Текст книги "Тьма"

Автор книги: Тед Деккер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц)

11

– Подъем, подъем… Просыпайся!

Кто-то сжимал его щеки, крутил уши, тряс, тормошил. Том попытался отмахнуться – не получилось. Он с трудом заставил разжаться налитые свинцом веки, сквозь щелочки зарегистрировал свет неясного происхождения. Ага, Кара нависла над ним, ее светлые длинные волосы подсвечены сзади, окружены сиянием.

Еще одно усилие, и Том уселся, отделавшись от мучительной хватки цепких лап сестрицы. Двигался он словно в какой-то вязкой массе. Ничего необычного, так во сне очень часто перемещаются. Парение вместо падения, а бега вообще не существует, какая-то размазня вместо быстрого мелькания конечностей.

– Просыпайся, просыпайся, – приговаривает Кара. – Как самочувствие?

Она просвещает его насчет действия лекарственных средств. Транквилизатор, а затем лошадиная доза кофеина, вроде так.

– С-самощ-щусс… С-сочус-с… – По голове как будто стадо носорогов пробежало.

– На, выпей. – Сестра протянула ему стакан воды. Он припал к краю, мозг слегка прояснился, туман рассеялся. Сон, не сон, да шел бы он… Не хотелось думать вообще ни о чем.

– Ну как? – Кара отставила стакан в сторону.

– Чего – как?

– Спал? Снилось?

– Сплюсь. Снюсь. Отстань. Не знаю. – Он осмотрелся, вытянул вперед руку, ладонью ткнул Кару в лоб.

– Ты что? – опешила Кара.

– Проверка. Если я сплю, рука может запросто пройти сквозь твою голову. Кажется, не прошла…

– Том, прошу тебя. Ради всех лет, что мы провели вместе, избавь меня от этих фокусов. Представь, что здесь ты в реальном мире. И то, что прошло сквозь твою тыкву, пока ты спал, было сном.

– Я и сейчас сплю.

– Том, прекрати!

– Ладно. – Он попытался встать – не получилось. – Нелегкая это работа.

– Понимаю. – Она встала, взяла стакан, вышла на кухню. – Ну, что, у своих косматых, небось, ничего не узнал? Надо всерьез подумать о твоем состоянии и как нам из него выкарабкаться.

– Победитель гонки – Птица Счастья. Выиграет. Выигрывает. Уже выиграла. Ну, в общем, неважно.

Кара моргнула. Еще раз. И Том понял, что попал.

– Ну? – вызывающе, насколько позволяло состояние, уставился он на сестру. – Я представления не имел об этой дряпаной птахе прухи, ты мне даже список участников не показывала. Я об этой трюханой курице четырехкопытной ни в жизни не слыхал. И неоткуда мне узнать было. Но в их архивах зафиксирована Птица Счастья из сегодняшнего дерби в Кентукки.

Она схватила газету и уставилась в спортивную страницу.

– Как пишется?

– Иди ты в задницу! Откуда я знаю? Я не читал, мне сказали. Микал сказал мне! Не будь полной дурой.

– Тут написано, что у Птицы Счастья шансов не густо. – Она углубилась в текст. – Откуда ты вообще имя выкопал?

– Оглохла, что ли? Я уже сказал, откуда.

На этот раз Кара не спорила.

– Гонка начнется через пять часов. Мы еще не знаем, кто победит.

– Гонка закончилась давным-давно, на древней Земле, хотя тебе это и тяжело слышать. – Говоря по правде, ему и самому эти слова не доставляли радости.

– Невероятно! Выходит, ты действительно узнаешь о будущем из собственных снов, как будто оно уже в прошлом.

– Я тебе об этом уже сколько времени толкую!

– Долго ты там был? Что еще расскажешь?

– Ну… Часов пять, может быть…

– Спал ты только полчаса. Что еще узнал?

– Ничего. Кроме штамма Рейзон, о котором уже рассказал.

Они молча уставились друг на друга. Потом Кара вцепилась в газету, с шумом вороша ее листы.

– Что ты еще узнал о штамме Рейзон? – спросила она, пробегая глазами статью о французской фармацевтической фирме.

– Ничего. Я о нем и не спрашивал.

– А стоило бы! Если уж отважился спросить о какой-то лошади, то о вирусе, который сотрет с лица Земли миллиарды людей, мог бы тоже отважиться спросить.

