Текст книги "Тайны отдела охраны музеев (СИ)"

Автор книги: Тереза Тур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Глава 20

Старцев раскурил еще одну сигарету, поймал недовольный взгляд Анфисы Витольдовны, переговорил о документах с Михаилом Ефремовичем. И отправился к черной машине мастера Лисатти.

– Добрый вечер, – поприветствовал его маг.

– Добрый, – поморщился Старцев.

– Я думаю, звать вас на чай не стоит, – рассмеялся мастер.

– Боюсь, я даже водки столько не выпью, сколько организм требует, – философски заметил Егор Иванович. – Печень отвалится.

– Выброс силы был потрясающий. Я почувствовал – и поехал предложить помощь. Но вы сами справились.

– Не то, чтобы сам… – поморщился начальник Особого отдела охраны музеев, вспомнив чувство беспомощности, которое завладело им в Кунсткамере. – Мне все же помогли.

Мастер Лисатти молчал, явно пытаясь сформулировать просьбу. Старцев с интересом на него поглядывал.

– Вы знаете, я разыскиваю одного человека… Наделенного магией моего рода. К сожалению, в свете последних событий я понял, что опоздал. И этот человек, скорее всего, мертв. Но мне надо убедиться…

– И это как-то связано с ракушками по поводу которых я вам звонил?

– Именно так. Мне очень надо поговорить с родственниками погибшей женщины.

Старцев отшвырнул окурок на проезжую часть. Подумал. И достал телефон.

– Добрый вечер, – поприветствовал он кого-то. – Прошу прощения за поздний звонок. Что? Вы уверены?

– Что случилось? – поинтересовался у Старцева мастер Лисатти. Таким изумленным он еще Егора Ивановича не видел.

– Похоже мы сегодня попадем в гости. Не знаю, правда, на чай или нет…

– Поехали, узнаем…

Машина тронулась.

– Вдовец там в каком-то странном, мало вменяемом состоянии, – заметил Старцев, когда они тронулись.

– Он жену потерял, – философски заметил маг. – Бывает всякое, когда человек в горе.

– Да нет… Даже на горе не похоже. Мне показалось, что он считает, что сходит с ума. И панически боится этого состояния.

3 июля 22:57 Васильевский остров. Квартира Шаца

Дверь квартиры была открыта. Мужчины осторожно вошли в темный коридор, по-кошачьи двинулись туда, где над зажженной свечой плясали причудливые тени. Тени дрожали и изворачивались над сгорбленной, чуть подрагивающей им в такт спиной. Вениамин Шац сидел неподвижно. Застывшие, широко открытые, полные ужаса глаза, не отрываясь, смотрели на пламя свечи.

Зря стараются тени…Их зловещие ритуальные танцы мужчину явно не пугают. Хорошо если удастся привести его в чувство и заставить говорить. А если нет? Зря приехали?

Чай, в конечном итоге, всем делал Старцев. И вот уже в цвете лица Вениамина появляется намек на блеклые, но краски. Восковые пальцы обхватили горячую чашку. Словно ветер, с губ срываются, шелестят слова. Старцев сел поближе. Прислушался:

– Она приходит ко мне…Тая. И я ведь должен радоваться. Потому что жизнь без нее – это больше, чем пустота. Это больно. Неправильно. Но… Она приходит – и я пугаюсь. До колик. До рвоты. Понимаю, что предаю ее. Но ничего не могу с собой поделать. Мне… страшно. Очень страшно…

– А что она вам говорит? – мягко спросил мастер Лисатти.

– Ничего. Просто смотрит. Словно просит помочь. А я…

– Это происходит в одно и то же время? – раздался новый вопрос мастера, а Старцев понял, что у него в кармане злобно вибрирует телефон. Заходя в дом мужа Таи, он отключил звук. И вот теперь кто-то очень хотел до него добраться.

Он понял, кто это, еще перед тем, как ответить. Егор посмотрел на собеседников извиняющимся взглядом и, сделав знак мастеру, тихонько вышел из кухни.

