Текст книги "Богиня охоты"

Автор книги: Тесса Дэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

Глава 22

И ей непременно все удалось бы, если бы Джереми не опоздал к обеду.

Сидя в большом зале замка, Люси барабанила пальцами по пустой тарелке, предназначавшейся Джереми. Ее попеременно охватывали то беспокойство за мужа, то злость на него за то, что он так долго не возвращается. Он никогда не пропускал время обеда. Но сегодня Джереми где-то сильно задержался.

А ведь именно на этот вечер Люси возлагала большие надежды.

Разработав хитроумный план, Люси как-то за завтраком упомянула о том, что хотела бы пригласить гостей, и предложила устроить званый обед в пятницу. Джереми был приятно удивлен ее предложением. Вызвав экономку, он приказал ей строго следовать всем указаниям Люси.

Возможно, устроенный ею обед не совсем соответствовал представлениям Джереми о празднике в графском замке. Но ее сейчас волновало другое.

Где он мог быть? Люси попыталась сосредоточиться на этой мысли, но ей не давали покоя сновавшие вокруг слуги и звон столовых приборов.

Люси улыбнулась. Оглушительный гвалт, стоявший за столом в этот вечер, отзовется эхом в мрачном замке, разбудит его от дремоты, оживит атмосферу, нарушит холодную, гнетущую тишину.

Судя по всему, гости остались довольны вечером. Полчаса назад она отказалась от мысли дождаться Джереми и пригласила всех к столу. Нельзя было дольше испытывать терпение сотни голодных людей, они могли воспринять столь долгую задержку с подачей обеда как издевательство.

Несмотря на то, что Люси впервые устраивала такое мероприятие, она знала, как должна вести себя гостеприимная хозяйка.

Стол в парадном зале ломился от яств, простых и сытных. Здесь стояли блюда с жареным мясом, вареным картофелем, пирожками с мясом дичи, пудинги, колбаса, хлеб, свежее сливочное масло. Сидевшие за столом взрослые и дети, казалось, были в восторге от такого обилия пищи. Служанки едва успевали выносить новые блюда и подливать в кружки гостей крепкое пиво.

Увидев подходящую к ней Хетту Осборн, Люси была приятно удивлена.

– Я счастлива, что вы смогли прийти к нам сегодня! – громко сказала Люси, стараясь перекричать шум.

– Это мой отец! – напрягая голосовые связки, крикнула Хетта, показав на сидящего за столом седовласого человека в очках и черном сюртуке.

Он поклонился, и Люси в ответ сделала реверанс, слегка приподняв юбку нового платья. Портниха закончила его лишь вчера. Это был наряд из алого, как мак, шелка, отделанный по талии золотой тесьмой, с глубоким квадратным вырезом.

– А где Альберт и Мэри? – спросила Люси.

– Они не придут, – ответила Хетта. – Альберт просил вам кое-что передать на словах. Он сказал: «Пусть ее высочество со своим приглашением идет в…»

Шум в зале заглушил голос Хетты.

– Я не расслышала, что вы сказали!

– Тем лучше, – промолвила Хетта и, подойдя вплотную к Люси, прокричала ей в ухо: – Хорошо, что нам удалось выбраться к вам сегодня! Боюсь, что этот вечер не обойдется без травм!

Люси засмеялась. Арендаторы были навеселе. Она надеялась, что обилие пищи и пива смягчит их сердца. Сытые крестьяне обычно становятся более благодушными и дружелюбнее смотрят на господ.

В этом и состоял план Люси.

Когда все наелись, слуги стали отодвигать столы, освобождая середину залы.

– И что нас ждет теперь? – спросила Хетта.

– Игры, а потом танцы.

– Вот как?

– Соревнования в силе и ловкости, поднятие гирь и все такое.

Слуги установили в конце зала соломенные тюки под висевшими на стене охотничьими трофеями старого графа. Затем двое лакеев внесли мишени, а третий – луки и стрелы.