– Ага, начинаешь шевелить мозгами, наконец, – сказал Том, опуская ноги на пол и ощущая, что сознание его проясняется, а в теле появляется сила. Он огляделся, потрогал повязку над правым ухом, сдернул ее с головы и ощупал рану. То есть место, где она была… Раны на месте не оказалось. Странно…

– Кара!

– Фармацевтическая фирма «Рейзон» работает в районе Бангкока, где находится их новая фабрика. Основатель, Жак де Рейзон, руководит этой фабрикой. Его дочь, Моника де Рейзон, отвечающая за исследования и новые разработки, в среду должна выступить в Бангкоке с представлением.

– Кара!

Она оторвала взгляд от газеты.

– Что?

– Глянь-ка. – Он подошел к ней. – Это как?

– Что – как?

– Где? Куда делось? Я ничего не чувствую.

Кара оттолкнула его пальцы, сунула в его волосы свою пятерню и отступила, внезапно побледнев.

– Что это?

Она не могла шевельнуть языком от волнения.

– Пропало. Бесследно. Восемь часов назад здесь была открытая рана, а сейчас даже шрама нет. Как это может быть?

– Этого не может быть никак, – разъяснила Кара деревянным голосом.

Звучало это, надо признать, несколько странно.

– Я говорю тебе, Кара, все это реально!

Пальцы ее задрожали.

– Ладно. – Он потер руками лоб. Бандюги из Нью-Йорка все еще оставались реальной угрозой, но штамм Рейзон куда опаснее, не так ли? Почему именно ему довелось узнать эту важнейшую для всего населения планеты информацию – вопрос открытый. Почему ему, бродяге, закинутому судьбой из Филиппин в Штаты, арендатору жалкой кофейни, жалкому актеришке жалкого любительского кружка, писателишке-неудачнику?

Непонятно… Но значение того, что он знает… У него закружилась голова.

– Ладно, – повторил он, опуская руку. – Может быть, мы сможем это остановить.

– Остановить? Мне поверить-то в это трудно…

– Я имею в виду Бангкок, – пояснил Том.

– И что же ты собираешься предпринять в Бангкоке, скажи на милость? Штурмовать фабрику?

– Нет. Но нельзя, обладая этой информацией, сидеть сложа руки.

Она отшвырнула газету и нервно зашагала по комнате.

– Надо кому-то сообщить!

– Кому?

– В Центр контроля заболеваний в Атланте, например.

– И что ты им скажешь? Что мохнатая летучая мышь сообщила по секрету твоему брату, что штамм Рейзон уничтожит планету?

– Скажу, что вакцина Рейзон мутирует и убьет нас всех, как крыс. Звучит, конечно, нелепо, но что поделаешь?

Он почесал макушку.

– Да, наверное, ты права.

Она подняла взгляд к его виску, недавно еще обезображенному, разорванному, развороченному. Замерла на мгновение и повернулась к телефону.

– Надо звонить!

Хорошо хоть, что она перенесла свое возмущение с него на другую цель, на ситуацию с вирусом.

– Ну, позвонишь ты какому-нибудь протирателю штанов в этом заразном центре, – скептически заметил Том. – И он сразу примет тебя за «ку-ку», сбежавшую из дурдома.

– А кому тогда звонить? Шерифу, что ли?

Она просмотрела список, который когда-то вложила в начало телефонной книги, нашла номер, набрала. Том потянул книгу к себе и принялся ее листать. Руши упоминали вирус Рейзон в связи с каким-то «обманом».

– Предположим, что я узнал это потому, что призван предотвратить опасность. Но кто в силах ее предотвратить? Этот твой центр? Скорее ФБР или ЦРУ. Или Госдепартамент.

– А в Госдепартаменте, думаешь, меня иначе воспримут?.. Да, здравствуйте, Мелисса, это Кара Хантер из Денвера, Колорадо. Я медсестра. Хочу сообщить о возможном возникновении… э-э… очага заболевания. – Она прервалась. – Нет, я не от больницы. Я лишь хочу сообщить сведения, вызывающие беспокойство. – Снова пауза. – Да, заразное. Кто? Спасибо, я жду.

Кара повернулась к Тому.

– Ну, и что я ему скажу?

