Текст книги "Зачем ловеласу жениться"
Автор книги: Тесса Дэр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)
Глава 4
– Неужели я действительно помолвлена? – сказала Изабель на следующее утро, когда вошла в столовую, где уже завтракали ее брат и невестка. – Вы можете в это поверить?
– Нет, не могу. – Грей язвительно усмехнулся, прикрыв лицо газетой. – Никак не могу.
Если честно, Бел и сама не могла в это поверить. Она провела беспокойную ночь, то и дело ворочаясь под одеялом и прокручивая в памяти события прошедшего вечера. Наконец, уже на рассвете, ей почти удалось убедить себя в том, что весь тот эпизод являлся плодом ее воображения, каким-то странным сном, очень похожим на реальность. Но, судя по дурному настроению брата этим утром, тот эпизод на самом деле имел место.
– Похоже, я действительно помолвлена, – в смущении пробормотала Бел.
Грей откашлялся и, покосившись на жену, сказал:
– Ради Бога, Бел, ты просто не… – Он тяжело вздохнул. – Твою помолвку нельзя считать окончательно решенным вопросом.
– Твой брат хотел сказать, что все это произошло слишком уж быстро, – пояснила София. – И мы… мы в полной растерянности. Мы не понимаем, как это произошло.
Бел тоже совершенно ничего не понимала. Она даже не могла вспомнить, о чем думала, когда с ее губ сорвалось предательское «да». Очевидно, в голове у нее в тот момент вообще не было никаких мыслей. Она видела только дьявольскую улыбку сэра Тоби и чувствовала тепло его рук, крепко сжимавших ее руки.
Но почему же она сказала «да»? Что заставило ее так поступить?
Безумие – иначе нельзя назвать этот ее поступок. Минутное умопомрачение.
Но об этом никто не должен знать. Принять предложение руки и сердца на первом же балу – это, разумеется, глупейший поступок. Но расторжение помолвки на следующий день – еще хуже. Если она так поступит, то все подумают, что Бел Грейсон – чрезвычайно легкомысленная девица, склонная к бесконтрольным эмоциональным порывам. А влиятельная леди ни в коем случае не должна быть такой. Конечно, решение это было принято в момент безумия, но, как резонно заметил сэр Тобиас, она в любом случае сумеет добиться своей цели. Главное – держаться с достоинством, так, чтобы никто не заподозрил ее в легкомыслии.
– Да, верно, все произошло очень быстро, и я этому рада, – добавила Бел, усаживаясь за стол. – Но зачем нам понадобилось так рано уезжать с бала? Ведь люди хотели нас поздравить…
– Не с чем вас поздравлять. Пока не с чем. – Грей воткнул вилку в кусок ветчины и ожесточенно полоснул ветчину ножом. – Я еще не дал своего согласия.
Бел уставилась на него во все глаза:
– Ты берешь обратно свое слово? Ты ведь обещал мне, что я смогу выйти замуж за любого мужчину – по собственному выбору.
– Не надо было ничего обещать, – проворчал Грей. – Я ужасно сглупил с этим своим обещанием.
Взяв на себя роль посредника, София сказала:
– Грей хочет поговорить с Тоби, прежде чем даст свое официальное согласие. Джосс тоже хочет с ним встретиться. Пусть он не твой опекун, но он тоже твой брат.
– А где сейчас Джосс? – спросила Бел.
– Понес завтрак в детскую. У маленького Джейкоба зубки режутся, и он капризничает.
– Черт возьми, что сказал тебе этот человек? – спросил Грей, снова взявшись за газету. – Как он заставил тебя принять предложение?
– Ничего особенного он не говорил, – ответила Бел. – И он не лгал мне. Просто мы побеседовали… и пришли к выводу, что прекрасно подходим друг другу.
– Прекрасно подходите друг другу? – переспросил Грейсон. – Но если он действительно тебе не лгал, то тогда он, наверное, рассказал тебе о…
– Подожди, Грей… – с укоризной в голосе прошептала София.