– Да, Ирма, слушаю.

– Быстро в кафе, – интонация хриплого голоса была какой-то настораживающей.

– Что случилось? – Старцева словно окатили ледяной водой.

– Все. Все случилось.

И Ведьма бросила трубку.

– Твою… – пробормотал Егор Иванович.

– Что-то случилось и Вам надо уйти? – вопрос мага прозвучал скорее как утверждение.

– Надо, – кивнул Егор. – Что – еще не знаю, но подозреваю, что ничего хорошего. Здесь относительно недалеко, тоже на Васильевском. Пойду машину ловить.

– Это Ирма?

– Именно.

– Мой шофер вас отвезет, – распорядился вудуист. – А потом вернется за мной.

– Спасибо, – сказал Егор – и откланялся.

Пока он ехал, он перебрал множество вариантов, один другого хлеще, но действительность превзошла все его ожидания.

Громко хлопнув дверью, влетел в кафе. Увидел бледную до синевы Ирму, перевернутое инвалидное кресло Борьки. Его самого, лежащего на полу, на спине, широко раскинув руки. Фенек обнаружилась у парня на груди жалким комочком.

С невнятным возгласом Старцев кинулся к детям, рухнул на пол, стал тормошить.

«Только бы были живы! Только бы живы!!!» – билась в голове отчаянная мольба, обращенная ко всем и ко всему сразу.

Что-то забормотал Борька, сморщила недовольно носик Фенек.

– Живы, – облегченно выдохнул Старцев – и посмотрел на насмешливо хмыкнувшую Ирму. – Что?

Присмотрелся. Принюхался.

– Твою… дивизию! – с чувством выдохнул начальник Особого отдела охраны музеев, борясь с нестерпимым желанием попинать молодежь ногой под ребра. – Это что тут они вытворили?

Четко выраженное алкогольное амбре, исходившее от молодых людей. Ряд пустых бутылок на барной стойке. Рюмки и бокалы. Разбитые.

– Старцев, ты понимаешь, что произошло? – раздался зашкаливающий от злобы шепот ведьмы.

– Понимаю, что ничего. Все живы. Завтра поболеют, – он кивнул на парочку. – И будут даже здоровы. Потом будем наказывать. И воспитывать.

– Ты не понимаешь!?

Шипения в голосе было столько, что Егор подумал – ведьма, как впрочем, и все женщины – все-таки родственницы ядовитым змеям. Но вслух, понятное дело, эту мысль не озвучил.

– Нет, не понимаю, – осторожно проговорил он.

– Они выпили мой алкоголь. И разгромили мой бар!!!

– Отработают…

– Да тут столько всего, что вы всем отделом год должны отрабатывать!

– Ирма. Я понимаю – переволновалась. Но, похоже, ты преувеличиваешь.

– Я?! Я преувеличиваю?!!

Старцев посмотрел на нее. Ирма так и не поняла выражение его глаз…

– Давай-ка я этих начинающих алкоголиков перенесу куда-нибудь с пола, – вздохнул Старцев.

Непутевую молодежь уложили на диван в кабинете Ирмы – тащить их на второй этаж в квартиру Старцев отказался. Туда же Начальник Особого отдела отвез коляску.

И ушел. Не попрощавшись. Даже колокольчик не звякнул ему в след…

И почему у нее с Егором все получается… вот так вот? Зачем она опять пошла на сближение с этим…

Ведь знала, что так будет. Ведь клялась себе – никогда больше. Еще тогда, раз и навсегда дала себе обещание – никакого Старцева в ее жизни! Мужчин – много и исключительно для телесного удовольствия. Ни с кем не сближаться. Никем не болеть. Никогда.

Егор…Это не любовь. И даже не страсть. Это просто… какое-то болезненное наваждение. До потери себя…

Потерять себя…?!! Э нет, господа, увольте! Самодостаточные, самолюбивые и свободные ведьмы себя не теряют! Не допустимо!