– Я думаю, что…

Она подняла руку.

– Да, здравствуйте, Марк. – Кара набрала в легкие воздуха и, стараясь изъясняться кратко и доходчиво, на одном дыхании выложила все, что знала. И тут же встретилась с недоверием.

– Я не могу вам сказать точно, почему у меня такие подозрения. Я хочу лишь, чтобы вы проверили вакцину. Вы получили информацию из заслуживающего доверия источника. Теперь следует ее проверить.

Она заморгала и опустила трубку.

– Что? Даже слушать не стал?

– Он сказал: «Информация зафиксирована» и повесил трубку.

– Я ж тебе говорил.

Том взял у нее телефон и набрал номер в Вашингтоне, округ Колумбия. Еще три набора и семь внутренних переключений – и на проводе заместитель начальника Бюро по борьбе с наркотиками, а сам начальник вроде бы подотчетен заместителю госсекретаря. Неизвестно, что это означало, но важнее было другое: Глория Стивенсон показалась Тому разумной личностью. Она, во всяком случае, не удивилась тому, что некий Том Хантер владеет информацией, важной для безопасности Соединенных Штатов, и что он желает эту информацию немедля довести до сведения компетентного лица.

– О'кей, минуту, мистер Хантер. Я попытаюсь соединить вас напрямую.

– Жду. – Куда-то он сейчас попадет? Три гудка – и трубку сняли.

– Боб Маклрой.

– Очень приятно, Боб. Вы кто?

– Офис бюро по борьбе с наркотиками. Вас слушает заведующей.

Ага, крупная шишка! Сам. Отлично!

– Доброе утро, мистер Маклрой. Меня зовут Томас Хантер, у меня информация о серьезной угрозе, которую я хочу предоставить как можно более точно по адресу.

– Каков характер угрозы?

– Вирус.

Повисло молчание.

– У вас есть номер Центра по контролю заболеваний?

– Да, но мы уже звонили им. Они не отнеслись к этой информации серьезно. – Что-то говорило Тому, что такая персона, как Маклрой, не будет висеть на трубке, слушая его, целый день. Поэтому надо довести до него суть вопроса как можно более сжато. – Я понимаю, что все это может звучать странно, что вы не имеете представления о том, кто я такой, но я прошу меня выслушать.

– Слушаю.

– Вы слышали о вакцине Рейзон?

– Не могу похвастаться.

– Аэрогенная вакцина, которая вот-вот появится на рынке. Но есть одна существенная загвоздка. – И он одной длинной фразой выложил все о мутации и связанных с этим опасностях.

Молчание.

– Алло!

– Угроза всему населению Земли, правильно я вас понял?

Том сглотнул.

– Да, именно так, как ни странно это звучит.

– Вы в курсе, что существуют законы, преследующие распространение информации, порочащей фирму-производителя без…

– Я не пытаюсь никого опорочить, я сообщаю о серьезной угрозе, требующей немедленного вмешательства.

– Извините, но вы обратились не по адресу. Это компетенция Центра по контролю заболеваний. И еще раз извините, но я опаздываю на встречу.

– Конечно, опаздываете! Когда хочешь отделаться от кого-то, сразу начинаешь опаздывать. – Кара урезонивающее замахала ему рукой, пытаясь успокоить. – Послушайте, мистер Маклрой, наше время истекает, мы все можем опоздать. Франция или Таиланд, или под чьей там юрисдикцией находится фирма «Рейзон», должны это проверить.

– Можно узнать ваш источник информации, мистер Хантер?

– Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду, что при таких серьезных обвинениях вы должны базироваться на сведениях из очень надежного источника.

Слова выскользнули изо рта, прежде чем он сумел сообразить, что лучше бы промолчать.

– Увидел во сне.

Кара схватилась за голову и закатила глаза.

– Спасибо. Знаете, Том, мы попусту тратим время и деньги.

– Я могу доказать! – разгорячился Том.

– Извините, но я уже на самом деле опаздываю.

– Я знаю, кто выиграет сегодня дерби в Кентукки! – заорал он в трубку. – Птица Счастья!

– Всего доброго, сэр.

Послышались короткие гудки.

Том уставился на Кару, нервно вышагивающую перед ним и покачивающую головой. Бросил трубку на рычаг.

– Кретины! Неудивительно, что страна трещит по швам.

