Текст книги "Корона пастуха (ЛП)"

Автор книги: Терри Дэвид Джон Пратчетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

ГЛАВА 16
Мистер Бочком

Старики из надела Матушки Ветровоск быстро прониклись симпатией к Джеффри.

Иногда они подшучивали над ним – в конце концов, он занимался женским ремеслом, – но, когда он сел на метлу и даже посадил позади себя козла, вместо того чтобы запрячь его в тележку, а потом со свистом умчался к далекому горизонту, все просто онемели.

Даже когда дел было невпроворот, он находил минутку остановиться и поболтать, и в каждом сарае, куда он заглядывал, находилась кружка напитка для него и кусок печенья для Мефистофеля. Старики были очарованы Мефистофелем, хотя относились к нему не без настороженности; но однажды кто-то предложил ему пива, просто чтобы посмотреть, что из этого будет. Тогда Мефистофель танцевал, как балерина, а потом лягнул ближайшее деревцо так сильно, что оно раскололось пополам.

– Прям как эти люди, ну, знаете, которые делают муши, – прокомментировал Вонючка Джим.

– Это не так называется, – возразил Хлоп Дрожь. – Муши – это ведь такая иностранная еда?

– Ты, наверное, имеешь в виду щакомуто-зафигачу, боевое искусство, – подсказал капитан Миротворец.

– Точно! – обрадовался Вонючка Джим. – Знавал я одного парня на рынке в Ломте, он это умел.

– Там много кто умеет делать такие штуки, – с содроганием поведал Хлоп Дрожь. – Странное место – Ломоть [Совершенно верно. Как гласит популярная шутка, в Ломте побывать – это тебе не ломтик хлеба откусить.].

На мгновение все задумались о Ломте. На рынке Ломтя можно было отыскать что угодно, если достаточно тщательно подойти к делу. Известен случай, когда один человек продал там свою жену. Он воспринял принцип распродажи "приноси и покупай" буквально и вернулся домой с подержанной тачкой, чувствуя при этом, что совершил самую выгодную сделку в своей жизни. Еще раз поглядев на расщепленное деревце, старики пришли к выводу, что Мефистофель – животное во всех отношениях замечательное, но впредь будет лучше предоставить ему самому выбирать себе кормежку.

Во всех отношениях замечательное животное стоически прожевало себе путь через высокую траву у забора, словно бы ничего не случилось, и отправилось на поиски Джеффри.

То прекрасное утро Джеффри провел в доме Смехача Бочком. Тиффани занималась лечением особенно болезненной шишки на его стопе, которая сопротивлялась всем усилиям уже несколько недель. Тиффани уже раздумывала, не поступиться ли своими принципами и не применить ли магию, просто чтобы покончить с этим. Впрочем, сегодня Тиффани отлучилась, и Джеффри решил навестить мистера Бочком сам. Он обнаружил старика на заднем дворе его домика, ковыляющим к сараю. Вместо того, чтобы вернуться в дом, как он сделал бы, если бы к нему наведалась Тиффани, мистер Бочком поманил Джеффри за собой к шаткому строению. Что-то неправильное было в том, как старик шаркал ногами в старых армейских ботинках.

– Вот черт меня подери! Спасибо, парень! – воскликнул мистер Бочком, когда Джеффри извлек старый гнутый гвоздь из подошвы его левого ботинка. – Если бы я знал, в чем дело, то сам бы это сделал!

На памяти жителей округи мистер Бочком всегда жил один. Одевался он со вкусом и походил на городского щеголя. Даже рабочая одежда его всегда была тщательно выстирана, хотя на ней и оставались всегда пятна краски и масла. Домишко его был под стать хозяину. На стене гостиной красовались портреты людей в старомодной одежде – Джеффри предполагал, что это родители мистера Бочком, хотя сам он о них никогда не говорил. Все, что делал этот человек, он делал тщательно. Джеффри он нравился и, несмотря на замкнутость, отвечал симпатией на симпатию.

Гараж, построенный мистером Бочком рядом со старым амбаром, был так же безупречен. На полках ровными рядами стояли аккуратно подписанные банки из-под табака. Развешанные по стенам инструменты, чистые и острые, были рассортированы по размеру. Тиффани никогда не разрешалось вторгаться в гостиную мистера Бочком, но Джеффри удостоился чашки чая с печеньем в этом сарае у амбара.

