Текст книги "Марш Теней"

Автор книги: Тэд Уильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 48 страниц)

– Нет!

Шасо схватил принцессу за ногу. В темноте ей показалось, что в нее вцепились цепкие лапы чудовища.

– Я не доверяю Броуну. – Шасо говорил очень медленно: ему не хватало воздуха. – В любом случае, мы не знаем, где он находится. Люди Толли убьют вас, если поймают. Они всегда смогут сказать, что я взял вас в заложницы и ваша смерть была случайной.

– Никто этому не поверит!

– Возможно, не поверят. Но это будет завтра, а какая вам от того польза сегодня? Или мне – после того как меня разрубят на куски перед разъяренной толпой? Мы не можем позволить себе это, Бриони Эддон, у нас нет времени! Нам нужно выбираться! Мы должны…

Шасо замолчал, восстанавливая дыхание. Бриони с ужасом поняла, насколько он слаб. А вдруг он умрет? Что тогда ей делать?

– Теперь можете встать во весь рост, – наконец разрешил Шасо. – Возьмитесь за мою руку. Я знаю место, куда мы пойдем.

– Что это за туннель? Откуда вы знаете о нем?

– Я ведь главный оружейник. – Он застонал от боли, поднимаясь на ноги. – Знать о подобных вещах – моя обязанность. Авин Броун тоже знает. Поэтому он посадил меня в другую камеру.

– А почему нам с Барриком о нем не сообщили?

– Должны были сообщить. – Шасо вздохнул с сожалением и болью. – Держитесь за мою руку.

Они шли около часа по сырым каменным коридорам, пролезали через узкие проходы, больше похожие на норы, пока не добрались до небольшого помещения, где пахло тиной и пометом морских птиц. В высокое узкое окно струился лунный свет, и Бриони впервые смогла ясно разглядеть осунувшееся и усталое лицо Шасо дан-Хеза.

– Мы в складском помещении у морских ворот, – сказал он, тяжело дыша.

Она слышала, как Шасо всхлипывал, когда они ползли по проходу, и столь неожиданный звук испугал ее ничуть не меньше, чем все остальные происшествия этой безумной ночи. Шасо, не скрывающий боли, почти плачущий! Бриони пыталась представить, как ему тяжело.

– Люди Саммерфильда будут прочесывать весь замок, – заговорил он. – Кто-нибудь еще может разыскивать вас. Но мы никому не должны доверять.

– Естественно…

– Слушайте меня! Теперь нам абсолютно понятно, что Толли готовились к этому моменту очень долго и тщательно. Даже если мы отыщем Броуна и он окажется предан нам – кто поручится, что нас не предадут его солдаты? Мы должны исчезнуть из замка.

– Куда? Если опасность так велика, куда мы отправимся?

– Не спешите, Бриони. – Он дрожал от холода. – Единственный безопасный путь для нас – по воде.

– Но ведь сумеречное племя находится в городе, на другом берегу залива!

Шасо кивнул.

– Тогда отправимся в другое место, – согласился он. – Проплывем через залив, а потом на юг вдоль берега. В Хелмингси есть… я приготовил…

– Вы… предполагали нечто подобное?

Впервые за этот вечер Шасо рассмеялся. Его смех резал слух и очень быстро перешел в мучительный кашель.

– Это же моя работа, Бриони, – ответил он, как только снова обрел способность говорить. – Я поклялся выполнять ее. И должен был предвидеть все возможности, приготовиться к любой опасности.

Даже сейчас, когда жизнь Шасо висела на волоске, а тело было немощным, в его словах слышалось гордое упрямство. И это разозлило Бриони.

– Шасо, но почему вы не сказали мне правду о смерти Кендрика? – в который раз спросила она.

Он покачал головой.

– Позже. Если выживем.

Главный оружейник с трудом поднялся на ноги и протянул руку принцессе, но она оттолкнула ее и встала сама. И почувствовала, что тоже смертельно утомлена. Все ее тело ныло от усталости.

– А теперь молчите, – сказал Шасо, – и держитесь в тени.

