Текст книги "Тайны отдела охраны музеев (СИ)"
Автор книги: Тереза Тур
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)
Тереза Тур
Тайны отдела охраны музеев
Глава 1
30 июня 3: 55. Дом на Петровской набережной.
Санкт-Петербург. Нева. Белая ночь.
Звучит романтично. Почти как начало стихотворения или нежного, чуть печального романа.
Однако в этой ночи ничего красивого и романтичного не было… Красно-синие, нервные всполохи машин дежурной части. Оцепленная желтой лентой детская площадка. Люди в форме с какими-то нарочито равнодушными лицами. Бледное лицо мужчины. Ребенок, плачущий на его руках. Время от времени взгляд кого-то из людей в форме натыкался на этого мужчину… и становился почти человеческим.
– Пожалуйста, – тогда говорили ему, – идите домой. Как только что-то будет известно…
– Понимаете, – в сотый раз начинал объяснять мужчина, прижимая к себе еще крепче малыша, – моя жена никогда бы…
– Мы понимаем, – и в голосе появлялось рефлекторное псевдосочувствие, от которого становилось еще горше.
К ограждению, возле которого с открытыми глазами дремал сержант, подъехал крутой мотоцикл со «скромным» логотипом BMW на бензобаке. Сержант завистливо присвистнул – и настороженно взглянул на мужика, одетого в стиле крутого байкера: черная кожа, крутой шлем, похожий на немецко-фашистскую каску.
Мужик тем временем подъехал, заглушил сыто и негромко работающий мотор, снял шлем, нацепил на руль… и направился прямо к ограждению. Уверенно так направился. Привычно.
– Куда! – жестко сказал охранитель желтой ленточки. – Куда прешь?
Увидев алую ксиву с золотыми орлами, служивый сначала вытянулся, но потом, посмотрев внимательнее – уж очень ему не понравился неуместный здесь байкер – заорал:
– Че, совсем охренел! Отдел музеев?!
– Старшего позови, – без тени возмущения сказал мужик в черном.
Было ему на вид лет под сорок. Не высокий, крепко сложенный. Добродушное круглое лицо каким-то чудесным образом было одновременно и брутальным, и обаятельным, и…незапоминающимся… Живые, блестящие глаза имели особенность зрачка в большинстве случаев занимать всю радужку, от чего казались черными и хитрыми. На самом же деле они были ярко-синие, искренние и наивные, особенно в тех случаях, когда это необходимо. Большой, чуть шершавой ладонью привычным движением он погладил гладко выбритую макушку и скривился не то в улыбке, не то в усмешке, чуть пожимая плечами, встречая озабоченно семенящего к нему мужчину.
– Иду я, иду, – на вопль сержанта отозвался уже следователь, – свои это, пропусти. Добрый вечер, Егор Иванович!
– И вам не болеть, господин старший следователь.
Байкер преодолев заграждение и бдительного охранника, уже пожимал руку старшего.
– Что-то органы стали слишком часто меня вызывать на место преступления, Алексей Васильевич, – пожаловался он следователю.
– Иваныч! После тех тралялей, что ваше начальство позволило себе выписать нашему начальству… Да еще и в присутствии москвичей… Радуйся, что тебя на всякую бытовуху не вызывают… А планы такие были.
– Так думать же надо! Если из Летнего сада начинают чинно расходиться по своим делам статуи, то надо не спецтранспорт из психушки свидетелям вызывать, а нас! Кстати, вандалов, которые украли защитные щиты с Медузой Горгоной, что двадцать семь лет висели себе спокойно на ограде, вы поймали?
– Так это не вандалы были!
– А кто? – изумился Егор Иванович.
– Ваши и были, – сказал следователь. И лицо его превратилось в маску абсолютного счастья. – Ваши. Реставраторы.
– Вот ведь как оно бывает, – даже не удивился музейщик. – Бардак, как говорит мой папенька, дело добровольное… Да. Если завтра тебя будут вызвать на убийство и разгром к нам в Управление – так это я гневаться буду… Заберешь меня под арест – я хоть высплюсь у вас, за решеткой.
– Нее, завтра – никак. Завтра не мое дежурство. Я пойду на отсыпной…
– А здесь что? Как в Летнем саду? Или начальство приказало мой сон просто так порушить? Из вредности?!
– Здесь вообще непонятно что, – печально покачал головой следователь. – Женщина пропала. Ребенка в коляске трехмесячного бросила. Свидетели всякую ересь несут.
