Текст книги "Богиня охоты"
Автор книги: Тесса Дэр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)
Искоса взглянув на Люси, София снова обмакнула кончик пера в чернила.
– «Мисс Хатауэй – восхитительная, очаровательная юная леди, – продолжала она и, шевеля губами, быстро написала эту фразу. – Мы уже успели стать лучшими подругами. Недавно она попросила меня называть ее по имени – Софией».
София широко улыбнулась Люси, и та невольно ответила ей тем же. В глазах Софии вспыхнула радость, и она увереннее заводила пером по бумаге.
– «Я пишу вам, дорогой дядюшка, с тем, чтобы пригласить вас на свадьбу, которая состоится в скором будущем. И хотя ее дата еще не назначена, я думаю, что к тому времени, когда вы получите это письмо, я, вероятнее всего, уже стану леди Люси Трескотт, графиней Кендалл».
– Нет! – воскликнула Люси и с опаской обвела глазами комнату.
Ей бы не хотелось, чтобы кто-нибудь слышал слова Софии. К счастью, как раз в это время Марианна исполняла для гостей динамичную часть фортепианной сонаты.
– Почему же нет?
Люси быстро прикусила язык, боясь сболтнуть лишнее. События принимали неожиданный поворот. Люси хотела всего лишь немного поиграть, сделать вид, что флиртует с Джереми, но обстоятельства требовали от нее большего. Она не могла сказать Софии, что не собирается выходить замуж за графа Кендалла.
– Мое полное имя Люсинда, – промолвила она. – Леди Люсинда Трескотт звучит намного лучше, не правда ли?
– Леди Люсинда Трескотт, графиня Кендалл, – кивнув, сказала София и вновь склонилась над письмом. – «Я приглашаю вас на мою свадьбу. Но так как это письмо придет слишком поздно, то я заранее принимаю ваши извинения и выражаю искреннее желание видеть вас в своем доме. Я уверена, что вам представится случай нанести нам визит».
Люси невольно рассмеялась. Эта ситуация забавляла ее. Тем не менее ей хотелось сменить тему разговора.
– А как же пираты? – спросила она.
София, наморщив лоб, снова окунула перо в чернильницу.
– Я сделаю приписку для пиратов, – с серьезным видом заявила она. – «Предостережение. Мой муж является одним из самых богатых и влиятельных людей в Англии. Одно его имя наводит ужас на окружающих. Если вам в голову пришла опрометчивая идея каким-нибудь образом попытаться похитить автора этого письма с целью получения выкупа, то советую вам отказаться от нее. Даже у Блэкбирда подгибаются колени от страха при одном упоминании…» – София вдруг замолчала и вопросительно взглянула на Люси. – Колени или колено? Я что-то запуталась… У Блэкбирда одна или две ноги?
– По-моему, две, – ответила Люси.
– Тогда все правильно! – сказала София и продолжала: – «…при одном упоминании о Злобном Джеме, графе Разбойнике».
Люси зажала рот ладошкой, чтобы не расхохотаться.
– Граф Насилия и Разбоя? Его действительно так называют?
– Нет, это я только что придумала. Но у лорда Кендалла действительно скандальная репутация. Мама запретила мне вальсировать с ним. Правда, он и не собирался приглашать меня. – София ближе придвинулась к Люси и, понизив голос, спросила: – Он пытался подвергнуть вас насилию?
В ответ Люси едва не выпалила, что у них все обстоит как раз наоборот. Однако в этот момент Софию позвала Марианна. К ним подошел Тоби и с улыбкой протянул руку Софии.
– На вашем месте я бы не сопротивлялась, – шепнула София на ухо Люси, прежде чем встать и отправиться вместе с Тоби к фортепиано.
Глава 6
– «Поем хвалу мы гончим псам», – пришпорив гнедого жеребца, завел Генри скабрезную песенку.
– «Готовым мчаться по лесам», – подхватил мотив Феликс, пустив своего коня рысью.
Третью строчку они спели вместе в унисон:
– «Вслед за своею сучкой!»
Тут Генри и Феликс попридержали коней и взревели во все горло:
– «Чтобы задать ей взбучку и, забежав за горку, проникнуть в лисью норку!»
В голову Генри ударилась сосновая шишка, и ухмылка сошла с его лица.
