Текст книги "Марш Теней"

Автор книги: Тэд Уильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 48 страниц)

– Как раз из-за мальчика мне и нужно идти – из-за мальчика и из-за тебя. Ты бы только взглянула на этого Джила. Я не хочу ему верить, милая Опал, но все равно верю. – Он достал зеркало и еще раз изучил его. Трудно представить, что эта мелкая обычная вещь связана с таким кошмаром. – Он говорит, что вот-вот произойдет нечто страшное. Жаль, что ты его не видела. Ты бы поняла, почему я ему верю.

– Но почему я не могу его увидеть? – спросила жена. – Почему он не зайдет к нам?

– Я и сам точно не знаю, – признался Чет. – Он сказал, что не должен приближаться к Сияющему человеку. Поэтому вместо него пошел мальчик.

– Но это же безумие! – Опал все-таки рассердилась. – Кто он такой? Откуда он знает Кремня? Почему послал нашего мальчика на такое опасное дело, по какому праву? Да и что может знать большой человек о Святилище Тайн? Чет даже отступил немного под градом ее вопросов.

– Я и сам не знаю, но он не просто большой человек. – Чет вспомнил невозмутимый и отрешенный взгляд Джила. – С ним что-то не так, мне кажется, но объяснить трудно. Просто он…

Чет тряхнул головой: как все сложно. Он провел несколько дней в местах, где слова не имели значения, но Опал не была там, и между ними словно пролегла пропасть. Чет надеялся, что смутное время пройдет и у них все снова наладится. Он тосковал по своей верной жене, хотя она стояла рядом с ним.

– Я должен это сделать, Опал, – сказал Чет.

– Вот как ты говоришь. Тогда почему ты еще здесь, жестокий упрямый старый крот? По-твоему, ты делаешь мне одолжение, когда заявляешь, что снова намерен рисковать своей жизнью? Или когда пугаешь меня до смерти своими рассказами?

– Нет. – Чет покачал головой. – Это не одолжение. Но я не мог уйти, ничего тебе не сказав. – Он прошел в другой конец комнаты, взял свою сумку. – К тому же мне нужны кое-какие инструменты. Так, на всякий случай.

Он не стал ей говорить, что на самом деле он взял свой острый нож – единственное оружие в их доме, кроме кухонных ножей Опал. Чет никогда не попросил бы нож у нее: такая просьба могла стать последней каплей.

Опал вышла в прихожую, громко топая и скрывая слезы.

Чет опустился на колени перед мальчиком, пощупал холодный лоб, убедился, что ребенок по-прежнему дышит, поцеловал его в щеку и тихо шепнул:

– Я люблю тебя, дружок.

Впервые он сказал такие слова, впервые признался, что любит ребенка.

Чет поцеловал и Опал, хотя та была не расположена к нежности и сразу отвернула лицо. Но он все же успел ощутить привкус слез на ее губах.

– Я вернусь, старушка.

– Да, – горько заметила она. – Может быть, вернешься.

Уже выходя за дверь, Чет услышал, как она добавила:

– Ты уж возвращайся.

Чет дважды ошибся на поворотах, поскольку с ним не было Уиллоу и он не очень точно помнил путь. Большие люди, сновавшие по замку взад и вперед, были не особенно бдительны – все увлечены подготовительными работами к обороне. Сначала он удивлялся, почему никому не кажется странным присутствие фандерлинга на территории крепости. Потом он вспомнил, что сегодня Канун зимы и близится День всех сирот – главные праздники больших людей, и, несмотря на опасность, люди готовились к торжествам. Чет заметил несколько групп придворных в праздничных нарядах и трех девушек, наряженных гусынями и утками.

Наконец Чет нашел сад, где была назначена встреча. В лучах слабого утреннего солнца, словно статуя, застыл человек по имени Джил. Казалось, что он просидел на этой скамейке всю ночь, не обращая внимания на зимний холод и проливной дождь.

Джил посмотрел на него так, будто они расстались только что.

– Теперь можем отправляться, – сказал он, легко поднимаясь со скамьи.

