Текст книги "Спасенное сердце (ЛП)"
Автор книги: Тилли Коул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)
Это привлекло мое внимание.
– Другие общины?
Фиби вытянула руку, я приняла ее, и она потянула меня на ноги. Я стиснула зубы, так как мои лодыжки болели, но боль уходила под влиянием любопытства.
– Да, все общины. По всему миру их были сотни. После нападения и смерти пророка Давида, пророк Каин взошел на его место и вместе с советом старейшин привезли нас сюда.
Растерянный взгляд на моем лице, должно быть, дал понять Фиби о моем удивлении.
– Ты не знаешь этого, Далила?
Я покачала головой.
– Тогда где по-твоему ты жила, прежде чем была названа Пророком Окаянной?
Мое сердце заколотилось быстрее.
– Я... я думала, что бы на другой стороне той же самой общины. Но… но я не помню многое из своего детства, поэтому никогда особо не задумывалась. Всю мою жизнь мы, Окаянные, держались отдельно от других. Взаимодействие с другими избранными было запретным, было слишком опасно для их душ открываться блудницам.
Фиби кивнула понимающе, но потянула меня к двери. Я вырвала свою руку.
– Подожди! Не думаю, что пророк Каин изменил правила для меня. Мне запрещено покидать эти покои.
Фиби посмотрела на дверь.
– Мы будем держаться отдаленного пути. Нас никто не увидит. У нас есть час, до того брат Мика придет за тобой. Сейчас все на утреннем богослужении, а мне поручено следить за тобой.
– Почему ты? – спросила я.
Фиби улыбнулась, и по ее щекам начал расползаться румянец.
– Я привилегированная сестра... – Я нахмурилась, и Фиби откинула волосы назад. – Я являюсь супругой брата нашего Пророка, Иуды. Я занимаю высокий статус среди женщин.
Фиби выглядела такой гордой, что была приближена к Иуде, но единственный раз, когда я видела этого мужчину, я чувствовала только холодность.
– Пойдем. Нужно многое увидеть, – сказала Фиби восторженно, утягивая меня через дверь и под утреннее солнце.
***
Знакомый голос пророка Давида доносился из громкоговорителей, и я не могла поверить своим глазам перед Священным кругом.
Я усиленно моргала, полагая, что вижу неправду. Мои руки дрожали, а дыхание замедлилось. Они были повсюду – сотни и сотни людей... без одежды, они извивались в траве от удовольствия. Мужчины развратно соединялись с женщинами, женщины развратно соединялись с мужчинами.
Это было гедонистически и откровенно. Звуки удовольствия наполняли утренний воздух. Я никогда не видела ничего подобного. Это не было Данью Господней. Это было грешно, неправильно.
Я посмотрела на возвышенную сцену, и там сидел пророк Каин. Он был один, одетый в белое, и смотрел на людей. Хотя отсюда было видно, что ему было не комфортно, он не вступал в действие, а его глаза смотрели в пол, а не на массу извивающихся тел.
Повсюду люди занимались сексом. Я не понимала этого. Меня учили не этому, не так воспитывали.
Фиби счастливо выдохнула и повернулась ко мне.
– Разве это не славно, сестра?
Мои глаза расширились от ее слов.
– Я не понимаю. Почему такие действия происходят на святой земле Господа?
– Это послание Пророка, Далила. Так было всегда. Мы празднуем любовь Господа нашими телами – плоть к плоти.
Я затрясла головой.
– Нет! Мы должны быть чистыми. Сдержанными. Должны подавлять удовольствие, чтобы не навлекать зло на наши сердца и души.
Фиби положила руку мне на плечо.
– Нет, сестра. Это путь Окаянных. Вы должны подавлять удовольствие, чтобы не навлекать зло на ваши уже почерневшие души. Вы сохраняете чистоту для ваших благословленных Богом старейшин, которые помогают вам достичь спасения. Как избранный народ Бога мы молимся через наше удовольствие. Господь сделал нас сексуальными, чтобы почувствовать его любовь.
Моя губа задрожала, когда я вспомнила как впервые участвовала в Дане Господней будучи ребенком с братом Ноем...
– Далила, сегодня ты научишься послушанию, ибо послушание побеждает зло. – Он наклонил голову набок. – Ты хочешь, чтобы твоя дьявольская душа была спасена?