– Вы собираетесь устроить соревнования в стрельбе из лука? – вскричала Хетта. – Здесь, в закрытом помещении?

– Ну не можем же мы разрешить им стрелять здесь из ружей!

Хетта с ошеломленным видом взглянула на хозяйку дома.

– В следующем году, – сказала Люси, – мы устроим большой праздник урожая на природе и уж тогда постреляем от души. Там будут столы с угощением под навесами, палатки со сладостями для детей и игры с обручами на свежем воздухе.

Гости, взволнованно гомоня, толпились в зале вдоль стен. Люси тщетно искала глазами в толпе Джереми, но его не было. Вздохнув, она вышла в центр зала. По ее задумке, эту часть вечера должен был проводить муж.

Толпа затихла. На Люси были направлены сотни глаз. Она откашлялась, чувствуя волнение. Теперь Люси жалела о том, что не выпила вместе со всеми немного эля для храбрости.

– Спасибо за то, что вы пришли сюда, – начала она. – Для нас большая честь принимать вас здесь, в Корбинсдейлском замке. Надеюсь, вам понравилось угощение.

Ответом ей были восторженные аплодисменты и гул одобрения.

Люси улыбнулась:

– Я приношу извинения за то, что его светлость задерживается. Но он скоро будет и присоединится к нам. А пока давайте немного развлечемся. Сначала мы проведем соревнования, а потом потанцуем. Начнем со стрельбы из лука, победитель получит награду.

Люси достала маленький кошелек и потрясла им. Услышав звон монет, толпа радостно загудела.

– Кто отважится испытать свое искусство стрелка? – спросила Люси.

– Я! – вызвался рослый парень с густой рыжей бородой и вышел вперед из толпы.

Толпа с ликованием приветствовала его. Гости начали скандировать фамилию парня:

– Хэнсон! Хэнсон!

Затем несколько смеющихся молодых людей вытолкали в центр зала худощавого юношу – второго участника турнира. Третий вышел сам. Это был темноволосый коренастый мужчина мрачного вида в перчатках без пальцев.

– Отлично! – воскликнула Люси и подняла руку, призывая всех к тишине.

Она отдала распоряжение слугам, и те раздали луки и стрелы участникам соревнования.

– Мишени находятся там, – сказала Люси, кивнув на тюки с соломой, к которым уже были прикреплены круглые размеченные мишени. – Каждый участник имеет право выпустить три стрелы. Кто окажется самым метким, тот получит кошелек с монетами.

Мужчины заняли позиции и приготовились стрелять.

– Но, миледи, – вдруг заговорил человек по фамилии Хэнсон, – мне кажется, кошелек – недостаточная награда меткому стрелку. Как вы думаете? – обратился он к толпе, и она загудела, выражая согласие с ним. – Награду нужно подсластить!

Гости разразились оглушительными аплодисментами. Люси нахмурилась.

– И что же вы предлагаете?

– Победитель должен быть вознагражден по заслугам, – заявил Хэнсон с похотливой усмешкой. – Я думаю, он заслуживает вашего поцелуя!

Толпа снова возбужденно завопила и стала скандировать его имя.

Рыжебородый парень потряс кулаком в воздухе. Люси окинула критическим взглядом участников турнира. У нее не было никакого желания целовать их. Однако она не знала, как выйти из затруднительного положения. Люси боялась показаться невежливой и обидеть своих гостей, поэтому решила отделаться поцелуем в щеку.

Взглянув на Хэнсона, она увидела вызов в его глазах. Люси никогда в жизни не пасовала. Вот и сейчас она готова была принять его.

– Хорошо! – вскинув подбородок, сказала она.

Толпа заревела так мощно, что, казалось, сейчас обрушится крыша старого замка.

– Стрелять будете по моему сигналу, – предупредила Люси и, сложив ладони рупором, крикнула: – Пли!