– Следи за своим языком, Уолтем! – крикнул Тоби. – Среди нас леди!
Генри с выражением притворной наивности взглянул через плечо.
– Леди? – Его взгляд упал на Софию. – Ах да, действительно! – Он коснулся полей шляпы. – Прошу прощения, леди!
Он перевел насмешливый взгляд на Люси и, пришпорив жеребца, помчался в сторону леса. Впереди него неслись щенки, их длинные свисавшие уши бились на ветру.
Джереми видел, что поведение брата задело Люси, и ему стало жаль ее. Но чего еще можно было ожидать от Генри? Люси сама была во всем виновата. В течение восьми лет она пыталась вписаться в мужскую компанию, стать ее полноправным членом. Прежде она не раздумывая подхватила бы своим звонким сопрано песенку, ничуть не смущаясь тем, что она имела весьма фривольное содержание.
Но с недавних пор Люси решила стать леди. Она больше не надевала мужской костюм, садясь в седло. Сейчас на ней были амазонка из коричневого бархата, кожаные перчатки и кокетливая шляпка, каким-то чудом державшаяся на пышной прическе, в которую были уложены ее каштановые волосы. Но самым удивительным было то, что Люси сидела в дамском седле.
Однако, несмотря на все жертвы с ее стороны, девушка вряд ли могла ожидать, что джентльмены так быстро изменят свое отношение к ней. Ей не следовало обижаться на них.
Люси фыркнула.
– Мне нужно было, наверное, как раньше, надеть сегодня поношенные брюки и мужскую куртку, – заметила она. – Я смешно выгляжу, да? – Вопрос был обращен к Джереми – Ты все время смотришь на меня.
Джереми потупил взгляд. Неужели он действительно постоянно глазеет на нее? Проклятие! Ему нужно следить за собой.
– Я бы не сказал, что у тебя смешной вид, – промолвил Джереми и, вскинув глаза, смерил Люси внимательным взглядом. – Ты просто… выглядишь сейчас по-другому…
«Нежнее, мягче, женственнее, притягательнее», – добавил он про себя, но не произнес это вслух.
– И это говорит влюбленный мужчина? – возмутилась Люси. – Неудивительно, что Генри насмехается надо мной
Джереми вздохнул. Он с удовольствием ускакал бы сейчас вперед вместе с Генри и Феликсом. Но статус влюбленного ухажера не позволял ему это. Он должен был ехать бок о бок с предметом своих воздыханий. Этого требовали приличия.
Тоби не удалялся от Софии ни на шаг с тех пор, как они выехали из конюшни.
– Генри – сукин сын, – философски заметил Джереми. – Не понимает, что в женском обществе надо вести себя прилично.
Люси пожала плечами.
– Генри есть Генри. К тому же он мой брат.
– Вот именно. Генри должен щадить твои чувства и относиться к тебе с большей заботой
– Он заботится обо мне, – возразила Люси. – Просто не умеет делать это правильно. – Она вскинула подбородок – Кто ты такой, чтобы судить о моих чувствах?
Джереми хотел ответить ей холодно и язвительно, однако тут в разговор вступила мисс Хатауэй.
– Мне кажется, я прежде не слышала песенку, которую исполнили сейчас джентльмены
– Мисс Хатауэй, позвольте мне принести вам извинения за глупое поведение мистера Уолтема, – сказал Тоби. – Мы не привыкли к присутствию дам на наших прогулках.
Люси поморщилась, услышав эти слова. Джереми отвернулся от нее и стал вглядываться в горизонт. Он больше не желал заступаться за Люси и утешать ее. Эта девушка сама была виновата в том, что мужчины пренебрежительно относились к ней.
– Не надо извиняться, – промолвила София. – Я с удовольствием разучила бы слова этой песенки. О, смотрите! Мне кажется, наши собаки что-то учуяли!
Действительно, похоже, один из щенков заметил белку. Собаки неожиданно сорвались с места, и кобыла испуганно отпрянула в сторону.
Джереми попытался схватить лошадь своей дамы под уздцы, однако Люси не нуждалась в его помощи. Она быстро успокоила животное. Джереми заметил, что Люси не слишком уверенно держится на лошади.
– Ты давно ездишь в дамском седле? – спросил он.
– Сегодня утром впервые села в него.