Он оказался удивительно грациозным, хотя вначале произвел впечатление медлительного и неуклюжего. На самом деле это было скорее рациональное использование сил: даже самые обычные движения тщательно рассчитаны, как па замысловатого танца.

– Подождите минутку, – попросил Чет. Он осмотрелся. Вероятно, сад был единственным местом в замке, где никто не готовился ни к празднику, ни к осаде. Здесь вообще никого не было. – Мы не можем просто выйти через ворота Василиска, вы же знаете. Крепость готовится к обороне. Охранники нас не выпустят. К тому же дорогу уже разобрали. Вы говорите, нам нужно попасть в город на той стороне пролива – значит, нам нужна лодка. Но залив сегодня опасен. Говорят, приближается шторм.

Джил внимательно посмотрел на него.

– Что вы хотите сказать?

– Я хочу сказать, что вы не продумали эту часть плана! – недовольно фыркнул Чет. – Нам придется искать другой путь. Вы умеете летать? Думаю, нет. Тогда вам придется пойти со мной в Город фандерлингов. Там есть туннели – очень старые, мало кому известные. Они проходят под заливом. Сейчас ими очень редко пользуются, и мы можем пройти там. Во всяком случае, стоит попытаться.

Джил смотрел на него не отрываясь, потом снова сел.

– Я не могу спускаться в Город фандерлингов, как вы его называете. Он расположен слишком близко к глубинам и к существу, которое вы называете Сияющим человеком. Я… я не могу туда идти.

– Тогда мы пытаемся пробить головой стену, – отозвался фандерлинг.

Чет пожалел, что Чавен исчез бесследно. Загадочные незнакомцы и магические зеркала! Оживающие тайны! Ученый придворный врач наверняка нашел бы что сказать по этому поводу.

– Ах да, минуточку, – произнес Чет. Он задумался. – Девушка говорила, вы живете в крепостной темнице. Это же под землей.

– Да, – медленно кивнул Джил. – Но не глубоко, как мне кажется. Я почти ничего не чувствую.

– Я знаю дорогу, что проходит неглубоко, по крайней мере вначале. А когда мы отдалимся от Сияющего человека, если вы боитесь именно его, сможем спуститься глубже. Идем.

Чет повел Джила через внутренний двор. Теперь он понял, что надо делать. На ходу фандерлинг обдумывал, что скажет экономке или слуге… Как зовут того подозрительного старика? Гарри? Сможет ли он убедить их в серьезности своего дела, чтобы они позволили ему самому пройти в туннель? Чет не думал, что этим людям известно про подземный ход.

Он все еще размышлял, когда они подошли к массивному зданию обсерватории. Однако ему не пришлось рассказывать выдуманную историю про очень важный образец породы, взятый Чавеном для исследования, а теперь срочно нужный ему, Чету. Никто не ответил на его стук. Дверь была заперта. Фандерлинг на всякий случай толкнул ее плечом. Слой пыли на пороге размок от тумана и измороси и превратился в грязь, на которой не отпечаталось никаких следов. Уже несколько дней в дом никто не входил и не выходил. Чет подергал ручку – бесполезно. Наверное, из-за долгого отсутствия Чавена слуги ушли.

С тревогой в сердце он пытался что-то объяснить Джилу, но быстро сообразил, что его странному товарищу объяснение не требуется. Чет посмотрел на деревянный балкон второго этажа. Возможно, ставни там не слишком крепкие?

– Вы можете влезть туда? – спросил он.

Джил смотрел на него до боли знакомым бессмысленным взглядом.

– Ладно… Я сам, – решил Чет. – Старейшие знают, мне пришлось немало потренироваться в последнее время.

Забравшись на балкон, Чет долго не мог отдышаться. Мышцы дрожали от напряжения – сказывалось недосыпание. К счастью, ему удалось просунуть кончик ножа между ставнями и открыть их. Он осторожно пролез внутрь, постоял в неприбранном помещении, прислушался. Его окружали предметы, говорившие об интересах и занятиях Чавена: разнообразные книги и сосуды, шкатулки, мешочки, чье содержимое частично рассыпалось, аптекарский шкафчик с выдвинутыми ящиками… Такое впечатление, будто врач что-то в спешке искал, прежде чем уйти. Пыли было немного, и Чет решил, что экономка старательно все убрала, прежде чем покинула дом. Он еще постоял, чувствуя себя вором, пока не убедился, что не слышит в доме никаких звуков. Он вспомнил о камне, что нашел когда-то Кремень… Как давно это было! Но разве можно что-то отыскать в таком бедламе? Спустившись по винтовой лестнице, Чет открыл Джилу парадную дверь.