Улочка возле склада была пуста. Они слышали голоса стражников на стене, а в караульном домике рядом с воротами горел огонь. Такой ночи еще не бывало! В замке празднуют Канун зимы, в то время как страшный враг расположился на другом берегу залива, а служанка мачехи превратилась в демона. Кажется, сегодня может случиться все, что угодно, – любое самое жуткое, невероятное и противоестественное происшествие.

Можно ли доверять словам Шасо? Он всегда был непреклонным и уверенным в своей правоте, но кто способен здраво рассуждать в такую ночь? А что, если он ошибается? Должна ли она без сопротивления отдать трон и бежать из страха перед Толли? Разве стражники не пришли бы на помощь, если бы их позвала принцесса-регент? Неужели они не бросились бы искать Толли, чтобы убить его, как бешеную собаку, каковой он и был?

Но если Шасо прав и они не поддержат ее? Если вокруг полно тайных агентов Толли, подкупленных ложью или золотом?

Бриони попробовала представить, что сделал бы ее отец, о чем бы он думал в такой ситуации.

«Постарайся остаться в живых, – прежде всего сказал бы он ей, это она точно знала. – Если ты останешься в живых, все слова Толли будут ложью. Но если в тебя всадят стрелу, людям останется только поверить ему, потому что саммерфильдский двор – самый влиятельный после королевства Южного Предела. Он связан с троном кровными узами».

Шасо вел Бриони по окраинным закоулкам вдоль лагуны Скиммеров. Она никогда не бывала в этой части замка, на узеньких улочках с ветхими домишками скиммеров, на набережной с причаленными к ней лодками, больше похожими на дома, – их здесь было не меньше, чем на обычном причале в доках. Для Кануна зимы на улицах было слишком тихо. Правда, время приближалось к полуночи. Только свет в высоких окнах и обрывки музыки свидетельствовали о том, что здесь живут люди. Лодки стучали о пирс, иногда вскрикивали птицы.

– Куда мы направляемся? – шепотом спросила Бриони. Они затаились в тени, прежде чем выйти на улочку пошире.

Дома стояли так тесно и были такими скособоченными, что больше напоминали гнезда шершней, нежели жилища людей. Шасо внимательно посмотрел в оба конца улицы, потом махнул рукой, чтобы Бриони шла за ним.

– Сюда, – сказал он. – Это дом Турли, он у них главный.

– Турли? – шепотом переспросила Бриони. Она быстро вспомнила, откуда ей известно это имя. – Я с ним встречалась!

Шасо ничего не ответил и постучал в овальную дверь. Он воспроизвел сложную комбинацию звуков – условный сигнал. Через несколько мгновений дверь слегка приоткрылась, и на них уставились два больших глаза.

– Мне нужно поговорить с твоим отцом, – сказал Шасо. – Срочно. Впусти нас.

Девушка смотрела на Шасо так, словно узнала его, но никогда не думала, что он может прийти к ним домой.

– Это невозможно, господин, – наконец ответила она. – Сейчас у нас идет ритуальное собрание общины.

– Мне все равно, девочка, хоть конец света! – недовольно рявкнул Шасо. – Этому треклятому миру и на самом деле наступает конец. Передай отцу, что пришел Шасо дан-Хеза по чрезвычайно важному делу.

Дверь все-таки открылась, и их впустили в дом.

Бриони узнала ту самую девушку, что вместе со своим ухажером видела загадочную лодку, входившую в лагуну за день до смерти Кендрика. Теперь Бриони знала, что и для кого привезли в той лодке.

«Это был ведьмин камень. Для Селии. Ах, если бы я тогда прислушалась к рассказу скиммеров…»

Девушка-скиммер тоже узнала Бриони и попыталась сделать нечто вроде реверанса. Она была удивлена, но не выказала благоговейного страха.

Бриони не могла припомнить ее имя, поэтому только кивнула в ответ.

Пол узкого коридора скрипел, как корабельная обшивка. Очень сильно пахло рыбой, солью и еще чем-то, что Бриони не могла определить. Они прошли по коридору, и девушка открыла перед ними дверь. Комната была маленькой и холодной: крошечный камин освещал помещение, не согревая его. Горели несколько свечей, но света было недостаточно, чтобы рассмотреть, сколько людей там собралось. Бриони насчитала десяток лысых голов, но бросила это занятие – в тени у стены сидели еще люди. Здесь находились только мужчины. Все повернулись к Бриони и смотрели на нее круглыми блестящими глазами, словно лягушки на болоте.

