Текст книги "Зачем ловеласу жениться"
Автор книги: Тесса Дэр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)
А Тоби двигался все быстрее и быстрее, и в какой-то момент Бел прикоснулась к его твердой возбужденной плоти в том месте, где соединялись их тела. Он громко застонал и пробормотал:
– О, я так не могу…
Бел немного помедлила, затем осторожно сжала мягкий мешочек, висевший под его твердым копьем.
– Я… О Господи, я так могу не сдержаться, – прохрипел Тоби.
– А ты и не пытайся, – ответила Бел. – Зачем тебе сдерживаться?
В следующее мгновение он содрогнулся и, схватив жену за бедра, стремительно вошел в нее последний раз, вознося вместе с собой к вершинам блаженства – или, возможно, унося в какую-то пропасть. А Бел, перед тем как закричать в экстазе, подумала о том, что если она никогда не вернется из этой пропасти, то, значит, так тому и быть.
Глава 15
На следующее утро Бел решила, что ночью с ней, должно быть, случилось самое страшное, – наверное, она сошла с ума. Иначе как объяснить все то, что она сейчас видела?
А видела она ягнят.
Да-да, ягнят. Белых пушистых ягнят, резвившихся на зеленой лужайке. И они умилительно блеяли, общаясь друг с другом.
Бел увидела их, когда Тоби вышел с ней на лужайку у дома, чтобы полюбоваться ухоженным садом. И поприветствовать ягнят.
– Это домашние любимцы? – спросила Бел, когда одно из блеющих созданий ткнулось мордочкой ей в юбку. – Что-то вроде пасторальных декораций или оленей в парке?
Тоби хохотнул:
– Нет, они просто путаются под ногами. Наш управляющий увеличил стадо прошлой осенью. Ниже по течению ручья построили чулочную фабрику, ведь шерсть – прекрасное вложение капитала. А потом наступила необычайно плодородная весна – в смысле приплода этих самых ягнят. И теперь эти создания заполонили тут буквально все.
Они сейчас прогуливались по лужайке, и трава была еще влажной от утренней росы.
– Предполагалось, что ягнята будут пастись на северном пастбище, – продолжал Тоби. – Но планам нашим не дано было осуществиться, поскольку северные пастбища в прошлом месяце затопило, а сейчас… сейчас ягнята везде. Все это похоже на иллюстрацию к Библии, тебе не кажется? – Он резко потянул ее за руку. – Осторожно, дорогая, их помет тоже повсюду.
– О!.. – воскликнула Бел, заметив, что едва не испачкала туфельки.
Тоби виновато улыбнулся:
– Ничего не поделаешь. Такова здешняя жизнь.
– За меня не беспокойся. Я ведь выросла на плантации и провела детство, разбрасывая зерно для цыплят и собирая куриные яйца.
– Неужели? Тебя заставляли ухаживать за курами?
– Нет-нет, никто меня не заставлял. Мне самой хотелось этим заниматься.
– Что ж, тогда другое дело, – отозвался Тоби. Когда они пересекли лужайку и вышли на узкую извилистую тропинку, он сказал: – А вот эта дорожка ведет к мистеру Йорку.
– Тогда зачем нам по ней идти?
– Как зачем? Чтобы навестить мистера Йорка.
Бел взглянула на мужа с удивлением:
– Но вы же с ним соперники…
Тоби весело рассмеялся:
– Да, верно, со вчерашнего дня мы с ним соперники. Но мы по-прежнему остаемся друзьями и соседями. И выборы не перечеркнут ни нашей дружбы, ни нашего добрососедства. К тому же… – Он вдруг умолк и словно о чем-то задумался. Наконец улыбнулся и проговорил: – Знаешь, Изабель, я сейчас подумал о том, что мне необычайно повезло в жизни. Конечно, я умею ладить почти со всеми людьми, а многих считаю своими друзьями, но если честно, то мне встречалось очень немного таких людей, которыми я способен искренне восхищаться. Ты знаешь, кого я имею в виду?
– Возможно, догадываюсь, – ответила Бел. – Хотя мне кажется, что в каждом человеке есть что-то хорошее. И, следовательно, каждым человеком можно восхищаться.
– Не сомневаюсь, что ты способна найти что-то хорошее в любом человеке. Но ты лучше меня. А вот я могу по пальцам пересчитать тех, которые действительно достойны восхищения. И если уж совсем начистоту, то таких для меня только трое. Две женщины и мужчина. Теперь поняла, о ком я говорю?
