Текст книги "Корона пастуха (ЛП)"

Автор книги: Терри Дэвид Джон Пратчетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

ГЛАВА 15
Бог из кургана

На Мелу же пока что колеса судьбы вращались по-прежнему – так, как к тому привыкли танцующие в лесу эльфы. Этот мир был предназначен для них, для их радостей и их наслаждений. Существа, обитавшие здесь, были не более чем игрушками, игрушками, которые иногда визжали, отбивались и пытались бежать от хохочущих и поющих преследователей.

Они набрели на маленький небогатый домик и подкрались к приоткрытым окнам. Было слышно, как внутри лопочут малыши, которые, насытившись молоком матери, лежали под одеялами в своих кроватках.

Эльфы переглянулись, в вожделении облизывая губы. Младенцы!

Лица приблизились к окнам, хищные глаза впились в жертву.

Тонкая рука пощекотала ребенка под подбородком. Маленькая девочка проснулась и с восторгом уставилась на блистательное существо, склонившееся над ней в темноте. Пальчики коснулись красивых перьев...

Счастливый сон Тиффани длился недолго. Странная щекотка в голове разбудила ее, и, проснувшись, она тут же вспомнила Тиффани Робинсон, малышку, которую она так и не собралась навестить и на которую наложила следящее заклятие. Нет, дело не в том, что родители опять оставили ее голодной. Эльфы добрались до нее!

Метла Тиффани была не из самых быстрых, и эльфов она догнала только в лесу. То, что пробудилось в молодой ведьме, не было гневом. Она намеревалась вершить правосудие. Направив метлу круто вниз, Тиффани позволила своим чувствам разгореться... и высвободиться.

Огонь из кончиков ее пальцев охватил смеющихся эльфов. Она дрожала от ярости, ярости намного более сильной, чем она сама. Если бы она встретила других эльфов в ту ночь, то никто из них не ушел бы живым.

Затем она остановилась, потрясенная тем, что совершила. Только черная ведьма стала бы убивать под покровом ночи, кричало все ее существо. Но это были всего лишь эльфы, возразил другой голос, тихий и спокойный. И они обижали ребенка.

Но Паслен тоже эльф, вкрадчиво напомнил первый голос.

Тиффани напомнила себе, что думать о чем-то как о "всего лишь..." – это первый шаг на проторенном пути к отравленным яблокам, прялкам и печам... к боли, ужасу и тьме.

Но случилось то, что случилось. И практичная, как всякая ведьма, Тиффани завернула малышку в шаль и медленно полетела обратно к дому Робинсонов (к хижине, если быть честными). На стук открыл молодой отец, который был немало озадачен, увидев в руках Тиффани свою дочь, закутанную в платок.

Тиффани прошествовала мимо него и его жены, думая, что, хотя они и очень молоды, это не значит, что им позволительно быть глупыми. Открытые окна в это время года? Конечно, все знают об эльфах...

Говорила мама мне:

Бойся эльфов при луне...

– Я проведала мальчиков, – сказала Милли. – Похоже, они в порядке... – Она покраснела, когда ей протянули малышку, и Тиффани это заметила.

– Послушай, что я скажу, Милли. У твоей дочки большое будущее, я знаю это, ведь я ведьма. Ты позволила мне дать ей имя, и я постараюсь, чтобы у моей названницы было все, что ей необходимо, – да, я говорю о твоей дочери. Она ведь и моя в какой-то степени. Мальчики сами о себе позаботятся. И не смей больше оставлять окно открытым! Всегда есть кто-то, кто за этим следит. Я узнаю, если с ней случится что-то плохое!

Последние слова Тиффани почти прокричала. Этому семейству нужно почаще устраивать головомойки. И она будет их устраивать. И если они пренебрегают своим долгом, их ждет расплата, иначе они не поймут.

А сейчас ей необходимо было побеседовать с еще одной ведьмой.

