Текст книги "Тени волчьего огня"

Автор книги: Теун Марез

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

В отношении всего рассмотренного выше необходимо понимать, что сами по себе действия не являются замыслом нашего существования, хотя все наши действия и должны быть выражением этого замысла. Следует помнить, что замысел является выражением пребывающей жизни – духа, в то время как действия представляют собой выражение этого замысла. Иными словами, дух материализует свой замысел в жизни на физическом плане посредством действия, то есть любого действия, которое поддерживает этот замысел, а значит, и помогает материализовать его. Но для среднего человека, пойманного в ловушку жёстко фиксированной картины мира, выражение замысла никогда не является вопросом любого действия, но лишь того специфического действия, а точнее, реагирования, которое поддерживает его избирательное восприятие того, какой должна быть его жизнь и его замысел. Следовательно, люди бессознательно оценивают и судят себя, да и окружающих, по их реагированию, и никогда им не приходит в голову, что именно из-за этого они всегда чувствуют себя несчастными и потерянными, вечно неудовлетворёнными не только действиями окружающих, но и обстоятельствами собственной жизни.

С другой стороны, хотя воин с величайшей осторожностью выбирает, когда и как ему действовать, он не придаёт особого значения ни своим действиям, ни действиям окружающих. Вместо этого он рассматривает действия такими, какими они являются. Он рассматривает их как инструменты, посредством которых он способен составлять карту непознанного в самом себе и в окружающем мире. Поэтому воин не осуждает себя или окружающих за свои или их действия, он просто рассматривает действия как выражение развивающегося ощущения замысла. Поскольку его ощущение замысла неуклонно проясняется с каждым днём, воин не способен рассматривать свои собственные действия иначе как глупость. Ведь ему хорошо известно, что его знание непрерывно растёт, а значит, завтра он не будет действовать точно так же, как сегодня. Поэтому воин стремится контролировать свою глупость, действуя безупречно каждое мгновение каждого шага в своём путешествии через жизнь. На собственном опыте убедившись в непредсказуемости силы, воин всегда готов к непредвиденному. В результате, столкнувшись с непознанным, он никогда не реагирует импульсивно, а вместо этого принимает его полностью, будучи настороженным, исполненным страха и уважения, но при этом абсолютно уверенным в себе, поскольку ему известно, что единственное, что он может сделать – это действовать предельно безупречно, на основе всего доступного ему в этот момент знания.

Наше изложение было бы неполным, если бы мы не рассмотрели более глубокий смысл концепции глупости. При изучении четвёртого озарения становится очевидным, что независимо от того, действуем мы или реагируем, поступаем безупречно или нет, все наши действия остаются глупостью, ведь никто из нас не способен преступить пределы всеобщего намерения. Являясь частицами Единой Жизни, чьё предназначение жёстко закреплено несгибаемым намерением Невыразимого, мы в действительности не можем уклониться от своего предназначения, независимо от того, верим ли мы в это или нет.

Поэтому мы можем делать всё возможное, чтобы препятствовать своей судьбе в отдельно взятой жизни, пытаясь изо всех сил избежать её. И если мы будем достаточно настойчивы и упорны, мы даже можем полностью разрушить свою судьбу. Но ради чего? Добившись этого, мы получим только лишь жизнь, полную страданий и невзгод. Но и в этом случае мы не сможем избежать намерения Невыразимого, ведь в своих попытках спастись от него мы будем учиться, хоть и чрезвычайно болезненным образом. Так или иначе мы будем выполнять команду Орла и будем составлять карту непознанного. Пытаясь избежать своей судьбы, мы будем просто мате-риализовывать негативные аспекты нашего истинного замысла, тем самым составляя карту той части непознанного, которая ведёт нас к познанию тени человека. Однако поскольку мы не можем иметь пробелов в знании, даже эта часть нашего осознания должна быть исследована и понята в своём истинном значении. И даже если мы убеждены в возможности иметь жизнь на своих условиях, то, пытаясь навязать их, мы очень быстро узнаем, что погоня за тенью человека приводит только лишь к невзгодам и страданиям и, возможно, мудрее было бы попытаться изменить направление своих действий и начать процесс превращения собственных недостатков в достоинства. Таким образом,' мы узнаем, что наши недостатки действительно являются пропуском к силе, а посредством превращения они могут стать также нашим билетом к свободе.