– О своей матери, конечно же, – ответила Изабель. Она тоже восхищалась свекровью, восхищалась ее проницательностью и непринужденной элегантностью.
– Да, насчет нее ты права. Моя мать – первая в списке. А Мистер Йорк – второй. – Тоби рассмеялся. – И если бы мне пришло в голову устроить веселый спектакль, то я бы свел их в одной комнате и сообщил им об этом. Теперь ты понимаешь, почему я сказал, что мне очень повезло в жизни? Потому что я восхищаюсь женщиной, давшей мне жизнь, а другой человек, достойный моего восхищения, живет совсем недалеко от нашего дома… – Тоби поднес к губам руку Бел и с улыбкой добавил: – А на второй из этих двух женщин я теперь женат.
Бел в восторге смотрела на мужа. Как это ему удается? Как ему удается сказать в нужный момент именно то, что ей хочется услышать, и при этом говорить так убедительно?
– Ах, Тоби, как это… романтично и мило!
– Мило?.. – Он пристально посмотрел ей в глаза. – Полагаю, ничего милого в этом нет. Я говорю чистейшую правду.
– Правду? – переспросила Бел в растерянности.
– Да, правду. И то, что я говорил тебе вчера, тоже чистейшая правда. – Он провел пальцами по ее щеке и нежно поцеловал в губы. – Поверь, дорогая, я действительно тобой восхищаюсь. И я очень, очень тебе благодарен.
Бел в изумлении уставилась на мужа:
– Благодарен?.. Но за что?
– За то, что ты сегодня в шляпке. – Он взял ее лицо в ладони и снова поцеловал в губы.
Бел едва не рассмеялась. Потому что в этот момент она была безмерно благодарна мужу. За что? Ну хотя бы за его чудесную улыбку. И, конечно же, за его поцелуи. Кроме того, она была благодарна ему за то, что он был таким высоким. К сожалению, она, Бел, была довольно рослой, так что многие мужчины казались одного с ней роста и даже ниже. А вот Тоби… Ей всегда приходилось приподниматься на цыпочки, чтобы целоваться с ним, такой поцелуй заставлял ее чувствовать себя очень юной девушкой, по-детски неуверенной и восторженной. И до тех пор пока Тоби не перестанет регулярно ее целовать, она всегда будет чувствовать себя юной и восторженной.
Но, конечно же, она должна держать себя в руках, должна бороться со своей влюбленностью. Пусть она и проиграла, сражаясь с желанием, но зато ее решимость сохранить нетронутым свое сердце укрепилась вдвое. Потому что желание неизбежно сойдет на нет, а вот любовь…
Она отстранилась от мужа, и тот со вздохом сказал:
– Что ж, пора идти. Иначе мы никогда не доберемся до Йорка этим утром.
– А зачем мы вообще к нему идем?
– Надо обсудить кое-какие хозяйственные дела. Остался нерешенным вопрос с каналом.
– Ах да, канал… – Изабель вспомнила, как мать Тоби жаловалась на соседа. – Мистер Йорк отказался подписывать договор лишь для того, чтобы досадить твоей матери.
– Думаю, что все не так просто, – в задумчивости пробормотал Тоби. – Мама склонна преувеличивать, когда речь идет о Йорке. Послушать ее, так Йорк – настоящее чудовище, набрасывающееся на людей. – В этот момент они приблизились к ручью. Посеревшие от времени доски мостков, проложенных через ручей, пружинили под ногами. – Дорогая, надеюсь, ты ничего не имеешь против прогулки. Мне кажется, что к поездке в экипаже ты еще не готова.
– Да-да, не готова, – поспешно согласилась Бел. Будь ее воля, она никогда бы в жизни больше не села в экипаж.
– И, наверное, я мог бы оставить тебя дома, чтобы дать тебе отдохнуть, – продолжал Тоби с усмешкой. – Но для этого я слишком большой эгоист. В конце концов, наш медовый месяц еще не кончился, и я не намерен надолго с тобой расставаться.
Через несколько минут они уже шли по краю пшеничного поля, держась за руки и улыбаясь друг другу. День был прекрасный – теплый и солнечный. И Изабель, подставлявшая лицо июньскому солнышку, думала о том, что в такой день непременно влюбилась бы в своего мужа, если бы твердо не решила, что не допустит этого.