– Неудивительно, что твоя лошадь нервничает.
– Полынь не нервничает. Она ходила под мужским седлом, я ездила на ней и верхом, и без седла, и стоя.
Люси потрепала лошадь по шее.
– Ты ездила стоя? – переспросил Джереми.
Заметив удивление на его лице, Люси впервые за день улыбнулась.
– Только один раз, – призналась она, и в ее зеленых глазах заплясали озорные искорки. – На спор. Это было много лет назад. Сын управляющего…
Она вдруг осеклась, устремив куда-то взор. Проследив за ее взглядом, Джереми увидел, что Тоби и София спешились на небольшой полянке. Озаренные золотистым солнечным светом, они выглядели очень романтично на фоне осеннего леса. Тоби что-то держал в руках, стоя перед сидевшей на поваленном дереве Софией, которая с сияющей улыбкой слушала его. Что-то сказав ей, Тоби возложил на голову девушки венок из плюща, а затем поцеловал ее руку.
Джереми мысленно чертыхнулся.
– Люси… – промолвил он, но она не стала его слушать. Пришпорив лошадь, Люси галопом помчалась прочь и вскоре скрылась за деревьями.
Джереми бросился вдогонку за ней. Выехав из перелеска, он увидел, что Люси несется сломя голову по голому полю, направляясь к просвету в живой изгороди, стоявшей в отдалении. У Джереми перехватило дыхание. Лошадь могла споткнуться на неровном поле, и это грозило всаднице большой бедой.
Джереми пришпорил коня. Он почти уже нагнал Люси. И тут он увидел, что просвет в живой изгороди перегорожен невысоким деревянным штакетником. За ним на идущем под уклон участке земли располагался фруктовый сад. Любому, даже самому искусному, наезднику было бы непросто преодолеть столь коварную преграду, не сломав себе шею.
Джереми резко натянул поводья.
– Люси! Остановись, черт бы тебя побрал!
С его языка были готовы сорваться еще более крепкие ругательства, но было уже поздно что-либо предпринимать. Кобыла Люси с разбегу взмыла вверх, пытаясь преодолеть преграду. Раздался треск деревянных жердей, и лошадь вместе с всадницей исчезла из виду.
У Джереми упало сердце. Но тут до его слуха донесся глухой стук копыт, и Джереми немного успокоился. Сжав коленями бока своего жеребца, он подъехал к забору, у которого была снесена верхняя жердь, и без труда перемахнул через него.
Оказавшись по ту сторону живой изгороди на косогоре, Джереми спешился. Люси нигде не было видно.
Перед ним простирался фруктовый сад, ровные ряды которого спускались вниз по уклону. Земля между деревьями была усыпана опавшей листвой. Джереми углубился в сад и через некоторое время увидел Полынь, которая мирно щипала пожухлую травку под раскидистой грушей.
Джереми устремился к лошади, готовясь к самому страшному. Больше всего на свете он в этот момент боялся увидеть распростертое на земле бездыханное тело девушки в амазонке из коричневого бархата…
К счастью, его худшие опасения не оправдались. Пройдя несколько шагов, Джереми увидел Люси, живую и невредимую. Она спокойно стояла у дерева в расслабленной позе, с задумчивым выражением лица.
– О, Джемми, – промолвила Люси, – как это тебе удается?
Джереми с недоумением уставился на нее. О чем это она?
– Как тебе удается жить столь беззаботно? – продолжала Люси, прислонившись к стволу груши.
Ах вот она о чем! Джереми бросил на Люси негодующий взгляд. В этот момент он, казалось, готов был придушить ее. С каким наслаждением Джереми сжал бы сейчас в руках это нежное белое горло, прижался бы к этому мягкому женственному телу…
Джереми отвел от нее взгляд, стараясь успокоиться. Это он-то живет беззаботно?! Да как она смеет! Джереми только что едва не умер от беспокойства за нее!
– Никогда не думала, что буду завидовать тебе, – промолвила Люси. – Ты такой сдержанный, серьезный, холодный.
Джереми сжал кулаки.
– Я бы тоже хотела быть такой. Все эти чувства будоражат мне кровь, сжигают изнутри. Я устала от них, устала от пылающего внутри огня. Я хочу загасить его и остыть. Никогда не думала, что буду завидовать тебе… Но сегодня я вынуждена признать, что испытала зависть…
Ее голос дрогнул. Глаза Люси затуманились, в них застыло выражение боли. Джереми казалось, что Люси вот-вот разрыдается.
