Текст книги "Спасенное сердце (ЛП)"

Автор книги: Тилли Коул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

Подойдя к своей женщине и чертовски возбуждаясь от того, как моя сперма стекает по ее бедру, я обхватил ее щеки в колыбель своих ладоней и сказал:

– Тогда надевай платье, но под него кожаные штаны. Красотка забила твой шкаф. Там они точно есть.

Челюсть Лилы удивленно отвисла.

– У меня есть шкаф здесь?

– Да, сладкие щечки, есть. Как и у меня. И чтоб ты знала, я не хочу, чтобы ты одевалась как мужик. Мне нравится, когда моя женщина выглядит как гребаная женщина, а не брат. Я не тащусь от членов.

Лила боролась с улыбкой и кивнула.

– Я должна надеть кожаные штаны под платье.

– Хорошо, – сказал я уверенно и пошел одеваться. – Потому что я наконец заполучу тебя на заднее сиденье моего байка. Время пришло.

Я слышал, как Лила нервно ахнула.

Но я на хрен проигнорировал это.

***

– Готова? – спросил я, когда Лила обняла меня за талию.

Она кивнула мне в спину, и ее хватка на моем жилете усилилась.

– Да.

Я поднял подножку и двигатель моего Харли взревел, мы покатились по грязной дороге на проселочную, что проходила мимо клуба. Руки Лилы железной хваткой держали меня за талию, но я не мог стереть ослепительную улыбку со своего лица. Моя старуха сидела на моем байке, ветер хлестал мне в лицо, свобода на дороге и два колеса сжигали асфальт.

Это была жизнь, которую я теперь хотел, я никогда не был так чертовски счастлив.

Звук хихиканья раздался в моем ухе. Посмотрев на Лилу через зеркало заднего вида, я увидел, что она улыбается. Она запрокинула голову назад и рассмеялась.

Она полюбила это.

Она тоже попробовала свободу.

Мы ездили часами, пока не оказались в Мак-Кинни-Фолс-Стейт-Парк. Палачи приезжали сюда все время. Лиле сразу же понравилось это место.

Остановившись рядом с водой, я развернулся на месте, и Лила обернула ноги вокруг моих бедер. Схватив ее за задницу, я притянул ее ближе. Лила широко улыбалась, когда обняла меня за шею.

– Тебе нравится ездить, детка? – спросил я.

– Да, очень сильно, – ответила она, и, прижав свой лоб к моему, сказала: – лучшая часть – держаться за тебя, разделять с тобой то, что ты любишь.

– Прижми свои гребаные губы к моим, – потребовал я, и Лила придвинулась, обрушив свои губы на мои.

Я разорвал контакт, покрывая поцелуями ее нежный подбородок, затем тонкую шею. Ваниль. Повсюду ваниль.

– Кай, – прошептала она, и я отстранился, прежде чем закончил тем, что трахнул ее на этом байке. Лила положила голову мне на грудь и уставилась на воду, вздохнув.

Я ощутил, что ее настроение изменилось, поэтому усилил свою хватку и спросил:

– Все хорошо?

Лила молчала несколько минут, прежде чем спросила:

– Ты веришь в Бога?

Вопрос опрокинул меня на задницу. Я нахмурился, задаваясь вопросом, куда она, на хрен, с этим ведет.

– Не знаю, детка, – ответил я честно. – Но я думаю, что религия испорчена. Люди убиваю за Бога, который может быть настолько же реальным, как гребаный Санта-Клаус. Люди судят других за то, что они не верят в то же самое, а мрази, как пророки Давид и Каин, используют эту власть, чтобы контролировать людей. – Я вздохнул, пытаясь не выйти из себя. – Но Бог не имеет гребаного понятия.

– Я верю, – прошептала она. – Несмотря ни на что, я все еще верю, что есть Бог, который любит свой народ.

Я не знал, что сказать, но огромный поток страха наполнил меня. Я только вернул свою женщину назад, мою женщина, которая была разрушена долбаной педофильской сектой. Я думал, что мы двигаемся дальше, начинаем нашу жизнь, но она все еще верит? Из-за этого я боялся так, что у меня подгибались ноги. «Разве женщина захочет этой жизни, когда так крепко связана с Богом», – подумал я.

