Текст книги "Безмолвная"

Автор книги: Тесс Герритсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

Глава седьмая

Академия боевых искусств «Дракон и Звезды» расположилась на втором этаже кирпичного здания на Харрисон-авеню, и пока Джейн и Фрост поднимались по узкой лестнице, то слышали песнопения, кряхтение, топот ног и уже из раздевалки почуяли запах пота. Внутри студии с десяток учеников в черных кимоно двигались с такой сосредоточенностью, что ни один из них, казалось, не заметил вторжения двух детективов. За исключением выцветших постеров с изображениями боевых искусств, это была абсолютно пустая комната с голыми стенами и обшарпанным деревянным полом. С минуту Джейн и Фрост незамеченными стояли у двери, наблюдая, как группа прыгает и отрабатывает удары ногами.

Внезапно молодая азиатка вышла из боевой стойки и приказала:

– Продолжайте тренировку! – Затем она пересекла комнату, направляясь к двум посетителям. Она была грациозной, словно танцовщица, кожа блестела от пота, но, несмотря на свои упражнения, девушка не выглядела запыхавшейся. – Могу я помочь вам? – спросила она.

– Мы из управления полиции Бостона. Я детектив Джейн Риццоли, а это детектив Фрост. Мы хотели бы поговорить с владельцем этой студии.

– Я могу увидеть ваши документы? – Просьба была резкой и совсем не тем, чего Джейн могла ожидать от кого-то, выглядящего как ученица средней школы. В то время как девушка изучала удостоверение Джейн, Джейн изучала девушку. Возможно, она не так молода, как изначально показалось. Около двадцати лет; судя по произношению, американская китаянка с татуировкой тигра на левом предплечье. Со своими короткими торчащими волосами и угрюмым взглядом, она походила на азиатскую версию девушки-гота, маленькую, но опасную.

Девушка вернула удостоверения.

– Вижу, вы из убойного. Зачем вы здесь?

– Сначала я бы хотела узнать, как вас зовут, – произнесла Джейн, вынимая записную книжку.

– Белла Ли. Я преподаю в начальном и среднем классах.

– Ваши ученики невероятны, – Фрост до сих пор с восхищением смотрел на то, как прыгает и кружится группа.

– Это средний класс. Они репетируют демонстрацию боевых искусств для выступления в Нью-Йорке в следующем месяце. Сейчас они используют движения леопарда.

– Леопарда?

– Это одна из древних техник животных Северного Китая. Леопард полагается на скорость и агрессию, которую вы и видите в этом упражнении. Каждая техника животного – отражение природы этого существа. Змея хитрая и скользкая. Аист отличается спокойствием и равновесием. Обезьяна быстрая и умная. Студенты выбирают, какое животное больше всего соответствует их собственной личности, и изучают этот стиль.

Фрост засмеялся:

– Это похоже на то, что показывают в фильмах про кунг-фу.

Его замечание было встречено ледяным взглядом.

– Надлежащее название этого искусства – ушу, и оно было изобретено тысячи лет назад. То, что вы видели в этих фильмах – дерьмовая голливудская подделка. – Она замолчала, когда ее класс закончил свои упражнения и, замерев, смотрел на нее, ожидая дальнейших инструкций. – Возьмите мечи. Практикуйте спарринг, – приказала она, и ученики направились к стойке с оружием, где расположились их деревянные мечи для тренировок.

– Мы можем поговорить с владельцем? – спросила Джейн.

–  СифуФэнг в задней комнате, занимается с частным учеником.

– Как пишется это имя? Вы сказали Ши…

–  Сифуэто не имя, – ответила Белла, – это китайское слово, означающее «мастер» или «учитель». Знак уважения.

– Тогда можем ли мы поговорить с мастером? – Джейн взорвалась, раздраженная отношением девушки. – Это не светский визит, мисс Ли. Это официальное дело.

Белла обдумывала ее требование. Студенты начали спарринг-тренировку, и в комнате раздалось клацанье деревянных мечей.