– А вы чего сразу примчались? Двое суток положенных не выждали?
– Вот только не надо про бездействие правоохранительных органов…
– Ладно тебе, Алексей Васильевич. Вы тут кинулись прямо-таки всеми силами, потому что…
– Она – дочь нашего… – и следователь поднял палец к небу.
– Ясно. Ладно, пошли беседовать.
Парочка сидела на скамейке, тесно прижавшись друг к другу. Девчушка была заревана, а парень нервно зажал руки между колен. Молодых людей ощутимо потряхивало.
– Привет, ребята! Меня зовут Егор Иванович, – обратился к свидетелям «музейщик». И у меня есть одна особенность: я верю всему, что говорят люди. Рассказывайте!
– Ее похитили дети, – безучастно ответила ему девушка, – понимаете, маленькие дети… Крошечные… Дети… Крошечные…
Парень только кивал и трясся.
– Да… Толку от твоих свидетелей… – подытожил Егор Иванович.
– Обрати внимание: двор огороженный. И камеры установлены. Мы уже посмотрели запись. Сначала пришли эти, – кивок на юношу и девушку. – Парень открыл вход во двор своим магнитным ключом. Они сидели на скамеечке, миловались. Вышла женщина. Потом через какое-то время помехи. Потом – представляешь – фигня какая-то. Парочка мечется по двору. Коляска с ребенком осталась. Где стояла – там и стоит. А женщины нет. И, похоже, что калитку никто не открывал.
– А чего женщина ночью вышла-то на улицу? – недовольно спросил Егор Иванович.
– Муж говорит, что ребенок раскапризничался, никак не унимался. Она решила выйти с ним – оказывается, они так часто по двору ночью гуляют. Двор закрытый – значит безопасный.
– Да… несуразность какая-то.
– И не говори, – согласился господин следователь. – Не считая того, что у этой «пропавшей» дамы могла попросту крышечка уехать. И завтра-послезавтра она, даст Бог, обнаружится где-нибудь. Живая.
– Не знаю. Что-то странное тут есть. А свидетели не обдолбанные случаем?
– Нет. В баночку уже писали – ничего. В трубочку дули – тот же отрицательный результат.
Тут девушка, словно почувствовав, что речь зашла о них, поднялась, подошла к следователю и забормотала, как в бреду:
– Уродцы… Это были уродцы. В шапочках. Странных шапочках. И запах. Запах дохлятины. Ужасный запах дохлятины…
– Занятная история, – произнес спустя некоторое время Егор Иванович. Они со следователем стояли в сторонке и курили.
– Ваше? – с надеждой спросил Алексей Васильевич.
– А то, – выпуская дым, ответил «музейщик».
– Чего делать будешь?
– Ведьму искать, – на полном серьезе ответил Иванович.
Глава 2
30 июня 8:30 Здание Администрации Санкт-Петербурга на Английской набережной.
– И вот представляете, Анфиса Витольдовна, стою я перед ней и понимаю… – до Старцева, сладко дремлющего на диване в Управлении, донесся жизнерадостный смех его старейших сотрудников. Начальник удивленно приподнял бровь – обычно старая гвардия выясняла отношения, брюзжала и спорила. А вот так – мирно да со смехом… Старцев и не помнил, чтоб они так приходили на работу.
– Конечно, Михаил Ефремович, я тоже удивилась! – сквозь смех раздался другой голос, женский.
– А как удивился отец Иннокентий…
И снова смех.
Нет, спать в таких античеловеческих условиях на работе стало совершенно невозможно – Старцев помотал головой. И стал просыпаться.
Голоса Анфисы Витольдовны и Михаила Ефремовича, гулко разносясь в старинном здании, надолго опередили их стареньких владельцев, которые медленно преодолевали высокие пролеты.
Поэтому Старцев встретил их на лестничной площадке третьего этажа, которое в здании администрации и занимало Управление.
– Доброе утро! – хмуро поприветствовал он непонятно с чего жизнерадостных сотрудников.
– Разрешите доложить! – со смехом вытянулся перед ним Михаил Ефремович. – Порядок на кладбище восстановлен. Если бы не Анфиса Витольдовна, нас бы съели.
Старцев опять помотал головой – и с укоризной во взоре уставился на сотрудников.
– А давайте зайдем в кабинет – и усядемся, – предложила Анфиса Витольдовна.