– Мы с Мэй говорили, когда я была в больнице. Она рассказала мне, как пророк Давид изменил Библию, чтобы мы поверили в его послание. Она рассказала о его лжи, как он использовал свою власть, чтобы делать плохие вещи с детьми... со мной, – сказала она тихо. Я обнаружил, что сжимаю ее сильнее, как будто мог каким-то образом защитить ее от прошлого. Лила уткнулась в мою грудь и сказала счастливо. – Но она также дала мне Библию, настоящую Библию, и эти откровения поразили меня. Они были полны прощения, хороших намерений и притч о мире и любви к человечеству. Я влюбилась в эти слова... Влюбилась в эти послания. Они возродили меня, наполнили надеждой и даровали мне благодать.

Комок сформировался в моем горле, пока я слушал Лилу. Сказанное ею не соответствовало жизни Палачей, не подходили нам с ней.

Ощутив что-то мокрое на своей груди, я подтолкнул Лилу своим плечом и увидел ее слезы.

– Детка, – прохрипел я, вытирая ее щеки. Она покачала головой, схватив меня за руки, оставляя поцелуй за поцелуем на запястье.

– Не хочу, чтобы ты думал, что я несчастна или не люблю тебя. Потому что я счастлива и люблю больше, чем могу объяснить. Псалмы – это стихи, ты – мой. Ты – воплощение каждого божественного слова, что может соскользнуть с моих уст. Я обожаю тебя, Кай. Я не могу представлять свою жизнь без тебя. Ты мой белый голубь. Ты наполняешь меня миром любви и преданности.

Моя грудь сжалась, я провел большим пальцем по ее шраму и сказал:

– Детка...

Лила подняла платье, кожаные штаны идеально облегали ее ноги, и она показала мне свой плоский живот, обводя один из своих шрамов, оставленных сектой.

– Этот крест был заклеймен на моем животе отвратительными и пагубными мужчинами, но также этот символ есть в моем сердце, образно, конечно же. Я ребенок Господа, которым дорожу, Христом, которого люблю и любила безумно.

Закрыв глаза, я втянула вдох и меня затошнило. Чем больше она говорила, тем сильнее я чувствовал, как она отстранялась. Я знал, что быть вместе будет сложно... я не думал, что это будет невозможно.

Я был убийцей.

Преступником.

И когда ты Палач, у тебя нет времени на религию.

Лила опустила свое платье, и ее лицо исказилось, будто от боли.

– Вся моя жизнь состояла из служения Господу. – Ее блестящие от слез глаза встретились с моими, и она сказала: – Кай... Я не знаю кто я, без своей веры.

В ее голосе звучало отчаяние, как будто он ждала, что у меня был гребаный ответ, но я его не говорил.

Лила плакала у меня на груди. Вскоре она устала, выплакалась, все еще восстанавливаясь от повреждений. Молча мы поехали домой, где я отнес ее в кровать. Мы трахались медленно. Затем она уснула на моей груди.

Я не спал. Моя голова была забита тем, что она сказала.

Ты мой белый голубь. Ты наполняешь меня миром любви и преданности.

Но она не знала себя без веры...

Забавно, учитывая, что я не знал, кто я без нее. Сучка изменила меня. Раньше я не заботился о женщинах ни на йоту, а сейчас благословлял проклятую землю, по которой она ходила.

Я притянул Лилу ближе к груди, вдохнул ее ванильный запах и прижал крепче, потому что то, что я собирался сделать, не удержит ее со мной навсегда.

В действительности я был чертовски уверен, что это полностью отдалит ее от меня.

Но для моей женщины, сучки, которую я безумно любил, все должно быть закончено. Она наконец заслуживала счастья, даже если это означало, что я должен был пожертвовать своим.

 

25 глава

Кай

– Т-ты ув-уверен, ч-что это с-сработает?

Прислонившись к грузовику Стикса, я пожал плечами, мы оба выдохнули струи дыма.

– Я не уверен ни в чем. Я знаю только, что последние несколько дней, с тех пор как я привез свою женщину домой, она тихая и постоянно думает. Она хочет этого. Нуждается в этом. – Я посмотрел на Стикса. – Также ей нужны ее сестры. Только они понимают. Черт, насколько мы знаем, они чувствуют то же самое.

Стикс бросил окурок на землю, и его ботинки захрустели на гравии у наших ног. Он встал передо мной, на его мрачном, напряженном лице было беспокойство.

– Я... Я н-не х-хочу п-потерять Мэй из-за этого.