Она вернулась в свою спальню за теплым плащом, и вдруг ее взгляд зацепился за золотистое поблескивание короны пастуха. Повинуясь внезапному импульсу, Тиффани схватила ее и сунула в карман. Ее пальцы так удобно и естественно легли на гребни маленькой вещицы, и Тиффани вдруг ощутила приток сил и решимости, словно бы твердый кусочек кремня напомнил ей о том, кто она. Мне нужно держать при себе кусочек Мела, решила она. Моя земля поддерживает меня, придает мне уверенности. Она дает мне понять, кем я являюсь, и я знаю, что я не убийца. Я Тиффани Болит, ведьма Мела. И моя земля нуждается во мне.

Холодный ночной воздух окончательно отрезвил ее, когда она неслась обратно в Ланкр. В лунном свете совы провожали ее взглядами.

До дома Нянюшки Ягг она добралась почти на рассвете. Нянюшка уже встала или, вернее, еще не ложилась, ибо провела ночь у смертного одра. Она побледнела, увидев лицо Тиффани.

– Эльфы? – спросила она мрачно. – Я знаю, Маграт рассказала. Что, они и до Мела добрались?

Тиффани кивнула. Самообладание оставило ее, и сейчас ее душили слезы. Но над чашкой чая на теплой кухне Нянюшки она снова сумела взять себя в руки и рассказала обо всем.

– Эльфы, – выдавила она. – С маленькой Тиффани. Они собирались... – она задохнулась. – Я убила троих. – В отчаянии она посмотрела на Нянюшку.

– Отлично сработано, – одобрила Нянюшка. – И не кори себя, дорогая. Если они похитили ребенка, что еще ты могла сделать? Тебе ведь это не понравилось? – добавила она осторожно, и ее проницательные глазки сверкнули на морщинистом лице.

– Конечно же нет! – воскликнула Тиффани. – Но, Нянюшка, я сделала это почти не задумываясь...

– Возможно, придется повторить, если эльфы не угомонятся, – бодро заявила Нянюшка. – Мы ведьмы, Тиффани, и поэтому имеем такое право. Всего-то и надо – убедиться, что у нас достаточно причин, а похищение детей – это вполне существенная причина. – Она задумалась. – Люди вечно творят что попало, а потом удивляются, когда это выходит им боком. Помню, Эсме мне как-то рассказывала, как была она на каком-то хуторе – не то Шпателя, не то Лопатки, – так там люди пытались вздернуть мужика, который убил двоих детей. Она рассказывала, что он не понимал, что заслуживал казни, дескать, пьян был. – Она устало откинулась в кресле, позволив Грибо взобраться к ней на колени. – Реальность, Тифф. Жизнь и смерть. – Она почесала кота за тем, что мог бы назвать ухом только человек с очень плохим зрением. – Дитя в порядке?

– Да, я отнесла ее родителям, но они не станут... они не смогут ухаживать за ней, как положено.

– Некоторые не желают видеть правду, даже если их носом потыкать, – посетовала Нянюшка. – Беда с эльфами, они все норовят вернуться. Люди рассказывают о них сказки, и это звучит весело, как будто чары навсегда оседают в головах. В сказках эльфы не вредят, они только озорничают.

Нянюшка машинально смахнула со стола какую-то безделушку.

– Фиглы – да, те озорничают. Но эльфы другие. Помнишь, как Роитель пробирался в людские головы, заставлял творить всякие ужасы?

Тиффани кивнула, вспоминая давние дела. Ее глаза не отрывались от безделушки на полу. Сувенир из Щеботана, подарок одной из невесток. Нянюшка даже не заметила, что сбросила его. Нянюшка. Которая бережно хранила любую мелочь, напоминавшую ей о семье. Которая не могла бы не заметить, что что-то сломалось.

– Ну, так вот эльфы тоже что-то такое делают, – продолжала Нянюшка. – Нет ничего, что нравилось бы им больше, чем причинять боль и сеять ужас, ничего, что заставило бы их так веселиться. И младенцев красть они обожают. Ты правильно сделала, что их остановила, хотя они все равно вернутся.

– Значит, им снова придется умереть, – решительно заявила Тиффани.

– Если ты будешь там... – осторожно напомнила Нянюшка.

Тиффани была на грани отчаяния:

– Но что мы можем сделать? Мы не сумеем быть везде и сразу!