– Да, сэр, отчаянно хочу. Я не хочу быть падшей или соблазнительницей.
Брат Ной улыбнулся, и мой желудок сделал сальто. Улыбка не была доброй или искренней, больше похотливой и возбужденной.
– Тогда пойдем. Мы войдем в большой зал, где собрались остальные грешницы и Окаянные, которые нуждаются в спасении.
Я склонила голову, подчиняясь, и вложила свою маленькую ручку в его.
– Что случится, когда мы окажемся там? – спросил мой восьмилетний голосок.
Брат Ной наклонился, погладил пальцами мою щеку и сказал:
– Я возьму тебя, Далила. Очищу тебя своим семенем. И ты не должна сопротивляться этому. Сопротивление только отсрочит твое спасение. Ты хочешь быть свободной? Ты хочешь быть с Господом, когда настанет судный день?
– Да, сэр, это моя самая большая мечта.
– Тогда не сопротивляйся. Твоя сестра, Белла, сопротивлялась брату Гавриилу при своей первой Дани Господней. Она все еще упрямое и греховное дитя. Ее душа все еще темная. Ты же не хочешь этого, Далила?
Я энергично покачала головой. Я не хотела всего этого.
Я боялась, когда меня раздели. Боялась, когда меня поставили на корточки, моя голова была прижата к полу, а руки за спиной. Была боль, дискомфорт, но больше чем это – капитуляция перед братом Ноем и Господом. Вот как я должна была найти спасение.
У меня подгибались колени.
– Далила? – спросила Фиби, настороженно смотря на меня.
Я смотрела на девушку, которая когда-то была моей сестрой, и не чувствовала ничего, кроме растерянности.
Повернувшись, я побежала по короткому пути к своим новым покоям, слыша тихий звук шагов Фиби позади меня. Я не остановилась. Мой разум был лабиринтом недоумения, жутким хаосом суматохи, обмана и заблуждений.
Когда я вошла в свою новую спальню, расхаживая туда-сюда по большому пространству, Фиби вбежала и спросила:
– Далила, что не так? Почему ты так себя ведешь?
Проведя пальцами по волосам, я спросила:
– Ты участвуешь в этой службе? Как все остальные?
Она смотрела на меня, будто я потеряла рассудок.
– Пожалуйста, Фиби! Я должна знать!
– Да, я участвую в таких службах. Они важны для нашей веры... нашего дела. Вот для чего мы призваны. Апокалипсис близко, и пророк Каин обеспечит наше вознесение в рай через свое откровение.
– Вот поэтому ты привилегированная сестра? Как ты заработала этот титул? Я не слышала о таком прежде.
Фиби улыбнулась.
– Порок Давид наказал, что мы должны набирать больше членов. Я была одной из избранных сестер из нашей прежней общины, чтобы отправиться во внешний мир и обратить как можно больше последователей.
Мои ноги ослабли, и я плюхнулась на кровать.
– Ты... ты была снаружи? Покидала общину?
– Да. Мы должны были проповедовать и исполнять свою миссию по распространению слова Господа, как делал Иисус и его апостолы.
– Как? Как ты обращала их в нашу веру?
Фиби осторожно подошла ко мне и присела на кровать. Она взяла меня за руку и призналась:
– Мы делили любовь Господа. Показывали мужчинам и женщинам, что они могут жить без ограничений, показывали, какой может быть жизнь, если они примут любовь Господа и полностью посвятят себя делу... пророка Давида, а теперь пророка Каина.
Я не думала, что Фиби может показать или сказать мне что-то этим утром, что шокирует меня больше, чем Священный круг. Я оцепенела. Все, во что я верила, оказалось под вопросом, мои убеждения были разорваны, нет, разбиты вдребезги. Вся моя жизнь и верования рушились на глазах!
Я не могла принять все это. Я хотела к Мэй. К Мэдди. Хотела обнимать Кая, позволить ему успокоить и утешить меня, сказать мне, что все будет хорошо.
Я была чужой в этой общине. Неосведомленной.
– Ты... соединялась с ними плотски... и приводила их сюда, в божий рай... Новый Сион?
Фиби выпрямилась, почти гордо.
– Да. И я привела большую часть наших новообращенных. Откуда думаешь, у нас новые члены?