Ирма вытерла слезы.

Слезы.

У нее…

Спустя мгновение она уже догоняла тающую в тумане белой ночи фигуру. Туман…Такой густой. Необычный. Слишком плотный. Молочно-белый. Колдовской туман.

– Старцев, подожди!

– Что еще? – вынырнул мужчина из марева, и оказалось, что он был совсем рядом.

– Ты куда?!

Егор посмотрел на ведьму насмешливо. Потер глаза ладонями. Только сейчас Ирма поняла, насколько он устал. Столько всего случилось в этот бесконечный день. Она его чуть не потеряла сегодня…

– Значит так. Пойдем, я тебя спать уложу! – приказала она.

– Ну да. У меня старейший музей города разгромлен, в твоем баре надо порядок наводить. К Шацу покойная жена является. А я ума не приложу, что со всем этим делать…

– Вот с утра и подумаешь!

– В городе творится какая-то чертовщина.

– Слушай, тут уже больше трехсот лет творится какая-то чертовщина. Та или иная. Разберешься.

Старцев нехотя кивнул – и вдруг зевнул. Широко. От души. С сладострастным завыванием…

– Для людей же опасности нет, – продолжала настаивать Ирма, которой почему-то было важно, чтобы Старцев никуда не ушел. Хотя бы сегодня.

– Вроде нет. Не думаю, что уродцы будут на кого-нибудь нападать.

Настроение у него, как ни странно, было отличным. Несмотря на то, что ведьма отвлекла его от расследования – а может, и благодаря этому. Или потому, что дикий страх, когда он увидел детей, лежащих на полу, сменился так остро нахлынувшим облегчением, что все обошлось. Потому, что можно было какое-то время не видеть раздавленного горем, похожего на восковую куклу Вениамина Шаца. А может быть потому, что Ирма была здесь. Рядом.

Конечно, у них все сложно, но когда эта женщина появлялась – исчезало ощущение бессмысленности бытия. На смену этому уже несколько лет мучившему душу чувству приходило что-то другое. И вот с этим чем-то другим он был готов жить дальше. Этому не было названия. Во всяком случае – пока.

– Старцев! Голодного вампира мне в полнолуние…Старцев, ты меня слышишь?!

– Прости, задумался…Что?

– Та женщина, что была в морге. Она…

– Ее убили. Какой-то безумец…

– Выплеск энергии после ее смерти разбудил уродцев в музее?

– Да. Они… хотели к маме…

– А женщин похищали?

– Энергию выкачивали. Там столько всего оказалось намешано: Они всегда хотели выбраться из банок. Найти маму. А теперь еще они хотят убить этого маньяка…

– А что делать тебе?

– Не знаю…В том-то все и дело. Запереть их обратно – слишком жестоко…

– А почему они не уйдут?

– Их что-то не пускает.

– Или кто-то…

– Мда, а отвечать за разгром в старейшем музее кому… Правильно – мне.

– Так подсунь что-нибудь в банки, – с полнейшим равнодушием к культурной ценности объектов предложила Ирма.

– Слушай… – Старцев даже остановился.

– Ой, только не надо меня стыдить…

И тут она поняла, что Старцев смотрит на нее с восхищением.

– Ирма, ты….Ты гений!

Глава 21

3 июля. 11:57. Васильевский остров. Квартира Шаца.

Окно в комнате медленно распахнулось, как будто кто-то невидимый делал это торжественно и осторожно. Густой белый туман стал заползать внутрь. Сначала очень осторожно, но потом все быстрее, и вот уже это и не туман вовсе, а красивая молодая женщина.

Тая. Его племянница. Последняя из рода. Убили. Так нелепо. Впрочем, как и все смерти до этого…

Лисатти был приемным сыном, спасенным подкидышем. Наверное, именно поэтому еще жив. Своих настоящих родных он не знал. Мальчик, которого принесла вода. Дед решил, что это знак. Наверное, он был прав. Сила в мальчике действительно была. И старый Дейо вырастил двоих – родного внука и приемного. Обучил почитать и слышать Духов.