– Когда-то мы их уже прогнали, – сказала Нянюшка. – Сможем и еще раз, хотя придется нелегко. Что насчет твоей эльфийки? На нее можно рассчитывать?

– Паслен? Они не станут ее слушать. Они отвергли ее.

Нянюшка ненадолго погрузилась в раздумье.

– Есть кое-кто, кому они подчинятся. Или, по крайней мере, они привыкли ему подчиняться. Конечно, его надо будет заинтересовать. – Она окинула Тиффани оценивающим взглядом. – Он не хочет, чтобы его тревожили. Хотя, я как-то навещала его с другом, – ее глаза подернулись дымкой воспоминаний [В данном случае речь идет о Казанунде – разбойнике, которому нужна была стремянка, чтобы забираться на лошадь, ибо он был гномом. Самым, впрочем, галантным гномом, какого можно себе представить. ], – да и Матушка с ним наверняка беседовала. И ему нравятся женщины. Может, и засмотрится на молоденькую штучку вроде тебя.

Тиффани вспыхнула:

– Нянюшка, вы что, предлагаете мне...

– О боги, конечно, нет! Ничего подобного! Просто... убедить. Ты ведь умеешь убеждать, да, Тифф?

– Тогда можно попробовать. – У Тиффани отлегло от сердца. – Так кто он, куда мне идти?

Верзила. Тиффани много слышала о Верзиле, кургане, служившем пристанищем Короля Эльфов, – преимущественно от Нянюшки Ягг, которая уже прибегала однажды к помощи Короля во время прошлого эльфийского нашествия. Ученые люди сказали бы, что Король жил в кургане задолго до того, как люди начали носить одежду, когда богов еще было немного, так что Король сам был своего рода богом – богом жизни и смерти и, как думала Тиффани, бог грязи и лохмотьев. Люди и сейчас иногда приходили поплясать на кургане в рогатых шапках и, как правило, с бутылками горячительного в руках. Неудивительно, что молодые женщины не горели желанием идти туда с ними.

Курган состоял из трех земляных насыпей, очень пикантной формы насыпей, чего ни одна пастушка, приглядывающая за коровами и овцами, не могла не признать. Все ведьмы-практикантки неизменно хихикали в кулачок, когда впервые видели насыпи с воздуха.

Тиффани поднималась по заросшей тропинке, продираясь через лозы и кустарник и то и дело высвобождая шляпу из особенно навязчивых ветвей. У входа в пещеру она остановилась. Ей ужасно не хотелось входить под своды, мимо нацарапанного рисунка рогатого человека. Она знала, с чем столкнется внизу, когда отодвинет камень, загораживающий проход.

Нельзя идти к нему вот так, в одиночку, подумала она в отчаянии. Нужен кто-то, кто хотя бы расскажет людям, как я умерла.

– Кривенс! – чертыхнулся тонкий голос.

– Роб Всякограб?

– Агась. Мы приглядываем за тобой все время. Ты карга холмов, а Верзила – это очень большой холм.

– Подождите у входа, Роб, я должна сделать это сама, – велела Тиффани, вдруг преисполнившись уверенности, что это единственно правильное решение. Она убила трех эльфов и теперь предстанет перед их королем. – Это каргино дело.

– Но мы-то Короля знаем, – возразил Роб. – Ежели мы пойдем за тобой, то заборем ентого отвратца в его собственном мире.

– Агась, – поддержал Мальца Опасный Спайк, – мы его так напужаем, что не вдруг забудет. – В подтверждение своих слов он на пробу ударил головой один из камней у входа, отскочив от него с впечатляющим стуком.

– Этого-то я и боюсь, – вздохнула Тиффани. – Я хочу договориться с Королем, а не злить его. А у вас с ним давняя история...

– Агась, мы история, – гордо подтвердил Роб.

– Нет короля! Нет кралевы! Нет господина! – подхватили восторженные Фиглы.