– И... Иуда? Ты теперь с Иудой?
Фиби улыбнулась, я могла видеть, как она любила брата-близнеца нашего Пророка.
– Да. Он сказал, что я достойна находиться с ним. И я пример для других женщин, как использовать послания Господа и показывать нечестивым людям истинный путь.
Я не могла дышать. Мои легкие сокращались, в груди сдавливало, и я не могла дышать!
– Далила? – Фиби опустилась на колени и потрогала мой холодный лоб. – Тебе нехорошо?
– Да, – смогла я сказать. – Пожалуйста, мне нужно отдохнуть. Я устала.
Фиби вздохнула и быстро покинула комнату, оставив меня одну. Должно быть, я уснула на кровати, и когда услышала чьи-то шаги, резко подскочила. Темные тени расползлись по комнате. Я осознала, что должно быть, проспала целый день.
Моя спина была повернута к двери, но когда услышала тяжелые шаги, инстинкты заставили меня повернуть голову.
– Маленькая Ребекка... упс! Нет, Далила. верно? – сказал глубокий голос, и брат Мика вошел в отблеске дневного света, пробирающегося через окно.
Я испуганно вдохнула. Его тело было грозным. Каштановые волосы спускались по спине, длинная борода доходила груди. Карие глаза маленькие и прищуренные, на лице, казалось, был постоянный хмурый взгляд. Он был высоким и предвещал беду... Он был тем, кто спасет меня?
Брат Мика приблизился и возвысился над кроватью.
– Ты красивая, Далила, поистине красивая.
Я напряженно наблюдала за ним, смотря как его губы поджимаются. Брат Мика повернулся спиной и начал поднимать свою тунику. Я не смела оторвать взгляда, когда он обнажал свою кожу. Затем я не могла отвести взгляд, когда вся его спина была выставлена напоказ, и не смогла удержать резкий, шокированный вздох.
Мика оглянулся.
– Видишь, что твое шлюхастой искушение сделало со мной, Далила?
Широкие рубцы покрывали его тело. Они были повсюду, от нижней части шеи, до нижней части спины. Его избили, исхлестали... как Иисуса.
Мика развернулся и сердито на меня посмотрел.
– Ты помнишь ту ночь, Далила? Когда пришла ко мне в комнату и дразнила меня своей милой улыбкой. Соблазняла голубыми глазами. Я был в восторге от твоей внешности. Пророк Давид как раз проповедовал о том, как прикасаться и угождать девушке, о том, что смотрители Ордена начнут прикасаться к нам, чтобы продемонстрировать любовь Господа. А я любил тебя годами, сколько себя помню. И это было не просто детское увлечение. Ты поглотила меня, каждую мою мысль, каждую клетку моего тела, мои мечты. Я думал о тебе постоянно, о том, что ты можешь быть одной из девочек в книгах-раскрасках.
Мика закрыл глаза, и я наблюдала, как он вытянул руку к своей промежности, открывая свое возбуждение. Он сделал шаг вперед, затем еще один, пока его колени не оказались на матрасе в конце кровати. Он гладил рукой свой ствол, и из моего желудка поднялась рвота прямо до горла.
Нет... пожалуйста, Господь, спаси меня... умоляю, избавь меня от гнева Мики.
– Я научился касаться себя, представляя тебя. Научился достигать удовольствия, чтобы быть ближе к Богу... благодаря этим красивым глазам и пухлым губам.
Ладони Мики коснулись матраса, последовав за коленями. Мне было некуда отодвинуться, я была в ловушке. Страх держал меня узницей на кровати.
Но затем его глаза блеснули чем-то еще, что я не могла расшифровать.
– Дьявол в тебе говорил с моей невинной и набожной душой. И своим прекрасным лицом ты заманила меня. Из-за тебя я согрешил! Я был соблазнен и слаб!
Мика сильнее сжимал свой ствол, его дыхание участилось, а на груди появился пот. Отпустив свою хватку на мгновение, он пополз вперед, вынудив меня лечь на спину, пока не навис надо мной, снова схватив свой пенис.
– После того как мой отец поймал нас, тебя забрали, из-за твоего колдовства. А я был наказан за то, что не сопротивлялся. Ты искушала моего отца, и он победил. Но не я. Я поддался тебе. Злу. Блуднице Ада.