Я уставился на свой коттедж и вздохнул.

– Мэй выбрала эту жизнь. Ты в безопасности.

Стикс положил руку мне на плечо и поднял ее, чтобы дважды похлопать мне по щеке. Ему не нужно было говорить. Я слишком хорошо знал своего брата, чтобы быть уверенным, что он понимает, отчего я собирался отказаться.

– Н-никогда н-не в-видел т-тебя т-таким п-прежде, б-брат, – сказал Стикс, протягивая мне еще одну сигарету.

– Раньше мне было нечего терять, Стикс. Ничто не могло разрушить меня так, как потеря Ли.

Зазвонил телефон Стикса, сигнализируя, что Мэдди с Мэй. Мэдди не покидала квартиру месяцы, кроме того раза, когда проведывала Ли после похищения. Это привело к тому, что Мэдди обнаружила уход Лилы и то, что она порезала себя в баре. После этого Мэдди не смела выходить. Но сейчас она жила со Стиксом и Мэй в их коттедже, и Мэй очевидно убедила Мэдди поехать с нами сегодня.

Стикс открыл дверь грузовика и сказал:

– В-встрет-тимся т-там.

Я оттолкнулся от грузовика и пошел к дому. Лила убиралась, напевая про себя, одетая в платье с длинными рукавами. Оно больше облегало, чем те, что она обычно носила, и демонстрировало ее потрясающую фигуру. Также она носила байкерские ботинки по щиколотку. Ее короткие светлые волосы были не расчесаны, но выглядели чертовски круто, и она вытирала со столешниц. Но лучше всего был мой патч на ее спине, ее кожаный жилет гордо гласил: «Собственность Кая».

Мое сердце ухнуло в желудок, когда я смотрел на нее. Я задавался вопросом, был ли это последний раз, когда я видел ее вот так. Сделав вдох и услышав, как грузовик Стикса поехал по нашей грязной дороге, я понял, что настало время все прояснить.

Подойдя к Лиле, я обнял ее за талию, и она подпрыгнула, затем сняла свои перчатки.

– Кай! – рассмеялась она, повернулась и обняла меня за шею. Она прижала свои губы к моим и уткнулась в мою шею. – М-м-м... ты так хорошо пахнешь. Как масло и сигареты.

– И это хорошо? – спросил я хрипло.

– Очень хорошо, – прошептала она. – От этого я чувствую себя в безопасности.

Мой желудок сжался, и я прижал ее ближе.

Лила задержала дыхание, затем отстранилась, посмотрела мне в глаза и спросила:

– Ты в порядке, Кай?

Обхватив ее лицо в колыбель своих рук, я подтолкнул ее к столешнице. Мои губы обрушились на ее, и через секунду, я приподнял ее платье, сорвал трусики и ворвался своим членом в нее.

– Кай... – застонала Лила, схватив меня за волосы, ее голая задница была на гранитной столешнице. Я не дал ей и шанса сказать что-нибудь еще, когда вбивался в нее, ее киска стала влажной и сжимала мой член.

– Чертовски сильно люблю тебя, детка, – прохрипел я, мои толчки становились быстрее, и я чувствовал, что готов взорваться.

– Я тоже люблю тебя, – сказала Лила, прежде чем ее киска сжала мой член, покрывая меня своей влажностью и выжимая мой член без остатка.

– Бл*дь! – закричал я, когда кончал, моя голова была на ее плече, пока я пытался перевести дыхание.

Лила медленно толкнулась бедрами, получая последнее наслаждение. Затем подняла мою голову, в ее взгляде светилось беспокойство.

– Что не так?

Я быстро прижался губами к ее и отстранился, мой член выскользнул из ее влажной киски, и я застегнул ширинку.

– Или приведи себя в порядок и надень штаны. Мы прокатимся.

– Прокатимся? – спросила она.

– Да, детка. Нам нужно кое-куда съездить.

Лила посмотрела на меня подозрительно, но сделал так, как я сказал.

Пять минут спустя мы ехали по автостраде, направляясь в центр. Лила крепко держалась за меня, и я делал все, чтобы не потерять остатки разума.

***

Я остановился позади грузовика Стикса, и почувствовал, что Лила крепче сжала меня от удивления.

– Кай? – спросила она.

Выключив двигатель, я просто сидел с минуту.