– Нет Фиглов, – твердо ответила Тиффани во внезапном приступе вдохновения. – Ты нужен мне здесь, Роб Всякограб. У вашей карги дело к Королю, и никто не должен нам мешать. – Она сделала паузу. – А по округе рыщут эльфы. И если кто-нибудь из них явится искать своего Короля, то ты, Роб Всякограб, и ты, Мальца Опасный Спайк, все вы, – не дадите им войти. Это важно. Вы поняли меня?

Фиглы недовольно заворчали, но Роб внезапно оживился:

– Так что, мы можем напинать этим редискам, ежели они явятся?

– Да, – ответила Тиффани устало.

В ответ раздались восторженные возгласы.

Она оставила их спорить, кто какую часть кургана должен охранять (Мальца Опасный Спайк опять принялся колотить головой о камни – видимо, разминался перед потасовкой, которая, как он надеялся, вскоре состоится) и направилась вперед в спертом воздухе, сжимая в руке ломик и подкову, которые принесла с собой. Другую руку она опустила в карман и крепко сжала корону пастуха – кусочек ее земли. Посмотрим, действительно ли я карга холмов, подумала она и схватилась за камень, закрывающий проход.

Тот подался легко, так что не было необходимости применять ломик. Камень потрескивал, когда она отодвинула его, и ее взору предстали ступеньки, которые он скрывал. Дальнейший путь спиралью уходил вниз, в темноту, в самое сердце кургана.

Путь между мирами.

Мир короля эльфов, где он плавал вне времени и пространства, был создан им для удовольствий. Здесь было душно, но огня не было видно, – тепло, казалось, исходит из земли.

И смрад. Маскулинный запах нестиранной одежды и немытого тела. Повсюду громоздились бутылки, а в дальнем конце зала боролись обнаженные мужчины, охая и кряхтя, когда противнику удавалось провести особенно удачный захват. Их тела блестели, словно смазанные целым ведром жира.

И ни одной женщины – это был исключительно мужской рай. Однако, стоило Тиффани приблизиться, как борцы ослабили хватку и стыдливо прикрыли руками предметы первой необходимости, как назвала бы это Нянюшка Ягг. Ага, подумала Тиффани, вы, большие сильные мужчины, боитесь и прикрываете причиндалы. Я дева – и я карга.

Она увидела Короля Волшебного Народа. Он был именно таким, как его описывала Нянюшка, – изрядно попахивающий, но при этом странно притягательный. Она не сводила глаз с его рогатой головы, стараясь не смотреть на его колоссальных размеров причиндалы.

Король вздохнул и вытянул ноги, стукнув копытами в стену. Тиффани почувствовала исходящий от него запах – животный запах, как от пригревшегося барсука.

– Ты, молодая женщина, – протянул он, и в голосе его звучали романтика, бесстыдство, призыв к наслаждениям, о которых ты даже раньше не знал, что жаждешь их, – ты явилась в мой мир, прервала мои развлечения. Ты ведьма, не так ли?

– Верно, – ответила Тиффани. – И я здесь затем, чтобы попросить Короля Эльфов снова стать полноправным королем.

Он приблизился, и Тиффани постаралась не подавать виду, что его запах ей неприятен. Его похотливая улыбка заставляла задуматься, что Нянюшке Ягг он, должно быть, понравился...

– Кто ты? – спросил Король. – Судя по одежде, ты ведьма, но ведьмы старые и морщинистые, а ты совсем девчонка.

Иногда Тиффани хотелось, чтобы ее молодость поскорее закончилась [Если предполагать, что она проживет достаточно долго, чтобы состариться.]. Конечно, юность привлекает внимание, но куда больше ей было нужно уважение.

– Может, я и молода, господин, но я ка... ведьма, – сказала Тиффани, – и я пришла сказать, что убила трех твоих людей.

Король расхохотался.

– Ты меня заинтересовала, девочка, – томно протянул он. – Я не причиняю зла. Я просто грежу, а что до моих людей, то что я могу поделать с ними? Разве они не заслуживают собственных маленьких удовольствий?

– Их удовольствия нам не по вкусу. Только не в моем мире.

– В твоем мире? – усмехнулся Король. – А у тебя есть гордость, крошка. Может, стоит сделать тебя одной из моих жен? Королева должна быть гордой.