– Следуйте за мной, – пригласил он.

Чет не был уверен, что странный человек с рыбьими глазами понимает происходящее. Он повел Джила на самый нижний этаж, в пустой вестибюль. И чуть не закричал от ужаса, когда какое-то пушистое существо выскочило из тени и уставилось на него нахальным взглядом, почти таким же, как у Джила. Но это была всего лишь черно-серая кошка, выглядевшая вполне здоровой и сытой. Наверное, ей удалось найти кладовую и стать единственной хозяйкой в пустом доме.

– Рад вас видеть, – сказал Джил.

По всей видимости, он обращался к кошке. Но его слова не произвели на животное никакого впечатления. Вильнув хвостом, кошка пронеслась мимо них вверх по ступеням.

За одной из дверей нижнего коридора Чет услышал шум. Он остановился и схватил Джила за руку. При других обстоятельствах он бы решил, что там кто-то стонет, хотя голос и не был похож на человеческий. Но в опустевшем доме, принадлежавшем человеку с весьма странными и таинственными интересами, Чет ни в чем не был уверен. Единственное, что фандерлинг знал наверняка: он не хочет ни во что вмешиваться. Возможно, звук издает один из механических приборов Чавена, какая-нибудь штуковина со шлангами, кузнечными мехами и стеклянными трубками. Как только первый страх прошел, Чет провел Джила в дальний конец коридора, где висел колокольчик, и с огромным облегчением захлопнул за собой дверь, разделявшую дом и туннель. Они наконец-то покинули опустевшее жилище врача и оказались в туннелях, которые Чет так хорошо знал.

– Туннель не глубже, чем темница, – шепнул он своему спутнику. – Вы сможете это выдержать?

Джил кивнул.

– Хорошо. Тогда пошли. Нам предстоит долгий путь.

На этот раз Чету не потребовалось заходить к Валуну, чтобы купить светящийся коралл. У него был с собой обычный, сильно коптивший масляный фонарь. Они шли под заливом Бренна, и в свете фонаря гигантские тени плясали на светлых известняковых стенах, покрытых влагой. Когда-то Чет мечтал пройти этим старинным маршрутом, проложенным в те времена, когда фандерлинги (не без причины) не доверяли своим рослым братьям и хотели всегда иметь под рукой запасной выход.

Старая дорога Исхода теперь почти не использовалась, поэтому никто не заботился о ней и не убирал осыпи. Чет находил путь благодаря стишку, которому его научил отец. Там говорилось, где сворачивать и какие пещеры проходить, чтобы добраться до другого берега залива. Сложившиеся обстоятельства лишили путешествие всякой привлекательности, особенно если вспомнить, что совсем недавно Чет побывал под Глубинным морем, и кошмарные видения преследовали его до сих пор. На этот раз идти было значительно проще, однако путь предстоял долгий. К тому же странное поведение спутника вселяло тревогу.

Очевидно, Джил переживал те же муки, что одолевали Чета в Святилище Тайн. Он что-то бормотал себе под нос, а пару раз начинал говорить на непонятном языке. Когда этот приступ случился с Джилом в третий или четвертый раз, Чет сообразил, что он такое уже видел.

«То же самое происходило с Кремнем в гробнице Эддонов! Возле пролома в стене… – Чету пришло в голову то, о чем следовало подумать гораздо раньше. – Не потому ли мальчик так странно вел себя в склепе? Уж не догадывался ли он, что однажды ему придется спуститься туда? Или он испугался, потому что услышал, как кто-то зовет его оттуда? Наверное, несколько дней назад зов стал таким сильным, что он не мог сопротивляться».