– Не плачь, – смягчился он.
Люси закусила губу и заморгала, стараясь сдержать слезы.
– И не думаю, – сказала она.
Однако ее подбородок предательски дрожал.
Джереми почувствовал, что его охватывает паника. Он много раз видел, как плачет женщина из-за мужчины, которого никто не может ей заменить. «Не смотри на нее! – приказывал Джереми себе. – А еще лучше – немедленно уходи!» Однако он не двигался с места и не отводил глаз в сторону.
Джереми чувствовал полную беспомощность. Он должен был заставить Люси успокоиться!
– Прекрати этот спектакль, Люси, – посерьезнел Джереми. – Ты ведешь себя глупо.
Люси вздрогнула и сердито вскинула голову. У Джереми отлегло от сердца. Лучше иметь дело с разгневанной Люси, чем с плачущей.
– Я сказала, что ты холодный. Нет, я ошиблась, ты жестокий! – Расправив плечи, она стала надвигаться на него. – И ты боишься! Да, я вижу, что ты боишься! Пусть я глупая, пусть я дура, но я никогда не буду такой, как ты! Никогда!
– Ты считаешь меня трусом? Да это ты прячешься в кусты от правды!
– Прячусь?! – Люси задохнулась от негодования. – Я никогда ни от кого не пряталась!
Джереми фыркнул.
– А куда же ты запропастилась после того, как по твоей вине коровы зашли на овсяное поле? Разве ты не избегала Генри, когда потеряла его печатку?
– Это разные вещи! Тогда я была совсем еще девчонкой. Но теперь я выросла. Я больше не ребенок!
– Тем не менее ты все еще пытаешься спрятаться, Люси. Ты прячешься за шелками, драгоценностями, дамскими седлами и дерзкими поступками. И все это потому, что ты боишься. Ты боишься оставить нелепые игры и просто признаться Тоби в своих чувствах.
– Я собиралась это сделать в ту ночь, когда пришла в твою спальню. Но ты не пустил меня к нему!
– Ты вовсе не собиралась признаваться ему в своих чувствах, – возразил Джереми. – Ты хотела заманить Тоби в ловушку и заставить его жениться на тебе.
Люси открыла рот, но так ничего и не произнесла. Джереми шагнул к ней. Ему удалось отвлечь ее, но теперь он должен был идти до конца. Люси назвала его жестоким? Ну что же, сейчас он покажет ей, что такое жестокая правда!
– Я скажу, почему ты до сих пор не призналась ему в любви! Потому что в глубине души ты знаешь, что он не ответит тебе взаимностью! Он не любит тебя. И если бы дело у вас дошло до откровенного разговора, Тоби сказал бы тебе об этом. Пока ты играешь в свои игры и плетешь интриги, ты еще можешь обманывать себя, воображая, что он питает к тебе нежные чувства. Но ты избегаешь прямого разговора с ним, потому что боишься услышать правду!
– Нет! – вскипела Люси. – Ты ошибаешься. Я ничего не боюсь. Я люблю Тоби. Если ты сейчас же не прекратишь возводить на меня напраслину, я тебя ударю!
Джереми надвинулся на нее, прижав ее спиной к стволу дерева.
– Ну что же, бей! Но это не докажет твою правоту! – Он вдруг понизил голос так, словно собирался открыть ей ужасную тайну. – Сейчас я скажу тебе самое главное. Ты не любишь Тоби и боишься признаться себе в этом. Это еще одна правда, в глаза которой ты избегаешь смотреть.
Люси открыла было рот, собираясь возразить ему, но Джереми не дал ей вымолвить ни слова.
– О да, конечно, ты хочешь его, как девочка хочет конфетку или новую игрушку. Но ты же сама сказала, что ты уже не ребенок, Люси. Ты выросла.
Она смотрела на него, широко раскрыв глаза, не смея пошевелиться. В воздухе стоял сладкий аромат спелых груш. Джереми приблизил свое лицо к лицу Люси. Их губы почти соприкасались. Лицо Люси пылало. Она закрыла глаза и разомкнула губы. Джереми хорошо понимал, чего она ждет от него.