– Твоя Королева – леди Паслен. – Тиффани усилием воли подавила дрожь в ногах, вызванную последними словами Короля. Остаться здесь? С ним?!. Ее рука судорожно стиснула корону пастуха. Я Тиффани Болит с Мела, твердо напомнила она себе, и в моей душе кремень. – Госпожа Паслен у меня... в гостях. Возможно, ты не знаешь, господин, но лорд Душистый Горошек изгнал ее из Страны Фей.

Король скучающе улыбнулся.

– Ах, Паслен... Надеюсь, тебе понравится ее общество. – Он раздвинул ноги, что заставило Тиффани судорожно сглотнуть, и наклонился вперед. – Ты начинаешь мне надоедать, девочка. Чего ты хочешь?

– Вели своим эльфам обрести рассудок, иначе расплата грядет.

В конце ее голос едва не сорвался, но сказано было именно то, что должно было бы сказано.

Король зевнул и растянулся на ложе.

– Ты являешься в мою обитель и смеешь угрожать? – произнес он ласково. – Скажи мне, госпожа, что мне за дело до эльфов, которым вздумалось порезвиться в ваших землях? Даже до леди Паслен? Это другой мир. Всегда есть другие миры.

– Да, но в моем нет места эльфам. Мой мир никогда не был вашим, вы просто прицепились к нему, как паразиты, и брали все, чего вам хотелось. Но теперь пришло время железа, и речь не только о подковах. Полосы железа и стали опутали землю. Это называется железной дорогой, господин, и она распространяется по всему Диску. Людям нравятся механизмы, потому что они работают, а все эти бабушкины сказки – это просто досужая болтовня. Люди смеются над волшебным народом, и пока они будут смеяться, ваша сила будет иссякать. Никому больше нет до вас дела. Этот новый мир полон семафоров и локомотивов, а для тебя – и твоего народа – осталась лишь одна судьба: превратиться в детскую сказку. – Последнее слово она произнесла с нескрываемым презрением.

– Сказка? – задумчиво произнес Король. – Это путь в людские умы. Я умею ждать. Сказки будут жить еще очень долго после того, как железных дорог не станет.

– Но мы больше не позволим забирать наших детей. Я и все остальные сожжем любого, кто к ним притронется. Это предупреждение – я пыталась быть дружелюбной, но, похоже, толку от этого не будет. Ты живешь в век железа, это наше время.

– Может быть, – протянул Король, – может быть. Это так интересно – открывать новые земли, но повторю снова: у меня нет ни малейшего желания являться в ваш мир в век железа. В конце концов, времени у меня предостаточно, и я хочу...

– А как насчет эльфов, которые уже вторглись в наш мир?

– О, просто убей их, если так хочешь. Я могу оставаться здесь до конца времен, хотя не думаю, что тебе хотелось бы того же. Но я всегда любил женщин, так что, если эльфы действительно глупы, я скажу, что они заслуживают моего гнева и порицания. Моя дорогая госпожа Болит – да, я знаю, кто ты, – ты цепляешься за свои благие намерения подобно матери, которая прижимает к себе первенца. Могу ли я позволить тебе уйти? Я желаю... развлечения. Иногда мне так хочется новых забав, повозиться с чем-то, ранее неизвестным. А ты можешь оказаться этим неизвестным. Думаешь, я позволю тебе покинуть мой дом? – его глаза с тяжелыми веками остановились на ней.

Тиффани сглотнула.

– Да, ваше величество. Ты позволишь мне уйти.

– Ты так уверена в этом?

– Да. – Тиффани сжала ладонь и ощутила, как кремень в сердце короны пастуха придает ей сил, зовет обратно, к ее земле, земле под волной. Она медленно отступила назад.

И едва не споткнулась о что-то.

Это была белая кошка, и спустя мгновение Тиффани услышала удивленный возглас Короля:

– Ты!

А потом все кончилось. Тиффани и Ты вернулись, откуда пришли. Фиглы расхаживали снаружи, делая вид, что патрулируют, время от времени не отказывая себе в удовольствии атаковать деревья, потому что эльфы так и не показывались, а деревья были те еще паскудники, они смели вонзать свои колючки в бороды и волосы Фиглов и потому заслуживали первосортной взбучки.

