Текст книги "Корона пастуха (ЛП)"

Автор книги: Терри Дэвид Джон Пратчетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

ГЛАВА 12
Эльф среди Фиглов

Гром и молния. Дождь лил вовсю, и вода затопляла меловые холмы.

Королева закричала. Вышвыривая ее из Страны Фей, эльфы отсекли ей крылья, и кровь струилась по ее плечам. Крик словно бы обрел собственную жизнь, пронесся над Мелом и обрушился в пруд, спугнув промышляющую ласку.

И Тиффани Болит проснулась.

Сердце ее неистово колотилось, а тело сотрясал озноб. Она посмотрела в окно. Что заставило ее проснуться? Кому так необходима ее помощь?

Она поднялась и устало потянулась за одеждой...

Курган Фиглов, по своему обыкновению, гудел, словно разбуженный улей, только что без меда, да и Фиглы, надо сказать, могли ужалить похлеще любых пчел. Однако, когда речь идет о празднике – а Фиглам не нужно долго раздумывать над поводом для праздника, – Нак Мак Фиглы подходили к этому делу обстоятельно, чтобы сделать торжество долгим и радостным.

Однако в это раз попойка была прервана вскоре после полуночи появлением Величего Яна, Фигловского дозорного [Барон дал Фиглам землю и обещал, что никто не придет к ним с железом, но Фиглы сами по себе все время врали и потому предпочитали держать наготове ботинок и кулак для любого другого лжеца, который нарушит обещание.], который ворвался на празднество, подобно буре, бушевавшей снаружи.

Он отвесил пинка по шлему Набольшего клана и выкрикнул:

– Эльфы! Тут эльфы! Я их чую!

В тот же момент Фиглы как горох посыпались изо всех нор, размахивая клейморами, демонстрируя готовность сразиться с давним врагом, и голося боевые кличи:

– Аррргх, держитесь отвратцы!

– Нак Мак Фиглы! Кто на нас!

– Геть отсель, навьё!

– Айда сюда, тумака спробуете!

– Нет кроля! Нет кралевы! Боле нас не надурят!

Если в мире и существовал эталон шума и суеты, то этим эталоном, несомненно, являлись Фиглы. Радостно возбужденные, они отталкивали друг друга с дороги, чтобы первыми ринуться в бой, каждый вопил свой собственный клич, и горе тому, кто попытался бы их приструнить.

– Сколько эльфов? – спросил Роб Всякограб, оправляя напузник.

Повисла пауза.

– Один, – смущенно признался Величий Ян.

– Ты уверен? – переспросил Роб Всякограб, пока его сыновья и братья бежали мимо него к выходу из кургана. Ах, вот незадача. Вся Фигловская община, полная алкоголя и задора, вооружилась до зубов, – и что теперь прикажете с этим делать? Конечно, у Фиглов руки чесались кому-нибудь накостылять, но большинство Фиглов и так все время чешется, особенно в районе напузников.

Пока они метались в поисках врага по сырой вершине холма, Ян привел Роба Всякограба к заводи. Шторм миновал, и в воде отражались звезды. Там, до половины погруженный в пруд, лежал одинокий эльф. Фиглы услышали тихий стон. Конечно, они всегда рады напинать эльфу, но... одному? Как такое могло случиться?

– Ах, кривенс, а хорошая могла быть драчка, – произнес Роб Всякограб, и оба Фигла погрузились в угрюмое молчание.

– Агась, да только где один, там их скоро тьма будет, – пробормотал Величий Ян.

Роб втянул носом воздух. Эльф просто лежал неподвижно, и больше не происходило ничего.

– Нету больше эльфов, – решил он. – А то бы мы их почуяли. Ну-ка, Величий Ян, и ты, Мальца Опасный Спайк, возьмите этого отвратца. Вы знаете, что с ним делать, коли станет бузить. А ты, Велик Ужасен Билли Подбородище, – он поискал глазами гоннагля, который из всех Фиглов был менее всех склонен врать, – ступай к кельде да расскажи ей, что тут творится. Расскажи, что мы тащим в курган.

Затем громко, чтобы услышали все остальные, Роб Всякограб крикнул:

– Этот эльф таперича наш пленник. Заложник, понятно? Это значит, неча пытаться убить его, пока вам не приказали. – Он проигнорировал недовольное ворчание. – А вы, остальные, стерегите камни, и ежели кто оттуда полезет, задайте им трепку, ясно?