Как и всегда, ее пожелания, рекомендации и приказы исполнялись молниеносно. А как еще? Эта величественная дама умела внушить трепет. В ярко-синих, ничуть не поблекших от возраста и утрат глазах было что-то…чуткое, искреннее, но не терпящее возражений. Ее бесшумная походка, ее безупречная осанка, идеально выглаженные и отстиранные, старинного кроя, но каким-то непостижимым образом всегда уместные блузки неизменно украшала массивная, овальная брошь. Иссиня-черный камень, в глубине которого плясали маленькие синие искорки, порой гипнотизировал, а порой был и вовсе не заметен. Он, казалось, жил своей жизнью, но при этом был во власти своей загадочной хозяйки. Кроме этой броши Анфиса Витольдовна украшений не носила, причуд не имела, сохраняла хладнокровие, ясность и остроту ума. От этой женщины исходила сила, ей хотелось покоряться.
И даже Михаил Ефремович – а он единственный из всех с ней спорил – было у них такое развлечение на двоих – сегодня согласился. И даже закивал.
– Так что у вас случилось? – утреннее совещание началось лишь спустя полчаса, – пока сварили кофе, пока уселись…
– Как вы помните, – начал Михаил Ефремович, – вчера днем появилось сообщение, что накануне ночью, недалеко от Старо-Никольского кладбища что-то большое и черное, похожее на огромную кошку, напало на людей. И даже кого-то загрызло. Поскольку кладбища находятся под особым контролем, было решено подключить отца Иннокентия. И вместе с ним проверить.
– Вообще-то – кладбища – это его епархия, зачем там мы-то? – широко зевая, пробурчал Егор Иванович.
– Мы всполошились потому, что есть легенда – на Старо-Никольского кладбище похоронен чернокнижник, который на этом самом кладбище пытался вызвать демона. Но что-то пошло не так. Чернокнижник во время обряда погиб, а демон превратился в огромного черного кота.
– Я всегда считала эту историю байкой, не заслуживающей доверия! – решительно вмешалась Анфиса Витольдовна. – Известно, что самая мощная защита – на кладбищах. И чтобы там что-то подобное делать… Для этого надо сначала погост разорить.
– Да, но мы все знаем историю, приключившуюся в начале девяностых на Охтинском кладбище, когда мертвых подняли, – возразил Егор Иванович.
– Там сначала поработали вандалы, потом администрация стала уплотнять умерших. А потом уже секта пришла – и натворили они дел!
– Да ничего особенного не случилось. Все, кто участвовал в ритуале – погибли. Из простых граждан никто не пострадал. И даже не заметил. Мы успели, – пожал плечами Михаил Ефремович.
– А те, кто участвовал в ритуале – не люди что ли? Там в основном подростки были, – возмутилась Анфиса Витольдовна. Дама элегантным, совершенно молодым движением чуть тронула кончиками пальцев прическу. Копна серебристых волос была прихвачена полукруглым гребнем с вырезанными на нем русалками. Брошь заискрилась, синие глаза метнули в собеседника молнию, а одна из русалок, как на секунду показалось Старцеву, недовольно дернула хвостом…
– Надо головой думать прежде, чем демонов вызывать. К тому же эти подростки, чтобы провести ритуал, нескольких человек умертвили! Так что, на мой взгляд, каждый получил то, что хотел. А вот умерших жалко. Они ведь покойники. Уж чего-чего, а покой заслужили.
Михаил Ефремович подарил Анфисе Витольдовне почти виноватый взгляд, но по всему было видно, что злить свою собеседницу ему нравится. Его зеленые глаза были такими же живыми и яркими, как у его коллеги, не смотря на тот же весьма преклонный возраст. Бороды он не носил, был всегда идеально выбрит и коротко стрижен. Густые и жесткие волосы поседели не равномерно – перец с солью. Крючковатый нос, резкие черты лица, очень высокий рост. Телосложения он был скорее сухощавого, но одного взгляда на широкую, чуть сутуловатую спину хватало, чтобы почувствовать недюжинную силу. Михаил Ефремович был силен, как Илья Муромец, и по отделу на эту тему ходило немало легенд. Он слегка прихрамывал на правую ногу, поэтому пользовался палкой. Палка была массивная, и пахло от нее сосной. Просто палка, но на ней почему-то постоянно задерживался взгляд. Старцев усилием воли оторвал его, провел ладонями по выбритой голове, и взмолился:
– А можно поближе к вчерашней истории, а то у меня и так голова болит!