– Минутку, – наконец произнесла она. Девушка постучала в дверь, ради приличия выждала немного, прежде чем открыть ее, и объявила: – Сифу, здесь двое полицейских хотят увидеться с тобой.

– Впусти их, – ответил голос. Женский.

В отличие от гибкой молодой Беллы Ли, китаянка, поднявшаяся со своего стула, чтобы поприветствовать их, двигалась медленно, словно боролась с болями в суставах, хотя ей было не больше пятидесяти. Средний возраст едва проявился на ее лице, а в длинных черных волосах было всего несколько серебряных прядок. Она взглянула на них с достоинством императрицы. Хотя она была ниже Джейн, царственная поза, казалось, делала ее гораздо выше. Рядом с ней стоял маленький белокурый мальчик лет шести, одетый в кимоно и сжимающий в руках деревянный посох, почти одной высоты с ним самим.

– Я Ирис Фэнг, – сказала женщина. – Чем могу вам помочь? – Ее акцент подсказал Джейн, что женщина родилась не в Америке.

– Детектив Риццоли и детектив Фрост, – произнесла Джейн. Она бросила взгляд на маленького мальчика, который смотрел на нее без малейшего страха. – Ваш ученик может выйти? Нам нужно поговорить наедине, мэм.

Ирис кивнула.

– Белла, отведи Адама в другую комнату, где он подождет мать.

– Но Сифу, – запротестовал мальчик, – я хочу показать вам, как я тренируюсь с обезьяньим посохом!

Ирис улыбнулась ему.

– Покажешь на следующей неделе, Адам, – сказала она, ласково взъерошив пальцами его волосы. – Обезьяны также должны обучаться терпению. А теперь иди. – Улыбка оставалась на ее губах, пока Белла выводила мальчика из комнаты.

– Этот парнишка изучает боевые искусства? – спросил Фрост.

– У него есть талант и страсть. Я не трачу силы на всех подряд. – Улыбка исчезла с лица Ирис, пока она рассматривала своих посетителей неприветливым взглядом. Ее глаза остановились на Джейн, словно она решила для себя, какой из двух посетителей имеет значение. – Зачем полиции приходить в мою студию?

– Мы из отдела по расследованию убийств, – ответила Джейн. – Нам нужно задать вам несколько вопросов о том, что произошло в Чайнатауне прошлой ночью.

– Полагаю, они будут о мертвой женщине на крыше?

– Так вы уже в курсе.

– Все говорят об этом. Это небольшой район, и как в любой китайской деревне, здесь есть свои сплетники и кумушки. Они говорят, что ее горло было разрезано, а руку сбросили с крыши. И утверждают, что у нее было оружие.

Кем бы онине были, эти люди знали чертовски много, подумала Джейн.

– Эти истории правдивы? – спросила Ирис.

– Мы не можем рассказывать об этом, – ответила Джейн.

– Но именно поэтому вы здесь, не так ли? Чтобы поговорить об этом? – спокойно произнесла Ирис.

С мгновение они рассматривали друг друга, и Джейн вдруг поняла: не я одна ищу информацию.

– У нас есть фотографии, которые хотелось бы вам показать, – проговорила она.

– Есть причина, по которой вы спрашиваете именно меня? – уточнила Ирис.

– Мы опрашиваем много народа в этом районе.

– Но я впервые слышу о каких-либо фотографиях. И думаю, что я бы знала об этом.

– Сначала нам нужно показать Вам фото. Тогда и поговорим о том, почему показываем их именно вам. – Джейн посмотрела на Фроста.

– Сожалею, что вам придется увидеть это, мэм, – извинился он. – Это может немного вывести вас из равновесия. Может быть, вам лучше для начала сесть?

Его спокойный уважительный тон, казалось, растопил немного льда в глазах женщины, и она кивнула.

– Сегодня я чувствую себя немного усталой. Пожалуй, я присяду, спасибо.