Грейсон с женой обменялись выразительными взглядами, после чего он со вздохом кивнул. София же, повернувшись к слугам, жестом дала им понять, что отпускает их. Потом, взглянув на Бел, тихо сказала:
– Прежде я не знала, до какой степени могу быть с тобой откровенна, но сейчас… – Она опять посмотрела на мужа, и тот снова кивнул. – Так вот, дорогая, я должна кое-что тебе рассказать. До того как я встретила твоего брата, я была помолвлена с другим мужчиной. Я была помолвлена с Тоби.
Бел подавилась гренком.
– Нет, не может быть…
– Да, моя дорогая. Мы должны были пожениться в декабре прошлого года.
– И что же произошло?
София разглаживала на скатерти несуществующую складку.
– Я солгала ему и всем своим друзьям и родным. А затем убежала.
– Но что такого ужасного совершил сэр Тоби? Что заставило тебя сбежать от него?
– Нет-нет, ничего не совершил. Тоби был истинным джентльменом. И вел себя безупречно. С сожалением вынуждена признать, что все ужасное и непростительное совершила я. Разумеется, я счастлива с Греем. Но мне до сих пор стыдно за себя, за то, как я поступила с Тоби.
Бел в изумлении смотрела на Софию. Выходит, сэр Тоби был с ней помолвлен… Но если так, то, может быть… нет-нет, невозможно!
Грей вполголоса выругался и процедил сквозь зубы:
– Грязная трюмная крыса – вот кто он такой, этот твой сэр Тоби. Он зол на меня за то, что его невеста досталась мне, поэтому сейчас пытается мне отом… – Он замолчал, перехватив осуждающий взгляд Софии.
– Отомстить тебе, женившись на мне?! – возмутилась Бел. – Ты полагаешь, что сэр Тоби мог сделать мне предложение только для того, чтобы тебе отомстить? А ты не думаешь, что я могла ему понравиться? Неужели ты считаешь, что я такая…
– Успокойся, дорогая, – пробормотал Грей. – Конечно же, ты должна нравиться мужчинам. Но, учитывая события недавнего прошлого и его поспешную напористость… – В очередной раз посмотрев на жену, он со вздохом умолк.
– Ты ошибаешься, – заявила Бел. – Ведь сэр Тоби даже не знал, кто я такая.
Грей и София уставились на нее во все глаза.
– Да, не знал, – продолжала Бел. – Когда мы… Когда мы с ним вышли из бального зала, он даже не подозревал, что я – сестра Грея. Когда же я сказала ему об этом, он искренне удивился. И еще больше удивился, когда я сказала, что ничего о нем не знаю. Он был уверен, что вы говорили мне о нем.
– Это моя вина, – пробормотала София. – Мне следовало тебе все рассказать. Очень жаль, что я не рассказала тебе об этом раньше. Извини, дорогая…
– Не извиняйся, – проворчал Грей. – Ты ни в чем не виновата. Как ты могла предвидеть то, что произошло вчера на балу? Обычно между знакомством и помолвкой проходит какое-то время, так что подобные дела можно спокойно обсудить, а тут… – Грей снова вздохнул. – Бел, ты должна признать, что поспешность, с которой было сделано предложение, не может не настораживать.
– Он тоже ни в чем не виноват. Это я заговорила о браке. Даже не знаю, что на меня нашло… – Бел пожала плечами. – Как-то так получилось… Сначала он был для меня просто красивым незнакомцем, а потом я вдруг заговорила с ним так, словно знала его целую вечность. И он… Мне с ним было очень легко. Он заставил меня улыбаться.
И он поцеловал ее. Этот факт, пожалуй, был самым значительным. Бел не могла забыть тот поцелуй. Всю ночь она вспоминала чудесные ощущения, которые испытала в тот момент, когда губы Тоби прижались к ее губам. И она до сих пор помнила вкус его губ – вкус запретный и необыкновенно сладостный.
– Ладно, не переживай, – сказал Грей. – Когда эта крыса явится к нам сегодня с визитом, я вышвырну его вон. Тебе не придется выходить за него замуж.
– Но я должна за него выйти, – возразила Бел. – Иначе что скажут люди?
– Они скажут, что ты пришла в чувство, что к тебе вернулся разум.
«Тогда люди узнают, что я в тот момент действительно лишилась рассудка, – подумала Бел. – Они будут считать меня чрезвычайно легковерной и впечатлительной девушкой. Или, что еще хуже, на редкость легкомысленной».