Дейо никогда ничего не рассказывал. Это потом, после смерти Абу, старшего брата, во многом заменившего приемышу отца, после того, как неизвестно от чего умерла мама Ати, его племянника, – он стал по крупицам собирать информацию. Что-то из дневников деда, что-то от друзей семьи. Записи были обрывчаты, те, кто хоть что-то знал, – не разговорчивы. Было время, даже духи молчали. Молчали о страшном проклятии на весь род Абубакара. Проклятии бакора Газини Ину, мстящему за дочь…

Лисатти вырастил Ати вдали от магии, прививая ему передовые идеи современного цивилизованного мира. Он разговаривал с Духами тайком, сменил место проживания, одежду, привычки. Он не будил спящую в Ати силу, искрящуюся золотыми искорками из живых, пытливых глаз ребенка. Хотел обмануть злых Духов…Не вышло.

И вот теперь здесь, в России, такой далекой, холодной, непонятной и чужой, что должна была стать защитой, перед ним стоит призрак дочери Ати. Это значит, что последнюю из рода постигла та же участь, что и остальных. Вместо того чтобы отвергнуть саму мысль о магии, как он и планировал, эта безумная северная столица приняла и приумножила! Из искры разгорелось пламя. А иначе и быть не могло. В городе, который, как рождественский гусь яблоками нашпигован артефактами и волшебством! Иначе и быть не могло…

Черная тень старого мага растворилась в молочно-белом тумане. Они говорили обо всем. Временами туман становился багрово-красным – это Тая злилась на судьбу, что была так несправедлива. Но он нашел нужные слова. Провел сквозь щель между мирами Шаца и оставил детей наедине.

Он не знал, о чем они говорили. А когда туман рассеялся, и колдун всматривался в восковые, неподвижные, но все-таки умиротворенные счастьем черты восковых дел мастера, он думал о том, как же все-таки удивительно, что эти двое нашли друг друга. Магия таланта. Магия души. Тончайшая. Филигранная. И магия Таи, бурлящая в крови, без разбору, лавиной сметающая все на своем пути. Безумная. Стихийная. Неуправляемая.

Он устал. За всю свою долгую, полную тайн, опасностей и колдовства жизнь он так не работал! Туман исчез. Надо заварить травы – им с Вениамином нужен горячий чай. Голова закружилась, спонтанный взмах рукой в поисках опоры – и с книжной полки что-то упало на ковер. Ракушки. Духи дали ответ. Теперь он знает, что все сделал правильно. Духи рядом. Они помогут. Все будет хорошо…

Телефонный звонок поставил окончательную точку в переходе из одного мира в другой. Звонил Старцев.

– Мастер Лисатти? Как там обстановка? Шац?

Голос из трубки гулко разносился по квартире. Ее хозяин только вздрагивал в ответ на каждое слово.

– Все в порядке. Да. Я понял. Думаю, мне удастся объяснить ему, в чем дело. Хорошо.

Маг тяжело вздохнул. Тело затекло. Сколько он вот так лежал на полу? Час? Два?

Темные ладони, будто огромный ночной мотылек раздвинули портьеры. Эти белые ночи…Путаница во времени. За окном лениво и обиженно, злясь на то, пришлось покинуть уютную питерскую квартиру, молочно-белой рекой плыл туман. Такой плотный. Густой. Колдовской туман.

– Я заварю чаю. Вы не против?

– Да.

Мастер обрадовался этому «Да». Первое слово, которое сказал художник с тех пор, как они остались одни. В этом мире.

Кисти Лисатти порхали над кипящей кастрюлькой, насыпая разные порошки из многочисленных деревянных шкатулок, которыми колдун уставил кухню Шаца. Сейчас он приготовит отвар, и этому удивительному человеку станет легче.