– Не уверена, что добилась чего-то полезного, – сказала Тиффани Робу, выйдя из тоннеля.

– Тогда пусть они идут, – сказал Роб. – У тебя всегда есть Фиглы. Бессмертные Фиглы.

– Бессмертные, пока есть что выпить! Добавил Мальца Опасный Спайк.

– Роб, – сказала Тиффани проникновенно, – сейчас нет времени на выпивку. Нам нужен план. – Она задумалась. – Король не собирается нам помогать – пока. Но он ищет новых развлечений. Если мы придумаем для него что-нибудь такое, то, возможно, он подобреет и оставит нас в покое?

И позволит нам перебить эльфов, подумала она. Он сказал, что не будет возражать. А что если он передумает?

– Нет проблем, – энергично заявил Роб, полностью уверенный в своей способности разработать ПЛН. – Надо подумать, чего хочется Королю Эльфов.

– Мужчины в Ланкре! – вдруг воскликнула Тиффани. – Знаешь, Роб, Джеффри предложил им всем строить гаражи... Вы как-то построили трактир; управитесь с гаражом?

– Вообще не проблема, да, ребята? – ответил совершенно счастливый Роб. Теперь у него был ПЛН. – Ну че, линяем? – он бросил взгляд на Ты. – А как кошка сюда попала, госпожа?

– Не знаю. Она кошка и ходит, где хочет. В конце концов, это кошка Матушки Ветровоск, а это кое-что значит.

Но Роб уже не слушал. Он обдумывал ПЛН. И уже наутро в пасти Верзилы возник сарай, наполненный всем, чего только может пожелать душа мужчины, включая рыболовные снасти и все инструменты для работы с деревом и камнем, которые только можно было себе вообразить.

Тиффани решила, что это вполне может осчастливить Короля. Но станет ли он помогать – вот вопрос.

Лорд Душистый Горошек вытянулся на бархатном ложе, лениво поглаживая воротник из перьев и потягивая вино из бокала. Лорд Ланкин только что вошел в пещеру и склонился перед своим новым королем; пышный лисий хвост обвивался вокруг его шеи – напоминание о недавней охоте.

– Я полагаю, господин мой, – начал он вкрадчиво, – что вскоре нашим воинам захочется... большего от мира людей. Завеса слаба, и те, кто уходят в набеги, не встречают почти никакого сопротивления.

Душистый Горошек улыбнулся. Он знал, что его придворные уже не раз испытывали врата на прочность; некоторые из них пробирались через красные камни Ланкра, другие же резвились на Мелу, опасаясь лишь маленьких рыжеволосых человечков, которые ничего не любили так, как драки с эльфами.

Эльфы походили на Фиглов в одном: если им не с кем было драться, они затевали склоки между собой. Свары в Стране Фей были частью этикета. Даже кошки не могли быть хуже [Говорят, что эльфы похожи на кошек, но это мнение ошибочно. Кошки способны работать совместно – например, если нужно кого-нибудь убить, – но эльфы предпочтут склоки и свары, так что добыча достанется третьей стороне.].

А еще эльфы были обидчивы. Обиды были одним из главных их развлечений. И повсюду, куда они являлись, они приносили полные карманы неприятностей. Крали овец, коров, иногда даже собак. Только вчера Горчичное Зерно восторженно выкрал из стада барана и запустил его в посудную лавку, где тот, к превеликому удовольствию эльфа, устроил сущий погром.

Нет с ними ни складу, ни ладу, размышлял Душистый Горошек. Надо показать им, на что они способны на самом деле. Возможно, пришло время для действительно крупного дела. Он взмахнул рукой, и туника его в мгновение ока сменилась одеждой из кожи и меха, за поясом возник арбалет.

– Мы скуем эту землю чарами, – объявил он, смеясь. – Ступай, мой эльф, веселись. Но в пору полнолуния мы войдем в силу, и мир людей снова станет нашим.