– Я выйду за сэра Тоби, – решительно заявила Бел. Она повернулась к Софии: – Что было, то прошло. Я не понимаю, почему твоя прежняя помолвка должна как-то влиять на мою. Говори что хочешь, но я не вижу в его поступке злого умысла.
– Если честно, то и я не вижу, – сказала София.
Пока Грейсон ворчал и фыркал, делая вид, что занят своим завтраком, София отодвинула тарелку и, освободив место на столе, положила перед собой пачку газет, перевязанную бечевкой.
– Тебе обязательно надо это увидеть, – сказала она, обращаясь к Бел. – Я знаю, что ты не читаешь «Праттлер». Мне теперь тоже не нравится читать о скандалах, но леди Кендалл сохранила эти экземпляры и передала их мне. – София развязала бечевку и раскрыла верхнюю газету. – Вот, смотри… – Она указала на иллюстрацию. – Эта газета вышла в феврале, за месяц до того, как мы с Греем вернулись в Лондон и дали объявление о помолвке.
Бел взяла газету из рук невестки, чтобы повнимательнее рассмотреть рисунок. На газетной странице явно был изображен сэр Тоби, хотя карикатурист исказил его черты, преувеличив пропорции – слишком широкий лоб и слишком уж высокие скулы. Но даже на карикатуре сэр Тобиас был бесподобно красив.
Бел прочла огромный заголовок под названием «Неисправимый распутник». Под заголовком же был напечатан текст помельче. «Прославленный лондонский ловелас спасает себя для очередной оргии». На заднем плане карикатурно изображались дамы, в отчаянии заламывающие руки. Изо рта каждой из дам вытекала струйка печатного текста. «Во всем виновата его изумительная красота!» – воскликнула одна из дам. «Нет, это все его сладкие речи», – возражала ей другая леди. А третья, обмахиваясь веером, заявляла: «Ах, я чахну из-за него! Спасти меня может только море». Внизу, под карикатурой, стояла подпись: «Мистер Холлихерст». Бел с удивлением посмотрела на невестку:
– При чем тут море? Не понимаю…
– Когда я исчезла, мои родители пустили слух, что я заболела и меня отправили на морской курорт для излечения, – ответила София. – И тогда господа с мельницы сплетен, в частности этот мистер Холлихерст, живо заинтересовались сэром Тоби. Судя по этой карикатуре, Тоби обвинили в том, что он якобы очень обрадовался моей болезни, увидев в ней повод продлить беспутную холостяцкую жизнь.
Снова посмотрев на рисунок, Бел невольно вздохнула. Разумеется, она подозревала, что сэра Тоби не отличает высокая мораль, но увидеть напечатанное в газете подтверждение своих подозрений…
Снова вздохнув, Бел отодвинула от себя тарелку с гренками и пробормотала:
– Теперь я понимаю, почему сэр Тоби сказал, что ужасно устал от сплетен.
– Конечно, устал, – кивнула София, листая газеты. – Несколько месяцев он не сходил со страниц «Праттлера». Если не карикатура, то заметка в светской хронике. Стоило ему появиться на балу, на матче по боксу, в опере или в игорном клубе, об этом тут же писали в газете. Газетчики дошли до перечисления всех его пассий с того самого дня, как ему «чудом удалось избежать цепей брака».
Сколько же у него было этих пассий? Бел едва не задала Софии этот вопрос, но вовремя спохватилась.
– Но ты же не веришь всему этому? – спросила она. – Сэр Тоби сам мне сказал, что не стоит верить всему, что пишут в газетах. Ты веришь, что он вел себя подобным образом?
– Нет, конечно. – София покачала головой. – По крайней мере не до такой степени. Но меня поражает то, что он готов мириться с таким к себе отношением. – Она понизила голос. – Ты ведь понимаешь, что Тоби мог раздуть ужасный скандал, когда я сбежала, или даже подать в суд на моего отца за то, что тот нарушил условия брачного контракта? А он вел себя так, словно ничего особенного не произошло. Не делал никаких заявлений. Во всяком случае – публично. В то время как его на все лады позорили газеты, он не сделал ничего, чтобы вывести меня на чистую воду, тем самым поддерживая уверенность высшего света в том, что я действительно болела.
– Должно быть, он очень тебя любил, – пробормотала Бел.