– Так красиво, – Лила пробормотала позади меня. Я заставил себя взглянуть на церковь. Белая церковь, которая ей понравилась много месяцев назад.

– Слезай, сладкие щечки, – приказал я, и Лила свесила ноги, коснувшись асфальта. Я последовал за ней и наблюдал, как она наклонила голову, пока рассматривала церковь.

– Очень-очень красиво, – снова прошептала она.

– Именно так я и думал, – пробормотал я себе под нос, но я не смотрел на белый камень или витражные окна. Я смотрел на свою женщину, в чьих глазах горело волнение.

Повернувшись ко мне, Лила сказала:

– Кай, что мы здесь делаем?

Я посмотрел на грузовик, и видя, что он бы пуст, я провел рукой под носом.

– Ты сказала, что не знаешь, кем являешься без веры.

Глаза Лилы расширились, и она сделала прерывистый вдох.

– И... и ты привез меня сюда?

– Да, детка. Организовал все так, чтобы пастор показал тебе все вокруг, показал, что значит религия, которая не унижает и не заставляет делать то, чего ты не хочешь.

Глаза Лилы наполнились слезами, и она покачала головой.

– Я не... я не понимаю...

– Лила, детка, я так чертовски сильно люблю тебя...

– Я тоже люблю тебя, – перебила она, но я вытянул руку, чтобы она затихла. Слеза скатилась по ее щеке, и я ее вытер.

– Я чертовски сильно люблю тебя, но знаю, что без всего этого... – я указал на церковь позади себя, – ты не чувствуешь себя единым целым. У тебя нет цели. Но больше всего ты веришь в Бога, детка, и вот к чему это сводится.

Лила провела рукой по краю моего жилета, и я не мог встретиться с ней взглядами. Как гребаная киска, я не мог встретиться с ее чертовым взглядом.

– Кай, – выдохнула Лила, когда провела тыльной стороной ладони по моей щеке. Я поднял голову и увидел опечаленное выражение на ее лице. – Что не так? Почему ты это делаешь?

– Потому что это правильно для тебя. Всю жизнь тебе говорили, что делать. У тебя никогда не было того, что ты любишь, ничего своего. – Я указал на церковь позади себя и сказал: – Тебе нужно это место, сладкие щечки.

– Но почему ты грустный? – надавила она снова.

Я шагнул вперед и прижал свой лоб к ее.

– То, во что ты веришь, и как я живу – противоположные полюса, Ли. Палачи не живут по законам морали. Мы живем отдельно от людей по своим собственным правилам – ничего из этого не подходит твоей вере. И я понимаю это. – Я выдохнул и сказал: – Я просто хочу, чтобы ты была чертовски счастлива, Ли....

Звук открывшейся двери позади меня привлек мое внимание, и не обращая внимания на опустошенное выражение лица Лилы, я повернулся и увидел, что пастор стоит у двери с Мэй и Мэдди. Обе широко улыбались моей женщине. Мэй махнула рукой, показывая Лиле присоединиться к ним. Мэдди выглядела спокойной, даже счастливой.

Лила сомневалась, и ее голубые глаза встретились с моими.

– Кай... – сказала она грустно, но по ее взгляду я видел, что она хотела пойти.

– Или, Лила. Найди себя.

Лила наклонилась вперед и прижала свой рот к моему.

– Спасибо, – прошептала она, и я почти развалился на части.

Лила спокойно поднималась по лестнице, робко пожала руку пастора. Я наблюдал, как пастор завел их внутрь. Лила последовала. не оглядываясь.

Я пялился на закрытую деревянную дверь, казалось, целую вечность и думал, что моя грудь взорвется. Я понимал, что потерял ее. Как я мог конкурировать с Богом? Я был красивым ублюдком с почти идеальным телом, но даже я не был божественным.

Справа раздался свист, и Стикс появился с двумя стаканчиками кофе. Я прислонился к его грузовику, опустив голову, когда он протянул мне стакан. Стикс встал рядом со мной.

Он ничего не говорил, и, опустошив полчашки, я сказал:

– Чертовски уверен, что я потерял ее, мужик.

Стикс вздохнул и положил руку на мое плечо.

– Бл*дь! – выплюнул я и бросил стакан с кофе на землю, игнорируя, что люди вокруг обходили нас стороной.

