Текст книги "Спасенное сердце (ЛП)"
Автор книги: Тилли Коул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)
Не последовало никакого ответа, поэтому я продолжил:
– Я объясню тебе все. Ты застряла с нами, с Палачами. С этим сумасшедшим крошка-хиппи-хочет-жениться-на-святоше-последовательнице-Иисуса покончено…
Она попыталась снова заговорить, но сурового кивка и тяжелого взгляда было достаточно, чтобы она замолчала. Она была уступчивой, естественно покорной, я признавал это.
– Твоей общины больше нет, она исчезла, стерта с лица земли. Ты понимаешь это, сладкие щечки? Ничего не осталось. Все женщины, которых освободили, исчезли без следа, земля заброшена. Мы возвращались и проверили. Все мужчины были убиты: последователи-охранники, старейшины... этот гребаный дряхлый ублюдочный Пророк, которому вы все так любили поклоняться. Урод получил пулю прямо промеж глаз, его мозг кормит червей на земле вашей священной общины.
Лила вскрикнула как будто от боли, и я увидел, что слезы заполнили ее отстраненный взгляд. Я покачал головой в отвращении. Я понятия не имел, как она могла быть расстроена из-за потери этого морщинистого педофила.
Стикс поделился со мной кое-чем, что происходило в Ордене. Мэй поделилась с ним некоторыми подробностями, и брат почти потерял свой разум, зная, что его сучка страдала от такого обращения всю жизнь. Черт, я – аморальный байкер вне закона, и даже я был шокирован от их уровня садизма.
Чарльз Мэнсон5 в свете пророка «педофила» Давида выглядел как долбаная зубная фея.
Трахнутый на бошку, гребаный мудак, помешанный на Иисусе. Лучше быть на стороне Аида в своих грехах. По крайней мере ты знаешь, куда собираешься, когда попадешь к лодочнику. Нет нужды стремиться быть кем-то, кем ты не являешься. А лучшая часть этого? Ты можешь веселиться, как хочешь, когда живешь не по проклятым правилам, но это ощущается так чертовски правильно!
– Итак, вот что произойдет. Ты и я, ну, мы будем проводить много времени вместе. И скажу тебе сейчас, не утруждайся бороться с этим. Ты под моей защитой, и будешь делать то, что я сказал. Понятно?
Лила мгновенно кивнула головой, и я мог видеть сильный страх в ее глазах, ощущать ее бешеное дыхание.
– Хорошо. Так, во-первых, ты больше не будешь пытаться убить себя. Я не люблю плавать. Это чересчур тяжелое занятие. Я не люблю мокнуть. Это портит мои волосы, – я ухмыльнулся, подмигнул и добавил: – Но я более чем счастлив сделать тебя мокрой другим путем, сахарные титьки.
Лила покачала головой вперед-назад с решительностью во взгляде.
– Что теперь? – спросил я в раздражении.
– Я... я не пыталась лишить себя жизни. Я бы никогда не сделала этого. Пророк Давид был очень тверд в том, что касалось уничтожения величайшего творения Господа – нас самих. Это путь в ад. Я буду с Господом в Сионе только, когда он пожелает, и не раньше.
Я закатил глаза, услышав, что имя этого трахнутого на голову ублюдка сорвалось с ее губ, но от ее ответа я был в замешательстве.
– Тогда, что, бл*дь, ты делала, прыгая в воду? Ты была под водой, после того как у тебя был этот проклятый припадок на берегу. Ты выла и плакала, как будто потеряла свой гребаный рассудок, и думаешь, я поверю, что ты не пыталась убить себя?
– Припадок? Что такое припадок? Я не понимаю твоих слов. Ты путаешь меня! Почему я постоянно не могу понять слова, которые ты произносишь?
Я рассмеялся и руками зачесал свои волосы назад.
– Я путаю? Сладкие щечки, с таким же успехом ты можешь быть гребаным пришельцем, который свалился с Марса, из-за того, как ты всегда странно себя ведешь.
– М-марс? Что такое Марс? Что такое пришелец? Я не понимаю! – завизжала она.
Я запрокинул голову назад и застонал, затем снова вперил свой взгляд в нее.