– А я буду играть на гармошке, – сказал Вулли Валенок.

Роб Всякограб только вздохнул:

– Ай, ну ладно. Коли что-то на меня дрожь наводит, то, думаю, и всяких отвратцев отпугнет.

Кельда пристально посмотрела на поверженного эльфа и подняла глаза на Роба Всякограба.

– Только один? – спросила она. – Да разве же это враг для молодых Фиглов? И у него крылья вырваны. Это наши парни постарались?

– Нет, Дженни, – помотал головой Роб, – Величий Ян говорит, он упал с неба прямо в пруд, что у каменного круга. Его кто-то побил раньше, чем мы туда добежали. – Он с тревогой всмотрелся в насупленное лицо жены. – Мы ж разве мясники, Дженни? Мы воины. Парни, конечно, кипятятся, и если бы дошло до драки, уж мы бы этому эльфу навешали, да только погляди на него, он ведь совсем жалкий и унылый, нет чести в том, чтобы такого убить.

– Храбро говоришь, Роб, – сказала кельда, глядя на беспомощное создание. – Но почему только один? Ты уверен?

Стон эльфа прервал их спор. Роб выхватил клеймор, но кельда мягко отстранила его. Измученный эльф снова застонал и прошептал что-то; голос его был слаб и прерывист. Кельда навострила уши.

– Он сказал – "Гром и Молния", – сообщила она.

Эльф снова забормотал, и теперь Роб Всякограб и сам услышал: "Гром и Молния".

Все в округе знали о знаменитых Громе и Молнии, собаках Бабули Болит. Собак давно не стало, до местные фермеры верили, что их призраки до сих пор обитают среди холмов. Несколько лет назад они пришли на помощь Тиффани Болит, чтобы изгнать с Мела Королеву Эльфов. А теперь здесь, у входа в Фигловский курган, лежал эльф, взывающий к их именам.

– Не нравится мне это, – сказала Кельда. – Вот только без нашей карги я не могу решить, что теперь делать. Пошли кого-нибудь за ней, Роб.

– А, пусть Хэмиш идет. А мне надоть назад, к камням. – Роб обеспокоено посмотрел на жену. – Ты тут управишься одна с этим отвратцем?

– Да, потащим его внутрь, пусть у костра обсохнет. Он слишком слабый, чтобы что-нибудь с нами учинить. Да и мальчики подсобят, ежели что. -Дженни кивнула в сторону оравы молодых Фиглов, которые высунулись из кургана, радостно размахивая в воздухе изогнутыми дубинками.

– Ай, хороший им будет урок, – одобрил Роб Всякограб, с гордостью поглядывая на своих отпрысков. И пригнулся, когда метко брошенная одним из подростков дубинка едва не огрела его по уху. К его удивлению, дубинка развернулась в воздухе и вернулась к швырнувшему ее Фиглу, сбив его с ног.

– Гляньте-ка, ребята, – воскликнул Роб, – она вертается взад! Вот такое оружие каждому Фиглу подойдет! Двойное удовольствие!

Тиффани едва успела одеться, когда снаружи послышался свист, потом что-то громко упало, ломая ветви, и поскреблось в стекло.

Она открыла окно и увидела комок ваты и ветоши, который тут же разлетелся, как от хорошего пинка, явив миру Хэмиша, Фигловского летуна [Разумеется, летал обученный ястреб Мораг. Сам Хэмиш искусством полета так и не овладел. Приземление давалось ему намного легче.]. В спальне стало зябко.

– Ну, Хэмиш, – Тиффани вздохнула и поежилась, – что тебе нужно от меня?

Хэмиш перемахнул в комнату через подоконник, поправляя очки.

– Кельда послала, ибо ты есть карга наших холмов. Она велела тебя привести тут же.

День выдался тяжелый, как, впрочем, и всегда, но Тиффани знала, что нельзя заставлять кельду ждать, даже если на дворе глубокая ночь. Так что она надела теплые панталоны, оставила на полке блюдце с молоком и оседлала метлу.

И снова на нее пристально посмотрела Ты, кошка, которая, казалось, была повсюду.

В кургане было жарко, как в печке.