Я провел рукой по волосам и глубоко вдохнул. Стикс наблюдал. Но его челюсти были стиснуты, а глаза прищурены. Я понимал, что он бесится от сочувствия ко мне, но я не мог видеть этого, не мог вынести его жалости.

– Я поеду, – сказал я и направился к своему байку. Остановившись рядом со Стиксом, я сказал:

– Убедишься, что она вернется в безопасности, хорошо?

Он кивнул. Я вытащил ключи, в тот же момент, когда позади меня со скрипом открылась дверь церкви. По мраморным ступеням раздались шаги.

– Кай! Кай!

Развернувшись, держа в руках шлем и авиаторы, я увидел, как Лила сбегает по ступенькам церкви и машет мне остановиться.

Беспокоясь, что что-то не так, я опустил шлем и очки на сиденье и бросился к ней.

– Какого черта не так? – спросил я, вглядываясь в ее лицо и готовясь надрать какую-нибудь пасторскую задницу. – Кто-то здесь обидел тебя?

Но Лила не переставала бежать. Оказавшись возле меня, она обняла меня за шею, уткнувшись в нее головой, ее хватка была сильной.

– Детка? Что не так? – спросил я, гладя ее короткие волосы.

Лила отстранилась, в ее глазах стояли слезы.

– Кай... – прошептала она, и каждая часть меня напряглась.

– Кто из них обидел тебя? Я, бл*дь, убью их!

Лила прижала руку к моей щеке.

– Нет, Кай, ты не понимаешь.

Я замер. Лила широко улыбнулась, ослепив меня.

– Там так прекрасно, Кай. То, чему они учат, чему поклоняются... чистая жизнь, которую они ведут...

Разочарование наполнило меня, и я убрал прядь волос с лица Лилы.

– Это хорошо, детка, да?

Она кивнула, счастливо рассмеявшись.

– Да.... да, я влюбилась в это. Мы все. Я чувствую, что принадлежу этому месту.

– Хорошо, детка. Очень хорошо, – прохрипел я, чертовски запутанный, почему же она вернулась. Чтобы мучить меня? Сделать все еще тяжелее, чем есть?

– Кай? – спросила Лила, вынуждая меня посмотреть на нее. Я встретился с ней взглядом и очень медленно вдохнул. – Ты спас меня. Ты продолжаешь спасать меня, – всхлипнула она, ее нижняя губа дрожала.

Мое сердце сильнее заколотилось в груди.

– Я... черт, Ли, – это все, что я смог произнести.

– Ты вернул мне веру, чистую веру, без условностей. И у меня есть ты...

– Я грешник, детка. Какого хрена ты хочешь быть со мной, когда у тебя есть такая сильная вера? – я указал на церковь за собой.

Лила наклонила голову набок.

– Даже спасение можно найти с помощь любви грешника.

И вот здесь я все понял. Они никуда не уходила. Она была в моей постели, на моем байке и на гребаную вечность рядом со мной.

Лила погладила мою щеку.

– Любовь – это жизнь, а ты моя любовь... Ты – вся моя жизнь.

Когда я смотрел на свою женщину, которая сияла, пока говорила, что я – ее жизнь, я знал, что есть единственный способ сделать все правильно. Привязать ее к себе, чтобы она не ушла снова.

Положив руку на затылок Лилы, я выдохнул:

– Выходи за меня, Ли.

Лила замерла в моих руках и ахнула, прошептав в шоке:

– Что?

– Выходи за меня. Ты хочешь сделать все правильно. Тогда выходи за меня замуж.

– По святому закону Бога? – спросила она.

Я пожал плечами.

– Хоть по святому закону розового единорога, мне плевать.

– Ты сделаешь это ради меня?

– Детка, я достану луну для тебя. Наручниками прицеплю себя к тебе на всю оставшуюся жизнь.

Лила рассмеялась, запрокинув голову назад.

– Тогда да, Кай! Мой ответ – да!

Я обрушил свои губы на ее, и мое сердце было готово взорваться. Мой старик был неправ, я, черт побери, поклонялся женщине, которая была в моих объятиях.

Хлопок по моей спине заставил меня повернуться. Стикс широко улыбался, показывая:

«Ад замерзнет, если ты свяжешь себя узами брака! Добро пожаловать в братство подкаблучников, Кай!»

«Мой старик ошибался. Киски нужно хорошо лизать, жестко трахать и всегда поклоняться им», – показал я в ответ

Стикс рассмеялся.