Две стрелы вонзились в соломенные тюки далеко от яблочка мишени. Люси удивленно взглянула на третьего участника турнира, темноволосого коренастого мужчину, который запоздал со стрельбой.

Неожиданно он наклонился назад и пустил стрелу вверх и немного вправо. Она полетела к стропилам, и гости испуганно ахнули. Толпа начала разбегаться. Люди толкались локтями, боясь, что стрела, чего доброго, вонзится в них.

Раздался истерический женский крик.

Однако стрела, достигнув зенита дуги, со свистом устремилась вниз и вонзилась в глаз одного из чучел животных, распложенных у стены.

Гости тут же зааплодировали удивительной меткости стрелка. Несколько человек устремились к нему и похлопали его по спине, выражая свое восхищение.

Хэнсон тут же взял вторую стрелу и выстрелил из лука. Она вонзилась по оперение в бок еще одного охотничьего трофея – чучело огромного слона. Арендаторы взвыли от восторга.

Теперь уже все трое участников схватились за луки. Люси не на шутку встревожилась. Ей, конечно, было наплевать на собрание охотничьих трофеев старого графа, но она боялась, что люди поранят друг друга.

– Джентльмены! – закричала она. – Остановитесь! Однако ее никто не слушал. Коренастый темноволосый арендатор пустил стрелу прямо в пасть кабана, и голос Люси потонул в оглушительных криках одобрения.

Люси решительным шагом направилась к Хэнсону. Ей казалось, что этот человек способен утихомирить разбушевавшуюся толпу.

И она была права. Хэнсон махнул рукой, и шум стих.

– Вы должны прекратить стрельбу, – потребовала Люси. – Пока кто-нибудь не пострадал!

Рыжебородый парень нагло ухмыльнулся и окинул Люси с ног до головы таким взглядом, что у нее мурашки по спине поползли.

– Хорошо, миледи. Но означает ли это, что вы готовы подарить поцелуй?

Толпа арендаторов снова взревела. Крики и пронзительный свист сотрясали стены замка. Люси побагровела от гнева. Хэнсон подошел к ней, и рев гостей усилился. Люси решила не сдаваться. Ничто не доставило бы наглецу большего удовольствия, чем ее испуг. Он был обычным сельским хулиганом, а Люси знала, как обращаться с такими. Страх жертвы только раззадоривал их. Видя, что жертва сохраняет самообладание, они обычно быстро теряли интерес.

Хэнсон выпятил губы и стал причмокивать ими. Это были отвратительные звуки. Люси поморщилась. Если он всегда так делал перед поцелуем, то она не завидовала миссис Хэнсон.

Однако толпа не разделяла ее чувства отвращения. Гости продолжали кричать и топать от нетерпения ногами. «Только не показывай ему своего страха!» – заклинала себя Люси.

Но тут вдруг раздался оглушительный грохот. Хэнсон вздрогнул.

Арендаторы оцепенели. В зале стало тихо. Взоры всех присутствующих обратились туда, откуда прогремел выстрел. Повернув голову, Люси увидела в арочном проеме вход в залу Джереми. Он держал на плече ружье.

Потрясенные гости взглянули в противоположную сторону, где вился едкий дымок. Когда он рассеялся, все увидели, что пуля поразила голову огромного тигра, чучело которого стояло на полке над камином. Во лбу зверя зияла круглая дыра, похожая на третий глаз.

Джереми опустил ружье и прошел на середину зала. Его шаги по каменному полу гулко отдавались эхом под высокими сводами. Остановившись, он вперил ледяной взгляд в Хэнсона.

– Отойди от моей жены, – ровным голосом, в котором, однако, слышалась угроза, произнес он, а затем повернулся к толпе. – Убирайтесь из моего дома.

Никто не шелохнулся. Все смотрели на графа, затаив дыхание.

– Немедленно! – рявкнул он.

После этого приказа людей как ветром сдуло. Через минуту Джереми и Люси уже были одни в зале.