Каждый из гаражей, которые уже видел Джеффри, был не похожим на других, выражал индивидуальность хозяина, не скованную женским вмешательством. Некоторые из них представляли собой хаотичное нагромождение металлолома и недоделанных предметов, другие оказывались опрятнее – вроде мастерской капитана Миротворца, полной кистей, холстов и красок, но все еще упорядоченной. Но не было никого аккуратнее, чем мистер Бочком.

Потом Джеффри заметил, что чего-то не хватает. Во всех прочих гаражах обнаруживалась, по крайней мере, одна вещь, над которой работали, будь это кормушка для птиц или тачка, нуждающаяся в замене оси; в обиталище же мистера Бочком ничего подобного видно не было. На вопросы об этом старик отвечал уклончиво.

– У вас есть особые склонности, мистер Бочком? – поинтересовался Джеффри. – Вы кажетесь человеком вдумчивым, себе на уме.

Мистер Бочком откашлялся.

– Видишь ли, парень, я строю машину. Мне не интересны кормушки или деревянные стаканы, но машины – они сейчас... – он сделал паузу и внимательно посмотрел на Джеффри. – Я думаю, это поможет людям с некоторыми трудностями.

Джеффри спокойно дождался, пока старик закончит пить чай и говорить. Мистер Бочком стряхнул крошки с колен, смел их маленькой щеточкой, которая, видимо, специально предназначалась для таких целей, вымыл кружки, вытер их, поставил на полку и отворил дверь.

– Ну что, парень, хочешь взглянуть?..

Пока Джеффри гонял чаи с мистером Бочком в Ланкре, на Мелу баронесса Летиция изящно попивала чаек в обществе королевы Маграт, неожиданно прилетевшей на метле. Метлу украшал вымпел Ланкра с двумя медведями на черно-золотом поле – просто чтобы ни у кого не осталось сомнений, что это официальный королевский визит. Маграт привезла букет роз из замка; приземлившись, она застала баронессу и двор в смятении. Летиция отмахивалась от клочьев паутины, запутавшихся в ее волосах.

– Я здесь не как королева, а как ведьма, дорогая моя. – улыбнулась Маграт ошарашенной Летиции. – Я всегда была и буду одной из них. Так что давай забудем об официозе и будем считать, что его и так достаточно. И не беспокойся насчет пыли. Кое-где в моем замке тоже пыли полно. Ты знаешь, как это бывает.

Летиция кивнула. Она действительно знала. Вот что касается сантехники... Ей было неприятно думать о том, насколько старомоден замок. Древние уборные имели свойство бурлить в самый неподходящий момент, и Роланд сказал, что, будь у него время, он мог бы создать целый оркестр из бульканья, плюханья и журчания, которыми сопровождались порою утренние процедуры.

Тем не менее, Летиция воодушевилась, и теперь дамы сидели рядышком в зале, дыша торфянистыми испарениями камина, – здесь всегда, даже летом, было очень холодно, и потому камины были столь велики, что отапливались за раз целой поленницей бревен.

Кухарки спешно принесли поднос с чаем и закусками – и да, даже корки с хлеба были срезаны, чтобы сделать бутерброды достойным лакомством для столь утонченных леди. Маграт вздохнула – она надеялась, что Летиция хотя бы распорядится отдать корки птицам.

Еще принесли тарелку довольно зыбких кексов [Похоже, таковы жизненные обстоятельства, что встреча двух и более высокородных дам невозможна без кексов. В противном случае на них обрушится потолок.].

– Я сама их готовила, – гордо заявила Летиция. – Вчера, по рецепту из Поваренной Книги Нянюшки Ягг – ну, знаете, Все, Что Есть Хорошего В Жизни, Либо Незаконно, Либо Аморально, Либо От Этого Толстеют. – Рука Летиции невольно потянулась к корсажу. Похоже, когда женщинам раздавали округлости, баронесса оказалась в хвосте очереди.

Маграт тщательно выбрала кекс. Нянюшка Ягг порой использовала довольно оригинальные ингредиенты, а у нее уже было трое детей. Поедая кексы, дамы обменивались обычными в таких случаях любезностями, и Маграт восхищалась акварельными штудиями Летиции, изобразившей мелового гиганта с холмов в мельчайших подробностях. Особенно в области отсутствия штанов. Нянюшка бы наверняка одобрила.