«Аминь этой истине, брат».

«Околдован киской, Стикс. Я всегда был околдован этой блондинкой святошей».

 

26 глава

Лила

Я вышла замуж за Кая четыре дня спустя, купаясь в красоте созданий Господа, пока голуби летали в небе. Я была одета в простое белое платье и с венком в волосах, а на Кае была его обычная кожаная одежда и жилет Палачей.

Мэй и Мэдди стояли со мной, пока я одевалась, Мэй не переставала плакать, а Мэдди смотрела за мной со счастливой улыбкой...

– Ты такая красивая, Лила, – сказала Мэй, когда одела венок мне на голову. Ее светящиеся голубые глаза встретились с моими, и она сжала мою руку. – Ты заслужила эту любовь, Лила. Заслужила быть счастливой.

– Спасибо, сестра, – сказала я сквозь комок в горле, прижав свой лоб к ее. Мне все еще было сложно поверить, что это произошло.

Я выходила замуж за Кая, объявляла о любви к нему под взглядом Господа.

– Мы должны помолиться вместе? – спросила Мэдди позади меня, и я повернулась, увидев, как она протягивает руки ко мне и Мэй. Кивнув, я взяла ее за руки, как сделала и Мэй, и Мэдди начала «Отче наш».

Когда она закончила, мы втроем посмотрели друг на друга, и не нужно было ничего говорить, все было и так понятно. Мы выжили. Были едины. У нас была новая вера и надежда на новую жизнь, свободную от боли.

Мы постепенно освобождались от нашего проклятия...

Пастор Элси Джеймс провел церемонию перед братьями Кая, их старухами и моими сестрами – которые были подружками невесты – в красивом саду возле нашего коттеджа. Даже Элисия, сестра Кая присутствовала, что шокировало клуб. Она сказала, что готова рискнуть быть раскрытой, чтобы только увидеть, как «изменившаяся шлюха», ее брат, женится. Но я знала, что она хотела быть здесь ради своей семьи в этот особенный день, и я видела, как был счастлив Кай, когда Сия появилась со слезами гордости на глазах.

Мы с Каем обменялись кольцами. Он дал мне простое золотое кольцо, надев его на мой палец, когда самая идеальная церемония подходила к концу. Мы сказали «согласны», и когда солнце достигло своего пика я официально стала «Собственностью Кая»

Пастор Джеймс объявил нас мужем и женой, и Кай повернулся к своим братьям, скрепив наш союз, прокричав:

– Живи свободным, разъезжай свободным, умирай свободным! – когда мы проходили через семью МК, и они с радостью подхватывали клич.

Они приняли нас как мужа и жену.

Позже в это день мы сидели на крыльце, я на коленях Кая проводила пальцем по золотому кольцу на его пальце, и была не в состоянии остановить чувство полного удовлетворения.

Кай поднял мою руку к своему рту и спросил:

– Тебе хорошо, детка?

Положив руку на грудь своего мужа и смотря, как моя семья пьет и смеется в моем саду, я сказала самые правдивые слова, которые когда-либо говорила:

– Мое сердце в покое. Без моей красоты, но благословенное твоей безоговорочной любовью. Впервые в жизни я полностью умиротворена.

Кай вздохнул. Я узнала это был сигнал его согласия.

Стикс и Мэй заехали во двор на мотоцикле, после сопровождения Мэдди в церковь. Моя сестра нашла свое место в четырех белых стенах церкви Спасителя. Она нашла покой в месте без осуждения и боли. Она сидела часами у ног мраморного Христа под бдительным взором пастора Джеймса. Я знала, что она не останется на моей церемонии надолго. Ей все еще было некомфортно находиться среди людей.

Мэй подошла к нам, улыбаясь, и наклонилась поцеловать меня в макушку, прежде чем села на колени к Стиксу в кресло-качалку рядом с нами. Ковбой и Хаш были с другой стороны, болтали с Элисией. Она и Ковбой были увлечены беседой о лошадях и родео, Хаш не мог отвести взгляда от нее тоже, казалось, их троих мгновенно притянуло друг к другу. Я не могла сдержаться и захихикала от гиперопекающей хмурости Кая, но мне нравилось видеть Сию улыбающейся и счастливой.

Мое сердце порхало от счастья. У меня была еще одна сестра, которую я любила.