После того, как мы рассмотрели природу действий, вполне очевидно, почему Толтеки относятся к действиям как к центральному и осевому фактору в жизни на физическом плане. Кроме того, мы можем заметить, что подлинное путешествие на Пути Воина является не чем иным, как процессом познания того, как действовать безупречно, что, конечно же, подразумевает освоение искусства слушать сердце. Учась действовать безупречно и осваивая слушание сердца, мы начнём постигать свою подлинную природу, а по мере накопления знания мы сможем открыть свою судьбу, а также замысел собственного существования. И тогда мы начнём понимать, что, хотя все мы являемся частицами Единой Жизни, мы не одинаковы. Среди нас есть мужчины и женщины, сталкеры и сновидящие. И подобно тому, как функции мужчин отличны от функций женщин, функции сталкеров отличаются от функций сновидящих. Кроме того, хотя все мы и поддерживаем замысел Невыразимого, благодаря его четырёхстороннему выражению, в структуре, созданной для поддержки замысла Невыразимого, мы размещены согласно направлению нашего личного предназначения. Но всё это было подробно изложено в предыдущих томах.

В качестве дополнения к уже изложенному материалу у нас есть ещё один яркий аспект Правила Четырёхзубчатого Нагваля, который оставался не проясненным до самого конца четвёртого озарения. Этот аспект касается характера подготовки нагвалей, чьё предназначение – вести людей к свободе. Поскольку мои книги написаны для обычных людей, а вовсе не для нагвалей и видящих, я не собираюсь пускаться в долгие объяснения по поводу того, что же значит быть нагвалем. Насколько это необходимо для целей этого тома, природа нагвалей, а также замысел их существования довольно ясно определены в самом правиле, а потому нет необходимости повторяться. Достаточно будет сказать, что процесс базовой подготовки нагваля аналогичен процессу подготовки любого другого ученика, за исключением того, что в случае нагваля этот процесс гораздо более суров и насыщен, а потому для подготовки нагваля требуется несравнимо более длительное время, чем для подготовки воина. Это обусловлено двумя причинами. Во-первых, поскольку не существует иного знания, кроме как обретённого через личный опыт, нагваль должен быть подготовлен в отношении всех аспектов человеческой природы, что также включает знание тёмной стороны человека в той же степени, что и знание светлой стороны. Поэтому, как только нагваль достигает определённого уровня мастерства в искусстве жить жизнью воина, его судьба естественным образом разворачивается так, что события жизни ведут его к необходимости не только испытать, но и постичь тёмную сторону человека. И, нравится нагвалю это или нет, жизнь вновь и вновь забрасывает его в действительно тёмные области непознанного, где ему предстоит очередная встреча с глубочайшей тьмой. Именно там жизнь за жизнью учится нагваль выживать в окружении мук и разрушений, безысходности и отчаяния, страданий и жертвований, постигая их смысл, пока, наконец, не познает подлинный смысл, присущий терпению, отрешённости и смелости.

Во-вторых, на протяжении всей подготовки нагвалю постоянно демонстрируется, что любое избирательное восприятие основано на сопротивлении и ведёт к реагированию или же, в лучшем случае, к неправильному действию, а следовательно, и к отделённости. Вновь и вновь вынужден нагваль проходить очередные испытания, пока медленно, но уверенно он не начинает превращать сопротивление в стойкость, поскольку это единственный способ сохранить рассудок в постоянной битве за выживание. И потому каждый раз, когда он реагирует вместо того, чтобы разумно откликаться на жизнь, нагваль получает удар от силы в виде некоей утраты, которая неизменно вызывает в нём опустошающее ощущение страдания. Каждый раз, предпринимая неверное действие, он вынужден сполна испытать горечь самых тяжёлых последствий, закрепляя в себе осознание допустимости лишь жизнеподдерживающих действий. Каждый раз, когда он поддаётся жалости к самому себе, сила обеспечивает его полным набором всевозможных причин действительно почувствовать жалость к себе. Каждый раз, когда он покоряется чувству собственной важности, сила мгновенно ставит его на колени, помогая познать смысл смирения. Каждый раз, когда им овладевает страх или честолюбие, нагваль получает суровое напоминание, что ни страх, ни честолюбие не способны уберечь его от снайперов вселенной.