Люси окинула мужа взглядом. Его всегда до блеска начищенные сапоги для верховой езды сейчас были в грязи. Она заметила, что рубашка Джереми была помятой и влажной. Запах сырой шерсти говорил о том, что темно-синий сюртук тоже пропитался влагой. Шейного платка на Джереми не было, в вороте рубашки виднелись завитки волос, на подбородке выступила щетина.

Глаза Джереми холодно смотрели на жену. Но она не робела под его взглядом.

– Что, черт возьми, ты себе позволяешь? – спросила Люси.

– Я предотвратил бунт, – процедил Джереми сквозь зубы. – А вот что ты здесь устроила?

– Я старалась расположить арендаторов к нам! А ты ворвался сюда как ненормальный и все испортил!

Джереми хрипло расхохотался. Отойдя к стене, он положил ружье на пол.

Люси сжала кулаки от досады. Ее взгляд упал на тигра.

– Как тебе удалось сделать столь меткий выстрел?

– Разве это так сложно?

– Но ты всегда плохо стрелял! Ты не мог с шести шагов попасть в фазана!

Джереми, не удостоив ее ответа, молча повернулся и вышел из зала.

Люси, задохнувшись от негодования, бросилась за ним.

– Не уходи от меня! – воскликнула она, поднимаясь вслед за ним по лестнице. – Ведь я твоя жена, как ты сам только что весьма доходчиво объяснил нашим гостям!

Они вошли в их общую гостиную. Джереми направился было к двери, ведущей в его покои, но Люси опередила его и загородила дорогу,

– Люси, – едва сдерживая раздражение, промолвил Джереми, – не трогай меня сейчас.

– Почему? Ты испепелишь меня гневным взглядом? О, не делай этого, дорогой, я могу упасть в обморок от страха!

Джереми мрачно смотрел на нее. Мокрые волосы свешивались на лоб. Перед ней стоял разъяренный мужчина, высокий, черноволосый, очень привлекательный.

У Люси сжалось сердце.

– Джереми, где ты был? Я надеялась, что ты вернешься к обеду. – Она дотронулась до влажного отворота сюртука. – Я так волновалась… Я сходила с ума от беспокойства…

Она сходила с ума от беспокойства…

Джереми недоверчиво покачал головой. Вряд ли Люси понимала значение этой фразы.

Он промок в дороге до нитки и продрог до костей, но мысли о жене согревали его. Джереми надоело жить в разладе с Люси, и он принял решение провести сегодняшнюю ночь с ней. Надо было положить конец отчужденности. Однако, вернувшись домой, он стал свидетелем леденящей кровь сцены. Его дом был полон разнузданных пьяных арендаторов, которые стреляли в парадном зале. А один из них, грязный похотливый подонок, приставал к его жене.

Вот тогда-то Джереми едва не сошел с ума от беспокойства за Люси.

Но с нее, по-видимому, все было как с гуся вода. Она стояла сейчас перед ним в алом платье и смотрела на него бесхитростными зелеными глазами, ластясь, как кошка. Словно не было в этом зале пару минут назад пьяной опасной толпы. Словно ей не угрожала опасность.

Джереми хотелось схватить жену и сжать в крепких объятиях. Но он сдержал свой порыв, хотя это стоило ему большого труда.

Джереми слишком долго воздерживался и теперь боялся напугать Люси своим напором и пылом.

– Ты сердишься из-за больших расходов на званый обед? – спросила она, заглядывая ему в глаза. – Не расстраивайся, я потратила на гостей свои карманные деньги.

Какая чушь! Неужели она и вправду думала, что он сердился из-за потраченных денег? Люси так часто не понимала его, что ему порой было трудно общаться с ней.

– Люси, выслушай меня, пожалуйста. Шел проливной дождь, мост был разрушен, и я сильно промок в дороге. Мне плевать на расходы. Что же касается моего меткого выстрела… Знаешь, если я никогда не попадал в фазана, это еще не значит, что я не умею хорошо стрелять.