Молодые Фиглы, приставленные охранять кельду, хмурились, косясь на ненавистного врага. Каждый из них желал выглядеть в глазах Роба Всякограба храбрецом, способным справиться с любой выходкой отвратца. Особенно когда тот находился внутри кургана.

Но эльф плакал.

– Так зачем ты пришел сюда, эльф? -мягко спросила кельда. – Почему бы нам не убить тебя прямо сейчас?

Эти слова вызвали оживление в рядах Фиглов. Эльф затрепетал.

Кельда отвернулась.

– Я знаю скрытые тайны, – произнесла она, – и я знаю, что все, что происходит сейчас, было предопределено еще до того, как моря наполнились водой. Пути обратно нет. Но передо мной туман. Я не могу ясно разглядеть этот день.

Эльф поежился.

– И следи за языком, эльф, – продолжала кельда, – ведь мое решение могло быть иным, если бы все сложилось по-другому. Твой народ... изобретателен.

Молодые Фиглы снова ликующе затрясли оружием.

– Тебя привели ко мне Гром и Молния. Я знаю этих призрачных собак, да, и их хозяйку, которая скоро будет здесь. Так скажи, дрожащий эльф, что за заклятье лежит на тебе? Почему ты здесь? Кто ты? Как тебя зовут? И не вздумай лгать, я сразу распознаю ложь. – Кельда оглядела эльфа – оборванного, увядшего, окровавленного, – кто-то жестоко издевался над ним, прежде чем он оказался в пруду.

– Я не стану ни о чем просить, кельда. Мне безразличны ваш гнев и ваше милосердие. Но я была – до недавнего времени, – Королевой Эльфов.

Фиглы притихли и придвинулись ближе. Может ли такое быть, что это жалкое ничтожество – и есть грозная Королева, о которой они слышали от Набольшего? Малец Дагги Большенос подскочил и смело ткнул эльфа пальцем. Однако кроличий шлем упал ему на глаза и застрял на носу, что совершенно смазало эффект.

– А ну-ка, парни брысь, – строго велела кельда, ударом кулака высвободив Дагги из шлема и оттолкнув его прочь. – Тогда на беду ты появилась здесь, Ваше Величество, – хмуро обратилась она к Королеве. – Королев Эльфов много, и я хочу знать, с которой из них я имею дело. Так что назовите имя, сударыня. Да не вздумай назваться чужим именем, я ведь и осерчать могу.

– Мое имя Паслен, кельда.

Кельда бросила взгляд по сторонам в поисках Роба Всякограба и задумалась, действительно ли случилось то, что случилось. Неужели это настоящая королева? У эльфов Страны Фей много лидеров, но всегда есть только один Король и одна Королева. Конечно, Король давным-давно сгинул, создав для себя собственный мирок эгоистичных удовольствий, и править осталась Королева. И, хотя это редко использовалось, у Королевы было собственное имя, имя, которое кельды передавали из поколения в поколение. Паслен.

– Мы Мак Нак Фиглы, и мы не повинуемся королевам, – произнесла она негромко.

Роб Всякограб молчал, но звук, с каким его точильный камень скользил по клеймору, звучал как песнь грядущей смерти. Он поднял глаза, и взгляд его был ужасен.

– Мы Нак Мак Фиглы! Маленький вольный народ! Нет кроля! Нет кралевы! Нет хозяйна! Боле нас не надурят! – рявкнул он. – И твоя жизнь, эльф, сейчас на острие моего меча.

Раздался шорох, и внутрь кургана вслед за Хэмишем пробралась Тиффани. Вокруг нее толкались Фиглы.

– Рада тебя видеть, карга холмов, – сказала Дженни. – У нас тут эльф; что с ним делать?

При слове "эльф" раздался громовой лязг оружия.

Тиффани бросила взгляд на эльфийку, и жалость шевельнулась в ее душе.

– Мы не станем убивать безоружных,– сказала она.

– Простите, госпожа, – вскинул руку Роб Всякограб, – но мы станем. Или некоторые из нас...

Но я ведь их мальца великучая карга, подумала Тиффани в некотором замешательстве. И кельда попросила меня о помощи. Она снова поглядела на пленника и вдруг узнала.

– Я знаю тебя, эльф, и я велела тебе не возвращаться сюда больше. – Она нахмурилась. – Помнишь? Ты была великой Королевой, а я – маленькой девочкой. И я изгнала тебя с Громом и Молнией.