На стоянке перед домом хлопнула дверца автомобиля.

– Так… – задумчиво произнесла Кара.

– Что – так?

– По крайней мере, попытались. Что ж, все это звучит странно, сам понимаешь.

– Что толку от этих попыток? – Том подошел к окну и чуть оттянул в сторону штору. – Давай намалюем транспаранты да встанем на углу. Может, обратят внимание.

– Ага. «Армагеддон близок!»

Том отпрыгнул от окна.

– Что?

– По наши души!

Они уже там. Уже на их этаже, проверяют дверь за дверью.

Том прыгнул в свою спальню.

– Сматываемся! Хватай паспорт, деньги, что еще…

– Я не одета!

– Так шевелись! У нас минута… Если повезет.

– Куда мы собираемся ехать?

Он не слушал.

– Томас!

– Шевелись! Живей!

Он сгреб документы, сунул в черный походный мешок. Денег всего две сотни. Может быть, у Кары чуть побольше. Зубная щетка, штаны, три футболки, трусы, одна пара носков… Что еще? К черту!

Время не ждет.

Томас выбежал в гостиную.

– Кара!

– Идиот! Убила бы своими руками.

Хватит орать.

– Живей! – просипел он.

Она пробубнила что-то себе под нос.

Что еще? Счета? Он сгреб бумаги, засунул в мешок, схватил мачете. Выбежала Кара в черных капри и желтом топике, волосы увязаны в лошадиный хвост. Под мышкой белая сумка. Отпускная канарейка.

– Но мы ведь вернемся? – спросила она беспокойно.

– Тихо, спокойно, держись за мной.

Том подбежал к задней стеклянной отдвижной двери, выглянул – сзади пока пусто. Выскользнули, он закрыл дверь.

– Пока никого не видать. Держись рядом.

Сбежали по металлической лестнице, прошмыгнули к «Целике» Кары. Никого и ничего подозрительного. В их дверь тем временем, возможно, уже тарабанят.

– Ключи!

Она протянула ему ключи на колечке с брелочком.

– Откуда ты знаешь, что это они?

– Оттуда! Один с перевязанной мордой. Я ему вчера зубы башмаком почистил. Жаль, мало.

Влезли в машину, он запустил двигатель.

– Пригнись.

Кара согнулась на переднем сиденье и поднялась лишь через два квартала по сигналу Тома. Тут же обернулась и уставилась в заднее окно.

– Ну, что?

– Ничего не вижу. Куда теперь?

Своевременный вопрос.

– Паспорт не просрочен?

– Том, не валяй дурака! Мы не можем удрать в Манилу или Бангкок.

– У тебя есть идея получше? Это же не сон, так? Реальные бандюги с настоящими пушками. Вакцина Рейзон тоже реальная штука, как и птичка с копытами из дерби в Кентукки – реальная лошадь.

Она смотрела в сторону, в боковое окно.

– Дерби еще не состоялось.

– Что я там говорил, сколько осталось до штамма Рейзон?

– Ты даже толком не знал, в каком году это случится. – Она повернулась к Тому. – Если вся эта сонная реальность и вправду реальность, тебе нужна более достоверная информация. Не шататься же по всему земному шару из-за того, что Птица Счастья действительно лошадь.

– И что ты предлагаешь? Решить в один ход ближневосточные проблемы?

– А ты бы мог?

– Шутишь?

– А почему нет?

И правда, почему нет?

– Что тебе сболтнула черная шалтайка? Что-то про судьбу. Может, тебе надо было с черными связаться, а не с белыми?

– Нельзя. Они живут в черном лесу. А это запретная территория.

– Запретная? Ты сам себя послушай. Том, это же сон! Согласна, очень сложный сон, разветвленный, но все равно сон.

– Сон… Тогда откуда я все знаю? Куда девалась дырка с головы?

– Не знаю. Но знаю, что это, – она стукнула ладонью по приборной доске, – не сон! Сны у тебя еще те… Ты как-то узнаешь то, чего знать никак не можешь. Я это признаю. Более того, я это принимаю и поощряю. И говорю: давай, давай, еще… Но бежать, задрав хвост, в Бангкок, чтобы спасти человечество, не имея представления, как это сделать и что надо сделать, – извини. Сначала надо разузнать побольше.