– Предводитель Турли, – начал Шасо. – Мне нужна ваша помощь. Мне нужен лодочник. Жизнь принцессы в опасности.

Глаза, устремленные на них, округлились еще больше. Тот, кого назвали Турли, что-то сказал своим товарищам, прежде чем поднялся.

– Благородный Шасона, – заговорил он очень медленно и со странным акцентом. – Мы люди чести, и у нас сейчас ритуальное собрание общины. Мы давали клятву, и никто из нас не должен покидать эту комнату до утра. Это богохульство. Даже если кто-то из нас умрет, мы не тронем тело, пока не закончится ночь.

– Богохульство страшнее, чем смерть принцессы Южного Предела, дочери короля Олина? Вы забыли, чем ему обязаны?

Турли вздрогнул, но почти сразу же его гладкое лицо снова стало бесстрастным.

– Боюсь, что страшнее, великий Шасона, – ответил он. Получалось, что Шасо столкнулся с человеком, равным ему по упрямству. Жаль, что сейчас Бриони была не в силах насладиться этим зрелищем.

– Нам нельзя подождать до утра? – спросила она.

– Нам нельзя переплывать пролив средь бела дня. И Хендон Толли не станет ждать. В конце концов он обнаружит, куда ведет подземный ход, и ему будет нетрудно догадаться, что нас нужно искать в лагуне Скиммеров. Да и Броун, если он намерен вас спасти, как вы полагаете, не раздумывая пошлет людей по домам.

– Мы же хотим, чтобы он нас нашел!

– Возможно. Но если среди солдат окажется один предатель, может произойти несчастный случай: например, в меня пустят стрелу, и она случайно попадет в вас.

Бриони показалось, что он с трудом держится на ногах.

– Предводитель, не можете ли вы направить нас к кому-нибудь другому – к человеку, которому вы доверяете? – спросил Шасо скиммера. – Нам нужен лодочник.

– Я поплыву с ними, – заявила девушка-скиммер.

От неожиданности принцесса вздрогнула. Она и не заметила, что девушка все это время стояла в дверях позади них и слушала. Кажется, все остальные тоже забыли про нее и теперь что-то бормотали, выражая недовольство и удивление.

– Ты, Эна? – удивился отец.

– Да. Я управляюсь с лодкой не хуже мужчин. В конце концов, это дочь короля Олина, и мы не можем прогнать ее. Кто даст ей кров, кто отвезет туда, куда ей нужно? Калкин? Простак Блуждающий Глаз? Мне кажется, так будет лучше. Они ведь пришли не на собрание общины, так что я отвезу их.

Ее отец медлил, слушая недовольное перешептывание товарищей. Его кожа пошла красными пятнами, а кадык выпирал так, словно вместо шеи у него зоб лягушки и он вот-вот заквакает. Однако вместо этого он сглотнул и недовольно покачал головой.

Бриони вспомнила, что так же качал головой отец, когда бывал раздражен ее поведением.

– Да, дочка, – согласился скиммер. – Я не вижу другого выхода. Ты отвезешь их. Но будь осторожна, очень осторожна!

– Я постараюсь. Ведь со мной дочь Олина и Шасона, друг нашей общины!

– Побереги и себя, мой непослушный щуренок.

Он раскрыл ей объятия. Девушка подошла и прижалась к его груди.

– Вы согласны на наше предложение, Шасона? – спросил Турли.

– Конечно, – осипшим голосом ответил старик. Эна осмотрела Шасо с ног до головы.

– Ваши раны и ожоги нужно подлечить. Но прежде – морская ванна, чтобы избавиться от вони.

Она перевела взгляд на Бриони. Из-за тяжелых век и отсутствия бровей ее глаза казались загадочными и отстраненными, как бывает у людей, которых мучает долгая болезнь.

– Госпожа… то есть ваше высочество… Вам не поместиться в лодке в такой широкой юбке. Я прошу прощения, но вам нужно найти что-нибудь из моей одежды. Надо сделать это очень быстро. Луна еще плывет, но скоро нырнет в море.