Эльфийка побледнела.

– Да, – слабо прошептала она. – Мы совершали набеги на этот мир, но это было до того, как настало время... железа.

Ее лицо исказил страх, и Тиффани вдруг ощутила, как мир меняется, меняется прямо сейчас, словно она стоит на распутье, и следующий ее шаг будет решающим. Это и означает идти своим путем, поняла она, это то, о чем предупреждала кельда. Ведьма всегда стоит на границе между светом и тьмой, между добром и злом, каждый день принимает решения, взвешивает и оценивает. Это то, что делает ее человеком. Но что же тогда делает эльфа эльфом?

– Я слышала, будто гоблины считают, что у стальных машин есть душа, – сказала она. – Скажи, а у тебя есть душа? Что ведет тебя по твоим собственным, эльфийским рельсам, мешая свернуть? – Она повернулась к Кельде. – Бабуля Болит говорила: накорми голодного, одень голого и утешь страждущего. Эта эльфийка пришла на нашу землю голой, голодной, страдающей. Ты видишь это?

Кельда вскинула брови:

– Это же эльф! Она бы не стала заботиться о тебе. Она не стала бы заботиться ни о ком, даже о других эльфах.

– Ты думаешь, что не бывает такого создания, как хороший эльф?

– А ты думаешь, что такое создание бывает?

– Нет, но я предполагаю, что один из них может измениться. – Тиффани обернулась к съежившемуся существу. – Теперь ты не Королева. У тебя есть имя?

– Паслен, госпожа.

– Да, – сказала кельда. – Отрава такая.

– Слово такое, – отрезала Тиффани.

– Ну, это твое слово вышвырнули из дома, словно пешку с шахматной доски; а теперь оно оказывается той, что пыталась тебя уничтожить когда-то, – возразила кельда. – Ее здорово замучили, а теперь она явилась в твое владение и просит помощи. – Ее глаза сверкнули. – И что теперь, Тифф? Тебе решать. Эта эльфка едва не убила тебя, а ты все равно ее жалеешь. – Кельда посерьезнела. – Эльфам нельзя верить, любой Нак Мак Фигл это знает. Но ты – та, что преподала урок Зимовому. Не переживай за Королеву. Но знай, что за ней может прийти война.

Тиффани склонилась над скорченной, трепещущей эльфийкой.

– Когда мы встретились впервые, Паслен, я была всего лишь девчонкой, почти не способной к магии. – Она придвинулась ближе, лицом к лицу. – Но насколько я сильнее теперь! Я преемница Матушки Ветровоск, и как вы, эльфы, были правы, когда дрожали при звуке ее имени. А теперь жизни эльфов, можно сказать, зависят от тебя. А если ты меня подведешь, я оставлю тебя Фиглам. Они эльфов не любят. – Она поймала взгляд кельды. – Это приемлемо, Дженни?

– О, да, – ответила кельда. – Кто-то должен попробовать первую улитку.

– Гоблинов, кстати, тоже считали никчемными, пока кто-то не задумался о них, – продолжала Тиффани. – Не давай леди Паслен повода ненавидеть вас, но если она нарушит уговор, то я обещаю – а обещание карги холмов дорогого стоит, – что это будет ее конец.

Фиглы все еще глазели на Паслен с беззастенчивым отвращением. Казалось, что сам воздух звенит от взаимной ненависти.

– Вам, эльфам, больше не удастся нас надурить, ты знаешь, – сказал Роб Всякограб. – Поэтому ради госпожи Болит мы пока оставим тебе жизнь. Но вот что я скажу. Карга холмов нервничает, когда мы кого-то убиваем, но не будь ее здесь, мы бы пустили тебе кровь.

Его поддержал хор угрожающих голосов. Было ясно: если бы Фиглы принимали решения сами, от Паслен осталась бы только куча кровоточащего мяса.

Роб всякограб швырнул клеймор на землю:

– Слушайте мальца великучую каргу. Ты, Малыш Стукач, и ты, Малец Слогам, Малец Грибок и Мальца Жадный Джимми. У нее перемирие с королевой, так что придется нам по-хорошему с ней обходиться.

Величий Ян кашлянул.

– Возражать не хочу, карга, токмо единственный хороший эльф – это мертвый эльф.