Нередки случаи, когда во время своей подготовки нагваль бывает полностью «сломлен». Но всякий раз, когда это происходит, его подготовка в этой жизни немедленно прекращается. В подобном случае нагваль проводит остаток жизни как разбитое и эмоционально больное человеческое существо, дожидаясь возобновления подготовки в следующей жизни. И вновь уроки, «сломившие» его, должны быть пройдены. На другой стадии нагваль подвергается суровому ментальному испытанию, при котором также нередко бывает «сломлен» и сходит с ума. И в этом случае его подготовка прекращается до следующей жизни, где ему вновь предстоит пройти то же испытание, но уже в более суровой форме.

Жизнь за жизнью нагваль будет вынужден прочёсывать отдалённые закоулки ада, пока наконец не поймёт, что все эти муки ему необходимо было пройти, чтобы постичь разницу между жизнью и сформированной стороной жизни. Лишь познав эту разницу, он начнёт осваивать искусство различения и учиться отрешённости от сформированной стороны жизни, и снова это будет для него актом выживания. При этом он вынужден становиться всё более текучим, приобретая навыки настройки восприятия и различения между многочисленными уровнями осознания. В результате нагваль не только начинает видеть, насколько глупо держаться за любую определённую картину мира, но также начинает понимать сокрытый смысл материнского осознания. На этом этапе своей подготовки нагваль наконец приходит к пониманию того, что вплоть до сего момента вовсе не жизнь или дух были столь жестоки с ним, но именно его собственное материнское осознание отражалось обратно к нему окружающим миром. Он также начинает видеть, что именно его материнское осознание вызывало в нём сопротивление на протяжении всего этого времени.

Обретя подобное понимание и имея теперь текучее восприятие, которое не привязывает его к определённой картине мира, нагваль неожиданно обнаруживает, что в своём рвении уничтожить все следы матери докатился до крайней степени жестокости. Не осознавая существования более глубокого смысла, не доступного пока его взору, нагваль использует всю свою личную силу в попытке избавить человечество от ограничений матери. Вновь и вновь нагваль набрасывается на окружающий мир, чтобы в итоге ужаснуться, увидев неимоверное разрушение, нанесённое его действиями. Жестокость начинает обретать для него новый смысл, и медленно, но неуклонно он приходит к пониманию, что любая форма отделённости, какой бы ни была причина её возникновения, ведёт к ещё большей отделённости из-за своей разрушительности. Более того, страх, порождённый подобной разрушительностью, ненависть, возникающая из-за горечи потерь, а также вызванные отделённостью сомнения, подозрения и мириады других форм эмоциональных и ментальных страданий ошеломляют нагваля, не' оставляя ни тени сомнения в том, что отделённость не является волей Орла. С этого мгновения начинается тяжёлый процесс познания того, что же в действительности означает открывать своё сердце, в равной степени охватывая в жизни всё, не ставя один аспект жизни выше другого и принимая все свои вызовы с одинаковой безусловной любовью.

К этому моменту нагваль приближается к завершающей стадии своей подготовки, но он всё ещё не познал подлинный смысл теплоты. Лишь учась обнимать с равной безусловной любовью даже материнское осознание, нагваль способен прийти к пониманию того, что хотя мать в нём и причинила ему столько боли и страданий, но именно мать потаёнными путями силы привела его к более глубокому пониманию жизни и замысла пребывающего духа. С этого момента сердце нагваля переполняет неодолимая любовь ко всему в жизни, и в этой любви его единственное желание – обнять всё в жизни, каждое живое существо, со всей той теплотой, которой он только обладает. Но в этом и заключается величайшая ловушка для каждого нагваля, и всегда на этой стадии своей подготовки он получает последний урок, познавая, что же на самом деле означает быть нагвалем.