Феррас Вансен догнал Баррика у самых холмов – так, по крайней мере, ему казалось. Несколько месяцев назад здесь проходила Граница Теней – место хоть и мрачное, но знакомое. Сейчас холмы покрывал туман, делая их почти невидимыми, и все прилегавшие к бухте земли выглядели чужими.

– Принц Баррик! – окликнул его Вансен.

Всадник не оглядывался и продолжал плавно двигаться в тумане. Вансен подумал, что ошибся и преследует призрака, порождение Границы Теней, но, подъехав ближе и поравнявшись с черным конем, смог разглядеть бледное отстраненное лицо принца.

– Баррик! Принц Баррик! Это я, Вансен! Остановитесь!

Молодой человек даже не взглянул на него. Капитан подъехал еще ближе. Теперь его конь почти касался боком коня Баррика. Капитан схватил принца за руку и слишком поздно сообразил, что это больная рука.

Однако Баррик как будто ничего не заметил. Он просто высвободился из пальцев Вансена, даже не обернувшись в его сторону.

Принц произнес только одно слово:

– Уходите.

Голос его был странным, словно у лунатика, и вел он себя дико, а не пренебрежительно. Феррас снова схватил принца за руку, на этот раз крепче, но тот, пытаясь освободиться, ткнул его локтем. Их кони столкнулись боками и заржали, не понимая, то ли это бой, то ли что-нибудь другое. Вансен увернулся от кулака принца, обхватил его рукой и стал притягивать к себе. Ноги Баррика запутались в стременах, и он свалился с коня, увлекая за собой капитана. Вансену удалось увернуться от копыт лошади, но земля словно поднялась на дыбы и сильно ударила его. Некоторое время он лежал на спине, задыхаясь.

Кони отбежали в сторону и остановились. Когда Вансен сумел подняться, он увидел, что Баррик уже направляется к коню, пощипывавшему травку. Силуэты животных были едва видны в тумане, хотя они находились лишь в нескольких ярдах. Принц держался за бок – видимо, сильно ударился, – но превозмогал боль и продолжал идти. Вансен заставил себя подняться и побежал за принцем. Он совсем ослабел, тело его болело от ран, к тому же он только что упал с лошади. Так что догнать Баррика ему удалось, когда принц уже подошел к своему коню.

– Ваше высочество, я не могу позволить вам ехать туда! Только не туда! – крикнул Вансен.

В ответ Баррик вытащил из ножен меч и, не глядя на капитана, сделал неуклюжий выпад в его сторону. Вансен отшатнулся, изумленный его поведением, поскользнулся на траве и упал. Принц не воспользовался полученным преимуществом, а лишь отвернулся и взялся за узду – конь в испуге попытался отскочить. Баррик нащупал ногой стремя, но Вансен снова настиг его.

На этот раз капитан был готов к нападению, поэтому с легкостью отобрал у принца меч. Баррик вскрикнул от боли, но, все так же не обращая внимания на Вансена, снова попытался вскочить в седло. Вансен обхватил его руками и оттащил от коня. Они оба снова повалились на землю. Капитан шлемом уперся в спину принца, не позволяя ему вырваться. Баррик стонал от боли и отчаянно пытался освободиться, колотя по воздуху ногами и руками, как тонущий пловец по воде. Когда стало очевидно, что Вансен сильнее и невозможно дотянуться до его глаз скрюченными пальцами, Баррик начал корчиться, словно в припадке. Глухие стоны, что он издавал вначале, перешли в пронзительный крик – в жуткий животный вопль, резавший слух. Принц размахивал руками и ногами, пытаясь ударить державшего его Вансена. А тот чувствовал себя воспитателем или даже отцом очень больного ребенка. Безумного ребенка, за которого он несет ответственность.

«Как же мне вернуть его в Южный Предел?» – гадал Вансен.

Баррик вопил все громче. Казалось, он не замолчит никогда. Вансен пополз к своей лошади, увлекая за собой принца.

«Придется его связать, – решил капитан. – Но чем? И как я смогу прокрасться с ним мимо сумеречных существ?»