Наконец они перешли к делу.

– Думаю, мне не нужно вам рассказывать, Летиция, но в Ланкре появились эльфы, – сказала Маграт. – Нужно что-то предпринять.

– О, сожалею, дорогая, но Роланд как раз собирался написать госпоже Болит, чтобы спросить ее, что она намерена делать с эльфийскими набегами. Знаете, было столько жалоб, столько ущерба... – Летиция вздохнула. Она понимала, что ее муж рассматривает ущерб не просто как последствия бедствия, над которыми можно поцокать языком и воскликнуть: "Ах, доколе это будет продолжаться?!", – ему нужно было, чтобы его арендаторы знали, что кто-то уже предпринимает конкретные действия. Жена Роланда была впечатлена тем, что он не просто разводит демагогию, но готов, засучив рукава, встать рядом со своими людьми, чтобы оказать им поддержку. Это было даже лучше, чем если бы он угостил выпивкой каждого трудягу, наведавшегося в трактир в конце тяжелого дня, и завоевал тем самым всеобщее уважение.

– Конечно, людей у нас достаточно, но большинство из них работают на фермах, – продолжала Летиция. – Было бы чудесно, если бы другие ведьмы согласились помочь.

– К сожалению, придется нам вмешаться, – бодро сказала Маграт, делая акцент на слове "нам".

Летиция смутилась:

– Но ведь я не настоящая ведьма...

Маграт посмотрела на баронессу. Было в Летиции что-то настолько сырое, что хотелось взять ее и как следует отжать. Но ведьмами становятся женщины всех видов и размеров. Нянюшка Ягг и Агнесса Нитт, например, совершенно очевидно были пышками [Очень ласковый термин для Агнессы, применяемый только друзьями.], а облик Длинно-Высоко-Коротко-Толстой Салли менялся в зависимости от приливов – и ни у кого не возникало сомнений в могуществе воды.

– Дорогая, ты себя недооцениваешь, – сказала она. – Я знаю, как это бывает. Я знаю, тебя пугает, что ты не получила звания ведьмы; все девочки через это проходят. Тиффани рассказывала мне о вас. Я, например, даже не знаю, что стала бы делать, оказавшись в доме с кричащим скелетом. Это ведь ты вручила обезглавленному призраку тыкву, чтобы он успокоился? И подарила кричащему скелету плюшевого мишку? Ты не считаешь себя ведьмой, но это твоя суть. Хотела бы я, чтобы у меня были такие способности в начале.

– Но я баронесса! Я леди! Как я могу быть ведьмой?

Маграт фыркнула:

– А я королева, и это мне не мешает. Иногда наступают времена, когда нужно спуститься с небес на землю и по уши влезть в грязь. Тиффани не одолеет эльфов в одиночку, и эта война будет проиграна – если каждый не внесет свою лепту.

Летиция сдалась:

– Да, вы правы. Роланд непременно меня поддержит, как всегда. Можете включить меня в список.

– Отлично. У меня как раз есть кольчуга твоего размера. Как скоро ты сумеешь отправиться в Ланкр? Нам нужно встретиться, чтобы на месте обсудить ситуацию. У тебя есть метла или тебя надо подвезти?

Тиффани вскочила на метлу. В деревне ей рассказали, что старая миссис Простак готовится отойти в мир иной, и она почувствовала укол совести. Конечно, у нее два владения. Да, она возится с Паслен. Да, ей даже перевести дух некогда. Но она не видела старушку уже целую неделю, а та и так на ладан дышит.

Паслен сидела позади, озирая все вокруг цепким взглядом. Семья Простаков владела совсем крошечным клочком земли настолько неплодородной, что было удивительно, как они вообще ухитряются собирать урожай. Жизнь их зависела, в основном, от небольшого стада овец, пасшегося в поле у ручья.

Их встретил Сид Простак, младший сын, который казался даже ниже ростом без своей железнодорожной униформы. Его сопровождал товарищ, с которым он подружился на новой работе.

Паслен отпрянула:

– Гоблин! У них в доме гоблин! Зловоние... – прошипела она с отвращением.