Я не могла говорить, не в состоянии сделать что-то, когда Мика наклонился, его дыхание опаляло мое лицо.
– Меня отвезли на холм вечных мук, руки привязали между двумя деревьями, разорвали мою тунику по центру. Мой отец взял плеть и наградил меня тридцатью девятью ударами, как Иисуса.
– Мне... мне жаль, – прошептала я с ужасом.
Мика остановил свое самоудовлетворение. Пот капал с его щеки.
– Жаль? Я не хочу и не нуждаюсь в твоей жалости, шлюха. С каждым ударом плетью я избавлялся от твоих чар над своим разумом. С каждым вдохом боли я обещал Господу, что никогда не паду снова. Я запечатлел каждый удар в воспоминании и пообещал себе, что если Господь сочтет нужным снова поставить меня на твой испорченный путь, я стану солдатом Христа и избавлю твою душу от Сатаны.
Я закричала, когда брат Мика начал поднимать мое длинное платье. Его пальцы не остановились, пока прокладывали дорожку по моему бедру, пока не зацепили мое нижнее белье, и Мика стянул его по моим ногам, отбросив на пол.
– Поднимайся, – приказал Мика.
Я сделала, как приказано. Мне не была чужда данная ситуация. В действительности, я переживала подобное тысячу раз с братом Ноем.
Стоя на шатающихся ногах, я покорно склонила голову.
– Сними платье.
Дрожа, я подняла руки и расстегнула молнию, мое серое платье упало на пол.
Я была голой.
Я была обнаженной.
Я вернулась.
Пошелестев простыней, Мика встал передо мной, наклонив голову, чтобы посмотреть мне в глаза.
– Посмотри на меня, Далила. – Так же естественно, как сделать вдох, я повиновалась.
Мика провел рукой по моим волосам, затем сказал слова, слишком знакомые для меня:
– Я возьму тебя, Далила. Очищу тебя своим семенем. И ты не должна сопротивляться этому. Сопротивление только отсрочит твое спасение. Ты хочешь быть свободной? Ты хочешь быть с Господом, когда настанет судный день?
Мой разум наводнили воспоминания о том, как я была ребенком и те же самые слова исходили из уст брата Ноя. Я оцепенела.
Я снова стала той восьмилетней девочкой. Снова была одинокой потерянной душой.
Кивнув, мне пришлось сказать:
– Да, сэр, это моя самая большая мечта. – Я помнила это наизусть.
– Тогда не сопротивляйся, – приказал брат Мика. – У меня есть сила, чтобы спасти тебя. Я благословлен Богом, и смогу принести тебя в его объятия.
Брат Мика сдвинулся в сторону и показал на кровать. Я сделала три шага, встала на колени, прижала лоб к матрасу и сцепила руки за спиной.
Когда матрас прогнулся, брат Мика расположился у моего центра и начал толкать свой ствол в меня. Я закрыла глаза и представляла единственного мужчину, которого любила. Мужчину, который никогда не взял бы меня подобным образом. Он осуждал тех, кто так делал. Этот мужчина занимался со мной любовью...
– Детка, послушай меня и послушай внимательно.
Я всхлипнула и подарила ему свое внимание.
Его голос смягчился, и он заправил волосы мне за ухо своими пальцами, пока его светлые волосы щекотали кожу моей груди.
– Я не такой, как они. Да, я шлюха. Это не секрет. Я трахнул огромное количество дырок. Но я никогда не делал одного. Я никогда не заботился о сучках, как о тебе. Я никогда не ждал так долго ни одну киску, как твою. Я бы убил за тебя, детка. Если кто-то попробует забрать тебя у меня, я разорву их ублюдошные глотки. Ты принадлежишь мне, и прямо сейчас, в этой кровати, я сделаю кое-что в самый первый раз. Мы оба.
Я задержала дыхание, боясь выдохнуть, чтобы не разрушить момент, и не зная, что он откроет.
– Я займусь с тобой любовью, Лила. Я сделаю тебя своей, заклеймлю тебя. Потому что для меня больше нет никого другого… никто не смог сделать со мной этого, кроме тебя.
– Кай... – выдохнула я, и на этот раз приветствовала слезы, текущие по моим щекам. Они показывали Каю, что я тоже хотела этого всего с ним.