Люси пришла в замешательство. Она открыла рот, собираясь что-то сказать, но он не дал ей это сделать.

– А теперь, когда я ответил на все твои глупые вопросы, думаю, пришла пора ответить на мои. Что за идиотская идея пришла тебе в голову? Неужели ты вправду думала, что, собрав в нашем доме арендаторов и напоив их допьяна, ты решишь все проблемы?

Люси растерянно заморгала.

– Почему бы и нет? Я рассчитывала, что ты проявишь себя как добрый и щедрый хозяин, и тогда арендаторы поймут, что ты совсем не похож на своего отца. В конце концов они полюбят нас, и ты…

Она вдруг осеклась и поту пила взор.

– Ты ошибаешься, Люси, я очень похож на отца. И сегодня местные жители имели возможность еще раз удостовериться в этом. И они лишь утвердились в своем мнении. Пойми, эти люди пришли сегодня сюда не для того, чтобы проникнуться к нам симпатией. Они явились в надежде что-нибудь поиметь от нас. Они ели нашу еду и пили наш эль не потому, что им было приятно твое общество. Эти люди считают, что мы с тобой в долгу перед ними, что они вправе пользоваться съестными припасами и напитками Кендаллов. А также стрелять в охотничьи трофеи, когда-то принадлежавшие моему отцу. Более того… – голос Джереми дрогнул, – эти люди считали, что вправе поцеловать тебя… и… не только… потому что ты – моя жена.

Люси рассмеялась, но Джереми остановил ее.

– В этом нет ничего смешного, – промолвил он.

– Неужели? Разве с тебя убудет, если кто-то поцелует твою жену? Ведь сам ты пренебрегаешь ею! – вырвалось у Люси.

Джереми вздрогнул, придя в смятение.

– Спокойной ночи, милорд, – бросила Люси и хотела повернуться, чтобы уйти в свои покои.

Однако Джереми вцепился в ее руку.

– Не спешите, миледи, – промолвил он. – Сначала вы должны поцеловать меня. Насколько я помню, вы обещали подарить свой поцелуй самому меткому стрелку, не так ли?

У Люси перехватило дыхание.

– Да, это так…

– Ну, я жду! – потребовал Джереми.

Не дожидаясь ее ответа, Джереми обхватил лицо Люси ладонями и припал к ее губам. Люси сначала противилась его поцелую, но потом ее ладони скользнули под его сюртук, и она стала гладить Джереми по спине.

Губы Люси разомкнулись, впуская внутрь язык Джереми, и она тихо застонала. Казалось, этот поцелуй длился целую вечность.

Они медленно опустились на ковер, не разжимая объятий. Джереми задрал шуршащие шелковые юбки Люси, расстегнул брюки и вошел в нее. Люси обвила руками шею Джереми и обхватила ногами его талию, стараясь, чтобы он глубже проник в нее.

Джереми стал осыпать ее лицо нежными поцелуями, но вдруг почувствовал на губах соленый привкус. Он замер и, привстав на локтях, вгляделся в лицо Люси. Ее сотрясали рыдания.

Люси горько плакала.

Глава 23

Люси, как ни старалась, не могла остановить льющиеся из глаз слезы. Она пыталась усилием воли сдержать их, но ей это не удавалось. Обуревавшие ее противоречивые эмоции взяли верх над ней и привели в полное смятение. Но восхитительный момент соития примирил Люси с действительностью. Она испытала ни с чем не сравнимое наслаждение в момент апогея страсти. Волна сильных острых чувств накатила на нее.

Люси сердилась на себя за слезы, которые неудержимым потоком катились по щекам. Она ощущала себя слабой, беззащитной. Люси знала, что графине не пристало так себя вести, но ничего не могла с собой поделать.