Для понимания сути этого последнего урока необходимо осознавать, что, имея полностью текучее восприятие и познав смысл подлинно безусловной любви, нагваль становится чрезвычайно уязвим в своей неспособности осуждать или причинять вред любому существу. В результате он всё ещё не является несокрушимым, ведь любовь и теплота могут как поддерживать жизнь, так и разлагать её. Следует понимать, что нагваль, подобно любому другому существу, отчаянно стремится не только делить свою любовь и свою теплоту с окружающими, но и получать их. Именно в этом и заключается уязвимость нагваля и величайший недостаток его подготовки, ведь, зная теперь подлинный смысл безусловной любви и теплоты, нагваль может начать стремиться к личному удовлетворению в поисках любви. Но если допустить подобное, смысл всей подготовки нагваля будет потерян, ведь обретя любовь и теплоту, к которым он так стремится, нагваль будет и в дальнейшем искать личного удовлетворения, а потому не сумеет исполнить задачу, к которой его готовили – направлять людей к свободе. Чтобы предотвратить такой исход, нагваль становится отделён от тоналя - ведь теперь это его единственная любовь. Составляя карту непознанного, он постоянно находит новое знание, помогающее ему идти навстречу нуждам человечества. Только так нагваль способен обрести ощущение умиротворения и принятия собственного предназначения. Каждый раз, когда ему удаётся на маленький шаг приблизить человека к свободе, каждый раз, когда он способен привнести какую-то надежду, какую-то любовь, какую-то теплоту в жизнь другого человека, он наполняется радостью и ощущением ценности своей роли в великом замысле.

Понять то, каким образом нагваль становится отделён от тоналя, намного легче, чем понять воздействие на него такого разделения. Но рассмотрение технических подробностей разделения нагваля не входит в цели этой книги. Достаточно будет сказать, что в определённый момент на завершающей стадии своей подготовки нагваль, благодаря огромной любви ко всей жизни и пониманию отделяющих свойств избирательного восприятия, взращивает в себе сильное желание любить и быть любимым, чтобы преодолеть таким образом существующую в жизни отделённость. Это желание вызывает в его светящемся коконе сильный электромагнитный вихрь, который быстро усиливается до тех пор, пока его энергии не будет достаточно для полного преображения. Но сила постановила так, что вместо преображения, позволяющего нагвалю преодолеть отделённость, этот вихрь вызывает в его светящемся коконе «расщепление» между правой и левой сторонами.

Подобное «расщепление», конечно же, не является буквальным разрывом, ведь в этом случае нагваль бы был уже мертв. Однако под его воздействием возникает настолько явное разделение между правой и левой стороной, между тоналем и нагвалем, что для внутреннего взора видящего оно представляется расщеплением кокона. Формально говоря, это означает, что в тот самый момент, когда нагваль уже готов преодолеть отделённость, он становится подлинным воплощением духа и, благодаря этому, впервые в жизни каждой частицей своего существа осознаёт смысл, присущий замыслу Невыразимого. Из-за подобного расщепления нагваль более не способен чувствовать ни любовь, ни теплоту, ведь именно таким образом воздействует на него отделение от тоналя.

Необходимо заметить, что вначале воздействие разделения чрезвычайно болезненно для нагваля. Наполненный до краёв любовью и теплотой ко всей жизни, нагваль знает, что больше никогда ему не удастся обрести личное удовлетворение в жизни на физическом плане. Не имея более возможности получить ответ на свою любовь и теплоту – в том смысле, что он не способен более чувствовать себя любимым, – нагваль с этого момента все последующие жизни проводит с тягостным ощущением внутренней пустоты и духовного одиночества. Боль утраты столь мучительна, что нагваль в конце концов начинает понимать, насколько велико намерение Невыразимого составить карту непознанного и включить его в познанное.