– Хорошо, – покладисто согласился Михаил Ефремович. – Ближе к полуночи мы выдвинулись. Белая ночь. Марево над кладбищем. Красота!
– Еще ближе.
– А я с ними отправилась, – уточнила Анфиса Витольдовна. – Мне любопытно стало, что же на кладбище происходит на самом деле.
– И это любопытство спасло нас с отцом Иннокентием. На нас действительно выскочила большая черная кошка. Отец Иннокентий молитву изгоняющую читает, я защиту ставлю и силок кидаю энергетический, чтобы тварь не убежала.
– А кошка оказалась самая реальная. И даже не кошка, а молоденькая пантера.
– И была она очень голодная! Хорошо еще, что Анфиса Витольдовна умеет животных заговаривать.
– Погодите! – Егор Иванович приоткрыл глаза, – а откуда в Петербурге пантера? Они же здесь не водятся?
– Пантеры – нет, – согласился с ним Михаил Ефремович, – а вот идиоты – да. А в последнее время идиоты водятся часто с деньгами. Это вообще страшный вид.
– Точно. – Анфиса Витольдовна и не стала спорить, и даже сделала вид, что не заметила в речи коллеги слова «идиот». – Я, когда маленькую заговорила, узнала, что ее отловили и привезли в подарок одним… торговцам. Захотелось им чего-то экзотического – вот партнеры и расстарались. А потом им пантера надоела – они ее попросту выгнали.
– Хорошо еще, что накануне люди не пострадали. Загрызла она собаку.
– Пантера – бедненькая, мечется. Голодная. Перепуганная. Малышка ведь совсем! Но мы с утра к ее горе-хозяевам… наведались!
Егор Иванович пожал плечами – уж кого-кого, а хозяев зверушки, обреченных на большие и малые неприятности, ему жалко не было.
– Пантера сдана в зоопарк. Порядок в городе восстановлен, – бодро отрапортовал Михаил Ефремович.
– И вас с отцом Иннокентием не съели, – меланхолично отметил начальник.
– Так точно, – кивнул сотрудник.
– Вот и хорошо. Пишите отчет, – подытожил Егор Иванович. – И, Анфиса Витольдовна, можно просьбу. Почти личного характера?
– Конечно, – величественно кивнула дама.
– Надо отправиться к реставраторам – в чьем ведении находится Летний сад – и объяснить, что щиты, решетки и все остальные детали снимаются только после согласования с нами. И объяснить так, чтобы они на всю жизнь запомнили, а лучше и внукам передали.
– Так статуи разбежались не из-за вандалов?
– Оказывается, нет. Коллеги постарались.
– Какой-то у вас вид не бодрый…, – посмотрела на него Анфиса Витольдовна, – ночью вызывали?
– А как же!
– Пора штат увеличивать, Егор Иванович. Вы же сами понимаете, что пора. По нашему этажу должны бегать около десятка сотрудников. А что получается? Вы один. Мы с Михаилом Ефремович все больше консультируем. Молодой человек ваш с компьютером – это замечательно, но из оперативников, что по городу бегают – считай – вы один.
– И секретаря надо найти, чтобы отчеты составляла! – тяжело вздохнул Михаил Ефремович.
– Вы живете в состоянии аврала уже год – с тех пор как… – замялась Анфиса Витольдовна.
– Все? – поинтересовался начальник.
– Вам надо спать. Вам надо кушать. Вам надо нормально жить! А если случится что-то масштабное! Даже вы не сможете быть в двух местах одновременно!
– На этом закончили, – резюмировал Егор Иванович. – У нас в городе женщину похитили!
И он стал рассказывать о своих ночных поездках.
Михаил Ефремович стразу переместился к огромной, во всю стену, карте Санкт-Петербурга. И как только назвали адрес, достал красные флажки. Один установил в точку, которая была во дворе дома, другими стал помечать что-то еще, понятное пока только ему.
Анфиса Витольдовна отправилась к картотеке. Ряд деревянных ящиков, занимал целую стену напротив карты.
Спустя минут тридцать – Егор Иванович успел подремать – его старая гвардия появилась рядом с диваном, готовая дать отчет. Но по их недовольным лицам начальник понял, что ничего толком они не нашли.
– Может, русалки? – поинтересовался Старцев.
– Не должны бы. Хотя сейчас идет русалья неделя, мы ведь сделали все необходимое для того, чтобы эти создания не трогали людей.
– Березу заплетали? – поинтересовался начальник.