Ароматный пар заполнил пространство. Снова туман. Что на этот раз?! Это не Тая. Он бы почувствовал. Маленький смуглый ребенок сидел на полу и играл с ракушками. Его улыбка напомнила Ати. Странно…

Мгновение, и видение исчезло. За столом сидел Вениамин. Мастер протянул ему чашку и сел напротив.

– Выпейте. Вам станет лучше.

– Мне уже лучше. Послушайте… Я слышал разговор. С этим…Следователем.

– Да-да. Звонил Егор Иванович. Этот человек не из милиции. Он…Как бы это сказать…Наш человек.

– Я не об этом. Он вас просил…Я услышал. Случайно. Что я должен сделать?

– То, что лучше вас не сделает никто, я полагаю…

4 июля 07:04 Васильевский остров. Бар «Парковка». Кабинет Ирмы.

Звонок был гулким, – телефон по-прежнему лежал в кармане джинсов, а джинсы… Девушка дернулась так, как будто ее ужалили и облили ледяной водой одновременно. Она заметалась, ища одежду, пытаясь добраться до кармана и выудить трубку непослушными спросонья пальцами, и понять, – шатает ее еще или уже нет. От того, что кто-то так неожиданно вздрогнул рядом, – проснулся Борька. Он скорее почувствовал ее страх, чем среагировал на движение. С трудом сел, и, поскольку кроме как согнуть торс, он больше ничего не мог, ему оставалось только оглядываться. Фенек стояла спиной. Одной рукой девушка держала телефон, другой – джинсы. Она была худенькая, но каждая мышца при этом была в тонусе. Впечатление было такое, что она вот-вот сорвется и побежит, или прыгнет. Как нерв. Но при этом хрупкая и трогательная…

– Ирма?

– Я надеюсь ты понимаешь, что бегать вокруг тебя с рассолом я сегодня не буду… Сейчас семь, – вставайте и приводите себя в порядок. У вас час, чтобы убраться. В десять открывайся как обычно. Меня сегодня не будет. Мы поговорим с тобой после. За Борисом обязательно приедут, и я была бы тебе очень признательна, если бы ты прекратила общение с этим молодым человеком.

– Да, конечно… Ирма, я…

– Послушай, девочка моя, я, конечно не в восторге от случившегося, но и оправдываться не стоит. Работай – поговорим обо всем после, хорошо?

– Ирма, с Вами все в порядке? Что-то случилось? Я могу помочь?

– Вот за что я тебя люблю, так это за умение задавать правильные вопросы в нужное время… Да, помощь нужна.

– Я готова, Ирма, я….вы….

– На все готова?

– Конечно!

– Дура!!! С какого? Ради кого и ради чего? Никогда так не говори.

– Хорошо! Что я должна сделать?

– Принести мне в квартиру две большие чашки капучино и два огромных куска грушевого пирога.

– Это все?

– Нет…

– Что еще?

– Принеси мне все это и ни о чем не спрашивай.

– Да…это будет трудно. Очень трудно. Но ради Вас, Ирма, я пойду даже на это. Потому что я очень виновата, и очень-очень Вас люблю….

– Ха-ха-ха…..Ты прелесть….

– Прощена?

– Давай уже, горе мое….

Фенек выдохнула. Все могло быть гораздо хуже. Никогда еще она так не подводила Ирму… Да что там подводила, она вообще вела себя идеально, при этом ей часто доставалось гораздо сильнее, чем сейчас…Но радости от того, что инцидент по поводу ее поведения исчерпан, она не испытывала. Ирме было плохо – ученица ведьмы это чувствовала, но в чем дело не понимала. Единственное, в чем она не сомневалась – это было связано с Егором Ивановичем.

Ощущение, что на нее смотрят, обожгло татуировку, – она резко повернулась…

– Привет!

Борька смотрел на нее сонно и добродушно. Было понятно, что обоим неловко, но надо ж было как-то из этого положения выходить….

– Привет…Ты извини, – Ирма просила принести ей капучино и пирог, – да и посетители через час уже…Ты вставай, а я пойду, хорошо?