– Очень почтенный гоблин, друг Сида, – бодро сказала Тиффани, хотя тоже почувствовала запах гоблина, который не могли перебить даже все остальные многочисленные запахи этого очень грязного дома. Она кивнула гоблину, который сидел прямо на столе и поедал нечто, похожее на куриные ножки, – возможно, в прошлом они принадлежали коту.

– Поршневой Клапан, госпожа, – весело представился гоблин. – Работаю с железом и сталью...

– Тиффани, ты пришла бабушку навестить? – напомнил Сид. – Она наверху.

Миссис Простак лежала в постели и, судя по ее внешнему виду, вряд ли собиралась когда-то ее покинуть. Старушка выглядела как морщинистый суповой набор, сжимавший костлявыми пальцами краешек лоскутного одеяла. Тиффани коснулась ее руки и сделала все, что могла, для этой несчастной старушки, приняв в себя ее боль...

И ад обрушился на нее.

– Сид! Эти мерзкие феи, или кто там еще, только что отравили ручей. Вода пожелтела, мертвая рыба кругом! Надо быстро отогнать овец! – раздался отчаянный крик мистера Простака.

Каблуки прогрохотали по полу, и все стихло. Тиффани снова сконцентрировалась на боли миссис Простак. А потом вошла Паслен.

– Не понимаю... – пробормотала она. – Этот гоблин ушел вместе с людьми.

– Это называется "помогать", – сурово отозвалась Тиффани, все еще сражаясь с болью старушки. – Запомнишь?

– Но гоблины совсем не похожи на людей, – озадаченно сказала Паслен.

– Я же говорила, что Поршневой Клапан – друг Сида! И дело не в том, кто на кого похож. Дело во взаимовыручке! Если бы гоблинский бивак загорелся, все люди кинулись бы его тушить. – Тиффани снова вернулась к миссис Простак; женщина спала. – Слушай, мне нужно выйти на минутку; побудь с миссис Простак и дай мне знать, если она проснется.

Паслен ужаснулась:

– Но как я могу... Я ведь эльф! Я уже отнесла ту корзину. Не могу же я помогать всем людям!

– Почему это? – недовольно сказала Тиффани. – Поршневой Клапан только что взялся за это. Думаешь, эльфы хуже гоблинов? – сказав это, она спустилась вниз и швырнула боль в груду камней, приготовленных для строительства. Раздался довольно громкий удар – боли было многовато, – и когда Тиффани вернулась в спальню, она увидела, что миссис Простак проснулась. Проснулась и попросила стакан воды.

Старушка смотрела на Паслен, которая протянула ей чашку, и улыбалась.

– Ты хорошая девочка, – сказала она, – добрая девочка...

Добрая девочка? Добрый эльф?

Паслен приложила ладонь к своему животу.

– Кажется, это началось, – тихо проговорила она. – Я чувствую тепло... Здесь, внутри. Внутреннее тепло...

Тиффани взяла ее за руку.

– Мне нужна твоя помощь. Эльфы зачаровали ручей, а он течет через несколько ферм. Ты можешь это исправить? – она помедлила. – Как твой Друг, Паслен, я прошу тебя о помощи. Фиглы могут собрать овец, но снять чары с ручья может только кто-то вашего рода.

Паслен встала.

– Чары Душистого Горошка? Это будет нетрудно. Он слабак. И да, я помогу тебе, Тиффани. Ты мой... друг. – Последнее слово из ее уст прозвучало странно, но не было причин сомневаться, что она имела в виду именно это.

И они с Тиффани отправились в поля, прочь со двора, полного перепуганных овец, – некоторые из них с помощью Фиглов сегодня побили все рекорды по скоростному возвращению домой, а один ягненок проделал это и вовсе на одной ноге. Путь их лежал к бурлящему ручью.

И там Паслен действительно все исправила.

И маленький огонек затеплился у нее внутри...

Старый амбар позади сарая мистера Бочком был полон всевозможного оружия, сувениров из дальних походов, тщательно смазанных и помеченных.

– Я их коллекционирую, – сказал мистер Бочком с гордостью. – Из каждой кампании что-нибудь привозил. Нужно всегда держать оружие под рукой. Я, конечно, ничего не имею против гномов или троллей, но мы с ними столько раз воевали, так что я предпочитаю перестраховаться. Кое-кто говорит, что мы по колено в гномах. Нельзя полностью им доверять.

