нужно выпить.

Мои глаза в поисках выпивки блуждали по кухне.

– Здесь ничего нет, и никто ничего не привезет. Сухо, как в гребаной пустыне.

Его голос был суров, тон вызывал на спор. Но я устала, и моя головная боль усиливалась. АК поднялся со своего места.

– Пойдем со мной.

Зная, что у меня нет другого выбора, я последовала за ним и вошла через одну из дверей в комнату. Там стояли две небольшие узкие кровати, между ними – маленький столик с лампой.

– Выбирай, какую хочешь. На каждой свежие простыни. По дороге заехал в магазин, пока ты спала. Так же закупился продуктами. Пока мы здесь не закончим, нам больше ничего не понадобится.

Я поняла, что означали его слова. Он должен был держать меня здесь, где не было ни алкоголя, ни зелья Мейстера. Только он, я и мысли, которые не хотела признавать.

Не думала, что смогу это сделать.

Чувствуя себя опустошенной, привлеченная соблазном кровати, я подошла к самой дальней и нервно села на край. АК завис в дверном проеме.

– Я принесу тебе еды. Но пока поспи.

Он прислонился к дверному косяку, его мускулы играли на руках. Он был таким высоким, что занимал все пространство.

– В ближайшие пару дней тебе будет дерьмово. Ты была в недельном запое, и за это должна заплатить свою цену.

Моя челюсть сжалась от внезапной вспышки гнева. Он не имел права не давать мне пить. Должно быть, он увидел гнев на моем лице, так как его выражение потемнело.

– Здесь нет никого, кроме нас, сучка. И я бы не стал пытаться, бл*дь, перечить мне. Никто не собирается терпеть твое дерьмо, особенно я. Я справлялся с гораздо худшими ублюдками, чем ты. Мы за много миль до цивилизации, и сюда никто не приедет, только ты и я. – Он развел руками. – Добро пожаловать в ад.

С этими словами АК развернулся и закрыл за собой дверь. Я уставилась на пространство, которое он занимал, желая последовать за ним и протестовать. Но мой разум напомнил о том, что он уже сделал для меня, и я не двинулась с места. Он был жестким и опасным человеком, но, как ни странно, я не ощущала страха рядом с ним.

Привлеченная комфортом постели, я откинула аккуратно застеленное покрывало и забралась под него. Пружины заскрипел подо мной, и я закрыла глаза. Должно быть, я сильно устала, так как не помнила, как заснула.

И в кои-то веки я не видела снов.

И не думала о ней.

***

Когда я проснулась, меня стошнило в ведро, стоявшее рядом с кроватью. В комнате стало темно, поэтому я поняла, что наступила ночь. Я опустошила желудок от пищи и жидкостей, которыми АК кормил и поил меня в течение дня, мое тело не могло их удержать.

Я застонала, когда мне удалось откинуться назад, чтобы лечь на кровать. Я оставалась неподвижной, затаив дыхание, пока комната не вернулась в фокус. Я чувствовала себя опустошенной и больной, и каждая частичка моего тела болела. Мне хотелось пить, и когда я посмотрела на столик рядом с собой, там меня ждали полный стакан воды и две таблетки. АК давал их мне в течение всего дня. Они немного помогали, но недостаточно.

Ничего не будет достаточно.

Я сосредоточилась на том, чтобы двигать конечностями, когда приняла сидячее положение. Проглотила таблетки, осушила стакан и поняла, что мне нужно в ванную. Мне потребовалась целая минута, чтобы убедить себя пошевелиться. Когда вышла из комнаты и направилась по коридору, никаких признаков АК не было. Я воспользовалась ванной, затем посмотрела в зеркало, висящее над раковиной. Под моими глазами появились темные круги. Щеки были желтовато-серыми.

Я выглядела ужасно.

Мне пришлось отвернуться, когда внезапный прилив эмоций сжал мое сердце.

Кто была эта женщина?

Я больше не имела ни малейшего представления.

Медленно прошла на кухню, мое тело протестовало с каждым шагом. Я налила еще один стакан воды и, когда повернулась, увидела оранжевое сияние костра снаружи. Мне больше не хотелось спать, и я жаждала свежего воздуха примерно так же сильно, как и еще одной выпивки, поэтому вышла на улицу.

АК сидел в кресле рядом с костром. Пламя тянулось высоко, а луна была яркой, отбрасывая сияние вокруг АК, который, погруженный в свои мысли, смотрел на потрескивающее горящее дерево.

Я не знала, подойти к нему или оставить в покое. Постояла немного, размышляя, что мне делать. В конце концов, я подошла ближе.

Рядом с ним стояло второе кресло. Все еще сжимая в руке стакан с водой, я села, облегченно выдохнув, когда мое измученное тело обрело какое-то подобие комфорта.

Не встречаясь с ним взглядом, я сказала:

– Спасибо за таблетки и воду.

АК промолчал. Я посмотрела на него, чтобы убедиться в том, что он меня услышал, и обнаружила, что он наблюдает за мной. Его голова откинулась на спинку стула, а одна рука была на груди. Он молча кивнул.

Я изучала маленький деревянный дом в оранжевом свете и обнаружила, что за долгое время чувствую себя более умиротворенной. Здесь было тихо, и, как бы мне ни было трудно это признать, здесь не было Лилы. Я была свободна от видения ее шрама и, что еще хуже, от наблюдения за ними с Грейс. Видеть, как она гладит ее по волосам и целует в макушку, читает ей, когда та засыпает в безопасности, было душераздирающим для меня зрелищем.

Это немного избавило меня от боли, которую я могла успокоить только бутылкой алкоголя.

– Мне здесь нравится, – сказала я, пытаясь отвлечься от своих мыслей. – Этот дом твой?

АК напрягся.

– Да, – хрипло ответил он.

Я повернулась к нему, сбитая с толку нотками печали в его голосе. АК отвернулся, глядя на деревья на противоположной стороне поляны.

Как я заметила, он делал это всякий раз, когда нервничал или не был уверен в том, что хочет затронуть какую-то тему. Он вытащил сигарету и закурил, сделав длинную, глубокую затяжку и выпуская дым в теплую ночь.