Текст книги "Тьма"

Автор книги: Тед Деккер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)

Том допрыгнул до нижней ветви, подтянулся, начал подниматься. Несколько минут – и он спрыгнул в ветви на каменную поверхность. Слева грохочет водопад, переливаясь через край. Том выпрямился и огляделся вокруг.

Перед ним, шагах в двадцати от обрыва, мирно плещутся волны другого озера. Нет, наверное, это море – оно огромное, бескрайнее. Мерцание зеленой ряби уходит вдаль, окаймленная полосой белого песка водная поверхность простирается до самого горизонта, сколько видит глаз. Густой сине-золотой лес подступает к самому пляжу.

Том обернулся, шагнул назад. На белом песке у самой воды стояли и лежали странные животные. Похожи на белых львов, но каких-то пастельных тонов. Расположились вдоль берега через равные промежутки, видны, сколько хватает глаз.

Он повернулся к водопаду и увидел по меньшей мере сотню парящих над водой существ, похожих на гигантских стрекоз. Том отступил назад, к скале. Интересно, заметили они его жалкую фигурку? Он почтительно следил за мельканием прозрачных переливчатых крыльев, за роением этих странных созданий, не то насекомых, не то драконов. Чем они там занимаются?

Итак, вода Элиона. Бескрайние неиссякаемые воды его. Озеро. Море. Океаны. Сколько видит глаз и много дальше…

– Привет.

Том резко обернулся. Малыш остановился рядом, футах в пяти на берегу. Том от неожиданности шарахнулся назад, споткнулся.

– Не бойся, – улыбнулся парнишка. – Значит, это ты? Тот, который потерялся?

Пацан едва доставал макушкой до пояса Тома. Из-под копны густых соломенных волос глядели сверкающие зеленые глаза. Худенькие плечи, свободно болтающиеся тоненькие руки. На бедрах узкая повязка, и больше никакой одежды.

Том сглотнул.

– Да, похоже, что я.

– Вижу, любишь ты приключения! Ты первый из вашего брата, кто сюда взобрался. – Парень хихикнул. Знакомый колокольчик.

Невероятно! Маленький, хрупкий… А поведение, уверенность мужа зрелого, рассудительного, степенного. На вид ребенку лет десять, не больше. Но если судить по речи…

– Тебя Томасом зовут? – спросил парнишка, хотя ответ, очевидно, знал заранее.

Он знает мое имя. Он из другой деревни? Из моей деревни?

– Ничего, что я здесь, наверху?

– Все нормально. Ты здесь очень кстати. Хотя вряд ли кто еще сюда за тобой полезет. Из тех, в озере.

– Ты из другой деревни?

Парня вопрос Тома, похоже, развеселил.

– А что, похоже? – спросил он, заулыбавшись.

– Не знаю… Не сказал бы… Но я-то из другой деревни?

– Полагаю, в этом твой вопрос, не так ли?

– Кто звал меня?

– Элион тебя позвал. Чтобы ты встретился со мной.

Что-то в этом мальчике… Что-то в том, как он стоял, узкими ступнями едва касаясь песка. Как пальцы плавно отгибались от ладоней… как плавно колебалась в такт дыханию грудь, как сияли изумруды глаз… Парень моргнул.

– Ты… Ты как руш?

– Я как руш? В каком-то смысле да. Но не совсем. – Мальчик поднял руку, указал на стрекоз-драконов, не поворачиваясь к ним. – Они подобны рушам. Но можешь думать обо мне, как тебе удобнее. – Он повернулся в сторону львоподобных существ, очерчивающих своими телами береговую линию. – Вот этих называют рошу.

Том уставился на парня.

– Ты… Ты больше, чем… Ты знаешь больше, так?

– Знаю по возрасту своему. Что ведал, видел, слышал…

Нет, не детская речь звучала из этих мальчишечьих уст.

– И… сколько это… по времени?

Парень покосился на Тома с улыбкой.

– Сколько – что?

– Возраст. Сколько тебе лет? Сколько ты живешь?