Джеффри с изумлением таращился на стены. Орудия убийства были повсюду. И этот улыбчивый старикан, с которым они только что чаевничали, готовый в любой момент с горящими глазами кинуться в бой, особенно если враг будет не человеческих кровей. И это его-то называют Смехачом? Ему бы больше подошло имя Угрюм.

– Я умею обращаться с токарным станком лучше, чем кто бы то ни было, – сказал мистер Бочком.

– Токарный станок, – сказал Джеффри. – Значит, у вас полно стружки?

– О, да. Ужасное дело, если стружка попадает в глаза. Хотя, наверное, и ее можно к чему-то приспособить.

В какой-то момент мистер Бочком едва не выдворил Джеффри отсюда, но удержаться не смог – ему нужно было показать кому-то плоды своих трудов.

– Смотри, парень, – прошептал он. – Конечно, я хотел держать это в секрете, пока не закончу, но тебе можно показать.

Нечто огромное громоздилось в дальнем углу амбара под брезентом. Мистер Бочком сбросил ткань – и Джеффри ахнул.

Машина выглядела как большой металлический кузнечик, с противовесом с одного конца и чудовищными кожаными лямками с другого. Джеффри вспомнил, что видел нечто подобное в детстве, в книгах мистера Каммара.

– Выглядит опасно, – признался он.

– Надеюсь, – сказал мистер Бочком. – Я всегда хотел такую штуку с тех пор, как увидел ее в деле. Гномы, вооруженные такими, даже троллей раскидывали за здорово живешь. Эти гномы кое-что смыслят в обороне. – Он кашлянул. – У меня появилась идея смастерить это, когда я увидел в трактире, как парни пляшут танец с палками и ведром [Танец, который можно исполнять, только если поблизости нет женщин. Если вы его видели, то понимаете, почему.].

– Я тоже видел, – сказал Джеффри.

– Капитан Миротворец был в восторге. Так что мы с ребятами хотим опробовать это где-нибудь, где никто не увидит.

Это старики особого сорта, подумал Джеффри. И если они старые, это не помешает им быть сильными.

ГЛАВА 17
Совет ведьм

Через незапертую дверь лорд Ланкин крадется в старую ветхую усадьбу. Вверх по скрипучей лестнице, задувая по пути свечи, он приоткрывает двери без засова и проскальзывает в детскую, где молодая нянька качает колыбель; она смотрит ему прямо в глаза и достает из корзины острую спицу...

Тиффани и ее союзники и друзья сидели в Большом зале Ланкрского замка, обсуждая план сражения.

Пришлось приложить немало усилий, чтобы их успокоить. Джеффри совершил невозможное, собрав подкрепление отовсюду; часами он носился на метле, чтобы позвать каждую ведьму, чье имя Тиффани могла вспомнить.

Пришли даже слепая миссис Неожиданность и Длинно-Высоко-Коротко-Толстая Салли. Миссис Прост из Анк-Морпорка тоже не заставила себя упрашивать. Собралась также целая команда молоденьких ведьм – Анаграмма Ястребец, Петулия Хрящик, Димити Хабаб, Хариэта Срыв и другие. Под бдительным оком королевы Маграт Летиция отмечала их в списке, составленном Тиффани.

Как здорово оказалось заручиться поддержкой королевы, подумала Тиффани, когда миссис Иервиг, не успев появиться, принялась распоряжаться и командовать. Маграт быстро положила этому конец: спорить с Ее Величеством не посмела даже миссис Иервиг.

Однако иметь дело со всеми ведьмами сразу оказалось не менее тяжело, чем ворочать мраморные блоки. Ведьмы – отменные специалисты в деле сбивания друг друга с толку, и маленькие распри то и дело возникали, пресекались и разгорались вновь. При этом все понимали, до чего это глупо, но ничего не могли с собой поделать.

Джеффри оставался невозмутим. Если где-то вспыхивала ссора, он моментально оказывался в ее эпицентре с нужными словами и учтивой улыбкой. Умиротворять окружающих было для него удовольствием. Спокойствие буквально текло у него из ушей.