Тиффани смотрела, как Паслен просыпается. Вчера она сделала для нее новую микстуру из тщательно подобранной зелени [Снадобье, нагреваясь, приобретало душераздирающий зеленый цвет, но результат, в конечном итоге, оправдывал любую зелень.], которая погрузила эльфийку в глубокий исцеляющий сон на целый день.

И это, между прочим, дало Тиффани возможность совершить нормальный обход, не беспокоясь о том, что могут учинить Фиглы. Если сделать это еще раз, то можно будет даже слетать в Ланкр к Джеффри. Конечно, она знала, что спящего эльфа Фиглы не тронут, но пробудившегося?.. Их инстинкты могли взять верх, особенно если Паслен как-нибудь не так шевельнет изящным пальчиком. И, разумеется, она все еще не доверяет эльфийке...

– Пора идти, – сказала Тиффани, когда Паслен потянулась и открыла сонные глаза. – Думаю, ты уже успела насмотреться на людей отсюда.

Ну а как еще объяснить Паслен, как устроен этот мир, если все, что она в нем видела, – сеновал и озлобленные Нак Мак Фиглы? Так что она взяла Паслен с собой в деревню, мимо трактира, где праздные мужчины хмуро глядели в свои кружки, словно пытаясь выудить истину из вина, мимо сельских лавчонок, тщательно обходя руины "Всевозможных тарелок мистера Швыря", вниз по дороге и снова наверх, на холмы. Тиффани попросила своего отца всем рассказать, будто она взяла с испытательным сроком практикантку, так что никто на них не глазел, хотя Тиффани не сомневалась, что люди подмечают каждую деталь. Именно поэтому Тиффани попросила Паслен подправить облик прелестной доярки, поэтому ее платье лишилось бантов, лент и пряжек, а место изящных туфелек заняли практичные сапоги.

– Я смотрела на людей и ничего не понимала, – сказала Паслен, когда они взбирались на очередной пригорок. – Я видела, как одна старая женщина дала бродяге пару монет, хотя он для нее ничего не сделал. Зачем бы ей так поступать? Это тоже помощь?

– Так мы устроены, – сказала Тиффани. – Волшебники зазывают это эмпатией. Это значит представить себя на месте другого человека и посмотреть на мир его глазами. Я думаю, это оттого, что в давние времена, когда людям каждый день приходилось бороться за место под солнцем, они хватались друг за друга, чтобы бороться вместе. Вместе добиваться благоденствия. Людям нужны люди, вот и все.

– Да, но что за польза старушке от того, что она раздает свои деньги?

– Должно быть, она чувствует теплоту внутри от того, что помогает нуждающимся. Она рада, что не оказалась на его месте. Можно сказать, она видит, на что похожа его жизнь, и – что еще я могу сказать? – уходит обнадеженной.

– Но бродяга выглядел довольно крепким для того, чтобы работать, а она все равно дала ему монет. – Паслен все еще силилась осмыслить человеческое понимание денег. Эльфы в деньгах не нуждались и просто создавали их видимость, если им так было нужно [Эльфийские деньги исчезали почти так же быстро, как появлялись. Обычно это происходило к утру, что зачастую означало веселый вечер в трактире. Еще более оживленным был следующий вечер при попытке снова посетить тот же трактир.].

– Возможно, бывает и такое, – не стала спорить Тиффани, – и все равно старушка чувствует, что поступила правильно. Может быть, этот человек немного жулик, но старушка думает, что в душе он неплох.

– Я видела раньше вашего короля, Веренса, и он никогда не приказывал людям, что им делать, – сказала Паслен.

– Зато его жена повелевает им, как захочет, – засмеялась Тиффани. – Таковы люди, даже короли и королевы, бароны и вельможи. Наши правители правят по соглашению, а это значит, что правители нас устраивают, если они делают то, чего нам хочется. Конечно, когда-то давно немало было сражений, но сейчас все поняли, что мирно работать сообща намного лучше. В одиночку человек не выживет. Человеку нужны другие люди, чтобы оставаться человеком.

– Ты не очень часто прибегаешь к магии, – заметила Паслен, – но ты все равно ведьма, и ты сильная.