– Если бы ты действительно любила Тоби, – прошептал он, – ты не стояла бы здесь под деревом, мечтая о том, что другой мужчина поцелует тебя.
Люси мгновенно открыла глаза, но не оттолкнула Джереми.
– Я прав, Люси, – продолжал он хрипловатым шепотом. – И ты знаешь это.
Она положила руку в перчатке ему на грудь, и Джереми решил, что сейчас она оттолкнет его. Но этого не произошло. Джереми тянуло к ней как магнитом. Все в ней манило его – ее роскошные каштановые волосы, в которых играли солнечные блики, ее высоко вздымавшаяся от волнения грудь, ее алые, зовущие, приоткрытые губы.
Джереми чувствовал жар ее руки даже через одежду. Ей следовало оттолкнуть его, но вместо этого она схватила Джереми за отворот сюртука и потянула к себе.
Глава 7
Люси хотела, чтобы он набросился на нее, чтобы он овладел ею…
Пусть Джереми был не прав, пусть весь мир вокруг был не прав… И она сама вовсе не походила на ангела или идеал женщины. Но сейчас Люси страстно хотелось быть богиней. Хоть чьей-нибудь богиней.
А этот мужчина с восхищением смотрел на нее. Он обожал ее, он пожирал ее глазами, хотя в его словах было больше насмешки, чем поклонения. Дотронувшись до него. Люси почувствовала, что он дрожит. Это она повергла его в трепет! От сознания этого Люси бросило в жар.
Ей хотелось, чтобы ее осыпали поцелуями. Чтобы ее хотели. Она ждала, когда наконец с этих мужских губ прекратят срываться обидные слова и они припадут к ее губам.
Она притянула Джереми к себе и увидела, как его голубые глаза стали быстро темнеть от страсти. Густые черные ресницы Джереми затрепетали. Исходивший от него смешанный запах сосновой хвои, чистой кожи и мускуса обволакивал Люси.
Джереми медленно наклонил голову, и их лбы соприкоснулись. Их учащенное неровное дыхание смешивалось. Наконец губы Джереми преодолели оставшееся расстояние и припали к губам Люси.
Люси закрыла глаза. Окружающий мир перестал для нее существовать. Все мысли и воспоминания испарились, она не желала больше ни о чем думать. Девушка растворялась в новых острых ощущениях, наслаждаясь нежностью теплых губ Джереми.
Но тут до ее слуха донесся шорох опавших листьев и треск сухих веточек под чьими-то осторожными шагами. Эти звуки разрушили очарование момента. Люси глубоко вздохнула, возвращаясь к действительности.
Джереми, прервав поцелуй, застыл. Он все еще не размыкал объятий, прижавшись губами к виску Люси.
– Должно быть, они где-то здесь, – раздался знакомый мужской голос. – А вот и лошадь Джема!
Это был Тоби.
– Может быть, нам не следовало идти за ними, – послышался голос Софии. – Влюбленным подчас нужно остаться наедине.
Тоби издал смешок.
– Только не этим!
Судя по голосам, София и Тоби были уже близко. Люси разжала пальцы, вцепившиеся мертвой хваткой в отворот сюртука Джереми, и легонько толкнула его в грудь.
Джереми даже не пошевелился.
– Выйди к ним, – прошептала она.
Однако Джереми и не думал подчиняться ее приказам. Припечатав Люси спиной к стволу дерева, он прильнул к ней всем телом.
– Нет.
– Они сейчас будут здесь, – в отчаянии зашептала Люси. – И увидят нас.
– Вот и хорошо. Ты же этого хотела! Ты хотела, чтобы я изображал влюбленного мужчину, а Тоби ревновал тебя ко мне. Сейчас твоя мечта сбудется!
Люси попыталась вырваться из его цепких рук, но ее усилия были тщетны. Она была зажата между Джереми и стволом дерева. Люси поняла, что попала в ловушку.
Звук шагов становился все отчетливее.
Люси закрыла глаза и затаила дыхание. Наконец шаги зазвучали совсем рядом, а потом неожиданно смолкли. Тоби и София, приблизившись к парочке, замерли. Люси боялась пошевелиться.
В саду воцарилась полная тишина. Эти секунды показались Люси вечностью.