Баррик сопротивлялся все неистовее, чего Вансен никак не ожидал. У него не было больше сил тащить принца – пришлось остановиться в нескольких ярдах от коня, обхватив непокорного упрямца руками и ногами. Баррик заунывно визжал, словно скрипели раскачиваемые ветром ворота со сломанной петлей, и Вансен уже начал опасаться, что принц окончательно потеряет рассудок. Капитан отпустил Баррика, и тот мгновенно прекратил визжать. Какое наслаждение доставила наступившая тишина! Принц поднялся на ноги и, покачиваясь, заковылял к спокойно поджидавшему его коню.

Вансен тоже поднялся и пошел за принцем. Он шатался, словно пьяный.

– Куда вы, ваше высочество? Разве вы не видите, что направляетесь прямо в страну теней? – спрашивал он.

Баррик забрался на коня, что далось ему нелегко – он так же ослаб, как и Вансен.

– Я… я знаю, – ответил он голосом опустошенным и несчастным.

– Тогда почему, ваше высочество?

Не услышав ответа, Вансен почти закричал:

– Баррик! Послушайте меня! Зачем вы это делаете? Зачем вы едете в страну теней?

Принц раздумывал, нащупывая поводья. Вансен только сейчас заметил, что у черного коня были странные, ярко-желтые глаза. Капитан еще раз взял Баррика за руку, на этот раз осторожнее. Принц взглянул на него, но как будто не увидел.

– Я сам не знаю почему. Я не знаю! – сказал он.

– Поедемте со мной. В той стороне нет ничего, кроме опасности. – Вансен помнил, что и позади их поджидала опасность, безумие и смерть, да и Баррик уезжал не от ужасов сражения. – Вернитесь со мной в Южный Предел. Ваша сестра о вас беспокоится. Принцесса Бриони будет в ужасе.

В первую минуту Вансену показалось, что он задел что-то живое в душе принца: Баррик вздохнул и беспомощно согнулся в седле. Но прошла минута, и принц произнес:

– Нет. Меня… призывают.

– Призывают? К чему?

Тот лишь покачал головой. Это был жест приговоренного и пропавшего человека. Вансену уже приходилось видеть такой взгляд: пустой и безумный. Это случилось с одним дальним родственником его матери, который как-то вмешался в пограничный спор двух кланов. Его детей и жену убили у него на глазах. У него был такой же взгляд, когда он пришел попрощаться перед отъездом. Он намеревался отомстить убийцам и знал, что с ним никто не пойдет, а значит, впереди ждет неминуемая смерть.

Вансен вздрогнул.

Баррик пришпорил коня и поехал на север. Вансен подбежал к своему коню, вскочил в седло и снова догнал принца.

– В последний раз прошу вас, ваше высочество – поверните назад! Я провожу вас к семье, к вашим подданным. К вашей сестре Бриони.

Баррик лишь отрицательно покачал головой – его взгляд снова был устремлен в никуда.

– Тогда и мне придется отправиться с вами в то ужасное место, откуда я еле выбрался в прошлый раз, – продолжал капитан. – Вы этого добиваетесь, ваше высочество? Чтобы я поехал на смерть вместе с вами? Моя клятва не позволяет отпустить вас одного.

Вансен ясно увидел милое лицо принцессы и застывший на нем страх, вспомнил ее неожиданное мужество.

«Теперь я расплачиваюсь за жизнь вашего старшего брата, Бриони, – мысленно сказал он ей. – Я заплачу за нее своей кровью, своей собственной жизнью».

Правда, она об этом никогда не узнает.

На минуту Баррик вдруг стал прежним – словно запертый в горящем доме человек подбежал к окну и зовет на помощь.

– На смерть, – пробормотал он. – Возможно. Но может быть, и нет. – Его глаза сами собой закрылись, потом веки медленно поднялись вновь. – Бывают и более невероятные вещи, чем смерть, капитан Вансен. Удивительные и древние. Вы знали об этом?

Вансену было нечего ответить. И тело, и душа его обессилели. Оставалось лишь следовать за принцем в туманные холмы.