– У нас проблема, – проворчал Йорк.
Тоби нахмурился, когда сосед потянул его за рукав, увлекая к ограде сада. Изабель же осталась любоваться цветущим кустиком земляники и собирать в ладонь мелкие красные ягоды. Прежде ей никогда не доводилось видеть, как растет земляника.
– У нас серьезная проблема, – шепотом повторил Йорк. – Наше с тобой дело принимает неожиданный оборот.
– О чем ты? – спросил Тоби.
– Позволь дать тебе подсказку. Если ты не хотел, чтобы люди поддержали твою кандидатуру, не надо было геройствовать у всех на глазах. Теперь в округе только о тебе и говорят. Ты наделал шуму своим эффектным кавалерийским трюком.
Тоби поморщился. Он догадывался, что этот его поступок создаст для него проблемы.
– Ну… я же не мог поступить по-другому. По-вашему, мне следовало с безопасного расстояния наблюдать за дальнейшим развитием событий?
– Нет, конечно, нет. – Йорк через плечо оглянулся на Изабель. – Должен признаться, я и сам тобой восхищался. Ты молодец, Тоби. В какое-то мгновение мне даже показалось, что ты вот-вот свернешь себе шею. К счастью, этого не произошло. Но теперь, парень, тебе придется приложить немало усилий, чтобы проиграть.
– Это все глупости, – отмахнулся Тоби. – Люди поговорят – и забудут. Я не буду принимать никакого участия в предвыборных дебатах. И не стану посылать от себя никаких представителей. Я уверен, что ваши позиции по-прежнему крепки и вас выберут на очередной срок.
– Возможно. Но в том-то и проблема…
– Что за проблема? – спросила Изабель, внезапно приблизившись к ним. Она протянула мужу ладонь: – Хочешь земляники?
Он отказался, покачав головой. «Не может быть, чтобы она нас слышала, – подумал он со вздохом. – Да-да, конечно же, она ничего не знает, ни о чем не догадывается».
В смущении откашлявшись, Тоби проговорил:
– Видишь ли, дорогая, мы сейчас обсуждаем строительство ирригационной системы. И мистер Йорк собирался объяснить мне, в чем состоит проблема.
– С этим у меня нет никаких проблем, – пробурчал сосед.
– Тогда почему вы отказались подписывать договор? Мне нужен этот канал, Йорк. С тех пор как построили ту фабрику, что ниже по течению, северные поля заливает каждую весну. И в то же время наши земли на западе страдают от засухи. Канал поможет осушить северные территории и оросить западные.
– Да, но все это твои проблемы. Твои, а не мои. Почему я должен позволить тебе копать канаву на моей земле и к тому же оплачивать работу вместе с тобой?
– Потому что канал послужит для орошения и ваших западных полей. Разве не вы жаловались на низкий урожай в прошлом году?
– Да, жаловался, – согласился Йорк. – Но потом я понял, что урожай был низким не потому лишь, что не хватало воды. Земля попросту истощилась. Я решил оставить ее под паром в этом сезоне, и, следовательно, от твоего канала я не получу никакой выгоды. Да и лишних денег на него у меня не будет. Придется каналу подождать до следующего года.
– О, но ягнята!.. – воскликнула Изабель. – Подумайте о ягнятах!
– О ягнятах? – переспросил Йорк.
– Да, о ягнятах! – прорычал Тоби. – Они заполонили весь Уинтерхолл. Сейчас они маленькие и миленькие, но к следующему году превратятся в огромных баранов. В мохнатых вонючих баранов. Я должен осушить под пастбище эти северные земли. Именно в этом году.
– Так проложи канал. Только на своей земле.
– Вы прекрасно знаете, что канал тогда получится вдвое длиннее и обойдется вдвое дороже. Не будьте упрямцем, давайте же, сосед, соглашайтесь. Ведь мы с вами друзья.
– Друзья? – Йорк хрипло захохотал. – При чем тут дружба? Если ты хочешь получить свой канал, так сделай это так, чтобы и я не остался внакладе.
Тоби прищурился, глядя на старика. Впервые в жизни он всерьез разозлился на Йорка.
– Хитрый старый плут. Вы ведь тоже хотите его заполучить, не так ли? Просто вы пытаетесь получить его бесплатно.