– Припадок – это когда ты перекатываешься по земле, не в состоянии контролировать свое тело. Ты знаешь, когда у тебя не в порядке с головой и идет пена изо рта.
Выражение лица Лилы было пустым. И это заверило меня, что я не зря не пошел работать доктором или учителем, если на то пошло. Казалось, я ни черта не мог объяснить этой сучке.
– Я не безумна. И я не перекатывалась бесконтрольно с пеной у рта. Я разговаривала с Богом.
Я замер, когда ее слова пробрались в мой разум, и я не ничего не мог поделать, и снова рассмеялся.
– Ну, говоря такое безумное дерьмо, что ты разговариваешь так с Богом, не убедит никого, что ты не из «Пролетая над гнездом кукушки». Я видел, как ты перекатываешься по грязи, выкрикивая какую-то херню. Мои глаза не лгут. Слова, что ты кричала, даже не звучали реально.
Голубые глаза Лилы сощурились.
– Я говорила на языке Глоссолалия. Эти слова – священный личный язык между богом и мной, тайный язык, который ты не поймешь. Я наполнялась Святым Духом, чистой любовью Бога. Я перемещалась в место, где отдавала себя Иисусу. То, что ты видел, было воплощением моего поклонения, моей связи с нашим создателем.
Я пялился на нее в изумлении. Наполнялась Святым Духом? Какого. Хрена....
– Я была в реке, чтобы очистить себя от грехов...– ее глаза вперились в меня, – чтобы смыть твое нападение и нежелательное искушение, искушение, что было грехом безнравственности на моей плоти. Для этого мне нужно было погрузить себя в чистые воды, так же как Иисус принял крещение от Иоанна.
Она закрыла глаза, и странное спокойствие отразилось на ее лице.
– И, крестившись, Иисус тотчас вышел из воды, – и се, отверзлись Ему небеса, и увидел Иоанн Духа Божия, который сходил, как голубь, и ниспускался на Него. И се, глас с небес глаголющий: Сей есть Сын Мой возлюбленный, в котором Мое благоволение.
Да, я все еще, бл*дь, пялился в изумлении.
Лила раздраженно вздохнула, на мгновение потеряв свое спокойствие.
– От Матфея 3:16-17. Это Писание, Кай. Ты можешь не принимать Писания нашего Господа, но я нет. Мое духовное очищение сегодня было тем, что я была призвана сделать высшей силой: прийти к реке и смыть грех.
Пожав плечами, я сказал:
– Ты говорила с Богом и избавляла себя от порока... – я снова посмотрел на Лилу и дернул подбородком. – Как ты назвала это?
– Грех безнравственного искушения, – ответила она выразительно.
Я низко засвистел и покачал головой с ухмылкой, которая прочно укоренилась на моем лице.
– Да, это жуткое дерьмо, сладкие щечки.
Ее брови сошлись вместе.
– Ты порицаешь меня?
Поднявшись, я смотрел как Лила убирает сухие листья со своего уродливого платья, и сказал:
– Учитывая, что я, нахрен, не знаю, что значит порицать, я чертовски уверен, что мы никогда и не узнаем этого, не так ли, сладкие щечки? Я хочу сказать, я удивлен, что аморальный ублюдок-язычник, как я, прожил так долго, и Бог до сих пор не пульнул молнией, чтобы поджарить мой зад.
Оттолкнувшись от земли, Лила, поджав губки, встала передо мной. Она отрывисто сказала:
– Могу я попросить перестать называть меня... сладкие щечки? Меня зовут Лила.
Шокированный ее смелым сопротивлением, я двинулся вперед, приближаясь к ней. Злость немедленно исчезла с выражения лица Лилы, и она замерла. Когда мы оказались лицом к лицу, Лила покорно опустила голову, и я почувствовал себя настоящей задницей. Сучка была абсолютно трахнута на голову и чертовски напугана. Черт, она даже дрожала.
Вытянув руку, я взял ее в свою. Услышав ее вздох, я все равно потянул ее вперед. Я хотел вернуться в свою комнату, чтобы Тифф и Джулс могли обслужить мой член. Нахождение рядом и сверху этой блондинистой святоши подарило мне адский стояк.
– Пойдем, доставим тебя домой прежде, чем Стикс и Мэй надерут мне зад. У меня уже грохочет в голове из-за «Джека». Если добавить к этому писклявый голос Мэй, то все станет только хуже.