– Долго, долго живу. Но слишком мало, чтобы даже приступить к познанию того, что надлежит узнать мне, когда придет время мое.

Пацан по-детски поскреб макушку. Заговорил снова, как-то по-старушечьи щурясь вдаль, вглядываясь во что-то над волнами.

– Каково это, прийти к Элиону, не зная его столько времени…

– Откуда ты все знаешь?

Парень мигнул.

– Прогуляемся?

Он отвернулся и зашагал, не оглядываясь. Том осмотрелся, вздохнул и двинулся следом.

Вокруг было светло, как днем, хотя Том знал, что время ночное.

– Я видел тебя, глядя над водой. Знаешь, как велико это море?

– Выглядит огромным.

– Оно простирается… вечно. Вечно и бесконечно. Это ведь что-то значит?

– Вечно?

– Вечно… звучит сердечно, – усмехнулся парень.

– Элионова работа?

– А чья же…

– Да… Остроумно.

Парень свернул к воде. Том осторожно последовал за ним.

– Зачерпни водицы.

Том нагнулся, осторожно запустил в теплую зеленую воду пальцы, ладони, ощущая, как потекла вверх, к плечам, энергия. Как будто прикоснулся к низковольтному проводнику и ощутил легкое покалывание, едва заметный электрический удар. Он зачерпнул воды и уставился на нее, глядя, как она просачивается сквозь неплотно сомкнутые пальцы.

– Чудесно, правда? И конца этому нет. Можно нестись туда, к центру, многократно превышая скорость света, но все равно никогда не доберешься.

Странным кажется, что что-то осязаемое может оказаться бесконечным. Ну ладно, космос… Но вода!

– Кажется невозможным.

– Да, если не учитывать, кто это устроил. Одним-единственным словом. А Элион может открыть рот, и сотни миллиардов слов посыплются с языка его. Может быть, ты его недооцениваешь.

Том отвел взгляд, пораженный собственной глупостью. Может, и вправду недооценил?

Но попробуй ненедооценить этакое величие!

Ребенок поднял хрупкую ручонку и вложил ее в ладонь Тома.

– Не расстраивайся, не переживай, – утешил он взрослого.

Том сомкнул пальцы вокруг ладони мальчика. Тот вскинул взгляд на Тома, и ему захотелось нагнуться и обнять малыша. Они зашагали дальше, держась за руки.

– Скажи мне, – начал он. – Мучает меня один вопрос…

– Да?

– Снятся мне сны. Я упал в черном лесу, потерял память, и с того дня мне снятся сны из древней истории.

– Знаю.

– И это знаешь?

– Разговоры, разговоры…

– Но можешь ли ты мне сказать, почему они мне снятся? Понимаю, звучит смешно, но иногда я думаю, что сны эти – реальность. Или что это здесь, сейчас – сон, а то, там, тогда – реальность. Мне хочется знать, что из всего этого настоящее, а что снится.

– Может быть, отвечу я тебе вопросом. Как ты думаешь, Создатель – он кто: лев или агнец?

– Не знаю. Не берусь судить.

– Иные говорят, что Он ягненок. Другие утверждают, что лев. Третьи, что Он и то и это. Но все это метафоры. Фикция, игра словами. Хотя Творец в проявлениях и лев рыкающий, и агнец кроткий. И то и другое.

– Да, понимаю. Метафоры.

– Как мы Его ни назовем, мы не изменим Его. Меняются лишь наши мысли о Нем. Возьмем, к примеру, меня. Как ты думаешь, я мальчик?

В руке Тома сжата тонкая детская ладонь. Сердце его как будто таяло, потому что он понимал, о чем говорит этот мальчик. Он как будто забыл, что обладает даром речи.

– Младенец, лев, агнец… Видел бы ты, каков я в драке. Не малец, не лев и уж, конечно, не ягненок.

Пять минут полного молчания. Они шагали рядом, мужчина и мальчик, рука об руку. Но нет, не в этом суть. Совсем не в этом. Нет…

Том вернулся к исходному вопросу.

– Так что же с моими снами?