Однако вскоре до ее слуха снова донесся шорох листвы. Теперь шаги поспешно удалялись.
– А вы еще намекали на то, что между ними ничего не может быть! – раздался вдалеке голос Софии и ее грудной смех.
Люси с силой толкнула Джереми в грудь, и на этот раз он отпрянул от нее. Выражение его лица было, как всегда, непроницаемым.
– Ты был прав, – заявила она, нервно поправляя юбку амазонки. – Прав в одном – пора заканчивать эти игры. Я скажу Тоби правду!
– Ну что? Сказать ему правду? – спросил Тоби, склонившись над бильярдом и готовясь сделать удар кием по шару.
Прядь темно-каштановых волос упала ему на лоб, и он нетерпеливо тряхнул головой.
– Какую правду? И кому? – с недоумением переспросил Джереми.
– Генри, конечно. – Тоби щелкнул кием по красному шару, и тот, ударившись в борт, отскочил в лузу. – Следует ли мне сообщать ему о том, что я видел сегодня в саду? – Он выпрямился и, опершись на кий, испытующе взглянул на Джереми. – Он, конечно, подтрунивает над Люси, но вряд ли ему понравится неуважительное отношение к его сестре. Или ты забыл, что Люси – сестра Генри?
– Помню, разумеется. – Джереми достал из кармана красный шар и, установив его на бильярдном поле, обошел стол, выбирая позицию. – Ничего же не произошло.
Тоби засмеялся:
– Перестань, Джем! Я не зеленый юнец и знаю разницу между невинными проделками и тем, что выходит за их рамки.
Джереми молча склонился над столом и стал целиться.
– Ты не обмолвился с ней ни словом во время ужина, – продолжал Тоби. – А она избегала смотреть на тебя. После ужина Люси необычно рано удалилась к себе, а ты неожиданно выразил желание сыграть в бильярд. Вы оба вели себя весь вечер странно. Я хочу, чтобы ты объяснился, Джем. Что все это значит?
А в самом деле, что это значит? А то, что Джереми поцеловался с Люси. И не один раз. Он воспользовался ситуацией и, прижав Люси к стволу дерева, впился в ее губы. Он вел себя как скотина. Однако ему было мало поцелуя! Он настоял на том, чтобы этот поцелуй увидели посторонние люди! Это было не просто безумие, это был идиотизм! Он превратил поцелуй в спектакль! Устроил представление для публики.
И всему виной была его животная страсть к Люси. Его охватила примитивная жажда обладать этой девушкой, заставить ее забыть о Тоби. Люси должна была принадлежать только ему, графу Кендаллу, и Джереми стремился заявить об этом всему миру.
Самое страшное, что, кроме похоти, Джереми испытывал к Люси и другие чувства, более цельные, более возвышенные… Однако ему не хотелось признаваться в этом.
Терзаемый сомнениями и душевным смятением, Джереми все больше убеждался в том, что ему нужно бежать отсюда. Он сможет успокоиться только тогда, когда его и Люси будут разделять сотни миль. В Лондоне Джереми найдет себе миловидную куртизанку с каштановыми волосами и зелеными глазами и обретет покой в ее объятиях. Или, во всяком случае, попытается сделать это.
Однако в глубине души Джереми понимал, что тешит себя иллюзиями. Побег не поможет ему избавиться от мыслей о Люси.
Его влекло к ней. Он хотел Люси. Однако Люси нужен был Тоби. Как бы то ни было, но Джереми не желал обсуждать эту тему.
– Я не хочу, чтобы ты неправильно меня понял, – продолжал Тоби беспечным тоном. – Ты прекрасно справился со своей задачей и отвлек Люси от мыслей обо мне. Я ценю твою самоотверженность. Но не следует увлекаться. Конечно, для леди из нашего лондонского окружения поцелуй – пустяк. Безобидная шалость. Но Люси не похожа на знакомых нам дам. Она никогда не бывала в обществе. Тебе не следует играть ее чувствами.
Джереми не верил своим ушам. Неужели Тоби намеревался прочитать ему лекцию о нравственности и ранимости юных провинциальных леди? То, что Люси сильно отличалась от столичных светских дам, для Джереми было давно бесспорным фактом. Его не нужно было убеждать в этом.
– С каких это пор ты стал щадить чувства Люси? – возмутился Джереми.