– Думаю, она нравится им обоим, – прошептала я Каю. – И думаю, они тоже ей нравятся. – Его взгляд дал мне понять, что он недоволен этим фактом.

Рассмеявшись на прищуренный взгляд Кая, пока он следил за их разговором, я повернулась к Мэй.

– Как Мэдди? Казалось, она наслаждалась церемонией.

– Да, – сказала Мэй. – И ей лучше. Хотя я не уверена, что сделает ее по-настоящему счастливой и заставит чувствовать себя в безопасности.

Я отправила молчаливую молитв Господу, чтобы он помог Мэдди найти ее путь.

– И психи вернулись!

Я посмотрела в сторону волнующейся толпы у входа на нашу собственность. Викинг и АК только что заехали во двор в своем фургоне. Флейм выпрыгнул с заднего сиденья, его братья подходили поприветствовать его. Все это время Флейм был в больнице, восстанавливался после ранения в шею. АК и Викинга отправили присматривать за ним, чтобы когда он отходил от успокаивающих препаратов, никого не покалечил.

Хащ и Ковбой подпрыгнули на ноги и оба похлопали его по спине, приветствуя его возращение, и эти двое мужчин заставили меня улыбнуться. Они оба остались с нами и, как объяснил Кай, получили жилеты с патчами Остина. Когда я увидела, что Сия смотрит на них, покраснев, то задумалась, будем ли мы видеть Сию чаще.

Таннер, друг Тэнка, тоже переехал в клуб. По большей части он был тих и замкнут. Мне всегда казалось, что в его сердце много печали. Кай рассказал мне, что сначала невзлюбил этого мужчину, но после того как Таннер рискнул своей жизнью, чтобы вернуть меня, Кай зауважал его.

Голова Флейма крутилась из стороны в сторону, и он оглядывал двор как животное, в поисках добычи. Викинг вложил ему в руку бутылку пива, но Флейм бросил ее на землю и продолжил поиск.

Увидев, что мы сидим на крыльце, Флейм рванул к нам, мышцы его груди и рук выпирали из-под множества татуировок. Он был в жилете, но без футболки, в кожаных штанах и тяжелых черных ботинках. На одной стороне его шеи были швы красные и со шрамами, там, где моя пуля встретилась с его шеей. Увидев рану, я испытала вину.

– Где она? – огрызнулся Флейм на Стикса, прежде чем у меня появился шанс извиниться за то, что ему сделала.

Стикс сощурил глаза, тем не менее молчал.

Следующим Флейм посмотрел на Кая. На это раз его голос был как битое стекло.

– Где. Она?

Кай заерзал подо мной, поправил мое положение у себя на коленях и сказал:

– Успокойся, нахер, брат. Ты только вернулся, и сегодня моя гребаная свадьба, на случай, если ты не заметил!

Флейм излучал ярость, его лицо стало красным, он закричал:

– ГДЕ, БЛ*ДЬ, ОНА!

– В церкви Спасителя, – сказала я быстро. Измученные глаза Флейма сверлили дыру в моих. Наклонившись ближе, я сказала: – Для начала Флейм, я хочу извиниться за то, что причинила тебе боль. Это было ненамеренно. Я... просто была не в себе.

Флейм напрягся на мое извинение, но кратко кивнул. И я знала, что это было далеко от того, как должен проходить разговор.

– Мэдди? – настоял он, его полностью черные глаза нервировали меня.

– Мэдди в церкви Спасителя, – призналась я. – Она там уже некоторое время. Все мы ходим туда.

Флейм отшатнулся, как будто его ударили в живот, и его лицо исказилось от боли.

– Нет... – прошипел он, переводя взгляд со Стикса на Кая, в поисках подтверждения. Они оба кивнули, выражения лиц были суровые.

Флейм сжал кулаки, и его тело затряслось от злости.

– НЕТ! – взревел он, из-за чего я подпрыгнула и схватилась за Кая. Флейм начал раскидывать стулья по двору на землю.

– Она не может быть там! Какого хрена вы отправили ее туда? – кричал он. Все братья дали ему пространство, смотря на него в замешательстве и с беспокойством.

Вытащив нож из жилета, Флейм начал резать кожу на своей руке, кровь капала с лезвия. Он качал головой и бормотал:

– Они не могут. Она не может быть там. Боль. Ей сделают больно. Они причинят ей боль. Она будет кричать. Я не могу слышать ее крик. Мэдди. Моя Мэдди. Мэдди. БЛ*ДЬ. МОЯ МЭДДИ!