Йорк приосанился и заявил:
– А теперь ты говоришь как та женщина, твоя мать.
– Оставьте ее в покое, – сказал Тоби. – Женщины не имеют к этому делу ни малейшего отношения. Мы с вами землевладельцы, поэтому договариваемся мы между собой. Видите ли, если мы не сможем начать работу по прокладке канала немедленно, то мне этим летом придется проводить в Суррее гораздо больше времени, чем обычно. Возможно, я захочу навестить окрестных фермеров и пообщаться с ними. И очень может быть, я даже выполню еще несколько кавалерийских трюков.
Тоби уставился на Йорка тяжелым взглядом, давая ему время осознать все последствия его возможных действий. Старик, судя по всему, был немного озадачен таким ультиматумом. Впрочем, Тоби и сам не ожидал от себя ничего подобного. Не ожидал, что будет угрожать своему другу из-за какой-то канавы. Но, как бы ни ценил Тоби проверенную годами дружбу с Йорком, он не собирался позволять соседу беззастенчиво пользоваться его дружеским расположением.
– Будь осторожен, мой мальчик, – с угрозой в голосе проговорил Йорк. Покосившись на Изабель, старик добавил: – Я не думаю, что ты хочешь услышать все, что я мог бы об этом сказать.
Тоби почувствовал, как по спине его мурашки пробежали. Нет, не может быть, чтобы Йорк решился выдать их тайну. Ведь если Изабель узнает об их джентльменском соглашении насчет выборов, она никогда его не простит. И он, Тоби, проведет остаток жизни, считая перед сном овец.
Улыбнувшись Изабель, мистер Йорк спросил:
– Может, угостите, миссис Олдридж? – Он потянулся к ее ладони с земляникой.
– Да-да, конечно, мистер Йорк. – Бел улыбнулась ему в ответ.
Взглянув на жену, Тоби едва удержался от стона. Изабель казалась такой доверчивой, такой невинной… И она даже не догадывалась, какого негодяя и обманщика взяла себе в мужья.
– Послушай мудрого человека, Тоби, – сказал старик, отправляя в рот ягоду. – Никогда не ставь на кон больше, чем готов проиграть.
Тоби понял, что уже кое-что проиграл. И Йорк тоже это знал. Старик мог потребовать прорыть канаву прямо посреди сада в Уинтерхолле, и ему, Тоби, придется на это пойти, потому что у него не будет выбора.
– Я уверена, что можно найти компромисс, – сказала Изабель, поднося землянику к своим алым от ягодного сока губам. – Пожалейте ягнят, мистер Йорк, – сказала она, снова улыбнувшись. – Разве маленькие Божьи овечки не нуждаются в доме?
– Это в ней говорит медовый месяц? – Йорк покосился на Тоби. – Или она всегда такая?
– О, я всегда такая, – закивала Бел. – Правда, Тоби?
– Да, правда. – Тоби тоже улыбнулся, хотя улыбаться ему совсем не хотелось.
А Изабель между тем продолжала:
– Я совершенно не склонна к романтике, мистер Йорк. Справедливость, милосердие, честность – вот три качества, которые я ценю более всего.
– Это так? – Старик бросил на соседа сочувствующий взгляд.
Тоби пожал плечами и посмотрел на одинокий дуб, что стоял на вершине дальнего холма. Его воображение тотчас дорисовало веревочную петлю, свисающую с толстого сука этого дуба. Петлю эту раскачивал ветерок. И заготовлена она была для него, для Тобиаса Олдриджа.
– Что ж, хорошо, – проворчал Йорк. – В интересах справедливости мы продолжим строительство канала. Как договаривались. Но только с одним условием. Если вы возьмете мои западные поля в аренду на лето.
– Но ты только что сказал, что хочешь подержать их под паром!
– Да, это так. Вы можете использовать их как…
– Как пастбище! – с улыбкой воскликнул Тоби. Но как же он сам до этого не додумался? Это же очевидно… – Да, сосед, разумеется. И земля будет удобрена к посеву озимых. – Следовало отдать Йорку должное: старик действительно был умен и прозорлив. Неудивительно, что он долгие годы преуспевал на политическом поприще. Но что за безумие на него нашло, когда он отважился бросить Йорку вызов? – Выходит, вы так и хотели сделать с самого начала, верно?