Опустошённый до самой глубины своего бытия, нагваль предпринимает единственно возможное для него действие. Собрав всю свою смелость, накопленную на протяжении долгой подготовки, нагваль начинает сражаться изо всех сил за то, чтобы избежать сумасшествия, и продолжает тянуться к миру, ведь только так он может противостоять огромному соблазну разрушить самого себя. И хотя нагваль знает, что ничто не избавит его от ощущения внутренней пустоты и одиночества, он начинает использовать свою любовь ко всей жизни, способствуя росту окружающих и направляя их к свободе. Только так нагваль может достичь и действительно достигает некоего подобия личного удовлетворения.

Превратившись в не ведающего покоя искателя и исследователя, нагваль постепенно становится творением ночи, находя в её безмолвии некое ощущение спокойствия и уединения, позволяющее ему свободно разведывать просторы великого непознанного, которое отныне является его единственным связующим звеном с тоналем. Нагваль начинает посвящать всё больше и больше времени и энергии исследованию непознанного,

Такова вкратце история нагваля. Однако, чтобы избежать возможного замешательства, необходимо прояснить два последних момента. Первый момент касается искажённого представления о разделении нагваля в книгах Карлоса Кастанеды. В своей интерпретации Правила Четырёхзубчатого Нагваля он говорит, что на завершающей стадии подготовки женщина-нагваль удалена от нагваля. Но это просто неверно. Женщина-нагваль является существом, которое отражает для нагваля всю полноту тоналя человечества. Поэтому, учитывая всё уже сказанное о разделении нагваля, должно быть ясно, что, будучи отделён от тоналя, нагваль не способен ощутить любовь к себе, хотя при этом и продолжает постоянно поддерживать связь с женщиной-нагваль. В результате она действительно убрана от нагваля, даже несмотря на то, что продолжает работать совместно с ним, постоянно обеспечивая его зеркалом тоналя человечества. А потому женщина-нагваль вовсе не физически удаляется от нагваля, но во всех отношениях оказывается вне пределов его личной досягаемости, поскольку он не способен более ощутить её любовь и теплоту.

Последний момент, нуждающийся в прояснении, касается невозможности для нагваля ощущать любовь и теплоту другого человека. И хотя это действительно верно, такая неспособность является также одним из величайших достояний нагваля. Необходимо понимать, что, не имея возможности обрести личное удовлетворение в поисках любви, он становится полностью защищен от возможного манипулирования по причине неподверженности соблазнам любого рода. Зная, что он никогда не сможет ощутить любовь другого существа, нагваль понимает, что ему нечего терять, а потому он готов сделать всё необходимое, направляя других к свободе. Однако это вовсе не означает, что у него нет чувств или эмоций. Напротив, подготовленный нагваль обладает огромной способностью любить, а потому его чувства и эмоции действительно сильны и глубоки. Но единственная возможность для разделённого существа ощущать любовь или теплоту -видеть её в действии. Иными словами, только побуждая людей к жизнеподдерживающим действиям, нагваль может надеяться ощутить любовь и теплоту. Таким образом, мы вновь видим огромную ценность разделения нагваля.

На этом мы закончим рассмотрение Правила Четырёх-зубчатого Нагваля. В изложенных здесь концепциях сокрыт глубокий подтекст и обширный спектр следствий. Необходима предельная самодисциплина, искреннее желание и непоколебимое чувство замысла для того, чтобы, во-первых, понять предложенные концепции, а во-вторых, применить их в своей жизни. Я подчёркиваю этот факт не с целью разочаровать читателя, а чтобы в очередной раз напомнить, что Путь Воина совершенно непригоден для ленивых или малодушных. Чтобы начать жить каждым аспектом учения, требуется терпение и тяжёлый труд, и только тогда подлинное учение, которое не может быть выражено словами, начнёт проникать в осознание ученика.

ИЗЛОЖЕНИЕ ПРАВИЛА ТРЁХЗУБЧАТОГО НАГВАЛЯ

PA 3Д E Л ПЕРВЫЙ

НАГВАЛЬ

...видящий осознаёт себя сновидящим в пространстве, чистым выражением намерения и сыном своего отца, с которым он един в замысле... видящий осознаёт, что, будучи выражением замысла своего отца, он является и познанным, и непознанным, и в этом знании он пылает внутренней страстью, стремясь охватить как познанное единение со своим отцом, так и своего непознанного двойника.