Запрокинув голову назад, он издал оглушительный, кровожадный крик, затем запульнул нож в ближайшее дерево, повернулся и побежал к холму.

– Бл*дь! – выплюнул Кай. АК и Викинг посмотрели на них со Стиксом. Кай встал со мной на своих руках и приказал:

– Идите, нахрен, за ним и не дайте ему никого убить в этой церкви!

АК и Викинг побежали за ним, психотрио снова было в деле, как и приказал Кай.

Кай посмотрел на Стикса и сказал:

– Еще больше гребаной драмы, През. И какие, мать его, проблемы у Флейма с гребаной церковью?

Стикс показал что-то в ответ, и они оба безрадостно рассмеялись.

– С Мэдди все будет хорошо? – Мэй спросила Стикса.

– АК и Викинг поймают его раньше и успокоят, – сказал Кай, и Мэй настороженно кивнула.

Странно, но я не переживала за Мэдди. Каким бы больным на голову не казался Флейм, он был полностью очарован моей сестрой, и если я правильно поняла, Мэдди смотрела на него не так, как на остальное мужское население, которого боялась.

В последнее время я узнала, что тот, кто кажется нечестивым снаружи, может быть доброй душой внутри. Флейм олицетворял насилие и ненависть, но когда он смотрел на Мэдди, в его глазе не было ничего, кроме обожания.

«Только время покажет», – подумала я про себя.

Мы ели, мужчины пили, и к ночи были готовы идти спать. Когда все начали покидать наш двор, Кай сгреб меня в объятия и понес в нашу супружескую постель, все время смотря на меня своим красивым, обожающим взглядом.

Когда он спросил меня, была ли я счастлива в своей новой счастливой жизни, я могла ответить только правду.

– Кай, мое сердце... оно бьется ради тебя. Мои легкие – они дышат ради тебя. Моя душа...

Глаза Кая наполнились эмоциями, когда я говорила.

– Что, сладкие щечки? Скажи мне, – спросил он с намеком на отчаяние в голосе.

– Моя душа... принадлежит тебе. Ты спас меня, малыш. Ты захотел меня за мой внутренний мир. Даже когда ты смотришь на меня так, я верю, что меня достаточно тебе.

– Черт, детка, – прошептал Кай и, схватив меня за затылок обрушил свой рот на мой.

После того как мы погрузились в чувственные ощущения, исследовали тела друг друга, на это раз под благословение моего Господа, я поняла, что пророк Давил ошибался.

Ибо он проповедовал, что никто не может по-настоящему полюбить Окаянную. И ни одна Окаянная никогда не получит любовь от чистой души.

Но я, Далила, Окаянная, получила искреннюю, незапятнанную любовь Кайлера «Кая» Уиллиса, чистой души, непоколебимой в его преданности. Он любил меня по-настоящему, без условностей.

И я, Далила, Окаянная, нашла то, о чем всегда мечтала.

Я наконец-то была спасена.

Я не должна была влюбляться в него, но запретная любовь, которую я нашла с ВП «Палачей Аида» превратилась в ключ к моему спасению.

 

Эпилог

Кай

Я вытянул руку на сторону кровати своей жены, желая прижать свою детку ближе. Под моей ладонью была только холодная простынь, а не теплая сиська, которую я искал. Мой член присоединился к моему разочарованию, что моя старуха выскользнула из кровати, не сказав мне. Открыв глаза, я вздрогнул, так как утреннее солнце уже залило коттедж ослепительным светом.

Я чертовски сильно не любил утро.

Но моя детка любила.

«Сколько, нахрен времени?» – подумал я, когда перекатился и посмотрел, что часы на стене показывали пять утра – рассвет.

Сев в кровати, я вытащил сигарету из тумбочки и свесил ноги с кровати; мои ступни коснулись деревянного пола, когда я потянулся.

Натянув джинсы, я прошел из комнаты на кухню и встал у задней двери, зная точно, что увижу через окно.

Лила сидела на краю сада, на расстоянии наблюдая, как рассвет окрашивает холм. Как всегда она была одета в длинную ночнушку, но эта была без рукавов, с низким вырезом и на тонких лямках – ее немного измененный стиль. В действительности я бы сжег этих ублюдков, в них было мало место для маневров.