Сколько себя помнила Бриони, замок Южного Предела всегда был для нее домом. Он никогда не казался неуютным или пугающим. Но сейчас, пробираясь тайком по берегу лагуны, она смотрела на нависавшие и светящиеся окна, и замок представлялся ей черепом в короне.

И эта ночь не походила на другие: служанки превращались в чудовищ, а принцессы переодевались в пропахшую рыбой одежду скиммеров и убегали из своего королевства. Все происходило, как в страшной сказке.

Они шли по мокрым узеньким улочкам. Эна вела их в док в Южной лагуне, где вдоль улицы Мастеровых тянулась мощная внешняя стена крепостного двора. Однако они не сели в лодку, а через потрескавшуюся дверь вошли внутрь каменной стены, защищавшей замок со стороны залива. Грубо обтесанный проход привел их к лестнице, что поднималась на пару десятков ступеней вверх, а затем спускалась на несколько пролетов. Они оказались на берегу другой крошечной лагуны внутри пещеры. Ее освещали фонари, развешанные вдоль берега.

«Наверное, все это скрыто внутри стены», – удивленно подумала Бриони.

Двое скиммеров сидели на берегу, охраняя несколько небольших лодок. При виде людей они поднялись на ноги. У обоих в руках были жутковатого вида кривые ножи на длинных палках, и только когда Эна заговорила с ними на родном гортанном наречии, скиммеры опустили оружие.

Неужели у скиммеров есть свой язык? Среди больших людей принято считать, что этого не может быть. Она поняла, что очень мало знает о своем народе. А потайная лагуна!…

– Вы знали про это место? – спросила она Шасо.

– Никогда не видел, – покачал головой главный оружейник.

Однако его слова не совсем отвечали на ее вопрос. Принцесса не стала настаивать – Шасо еле держался на ногах.

Девушка договорилась с караульными, указала Шасо и Бриони на длинную изящную лодку, пропустила их вперед и села в лодку сама. Взяв весла, Эна стала грести через лагуну туда, где в скале виднелась расщелина – половину суток ее скрывала вода. Сильные, с длинными пальцами, руки девушки легко справлялись с веслами. Очень скоро лодка уже заскользила по легкой зыби залива. Дул ночной ветерок, и над головами беглецов простиралось огромное небо, затянутое облаками.

– Почему я ничего не знаю про эту лагуну? – спросила Бриони. Она сидела, положив ноги на мешок с провиантом, который Эна и ее отец собрали в дорогу: там лежала вяленая рыба и бурдюки с водой. – А вдруг враги прорвутся в замок как раз этим путем?

Девушка-скиммер застенчиво улыбнулась.

– Этот путь по большей части скрыт под водой. Когда начинается прилив, нам приходится вытаскивать из воды лодки и уходить из пещеры. Там есть караульные, вы их просто не заметили.

Бриони лишь покачала головой. Да, она очень многого не знает в своем собственном доме.

Они плыли молча. Ровное скольжение лодки и размеренный скрип весел в умелых руках Эны убаюкивали Бриони. Очень хотелось уснуть, но принцесса не хотела поддаваться искушению.

– Шасо! Шасо! – окликнула она. Он что-то промычал в ответ. – Вы обещали мне все объяснить. Почему вы не сказали мне правду?

– Это мое наказание? – тихо застонав, спросил он.

– Можете считать так, если хотите. – Бриони сжала его руку и почувствовала, как она истончилась за время полуголодного заточения в темнице. – Обещаю, я дам вам выспаться. Только скажите, что случилось той ночью.

Шасо говорил медленно, останавливаясь, чтобы отдышаться.