– Ты бы так не говорил. Как гоннагль, я скажу, что надо дать возможность доброте дать ростки, как это было в Слове о Лающем Джонни, – сказал гоннагль, Велик Ужасен Билли Подбородище, образованный Фигл.

– Это тот, который целую неделю балансировал наперстком на носу, а потом пел, как соловей? – спросил Вулли Валенок.

– Нет, валенок.

– И чего вы все кипятитесь? Не надо. Стоит эльфу кого-нибудь тронуть, как он станет очень-очень мертвым, вот и давайте посмотрим на это, – высказался Мальца Опасный Спайк.

– Ну, так карга хочет, – сказал Роб Всякограб, – вот и все на этом.

– И еще кое-что, Роб Всякограб, – вмешалась Тиффани. – Эльфа я забираю с собой. Я знаю, что ты пойдешь следом, но мне нужна еще пара Фиглов, которые бы следили и приглядывали за ней. Двинутый Крошка Артур? Ты из стражи – вот и посторожи. – Она осмотрелась. – И ты, Величий Ян. И я вам скажу вот что: эльф – пленник, а с пленниками надо обращаться достойно. Ты полицейский, Двинутый Крошка Артур, и должен знать, что люди не катятся по наклонной, пока их не подтолкнут. Поразмысли над этим. И вообще говоря, даже если их толкают, они не всегда падают. Не должно быть никаких мелочей вроде "Мы выпустили ее на прогулку, она попыталась сбежать, и ее загрыз разъяренный дурностай" или "Она погибла, сопротивляясь при аресте пятнадцати Фиглам". Никакой пчелиный рой не зажалит ее насмерть. Никакая огромная птица не сбросит ее в озеро. Никакой сильный ветер не сдует ее. Никаких "Она упала в кроличью нору, и больше ее не видели". – Она строго оглядела подопечных. – Я карга холмов, и я узнаю, как это случилось. И расплата будет неминуема. Вам понятно?

– Ох, вайли, вайли, будет расплата, – застонал Вулли Валенок. Фиглы зашаркали ножками, пересматривая свои планы. Величий Ян сунул палец в нос и тщательно изучил его содержимое, прежде чем отправить его в напузник.

– Значит, решено, господа, – подытожила Тиффани. – Но я не потерплю, если другие неприятные эльфы попытаются сунуться на мою землю.

ГЛАВА 13
Беда не приходит одна

А эльфам нравилось быть неприятными. Приходя в мир, сперва они охотились скрытно, из озорства доставляя мелкие неприятности.

В подвале "Доспехов Барона" опять испортилось пиво. Как бы тщательно Джон Петрушка ни ухаживал за бочками и кранами, в пиве неизменно возникал осадок, бочки начинали течь, а напиток, содержащийся в них, приобретал отвратительный запах. Трактирщик рвал на себе волосы – убытки оказались неподъемными.

– Это опять эльфы шутки шутят, – сказал кто-то в трактире.

– Только вот мне что-то не смешно, – сказал Томас Зеленотрав. Джон Петрушка едва не плакал. А поскольку дело происходило в трактире, вскоре все посетители присоединились к разговору об эльфах, в которых никто не верил; однако нельзя не отметить, что позже, когда все разошлись по домам, не одна железная подкова была приколочена над дверями.

– Ну, во всяком случае, у нас есть ведьма, – со смехом говорили люди.

– Без обид, – вклинился Джек Кувырок, – но ее ведь в эти дни вообще не бывает на Мелу. Кажется, она больше времени проводит в Ланкре.

– Ой, да ладно, – возразил Джо Болит. – Моя Тиффани трудится, как мужик. – Он на миг задумался (тем более что эти слова могли запросто дойти до его жены через миссис Петрушку) и добавил: – и даже более того, она вкалывает, как женщина.

– А как ты объяснишь пиво?

– Плохой менеджмент? – ввернул хитрое словечко Джек Кувырок. – Не обижайся, Джон. Пиво – штука капризная.

– Что? Мои краны чисты, как родник, а я сам всегда мою руки, когда бочонки меняю.

– Тогда в чем дело?

Кто-то должен был выразить общее мнение, и этот голос прозвучал:

– Разве что только эльфы.

– Будет вам,– сказал Джо Болит. – Моя Тиффани разобралась бы с ними в два счета.

Вот только пиво прокисало по-прежнему...