– Дамы, – заговорила Тиффани, пытаясь призвать собрание к порядку. – У нас беда. Эльфы вернулись, и теперь они сильны, как никогда. Если в ближайшее время мы не окажем им сопротивление, плохо придется всем. Я знаю, что некоторые из вас уже сталкивались с эльфами прежде, – она кивнула Маграт и Нянюшке Ягг, – но большинство не имело с ними дела. Это грозный противник.

Паслен стояла в сторонке, почти неприметная в простом платье доярки. Грозной она не выглядела, но некоторые из ведьм постарше оглянулись на нее так, словно от нее исходил неприятный запах.

Миссис Иервиг издала негодующий возглас и собиралась уже что-то сказать, но Петулия успела первой:

– Тиффани, а ты уверена, что будет разумным прислушиваться к словам эльфа?

– Не волнуйся, детка, – поспешила утешить ее Нянюшка Ягг. – Если наша маленькая подружка что-нибудь такое выкинет, будет просто фейерверк!

– А когда такое случилось в прошлый раз, Король Эльфов вмешался? – спросила Анаграмма Ястребец.

– Вмешался, конечно, но почти ничего не сделал. Тиффани уже ходила к нему, но, похоже, старому рогоносцу просто наплевать, – ответила Нянюшка. – Я бы не стала на него надеяться.

– В его мире время движется иначе, – сказала Тиффани. – Если он и решит что-нибудь сделать, то, возможно, мы узнаем это в следующем месяце или даже в следующем году.

– А волшебники? Волшебники не помогут? – спросила еще одна ведьма.

– Ха! Толку-то от них! – воскликнула Нянюшка. – Пока они подготовят свои заклинания, эльфы уйдут далеко в Овцепики. – Она презрительно фыркнула. – Нет, это работенка для ведьм. А волшебники только и знают, что штаны просиживать в своих креслах и сушить мозги над книжками. – Сказав это, Нянюшка многозначительно покосилась на миссис Иервиг, известную графоманку [Большинство простых трудящихся ведьм уверены, что наилучшее место для книги – гвоздь на стене уборной.].

– Еще на нашей стороне все силы Ланкра, которые мы с Веренсом сумеем собрать, – встряла Маграт.

– Да, это мой Шон, – сказала Нянюшка удовлетворенно. Шон служил армией Ланкра, его посудомойщиком, дворецким, садовником, трубачом и – роль, от которой Шон очень хотел бы избавиться, – ассенизатор.

– А еще я думаю, что Джейсон сможет предоставить нам несколько подков, он ведь кузнец, – добавила Нянюшка для тех, кто был не в курсе.

Джеффри откашлялся.

– Знаете, я тут поговорил с несколькими пожилыми джентльменами, – мягко произнес он, – и у них есть довольно интересные идеи, которые могут быть нам полезны.

– А еще Ходжесааргх, – добавила Маграт. Ходжесааргх, королевский сокольничий, представлял собой удивительный случай сопротивляемости эльфийским чарам. Наверное, все дело было в том, что он так много времени проводил со своими любимыми птицами, что сам отчасти стал соколом, и соколиная часть его сознания не желала мириться с присутствием другого хищника. Возможно также, что именно поэтому птицы до сих пор не выклевали ему глаза.

Миссис Иервиг самоуверенно рассмеялась:

– Тогда в чем трудности, позвольте спросить, если нас так много? Этого более чем достаточно, чтобы одолеть нескольких эльфов. – Она свысока глянула на Паслен.

И Нянюшка Ягг взорвалась.

– Недостаточно! – рявкнула она. – Сколько здесь ведьм? Десять или двенадцать, если брать в расчет Летицию и Джеффри, да еще практиканток, да и то реальный опыт есть от силы у половины старших ведьм. Эльфы подлые. Они наведут на вас чары, и вы это знаете. Они являются тихо, как беззвучный, но дьявольски коварный пук, который доберется до вас прежде, чем вы успеете зажать нос. Даже Эсме Ветровоск с трудом противостояла их силе, она держалась из последних сил, а вы ведь помните, какой она была. Они не сумели пройти через нее – но были близки к этому. Дамы, эльфы – это кошмар, и нам нужно опасаться их. Они делают... ужасные вещи с нами. Они подчиняют нас.

– Со мной тоже такое было, – поддержала Маграт. – Их чары заставляют тебя чувствовать себя таким маленьким, таким ничтожным. Поэтому имейте в виду, прежде чем с ними столкнетесь.