Фрост мгновенно придвинул стул поближе, и Ирис опустилась на него с вздохом облегчения, который дал им понять, насколько она благодарна за этот жест. Только тогда Фрост достал цифровой снимок, который Маура отправила по электронной почте из морга. Хотя рана жертвы была благоразумно прикрыта простыней, бледность лица, обвисшая челюсть и наполовину раскрытые глаза не оставляли сомнений, что это было фото покойницы.

Молча, Ирис с минуту рассматривала снимок, выражение ее лица оставалось неизменным.

– Мэм? – спросил Фрост. – Вы узнаете ее?

– Она красива, не так ли? – сказала Ирис и подняла глаза. – Но я ее не знаю.

– Вы уверены, что никогда ее не видели?

– Я живу в Чайнатауне уже тридцать пять лет, с тех пор как мой муж и я эмигрировали из Тайваня. Если бы эта женщина бывала в моем районе, я бы ее знала. – Она посмотрела на Джейн: – Это все, что вы хотели у меня узнать?

Джейн не сразу ответила, потому что заметила пожарную лестницу, протянувшуюся за окном. Из этой комнаты, думала она, ты могла бы попасть на крышу. Это означает, что у тебя есть доступ на все крыши в этом квартале, в том числе и на ту, где погибла жертва. Она повернулась к Ирис.

– Сколько сотрудников здесь работают?

– Я главный инструктор.

– Что насчет той молодой девушки, которая отвела нас сюда? – Джейн взглянула на имя в блокноте. – Белла Ли.

– Белла Ли со мной уже почти год. Она обучает некоторые классы, и занимается с частными учениками.

– Вы упомянули своего мужа. Мистер Фэнг тоже работает здесь?

– Мой муж умер, – тихо сказала она, – Джеймс ушел девятнадцать лет назад.

– Мне жаль, миссис Фэнг, – произнес Фрост почтительно, и было очевидно, что это он действительно имел в виду.

На минуту воцарилась тишина, за исключением громкого треска деревянных мечей из соседней комнаты, где класс занимался спаррингом.

– Я единственная владелица этой школы, – заявила Ирис, – так что, если у вас есть вопросы, спрашивайте только меня. – Она выпрямилась. Ее самообладание вернулось, и взгляд остановился на Джейн, словно та поняла, кто больше всего сомневается в ее словах. – Почему вы считаете, что я могу знать эту мертвую женщину?

Они больше не могли избегать вопроса. Джейн ответила:

– Сегодня утром мы нашли автомобиль жертвы, припаркованный в гараже Чайнатауна. В нем было устройство GPS, и один из адресов в памяти ваш.

Ирис нахмурилась:

– Этот адрес? Моя студия?

– Она была пунктом назначения жертвы. Вы знаете, почему?

– Нет, – ответ был незамедлительным.

– Могу ли я спросить, где вы были в среду вечером, миссис Фэнг?

Ирис замолчала, ее глаза сузились, когда она взглянула на Джейн.

– Я занималась с вечерним классом. Затем пошла домой.

– В какое время вы ушли отсюда?

– Около десяти. Я была дома в десять пятнадцать. Это в нескольких минутах ходьбы, в Тай Дун Виллидж. Я живу на Гудзон-стрит, буквально на краю Китайского квартала.

– Кто-нибудь шел с вами?

– Я была одна.

– И живете вы одна?

– У меня нет семьи, детектив. Мой муж ушел, а моя дочь… – Она замолчала. – Да, я живу одна, – заявила женщина, и ее подбородок вздернулся, словно предотвращая любую жалость, которую мог вызвать этот ответ. Но в ее глазах промелькнул предательский блеск, слезы, которые она быстро смахнула, несколько раз моргнув. Сквозь маску неуязвимости проскользнула женщина, по-прежнему не оправившаяся от потери.

В соседней комнате занятия закончились, и они услышали топот ног, спускающихся по лестнице. Ирис посмотрела на настенные часы и произнесла:

– Скоро придет мой следующий ученик. Мы закончили?

– Не совсем, – сказала Джейн, – у меня еще один вопрос. В GPS-навигаторе был еще один адрес. Это квартира, здесь, в Бостоне. Вы знакомы с детективом в отставке по имени Лу Ингерсолл?