Мы быстро пробирались через густые заросли деревьев, и я игнорировал то, что Лила пыталась освободить свою маленькую ручку из моей крепкой хватки, и ее нытье. Я не отпустил ее, не давал ей и шанса снова убежать от меня. Я просто хотел, чтобы она снова была заперта над гаражом, чтобы у меня был перерыв от этой божьей болтовни.
У меня была аллергия на эту болтовню.
Когда мы вышли из линии деревьев к нашей территории, снаружи стояла кучка парней и рассматривала отремонтированный Чоппер Ковбоя – Палача-кочевника. Его лучший друг, брат по кочевому образу жизни и гребаная тень, Хаш, тоже стоял рядом. Ковбой был гребаным пофигистом и всегда шутил. Хаш был полной противоположностью, его глаза оценивали толпу, и он всегда был готовы к драке.
Ковбой и Хаш были готовы сделать все что угодно для Стикса. Он позволил им кочевой образ жизни, после того, как Ковбой пережил серьезное дерьмо в их прошлом отделении. Они приезжали к нам так часто, как могли. На самом деле, я думал, что не пройдет много времени, прежде чем их пришьют в нашем материнском отделении здесь в Остине. Казалось, эти южане из Луизианы, нашли свое место среди нас, настоящих грешников здесь, в штате одинокой звезды. И они походили на Викинга и Флейма. У Ковбоя были светлые волосы, он был весь облачен в кожу, с красочными татуировками на теле, черными ковбойскими сапогами с металлическими носами и в кожаной ковбойской шляпе, которая, казалось, была приклеена к его голове. А Хаш был нашим братом из смешанных рас с яркими голубыми глазами, не терпел ни от кого никакой херни и чертовски метко стрелял. Эти братья были настоящими Палачами, законными, и было бы неплохо, чтобы они остались с нами. С таким количеством врагов, которых у нас было больше, чем оружия, нам было нужно столько надежных братьев, сколько мы могли заполучить.
Когда Викинг увидел, как мы с Лилой идем по двору, он засвистел, что привлекло мое внимание. Я поднял руку, попросив этим, чтобы он отстал от меня.
– Бл*дь, не сейчас Вик. Мне нужно позаботиться кое о чем для Стикса, и я не хочу слушать херню из твоего тупого рта, – огрызнулся я.
Вик похлопал АК по плечу.
– О чем ты должен позаботиться? Или о ком? Ты собираешься забить пару палок в блондинистую религиозную сучку?
Заметив, что у Лилы перехватило дыхание от шока, я повернулся к ней лицом и увидел слезы боли и замешательства в ее глазах. Я сделал глубокий вдох. Я собирался убить этого рыжеволосого ублюдка.
Выпустив руку Лилы, я развернулся, чтобы помчаться к Викингу, но Лила внезапно схватила меня руку, удерживая.
– Пожалуйста, не оставляй меня. Я боюсь находиться здесь... с ними. Я не знаю их... Я...
Выдохнув и попытавшись успокоиться, я кивнул и снова взял ее за руку. Я уловил ее тихой вздох облегчения. Мой желудок сжался, и какое-то незнакомое чувство загорелось в моей груди. Мне нравилось, что она, казалось, чувствовала себя в безопасности рядом со мной.
Черт. Мне очень это нравилось.
Но когда мы прошли мимо Вика, я слышал, как он пробормотал АК и Ковбою:
– Черт, она горяча. Я бы многое отдал, чтобы трахнуть этот ротик.
Я вышел из себя.
Вырвав свою руку из хватки Лилы, игнорируя ее испуганный крик, я бросился на Викинга, и уронил его глупую задницу на асфальт. А затем сильно ударил пару разу в его гребаный не фильтрующий базар рот.
Викинг харкнул кровью мне в лицо и дернул ногами, сбросив меня в сторону. Перед тем, как гандон мог нанести ответный удар, я ударил его по яйцам левой ногой, с наслаждением слушая его крик и ругательства, когда он скорчился от боли и катался по земле.