Кай вздохнул и сцеловал соленую жидкость на каждой щеке. Прижав свой лоб к моему, он рвано выдохнул и прошептал:
– Я, бл*дь, люблю тебя, Лила. То, что между нами, больше чем просто трах. Ты понимаешь, да?
В этот момент моя сдержанность испарилась. Обхватив руками его лицо, я прижала губы к его и призналась:
– Я так сильно люблю тебя, очень-очень сильно. С тобой я чувствую себя в безопасности... Когда я с тобой, я не боюсь. Ты и не догадываешься, какие особенные эти чувства для меня.
Ослепительная улыбка украсила его красивое лицо...
Я держала в голове выражение его лица.
Кай Уиллис, моя красивая настоящая любовь...
Я люблю тебя, Кай... Мое сердце навсегда твое...
***
Кай
– Нам нужны разведданные, мы совершим глупость, если пойдем в это место вслепую, – сказал АК. Смайлер и Таннер поддержали его.
Нацистский ублюдок уехал и вернулся с чертежами в руках. И да, новая община была гребаной крепостью. Тысячи акров скрытой и первоклассной военной защиты. Как будто гребаный «Форт-Нокс».
Мы не знали, как много уродов было там, но из данных Таннера, их могло быть тысячи.
Палачам бы потребовались недели, чтобы узнать это количество, поэтому Стикс согласился и позволил АК и Смайлеру поехать и осмотреть территорию и разведать, сможем ли мы не попасться под радары. Это было день назад. У меня не было хитрых навыков, которые можно было использовать, поэтому я посчитал более продуктивным сидеть в баре и лакать «Джек».
Мою сучку забрали два дня назад, два несчастных и чертовски долгих дня, и я не был идиотом. Мэй рассказывала, что делали эти мрази, но я не мог позволить себе думать об этом, представлять, что какой-нибудь педофил-садист насилует мою женщину. Бл*дь, она, должно быть, была напугана. Моя старуха была робкой, потрепанной жизнью сучкой с промытыми мозгами.
Казалось, будто Мэй и Мэдди пережили крушение поезда. Они сидели в квартире Стикса в полном оцепенении, и смотрели в никуда все гребное время.
– Как дела, брат? – Хаш сел рядом со мной, вытаскивая меня из мрачных мыслей, и как всегда Ковбой был поблизости. Они были как гребаные тени друг друга.
– Кай, – поприветствовал Ковбой, наклонив свою шляпу, и сев рядом с Хаш, приказал проспекту подать пиво.
Мы втроем не говорили. Какого хрена мы могли сказать?
Проходили часы и один за другим братья наполняли бар: Тэнк, Булл, Вик, Флейм, Таннер показал свое лицо и наконец Стикс. Мы все ждали данных разведки, а старухи были наверху с Мэдди и Мэй.
Кто-то толкнул мою руку, и Стикс сел рядом. Он также ни хрена не говорил.
Рев Харли раздался снаружи, и я подпрыгнул с барного стула, готовый выбить дверь, но Стикс удержал меня.
Шли минуты, АК и Смайлер вошли в бар, выглядя уставшими и взъерошенными. Длинные волосы Смайлера были грязными и убранными назад, вся его одежда и кожа были в грязи. Я бросился в их направлении, когда они сели на диван, и встал перед ними.
Я услышал, как Стикс засвистел, чтобы все собрались.
– Ну? – побуждал я.
АК поднял голову и провел руками по лицу.
– У них гребаная армия.
Протяжно выдохнув, я скрестил руки на груди, и Хаш спросил:
– Что будем с этим делать?
– Охранники патрулируют с АК-47 по всему периметру. Парни знают свое дело. Есть дневная и ночная смена, – сказал Смайлер.
– Слабые места? – спросил Тэнк.
– Не так много. Но они были недостаточно тщательны, когда обеспечивали внешний периметр, и мы нашли путь на юго-западе собственности. Там холмы, поля и кустарники. Это самое слабое место, в других местах мы встретимся с электронным забором, камерами и патрульными каждый час. – АК посмотрел на нас со Стиксом. През заерзал рядом со мной. – Не знаю, откуда они на хер все, но могу сказать, что ублюдки, убитые месяцы назад – старейшины, пророк, те братья, что имели Мэй, Мэдди и Лилу – были ничем. Подобного места я не видел прежде. И их боеприпасы настоящие израильские высшего сорта. И должен сказать, През, это лучше, чем то, что мы таскаем.