Тем временем они добрались до развязки между I-25 и I-70. Впереди показался международный аэропорт Денвера.

– Все же ты признаешь, что информация важная и верная.

Она откинула голову.

– Что ж, не спорю.

– Значит, надо на нее как-то реагировать. Ты права, мне надо узнать больше. Но как? За рулем уснуть, что ли? И не можешь же ты меня постоянно накачивать пилюлями.

– Пожалуй.

– Маклрой ссылался на Центр контроля заболеваемости.

– Ну да…

– Что ж, давай, дунем в Атланту. Сколько у тебя денег?

Она подняла брови.

– Так прямо улететь в Атланту? Но я не могу бросить работу, не предупредив.

– Позвони в больницу. И, знаешь, звонить в этот Центр – не лучший способ привлечь их внимание. Им каждый день, должно быть, звонят десятки стебанутых. Надо туда лично заявиться.

– Не в Бангкок?

– Нет! В Атланту. В квартиру возвращаться опасно. Кто знает, сколько времени они будут ее пасти…

Она обдумала его фразу. Вздохнула, закрыла глаза.

– Ладно, – промолвила, наконец, Кара. – Атланта, так Атланта.

12

Как ни уговаривала его Кара, и как ни пытался он сам, в самолете ему заснуть так и не удалось. Сна не было ни в одном глазу.

Мало-помалу Кара избавлялась от сомнений в отношении Томаса. Правда, она все еще не до конца доверяла ему, особенно его фанатичной уверенности в предстоящем конце света. Но она прекрасно отдавала себе отчет, что сведения, которые он получал в своих снах, никакими иными средствами получить невозможно. Она снова и снова спрашивала себя, насколько реальна и адекватна преломленная его живым воображением информация. Выглядела она, прямо скажем, не вполне правдоподобно. Чего стоят его летающие белые мохнатые мыши!

Том отчаянно пытался обратить ее в свою веру. Где доказательства, что «Боинг», в котором они летели, не часть какого-то сумасшедшего сна? И кому судить, какая реальность убедительнее?

– Вспомни-ка, что отец говорил нам, когда мы еще пешком под стол ходили, – убеждал Том. – Все христианское мировоззрение базируется на альтернативной реальности. Мы воюем не против плоти и крови, а против приоритетов. Весь мир верит: то, что случается, происходит без нашего ведома, и мы не способны это увидеть и предвидеть. Таковы основы любой религии.

– Нет, я в это не верю. И ты тоже не веришь.

– А следовало бы верить! И не ради христианства, а вообще, как в основополагающий принцип. Почему нет?

– Потому что я не верю в призраков. Если есть Бог и если он создал нас с пятью чувствами, то почему он не показывается нам через эти пять чувств? А в снах смысла нет.

– Может, он нам и показывается, да мы его не видим. Не готовы к этому или просто не хотим. Может, не в чувствах дело, а в мозгах.

Она повернулась в его сторону.

– Какая разница! Вспомни, Том, кто говорил отцу, что вся его религия – несусветная глупость?

– Я бы и сейчас это сказал. Что изменилось? Но я настаиваю, что иную реальность следует принимать во внимание. Вспомни «Матрицу». Фильм. Все думают, что это так, а на самом деле все совсем иначе.

– Ну да, цветной лес и мохнатые белые летунчики – реальность, а все остальное – сон, игра воображения.

– Мохнатые белые летунчики вылечили мне голову и сообщили, кто выиграет дерби в Кентукки. И если уж выбирать между реальностями, я выберу эту. В том, другом мире обе реальности осмысленны. Эта в качестве прошлого, а та в качестве настоящего. В этой реальности другая реальность не имеет смысла, если эта реальность действительно реальна. Разве что она – это «реальное будущее».

– Все. Хватит! У меня уже голова кругом идет от твоих реальностей. Засыпай и решай ближневосточный кризис.

– Сейчас не до Ближнего Востока. Штамм Рейзон ударит раньше.

– Если его не остановить. Но возможно ли изменить будущее? Или, лучше сказать, изменить историю?

Том промолчал.

Через час с небольшим их самолет приземлился в Атланте, и еще полчаса ушли на улаживание различных вопросов. Кара должна была объясниться со своей больницей и наведаться в филиал банка, а Том – проверить расписание рейсов. К половине четвертого они встретились снова.