– Трахни себя сам, гандон,– выплюнул я, подпрыгнув на ноги, и немедленно начал искать Лилу. Она стояла между Ковбоем, Хаш и АК. АК держал ее за руку. Я бросился к своим братьям и увидел, что АК широко улыбается ей, а Ковбой наклонил свою шляпу. Хаш что-то пробурчал, и Лила тяжело сглотнула. Она выглядела чертовски испуганной, ее глаза смотрели в землю.
АК заметил мое появление, и мой тяжелый взгляд на его руку на Лиле. Он сразу же выпустил ее, и Лила подняла глаза, в которых мгновенно появилось облегчение, как только они встретились с моими.
– Ты еще не убил его? – спросил АК, кивнув головой в сторону Вика.
Вытерев кровь с костяшек пальцев об джинсы, я оглянулся на Вика, который все еще валялся на земле в позе эмбриона, держась за яйца.
– Нет, не с его гребаной удачей. Этот ублюдок может пережить ядерную катастрофу, Вик и гребаные тараканы... и он, вероятно, бы попытался вставить и им всем тоже.
Услышав, что Лила всхлипывает и обхватила себя руками, я склонил голову в ее сторону.
– Пойдем, сладкие щечки.
– У тебя было полуночное плаванье? – спросил Ковбой, когда мы уходили, сплевывая свой жевательный табак на небольшой участок травы рядом со своим Чоппером.
Верхняя губа Хаша приподнялась в изумлении, его одетые в кожу руки были скрещены на груди.
Застонав, я ответил.
– Даже, бл*дь, не спрашивай.
Я видел, как Ковбой, Ак и Хаш смотрели на промокшую Лилу, ее мокрые длинные светлые волосы были беспорядочно заправлены в этот уродливый чепец, который она никогда не снимала, и затем Ковбой посмотрел на меня. Я сжал челюсти, когда он вопросительно приподнял бровь. Я покачал головой, и все они ухмыльнулись.
Любопытные гребаные мудаки!
Вытянув руку, я схватил Лилу за руку, потянув ее вперед, и направился к черному входу в квартиру над гаражом. Когда мы вошли в коридор, я увидел, что Флейм сидит наверху лестницы. Он посмотрел вниз, его безумные черные глаза сверлили дыры во мне.
Повернув Лилу за плечи, я указал наверх по направлению ее комнаты.
– Поднимайся и запри дверь.
Она безмолвно кивнула головой и поднялась по лестнице, только один раз оглянувшись, когда я позвал ее по имени.
– Лила, я вернусь утром. Будь готова.
Лила схватилась за перила и нервно промямлила:
– Я бы хотела попросить, чтобы меня оставили в покое. Я больше не покину свою комнату. Я не доставлю никаких проблем.
Покачав головой, я ответил:
– Мы пройдем через это, сладкие щечки. Я научу тебя жить во внешнем мире. – Я указал на свою грудь. – Кай – помнишь? Твой личный гребаный учитель.
Она открыла рот:
– Я...
– У тебя нет выбора. Ты сделаешь это. Теперь поднимайся и ложись спать.
Лила склонила голову на мой приказ, что взбесило меня еще больше. Она обошла Флейма и ринулась внутрь квартиры, захлопнув дверь.
Я провел рукой по лицу, прислонился к стене и застонал. Эта ситуация полная жопа. Я явственно это ощущал. Самое худшее, что я даже не мог прикоснуться к ней, или Стикс отрежет мне руки.
Оттолкнувшись от стены, я услышал, как Флейм точит свои ножи о строп, привязанный к поясу его кожи. Я усмехнулся, он ночевал у дверей сучки-святоши, как послушный пес. Флейм уловил мой смех, и его безумный взгляд вперился в меня, он оскалили зубы, и уверен, я уловил низкий рык.
Его увлечение младшей сестрой Мэй было чертовски удивительным. Я широко улыбнулся и прокричал:
– Повеселись, Шарик. Я вернусь позже, чтобы вывести тебя на прогулку и поссать!
Я направился к выходу, все еще смеясь, когда длинное лезвие пролетело мимо меня и воткнусь в стену рядом с моей головой.
– Какого хера! – я повернулся лицом к Флейму. Ублюдок все еще пялился на меня, пока точил свои ножи, не было ни одной эмоции, кроме психопатической ненависти в его взгляде. Широко открыв дверь, я показал свой средний палец ему через плечо и несколько минут спустя вошел в свою личную комнату.