– Может быть, то же и с твоими снами.

– То есть две реальности?

– Соображай, соображай!

Они шагали. Они. По песку? А может быть, по облаку… Томас не сознавал, да и не интересовался. Разум его витал в неведомых высях. Рука его двигалась рядом с телом, сжимая руку ребенка. Пальцы дрожали, но мальчишка не показывал вида, что замечает это.

Хотя, разумеется, замечал. Он все замечал.

– Черные леса… – снова заговорил Том. – Я был там. Может быть, и воды глотнул. Может быть, потому и сны посещают.

– Если бы ты выбрал воду Тилея, каждый заметил бы это.

Логично.

– Может быть, скажешь мне еще что-нибудь… Как и почему Элион допускает зло в черных лесах? Почему он не уничтожит шатаек?

– Зло дает его творениям возможность выбора, – сказал ребенок так, словно речь шла о чем-то очевидном. – А без возможности выбора исчезнет возможность любви.

– Любовь? – Том остановился.

Рука мальчика выскользнула из его ладони.

– Любовь зависит от зла? – удивился Том.

– Я так сказал? – Глаза мальчика озорно заблестели. – Любовь не может существовать без возможности выбора. Не хочешь же ты, чтобы человека лишили возможности любить?

Ага, снова Высокое Чувство. Любовь любой ценою…

Мальчик повернулся к морю, всмотрелся вдаль.

– Знаешь, что произошло бы, если бы все выбрали вместо воды Элиона воду Тилей?

– Микал сказал, что шатайки вырвались бы за границы черного леса. Что они принесли бы смерть.

– Смерть… Нет, еще хуже. Смерть заживо. Тилей овладел бы ими. Таково соглашение. Овладел бы умами и сердцами. Запах смерти их нестерпим для Элиона. И ревность его назначит высокую цену. – Зелень детских глаз как будто вспыхнула адскими огнями.

– Высока цена за зло, причиненное Элиону. Лишь кровью можно искупить такую вину. Большою кровью, большею, чем ты способен вообразить.

Он сказал это обыденным тоном, как будто просто заметил облачко на горизонте или соринку на рукаве. Томас даже засомневался, не ослышался ли он… Или не оговорился ли парень. Но не таков этот парень, чтобы оговориться.

– Если они выберут Тилея… Есть ли у них возможность вернуться?

Вопрос повис в воздухе.

– В любом случае, не могу себе представить, что кто-то захочет расстаться с этим местом, – продолжил Том, покачав головой.

– Никто тебя не гонит, сам понимаешь.

– Кроме моих снов.

– Отрешись от своих снов.

Звучит, конечно, просто и обоснованно. Нет снов – нет никакого Бангкока.

– А это возможно?

Мальчик ответил не сразу.

– Возможно. Есть здесь такой плод… Съешь – и никаких сновидений.

– И никакой больше древней истории?

– Да. Вопрос лишь в том, желаешь ли ты этого. Тебе решать. Твой выбор. Выбор всегда остается за тобой, это я тебе обещаю.

Уже ранним утром мальчик привел Тома обратно к утесу. После неуклюжего медвежьего объятия Том спустился по красному дереву, вернулся в деревню и тихо залез в постель в доме Палуса.

Может быть, воображение разыгралось, но он слышал голос мальчика вплоть до последней секунды, перед тем как провалиться в сон…

23

– Томас…

Сладкий, медовый голос. Его имя.

– Томас, проснись.

Женский голос. Нежная рука на его щеке. Он просыпается, но не уверен, проснулся ли. Рука на щеке может быть фрагментом сна. Пусть этот сон продлится еще чуток…

Приятный сон. На щеке его рука Рашель. Решительная девица, обучившая его уже куче новых приемов.

Томас!

Он открыл глаза. Кара. Он ахнул, дернулся.

– Томас, ты в порядке? – Кара стоит возле кровати, лицо белее простыни. – Что стряслось? – Он в недоумении уставился на кондиционер, с консоли которого свисают обрезки простыней. Моника исчезла.