Грей нахмурился и что-то пробурчал себе под нос. София же пожала плечами, потом покачала головой:
– Нет, пожалуй… Я так не думаю. Но гордость его была сильно задета, даже если сердце не пострадало. Должно быть, ему пришлось нелегко. Нужно быть очень сильным человеком, чтобы все это, – она кивнула на газеты, – выносить с таким стоическим терпением. И молчать. Я не знаю, почему он все это терпел, хотя я так дурно с ним обошлась. Но факт остается фактом: он принял на себя главный удар после скандального расторжения нашей помолвки. И если бы он так не поступил, то моей репутации настал бы конец. Нас с Греем никогда бы не приняли в обществе. И ты бы лишилась возможности удачно выйти замуж.
– Значит, мы очень многим ему обязаны?
– Да, это так. – София бросила на Бел многозначительный взгляд. – Мы обязаны ему своим шансом на счастье. Я не любила его так, как жена должна любить мужа, но он был мне небезразличен, и сейчас он мне слишком дорог, чтобы я желала ему зла. Я не хочу, чтобы он оказался в ловушке.
– В ловушке? – спросила Бел с удивлением. – Ты хочешь сказать, что сэру Тоби не следует на мне жениться? Думаешь, я для него недостаточно хороша?
– Нет, я совсем не это имела в виду, – поспешно ответила София.
– Бел, это он для тебя недостаточно хорош, – заявил Грей.
Сделав глубокий вдох, София сказала:
– Бел, дорогая, из Тоби получится прекрасный муж. А в тебе есть все, о чем может мечтать мужчина. Вместе вы могли бы быть по-настоящему счастливы… если бы вы любили друг друга.
– Она не любит его! – Грей со стуком опустил нож на тарелку. – Она только вчера с ним познакомилась, – добавил он, вполголоса выругавшись.
Бел внутренне съежилась. Любовь. Похоже, от этого слова никуда не деться – оно проследовало ее постоянно. Ее братья, а также София – все они были едины в своем убеждении, что она должна выйти замуж по любви. По их мнению, только это могло быть гарантией счастливой жизни. Но для Бел их настойчивое стремление выдать ее замуж по любви являлось лишь досадным препятствием на пути к более высоким целям.
– Я не хочу выходить замуж по любви. По крайней мере по любви романтической.
– Но почему? – спросила София.
Бел медлила с ответом. Было бы невежливо говорить о глупости и нелепости романтической любви – ведь Грей с Софией были по уши влюблены друг в друга. Родители Бел женились по любви, и оба брата – тоже. Из трех этих браков два закончились трагически, а третий – до сей поры вполне счастливый – насчитывал всего несколько месяцев. Бел избегала любви по той же причине, по какой избегала пробовать спиртное: она собственными глазами видела, к каким разрушительным последствиям приводит и то и другое.
– Видишь ли, София, у меня столько планов, столько дел впереди… – ответила она уклончиво. – И я опасаюсь, что любовь… что любовь может отвлечь меня от моих целей.
– В любви нет ничего плохого, если все хорошо кончается, – заметил Грей.
София прикоснулась к руке девушки.
– Дорогая, я уверена, что ты не могла так быстро влюбиться в Тоби. Но он тебе приятен, не так ли? Скажи, ты могла бы со временем его полюбить? Как тебе кажется?
«Надеюсь, что нет», – подумала Бел. Она отодвинула стул и встала из-за стола.
– София, пожалуйста, пойми меня правильно. Я очень рада, что ты и мой брат нашли друг друга. И я знаю, что ты желаешь мне добра. Но я не хочу выходить замуж по любви. Более того, мне кажется, сэр Тоби придерживается тех же взглядов, что и я. Иначе зачем бы он делал тебе предложение?
София едва заметно поморщилась. Слова были ужасно обидными, пожалуй, даже жестокими. Но стоило ли обижаться на Бел? Та решила выйти замуж за сэра Тоби с верой в лучшее, а она, София, сначала огорчила ее своими откровениями, потом – газетными заметками, а теперь учинила этот допрос.