Стикс подтолкнул меня, и я машинально наблюдал за его рукой и переводил:
«Что это, нахер, за место? Что они там делают?»
Смайлер по-настоящему улыбнулся, хотя и без веселья.
– Похоже на гребаный крестовый поход, вроде укрепленного Иерусалима или подобное дерьмо. Похоже, что религиозные мрази готовятся к Апокалипсису.
Стикс запрокинул голову назад и застонал, затем посмотрел на Булла.
«Что-нибудь о новых торговцах оружием на нашей территории?»
Булл покачал головой.
– Ничего. Все в порядке.
– Они выжидают свое время, – сказал я и повернулся к Стиксу. – Мы все знаем Райдера. Он новичок. Ему нужно привести все в порядок, прежде чем нанести удар. Но после этого... ну… Он разозлен и хочет отомстить.
– Мы вошли, посмотрели окраины, но не заходили далеко, – сказал Смайлер.
– А Лила? Ты видел мою женщину? – спросил я, мой желудок сжался.
АК и Смайлер посмотрели друг на друга, казалось, будто сомневаясь, стоит ли делиться. Я шагнул вперед, привлекая их внимание, и сказал:
– Что бы там ни было, братья, лучше начать говорить.
АК сел на диван и сказал:
– Мы видели кое-что, но нет, Лилу не видели.
– Что вы видели? – спросил Хаш. – Нам нужно знать все, если мы идем.
Смайлер нахмурился и сказал:
– Мы возвращались назад, но услышали какое-то безумное библейское дерьмо из огромных колонок. – Они посмотрели друг на друга и этим только разозлили меня.
– Хватит, бл*дь, смотреть друг на друга и расскажите мне, что вы видели! – закричал я, заметив, как АК стиснул зубы.
– Хочешь знать, что мы видели? Мы видели гребаную оргию. Огромное количество народу, на огромном участке травы, киски и члены повсюду, все трахают друг друга в любую дырку, до которой могут добраться, в то время как орут на каком-то языке, который мы не поняли.
– Никогда не видел ничего подобного, – добавил Смайлер.
Каждая часть меня замерла, и АК встал, положив руку мне на плечо.
– Брат, это будто какая-то безумная секс-секта. Никто из нас не видел Лилу, но это не значит, что ее там не было.
Флейм заметно дрожал и посмотрел на Стикса.
– Когда мы выдвигаемся?
Стикс посмотрел на Смайлера и АК и приподнял брови, молча задавая вопрос.
– Мы думаем о наступлении темноты, – ответил Смайлер. – У нас есть очень хорошая идея, мы расскажем, когда пройдем пару миль, но до тех пор это будет сюрпризом. Темнота даст нам дополнительное преимущество, когда мы начнем искать Лилу. И братья... – Смайлер повернулся ко мне. – Мы заберем ее... любой ценой. Даже если бы мне не нравилась эта сучка, ее нахождение в этом трахнутом месте меня не устраивает.
– И оружие, – сказал Булл. – Нам надо постараться и узнать, что у них на складе. Эти ублюдки все еще недалеко от Остина. Они хотят поиметь нашу сферу влияния. Это означает гребаную тотальную войну с мразями. И теперь они с ККК? Не особо хорошая перспектива.
«Все согласны с тем, чтобы выдвигаться с темнотой?» – показал Стикс, кивнув на слова Булла.
Вокруг раздались «да», и я сказал:
– Кто идет? Потому что я иду и не хочу ничего слышать об этом.
Стикс кивнул и указал на АК, Смайлера. Ковбоя, Хаш, себя и меня.
«Нас шестеро, но, Кай?» – я смотрел на руки своего брата. – «АК и Смайлер поведут, хорошо?»
Я сжал челюсти так сильно, что они заболели, но ответил:
– Хорошо.
– Тэнк, Булл, Флейм, Вик, вы охраняете клуб. Ни один ублюдок не должен зайти сюда. – Они все дернули подбородками в согласии, но Флейм зарычал.
– Я иду, – выплюнул Флейм, выглядя чертовски безумным в своей коже, без футболки и только в жилете сверху. – Не смей отстранять меня. Я иду.
АК подошел к Флейму.