– Все как полагается, – пожал плечами Михаил Ефремович.
– Две молодые березки к земле пригнули, лентами перевязали, – стала перечислять Анфиса Витольдовна. – Потом заплели косы из веток. Под деревом угощения. Обязательно вареные яйца. В этом году особенно удачно получилось. Боренька провел целую Интернет-компанию. Так огромное количество молодых людей приняло в этом участие. Языческие культы снова в моде, знаете ли.
– Борис – молодец! – Похвалил их бойца интернета Михаил Ефремович. – У него даже толкинисты березки плели. Он им такую теоретическую базу подвел, что они поверили.
– Мы-то уже стары березки заплетать, – как-то печально отозвалась Анфиса Витольдовна.
– А что молодые люди выделывали после березок…, – мечтательно закатил глаза старый сотрудник. – Для закрепления эффекта, видимо!
– А вы-то откуда знаете? – с подозрением посмотрела на него коллега.
– Так они… это… на сайте выкладывали. А мы наблюдали. Контролировать же надо…
– Значит, это, скорее всего, не русалки? – отвлек сотрудников от выяснения интереснейших аспектов Старцев.
– Они бы защекотали всех. Было бы несколько трупов – и все.
– Тогда кто это?
– Место же замечательное! – начал Михаил Ефремович. – Петровская набережная. Нева рядом. Петропавловская крепость – рядом… Стрелка Васильевского острова тоже. Практически это может быть все, что угодно.
– Я бы вообще запретила людям селиться в таких «замечательных» местах. Вот были здесь до Петра Первого запретные леса – и на Васильевском, и на Заячьем – где сейчас крепость. Так туда людям вообще запрещено было просто так появляться. Только в особое время. И с особыми ритуалами.
– И хорошо, если не в роли жертв, – не мог не съязвить Михаил Ефремович.
– Тогда считали, что границу с Иным, не понятным нам миром, необходимо закрывать именно так, – пожала плечами Анфиса Витольдовна. – По всей земле такие разломы разбросаны. Их немного, но они есть. Но вот строить в таком месте город… Это только у нас!
Глава 3
1717 год, лето
Генерал-губернатор новой столицы Российской Империи – Санкт-Петербурга – был в смутном, тревожном состоянии.
Наверное, Александр Данилович Меншиков слишком долго оставался на одном месте. Да еще и в каком! В столице! Вот странствовать с Петром по Европе, бешено носиться на коне на поле боя, первым взобраться по лестнице в захваченную крепость… Это да. Говорить одно, думать уже про другое, нестись куда-то на край света за третьим… Вот это жизнь. А тут?!
Генерал-губернатор тяжело вздохнул и, чуть натянув поводья, остановил послушного коня.
Ночь никак не наступала. Красноватое солнце почему-то злобно поглядывало на безумцев, решивших строить здесь город. Меншиков вспоминал, что раньше он не чувствовал в этих местах такого противоборства человеческой воле. Или ему казалось от усталости, или раньше эти места относились к людям по-другому: с любопытством, но без злобы.
Что же изменилось?
Вот уже два года он безвылазно сидел в Санкт-Петербурге и следил за тем, чтоб город все-таки строили… Это, конечно, выгоднее – что ни говори. Но он поближе познакомился с тем местом, где Петру пришло в голову строить его «парадиз». Кстати, даже он, Меншиков, не знал, почему именно здесь. Почему на этих островах, окруженных болотами да вырубками векового леса…
Вообще, когда царь велел: «Граду быть» и потом, когда они чуть больше десяти лет бывали тут наездами, никто из приближенных – да и сам повелитель – не понимали толком, что это за место.
Что-то он отъехал достаточно далеко от обжитой и местами каменной части города. Вокруг него были землянки и шалаши пригнанных на работы. Мужики спали вповалку, нарубив лапника. А кое-где еще догорали костры.
– …Чего ж хотели? – вдруг слух Александра Данилыча потревожил чей-то голос. Кому-то тоже не спалось. – Это ж надо, дотумкали… Русалку ловить. Вот водяной и озлился!
– Ой, Прошка! Все бы тебе врать-то!
– Не любо – не слушай, – откликнулся тот самый жизнерадостный голос, который был так неуместен среди каторжных.
– Сказывай дальше, – прохрипел чей-то сиплый голос.
– Известное дело – русалки – они не злые. Любопытные – страх какие. Но не злые…
– Во брешет! А как же мужики дохнут от русальей щекотки?