– Я всегда с большой теплотой и заботой относился к ней. Она не должна страдать от душевной боли. Если ты помнишь, именно поэтому мы и попросили тебя слегка приударить за ней.
Джереми, чертыхнувшись, швырнул кий на стол.
– Ты заботился прежде всего о себе, а не о ней! – кипя от ярости, заявил он. – Тебе хотелось во что бы то ни стало продлить беспечный отдых в поместье и сделать предложение Софии только перед отъездом. Вот что тебя волновало в первую очередь!
Джереми одернул жилет, стараясь не терять самообладания.
Тоби подошел к столику у стены и открыл графин с бренди.
– Успокойся, Джем, – примирительным тоном промолвил он, наливая два стакана. – Я просто позавидовал тебе… Вот и все.
– Позавидовал? – изумился Джереми. – Что ты хочешь этим сказать? Неужели ты…
– Смешно, правда? Я так до сих пор и не отважился поцеловать ту, которую люблю… Ту, которая скоро станет моей женой. Хотя до этого сотни раз целовал юных леди, ничуть не смущаясь.
У Джереми отлегло от сердца, когда он понял, что Тоби говорит о Софии, а не о Люси.
– Но ты же сам сказал, что для светской красавицы поцелуй – это безобидный пустяк.
– Для нее – да, но для меня… Если я начну целовать ее, то, боюсь, не смогу остановиться. Не смогу ограничиться одним безобидным поцелуем.
Джереми взял стакан с бренди из рук Тоби и, приподняв бровь, внимательно взглянул на друга.
– Ты боишься потерять контроль над собой?
Оказывается, не один он в этом поместье сгорал от страсти. Джереми подозрительно посмотрел на бренди. Может быть, Генри что-то подсыпал в него? Недаром у хозяина Уолтема за пять лет брака родилось трое детей.
– Ты не представляешь, как я мучаюсь, – морщась, признался Тоби. – Жить с ней под одной крышей, видеть ее каждый день и не сметь… Впрочем, вряд ли ты меня поймешь…
Вот в этом Тоби ошибался. Джереми прекрасно понимал его.
– София, конечно же, и в Лондоне была очаровательна. Она блистала в обществе среди дюжины других светских красавиц. Но здесь ее блеска ничто не затмевает, она сияет, словно драгоценный бриллиант среди углей.
Джереми закатил глаза. Слышала бы сейчас Люси, что ее сравнивают с куском угля!
– Слава Богу, что есть такая наука, как геометрия, – вздохнув, сказал Тоби.
– Геометрия? А при чем здесь геометрия?
– Когда я чувствую, что теряю контроль над собой, то сразу же мысленно обращаюсь к ней. Ну, ты понимаешь… Я начинаю вспоминать теоремы, способы их доказательств и тому подобное.
– Я знаю, что составляет предмет изучения этой науки, но, насколько я помню, ты всегда был слаб в ней. Ты ничего не смыслил в математических дисциплинах. Во всяком случае, так было в Итоне.
– Ты прав. Старик Фарнсуорт все пять классов нещадно третировал меня за каждый промах. Он ненавидел меня и издевался, как мог. До сих пор при одной мысли о геометрии меня бросает в холодный пот. Поэтому сия наука – великолепное средство от любовного пыла.
Джереми глубоко задумался. Может быть, ему тоже взять это средство на вооружение? Нет, геометрия вряд ли поможет, Джереми всегда успевал по этому предмету. А вот латынь…
– Беда в том, что мы слишком много времени проводим наедине, – продолжал Тоби, взъерошив рукой волосы. – Если бы мисс Хатауэй знала, какие мысли роятся у меня в голове, она бы пришла в ужас. София – нежный цветок. Невинный. Чистый. Я не могу схватить ее и утащить в кусты для любовных утех.
Тоби с укором посмотрел на Джереми.
«Это был сад, а не кусты», – хотел поправить его Джереми, но счел за лучшее промолчать, хотя слова Тоби были несправедливы.
– Леди знатного происхождения не позволяют себе подобных вольностей, – сказал Тоби. – А София принадлежит к их числу. Мисс Хатауэй – настоящий ангел. Она чиста, как только что выпавший снег. Я не осмелюсь поцеловать ее до помолвки. – На губах Тоби заиграла лукавая улыбка. – Поэтому мы обручимся в ближайшее время.