– Нет, не угадал. – Старик покачал головой. – Но тебе, Тоби, очень повезло, когда ты женился на этой женщине. – Йорк кивнул в сторону Изабель. – По крайней мере она-то знает, что агнцам Божьим нужен дом.
Глава 16
Едва переступив порог Грейсон-Хауса, Тоби с Изабель услышали отчаянный вопль.
– О Господи… – прошептала Бел, инстинктивно прижавшись к мужу.
Через несколько секунд снова раздался вопль, и тотчас же в холл навстречу им выбежала София. Щеки ее раскраснелись, волосы растрепались, и было очевидно, что она ужасно нервничала.
– Ах, слава Богу, что вы пришли!
– Черт возьми, что происходит? – Тоби передал слуге шляпу и перчатки. – У вас там, наверху, убивают кошек?
– Это Люси, – сказала София. – У нее начались роды.
– Здесь? – удивилась Изабель. – Прямо сейчас?
– Да, сейчас, – кивнула София. Она повела гостей в гостиную, но у двери остановилась и, понизив голос до шепота, проговорила: – У них с Джереми случилась ссора, и Люси разозлилась и уехала. Она приехала сюда в коляске. А когда вошла в дом, у нее уже начались схватки. Мисс Осборн сказала, что перевозить ее в другое место небезопасно. Она должна родить ребенка здесь.
Тоби с Изабель переглянулись.
– Мы должны уйти, – сказал Тоби. Изабель кивнула:
– Да-да, конечно. Мы зайдем в другой раз.
– Нет! – София вцепилась в рукав Тоби, а другой рукой сжала запястье Изабель. – Не уходите, умоляю…
Тоби откашлялся и пробормотал:
– Полагаю, что мисс Осборн полностью владеет ситуацией. Или вы хотите, чтобы я пригласил другого доктора?
София покачала головой:
– Я не из-за Люси переживаю. Хетта говорит, что роды проходят как положено, только немного медленно. Но это нормально для первенцев, как она говорит. Нет, меня беспокоит Джереми. За ним действительно нужно присматривать.
– За Джемом? – Тоби покосился на дверь. – Он уже здесь?
– Да, уже здесь. С ним Грей и Джосс, но я думаю, он был бы рад обществу друга. Боюсь, он слишком уж переживает.
Долгий пронзительный визг заставил всех троих надолго замолчать. Наконец Тоби пробормотал:
– Да уж… Могу представить, что Джем сейчас чувствует.
– Ты говоришь, Джосс с ними? – спросила Изабель. София кивнула, и дамы обменялись многозначительными взглядами. – О Боже… Какая это для него, должно быть, пытка.
Тоби с удивлением взглянул на жену. Судя по доносившимся сверху крикам, мучился сейчас вовсе не Джосс. Сам Тоби не слишком переживал, поскольку три его старшие сестры пережили в общей сложности десять очень шумных родов, а Люси, которую Тоби неплохо знал, была гораздо крепче любой из его сестер.
Тут снова раздался крик, и Тоби сделалось не по себе – он вдруг представил, что там, наверху, страдала не Люси, а Изабель. Да, наверное, бедняге Джоссу сейчас было очень не по себе. Ведь его жена умерла при родах… София взглянула на Тоби и прошептала: – Прошу тебя, посиди с ними. – Ее голубые глаза наполнились слезами. – Тоби, пожалуйста… Попытайся внушить Джереми, что все будет хорошо. Заговаривай ему зубы. Пусть думает о чем угодно. Ведь ты, как никто другой, умеешь поднять всем настроение и заставить поверить, что ничего страшного не происходит.
Тоби на мгновение лишился дара речи. От кого угодно, но только не от Софии он мог бы ожидать столь лестных отзывов о своем характере. Да-да, не от женщины, которая предпочла сбежать на край света, лишь бы не выходить за нею замуж.
После затянувшейся паузы он наконец кивнул:
– Хорошо.
Отпустив его рукав, София повернулась к Изабель:
– Бел, дорогая, ты не поднимешься наверх, чтобы мне помочь? Я собираю свежие простыни и все такое…
– Да, конечно.
Тоби посмотрел вслед женщинам, торопливо поднимавшимся по лестнице. София и Изабель шли рука об руку. Знаменательное событие. Жаль, что сейчас не время для серьезного разговора с Софией. А как бы он хотел спросить ее, почему она сбежала от него на край света, если он так располагает к себе людей, если в его присутствии все чувствуют себя легко и непринужденно. Увы, сейчас было не время для подобного разговора. Главное сейчас – помочь другу.