– Ах, прости… – пробормотала Бел, вновь усаживаясь за стол. – Я знаю, София, что ты желаешь мне только добра, но вот Долли… – Бел повернулась к брату, зная, что тот не в силах ни в чем ей отказать, когда она называет его детским прозвищем и говорит таким нежным голосом. – Долли, ты пообещал мне, что я смогу выйти за кого захочу. Я выбираю сэра Тоби.
– О Боже, но почему за него?
– Ну… по ряду причин, – ответила Бел. Разумеется, вовсе не потому, что он ей очень понравился. И конечно же, не потому, что он поцеловал ее на террасе. Нет-нет, совсем не из-за этого. – Видишь ли, Долли, я хочу заключить такой брак, который сделал бы из меня влиятельную леди. – Она кивнула на стопку газет. – А сэр Тоби идеально для этого подходит. Полагаю, что вскоре он будет заседать в палате общин. Более того, по мнению Софии, он очень достойный человек.
– Тоби сказал тебе, что будет заседать в парламенте? – спросила София.
– Да, сказал. А тебе он разве никогда об этом не говорил?
– Нет, не говорил. – София в растерянности покачала головой.
Грей пристально посмотрел на сестру:
– Бел, дорогая, я вовсе не…
Тут раздался стук в парадную дверь, и девушка тотчас же поднялась на ноги.
– Ах, должно быть, это он, – пробормотала Бел в волнении. – Надеюсь, я хорошо выгляжу. – Она окинула взглядом свое лучшее дневное платье из бледно-голубого муслина с оторочкой из кружева цвета слоновой кости.
– Ты, Бел, как всегда, выглядишь потрясающе, – с улыбкой ответила София. – При виде тебя у него перехватит дыхание. – Покосившись на мужа, София спросила: – Может, мне пойти с тобой?
– Нет! – решительно заявил Грей. – Бел, не могла бы ты подняться в детскую и попросить Джосса зайти ко мне в кабинет? Для начала сэру Тоби придется поговорить со мной.
– Добрый день, сэр Бенедикт. – Войдя в кабинет, Тоби вежливо поклонился.
Но Грейсон не стал отвечать любезностью на любезность. Прищурившись, он сквозь зубы процедил:
– Давайте не будем терять время, притворяясь, что нравимся друг другу.
Тоби кивнул:
– Что ж, прекрасно.
– И называйте меня Греем, – Грейсон указал гостю на стул, сам же уселся в кресло. – Все меня так называют, даже мои враги.
Тобиас улыбнулся и, сев на указанный стул, заметил:
– А Изабель называет вас иначе. Она зовет вас Долли.
Грейсон нахмурился и, окинув гостя ледяным взглядом, проговорил:
– Мне всегда было любопытно с вами познакомиться, сэр Тоби Олдридж.
– А мне – с вами, Грей.
– Интересная ситуация… – проворчал Грей, откинувшись на спинку кресла. – Сомневаюсь, сэр Тоби, что вам приятна наша встреча. Ведь в декабре прошлого года от вас ускользнула необыкновенно красивая женщина. Я мог бы назвать вас идиотом, однако должен поблагодарить вас за ваш идиотизм. Ваша ошибка стала моей удачей.
– Ваша удача в том, что я держал язык за зубами, – возразил Тобиас.
Какое-то время они молча смотрели друг на друга.
– Да, конечно, – ответил наконец Грей. – Я это признаю. Но как раз в тот момент, когда я решил забыть о своем презрении к человеку, вполне заслуживающему презрения, в тот самый момент… – Грей внезапно поднялся с кресла и подошел к окну, – этот презренный осел умудрился соблазнить мою малышку сестру.
– Вы можете презирать меня сколько пожелаете, – с невозмутимым видом ответил Тоби, – но в этой комнате сейчас находится только один соблазнитель. Вы, Грей, – тот самый негодяй, который сбежал с моей невестой. Я же явился сюда, чтобы по всем правилам просить руки Изабель. Явился, как честный человек. И неужели вы всерьез рассчитываете на то, что я буду молить вас о сомнительной чести стать вашим родственником, братом, так сказать?
Грей отвернулся от окна.
– У меня уже есть брат. Еще один мне не нужен.
– Ну… тогда невольно задаешься вопросом: зачем вы вывели вашу сестру в свет? Согласитесь, трудно было бы выдать Изабель замуж и не обзавестись зятем. – Тоби провел ладонью по волосам. – В этом доме могут предложить человеку выпить?