– Он позвал меня, ваш брат Кендрик. У него только что побывал Гейлон Толли. Этот шакал Хендон говорил правду: Гейлон действительно был против сотрудничества с автарком. Я-то думал, что именно он передал Кендрику предложение Ксиса, но, видать, ошибался. Во всяком случае, ваш брат сказал мне, что он собирается отказаться от главного принципа вашего отца, считавшего, что все государства Эона должны находиться под защитой короны. Кендрик полагал, что сможет убедить других монархов отдать автарку Иеросоль в обмен на освобождение короля Олина. Даже если не думать, честно это или нет, я считал всю затею глупой. Мы пили вино и спорили. Мы долго и ожесточенно спорили. Я убеждал его, что вступать в соглашение с автарком, чье могущество все возрастает, – это безумие. Я заявил, что лучше позволю себя убить, чем поступить так с королевствами. Я видел автарков Ксиса, я большую часть жизни прожил в этом государстве. Я видел, как туанцев и с десяток людей других национальностей волокли к Соколиному трону. А этот автарк, как говорят, самый безумный из всей их ненормальной семейки. Однако Кендрик считал, что противостоять автарку возможно только после освобождения короля Олина, когда тот создаст союз государств севера, сдав при этом Иеросоль и слабые южные государства. Я тогда сказал, что это дьявольский замысел и так действуют только демоны. В конце концов, в пьяном гневе и отчаянии, я ушел от него. И в коридоре столкнулся со служанкой Аниссы. Тогда я подумал, что девицу пригласил Кендрик, поэтому не обратил на нее внимания. Что удивительного? Хорошенькая служанка с беззаботным взглядом…

Бриони в этот момент осенило: Кендрик перед смертью произнес что-то вроде «исс…». Конечно! Он не помнил имени девушки и называл ее либо служанкой Аниссы, либо просто служанкой. Мысль была ужасной, но она не стала думать об этом, чтобы не отвлекаться от рассказа Шасо.

– Вы сказали, что просто ушли. Но когда мы вас обнаружили, вы были перепачканы кровью! – напомнила она.

– В пылу спора с Кендриком я взбесился от его глупости и порезал себя. Я сказал ему… О боги! Как ужасно – ведь это последние слова, что я ему сказал…

Он надолго замолчал, и Бриони уже думала, что продолжения не последует. Однако Шасо заговорил снова, и голос его стал еще более хриплым:

– Я сказал ему, что сам отрежу себе руки – те, что служили его отцу, но не стану служить его сыну-предателю. Что проколю себе сердце. Я был уже очень пьян… и очень зол. Еще за ужином я не мог спокойно смотреть на Давета дан-Фаара трезвыми глазами и выпил несколько кубков, а после пошел к вашему брату. Я столько раз казнил себя за это, сидя в темноте своей камеры… Кендрик попытался отнять у меня кинжал. Он рассердился на меня за мое упрямство, за то, что я не просто высказываю сомнения, а решительно отвергаю его стратегию. Мы боролись за нож, и я снова порезался. Мне кажется, он тоже, но не сильно. Потом я пришел в себя. Кендрик прогнал меня, заставив перед этим поклясться именем вашего отца, что я никогда и никому не расскажу о наших разногласиях. Даже после того, как вы меня освободили, я не хотел рассказывать вам, что бедняга Кендрик собирался совершить грязную сделку с кровожадным автарком…

Шасо снова вынужден был замолчать.

Бриони понимала, что нужно пожалеть оружейника. Однако то, что она узнала о намерениях брата, ошеломило принцессу настолько, что не оставило места для других чувств. Они оба предатели: Шасо – потому что все это время упрямо молчал, а брат – потому что вообразил себя умнее отца, раньше времени почувствовал себя королем и решил, что сможет справиться с невероятно сильным и могущественным врагом.

– Я вернулся в свою комнату, – продолжал Шасо, – и выпил еще вина, чтобы забыться. Когда вы пришли, я решил, что Кендрик сердится на меня за оскорбление и, возможно, за то, что я напился и порезал его в драке. Я думал, меня хотят запереть за оскорбление принца и снова сделать рабом, как в старые времена. Что произошло на самом деле, я понял намного позже.

– Вы глупец! Почему вы ничего не сказали нам?

– А что я мог сказать? Я дал клятву вашему брату, что сохраню все в тайне. Я стыдился и за себя, и за него. Сначала была ущемлена моя гордость: вы пришли ко мне и обращались со мной, как с преступником, только за то, что я не согласился с принцем-регентом. Узнав о том, что произошло на самом деле, я сказал вам правду: я не убивал Кендрика. – Бриони все еще сжимала его руку и чувствовала, что он дрожит. – Как жить человеку, не сдержавшему слово? Это хуже смерти. Если бы Хендон Толли не рассказал вам, что планировал Кендрик, я и сейчас бы молчал.