– Томас! Не молчи!

– Что? – Он повернулся к Каре. – Что… – Под ним мокро. Красное. Кровь?

Он приподнялся на кровати. Отшатнулся от простыней, пропитанных его собственной кровью. Схватился за грудь и за живот, вспомнил хлопки глушителя…

Да, было, было… Но произошло и более важное. Озеро, мальчик… Он вскинул глаза на Кару.

– Бог есть!

– Что? – Кара выпучила глаза.

– Бог… Он… Э-э… – В голове его вертелось озеро. Он ощущал диковатую улыбку, бродившую по физиономии, разум пока не синхронизировался с мышцами и с обстановкой. – Ну, во всяком случае, мне снилось, что он реален. Не просто реален в смысле «во, Бог есть!», а в смысле, что ты можешь с ним говорить, даже потрогать, что ли…

– Очень приятно, но здесь, где я живу, передо мной кровать, а на кровати лужа твоей крови.

– В меня стреляли!

Она недоверчиво уставилась на него.

– Правда? Куда?

– Сюда. И сюда. – Он показал. Грудь и живот. – Клянусь, в меня стреляли! Какой-то тип вломился, была драка, он выстрелил в меня и забрал Монику.

– Я звонила сюда. До звонка или после?

– Сначала ты позвонила. В это время он уже был здесь. – Том вдруг понял, что Бангкок для него важнее озера. – Похоже, твой звонок выбил его из колеи. Но главное… Дело в том, что… – Да, действительно, в чем дело?

– В чем дело?

– Что я не умер.

Кара уставилась на его живот. Потом в глаза.

– Не понимаю. Ты что, хочешь сказать, что тебя вылечили в твоих снах?

– Да. И не первый раз.

– Но он в тебя попал? Он тебя убил или что? Как это все… черт!

– Не знаю, убил или не убил. Я потерял сознание. Но во сне я лежал на берегу озера. В воздухе брызги водопада, туман из мельчайших брызг. Вода. Целебная вода. Возможно, я исцелился, не успев умереть.

Он стянул с кровати простыни, схватил матрас, перевернул. Кара следила за его движениями.

– Смертельный номер.

– Как видишь, не совсем.

Она отвела взгляд, отошла от кровати, вернулась.

– Ты понимаешь, что из этого следует?

– Не знаю, что происходит. – Он удалил рваные остатки тряпья с кондиционера. – Я вообще ничего не понимаю, но что Моника исчезла, очень хорошо вижу. И похитил ее не простой громила.

Она все еще не могла опомниться.

Том остановился.

– Слушай, я не бог неуязвимый, если ты об этом думаешь.

– А что же?

– Ты права в смысле реальности обоих мест. По крайней мере, отчасти. Очевидно, если меня ранили здесь, и я заснул, и на меня попала вода, прежде чем я умер, все проходит. Но если меня убьют здесь, а там не окажется воды, то мне конец. Скорее всего, так.

– Ты, значит, что-то вроде оборотня? Получишь пулю в грудь – и ни следа не остается? Невероятно!

Невероятно, конечно. Но было и еще кое-что, весьма несложное, что бередило его сознание после знаменательной встречи с Тилеем, с этим чудищем черного леса. Детали всплывали в мозгу, и Том ощутил первые признаки паники.

– Но это не главное. Прежде всего, я уверен, что типчик, пристреливший меня и укравший Монику, тот самый, кто собирается шантажировать планету.

Том принялся нервно вышагивать по комнате. Он собрал окровавленные тряпки и держал их в правой руке.

– Еще вероятнее, что он исполнитель, работает на тех, кто все это планирует. Но и это еще не все. Я уверен, что единственный путь, по которому до них дошла информация о вакцине Рейзон и о ее способности мутировать в смертельный вирус, начинается с меня. Я сообщил тем, кто сообщил им.

– Да ты что! Это значит, что, не будь тебя, не было бы и мутации? Ты что, считаешь себя причиной всего?