Призвав на помощь все свое прославленное обаяние, Тоби изобразил на лице беззаботную улыбку и, открыв дверь, вошел в гостиную.
– Добрый день! Грей, Джосс, Джем, рад вас видеть! Нет, вставать не надо. – Тоби подошел к буфету и стал наливать себе бренди. Наполнив свой бокал, он взял графин и, приблизившись к Джереми, налил бренди и другу. – Ну, Джем, – произнес он жизнерадостно, – насколько я понимаю, тебя вот-вот можно будет поздравить.
Джереми мрачно уставился в свой бокал.
– Молиться пора, а не поздравлять. Этого не должно было произойти. Еще слишком рано. И во всем виноват я. Мы поссорились, и… – Он тяжко вздохнул. – Конечно же, мне следовало отправить срочное сообщение в Уолтем-Мэнор.
– Позволь мне это сделать, – сказал Грей, садясь за письменный стол. – В конце концов, она сейчас в моем доме. На чье имя отправлять? На имя ее отца или матери?
– Ее брату Генри. Родители Люси умерли. – Когда сверху донесся еще один мучительный стон, Джереми уронил голову на руки. – О Боже… Я не могу это выдержать.
Тоби присел рядом с другом.
– Не беспокойся, Джем. Все мои сестры так же кричали во время родов, а то и еще хуже. И младенцы рождались, когда им заблагорассудится – на несколько недель раньше, на несколько недель позже. Но все всегда заканчивается благополучно.
– Не всегда. – Джосс поднялся со своего кресла и прошел к окну. Тоби бросил на него злобный взгляд, и тот в ответ посмотрел на него, глаза Джосса казались совершенно пустыми.
Грей выразительно взглянул на брата и проговорил:
– Лучше не надо. Хорошо?
– Что не надо?! – огрызнулся Джосс. – Не надо готовить человека ко всем возможным исходам? Лучше закрывать глаза на правду? Мы ведь все знаем, что женщины умирают во время родов. Такое случается.
Джереми закрыл лицо ладонями и глухо застонал.
– Да, такое случается, – проговорил Тоби совершенно будничным голосом. – Но мы сейчас говорим не о женщинах вообще. – Понизив голос, он продолжал: – Видишь ли, Джем, они не знают Люси так, как знаем ее мы с тобой. Послушай меня, я-то знаю, что говорю. Моя мать и три старшие сестры – все они очень сильные женщины. Но в том, что касается силы воли, Люси всем им даст фору. Она здорова, она молода, и она полна решимости подарить тебе красивого ребенка. А когда Люси что-то решит, непременно это сделает.
– О, Джереми! – раздался сверху полный боли крик. – Джереми, если ты меня слышишь там, внизу, я хочу, чтобы ты знал… Ты никогда больше ко мне не приблизишься! Никогда!
Тоби с Джереми молча переглянулись.
– Никогда! Ни за что! – снова послышался голос сверху.
– Вот видишь? – сказал Тоби наконец. – Вот тебе и доказательство. Решимости в ней с избытком.
Поскольку Джереми никак не отреагировал на его замечание, Тоби решил, что пора сменить тему. Им всем не мешало бы отвлечься от происходящего.
– Джосс, как продвигается изучение юриспруденции?
– Прекрасно, – глядя в окно, отозвался Джосс.
На какое-то время вновь воцарилось тягостное молчание. Однако Тоби не сдавался.
– На днях я встретил в парке Феликса, – сообщил он. – Джем, честное слово, надо договориться, кто из нас будет запирать его на ключ всякий раз, как он упомянет «Таттер-соллз» [2]2
«Таттерсоллз» – лондонский аукцион чистокровных лошадей.
[Закрыть]. А если запереть не удастся, то мы ни за что не должны отпускать его туда одного. На прошлой неделе он выложил немыслимые деньги за двух жеребцов – вдвое больше того, чего они действительно стоят. Они не так уж хороши в паре – его экипаж все время забирает влево. Я видел, как он описывал круги прямо на Роттен-роу. – Тоби сдержанно рассмеялся. – Не сказать, чтобы управление упряжкой было «коньком» Феликса. Ему следовало бы передать бразды правления кучеру вместо того, чтобы…
– Тоби! – Джереми поднял голову и бросил на друга укоризненный взгляд.