В одно мгновение все краски исчезли с лица женщины. Она сидела, замерев, лицо стало твердым, как камень.

– Миссис Фэнг, вы в порядке? – спросил Фрост. Он коснулся ее плеча, и женщина вздрогнула, словно от огня.

Джейн спокойно произнесла:

– Так вам знакомо это имя.

Ирис сглотнула.

– Я встретила детектива Ингерсолла девятнадцать лет назад. Когда умер мой муж. Когда он… – Ее голос утих.

Джейн и Фрост переглянулись. Ингерсолл работал в убойном отделе.

– Миссис Фэнг, – произнес Фрост. На этот раз, когда он коснулся ее, она не дрогнула, но сняла его руку со своего плеча. – Что случилось с вашим мужем?

Ирис опустила голову, и ответила почти шепотом:

– Он был застрелен. В ресторане «Красный феникс».

Глава восьмая

Из окна своей студии я вижу, как два детектива выходят из моего дома и останавливаются ниже по улице. Они смотрят вверх, и хотя каждый инстинкт велит мне отступить назад, я упорно остаюсь на виду, зная, что они видят, как я наблюдаю за ними. Я отказываюсь прятаться от друзей или врагов, поэтому мое лицо за стеклом, мой взгляд, сосредоточены на женщине. ДЕТЕКТИВ ДЖЕЙН РИЦЦОЛИ, сказано на визитке, которую она мне оставила. На первый взгляд, она вряд ли кажется бойцом, обычная трудолюбивая женщина в сером брючном костюме и практичной обуви, со спутанной шапкой темных локонов. Но ее глаза открывают много другого. Они ищут, наблюдают и оценивают. У нее глаза охотника, и она пытается решить, являюсь ли я добычей.

Я бесстрашно стою на виду, где она и остальной мир могут видеть меня. Они могут изучать меня, как пожелают, но все, что увидят – тихую и скромную женщину, с прядками первого легкого снега прожитых лет в моих волосах. Старость все еще, несомненно, далеко, но сегодня я чувствую ее неустанное приближение. Я знаю, что мой запас времени, чтобы закончить начатое, уже на исходе. И из-за этого визита двух детективов придется отклониться от избранного пути, чего я не ожидала.

Два детектива, наконец, ушли с улицы. Вернулись к охоте.

– Какие-то проблемы, Сифу?

– Не знаю. – Я оборачиваюсь, чтоб посмотреть на Беллу, и в который раз поражаюсь, до чего безупречна и молода ее кожа, даже в ярком свете, бьющем через окно. Единственный изъян – шрам на подбородке, следствие невнимательности во время спарринг-тренировки. Это была ошибка, которая больше не повторилась. Она держится прямо, бесстрашно и уверенно. Возможно, чересчур уверенно, на поле боя высокомерие может стать фатальным.

– Зачем они сюда приезжали? – спрашивает она.

– Они детективы. Их работа – задавать вопросы.

– Ты узнала что-нибудь еще о женщине? Кто она такая, кто ее послал?

– Нет, – я снова смотрю в окно, на прохожих, идущих по Харрисон-авеню. – Но кем бы она ни была, она знала, как меня найти.

– Она не станет последней, – мрачно произносит Белла.

Ей нет необходимости предупреждать меня; мы обе знаем – спичка зажглась, и запал уже горит.

В своем кабинете я опускаюсь в кресло и рассматриваю фотографию в рамке на моем столе. Мне не обязательно смотреть на это фото, настолько крепко изображение врезалось в память. Я беру его в руки и улыбаюсь. Я знаю точную дату, когда был сделан этот снимок, потому что это был День Рождения моей дочери. Матери могут забыть многое, но мы всегда помним день, когда родились наши дети. Но фото Лоре четырнадцать. Мы стоим вместе перед Бостонским Симфоническим Дворцом, куда мы ходили слушать выступление Джошуа Белла. Весь месяц перед концертом Лора только и говорила, Джошуа Белл то, Джошуа Белл се. Разве он не красавчик, мамочка? Не правда ли, его скрипка практически поет?На фото Лора все еще сияла оттого, что увидела выступление своего кумира. Мой муж, Джеймс, тоже был с нами в тот вечер; его нет ни на одном нашем фото, потому что он всегда держал фотоаппарат. Как бы мне сейчас хотелось хотя бы разок забрать фотоаппарат из его рук и сделать снимок любимого лица в очках. Но в мою голову никогда не приходила мысль о том, что эта возможность, такая драгоценная, внезапно исчезнет. Поэтому его улыбка живет только в моей памяти, его образ застыл в возрасте тридцати семи лет. Мой вечно молодой муж. Слеза капает на рамку, и я возвращаю фотографию на стол.