Бриони отодвинулась от него и вгляделась в выступавшие над водой очертания замка. Она продрогла от холода и чувствовала себя уставшей после ужасной ночи. Где-то за высокими стенами вооруженные люди разыскивают их.

– Итак, куда мы теперь направляемся? – спросила она. Шасо ответил не сразу:

– На юг.

– А потом? После того как приплывем? Кто нам может помочь? У вас есть какой-то план?

«На юг, – подумала она. – Там томится в плену отец».

– Мой брат, – сказала Бриони вслух. – Я… я боюсь за него, Шасо.

– Как бы там ни было, он сделал то, что считал нужным. Его душа свободна, Бриони.

Сердце Бриони чуть не вырвалось из груди. Баррик? Неужели Шасо знает о нем то, что пока неизвестно ей самой? Но потом она поняла и пояснила:

– Я говорила не о Кендрике. Да, он сделал то, что считал нужным, да простят и охранят его боги. Но я имела в виду Баррика. – Ей было трудно говорить: длинный день забрал последние силы. Очертания темного замка начали расплываться за пеленой горьких слез. – Я скучаю по нему. И боюсь… Неужели с ним произойдет что-то ужасное?

Шасо не нашелся, что сказать, и просто погладил ее по ладони.

Лодка скользила, и ловкие руки Эны уверенно работали веслами. Сейчас Бриони чувствовала себя так же, как Зория в той всем известной легенде, когда она покинула свой дом посреди ночи. Что там сочинил Тинрайт? Вернее, переписал старые стихи: «И с ясным взором, сердцем твердым она смотрела в день, когда вернется назад, в свои владения во славе».

Спасаясь от врагов, богиня Зория бежала в дом своего отца, а Бриони, наоборот, покидала родительский дом – и, возможно, навсегда. К тому же Зория была бессмертна.

Они миновали холм Мидлан, его стены и башни, глядевшие на них, словно суровые стражи. Холм постепенно удалялся, и полоса воды между ним и лодкой становилась все шире. Беглецы плыли к противоположному лесистому берегу – в темноту, простиравшуюся до самого горизонта и заслонявшую звездное небо. Бриони все еще видела огоньки в верхней части замка: светились окна в башне Весны да несколько фонарей в караульных помещениях вдоль стены и над волнорезами. В ней вдруг болью отозвалась неизбывная любовь к родному дому. Все, к чему она привыкла, чего уже не замечала и порой презирала: холодные и запутанные, как длинные истории, древние залы, портреты суровых предков, серые деревья под окнами в ее садике, отважно расцветавшие даже в прохладную весну, – все словно ушло в небытие. И Бриони нестерпимо захотелось вернуть то, чего ее лишили.

Шасо спал, а принцесса никак не могла успокоиться и погрузиться в исцеляющий сон. Ею овладела бессонница. Мысли лихорадочно сменяли друг друга. Тихо сидя в лодке, Бриони смотрела, как луна проходит свой путь по небу и отражается в заливе, отделявшем ее от прошлой жизни.

Улицы Города фандерлингов были освещены, но пустынны и оттого казались не дорогами, а дикими тропами. Чету, повидавшему слишком много тайных мест, скрытых от постороннего глаза, теперь казалось странным слышать эхо собственных шагов, отражавшееся от каменных стен Уэдж-роуд.

Опал услышала его и выскочила на улицу. На ее лице застыли страдание и страх. Чет думал, жена потребует от него отчета, станет допытываться, где он пропадал так долго. Но вместо этого Опал схватила его за руку и потащила в комнату. Она всхлипывала, и он решил, что случилось худшее: мальчик умер.

Однако, к его изумлению, Кремень был жив. Более того, он не спал и смотрел на них. Чет повернулся к жене, но Опал по-прежнему выглядела так, словно у нее украли самую большую драгоценность.

– Ну что, мальчик, как ты себя чувствуешь? – спросил Чет, опускаясь на колени перед постелью ребенка.

– Кто ты? – отозвался ребенок.

Чет посмотрел на его знакомое лицо, на копну почти белых волос, заглянул в огромные настороженные глаза. Внешне все осталось прежним. Но Чет видел: в мальчике что-то изменилось.