Тифф и Джулс развалились на простынях, голова Джулс лежала на фальшивых сиськах Тифф. Через секунду я был голым и направился к кровати. Я дернул за руку Тифф. Она села, потирая заспанные глаза, и Джулс пошевелилась рядом с ней. Когда я забрался на кровать, глаза Тифф засветились возбуждением, когда она бросила взгляд на мой возбужденный большой член.
– Черт, малыш. Я никогда не видела тебя таким длинным и твердым. Это все для меня? – Джулс наклонилась вперед и обхватила ртом мой член, обводя языком кончик. Я откинул голову и, черт возьми, пытался наслаждаться тем, как сучка отсасывает мне, но я не мог перестать думать о Лиле, мокрой и голой Лиле под этой просвечивающейся тканью, ее голая киска и огромные сиськи выглядывали... чтобы подразнить меня.
Оттолкнув Джулс от моего члена, я схватил Тифф и кинул ее на живот, поднимая ее задницу в воздухе. Потянувшись в верхний ящик своей тумбочки, я вытащил презерватив, раскатал его в рекордное время и одним толчком вонзился членом в уже истекающую киску Тифф. Когда я ударялся своими бедрами о ее задницу и наша плоть шлепалась друг об друга, я мог почти представить, что это Лила подо мной. От этого мой член увеличился еще больше, и Тифф закричала от удовольствия.
Чувствуя, что кровать прогнулась, я посмотрел в сторону и увидел, что Джулс легла на спину, расположив свою голову между моими ногами, где она начала облизывать и сосать мои яйца.
Я понял, что скоро кончу. Наклонившись грудью вперед, я схватил волосы Тифф в кулак и жестко потянул их. Тифф закричала, и я почувствовал, как ее киска сокращается, она жестко кончала. Джулс, услышав, что ее сучка кричит от удовольствия, взяла мои яйца в рот и провела языком по плоти, пока яростно натирала свой клитор.
Стоны и ахи были громкими, спинка кровати врезалась в стену, скалывая краску. Когда Тифф забросила свою голову назад, крича, когда кончала, я взорвался в ее киске, шлепнув по ее покрытой потом заднице, а Джулс хныкала между моими ногами, удовлетворяя себя пальцем распадаясь от своего собственного оргазма.
Тифф повернула голову, и удовлетворенная улыбка растянулась на ее губах.
– Черт, малыш. Из-за чего бы ты так не обезумел и не возбудился, продолжай делать это! Я не смогу ходить несколько дней... не то чтобы я жаловалась. Ты знаешь, я не могу насытиться ее киской и твоим членом.
Когда вытащил член из ее жаждущей дырки, я закрыл глаза, практически чувствуя, как извивается подо мной Лила, потная от оргазма, и наслаждался теплом ее киски у моего бедра, пока она переводила дыхание.
– Ох, Кай... это было... – выдохнул женский голос.
Открыв глаза, я стянул презерватив, схватил новый и на этот раз поднял Джулс, укладывая ее на спину.
– Раздвинь свои гребаные ноги, сучка.
Глаза Джулс расширились, когда продемонстрировал свой еще твердый, как скала, член.
– Снова? – спросила она, удивленно ахнув.
– Снова. СЕЙЧАС! – зашипел я и ее глаза расширились от моего приказа. – У тебя есть проблемы с этим? Если да, убирайся на хрен, и я найду другую шлюху в баре.
– Никаких... никаких проблем, малыш, – ответила она поспешно, ее глаза сверкали. Ее заводила моя агрессия.
– Тогда раздвинь свои ноги и больше не открывай свой рот – приказал я, когда скользнул внутрь нее и застонал. Когда Тифф внезапно оседлала лицо Джулс и вытянула руку, схватив мои пальцы, чтобы протиснуть их в свою тугую задницу, я закрыл глаза и снова представил Лилу под собой. Как она стонет и царапает мою руку, пока ее задница и киска подняты в воздухе. Я стиснул зубы и увеличил скорость своих толчков.
Чертовски помешанный на блондинке святоше с промытыми мозгами...
Дерьмо!
5 глава
Новый Сион, Техас
Пророк Каин
Прижимая ладонь к мягкой щеке Мэй, я прошептал:
– Я бы подарил тебе весь мир.