Их обоих уже нет. Сначала дочь, потом мужа вырвали из моих рук. Как можно жить, когда твое сердце дважды вырезали из груди? Тем не менее, я здесь, все еще жива, все еще дышу.

Пока что.

Глава девятая

– Я очень хорошо помню резню в «Красном Фениксе». Это был классический случай амока, [11]11
  Амок – психическое заболевание, одна из разновидностей сумеречного состояния сознания. Проявляется в виде приступов нарушения сознания, которые возникают внезапно или после некоторого периода расстройства настроения. Больной начинает метаться, бессмысленно уничтожая всё вокруг. По окончании приступа остаются смутные воспоминания о случившемся или же вовсе отсутствуют. Амок как немотивированный приступ слепого агрессивного возбуждения, сходный с эпилептическим, используется в качестве синонима состояния неконтролируемого бешенства.


[Закрыть]– психолог-криминалист доктор Лоуренс Цукер откинулся на спинку стула, глядя поверх стола на Джейн и Фроста тем проникающим взглядом, который всегда заставлял Джейн чувствовать себя неуютно. Хотя Фрост сидел рядом с ней, казалось, Цукер смотрел только на нее, взгляд сканировал ее разум, выискивая тайны, словно Джейн была единственным предметом его любопытства. Цукер уже знал слишком много ее секретов. Он был свидетелем ее тернистого восхождения в убойном отделе, когда Джейн еще была единственной женщиной среди двенадцати детективов и боролась за то, чтобы ее признали равной. Он знал о ночных кошмарах, преследовавших ее после серии особо жестоких убийств, совершенных преступником по кличке Хирург. И он знал о шрамах, которые навсегда остались на ее ладонях, в которые этот убийца воткнул скальпель, пронзив ее плоть. Всего одним взглядом Цукер проник сквозь все ее баррикады к внутренним ранам, и Джейн злилась на то, какой уязвимой это заставило ее себя почувствовать.

Она сосредоточилась на открытой папке, лежащей на столе. Там хранился его отчет о «Красном Фениксе» девятнадцатилетней давности, в том числе психологический портрет Ву Вэйминя, китайского повара, ответственного за стрельбу. Она знала, Цукер был дотошным и обстоятельным клиницистом, чьи исследования иногда простирались на бесконечные десятки страниц, поэтому Джейн удивилась появлению столь тонкой папки.

– Это весь ваш отчет? – уточнила она.

– Это все, что я внес в расследование. Включает в себя посмертный психологический портрет мистера Ву, а также четыре отчета о жертвах. Копия всего этого должна храниться в архиве управления полиции Бостона. Детектив Ингерсолл вел это дело. Вы говорили с ним?

– Он уехал из города на всю неделю, и у нас не было возможности связаться с ним, – ответил Фрост. – Его дочь говорит, что он где-то на севере, на какой-то рыбацкой турбазе, где нет сотовой связи.

Цукер вздохнул:

– Должно быть, отставка идет ему на пользу. Кажется, он ушел из полиции давным-давно. Как он сейчас, в свои семьдесят?

– Которые для копа идут за сто десять, – с улыбкой произнес Фрост.

Джейн заставила их вернуться к главной теме:

– Другим детективом, расследовавшим эти убийства, был Чарли Стейнс, но он умер. Поэтому надеемся, что вы могли бы поделиться своим взглядом на дело.