– Да, слушаю…
– Лучше заткнись, – буркнул Джереми.
Тоби пожал плечами:
– Что ж, как пожелаешь.
И снова воцарилась тишина. Джереми сидел, опустив голову. Грей медленно потягивал бренди. А Джосс по-прежнему смотрел в окно.
Тоби вдруг показалось, что в комнате ужасно душно, и он попытался ослабить узел шейного платка. Но в тот же миг тишину прорезал отчаянный вопль.
Все трое вздрогнули и переглянулись.
– Тоби… – тихо сказал Джереми, не поднимая головы. Пальцы его с побелевшими костяшками на фоне черных волос походили на сети паутины.
– Да, Джем?
– Продолжай говорить.
И он заговорил. Говорил час за часом. День перешел в вечер, бренди в графине не осталось, а Тоби все говорил и говорил. О фокстерьерах, о боксе, о погоде, о видах на урожай и о многом другом. Когда же Тоби перешел к подробному описанию письменного стола, который заказал для своего кабинета, он уже едва ворочал языком и охрип от болтовни. Но Тоби твердо решил говорить до тех пор, пока Джереми не попросит его остановиться.
– И еще я заказал темно-синий бархат для внутренней обивки выдвижных ящиков, – сообщил он, зевая. – А ручки вырезаны в форме…
Хетта Осборн своим появлением спасла их всех. Джереми тут же вскочил на ноги, а Тоби, Грей и Джосс тотчас повскакивали следом за ним.
– Ребенок еще не родился, – сказала мисс Осборн. Все трое разочарованно выдохнули. Джереми, вполголоса пробормотав ругательство, вновь опустился в кресло.
– О Боже, она умрет, – прошептал он.
– Нет, не умрет, – твердо заявила мисс Осборн. – Нет повода для беспокойства. Все идет своим чередом. Как положено. Первые роды всегда продолжительные, и Люси хорошо переносит боль. Я считаю, что роды продлятся еще несколько часов.
– Могу я ее видеть? – спросил Джереми.
Мисс Осборн медлила с ответом. Наконец покачала головой:
– Нет, милорд.
При слове «милорд» Джереми, похоже, вспомнил о своем титуле. Медленно поднявшись на ноги, он приосанился и заявил:
– Я намерен увидеться с ней. Сейчас же.
Мисс Осборн снова покачала головой:
– Нет, милорд.
Тоби мысленно ей аплодировал. Немногие женщины – да и мужчины тоже – способны были противостоять Джереми, когда он представал перед ними во всем своем надменном величии графа Кендалла.
– Вы не имеете права не пускать его к ней, – возразил Джосс. – Ведь она его жена.
– Мисс Осборн, вы должны позволить ему провести с ней хотя бы несколько минут, – подал голос Грей.
Хетта в очередной раз покачала головой. Потом все же пояснила:
– Не я даю разрешение, а Люси. – Она перевела взгляд на Джереми. – И Люси не хочет видеть вас, милорд, – предельно ясно дала это понять. А для меня пожелания моей пациентки важнее, чем требования графа.
Джереми снова выругался.
Когда же выругался и Джосс, мисс Осборн бросила на него какой-то странный взгляд, потом сказала:
– Я пришла сообщить вам о состоянии Люси, а теперь должна возвращаться наверх.
Она шагнула к двери, но Джереми бросился за ней следом и схватил за руку.
– Хетта, пожалуйста… – Голос его срывался. – Я прекрасно знаю, что Люси на меня сердится. Мы с ней очень нехорошо расстались. Но вы должны позволить мне увидеться с ней. Вы должны дать мне шанс все исправить.
– У вас будет такая возможность, милорд. После того, как родится ребенок, а не до того.
– Вы действительно решили не пускать меня к ней? – Джереми побледнел, отчего веснушки у него на переносице стали более заметны. – Но я твердо решил увидеться с женой, и никто не сможет меня удержать, так что…
– Успокойся, Джем. – Тоби подошел к другу и, взяв его за руку, отвел к дивану. – Джем, я знаю, как тебе сейчас трудно, но ты должен уважать желания Люси. Ведь мисс Осборн сказала, что у тебя еще будет время загладить перед ней свою вину.
– Послушайтесь своего друга, милорд. – С этими словами мисс Осборн сделала реверанс и вышла из комнаты.