– Тебя так сильно влечет к ней? – спросил Джереми. Мисс Хатауэй, на его взгляд, действительно была хороша собой, но она не вызывала у него других чувств, кроме эстетического наслаждения. Как красивая картина. Впрочем, у них с Тоби всегда были разные вкусы. И в данной ситуации это радовало Джереми. – А как же охота? Ты же, кажется, собирался перебить всех куропаток в округе, прежде чем сделать предложение Софии.
Тоби нахмурился.
– Дело не в куропатках, Джем. Пойми, помолвка – серьезный шаг. И я должен был самостоятельно принять решение, когда его сделать. Но для такого шага надо созреть. Давай внимательно посмотрим на нашу жизнь. Мы появляемся на свет не по собственной воле. Имена дают нам родители. От них переходят к нам титулы. Мы не выбираем время, когда унаследовать их. Это чаще всего решает судьба или чужая воля. Мы не способны точно планировать рождение своих детей и их количество. Мы не знаем часа своей смерти. – Тоби осушил стакан с бренди и поставил его на стол. – И лишь одно решение мы в состоянии принять самостоятельно – когда и на ком жениться. И я хочу осознанно сделать свой выбор, Джем. Возможно, я поступаю эгоистично, но я не намерен принимать важнейшее решение в своей жизни, оглядываясь на кого-то другого. Мое решение не должно зависеть ни от Люси, ни от тебя, ни даже от мисс Хатауэй. Я сам пойму, когда мне нужно сделать предложение Софии. И когда этот шаг станет неотвратимым, когда я почувствую, что время пришло, я не буду больше медлить. А сейчас могу сказать лишь одно – это случится очень скоро.
Джереми с изумлением смотрел на друга. Теперь он почти не сомневался в том, что Генри действительно что-то подмешивает в свое бренди.
– Ты прав, – наконец промолвил он, делая глоток из стакана.
Тоби усмехнулся. Взяв кий, он стал расставлять шары.
– Знаешь, быть влюбленным не так уж плохо, Джем. Не понимаю, почему я столько лет избегал этого чувства.
Он попытался нанести удар по шару, но промахнулся. Кий царапнул сукно бильярдного стола.
– Должно быть, я слишком много выпил, – пробормотал Тоби, и улыбка сошла с его лица. – Ты так и не ответил мне, Джем. Что я должен сказать Генри?
Джереми помрачнел. Он думал, что замял этот вопрос.
– Ничего, Тоби. – Взяв кий, он стал натирать его мелом. – Да и что, собственно, произошло? Люси не увлечена мной. Напротив, она на меня злится. Именно поэтому мы с ней и не разговариваем. Игра закончена.
– Она пнула тебя там, под деревом, да? – засмеявшись, спросил Тоби. – В коленку или повыше? Думаю, все, что ни делается, к лучшему. И для тебя, и для Люси. Она любит романтику. Так же, кстати, как и София. У тебя нет шансов покорить ее сердце. Но теперь ты по крайней мере избавлен от необходимости притворяться.
Да, это так. Он был свободен от обязательств, возложенных на него друзьями. Они больше не будут насмехаться над ним и осыпать его колкостями. А он больше не будет изображать из себя влюбленного. Люси ему ясно сказала: «Пора заканчивать эти игры!»
– Знаешь, Джем, я рад, что мне не нужно описывать Генри известную тебе сцену, – сказал Тоби.
– О чем это вы? – раздался с порога голос Генри. Войдя в комнату, он сразу же направился к столику, на котором стоял графин с бренди. У Джереми комок подкатил к горлу.
Он бросил на Тоби предостерегающий взгляд и коротко мотнул головой. Игра была закончена, и не стоило огорчать Генри рассказом о паре каких-то поцелуев в саду.
– Речь идет о твоей тетушке, – промолвил Джереми. – Тоби рассказал мне о ее странностях. Ты должен положить этому конец, Генри. Вчера поздно ночью, проснувшись, Тоби обнаружил, что твоя тетушка стоит у его кровати в одной сорочке.
Тоби, поперхнувшись, закашлялся. А Джереми с невинным видом мощным ударом вогнал в лузу шар.
– Неужели это правда? – обратился Генри к Тоби.