Ее плечи сотрясались от бурных рыданий, Люси прижимала ладони к лицу, но ничего не помогало. Казалось, река слез, которую она сдерживала в течение восьми лет, снесла дамбу и хлынула наружу.

– О Боже, – пробормотал Джереми, – Люси, в чем дело?

Даже если бы она знала ответ на этот вопрос, то все равно не смогла бы произнести ни слова. В горле Люси стоял ком. Она задыхалась, всхлипывая.

Джереми мягко отстранился от нее, однако Люси еще сильнее заплакала. Ей не хватало его тепла и энергетики. Без Джереми Люси было пусто, уныло, холодно. Она прижалась к его боку и нахохлилась, подтянув колени к груди.

– Не плачь, Люси. Я этого не вынесу.

Его шепот тронул сердце Люси. Джереми хотел погладить ее по голове, но она отпрянула от него. Это было непроизвольное движение, и она тут же пожалела о нем.

– Прости меня, – промолвил Джереми. – Я готов сделать для тебя все, что угодно, только не плачь.

Джереми и так уже много сделал для нее. Он научил ее любить, он сломал стену, которой Люси отгородилась в юности от мира. Именно поэтому ее и захлестнула волна слез.

И вместе со слезами к Люси пришли ранее неведомые чувства и ощущения – беспомощность и беззащитность. Она не могла остановить слезы, потому что не могла перестать любить Джереми.

Свернувшись на полу калачиком, Люси продолжала горько плакать. Она понимала, что отныне ее жизнь находится в руках Джереми. Она полностью зависела от него.

Однако Джереми вдруг поднялся на ноги и, не произнеся больше ни слова, ушел, оставив ее одну. Он подтвердил ту истину, которую Люси уже знала: слезы ни к чему хорошему не приводят.

Джереми необходимо было уехать. Это был вопрос самосохранения.

Вбежав в свою спальню, он резко закрыл за собой дверь и, прислонившись к ней, в изнеможении сполз на пол.

Джереми называл себя слабаком, ругая последними словами. Сильный мужчина на его месте подхватил бы любимую женщину на руки и поцелуями осушил бы ее слезы. Однако Джереми не сделал этого. Он оказался слаб духом.

Когда Люси сжалась в комочек и расплакалась, Джереми почувствовал себя не мужчиной, а восьмилетним мальчиком. Тогда он тоже растерялся, став свидетелем внезапной гибели брата.

Джереми стукнул кулаком в дверь. Но несмотря на то, что он разбил до крови костяшки пальцев, ему не удалось физической болью заглушить душевную.

Слезы Люси заставили его вспомнить о матери. Это были горькие воспоминания. Сколько раз она, взглянув на него, вдруг отворачивалась, не в силах сдержать слезы! Мать приказывала няньке увести маленького Джереми, убрать его с глаз долой. Она не могла видеть младшего сына, сознавая, что ее любимый Томас лежит в могиле.

Джереми чувствовал себя беспомощным, потому что не мог заменить матери старшего сына. Само его существование причиняло ей боль. Одно-единственное его слово или невинный смех вызывали у матери слезы.

И вот мальчик вырос, превратился во взрослого мужчину. Он редко приезжал в родное поместье, проводя время в Лондоне и имениях друзей. Джереми искал и находил утешение в объятиях женщин, которые не имели привычки рыдать. Они отдавались ему, не затрагивая душу и не даря своего сердца. Он не любил этих женщин, и поэтому они его не волновали.

Но теперь, когда Люси вдруг отвернулась от него и горько заплакала, Джереми снова почувствовал себя мальчишкой. Она повергла его в бездну боли и отчаяния. Старые душевные раны открылись, и Джереми не знал, как защитить себя от страданий. Но он знал, как преодолеть эту ситуацию.

Надо было прежде всего успокоиться, а потом незаметно скрыться, исчезнуть из ее поля зрения.