– Именно так я и считаю. Я узнал о штамме Рейзон во сне, сказал, кому не следует, что то-то и то-то может произойти, и они решили: пусть то-то и то-то произойдет в действительности. Самоисполняющееся пророчество, некоторым образом. Если бы я держал рот на замке, не болтал службам госдепа и ЦКЗ, никто бы и не знал, что этот вирус можно получить.

Она не сразу переварила услышанное.

– Значит, ты выпустил вирус, который теперь пытаешься поймать? Попался в ловушку, которую сам же и поставил?

– Куда сунуть эти проклятые простыни?

– Убери под кровать. – Она помогла ему спрятать тряпки.

– Но если это так, – продолжила Кара, – ты можешь что-нибудь изменить, чтобы нарушить ход событий? Вернись туда, найди, что там и как случилось, вернись и сделай так, чтобы этого не случилось.

– Не знаю. Может быть, да, может быть, нет. Не так-то просто там добыть нужную информацию.

– А в черном лесу?

– Был я там! Но больше не тянет. Нет, не пойду я туда.

– А что, если это сон? Сон, который спасет нашу реальность?

– И это еще не все. – Том вспоминал разговор с Тилеем, но что-то не учитывал, не понимая, что. Он собирался утвердить себя в глазах Моники и в этом преуспел. Но он что-то узнал и про антивирус…

– Что, если… – По позвоночнику пробежал холодок. Он повернулся к Каре, ошеломленный этой мыслью. – Что, если я им неумышленно выболтал, как это сделать?

– Сделать вирус?

– Нет, это они знают. Нагреванием. Могли бы и сами сообразить. Но от этого никому никакого проку. Выпусти вирус в воздух, и через три недели все покойники. Включая и того, кто этот вирус выпустил. Но если у него есть антивирус, вакцина или лекарство против вируса, дело оборачивается иначе.

– Контроль ситуации, – завершила мысль Кара. – Угроза силы. Как будто монополия на ядерное оружие.

– И, похоже, я дал им в руки эту монополию.

– Каким образом?

– Тилей. Он меня надул. Перед тем как дать мне сведения, он меня царапнул. – Том говорил, как будто в полусне. – Могу поклясться, что сам слышал, как произносил это вслух.

– Значит, у тебя тоже есть антивирус! Что для них толку в этом вирусе, если у тебя рецепт антивируса?

– Думаешь, есть? – Он наклонил голову, словно прислушиваясь к себе. Нет, не помнит! – Что-то пока не могу вспомнить.

– Том, я не хочу сказать, что понимаю и соображаю, что к чему, но, кажется, надо отсюда убираться. Полиция мне поверила, с папашей Моники я говорила. Я звонила, чтобы сообщить, что он согласился задержать отгрузку. Черт знает, с какими трудностями пробралась сюда после того, как ты не взял трубку. Беспокоилась. Думаю, смогу договориться с ее папашей о встрече, хотя он, конечно, здорово придавлен всеми этими новостями. И когда узнает, что дочь снова исчезла…

Она вздохнула.

Комнату они оставили в беспорядке, но катастрофические последствия своего пребывания замаскировали, как сумели.

– Что-что?

По понятной причине острый нос господина Жака де Рейзона приобрел красный оттенок. В течение восьми часов он потерял, нашел и снова потерял дочь.

– Я не потерял ее, у меня ее отобрали, – втолковывал Том. – Не думаете же вы, что я ее похищал, чтобы потерять? – Он перевел взгляд с де Рейзона на Кару и обратно. Следовало взять ситуацию под контроль. Или хотя бы осмыслить ее. – Присядьте, пожалуйста, я попытаюсь все объяснить.

Жак де Рейзон, высокий, темноволосый, решительного вида господин, привыкший добиваться того, к чему стремился, опустился в ушастое кресло, не сводя глаз с Томаса.

– У вас пять минут! После этого я звоню в полицию. Вас разыскивают три правительства, мистер Хантер, и им не терпится до вас добраться.