Когда они добрались до места, где тропа поворачивала вверх, Джил изменился. С него словно спал покров оцепенения. Он стал задавать вопросы, интересоваться, где они находятся, далеко ли до поверхности – одним словом, говорил как нормальный человек. Чет и не пытался разгадать эту загадку. Слишком многое из случившегося за последние дни было ему непонятно, и он не сомневался, что таковым оно и останется.

Наконец подземный туннель вывел их на поверхность. Они оказались на материке у прибрежных скал, примерно в полумиле от того места, где раньше проходила дорога в замок. Выбравшись на дневной свет, очень тусклый из-за тумана, Чет оглянулся на крепость, которую они покинули. Она возвышалась над заливом, словно забытая каменная игрушка великана, ожидавшая его возвращения. С такого расстояния Чет не мог разглядеть даже часовых на стенах. Замок казался опустевшим. Его окна походили на отверстия в скале, где весной селятся морские птицы. Трудно было поверить, что в замке или рядом с ним осталась хоть одна живая душа.

Чет постарался отогнать мрачные мысли.

– Ну вот, мы на другом берегу, – сказал он. – Куда нам теперь идти?

– В город. Эти туннели… Бывал ли я в них когда-нибудь раньше? – спросил Джил.

– Я не знаю, – ответил удивленный Чет. – Но думаю, что нет.

– Они очень сильно напоминают мне… кое-что. Какое-то место, знакомое мне очень хорошо… – Чет впервые видел настоящие чувства в тревожных глазах этого человека. – Но я никак не могу его вспомнить, – добавил Джил.

Чет лишь пожал плечами и пошел вдоль берега. Вскоре они добрались до городских стен. В том месте, где Маркет-роуд выходила к мосту, осталось только его основание. Море было пустынно, и лишь у причала покачивались несколько привязанных лодок – их владельцы наверняка скрывались в крепости и надеялись, что придет тот день, когда лодки снова понадобятся. Возле доков, прибрежных таверн и магазинов никого не было. Из-за этой непривычной пустоты Чет стал непроизвольно оглядываться по сторонам. Казалось, здесь пронесся страшный ураган, унесший всех людей. Фандерлинга вновь охватил страх. Не только его жизнь, но и весь мир перевернулся с ног на голову.

Теперь впереди шел Джил, а Чет следовал за ним. С холмов на город опустился туман, и даже на широкой Маркет-роуд путники не различали дороги в нескольких десятках шагов от себя. Опустевшие дома с обеих сторон походили на затонувшие корабли на морском дне. С крыш по мокрым стенам и водосливам стекала вода, как в глубоких известняковых пещерах. Шаги отдавались гулким, многократно повторявшимся эхом.

Обстановка была настолько мрачной и неестественной, что, когда полдюжины темных фигур вдруг выступили из тени, Чет не удивился: вполне логичное завершение кошмара. Он только вздохнул и остановился, чувствуя, как в висках стучит кровь. Нацелив на Чета длинное копье, вперед вышла худая фигура в доспехах свинцового цвета. Лицо скрывал шлем, из-под него виднелись лишь полоска белой кожи и желтые глаза, похожие на кошачьи. Кончик копья переместился от Чета к Джилу и замер. Призрак что-то произнес режущим слух голосом, в котором звучали щелчки и шипение.

К полному изумлению Чета, Джил ответил, хотя и не сразу, на том же невообразимом наречии. Существо в серых доспехах опять что-то сказало. Вокруг капала вода. Стражники собрались в кучку за спиной предводителя. Их лица тоже были скрыты, и лишь глаза горели желтым огнем.

– Кажется… нас сейчас убьют, – сообщил Чету Джил. В его голосе послышалась печаль, возможно, даже тоска. – Я сказал им, что несу очень ценную вещь их повелительнице, но им, похоже, все равно. Они заявляют, что победили и больше не нуждаются ни в каких сделках.

– Что… что это значит? – спросил Чет, мужественно преодолевая сжавший горло ужас. – Вы говорили, им нужно то, что мы несем! Почему же нас хотят убить?

– Вас? – Джил нелепо улыбался, уголки его рта при этом сильно дергались. – Они говорят, что вы солнцепоклонник и должны умереть. А я, по их мнению, дезертир и тоже должен умереть. Она была когда-то моей госпожой, теперь она победительница. – Он медленно опустил голову. – Я этого не знал. Будь у меня время, я бы попытался что-то понять. Но времени, кажется, как раз и нет.