– Брат, это миссия туда и обратно. Никакой гребаной драмы или эти мудаки поймают нас и расплющат наши задницы. Это не какие-то тупоголовые хиппи, с которыми мы имели дело. Эта версия культа защищена и готова урыть любого ублюдка, который встанет них на пути.
Флейм уставился на АК, как будто не слышал, но сказал:
– Я все еще иду. Я заткнусь нахер. – Флейм улыбнулся, и это выглядело жутко зловеще. – Способы, которыми я могу убивать, не нуждаются в звуках.
Я видел опасение на лицах всех братьев, но я бы чувствовал себя лучше, зная, что этот сумасшедший ублюдок прикрывает мою спину.
«Значит, мы пойдем сегодня, – показал Стикс. – Отдохните, вам нужно».
Каждый из братьев похлопал меня по плечу, когда покидали бар и расходились по комнатам, оставляя меня со Стиксом. Я дернул подбородком в его сторону и направился отоспаться, когда он остановил меня, схватив за руку. Он отпустил руку и показал:
«Если этот культ под руководством Райдера стал хуже, чем тот испорченный, из которого пришли наши сучки, значит, тебе стоит приготовиться, брат».
– Она там только несколько дней. Мы вернем ее до того, как мудаки причинят ей боль, – ответил я, но, как и Стикс, если судить по его жалостливому выражению лица, я знал, что дурачил сам себя. Как только бы Лила вернулась в эту общину, ее бы увели в уединение, чтобы эти ублюдки «спасли» ее. Она сама мне так говорила.
– Иди к Мэй, – сказал я и почти побежал в свою комнату. Захлопнув дверь, я прислонился спиной к дереву и соскользнул на пол, опустив голову на руки.
Бл*дь, Ли... пожалуйста, пусть с тобой все будет хорошо.
19 глава
Лила
Листья с дерева за окном танцевали, отбрасывая тени на стену спальни. Снаружи было темно, и смертельная тишина поглотила ночь. Эти листья были не хорошим знаком. Темные формы соединялись, скрещивались и дрожали, почти выглядя как демоны, ползущие по стене, следя за мной... насмехаясь. Я зажмурила глаза, чтобы скрыться от них.
Мои ноги онемели. Я пыталась передвинуться в другую позу, но поморщилась, когда боль пронзила мое тело. Мика был грубым, кровь текла по моим бедрам, его семя высохло на моих ногах.
Я потеряла счет тому, сколько раз он взял меня – каждый раз, когда он повторял Писание, моя душа реагировала, дрожа изнутри, глаза закатывались, и персональная молитва к Господу исходила с моих уст.
– Покорись Господу, отвергни дьявола, и он охотно оставит тебя, – кричал брат Мика с каждым толчком бедер, каждый раз наматывая мои волосы на свой кулак и каждый раз, когда поток его семени проливался в мое чрево.
Устав от своей трудной задачи, Мика оставил меня неподвижной на кровати, пообещав вернуться завтра. Я не хотела наступления завтрашнего дня.
Я никогда не чувствовала себя такой... грязной, использованной. В конце каждой Дани Господней в прошлом я принимала, что нахожусь на шаг ближе к спасению. Но брат Мика брал меня не для того, чтобы спасти, нет, он наказывал меня за свои рубцы, рвал мои волосы, целенаправленно причинял боль, когда входил в меня, пока я была сухой. Он царапал меня и вонзал зубы мне в плечо, оставлял синяки на моих бедрах из-за своей неумолимой хватки, и оставил следы на шее, когда прижимал меня к матрасу, почти задушив.
За всю мою жизнь меня брал только брат Ной. Я не знала, каково это – заниматься любовью, получать удовольствие от развратных прикосновений... до Кая. Его ласки изменили меня, его любовь преобразила что-то во мне коренным образом.
Он показал мне, что это соитие... неправильное.
Я моргнула. Еще раз.
Соитие было неправильным! Все это место было неправильным!
Мои губы дрожали, и я помогла себе руками приподняться с матраса и переместить себя в сидячее положение. Незнакомая энергия наполнила меня. Прежде чем осознала свои действия, я поднялась на ноги, поправила свое испачканное кровью и семенем платье, и направилась к двери.
Прижав ухо к дереву, я ничего не услышала. Медленно открыв дверь, проверила, что коридор был пуст, и на цыпочках вышла.