– Сколько у нас? – спросил Том, открывая дверь на улицу, к такси.

– У нас? На моем счету около пяти тысяч. Не припомню, чтобы ты на него что-то переводил.

Билет на вечерний рейс на Бангкок через Лос-Анджелес и Сингапур тянул на две тысячи. Весомо! Он нахмурился.

– Ты ожидал, что будет больше?

– Я ожидал, что у тебя тысяч двадцать.

– Три месяца назад так и было. Но я кое-что прикупила с тех пор. Пять тысяч нас вытянут, если не будем прыгать по Манилам и Бангкокам.

Такси подкатило к зданию Центра по контролю заболеваний в четверть пятого, за три четверти часа до окончания рабочего дня. Кара расплатилась с водителем и догнала Тома, направлявшегося к центральному входу в правительственное здание.

– Итак, какая у нас сейчас основная цель? – спросила она.

– Воскрешение мертвецов.

– А точнее не можешь?

– Заставить им нам поверить. Надо добиться, чтобы кто-то, обладающий реальной властью, согласился заняться этим проклятым штаммом.

Кара глянула на свои часы.

– О'кей.

Они вошли и направились к приемному отделу, отгороженному толстым оргстеклом и обозначенному соответствующими табличками. Да уж, на таблички это заведение не поскупилось! Том изложил цель визита рыжеволосой даме по имени Кэти – об этом тоже сообщали таблички, целых две: у окошечка и на несколько расплывшемся бюсте самой Кэти. Служащая известила, что их примет эксперт, и Том выразил надежду, что это произойдет сию минуту. Однако сначала ему вручили ворох формуляров с множеством граф и вопросов, не имеющих, на первый взгляд, ничего общего с инфекционными болезнями: дата рождения, номер страхового полиса, образование, размер обуви… Они отошли к мягким стульям, быстро заполнили анкеты и вернули их Кэти.

– Сколько нам ждать? – спросил Том.

В тот же момент перед ней зазвонил телефон. Она сняла трубку, и Том для нее перестал существовать. У кого-то из ее коллег, очевидно, были сложности с мышиным населением дома. Том терпеливо ждал, постукивая пальцем по прилавку стойки.

Кэти положила трубку, но телефон тут же зазвонил снова.

Том поднял палец:

– Простой вопрос: сколько еще ждать?

– Как только кто-то освободится.

– Но уже четыре тридцать пять! Скоро конец рабочего дня.

– Мы приложим все усилия, чтобы принять вас сегодня. – И она снова срослась с трубкой, просвещая все того же сослуживца в вопросах сдерживания несметных полчищ настырных грызунов. Рассказывала что-то о необходимости резиновых перчаток при удалении их из ловушек.

Том шумно вздохнул и вернулся к Каре, сидящей в сторонке.

– Эту Кэти выпустил какой-то питомник идиотов!

– Терпение, Томас… Может быть, лучше мне с ними поговорить? – Кара взглянула на часы.

– У меня ощущение, что мы зря сюда приехали, – поморщился Томас. – Даже если мы их убедим, когда еще провернутся колеса этой бумажной мельницы! Месяцы, если не годы администрация тянет с решениями по разрешению выпуска лекарственных препаратов. Наверное, волокита по их запрещению такая же бесконечная. Надо было нам сразу лететь в Бангкок. Презентация намечена через два дня. Встретиться с этой Моникой де Рейзон, объяснить проблему. Возможно, они поверят нам и найдут решение.

Кара глянула на часы и встала.

– Не думаю, что это так просто. Погоди, мне нужно кое-что проверить. Сейчас вернусь…

Том ерзал на стуле еще минут десять, затем не выдержал и снова направился к Кэти. На этот раз она не стала дожидаться его вопросов.

– Извините, сэр, – начала она елейным голосом. – У вас проблемы со слухом, или вы просто слишком упрямы? Я, кажется, сказала вам, что вызову вас, как только эксперт освободится.

Том вытаращил на нее глаза, пораженный непривычной грубостью государственной служащей. Рядом никого не было, поэтому Кэти могла не особенно стесняться в выборе выражений.

– Что?.. – пробормотал он.

– Что слышали! Я вызову вас, если эксперт освободится до окончания рабочего дня.

Том подошел вплотную к прозрачной перегородке.

– Этот вопрос не может ждать до завтра!