И правда – полукруг перед ними начал сжиматься. Копья нацелились им в животы, оставляя очень скудный выбор: умереть на месте или при попытке бежать.

– Прощай, Чет Голубой Кварц, – сказал Джил. – Прости, что я привел тебя на смерть, вместо того чтобы оставить в безопасных туннелях.

38. Тишина

СРЕДИ ЗЕЛЕНИ

Раздался шепот, дрогнуло веко,

Дрожь пробежала по телу. Он жив, он жив!

Из «Оракулов падающих костей»

Киннитан стояла в коридоре возле комнаты Луан, словно околдованная дьявольскими чарами. Она была потрясена случившимся и ждала, что сейчас придет смерть и заберет ее.

Прошло несколько минут, и безнадежный ужас немного отступил. Она поняла, что не хочет сдаваться. Если мрак смерти похож на сон и там ее тоже поджидает огромное и страшное чудовище – что тогда? В смерти не будет пробуждения, не будет возможности спастись от черной зияющей пасти…

Киннитан потрясла головой, затем похлопала себя по щекам, пытаясь обрести способность ясно мыслить. Чтобы остаться в живых, ей надо бежать из дворца автарка… Но вокруг столько соглядатаев, что это практически невозможно. Вскоре не только охранники, но и каждая служанка будет выслеживать ее. Все жители обители Уединения, жены автарка, садовники, парикмахеры и кухонные рабы…

Вдруг Киннитан осенило.

Она заставила себя сдвинуться с места и вернулась в покои Луан. Она знала, что там обнаружит, но все равно не сдержала крика ужаса при виде распростертого на полу тела, хотя багровое лицо было повернуто в другую сторону. Удавка так глубоко врезалась в шею избранной, что почти скрылась в складке. Убийце Луан, по-видимому, трудно было справиться с сильной жертвой, поэтому на спине белого ночного платья отпечатался грязный след ноги, словно особый знак на одежде кающегося.

Киннитан отчаянно боролась с позывами рвоты, когда на нее нахлынула еще одна сильная волна ужаса.

«О, Луан!»

Она отвернулась от тела. Если она будет смотреть на мертвую подругу, то снова начнет плакать и простоит здесь, пока не придут и за ней. Она лихорадочно осматривала корзинки и шкатулки Луан, когда услышала шорох у себя за спиной. Руки машинально прикрыли шею. Она обернулась, готовая увидеть ухмыляющееся лицо Таниссы и ее безжизненные глаза. Но это оказался немой мальчик-раб – тот, что приносил ей записку от Луан. Он пытался спрятаться в пустом углу комнаты. Значит, войдя сюда, она должна была пройти мимо него.

– Маленький идиот! Здесь нельзя находиться! – Она хотела выставить его вон, но, к счастью, сообразила, что может потерять последнюю надежду выжить. Она сказала мальчику: – Постой! Мне нужна твоя одежда! Можешь принести? Какие-нибудь брюки вроде твоих. И рубашка. Ты понял меня?

Он смотрел на нее испуганными глазами попавшего в капкан зверька. Только тогда Киннитан сообразила: наверное, он видел, как убивали Луан. Но у нее не было времени на сочувствие и жалость.

– Ты понял меня? Мне нужна одежда прямо сейчас! Потом можешь идти. И никому не рассказывай, что был здесь! – Киннитан чуть не расхохоталась над своей глупостью. – Ты же не сможешь рассказать, ты немой. Все равно. Иди!

Мальчик колебался. Она схватила его за тонкую руку и подняла с пола, потом подтолкнула к выходу. Мальчик выскользнул в коридор и побежал, наклонившись к полу и опустив руки, словно он находился на поле брани и над ним летали стрелы.

Киннитан вернулась к прерванным поискам и вскоре нашла шкатулку, где хранилась всякая мелочь. Она вытащила из нее украшенные бриллиантами ножницы – подарок королевы избранных Кузи – и начала отстригать свои длинные черные волосы.