– Вы преувеличиваете, – высокомерно заявила миссис Иервиг, указывая на Паслен. – Лично я не вижу в этом ничего чарующего.

– Так ты толком эльфов-то и не видела, а не то обзавелась бы шрамами, – выпалила Нянюшка. Ее лицо приобрело интересный оттенок, и Тиффани предпочла вмешаться прежде, чем полетят искры:

– Дамы, дамы, успокойтесь. Давайте-ка лучше посмотрим на эльфийские чары воочию. Паслен, ты можешь продемонстрировать нам, что ты умеешь?

Ведьмовское сообщество затаило дыхание, осознав, что им предлагают.

– Осторожнее, Паслен, не слишком усердствуй. Учти: те из нас, кто знают, как противиться чарам, буду за тобой следить. Я очень надеюсь, что ты не доставишь неприятностей.

И Паслен улыбнулась – очень неприятной улыбкой.

– Дамы, – обратилась Маграт к остальным, – запомните, что быть ведьмой – это означает полностью быть собой и отвечать за свои деяния. Нам стоит следить друг за другом, когда чары начнут действовать.

– Фи! – выдала миссис Иервиг. – Я полностью владею собой, я ведьма, что бы вы там ни думали, и не верю в сказки.

– Вы их сочиняете, миссис Иервиг, – пропела Нянюшка сладким голоском.

– Но я не переступаю границы дозволенного!

"Это мы еще посмотрим", – было написано на лице Нянюшки.

– Вы готовы, дамы? – спросила Тиффани и, дождавшись кивков и согласных восклицаний, обратилась к Паслен: – Давай, теперь твой ход.

И она нащупала в кармане корону пастуха – наступал момент, когда ей как никогда нужно было самообладание. Ийн тан тефера, прошептала она про себя. Ийн тан тефера.

Медленно и неспешно лисье личико Паслен начало наполняться чудесным сиянием, красотой, изяществом, а потом случилось самое невероятное.

Фантастическое.

Дивное.

Воодушевляющее.

Потрясающее.

Воздух звенел от чар, и Тиффани почти физически ощущала, как ведьмы стараются сопротивляться. Лица самых неопытных – Анаграммы, Петулии, Летиции, Димити и Хариэты, стали вдруг безжизненными, как у кукол.

Петулия, как и многие другие, ощутила, будто весь мир, со всем, что в нем есть, принадлежит ей. А потом эта сладкая мечта – как и у остальных, – разлетелась в прах. Что она о себе возомнила? Никто не любит ее, она никому не нравится. Она ничего не достойна и никто не желает ее присутствия. Она никчемна и ничего не умеет. Лучше бы ей умереть. Может, лучшим исходом для нее было бы позволить свиньям втоптать ее в грязь, но и это будет недостаточно плохо. Она закричала.

Тиффани приблизилась к Паслен, и та ослабила чары. Присутствующие в зале начали медленно приходить в себя. Все оны выглядели совершенно потрясенными, кроме, как заметила Тиффани, миссис Иервиг.

– Что произошло? – выдохнула одна из старших ведьм. – Что это было?

– Миссис Иервиг, разве вы не чувствовали себя жалкой, беспомощной и никчемной? Не заслуживающей даже искупления?

Лицо миссис Иервиг не выражало ничего, кроме недоумения.

Паслен внимательно посмотрела на нее и обратилась к Тиффани:

– Это было все равно что ударить камень. В этой есть что-то интересное... чего-то не хватает. – Она повернулась обратно к миссис Иервиг. – Вы уверены, что вы не эльф?

– Да как ты смеешь! Я Летиция Иервиг, и никто не помешает мне быть мною!

– Даже и не думаем, – заверила ее Тиффани, – но остальных чары коснулись. И это, дамы, сила всего лишь одного-единственного эльфа. А теперь представьте, что будет, если мы столкнемся с целой ордой.

– Я как будто снова встретился с отцом, – голос Джеффри дрогнул. – Я слышал его голос, он сказал, что я ничего не стою и толка из меня не выйдет. Мышонок, червяк, о котором никто не заплачет. Он никогда не был ничем доволен.