Ее рука повторила мое действие, и она наклонилась ближе.
– Беги, Каин. Пожалуйста... Беги...
Я слышал пистолеты на расстоянии, но мои ноги не двигались. Я не мог оставить ее. Я любил ее.
– Беги, пожалуйста... Спасайся... Ради меня, если ты меня любишь, беги... ради меня...– умоляла Мэй.
Выстрелы становились ближе, и я опустил руку, бросившись в лес и оставив позади свое сердце и шанс на спасение моего народа.
– Как ты себя чувствуешь, брат?
Испуганный голосом, приближающимся сзади, я подпрыгнул. Изгоняя болезненное воспоминание о Мэй из своей головы, я встал на ноги, закончив свою молитву.
Иуда, мой брат-близнец, подошел с широкой улыбкой на лице. Он был одет в традиционную белую тунику и штаны, как и я. Его волосы были такого же цвета и длины, как мои, глаза были карими, как у меня, и телосложение – идентичным.
Убрав длинные волосы с глаз пальцами, я обнял своего близнеца, ища утешение в знакомых объятиях, и вздохнул.
– Я в порядке.
Иуда отстранился и обнял меня за плечи, направляя меня по декорированной тропинке в моем персональном молитвенном саду в задней части моих новых жилых покоев. Хотя, слово «покои» не подходило им. Моим новым жилищем был большой белый дом с колоннами, показной своей внутренней отделкой и огромный по размеру. В нем вмещалось множество спален, гостиных и комнат отдыха, а также огромная кухня – все заполненное дорогой мебелью. Ландшафтные сады за домом, казалось, никогда не заканчивались, и их было слишком много, но этот маленький сад для молитв нравился мне, он был наполнен фонтанами и зеленью. Здесь я мог спрятаться от всего этого безумия.
Я не был уверен, что мог сделать это.
То, чего от меня ожидали.
Черт, я не был уверен, что хотел сделать это.
Я не чувствовал себя пророком. Я чувствовал себя человеком, которому только что вырвали его сердце и бросили перед ним на тарелку. И сейчас у меня была целая толпа людей, которых нужно было вести за собой. Мне было двадцать четыре года, и я должен был вести целую общину.
Я чувствовал себя не в своей тарелке.
Иуда сжал мое плечо, очевидно заметив беспокойство в моем взгляде.
– Настали славные времена, Каин. Не бойся этого. В этом году ты взойдешь на свое законное место среди наших людей. Год, когда ты познакомишься с Избранными как наш Пророк, как голос Господа на Земле... наш искупитель и спаситель. К этому моменту мы готовились всю нашу жизнь. Тебе предназначено быть здесь.
Иуда остановился и развернул меня лицом к себе, когда я промолчал на его слова. Он абсолютно верил в нашу миссию, а я просто не мог разобраться. Он должен вести людей, не я.
– Я твоя права рука. Я с тобой на каждом шагу и в руководстве, и для поддержки. Ты мой близнец, наша связь больше чем братская или просто кровная. Мы были разделены надвое в утробе матери Господом, который пророчил нам нашу будущую славу в качестве его посланников. Мы будем править и господствовать вместе. Я выполню любой твой приказ. Я буду служить, чтобы удовлетворять тебя, помогать делить бремя твоего призвания, как апостолы помогали Иисусу.
Иуда был как утешение для меня. Всегда успокаивал меня и напоминал, почему мы здесь. Но проведя так много времени с Палачами и так отчаянно любя Мэй, я часто чувствовал, что его усилия безнадежны.
Я кивнул и обхватил его бородатые щеки, пытаясь убедить его, что я в порядке, хотя и не чувствовал себя так.
– Ты действительно прав, Иуда. Это наша судьба. Я не подведу тебя и наших людей. Я выполню приказ Господа, и знаю, что ты будешь со мной и в хорошие и в трудные времена.
Иуда хлопнул в ладоши и широко ухмыльнулся, пока я медленно выдохнул.
– Благословляю тебя, Каин. Благословляю тебя. – Дружелюбно хлопнув меня по спине, мы начали идти в неторопливом темпе, повернув налево, чтобы следовать по выложенной булыжниками тропинке, которая превращалась в гравийную тропу через акры и акры травы.