Цукер кивнул:

– Картина произошедшего стала ясна уже на месте преступления. Мы знаем, что повар, китайский иммигрант по имени Ву Вэйминь, вошел в обеденный зал и принялся стрелять по четверым людям. Первым погибшим был мужчина по имени Джоуи Гилмор, который заскочил заказать еду на вынос. Жертвой номер два был официант, Джеймс Фэнг, считавшийся близким другом повара. Жертвы три и четыре – супружеская пара Мэллори, которые сидели за столиком. В финале повар вошел в кухню, приставил оружие к виску и покончил с собой. Это был случай амокас последующим самоубийством.

– В ваших устах амокзвучит как клинический термин, – сказал Фрост.

– Так и есть. Это малазийское слово для явления, которое капитан Кук описал еще в конце 1700-х годов, когда жил среди малайцев. Он описывал случаи убийства без видимого мотива, в которых человек – почти всегда мужчина – впадал в безумство и убивал. Убийца уничтожал всех в пределах досягаемости. Капитан Кук считал, что такое поведение свойственно Юго-Восточной Азии, но сейчас ясно, что это происходит по всему миру, в каждой культуре. В настоящее время это явление получило труднопроизносимое название ВМНСОЧ.

– И что это означает?

– Внезапное Множественное Нападение, Совершенное Одним Человеком.

Джейн глянула на Фроста.

– Так же известное, как постал. [12]12
  Постал – название произошло от американской идиомы «going postal», возникшей после серии убийств почтовыми работниками своих сослуживцев в период с 1986 по 1997 год. Первым убийцей был Патрик Шеррилл из города Эдмонд, Оклахома, который расстрелял четырнадцать сослуживцев, ранил ещё шестерых, а затем покончил с собой. Впоследствии этот случай послужил сюжетом для серии игр «Postal».


[Закрыть]

Цукер метнул в нее неодобрительный взгляд:

– Что несправедливо по отношению к почтовым работникам. ВМНСОЧ случается во всех профессиях. Синие воротнички, белые воротнички. [13]13
  Синий воротничок – (англ. blue-collar worker) – термин, обозначающий принадлежность работника к рабочему классу, представители которого, как правило, заняты физическим трудом с почасовой оплатой. Синие воротнички противопоставляются работникам сферы услуг и белым воротничкам, которые не занимаются физическим трудом.


[Закрыть]Молодые, старые. Женатые, одиночки. Но они почти всегда мужчины.

– Так что же общего у этих убийц? – спросил Фрост.

– Пожалуй, это можно предположить. Они часто изолированы от общества. У них проблемы с отношениями. Некоторые из переломных моментов, приводящих к нападению – потеря работы, развод. И, наконец, эти люди имеют доступ к оружию.

Джейн пролистала свою копию полицейского отчета.

– Это был «Глок-17» с удлиненным стволом, числился украденным в Джорджии годом ранее, – она подняла глаза. – Зачем иммигранту с зарплатой повара покупать «Глок»?

– Возможно, для защиты. Потому что он чувствовал угрозу?

– Вы психолог, доктор Цукер. Не хотите ответить?

Рот Цукера сжался:

– Нет, не хочу. Я не экстрасенс. И у меня не было возможности расспросить единственного близкого ему человека – жену. К тому времени, как управление полиции Бостона попросило моей консультации, она покинула город, и мы не знали, как ее найти. Мой психологический портрет мистера Ву основан на беседах с другими людьми, которые его знали. И этот список был длинным.

– Одной из тех людей была Ирис Фэнг, – сказала Джейн.

Цукер кивнул:

– Ах, да. Жена официанта. Я очень хорошо ее помню.

– По какой-то конкретной причине?

– Причина одна – она была красивой женщиной. Совершенно потрясающей.

– Мы только что с ней познакомились, – сказал Фрост, – она по-прежнему потрясающая.

– Правда? – Цукер полистал страницы в своей папке. – Давайте-ка посмотрим, когда я опрашивал ее, ей было тридцать шесть. Значит сейчас ей… пятьдесят пять. – Он взглянул на Фроста. – Должно быть, это азиатские гены.