Мартин Снэк и Фрэнк Сойер пребывали в затруднительном положении. Уже несколько дней они брели через Овцепики, оставив позади город Хот Донг и несколько часов назад миновав последнюю проезжую дорогу. Пустые желудки взывали о снисхождении, но отыскать на склоне нечеткие следы оказалось ужасно трудно. Если вскоре они не отыщут лагерь лесорубов, то наверняка опять окажутся без крыши над головой. Прошлой ночью они слышали вдали волчий вой. А сейчас похолодало и пошел снег.

– Похоже, мы заблудились, Фрэнк, – обеспокоенно произнес Мартин.

Фрэнк прислушался. Откуда-то доносился гудящий звук.

– Туда, – решили оба.

И действительно, всего через несколько минут они услышали голоса и почувствовали запах готовящейся еды. Хороший знак. В прогалине между деревьями показался лагерь. Несколько крупных волосатых мужчин расхаживали туда-сюда, а остальные сидели на пнях, и один из них помешивал бурлящее на походной печке варево.

Когда путники вышли из-за деревьев, лесорубы невольно потянулись к топорам, которых никогда не оставляли в недосягаемости, однако, разглядев, насколько молоды их нежданные гости, расслабились. Пожилой лесоруб в клетчатой, оторочено мехом куртке – человек того сорта, с которым невозможно говорить, если он того не захочет сам, – двинулся им навстречу.

– Вы что тут делаете, парни? Чего вам надо? – он пристально оглядел их: Фрэнка, маленького, но жилистого и сильного, и Мартина, куда более мускулистого, но который сейчас неловко топтался за спиной своего товарища, как это часто бывает с крупными парнями, которые начинают испытывать затруднения, если у них спросить что-то посложнее, чем "Как тебя зовут?"

– Мы ищем работу, сэр, – сказал Фрэнк. – Я Фрэнк, а это Мартин. Мы хотим работать сплавщиками леса.

Старик окинул их оценивающим взглядом и протянул огромную мозолистую руку.

– Меня зовут Нехват – для вас двоих мистер Нехват. Значит, хотите лес сплавлять? А что вы знаете об этом?

– Немногое, – ответил Фрэнк, – но мой дед сплавлял древесину, и ему нравилось это ремесло. – Он задумался на миг и добавил с надеждой: – Нам сказали, за это хорошо платят.

Лесорубы работали высоко в горах, вдалеке от дорог, и возить бревна на лошадях было попросту непрактично. Гораздо удобнее было сплавлять их вниз по реке, откуда их развозили по городам и весям.

Идея подобной транспортировки оказалась настолько удачной, что быстро распространилась повсеместно. Лесосплавщики жили в маленьких домишках на утесах в опасной близости от речных излучин и должны были обладать достаточной силой, чтобы управиться с нагромождениями тонн древесины, летящих вниз по бурной реке. Находилось немало молодых людей, готовых свернуть горы и спуститься на плоту с Овцепиков, просто чтобы потом хвастаться этим. Правда, далеко не каждый был в состоянии хоть что-то кому-то рассказать, совершив ошибку с бревном, но в лагере обычно присутствовал Игорь, так что если не сам храбрец, то некоторые части его тела вполне могли рассчитывать на второй шанс. Время от времени можно было бы встретить сплавщика, которому удалось дожить до старости, и такой старик запросто мог дать сто очков вперед любому молодому силачу.

– Думаете, сплавщики – младенцы? – сказал Нехват. – Это мужская работа, которая ошибок не прощает. Я вижу, силы вам не занимать, но это неважно. Здесь было полно мускулистых парней, но я предпочитаю тех, у кого есть голова на плечах. Трудно угадать, как бревно поведет себя в следующий момент. – Он нахмурился. – Знаете Джека Эббота? Это молодой лесоруб, что живет у подножия горы с матерью и сестрой. Едва не отрубил собственную ногу всего неделю назад. Только-только пошел на поправку, и то только потому, что какой-то косоглазый парень привел ведьму. Так что подумайте, парни, стоит ли рисковать. Лесосплав будет поопаснее, чем просто рубка деревьев.

Ребята потупились.