– Так то ж с озорства.
– Хорошо озорство!
– А ты не лазь ночью подле воды. А если уж приперло – так гребень с собой возьми. Русалка будет косы чесать, а ты и уйдешь подобру-поздорову.
– А нынче что же в городе деется?
– Озлили их. Порядочно озлили. Слыхивал – мужики сказывали, что русалку в бочке привезли с моря. Русалка та особая, с хвостом. Дева морская – не чета нашим, речным, что с ногами. Отловили, дескать, царя-батюшку порадовать. Больно охоч он до диковинок.
– Болтали.
– Во! А русалка та издохла.
– Так ты, морда каторжная, мнишь, что из-за сказок твоих новики – парни молодые да здоровые – в Неву кидаются? Да так, что еще ни одного живым не вытащили? – над костром из тумана появился всадник.
Мужики вскочили да истово закрестились. Потом, увидев человека в треугольной шляпе с перьями, в немецкой дорогой одежде, закланялись.
– Ты прости нас, господин, за сказки неразумные, – обратился к нему самый старый.
– Прошка – кто? – жестко спросил Меншиков.
Повисло короткое молчание. Потом один из мужиков – совсем молодой парень – шагнул вперед.
– И что прикажешь с бедствием делать?
Парень помолчал. Потом, решившись, поднял на Генерал-губернатора глаза – наглые, отчаянные, веселые – и четко произнес:
– К Водяному на поклон идти.
– Давайте вернемся к похищенной женщине. Я знаю, что это похищение и что оно связано с Иным миром. Я это почувствовал, – вмешался Егор Иванович. – Анфиса Витольдовна, кто мог заинтересоваться женщиной, 1986 года рождения. Зовут – Нина Александровна Немцова. Родилась двадцать первого марта. Ребенку три месяца.
– Не знаем, – переглянувшись с Михаилом Ефремовичем, ответила Анфиса Витольдовна. – На мой взгляд, если бы похищали для ритуала – то младенца. Но на такие зверства – именно в плане магии – мы уже сто лет не натыкались.
– Если бы вылезла водяниха – это вполне могло бы произойти – Нева близко совсем и как раз белые ночи – то утащила бы молодого человека. Женщины ее не интересуют.
– Может, это продвинутая водяниха. Современная? – задумчиво проговорил Михаил Ефремович.
Анфиса Витольдовна посмотрела на него недоуменно, Старцев хмыкнул – видимо, общение с Интернетом, который под руководством Борьки осваивал пожилой сотрудник, не прошло бесследно. И Михаил Ефремович покраснел.
– А если это все-таки ведьмы? – сменил тему Егор Иванович.
– Возможно и такое, – опять переглянувшись с коллегой, осторожно ответила Анфиса Витольдовна – про нелюбовь нынешнего начальника управления к уважаемому сословию ведьм знали все, – однако…
– Надо смотреть по ее дате рождения, кому и для какого ритуала она могла понадобиться, – добавил Михаил Ефремович. – И тогда поймем, кто ее похитил. Я этим займусь.
– И пройтись по двору, откуда похитили жертву, посмотреть. Я, пожалуй, съезжу. – Отозвалась Анфиса Витольдовна.
– И с ведьмами поговорить. Наверняка, кто-то из них, – решительно подытожил начальник. – Да, а что у нас с плановыми мероприятиями?
– Праздник выпускников «Алые паруса» – пережили, – отозвался Николай Ефремович. – Летнее солнцестояние – двадцать второго июня – пережили. К началу русалочьей недели – подготовились.
– Вот только со дня на день открывается выставка-продажа – «Африка – экзотика и реальность». Экспонаты будут из частных коллекций. И надо бы посмотреть, еще на таможне, что они там привезут.
– Да… – согласился Егор Иванович, – африканские артефакты с их непонятной магией да помноженные на Петербург с его энергетикой – эффект может быть самый феерический!
– Надо смотреть и защиту ставить! А кто поедет?
– Я попрошу Екатерину Юрьевну нам помочь – она как раз в старинных экспонатах хорошо разбирается.
Анфиса Витольдовна посмотрела на начальника жалостливо – Екатериной Юрьевной звалась бывшая супруга Егора Ивановича. Еще недавно сотрудница их Управления, она переехала в Москву и ныне являлась ведущим таможенным арт-экспертом.
– А может…
Но тут раздался телефонный звонок. Это был Алексей Васильевич – следователь. Он нашел похожие случаи.