Джейн почувствовала себя отвергнутой и уродливой сводной сестрой.

– Опустив тот факт, что вы считаете ее великолепной, что еще вы помните о миссис Фэнг?

– На самом деле, довольно много. Я разговаривал с ней несколько раз, потому что она была моим основным источником информации о Ву Вэймине. Это был мой первый год работы с полицией, и этот особенный инцидент был настолько ужасен, что его трудно не запомнить. Вы приходите в Чайнатаун для позднего ужина, и вместо того, чтобы наслаждаться курицей «гунбао», [14]14
  Курица «гунбао» (кит.) – классическое блюдо сычуаньской кухни, изобретенное в провинции Сычуань в западном Китае (в английском языке называется «kung pao chiken»). Готовится из кусочков куриного филе, обжаренных с арахисом и красным перцем Чили. Как и большинство блюд сычуаньской кухни, это острое блюдо с ярко выраженным вкусом.


[Закрыть]вас в конечном итоге убивает повар. Вот почему история привлекла так много внимания. Это заставило общественность почувствовать себя уязвимой, потому что жертвой мог стать любой. Плюс началась обычная истерия насчет опасных нелегальных иммигрантов. Как мистер Ву попал в страну, где раздобыл пистолет, и так далее, и тому подобное. Я только несколько лет как закончил свою докторскую программу, [15]15
  Докторская программа – в США большинство людей, стремящихся получить докторскую степень в психологии или в смежных с ней науках (например, степень доктора философии, психологии, педагогики, соц. работы), записываются на соответствующие программы в государственных или частных университетах, где психология – одна из нескольких специализаций.


[Закрыть]и уже консультировал в одном из ярчайших дел года, – он остановился. – Это было неудачное выражение.

– Какое заключение вы вынесли о стрелке? – спросил Фрост.

– Он был довольно печальным персонажем, если честно. Приехал из провинции Фуцзянь и попал в США, когда ему было около двадцати лет. Невозможно назвать более точные даты из-за отсутствия документов. Всю информацию мы получили от миссис Фэнг, которая сказала, что мистер Ву был близким другом ее мужа.

– Который погиб в перестрелке, – добавил Фрост.

– Да. Несмотря на это, миссис Фэнг отказывалась говорить что-нибудь плохое о Ву. Она не верила, что это сделал он. Она называла его мягким и трудолюбивым. Сказала, у него было многое, ради чего стоило жить. Он обеспечивал жену и дочь, а также отправлял деньги семилетнему сыну от предыдущего брака.

– Так была и бывшая жена?

– В другом городе. Но Ву и его вторая жена, Ли Хуа, жили в Бостоне несколько лет. Они проживали в квартире прямо над рестораном, где он работал, и в основном держались обособленно. Возможно, боялись привлекать к себе внимание, потому что оба находились в Америке незаконно. Помимо этого, их жизнь мог осложнять язык, так как они говорили на мандаринском плюс у них был очень редкий диалект, известный как Минь.

– Хотя в Чайнатауне большинство говорит на кантонском, – уточнил Фрост.

Цукер кивнул:

– Эти диалекты совершенно разные, и уже одно это могло изолировать семью Ву ото всех. Так мужчина мог получить несколько источников стресса. Он скрывает свой нелегальный статус. Он изолирован. И у него есть семья, которую нужно содержать. Прибавьте к этому долгие часы работы, и каждый согласится, что подобная ситуация – большая нагрузка для любого человека.

– Это и сломало его? – спросила Джейн.

– Миссис Фэнг не знала. В неделю, когда произошла стрельба, она уезжала из страны навестить родственников. Я опрашивал ее после возвращения домой, когда она все еще находилась в состоянии шока. Единственное, на чем она настаивала снова и снова, было то, что Ву никогда бы никого не убил. Он, конечно же, не убивал ее мужа Джеймса, потому что мужчины были друзьями. Она также утверждала, что Ву даже не умел обращаться с оружием.

– Откуда она это знала? Она же не была за ним замужем.