– К тому же, это магическое дерево, – продолжал Нехват. – Для волшебников. Вот в чем загвоздка: его нельзя везти на поездах, даже если доставить к самому депо. Не боитесь? Магия удивительные вещи творит с некоторыми людьми. – Он указал на заснеженные деревья. – Это вам не просто какие-то сосны, это Сосны Предсказывающие, они знают будущее, и черт меня побери, если я понимаю, как им это удается. Что толку сосне от предсказания будущего? Она знает, что ее срубят, но ты все равно ее рубишь. Уйти она все равно не может, ха! Но если вы прикоснетесь к такому дереву и понравитесь ему, то увидите, что будет. Так что, парни, не передумали еще?

– Мне нужны деньги, сэр, – ответил Мартин просто. – И паек, конечно.

– О, плата будет хорошая, в любой валюте, можешь отправлять их домой мамочке. – Мистер Нехват порылся в карманах и извлек потрепанную книжицу. – Каталог фирмы. Мы все приносим клятву на нем. Можешь заказать, что пожелаешь.

Фрэнк перелистал каталог, рассмотрел обложку.

– Здесь говорится, – воскликнул он в изумлении, что можно даже невесту получить. Доставка железной дорогой.

– Ну, поезда сюда не ходят – нельзя держать железо поблизости; ближайшая станция в Хот Донге. Не так уж далеко. Что касается невест, то это новое предложение, очень кстати для вас, хлопцы. Много славных девушек ищут себе мужей. Выбери себе одну, дело стоящее, и возни никакой, шуры-муры, наряды там всякие... – Он засунул каталог обратно в карман. – Женская одежда – это просто прелесть, как вы думаете? Только на днях я встретил человека, который говорил, что путешествует в женском белье...

– Вы уверены, что с ним все было в порядке? – засомневался Мартин. Он как-то слышал разговоры об одном отдаленном лагере, в котором крутые сильные лесорубы вздумали вдруг носить женское белье и распевать песни о своих огромных колунах, но не верил этому. По крайней мере, до сегодняшнего дня.

Лесоруб проигнорировал его вопрос.

– Ну, Мартин, ты мне нравишься, – сказал он. – А что до тебя, Фрэнк, что тебя сюда привело?

– Ну, мистер Нехват, я просто ухаживал за одной девушкой, но появился другой парень, и... ну... – Фрэнк замялся.

Мистер Нехват провел рукой по лицу.

– Ни слова больше, мальчик. В холмах полно людей, которым не нравится, кто они и где находятся. Затем каталог и нужен: любая фантазия за ваши деньги. Ладно, вы нам подходите, поэтому хватит болтовни. Можете приступить к работе с завтрашнего дня, а там посмотрим. Если вы не дураки, сможете получать хорошую плату. А если замешкаетесь у желоба, что ж, я отправлю ваш заработок вашим мамочкам, на похороны хватит.

Они ударили по рукам.

– А в ближайшие полчаса, – промолвил мистер Нехват с широкой улыбкой, – будете торчать у лотков. Поглазеете, поучитесь, это я вам лучше всякой сосны предсказываю. – Со смехом он похлопал по стволу ближайшего дерева.

В тот же момент челюсть его отвисла, а капюшон сполз на искаженное ужасом лицо.

– Парни, – его голос дрожал, и это было страшно – слышать дрожь в голове такого опытного человека, – убирайтесь отсюда. Прямо сейчас. Спускайтесь с горы. Через несколько минут тут будет жарко. Мне нужны мужики, которые умеют топорами махать. – И он бросился к лагерю, окликая лесорубов.

Фрэнк и Мартин в замешательстве переглянулись, а потом Фрэнк протянул руку и коснулся дерева. Сонмы ярких образов пронеслись в его мозгу – блистательные существа в перьях и бархате, расписанные лазурью тела, боль и смерть. И мех капюшона, обрамляющий голову мистера Нехвата в воде желоба. Мистер Нехват, которому не хватило сил удержать голову на плечах...

Парни протиснулись через толпу дровосеков и бросились к деревьям, надеясь затеряться среди снегов.

Слишком медленно. Раздался пронзительный свист, и эльфы в стремительной пляске появились отовсюду, высокие, безжалостные. Их украшенные перьями туники делали их похожими на больших хищных птиц. Парни застыли, не в силах пошевелиться.

Лесорубы готовились к бою. Приковылял даже Игорь.