Иуда указал жестом на общину.
– Так что ты думаешь о Новом Сионе? – на лице Иуды появилась нервозность, пока он ждал моего ответа. Он так отчаянно искал моего одобрения, полностью веря, что я был его Пророком.
В течение двух недель после смертельного рейда Палачей на старый Орден – в то время как я скрылся в Новых Землях, в доме моего детства в Юте, – Иуда круглосуточно работал с новым советом старейшин, чтобы найти нам новые земли. Новые земли для размещения наших людей, объединения последователей, и защиты Богом избранного народа от зла за пределами наши ворот – дьявольских мужчин, которые убили нашего священного Пророка и перебили наших храбрых и святых людей, пока те отбивались от их нежелательного вторжения – Палачей, мотоциклетного клуба, в котором я жил под новой личностью по просьбе пророка Давида. Иуда и совет постоянно напоминали мне, что они были язычниками, грешниками, и они хотели, чтобы я поклялся, что уничтожу их за всю боль и разрушения, которыми они наделили мой народ.
Я согласился, хотя понятия не имел, как их уничтожить. Я устал от насилия и был поглощен тем, как стать человеком, каким мой народ хотел видеть меня.
Но хуже всего, у Палачей были Окаянные. У них была она... Саломея, женщина, завещанная Богом пророку Давиду, чтобы спасти наших людей и обеспечить себе место в раю с помощью брачного союза. Женщина, которая должна стать моей женой. Женщина, которая по ночам мучила мои сны, но беспорядочно ложилась с ним, со Стиксом. Мужчиной, которого я ненавидел больше всего. Она была моей. Мэй должна быть со мной, на моей стороне.
Очистив разум ото всех мыслей, я встретился с выжидающим взглядом Иуды и улыбнулся.
– Брат, он идеален. Это правда идеально для наших планов, и в качестве убежища для нашего народа и для дела Господнего.
Выражение лица Иуды расслабилось, слезы радости блестели в его глазах.
– Я растроган слышать такие слова.
– Иуда, нет надобности тебе церемониться со мной. Я твой близнец. Ты единственный человек, которому не нужно искать мое одобрение. Ты нужен мне. Ты все, что у меня есть.
Иуда вздохнул и спросил:
– А твои покои?
– Я не мог о таком и мечтать.
– Это очень радует меня, брат.
Последние две недели я содержался в уединение от всех, кроме Иуды и совета старейшин в Новы Землях, чтобы обеспечить мою защиту, пока создавалась новая община. Новый Сион был бывшей военной базой, проданной нам Избранными, которые жили под прикрытием и вращались в политических кругах. Эта база была идеальной для нового дома Ордена. Она была безопасной, имела массу жилых помещений, бытовых зон, и мы могли быть самодостаточными, используя множество гектаров пахотной земли, но лучше всего, что это было не так далеко от нашей старой общины, от всех наших союзников, но также достаточно далеко, чтобы не вызвать подозрений и испариться с общественного радара.
– Люди из всех зарубежных общин собираются приехать сюда? – спросил я, беспокойство накрыло мое тело от этой мысли.
– Старейшины занимаются организацией этого, пока мы разговариваем. Им не терпится встретить тебя, присоединиться и услышать слова Господа с твоих уст.
Я опустил взгляд, чтобы мой близнец не видел моего страха.
– Я уверен, так и есть. Последнее время было тяжелым для них. Они нуждаются в руководстве и сильном управлении. Им нужна новая цель, новая надежда... Им нужно утешение и понимание, что все убийства наших людей будут отмщены. Нам всем нужно наконец-то объединиться, без страха окружающего мира.
– И ты будешь этой надеждой, ты будешь их гарантом, – убежденно сказал Иуда. Я мог видеть, как возбуждение от нашей мести ярко горело в его глазах. Иуда был полон решимости довести гнев Господа до всех, кто обидел нас... и я был прямо позади него.
– Пророк Каин? Брат Иуда? Мы готовы. Люди начинают свое путешествие издалека и стремятся к будущему восхождению. Это грандиозное время для всех нас! Диаспора собрана, здесь наше объединение!