– Ну…не очень….

Борька виновато и грустно улыбнулся.

– В смысле?

– Ну…в смысле сам я не могу. Не знаю, кто меня положил на кровать. Коляска далеко, и…

Раздражение в его голосе плохо скрывали стыд, боль и разочарование…Фенек все это почувствовала разом – неприятной, липкой волной. Девушка подскочила к дивану, придвинула коляску, обхватила Борьку руками и рывком сдвинула в кресло. Осталось только поправить ноги, с чем она так же ловко справилась. Поставив ноги на подставку, одна за другой, она резко подняла голову. Он смотрел на нее сверху вниз – смущенный и раскрасневшийся.

– Спасибо…Как это у тебя так быстро получилось…Я ж тяжелый!

– Талант! – подмигнула Фенек, пытаясь шуткой скрыть неловкость. Быстрым, отточенным движением она завязала волосы в хвост.

– Поможешь мне? Столько всего надо сделать….

– Конечно! – и они принялись за работу.

Убрались они быстро. Только Фенек бледнела, подсчитывая убытки. Еще и перебитую посуду надо заказать… И куда они дели дверной молоток?!

Борька проворчал, что банкет был за его счет – он все оплатит. Фенек покачала головой…

– Не парься! – подмигнул он девушке. С веником на коляске молодой человек управлялся поразительно ловко.

Фенек сварила кофе, разложила пирог для Ирмы и для них, сбегала наверх, отнесла начальнице заказ, – поцеловала Ирму в щеку, пожелала ей доброго утра, приятного аппетита. Стараясь не обращать внимания на присутствующего рядом помятого Старцева – не спросила ни о чем. Потом они с Борькой натирали стаканы, раскладывали десерты. Болтали ни о чем, старательно не касаясь темы – «а что это мы делали вчера?». И обоим вдруг стало весело и легко.

– Ну все, – фыркнула Фенек, вытирая салфеткой барную стойку. Осталось только латки с мороженым из большого холодильника на кухне перенести в камеру под стойкой. Можно я тебя как тележку использую?

– Можно, только вот я боюсь, что в целости оно не доедет… Особенно если шоколадное!

– Есть и шоколадное – я тебе заплачу за труды мороженым! Мы сегодня заслужили – вон сколько всего сделали…

Повара на кухню еще не пришли – вообще было рано. Ирма разбудила Фенека не в семь, а в шесть. То ли специально, чтоб жизнь малиной не казалась, – то ли сама перепутала все на свете. Но девушка была в таком состоянии, что не заметила этого, – и вот теперь до появления персонала оставался еще целый час. Они вошли на кухню. Святая святых любого кафе. Именно здесь рождался знаменитый грушевый пирог, и не только. Вдруг Фенек резко остановилась, преградив рукой путь коляске. Борька повернул колеса и взял ее за руку:

– Что? – он понял, что она что-то почувствовала, и просто терпеливо ждал, боясь нарушить ее состояние.

– Кровь, – тихо произнесла она, и широко раскрыв глаза, чуть пожала плечами.

– Так, – стой здесь, а я посмотрю – и молодой человек решительно покатил по кафельному полу, завернув от огромной плиты туда, где стояли холодильники.

– Фенек! Тут свет есть?

Вопрос выдернул девушку из оцепенения, она щелкнула выключателем.

– Иди сюда, не бойся…И знаешь, – кажется ты права….

Девушка бесшумно подошла. На полу, рядом с холодильником лежал дверной молоток, вокруг валялись осколки разбитых бокалов. На молоточке четко выделялись капли крови.

– Может, сок? Или вино? Или может, им мясо отбивали?!

– Шерлок Холмс! – фыркнула девушка, еле сдерживаясь, чтоб не расхохотаться. – Это ж наш дверной молоточек!

– Точно…а я думаю, – где-то я его уже видел…Но все равно это может быть сок или вино! – не унимался Борька.

– Ага…и поэтому я почувствовала кровь…Потому что это сок или вино?!