Несколько недель супруги обитали под одной крышей, словно два призрака. Когда Люси занималась хозяйством, Джереми уезжал из дома или запирался в своем кабинете. Он неизменно вовремя возвращался к ужину, и супруги встречались в столовой. Они мало разговаривали, придерживаясь общих тем. О близости не могло быть и речи.

Люси находила утешение в переписке. Она каждую неделю получала письма от Марианны. Это были многословные, изобиловавшие подробностями послания, из которых Люси узнавала о жизни в Уолтеме, о проказах детей и проделках собак. Читая эти письма, Люси слышала смех и музыку в тишине замка Корбинсдейл. Она зачитывала их до дыр.

От Софии Люси получала восторженные, экспрессивные послания. Она писала о помолвке и свадебных планах своим четким красивым почерком. Сначала Люси смеялась, читая ее письма, но потом призадумалась. София сообщала о серьезных вещах слишком весело, небрежно, в письмах было излишне много юмора. «Не к добру это», – думала Люси. Она сердцем чувствовала, что у подруги что-то не ладится в жизни.

Люси знала, что София обладает богатым живым воображением. Об этом свидетельствовала хотя бы история с письмом, адресованным мифическому Жерве.

Но самым усердным корреспондентом Люси стал, как ни странно, ее брат. Он писал два-три раза в неделю. Его письма были кратки и малосодержательны. Генри чаще всего описывал погоду или состояние полей озимой пшеницы, изредка упоминал о собаках. Но главным было вовсе не содержание посланий брата.

Скрытый смысл этих торопливых, накарябанных корявым почерком фраз был для Люси совершенно очевиден. И она аккуратно отвечала на каждое письмо, стараясь, чтобы между ее строк четко читалось: «Да, Генри, я тоже скучаю без тебя».

Люси научилась получать удовольствие от маленьких радостей. Для нее день был удачным, если утром приходило новое письмо. А если два, Люси светилась от счастья.

– Нам пришло приглашение на свадьбу от Тоби и Софии, – сообщила она как-то мужу за ужином. – Она состоится в декабре.

– Так скоро? – удивился Джереми. – Ты хочешь поехать на свадьбу?

– Ну да, конечно.

Джереми сделал глоток вина.

– Хорошо.

– Я думала, может быть, мы погостим в Уолтеме до свадьбы… – нерешительно промолвила Люси.

Тишина.

Люси отпила немного кларета, собираясь с духом.

– Я получила сегодня письмо от Марианны. Она снова беременна. Прежде я всегда помогала ей, когда она вынашивала ребенка. Я беспокоюсь, как она там без меня. Первые месяцы беременности – наиболее трудные. Что нам стоит заехать в Уолтем? Ведь мы будем проезжать недалеко от него.

Джереми покачал головой.

– Мы с твоим братом находимся сейчас в натянутых отношениях, ты же знаешь. Думаю, что при таких обстоятельствах визит в его поместье был бы неуместен. – Джереми сдержанно кашлянул и снова взял вилку. – Кроме того, у меня сейчас дел по горло. Поместье требует постоянного внимания.

Люси посмотрела на него.

– Я понимаю, хозяйственные заботы превыше всего, – сказала она, не сумев скрыть своего разочарования. – Забудь, это были всего лишь мысли вслух.

Джереми откинулся на спинку стула и посмотрел на жену. От его равнодушного взгляда Люси бросило в озноб.

– Если хочешь, ты можешь одна погостить в Уолтеме, – холодно сказал он. – Я завезу тебя туда после свадьбы, а потом пришлю за тобой карету.

«Завезу», «пришлю за тобой карету»… Люси почувствовала себя посылкой, которую равнодушно перевозят с места на место.

Ее так и подмывало схватить со стола тарелку и запустить ее в сдержанного, спокойного графа. Чтобы взять себя в руки, она закусила нижнюю губу и почувствовала во рту металлический привкус крови.