– Желаете выпить? Еще до полудня? – Грей подошел к буфету и вытащил пробку из бутылки. – Что ж, это еще одно очко в вашу пользу. – Грей протянул Тоби рюмку с бренди и налил себе. – В газетах очень много о вас написано…
– И о вас – тоже, – сказал Тоби. Последние несколько недель газетчики на все лады восхваляли национального героя, недавно произведенного в рыцари. – Но я знаю, какова цена тому, что пишут газеты. Да, вы настоящий герой, Грей. Скажите, когда вы сражались с огнем, штормом, акулами и контрабандистами ради спасения беспомощных котят и невинных школьниц, кажется, на вас в это время напал двухголовый морской змей? Это ему вы свернули шею? Или у него было три головы?
– Четыре, – с усмешкой ответил Грей. – Но может быть, перейдем к делу? Могу я предположить, что вам известно, каким образом я поправил финансовое положение семьи и собрал богатое приданое для сестры, которое вы, вальсируя, за один вечер прибрали к рукам?
– Пиратством, насколько я понимаю. Вполне законным пиратством, то есть каперством.
– Вот именно, вполне законным. А теперь я – респектабельный владелец торговой корабельной компании. Но для того, чтобы добиться того, что я имею сейчас, мне не один год приходилось обманывать, красть и проливать кровь. Поверьте, я не сторонник насилия, однако могу прибегнуть к нему в случае необходимости. Да, я топил корабли и проливал кровь, но лишь для того, чтобы обеспечить своих близких, брата и сестру. Конечно, мы с ней не родные, а сводные брат и сестра, но это не имеет значения, потому что Грейсоны – одна семья. – Грей осушил рюмку с бренди и со стуком поставил ее на стол. Затем скрестил на груди руки и пристально посмотрел на Тоби. – Семья для меня – все. И если вы обидите мою сестру, то я убью вас. Причем сделаю вашу смерть долгой и мучительной.
Тоби не сомневался, что Грей сдержит слово, даже если ему самому придется после этого отправиться на виселицу, а затем – прямиком в ад.
– К счастью для вашей шеи, Грей, я не собираюсь обижать Изабель, – ответил Тобиас. – Я действительно намерен на ней жениться.
Грей покачал головой:
– В лучшем случае вы можете считать себя помолвленным с ней. Но помолвки, случается, расторгают.
О нет, Грейсон этого не сделает! Будь он, Тоби, проклят, если позволит этому человеку расстроить его вторую помолвку!
– Послушайте, что сделано, то сделано. Вы хотели устроить сцену на балу у Кендаллов, и вы получили то, чего желали. Теперь я и ваша сестра публично объявили о том, что мы намерены вступить в брак. Расторгнуть эту помолвку уже нельзя, не запятнав репутации вашей сестры. Я уж не говорю о крушении ее надежд.
Грей пристально смотрел на гостя. Наконец спросил:
– Вы уверены в том, что брак с моей сестрой – это именно то, чего вы хотите? Ведь холостяцкая жизнь вам по душе, не так ли? Может, вас больше привлекают долгие и приятные каникулы на континенте? Тысяча фунтов – такая сумма вас устроила бы?
Тоби в изумлении уставился на Грея:
– Вы пытаетесь меня подкупить? Подкупить пригоршней золотых и парижскими прелестницами! Побойтесь Бога, сэр, у меня ведь обширное поместье в графстве Суррей и годовой доход шесть тысяч фунтов. Ваше «предложение» унизительно для нас обоих. Скажите, ваша сестра знает, как дешево вы цените ее счастье?
– За счастье Бел я готов заплатить любую цену, – заявил Грей.
– Я тоже, – ответил Тоби с улыбкой. Откинувшись на спинку стула, он продолжал: – Но мне почему-то кажется, что ваша сестра сейчас не так уж счастлива. Ведь если бы она была счастлива под вашей опекой, то зачем бы ей понадобилось выходить замуж за первого же мужчину, обратившего на нее внимание? Уверен, что вчера на балу она была очень несчастна. До тех пор, пока я не заставил ее улыбнуться. Я знаю, как сделать женщину счастливой.
– Неужели? – Грей криво усмехнулся. – Боюсь, что моя жена с вами не согласится.