– Раньше надо было думать.

– Послушайте, леди, мы специально прилетели из Денвера. Что, если со мной что-то серьезное? Может быть, у меня болезнь, которая уничтожит все население Земли.

Она откинулась на спинку кресла, ни на секунду не сомневаясь в абсурдности его довода.

– У нас не больница. Я не думаю, что вы…

– Откуда вы знаете? Может, у меня полиомиелит… – Он сообразил, что сморозил глупость. – Ну, скажем, Эбола или кое-что похуже?

– Здесь черным по белому указан какой-то Рейзон, – ткнула она пальцем в анкету. – Никакая это не Эбола! Присядьте, мистер Хантер.

Том вспылил.

– Вы даже не знаете, что такое штамм Рейзон! По сравнению с ним вирус Эбола не более чем насморк. Если этот штамм…

– Сядьте! – Кэти вскочила, упершись кулаком в бедро. Пальцем другой руки она повелительно указала на стулья для ожидающих. – Немедленно сядьте!

Том не стал вникать, что на него так повлияло: боевой задор, безвыходность положения, природная изворотливость… а может быть, трясущийся от праведного гнева тройной подбородок дамы за прозрачной перегородкой – но в следующий момент он уже схватился обеими руками за свое горло, стукнулся головой в оргстекло и завопил:

– На помощь! Умираю! Умираю от вируса Рейзон!

– Сядьте немедленно! – в бешенстве взвизгнула женщина. – На место!

– Умираю! – вопил Том, колотясь о перегородку. – Помогите! На помощь!

– Томас! Томас! – Кара в ужасе подбежала к нему.

Он захрипел и закатил глаза.

Из отгороженной части зала высунулись головы сотрудников, привлеченных непривычным в этих стенах шумом.

– Прекратите немедленно! – визжала Кэти.

– Томас, да что с тобой! – с тревогой воскликнула Кара.

Он сделал ей знак рукой и снова ударился головой в оргстекло, на этот раз довольно сильно, так, что голова загудела.

– Прошу прощения, что здесь происходит? – спросил выросший за Кэти человек в сером костюме.

– Этот человек, – Кэти взмахнула рукой, – добивается приема.

Том опустил руки и выпрямился, попытался принять пристойный вид.

– Вы тут главный?

– Слушаю вас внимательно, – заверил серый костюм.

– Прошу прощения за эти фокусы, но я просто в отчаянии, и в моем положении любые средства хороши, – развел руками Том. – Нам необходимо незамедлительно сообщить очень важную информацию!

Костюм мельком оценил пунцовую физиономию Кэти.

– Существуют определенные процедуры, мистер…

– Хантер. Томас Хантер. Поверьте, случай исключительный, взрывающий все рамки и условности. Когда услышите, сами поймете.

Человек в сером костюме колебался недолго. Он вышел из-за перегородки и протянул Тому руку.

– Меня зовут Аарон Ольсен. Извините за задержку. Иной раз у нас тут, знаете, и заторы случаются. Прошу, пройдемте в мой кабинет.

Том пожал протянутую руку и, схватив за локоть Кару, направился в кабинет Ольсена.

– В следующий раз вздумаешь попридуриваться – предупреди, – прошипела сестра ему на ухо.

– Ладно, извини.

Кара едва сдерживала улыбку.

– Что там у тебя?

– Потом, потом…

Аарон Ольсен сидел за обширным столом вишневого дерева, упершись локтями в столешницу, а взглядом – в Тома. Создавалось впечатление, что слушал он внимательно, стараясь вникнуть в суть дела и не пропустить ни одной детали. Он пристально глядел на собеседников, словно пытаясь понять, что же на уме у этой странной парочки.

Откинувшись на спинку эргономичного конторского кресла, Том расслабленно выдохнул. Гравировка на золоченой плакетке, сверкавшей на краю стола Ольсена, сообщала, что он заместитель директора и что его специализация – инфекционные заболевания. В начале разговора особенного энтузиазма он, правда, не проявил и не преминул предварить беседу замечанием, что лучше бы Тому обратиться во Всемирную организацию здравоохранения, в которой имеется служба чрезвычайных ситуаций.

Но Тома это замечание не обескуражило.

– Так-так… – Аарон Ольсен постучал пальцами по столу, впервые проявив признаки каких-то эмоций. По лицу его скользнуло что-то вроде улыбки.