– Ну что ж… – справившись с собой, промолвила она. – Я сообщу о твоем предложении брату. – Люси пыталась понять, что чувствовал муж в эту минуту, но выражение его лица оставалось непроницаемым. – Быть может, я останусь в Уолтеме до родов.

На лице Джереми не дрогнул ни один мускул.

– Как тебе будет угодно, – спокойно промолвил он и опустил глаза. Подцепив вилкой кусочек лосося с тарелки, Джереми отправил его в рот. – Завтра я еду в Лондон.

– Зачем?

– У меня там дела. Мне надо встретиться с поверенным и решить кое-какие вопросы, связанные с перешедшей ко мне по наследству недвижимостью. Я отправляюсь в город верхом и долго не задержусь. Думаю, что в четверг уже вернусь домой.

– Понятно.

Джереми уезжает завтра в Лондон и пробудет там большую часть недели. И он бросает ей эту важную новость походя, словно кость собаке. Впрочем, хорошо, что он вообще счел возможным поставить ее в известность.

На глаза Люси набежали слезы. Сквозь их пелену все блюда на столе расплывались. Она быстро заморгала, стараясь сдержать их.

Нет, она не должна плакать!

Люси положила салфетку на стол.

– Ты должен отдохнуть. Завтра тебе рано вставать, – сказала она.

Джереми медленно осушил бокал вина.

– Ты права, – произнес он.

Люси не остановила мужа. Она позволила ему уехать.

На следующее утро она проснулась рано, но долго лежала в постели. И вышла из своих покоев только тогда, когда, по ее расчетам, Джереми уже не было дома.

Люси казалось, что ей не следует прощаться с ним. После вчерашнего разговора за ужином это было бы излишним.

С отъездом Джереми в замке ничего не изменилось. Здесь стояла все такая же мертвая тишина. Однако Люси угнетала не она, а странная пустота в ее душе. Она не могла избавиться от нее, как ни старалась. Это было каким-то наваждением! Люси бесцельно бродила по дому и саду, не находя себе места.

Однажды, проходя по комнате для музицирования, она столкнулась с тетей Матильдой, одетой, как всегда, в платье цвета индиго.

– Тетя Матильда! – воскликнула Люси, обняв старушку за плечи. – Где ваша сиделка?

От тетушки исходили знакомые запахи пряностей, шоколада и нюхательного табака. Они навевали Люси приятные воспоминания о доме брата. Люси вдруг почувствовала ностальгию.

– Впрочем, это не важно! Я очень рада видеть вас, – добавила Люси.

Тетя Матильда подошла к фортепиано и подняла крышку. Экономка настояла на том, чтобы инструмент настроили, хотя Люси сразу же заявила, что не умеет играть на нем. Тетя Матильда села за фортепиано и коснулась клавиш. Через мгновение ее проворные пальцы уже резво забегали по ним, извлекая чарующие звуки.

Старушка качала головой в такт музыке, и ее синий тюрбан смешно дергался.

Люси захихикала.

Впервые за долгое время музыка и смех звучали в мрачном доме графа. Доиграв пьесу, тетя Матильда опустила руки на колени и замерла.

Люси опустилась на скамеечку рядом с ней.

– Спасибо, тетя Матильда. Это было прекрасно.

Старушка улыбнулась с мягким, добродушным выражением лица. Люси подумала о том, что ей не хватает неиссякаемого оптимизма тетушки. Схватив сухонькую руку старой леди, Люси сжала ее в своей.

– Что со мной будет, тетя Матильда? Я сильно изменилась. Я не могу вернуться домой… просто не могу… Я страшно скучаю по Уолтему, но если я уеду, то буду еще больше скучать по мужу. – Люси обняла тетю Матильду за хрупкие плечики, и старушка склонила голову набок. – Я уже скучаю по нему.

Голова в тюрбане приникла к голове Люси.

Люси сжала пальцы тетушки. Они были холодными.

– Тетя Матильда! – всполошилась Люси.

Обмякшее тело тетушки стало крениться набок.