Киннитан забрала у мальчика одежду и поблагодарила его, но он все не уходил. Она снова подтолкнула его. На этот раз он оказал сопротивление.

– Тебе нужно уходить отсюда! – настаивала девушка. – Я понимаю, ты испугался, но нельзя, чтобы тебя здесь застали.

Он тряс головой, не соглашаясь с ней. В его глазах застыл ужас, но отказывался он не только от страха. Мальчик показал пальцем в другую комнату – Киннитан увидела там босые ноги, словно Луан прилегла вздремнуть на полу, – потом на себя и на Киннитан.

– Не понимаю, – ответила она, начиная злиться. Нужно убираться отсюда как можно быстрее. Очень может быть, что Танисса уже убедилась, что Киннитан нет в ее комнате, и теперь разыскивает девушку по всей обители Уединения. Возможно, она уже подняла тревогу.

– Уходи! Беги к Кузи или к другой важной избранной! Спасайся!

Но мальчик снова не согласился и еще раз показал на Луан, на себя и на Киннитан, глядя на нее умоляющим взглядом. Потом изобразил, что пишет.

– О священные пчелы! Ты думаешь, тебя тоже убьют? Из-за писем?

Она смотрела на мальчика, проклиная про себя Луан, хотя закон запрещал делать это, пока умерший не прошел суд Нушаша. Луан накликала беду на них – она и этот красивый, глупый, высокомерный Джеддин. То, во что эти двое втянули Киннитан, было отвратительно, но с бедным немым мальчиком они поступили и того хуже.

– Ты прав, – согласилась она после короткого размышления. Она вспомнила, что Джеддин, возможно, в этот самый момент терпит ужасные пытки, и гнев исчез.

– Пойдем со мной, – сказала она мальчику. – Только сначала помоги надеть все это и собери волосы, которые я отстригла. Мы не можем их сжечь, чтобы запах паленого волоса не привлек внимание. Придется выбросить их в уборную. И еще одна важная вещь: нам нужна шкатулка Луан с письменными принадлежностями.

Мальчик оказался очень полезен. Они вышли из покоев Луан, и он повел Киннитан по переходам, о существовании которых она даже не догадывалась. Они обошли стороной сад королевы Содан, где после ужина всегда полно жен и слуг, особенно в такой теплый вечер, как сегодня. По дороге они встретили только одного человека: хектанку со светильником – то ли жену, то ли служанку. Трудно было определить ее положение, поскольку все хектанки закрывали лица вуалью и носили бесформенные, богато украшенные платья. Женщина прошла мимо, не обратив на них ни малейшего внимания, даже не кивнув в знак приветствия. Киннитан инстинктивно обиделась на нее, но тут же вспомнила: она пытается избежать смертельной опасности, а женщина по положению неизмеримо выше, чем мальчики-рабы.

«Благодари Священный Улей, что тебя не замечают», – укорила она себя.

Чем ближе они подходили к воротам Лили, тем отчаяннее стучало сердце. Концы коротких волос лезли под воротник, отчего грубая ткань рубашки казалась еще более колючей, но это, пожалуй, не самая большая проблема. В коридорах было полно народу. Слуги отправлялись за покупками для своих хозяек, рабы тащили на головах свертки и катили небольшие тележки, торговка везла в повозке клетку с попугаями, избранный-врач в огромной шляпе спорил с избранным-аптекарем – они шли на местный рынок за травами. Люди пугали Киннитан, особенно ее насторожила пара знакомых слуг. Однако едва ли в такой толпе обратят внимание на двух мальчиков, а тем более заподозрят, что один из них – невеста бога во плоти.

Они терпеливо ждали своей очереди у ворот обители Уединения. Киннитан хотелось растолкать всех и поскорее вырваться на свободу – пусть попробуют догнать! Она постаралась успокоиться и начала обдумывать, что будет делать за воротами.

Тут маленькие пальцы сжали ее руку, и она посмотрела на своего спутника. Его глаза были полны ужаса, но он улыбнулся, желая приободрить Киннитан.

– Я не знаю твоего имени, – шепнула она. – Как тебя зовут?