О, этот был удар ниже пояса. Чрезвычайно неприятный удар. Рана, которую нанесла ему София, все еще не затянулась и часто давала о себе знать по ночам, она наводила на бесконечные раздумья, причем выводы всегда были неутешительными. Действительно, почему же София бросила его, почему сбежала к этому субъекту? А сейчас она даже не вышла, чтобы поздороваться с ним, то есть отказалась принять его в своем доме.
– Бел не похожа на других юных леди, – продолжал между тем Грей.
– Да, я это заметил, – кивнул сэр Тобиас. Ему тут же вспомнился их поцелуй на террасе – этот поцелуй до сих пор будоражил его кровь.
– Я не это имел в виду, – ответил Грей, словно читая его мысли. – Бел росла в уединении, но она видела горе и несчастья, какие не пристало видеть леди. Наш отец спился, а мать ее сошла с ума, в то время как…
– Минуточку! – перебил Тоби. – Говорите, ее мать сошла с ума? – Сейчас он мог бы заявить, что очень немногие джентльмены решились бы взять в жены женщину, в роду которой были сумасшедшие.
– Это не то, что вы думаете, – поспешно ответил Грейсон. – Когда Бел была еще ребенком, ее мать заболела тропической лихорадкой. Она выжила, с трудом выжила, но разум у нее помутился. Бел росла совсем одна, пока мы с братом бороздили моря. Но ее всегда поддерживала вера. Она сильна духом, однако очень наивна в своих надеждах и ожиданиях.
– И вы не думаете, что я могу им соответствовать.
– Вы правы, черт возьми! Я действительно не думаю. – Грей снова уселся в кресло. – Но ради того, чтобы угодить сестре и сохранить ее репутацию, я все же дам вам шанс. Однако предупреждаю: если за время помолвки Бел вдруг решит, что перспектива брака с вами уже не кажется ей столь уж радужной, я немедленно расторгну помолвку.
Сэр Тоби ненадолго задумался. Потом спросил:
– Но если вы обо мне такого плохого мнения, то зачем вообще даете согласие на этот брак?
– Не сомневайтесь, сэр Тоби, я считаю вас ослом. И мне становится тошно при мысли о том, что придется называть вас братом. Однако мне не станет легче, если ваша помолвка вновь расстроится. Лондон разочаровал малышку Бел, несмотря на все наши усилия ее развлечь. Ничто ее не радует. Она так чертовски молчалива, так серьезна… Я наблюдал за ней во время званых ужинов и музыкальных вечеров. Она постоянно молчала и хмурилась. А когда танцевала с вами… – Грей поморщился. – Трудно поверить, но в эти мгновения она выглядела счастливой. И сегодня утром она с жаром защищала вас перед Софией. Даже сказала ей несколько неприятных слов. – Грей сокрушенно покачал головой. – Прежде я ни разу не слышал, чтобы она говорила кому-нибудь обидные слова. Слова упрека – да, говорила. Слова разочарования – чаще, чем мне бы хотелось. Но обидные – никогда.
Тоби никак не мог понять логику Грея. Изабель была счастлива вчера вечером, но сердита сегодня утром… Что бы это значило?
– О чем вы? – спросил он наконец.
– Видите ли, моя сестра… она как бы возвела стену вокруг своих чувств и эмоций. И называет эту стену «нравственностью», хотя я склонен считать это страхом. Но из чего бы ни были эти высокие стены, вы, похоже, способны пробить в них брешь. Как я уже говорил, вам удалось заставить ее улыбнуться вчера вечером. – Грей смерил собеседника угрожающим взглядом. – Сэр, сделайте так, чтобы эта улыбка не исчезала с ее лица.
– Непременно сделаю, – ответил Тоби. И решимость его не была показной. Он действительно никогда в жизни не был исполнен такой решимостью, такой волей к победе. Если он что-то и умел делать лучше других, то это заставлять женщин улыбаться. И он обязательно найдет способ сделать Изабель счастливой. В мире не было ничего, что могло бы убедить его отказаться поднять перчатку, что бросил ему сэр Бенедикт Грейсон своим взглядом. Ничего.
Тут в дверь постучали.
– Входи! – крикнул Грей, поднимаясь с кресла. – Это мой брат Джосс.