– Свою мощь иногда лучше оставить дома. Магия – штука сложная, может так повернуться, что все пойдет кувырком. Но стоит окружить себя людьми, и у тебя появится множество друзей – людей, которые любят тебя и которых любишь ты.

– Друзья... – Паслен тщательно опробовала на вкус это слово и эту идею. – А я могу стать твоим другом?

– Почему бы и нет? – сказала Тиффани. Она огляделась по сторонам. – Вон, смотри, там старушка с тяжелой корзиной. Пойди, помоги ей и увидишь, что будет.

Эльфийка пришла в смятение:

– Но что я ей скажу?

– Скажи: "Вам помочь, госпожа?"

Паслен сглотнула, но все равно решительно направилась через дорогу к старушке.

– Спасибо тебе, доброе дитя, – услышала Тиффани. – Да благословят тебя боги.

К удивлению Тиффани, Паслен не только донесла тяжелую корзину до вершины холма, но и последовала дальше по дороге.

– Как поживаете, сударыня? – спросила она.

– Понемногу, – вздохнула старушка. – Мой бедный муж скончался несколько лет назад, но я неплохо управляюсь с иголкой и зарабатываю шитьем. Так что жалеть меня не надо, я справляюсь, и домик у меня свой. Могло быть и хуже, как говорится...

– Можно мне получить немного денег? – попросила Паслен, когда старушка отправилась своей дорогой.

– Ведьмы обычно не носят с собой денег, так заведено, – ответила Тиффани.

– Тогда я помогу, – оживилась Паслен. – Я эльф и могу добраться до места, где лежат деньги.

– О, пожалуйста, не надо, у нас будут проблемы, – сказала Тиффани.

Она проигнорировала донесшийся из кустов голос: "Нет, ежели не попадаться".

– Мы хорошо забираемся во всякие места [Истинная правда, хотя выбираться обратно бывало намного сложнее, особенно если внутри находились крепкие напитки.], – добавил второй голос.

Паслен не обратила на Фиглов внимания. Она все еще была озадачена.

– У этой старой женщины нет ничего, а она все равно весела. Что нужно, чтобы быть веселым?

– Быть живым, – ответила Тиффани. – То, что ты видишь, Паслен, – это лучшее из всего, что делают люди. – Она помолчала. – И как ты себя чувствуешь теперь, когда помогла с корзиной?

– Не знаю, – сказала Паслен озадаченно, но мне казалось, что я ощущаю себя не совсем эльфом... Это хорошо?

– Слушай, волшебники говорят, будто когда-то люди больше походили на обезьян, а быть обезьяной не так уж плохо, потому что обезьяны на все смотрят и все замечают. И вот однажды они заметили, что, если одна обезьяна попытается убить большого волка, то очень скоро станет мертвой обезьяной, а если несколько обезьян соберутся вместе, то станут счастливыми обезьянами. От счастливых обезьян произошли еще более счастливые, и так появилось очень много обезьян, которые все болтали, тараторили, разговаривали, пока не стали нами. Точно так же и эльф может измениться.

– Когда я верну свое королевство. – начала Паслен.

– Перестань. Зачем оно тебе? Что в нем хорошего? Подумай об этом, это говорю тебе я – человек, который присматривает за тобой, единственный, кого ты можешь назвать другом. – Тиффани серьезно посмотрела на эльфийку. – Честное слово, я – все мы – были бы счастливы, если бы ты снова стала Королевой, но сначала тебе нужно побыть здесь. Тебе нужно научиться жить в мире и показать эльфам, что времена изменились, и вам больше нечего здесь делать.

В ее голосе звучала надежда – надежда на то, что один человек и один эльф могут изменить судьбы всех людей и всех эльфов.

Принцессе не обязательно быть голубоглазой блондинкой и носить обувь размера меньшего, чем ее возраст.

Люди научились доверять ведьмам и больше не дрожат, повстречав в лесу старуху, которая виновата лишь в отсутствии зубов и привычке говорить сама с собой. Может, и эльфы смогут перенять милосердие и человечность...

– Если ты все это поймешь, – мягко закончила Тиффани, – ты построишь такое королевство, какое пожелаешь.