Его губы зашевелились, и она почувствовала неловкость: как он мог ей ответить? Тогда он снова улыбнулся, поднял кисти рук и сцепил большие пальцы, а остальные развел в стороны, изобразив крылья.

– Птица? – спросила Киннитан. Он радостно закивал.

– Тебя зовут Птица?

Он нахмурился и покачал головой, потом показал на ребристый потолок. Здесь, в темных уголках у самых ворот, еще сохранились остатки птичьих гнезд. Но птиц в них не было.

– Гнездо?

Он отрицательно покачал головой.

– Какая-то птица, да? Воробей? Дрозд? Голубь? Мальчик снова схватил ее за руку и крепко сжал, энергично кивая.

– Голубь? Тебя зовут Голубь, – поняла девушка. – Спасибо, что помог мне, Голубь.

Киннитан посмотрела вперед: они уже почти подошли к воротам. Поток людей сужался перед троими избранными-стражниками. До ворот Лили оставалось несколько шагов, а за ними сияли огни фонарей, напоминавшие волшебный мир из сказки. Двое охранников осматривали повозку торговки. Рядом с рослыми стражниками женщина казалась почти карлицей и изо всех сил старалась выглядеть безразличной, отчего вид у нее был очень дерзкий. Третий стражник был свободен. Он занялся Киннитан и ее попутчиком.

– Куда вы направляетесь? – начал он, но Голубь перебил его своим утробным мычанием. – Ясно, безъязыкие. По чьему делу?

У Киннитан душа ушла в пятки. Она усердно потрудилась над поддельным письмом, но совсем забыла: кроме письма необходимо разрешение на то, чтобы покинуть обитель Уединения. Никто из рабов, даже избранные-молчальники, не мог свободно входить и выходить отсюда.

Киннитан уже хотела бежать, но мальчик достал из кармана маленький серебряный предмет размером с палец и протянул его стражнику. Девушка была ни жива ни мертва. Если это печатка Луан и слух уже дошел…

– Ах, вы выполняете поручение Кузи, – отозвался стражник и махнул рукой. – Мы рады услужить королеве обители Уединения.

Он отошел в сторону и лениво, но с долей любопытства посмотрел на Киннитан, словно почувствовал в ней какую-то странность. Девушка опустила глаза и принялась повторять про себя Гимн пчел. Голубь провел ее мимо огромного стражника следом за только что пропущенной торговкой, в повозке которой, по-видимому, не оказалось ничего недозволенного.

– Говорят, они были любовниками, – сказал тот стражник, что обыскивал повозку.

Киннитан вздрогнула, но тотчас поняла, что он говорит не с ней, а с другим стражником.

– Он? И Вечерняя Звезда? – спросил второй довольно тихо. – Ты шутишь.

– Так говорят. – Стражник заговорил еще тише, совсем шепотом, и Киннитан удалось расслышать лишь часть сказанного, прежде чем стражники остались далеко позади. – Но даже если она еще любит его, вряд ли уже чем-то поможет…

Джеддин? Они говорят о Джеддине?

Киннитан вдруг почувствовала себя опустошенной, словно выгоревшей изнутри. Мир, в который она попала, и без того казался ей не совсем нормальным, а теперь он превратился в полное безумие – она и представить себе не могла, что такое возможно.

Стоял теплый вечер, и улицы заполняли люди. Сразу за воротами обители Уединения Киннитан увидела множество дорогих магазинов и чайных: близость большого дворца способствует процветанию любой торговли. Девушку охватило непередаваемое чувство радости: она свободна и снова может гулять среди веселой гудящей толпы. Страх почти прошел, но приподнятое настроение длилось недолго. Не только потому, что она близко видела смерть. Она нарушила строгие законы автарка. До этого, несмотря на связь с Джеддином и Луан, у нее был шанс остаться в живых, но теперь, покинув обитель Уединения, она замарала себя. Автарку не нужна такая невеста, тем более из простой семьи.

«Я могла бы уже умереть, – подумала она. – Дух, носимый ветром».

Странное ощущение – одновременно пугающее и возбуждающее.