Тоби встал, приготовившись поклониться. Он был уверен, что брат Грейсона наверняка больше походил на джентльмена. Вторые сыновья, как правило, отличались от первенцев в лучшую сторону.
– Сэр Тоби Олдридж, – пробормотал Грей, – позвольте представить вам моего брата и компаньона по судоходной компании «Грейсон бразерс шиппинг». Капитан Джосайя Грейсон к вашим услугам.
Тобиас в изумлении смотрел на младшего брата Грея. Он почему-то решил, что тот должен походить на испанца, как Изабель. Но оказалось, что Джосайя Грейсон скорее уж походил на африканца. Во всяком случае, Тоби не мог припомнить кого-нибудь из своих знакомых с такой смуглой кожей.
Заставив себя улыбнуться, Тоби с учтивым поклоном проговорил:
– Очень приятно познакомиться с вами, капитан.
– Здравствуйте, сэр Тоби. – Джосс поклонился в ответ. – Я бы сказал, что рад знакомству, да только у меня есть неприятная привычка – я всегда стараюсь быть честным и откровенным.
«Действительно, не повезло ему с привычкой», – подумал Тоби. Судя по всему, младший Грейсон был еще менее покладистым, чем старший. Во всяком случае, вид у него был такой, словно он искал повод к ссоре.
– Ты действительно намерен это допустить? – Джосс повернулся к Грею, небрежно махнув рукой в сторону гостя, – После одного вечера знакомства ты позволишь Бел выйти за этого осла?
– Я лишь позволил ей считать себя помолвленной с этим ослом, – ответил Грей. – Пока. Мы посмотрим, не переменится ли у нее настроение к сентябрю.
– К сентябрю? – эхом откликнулся Тоби. – Но сейчас только начало апреля. Полагаю, что шесть недель – вполне достаточный срок. Мы с Изабель поженимся в мае.
– Может, в августе? – предложил Грей.
– Давайте в июне.
– В июле – или никогда, – заявил Грей. – Это мое последнее слово.
Джосс откашлялся и проворчал:
– Я бы предпочел «никогда».
Тоби нахмурился, однако придержал язык. «Ну и семейка… – думал он. – Приодетый под денди разбойник, разыгрывающий из себя главу семейства, и под стать ему братишка-ублюдок». Впрочем, все это не имело значения. Чтобы завоевать Изабель, он был готов иметь с ними дело.
Внезапно дверь распахнулась и раздался крик:
– Папа, папа!
Смуглый мальчишка с коротко стриженными волосами вкатился в комнату и устремился к братьям. Но, встретив на пути препятствие в виде ноги Тоби, растянулся на ковре. Обозлившись на ботинок, ставший причиной его падения, малыш вцепился зубами в отличной выделки кожу.
– А!.. – Сэр Тобиас балансировал на одной ноге, пытаясь стряхнуть маленького демона со своей ноги. Но его усилия привели лишь к тому, что мальчик еще крепче впился зубами в ботинок, обхватив ногами и руками лодыжку Тоби.
Братья же, поглядывая на мальчишку, с трудом удерживались от смеха, по всей видимости, их ужасно забавляло затруднительное положение, в какое попал Тоби, и ни один из них не удосужился прийти к нему на помощь.
– Джейкоб, не надо! – влетела в комнату Изабель. – Ах, простите… – пробормотала она, пытаясь оторвать малыша от гостя. – Я сказала няньке, что возьму его с собой в сад, но он вырвался, и я не смогла…
– Не беспокойтесь, все в порядке, – сказал Тоби, опустив руку ей на плечо. – У меня десять племянников и племянниц, так что я прекрасно все понимаю.
Тут Бел прекратила попытки оторвать малыша от ноги гостя и подняла на него глаза. И тотчас же малыш, вцепившийся ему в ногу, и грубоватые братья девушки – все перестало существовать для сэра Тоби. Теперь-то он понял, что лунный свет на террасе не мог воздать должное красоте Изабель Грейсон, ибо она была создана для утреннего солнца. Солнечный свет, струившийся в окно, ярко освещал ее блестящие черные пряди и нежное, как лепестки роз, личико. И при этом казалось, что она вся светилась и сияла… В мире не было слов для описания подобной красоты.