– Ну, у меня не было возможности опросить жену Ву. Через несколько дней после стрельбы они с дочерью собрали вещи и исчезли. Тогда еще не было министерства внутренней безопасности, отслеживающего иностранцев, поэтому нелегалам было легко ускользнуть из поля зрения или совсем исчезнуть. Это и сделала жена Ву. Она испарилась. И даже Ирис Фэнг не имела представления, куда они отправились.

– Вы полностью доверяете словам миссис Фэнг. Откуда вы знаете, что она сказала правду? – хмыкнула Джейн.

– Возможно, вы посчитаете меня наивным, но я никогда не сомневался в ее искренности, ни разу. В ней есть что-то такое, – Цукер покачал головой. – Такая трагическая личность. Мне до сих пор жаль ее. Не представляю, как кто-то может пережить так много потерь, как она.

– Потерь?

– Она также потеряла свою дочь.

Джейн вдруг вспомнила слова Ирис о том, что она живет одна. Что не имеет семьи.

– Ее дочь умерла?

– Предполагаю, что да. Я не упомянул об этом в своем отчете, потому что это не имело отношения к инциденту в «Красном Фениксе». У Ирис и Джеймса была четырнадцатилетняя дочь, которая исчезла двумя годами ранее. Никаких следов девочки обнаружено не было.

– Иисусе, – проговорил Фрост, – мы и понятия не имели. Она ничего об этом не сказала.

– Она не из тех женщин, которые нуждаются в чьей-то жалости. Но я помню, что, глядя в ее глаза, видел в них боль. Такую боль, которую я и вообразить не смогу. И, тем не менее, такую невероятную выдержку, – Цукер немного помолчал, словно почтив память о горе женщины.

Это была боль, которую Джейн и представить себе не могла. Она подумала о своей дочери Реджине, всего двух с половиной лет от роду. Представила, как пытается жить дальше, год за годом, не зная, жив или мертв ее ребенок. Только это уже могло довести женщину до безумия. И затем вдобавок потерять еще и мужа…

– После любой трагедии, – заявил Цукер, – всегда есть последствия. Но то, что произошло после событий в «Красном Фениксе», вышло за рамки и полностью раздавило ближайших родственников. Словно к этой резне прилагалось проклятье. И оно продолжает собирать все новые и новые жертвы.

В комнате внезапно стало холоднее. Настолько, что руки Джейн начало покалывать от мороза.

– Что вы имеете в виду, говоря о проклятье? – спросила она.

– В течение месяца произошло много плохих вещей. Детектив Стейнс неожиданно упал и умер от сердечного приступа. Лаборант, работавший на месте преступления, погиб в автокатастрофе. Жена детектива Ингерсолла умерла от инсульта. И, в конце концов, пропала одна девушка.

– Что за девушка?

– Шарлота Дион. Семнадцатилетняя дочь Дины Мэллори, одной из жертв, погибших в ресторане. Спустя несколько недель после того, как Дина была застрелена в «Красном Фениксе», Шарлотта исчезла во время школьной экскурсии. Ее так и не нашли.

Джейн внезапно услышала собственное сердцебиение, громко стучащее в ушах, будто барабан.

– И вы сказали, что дочь Ирис Фэнг тоже исчезла.

Цукер кивнул:

– Они исчезли с разницей в два года, но совпадение по-прежнему кажется жутким, не правда ли? У двух жертв из «Красного Феникса» пропали дочери.

– А было лиэто совпадением?

– А чем еще это могло быть? Две семьи не были знакомы друг с другом. Фэнги – иммигранты, едва сводящие концы с концами. Родители же Шарлотты принадлежали к бостонской аристократии. Между ними не существовало никакой связи. С таким же успехом можно обвинить в этом проклятье «Красного Феникса», – он посмотрел на папку с делом. – Или, возможно, дело в этом здании. В Чайнатауне считают, что там обитают призраки. Говорят, что когда входишь внутрь, зло проникает в тебя, – он посмотрел на Джейн, – и следует за тобой до дома.