Они вышли из торговых рядов, освещенных множеством фонарей, и оказались в темном прибрежном районе. Прохожие вокруг стали менее дружелюбными, а злоумышленники более наглыми. Казалось, в воздухе витала угроза. Они шли по узкой улочке между двумя длинными строениями. Тусклый свет сочился из полузакрытого окна убогого чайного домика. Киннитан вдруг подумала, что здесь их может постигнуть столь же печальная участь, как и во дворце автарка, если бы они там остались. Она никогда не пришла бы сюда в женском платье, но здесь наверняка хватает уродов, которых устроят и два симпатичных мальчика, особенно если они не могут позвать на помощь.

Маленький Голубь тоже ощущал опасность – только слепой и глухой ее бы не почувствовал. Они прибавили шагу и, миновав еще один узкий темный переулок, оказались на широкой Парусной улице, упиравшейся в верфи и доки. Неожиданно дорогу им преградил огромный мужчина. Он стоял посреди улицы так, будто давно поджидал их здесь.

– Привет, крошки, – сказал он дрожащим, как у больного, голосом. На нем была потрепанная матросская роба и штаны чуть ниже колен, на голове повязан морской платок. – Что вы делаете здесь так поздно? Заблудились? – Он шагнул в их сторону. – Давайте я вам помогу.

Киннитан колебалась лишь мгновение: мужчина стоял как раз между ними и их целью, а пути назад не было – там их ждал гнев автарка. Она схватила мальчика за руку и бросилась бегом прямо навстречу страшному матросу. Матрос ждал их, раскинув руки, но глаза его от удивления раскрывались все шире. Разбежавшись, они врезались в него, и он от удара упал на спину. Матрос не сразу сумел подняться и отчаянно ругался.

– Ах вы, щенки, я выпотрошу вас! – орал он. – Я прирежу вас и выпущу вам кишки!

Он вскочил на ноги и бросился за ними. Киннитан оглянулась: мужчина быстро их нагонял.

– Куда мы бежим? – еле выдавила она.

Голубь знал ответ не лучше ее – он просто бежал рядом, держась за руку девушки. Мальчик мог бы двигаться быстрее, но не хотел оставлять Киннитан одну.

«Что написано в письме Джеддина? – вспоминала она на ходу. – Храм? Корабль пришвартован напротив храма? Но какого храма?»

Они выскочили на набережную. Шаги преследователя грохотали по доскам совсем близко. Киннитан замедлила бег, потом остановилась: ее сразил вид сотен мачт, стоявших у берега. Линия кораблей протянулась не меньше чем на милю. Ленивые вечерние волны плавно покачивали их корпуса. Топот за спиной стал громче, и Киннитан снова бросилась бежать.

– Паршивцы! – тяжело дыша, вопил преследователь. Киннитан показалось, что матрос нагоняет их. Собрав последние силы, она сделала отчаянный рывок.

– Я вас съем вместе с потрохами! – доносилось из-за спины. Не помня себя от ужаса, Киннитан начала громко кричать:

– Эй, «Утренняя звезда»! «Утренняя звезда»! Где вы?

Она кричала, пока не задохнулась.

Никто не ответил, хотя ей показалось, что на одном из кораблей она заметила какое-то движение.

Они бежали дальше в тишине. Слышно было только, как за спиной, не отставая, тяжело дышит мужчина.

– «Утренняя звезда»! Где вы? – снова крикнула Киннитан.

– Здесь! Рядом! – откликнулся кто-то с ближайшего корабля.

Киннитан споткнулась, но Голубь не дал ей упасть.

– «Утренняя звезда»! – Крик на этот раз получился приглушенным, едва слышным. Ноги отказывались подчиняться ей. Она задыхалась. – «Утренняя звезда»!

– Мы здесь! – ответили ей совсем рядом. – Кто вы?

Когда они добежали до корабля, Киннитан подтолкнула Голубя на сходни. Преследователь остановился, подумал, затем развернулся и, слегка покачиваясь, пошел в обратную сторону. Вскоре он исчез из виду. Киннитан держалась за перила и, открыв от изумления рот, смотрела на небо. Ей казалось, что звезды падали вниз и кружились над ней, как искры. Мачты стояли вокруг, словно густой лес, опутанный паутиной.