Из комнаты в конце коридора доносились голоса. Я предполагала, что в ней жили охранники-последователи. До выхода нужно было пройти совсем немного, поэтому так быстро, как возможно, я направилась к нему и в ночной воздух.
Моя голова кружилась, пока я шла по тропинке, которая привела меня к краю леса. У меня не было ни одной сознательной мысли, меня просто вели ноги, когда увеличили скорость и начали бежать. И я побежала.
Я прорвалась через гущу деревьев и бежала, бежала так быстро, как мои ослабевшие ноги мне позволяли. Я понятие не имела, где я, или куда направляюсь, но мне было все равно, пока я представляла Кая в своей голове. Это придавало сил. Я должна уйти... Я не могла поверить, что я, Далила, благочестивая последовательница Пророка пыталась убежать во внешний мир.
Мое дыхание стало поверхностным. Я споткнулась об упавшую ветку. Я была истощена, мое тело нуждалось в отдыхе. Когда мои колени и ладони коснулись земли, я пыталась подняться, но не могла. Прижавшись щекой к сухим листьям, я услышала приближающиеся голоса, один голос был почти передо мной... голос брата Мики.
– Здесь! Она здесь! – закричал он, и через секунду последователи-охранники окружили меня.
Меня подхватили руки, ошеломленная, я посмотрела в глаза брату Мике. Его губы были поджаты, а во взгляде плескалась ярость.
– Ты пыталась сбежать, шлюха? Снова покинуть свой народ... своего Пророка?
Я ничего не ответила. Я знала последствия для беглецов, и сомневалась, что к моим словам прислушаются.
В глазах брата Мики загорелась месть, и он сказал:
– Мы отведем ее к Пророку. Эта созданная Сатаной шлюха не поддается спасению и искуплению. Она зло по своей мути. Пророк Каин не потерпит ее попыток вернуться к тем грешным людям.
Мне стало все равно. Я позволила им сделать то, чего они хотели. Я не могла жить так. Если моя душа не могла быть спасена, Кай никогда не полюбит меня по-настоящему. Я бы предпочла умереть, чем жить и знать, что его любовь вызвана моими чарами... и я бы предпочла умереть, чем жить под властью Пророка.
Эта община не то, что я считала священным. Секс был аморальным. Шрамы покрывали невольные души.
Я приветствовала его обвинение в побеге.
Впервые в жизни я приветствовала окончательное облегчение от зла, живущего во мне.
***
– Пророк, вы должны сделать из не пример. Она Окаянная, совершает неподобающие поступки. Мужчины, с которыми она проживала, развратили ее душу, подпитывали влияние ее дьявола.
Мои руки снова были связаны, я сидела на твердом полу покоев Пророка Каина. Он стоял передо мной, окруженный Иудой и советом старейшин. Брат Мика рассказывал, что произошло.
Пророк Каин наблюдал за мной, но в глубинах его глаз мелькала неуверенность. Сделав два шага вперед, он наклонился и сказал:
– Далила... я слышал о тебе много. – Я закатила глаза, чтобы встретиться с его, и была заворожена его красотой. – Расскажи мне, Далила, почему ты сбежала от наших людей?
Я не дала ответа, так как понимала, что все сказанное мной будет проигнорировано.
Пророк Каин вздохнул и тихо сказал:
– Далила, покайся, согласись искупить свои грехи Писаниями пророка Давида, и ты будешь спасена от суда.
Я опустила взгляд, и пророк Каин поднял мой подбородок.
– Смотри на меня, – приказал он. Я уставилась ему в глаза, и затем с чем-то похожим на беспокойство, он посмотрел на старейшин.
– Оставьте нас, – приказал Пророк своему совету, и мгновенно они встали. Все, кроме брата Иуды. Пророк повернулся к нему. – Ты тоже, Иуда. Мне нужно поговорить с ней наедине.
Выражение лица Иуды помрачнело, когда он встал и направился на выход из комнаты. Хоть их лица и были идентичными, черты лица Иуды были резче. В глазах всегда оценивающий взгляд, будто он считал всех врагами. Взгляд пророка Каина иногда был добрым, иногда смущенным. Мэй рассказывала, что когда-то считала его другом. Иногда мне казалось, что я понимала, почему.