– Я понимаю, кое-что звучит странно, но обратите внимание на факты.

– Именно, мистер Хантер, именно! Если не ошибаюсь, вы упомянули, что получили информацию… во сне?

Кара бросилась в атаку.

– Какая разница, откуда он ее получил! Он знает о вакцине Рейзон! Он узнал об этом до объявления о ее разработке.

– Извините, но о вакцине Рейзон в кругах специалистов толкуют уже не один месяц.

– Но мы далеки от кругов специалистов.

Том поднял руку. Он недоумевал: с чего это она вдруг стала его горячей сторонницей?

– Погоди, Кара. – И обратился к Ольсену: – Значит, вас смущает то, что я увидел это во сне?

Улыбка на лице собеседника расширилась.

– Ну… Некоторым образом.

– Хорошо, уточню… Не совсем во сне. В параллельной реальности. Но давайте на минутку об этом забудем. Независимо от канала получения информации я знаю вещи, о которых еще никто не знает. Я получаю информацию о событиях, которые еще не произошли. Я знал, что французская фирма объявит о создании вакцины еще до того, как это произошло. Я знаю, что неизбежна мутация этого штамма при интенсивном нагревании и что результат этого процесса вызовет катастрофические последствия. Менее чем за три недели вирус поразит всю поверхность земного шара. Все, чего мы добиваемся, это проверка вакцины. Неужели это так сложно?

Ольсен расстрелял взглядами обоих пришельцев.

– Давайте кратенько резюмируем произошедшее. В здание врывается человек, устраивает дикую сцену, призывает на помощь, а после этого заявляет, что некие летучие мыши побеспокоили его во сне и сообщили о неминуемом конце света. Через три недели, если не ошибаюсь. От перегретой вакцины, которая обернется страшной инфекцией. Я ничего не перепутал?

– Через три недели после того, как вирус выйдет на волю, – уточнил Том, но Ольсен уже не обратил на это внимания.

– Знаете ли вы, мистер Хантер, что повышение температуры губительно действует на вирусы любого рода? Неувязочка! Не хуже летучих мышей во сне…

Кара снова вступила в разговор.

– Может быть, именно поэтому они не обратили внимания на эту проблему, так как не проверили вакцину при повышенной температуре.

– Вы все-таки медик, мисс Хантер. Как вы-то могли поддаться на эту чепуху?

– Это вовсе не чепуха! Проверьте, чего вам стоит?

– И как вы представляете мои действия? По-вашему, я должен выпустить в свет документ, в котором буду ссылаться на белых летучих мышей? И после этого отбиваться в суде от юристов фирмы «Рейзон»? Стать посмешищем для всего научного мира и опозорить государственную службу?

– Тогда объясните мне, как я узнал, что Птица Счастья станет победителем сегодняшнего дерби?

– Очень просто: из средств массовой информации.

– Не было ничего об этом ни в каких средствах информации. Два часа назад, когда я поставила на нее, никто еще ничего не знал.

Том резко повернулся к Каре.

– Ты? Поставила?

– Птица Счастья? – Ольсен глянул на часы. – Да, результаты уже должны быть известны. И Птица Счастья на первом месте? Что-то не верится. Какие у нее шансы…

– Ты поставила… – бормотал Том. – Сколько?

– Поставила, поставила! И она пришла первой, была она уж там фаворитом или нет…

– Черт, – пробормотал Ольсен и глянул в окно. – А я поставил тысячу на тройку призеров…

– Не в этом дело, – отмахнулась Кара. – А дело в том, что Том узнал о победе Птицы Счастья из того же источника, что и о вакцине Рейзон.

– Сколько? – снова спросил Том.

Ольсен кисло поморщился.

– Ну что вы мне лапшу на уши вешаете? Я вам не мальчик, в конце концов. Поставили вы на нее или не поставили… Мало ли какой хитрый жучок вам подсказал, серый кардинал, знаток лошадок… И наверняка вы как-то связаны с конкурентами «Рейзон фармасетикаль» и заинтересованы в том, чтобы нагадить проклятым лягушатникам. Очень патриотично, но совершенно не этично. Единственное, что я могу сделать, это зарегистрировать вашу информацию и дать ей нормальный ход, без всякой экстренной помпы.