– Дерфитесь за дерефья, – велел он. – Это озадафит их, они не запутаютфя, какой фегодня день. А пока разберутфя, фы уфпеете задать им трепку.

Лесорубы были не робкого десятка, и смертоносный металл их топоров уничтожил не одного эльфа. Но силы противника прибывали; эльфы раскачивались на верхушках деревьев, хохоча, разрушали постройки, сталкивали бревна. И все же было в них нечто настолько очаровательное... что-то, что охватывало внешне сильных лесорубов, заставляя их бросать оружие, падать на колени и рыдать, становясь легкой мишенью для волшебного народца.

– Говорю же вам – бегите! – крикнул мистер Нехват, яростно сражаясь с эльфом, атаковавшим его сзади. – Доберитесь до желобов. Вода в желобах быстрее эльфов. Со мной все будет в порядке!

Мартин предпочел послушаться, хотя Фрэнк, видевший будущее, знал, что "в порядке" – это не то слово, которое можно будет вскоре применить к мистеру Нехвату, – и прыгнул в бадью; Фрэнк последовал за ним, мистер Нехват дернул рычаг – и бадья рухнула вниз! Вниз по крутому извилистому склону с такими крутыми поворотами, что берегам приходилось опираться друг на друга, чтобы не обрушиться. Парни промокли до нитки; вокруг громоздились бревна; они неслись глубокими ущельями, уворачиваясь от стрел эльфов, которые тянулись следом, как разъяренный осиный рой.

Дико, волнующе, почти смертоносно – так они описали бы свое приключение позже, хотя наверняка с ними расправились бы раньше, чем они успели бы кому-то об этом поведать. Это было страшно – страшнее, чем приходилось переживать любому молодому человеку. Даже сквозь рев воды они слышали, как кричат лесорубы, и в воду падали такие вещи, которых никому не хотелось бы рассматривать слишком близко.

Штабель бревен на складе прервал их путешествие. Здесь было полно людей, молодых и сильных, с металлом в руках, недовольные ущербом, нанесенным товаром. Заслышав крики и смех, они собрались было подняться в гору, но вдруг все стихло. Эльфы ушли.

Мельник в местечке Зловонь [Можно подумать, что название вроде Зловонь должно отпугивать людей. На самом же деле эта горная деревня пользовалась популярностью у туристов. Они любили отправлять домой сообщения типа «Мы воняем в Зловоне» или привозить с собой подарки вроде туник с надписью «Я был в Зловоне и привез оттуда эту вонючую тунику». К сожалению, с появлением железной дороги – или, в случае со Зловонем, с ее непоявлением, туристы стали ездить в другие места, а Зловонь стал постепенно погружаться на самое дно, выживая, в основном, за счет приема белья в стирку.] был человек набожный, а его мельница представляла собой сложный механизм из множества колес, вращающихся в разных направлениях. Самым страшным его ночным кошмаром, которого он надеялся никогда не увидеть наяву, было разрушение механизма, когда шестерни и колеса разлетаются во все стороны. Но пока они вертелись как полагается, мельник был счастлив. Он никогда не оставался без работы, ведь хлеб нужен всем.

Однажды ночью явились эльфы и принялись озорничать с мукой, дырявить мешки и запускать муравьев в зерно, потешаясь над хозяином. Но они совершили ошибку.

Мельник молился Ому, но не получал ответа – вернее, он слышал ответы и наставления внутри собственной головы, – так что он позволил эльфам забавляться, как им хотелось, среди сложных колес, ревущих вертящихся колес, окованных чудным холодным металлом.

И мельник запер все двери, чтобы эльфы не могли выйти. Всю ночь он слышал крики, а наутро, когда друзья спросили его, как ему удалось совладать с пришельцами, он ответил только:

– Ну, мельница Зловоня мелет медленно, но очень мелко.

Старая Матушка Весельчаксон из Ненадежной Лощины, проснувшись, обнаружила свои волосы спутанными в ужасный колтун, а постель ее была полна репейника, впивавшегося в ее старую кожу... А эльфы торжествующе хохотали, когда их ездовое животное – молодая телка, – рухнула на колени, изнемогая от их ночных развлечений...

Старый ворчливый торговец с Ломтя вытолкнул на рыночную площадь тележку – свое единственное средство существования, – напевая: «Капустный кочан – гоблину печаль, а лука связка – все эльфам встряскаааааааргх!..»