Его слова прозвенели в тишине, и по выражению лица каждой ведьмы можно было понять, что они знают, что он имеет в виду.

Демонстрация завершилась, и теперь Паслен снова тихо стояла в уголке в облике простой доярки.

– Что ж, дамы, теперь вы знаете, о чем речь, – сказала Тиффани. – Мы все знаем, кто мы есть и почему мы должны держать эльфов подальше от нашего мира. Вряд ли мы сумеем убить их всех. – Она заколебалась. – Мы должны показать им, что можем за себя постоять, и что им лучше будет убраться восвояси и больше не возвращаться.

– И как быстро нам нужно подготовиться? – спросила Маграт.

– Не знаю, – вздохнула Тиффани, – но они очень скоро будут здесь, я чувствую. – Она подняла глаза на Паслен, которая переместилась сейчас в центр зала.

– Когда настанет время полнолуния, – сказала Паслен. – Это время... завершений.

– Значит, следующей ночью... – прошептала Маграт.

– И, насколько я знаю Душистого Горошка, его воины придут отовсюду, где завеса слаба.

– Как ты думаешь, Тифф? – подала голос Нянюшка Ягг. – Они ведь уже появлялись на Мелу? И в Ланкр приходили – через Плясунов.

Паслен кивнула:

– Они придут обоими путями. А потом рассеются. – Она затрепетала.

Тиффани взяла инициативу на себя.

– Значит, придется сражаться на двух фронтах – и в Ланкре, и на Мелу. – Она оглядела комнату. – Надо распределить наши силы.

– Рассчитывайте на меня, – сказала Нянюшка Ягг. – Я боец. Ведьма должна быть бойцом. Не стоит беспокоиться – пусть они беспокоятся. Если вам удастся сбить эльфа с ног, он уже не будет таким очаровательным. Уж поверьте мне, у эльфов тоже хватает мягких мест, уязвимых для крепкого пинка.

Тиффани бросила взгляд на ботинки Нянюшки. Они выглядели так, словно над ними потрудился кузнец, – а в случае Нянюшки, так оно, скорее всего, и было. Один пинок – и прощай, эльф! Вряд ли это его убьет, но чары с него точно слетят.

– Они знают, где каменные круги, но от Грома и Молнии им придется держаться подальше, – заговорила она. – Мы тоже знаем, где камни, а еще мы, люди, не так уж глупы и тоже можем доставить хлопот. Когда это необходимо, я имею в виду. Паслен, а ты что думаешь?

– Странные вы, люди, – улыбнулась эльфийка. – Такие глупые и хлипкие и такие опасные. Вас так мало, а против вас ополчилась такая орда. Но я думаю, что Душистый Горошек понятия не имеет, чему он бросает вызов. И я этому рада.

Тиффани кивнула. Маграт, Нянюшка Ягг, неожиданно могущественная Летиция Иервиг – в которой оказалось нечто гораздо большее, чем просто блестящие побрякушки и модные наряды, – другие ведьмы Ланкра, миссис Прост, Джеффри и Мефистофель. Вот и вся армия.

– Думаю, вы вполне сможете обороняться в Ланкре, – сказала она, оглядевшись, – но я должна вернуться на Мел. Это моя земля.

– Но кто поддержит тебя на Мелу, позволь спросить? – обратилась к ней миссис Иервиг.

– Ну, там сейчас мисс Тик, она дама значительная и она шлет свои извинения за свое сегодняшнее отсутствие. – Или пошлет, добавила она про себя, если я сумею ее отыскать. – И еще Летиция, – она кивнула юной баронессе, которая изо всех сил старалась храбриться. – И конечно, сама земля. Но помните, что у меня есть и другие союзники. Мы не одни.

Она присмотрелась к груде метел в углу и, конечно же, заметила Роба Всякограба, явившегося без приглашения, и нескольких членов его многочисленного клана. Она невольно рассмеялась, подумав, что они, видимо, прибыли с Маграт и Летицией.

– Дамы, – провозгласила она, – позвольте представить вам Нак Мак Фиглов.

Взволнованные шепотки пронеслись над обществом ведьм, когда комната стала заполняться синим и клетчатым, – не все ведьмы встречались с Фиглами прежде. Тиффани услышала, как Нянюшка шепнула обеспокоенной Маграт: "Вели убрать все хмельное из подвала".