– Может ты еще скажешь чья это кровь, раз такая умная?

– Скажу, если я этого человека хоть раз видела – девушка говорила совершенно серьезно, без иронии и сарказма. Борьке стало немного стыдно, но и обидно было тоже. В своем отношении к мистике он еще не определился окончательно, но вот в метод Шерлока верил искренне. И слова девушки его задели. Фенек склонилась над находкой, принюхалась, прикрыла глаза, поднесла руку к ручке молотка с пятнами крови – не касаясь, но очень близко, и застыла. Борька сначала терпеливо ждал, потом вспомнил как ей стало плохо в прошлый раз, и стал набирать номер на мобильном.

– Нет! Не звони! – девушка побледнела. Борька отключил вызов, но сдаваться не собирался.

– Мы должны сообщить Егору Ивановичу – он разберется.

– Не надо никому звонить…

– Почему?

– Это кровь Ирмы. Я не знаю, что произошло, – но она-то в порядке, в своей квартире, я ей кофе относила. Рука даже не забинтована, кажется. Это ее кровь, – больше ничьей крови нет, я уверена.

– Я тебе верю, и в тебе не сомневаюсь – Борька старался говорить мягко. Но мы должны сообщить Егору Ивановичу.

– Не надо, Ирма…

– Слушай…Я должен обо всем доложить начальству. Потому что если я этого не сделаю, то…

– Не продолжай, я поняла… Дай мне позвонить Ирме, хорошо? Я просто спрошу у нее что случилось – потому что если она просто порезалась, тебе влетит все равно! – зеленые глаза хитро сощурились, и Борька согласился, улыбаясь при этом настолько беспричинно-счастливо, что девушка неодобрительно покачала головой…

– Ирма!

– Я очень надеюсь, что у тебя есть серьезные причины меня беспокоить – протянула Ирма сладким ядом. Фенека она очень ценила за умение чувствовать, когда ее не надо беспокоить, и сейчас за якобы недовольством пыталась скрыть тревогу. Если она звонит сейчас – значит что-то случилось…

– Мы нашли на кухне дверной молоток, и….

Ирма выдохнула – ничего страшного не случилось, уже хорошо.

– И теперь, я полагаю, размышляете над тем, как он попал в морозилку? Удачи, молодые люди, – я в вас верю!

– В морозилку?

– Да, именно там я его и обнаружила. Немедленно верните полезную вещь на место, и потрудитесь объяснить мне сей загадочный факт. Хочу знать, как дело было. Увлекаюсь, знаешь, психологией… Что именно подсказало человеку подсознание? Сознание, я так понимаю было в состоянии сильного алкогольного опьянения. Но что-то же двигало личностью, когда она запихивала дверной молоток в морозилку?!

– Кровь. Ирма, на нем кровь, и осколки от бокалов…

– Нет, ты все-таки бестолковая, я уволю тебя, честное слово! Нюх потеряла? Чья это кровь?

– Ваша…

– Еще чью-нибудь чувствуешь?

– Нет, но….

– Никаких но. Кровь моя. Осколки убрать, пол и молоток вымыть. И самое главное – это оставить меня, наконец, в покое!

Фенек улыбнулась – она почувствовала страх Ирмы за нее, и ей стало приятно… Она повернулась к Борьке:

– Не надо никому звонить – Ирма просто порезалась.

– А зачем она взяла дверной молоток? Чтобы бить бокалы? – Борька и правда был озадачен.

– Нет…Она его вытащила из морозильной камеры, потому что…потому что он там лежал…

Девушка смотрела на молодого человека с надеждой. Надеждой на поддержку и понимание, ибо надежды на то, что он вспомнит, что же произошло, не было никакой.

– А что он там делал?! – возмущенный вопрос вырвался сам собой, но одновременно пришел и ответ, заставивший их обоих просто смотреть друг другу в глаза.

– Так – Борька хлопнул ладонями по подлокотникам кресла. Давай попробуем восстановить в памяти все, что было?