Тяжко вздохнув, Джереми принялся расхаживать из угла в угол. Грей же пошел открывать новую бутылку. А Джосс, грубо выругавшись, вышел, громко хлопнув дверью.
Тоби подумал, что ему снова пора хоть о чем-то заговорить, чтобы разрядить атмосферу. Но говорить ужасно не хотелось. Сейчас ему больше всего хотелось взбежать на второй этаж, найти Изабель – и заключить ее в объятия. Хотелось прижать ее к себе покрепче и целовать, целовать… Он чувствовал, что ужасно истосковался по ней, и эта тоска ощущалась физически – так что даже грудь заболела. А через минуту-другую следом за этой болью пришло прозрение. Прозрение, от которого он онемел.
Тоби понял, что безнадежно, по уши влюблен в свою жену.
– Черт возьми, что вы себе позволяете?!
Услышав этот голос, Хетта Осборн замерла на лестнице, схватившись за перила. Но она не оборачивалась.
– Если мужчина хочет видеть свою жену, то кто вы такая, чтобы его к ней не пускать? – Приблизившись к ней, Джосс уставился на тонкие завитки рыжевато-каштановых волос на шее. «Такие трогательные, такие нежные, – подумал он. – Совершенно на нее не похожие».
– А если женщина не хочет видеть своего мужа, кто я такая, чтобы заставлять ее? – ответила мисс Осборн, наконец-то повернувшись к нему лицом.
Джосс невольно вздохнул:
– Откуда вам знать, что чувствует мужчина, когда жена его кричит от боли, а он бессилен ей помочь? Страшнее пытки и представить трудно. Любой преданный муж предпочел бы глотать горящие угли, нежели видеть, как страдает его жена. – Он ткнул пальцем в сторону гостиной: – Этот человек болен от переживаний, а ваши бессердечные замечания лишь преумножают его страдания.
– Если лорд Кендалл и страдает от чего-то, то всего лишь от чувства вины. Он сожалеет об их семейной ссоре, и, судя по тому, что мне сообщила Люси, сожалеет он не напрасно. Но извинения его могут подождать. Я здесь для того, чтобы принимать роды, а не для того, чтобы нянчиться со взрослым мужчиной, которого, видите ли, замучила совесть.
Ее тон еще больше разозлил Джосса. И она так надменно держалась, как будто была к нему, Джоссу, совершенно равнодушна. Как будто он был ей сейчас безразличен. Именно это она и пыталась ему доказать. Но он-то знал, что это не так.
– Мисс Осборн… – Он поднялся еще на одну ступеньку. – Хетта, неужели вы действительно так холодны, так бесчувственны?
– Я не холодна. Просто я уверена в себе. Потому что я доктор.
– Возможно, вы, Хетта, могли бы называть себя настоящим доктором, если бы принимали в расчет чувства своих пациентов. Если бы позволили себе чувствовать и сочувствовать.
Она криво усмехнулась:
– Это вы говорите мне о чувствах? Ну конечно, по вашему мнению, страдают лишь те, кто умело и в нужных пропорциях демонстрирует другим свои страдания. Получается, что не всем позволено чувствовать и сочувствовать, капитан Грейсон. Но разве вы не знаете о том, что Люси – лучшая моя подруга? Мне больно от того, что больно ей. И мне тоже совсем не нравится наблюдать, как она мучается. Но что же прикажете мне делать? Составить вам, джентльменам, компанию в гостиной? Провести вечер, потягивая бренди? Возможно, тогда вы поверите в то, что я способна сопереживать. Но только это не поможет Люси родить ребенка.
– Мисс Осборн, вы самая образованная женщина из всех, которых я знаю. Не сомневаюсь, что вы гораздо умнее, чем некоторым кажется. – Джосс сделал глубокий вдох, стараясь успокоиться. Ох, ну почему эта женщина так на него действовала? Всякий раз в ее присутствии он чувствовал потребность защищаться и что-то объяснять. Почему он ведет себя так глупо? Это ужасно действовало ему на нервы, потому что до сих пор он никогда не испытывал потребности отчитываться перед кем бы то ни было. Джосс не знал, почему для него было так важно, что эта женщина думает о нем, но отчего-то для него это было очень важно. – Хетта, неужели вы не можете быть одновременно доктором и просто отзывчивым человеком? Неужели это так трудно?