Повернувшись, я улыбнулся своему совету старейшин, когда они приблизились. Они были выбраны Иудой. У них было право старшинства, верность и самое главное – абсолютная вера в наше дело. И я мог не связываться с большинством из них.
– Братья Лука, Исайя, – я поприветствовал более старших по возрасту первыми, из уважения. Затем повернулся к последователю, с которым разговаривал больше всего, и развел руки. – Брат Мика! – Мика обнял меня и сделал шаг назад.
Мика был сыном брата Луки. Они следили за несколькими международными общинами для пророка Давида большую часть своей жизни, но когда Иуда кинул клич общинам объединиться, они первыми ответили, немедленно примчавшись со своей базы. Они были опорой, которая помогала объединить всех вместе.
Община была разделена на четыре части, Новый Сион был самой большой. Все были близко к Сиону, поэтому если одна подвергалась натиску зла снаружи, наша секта держалась, и наши священные солдаты были готовы бороться и защищать свою веру.
– Вы готовы, сэр? – спросил Мика и положил руку на плечо Иуды. Мы трое были одного возраста, и он вырос в того, кому я мог доверять.
– Я готов к тому, что ждет впереди, – ответил я, но ничего не мог поделать и задыхался от всего оказанного на меня давления. Мика посмотрел на меня со странным выражением, и я запаниковал, что он мог заметить внутреннюю борьбу на моем лице, сильное сомнение, что у меня получится вписаться в эту роль.
– Пожалуйста, дайте мне минуту для личной молитвы. Мне нужно многое подготовить, – сказал я, и увидел, как по его лицу расползается волнение.
Старейшины уважали мои желания и ушли прочь, как и Иуда.
Впитывая затухающий закат, я закалил свои нервы и попытался успокоить себя тем, что я был там, где и должен быть. Это всегда было моей судьбой, моим жизненным путем.
Но голубые газа Мэй вспыхнули в моем разуме, и я опустил голову, ощущая, как страх просачивается в мои кости. У меня не было иного выбора, кроме как сделать это. Я хотел доказать себе, что достоин Господа. Я хотел быть хорошим лидером.
У меня не было выбора.
Сделав глубокий вдох, я опустился на колени в молитве, прося Господа направить меня и наполнить непоколебимой верой, которую я каждый день видел в Иуде и старейшинах.
В течение следующих нескольких месяцев наш народ объединится, и я буду вознесен до живого проводника Господа...
Затем настоящее испытание моей веры действительно начнется.
6 глава
Лила
Я сидела на кровати несколько часов – сон не приходил ко мне. Я ворочалась и ерзала, не в состоянии найти комфорт в этой слишком душной комнате и на слишком мягком постельном белье.
В общине нам были предоставлены только насущные удобства. Нашими кроватями были матрасы на полу, белье ощущалось грубым на нашей коже. Как люди Господа, мы должны были жить так же, как жил Иисус, и отказываться от всех предметов роскоши.
Хотя в этой квартире Стикса было не слишком пышное убранство, она была роскошней всего к чему я, да и все Окаянные, привыкли. Было так сложно приспособиться.
Но я призналась себе, что дорогие простыни и подушки не были причиной отсутствия моего сна. Ох нет, эта честь принадлежала ярко-голубым глазам, голове с длинными светлыми волосами и телосложению, созданному из греха, которые оккупировали все мои мысли.
Я вернусь утром. Будь готова!
Он будет здесь утром, и я должна быть готова.
Готова для чего? Я не знала. Он сказал, что обучит меня знаниям о внешнем мире, но я не хотела это познавать, не хотела выходить за пределы этих стен... особенно с ним! Меня должен спасти мой народ. Я просто знала это. А брататься с грешниками – не то, что я хотела, пока ждала их спасения.
Тем не менее вот она я, чистая после утреннего душа и одетая в свое длинное серое платье, белый чепец, сандалии, сосредоточенно вслушиваюсь к звукам, которые оповестили бы меня о прибытие Кая.
Нервозность нарастала в моем теле, пока я покорно сидела на краю кровати по правилам приличия. Кай, мужчина, который собирался учить меня знаниям о внешнем мире, всегда пялился на меня, его глаза были полузакрыты, а языком он проводил между губ, пока его зубы грызли маленькую тонкую палку, которая часто торчала из его рта.