– Не надо, – девушка грустно смотрела перед собой. – Я помню. Только давай мороженого возьмем? Я ж тебе обещала!

Они перенесли необходимые контейнеры с мороженым, и Фенек выложила в вазочки шарики. Борька невольно залюбовался тем, как ловко она это делает. Мороженое таяло, девушка смотрела перед собой. Борька ждал. Наконец он произнес:

– Слушай… Я как ты не умею, – по следу не бегу и кровяку везде не вынюхиваю… – Фенек злобно сверкнула в его сторону зеленым огнем. Борька подкатил коляску так, чтобы ему было удобно взять ее руки в свои. – Но я чувствую, когда человека беспокоит что-то важное, и он не решается об этом сказать. Если ты хочешь что-то сказать, я тебя очень внимательно слушаю.

– Я не помню себя… – девушка смотрела прямо в глаза собеседнику, но при этом совершенно сквозь него…

У Борьки все внутри похолодело, ему даже показалось что от дыхания идет пар, а мороженое перестало таять, – но он старался не шевелиться, только бы не помешать ей. Я просто появилась в детдоме лет в двенадцать, а может в четырнадцать… День, когда меня нашли, считается моим днем рождения. Поэтому я не помню, откуда знаю сказку про Снежную королеву. Но это моя любимая сказка. Я хотела быть Гердой. Идти на врага, скакать навстречу ветру, найти Кая, спасти, отогреть…

– Мы….спасали Кая? – Борька чуть сильнее сжал ее ледяные пальцы. Фенек слегка улыбнулась, изумрудные глаза сузились и потеплели:

– Скорее рвались в замок Снежной королевы…

– То есть в ворота ледяного дворца мы стучали дверным молоточком, дабы не нарушать этикета…

Минуту спустя они хохотали в голос. Тем более что память частично, но вернулась, и молодые люди вспомнили, что кухня и правда была заснеженным царством злой колдуньи, а Борька даже был оленем…

Входная дверь тихонько хлопнула. Дверной молоток еще был у них, поэтому вошедший не постучал.

– Кто это? – Борька еще хохотал…

– Странно…Еще так рано, может, повара?

– А ну поехали, посмотрим! – Борька ловко чуть наехал на девушку, из-за чего она споткнулась и упала ему на колени, – вперед, Герда! Ты спасла меня, и теперь я отвезу тебя домой!

– Прости, Герда, но придется идти пешком… – Егор Иванович долго переводил взгляд с одной раскрасневшейся мордашки на другую. В любое другое время он бы испытывал к детям симпатию, и происходящая на его глазах романтика, возможно, вызвала бы в его душе нежнейшую гамму разнообразных чувств… В любое другое время. Но только не сейчас.

– Поехали.

– Старцев… – промурлыкала Ирма, появляясь вслед за ним. – Надеюсь, ты понимаешь, что Особый отдел должен возместить убытки.

– Хорошо, – безропотно согласился Старцев словно заколдованный.

Волшебная фраза о возмещении морального ущерба в очень даже денежном эквиваленте изменила Ведьму до неузнаваемости – ядовитая змея тут же превратилась в заботливую хозяйку и очень толерантную опекуншу:

– Боренька, – ласково промурлыкала она. – Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете? Если что – я могу вас подлечить.

Молодой сотрудник особого отдела насупился и отрицательно покачала головой. Потом вскинулся – и гордо произнес:

– Никакого особого отдела! Я все оплачу сам.

– Это ты без тархуна год будешь сидеть. А еще без еды, света и интернета, – рассмеялся начальник. – И если отсутствие твоего зеленого лимонада пойдет твоему желудку на пользу, а прокормим мы тебя всем отделом… То свет и интернет необходим для решения поставленных мною задач. Так что, Борька, смирись!

– Я девушку угощал!

– Ладно, разберемся. Пошли. Ирма, выставишь счет!

– Конечно, дорогой, конечно, – сладко пропела ведьма ему в спину.