Со стоянки отеля Том погнал машину к «Рейзон фармасетикаль». Кара расспрашивала о событиях в цветном лесу, и он не заставил себя упрашивать. Рассказал о встрече с Тилеем на мосту. Об озере. О прогулке с мальчиком. Они пришли к соглашению, что ничто из происшедшего не является четким доказательством бытия Божия, но Тому трудно было примирить с логикой рассуждений пережитое и прочувствованное. Он сменил тему и рассказал сестре о Рашели.

Кара прокомментировала этот рассказ едким и весьма пространным замечанием о том, что, бросив мир в когти кризиса, ее братец самозабвенно принялся упражняться в куртуазности, распускать павлиний хвост, выгибать петушиную грудь и хлопать крыльями, наскакивая на соблазнительную самочку своего вида.

Проникнуть за ворота и попасть внутрь в этот раз оказалось намного легче, ковбойских фокусов со стороны Томаса не потребовалось. Трое бдительных стражей загипнотизировали прибывшую пару винтовочными дулами и опустили оружие лишь по указанию господина де Рейзона.

Он проводил гостей в библиотеку, обставленную высокими книжными шкафами и дюжиной кожаных кресел с высокими спинками, расставленных по периметру длинного стола красного дерева.

Брату и сестре предстояло убедить господина де Рейзона, что истинный враг его не Томас Хантер, а безобидный на первый взгляд штамм.

Господин де Рейзон опустил глаза к кровавому пятну на кармане джинсов «Лаки». Футболка Тома, во время пальбы валявшаяся на полу, избежала катастрофических повреждений.

Том перевел дух.

– К сожалению, господин де Рейзон, я и ваша дочь подверглись нападению. Я был ранен, сочтен за мертвого, оставлен, а Моника похищена.

– Вас сочли за мертвого. Как же, понимаю.

– Мне крупно повезло, – уклончиво объяснил свое нормальное физическое состояние Томас. – Человек, стрелявший в меня, – тот самый, от которого я любыми силами хотел бы оградить вашу дочь. Я знал о существовании проблемы с вакциной, пытался убедить Монику, но она не пожелала меня слушать. Тогда я вынужден был ее похитить.

– Пока что вы порете чушь.

– Обещанные вами пять минут еще не истекли. И имейте в виду: как вам это ни претит, я, возможно, единственный человек, способный спасти вашу дочь. Пожалуйста, выслушайте меня внимательно.

– Прошу вас, мсье де Рейзон, – присоединилась Кара. – Как я уже говорила, речь идет больше, чем о Томасе и Монике.

– Конечно, конечно, слышал. Вакцина мутирует, заразит миллионы людей.

– Нет, – отозвался Томас. – Миллиарды.

– Моника проверяла вакцину наиболее серьезным образом, уверяю вас.

– Но не на нагрев. Она сама сказала.

– Все ваши утверждения безосновательны. Вы похитили мою дочь под угрозой оружия и ожидаете, что я поверю в ваши благие намерения. Прошу прощения, но я склонен полагать, что вы спрятали ее где-то и ваши сообщники в любой момент могут потребовать выкуп.

– Вы ошибаетесь. Вам наверняка позвонят, но потребуют вакцину или информацию о ней. Проверьте ее сами! Вирус мутирует при нагреве. Сколько времени потребуется для проверки?

В первый раз Том увидел, что его слова произвели какое-то действие.

– Она моя единственная дочь, – вздохнул Жак. – Самое дорогое, что есть у меня в этом мире. Вы это понимаете? Я на все готов, лишь бы она вернулась целой и невредимой.

– Я тоже, – заверил Том. – Сколько времени потребуется на проверку?

– Но это же нелепость. Неужели вы всерьез верите в эту чушь?

– Вот и докажите, что я неправ. А если я прав, сами поймете всю серьезность ситуации. Сколько?

– В нормальных условиях две недели.

– О нормальных забудьте.

– Неделя. Разные переменные. Температура, выдержка, влажность и так далее.

– Неделя не устроит, никак. – Том заметался вдоль стола. – Представьте, что я прав. Сколько им надо будет, чтобы получить вирус?

– Не могу сказать…

– Представьте себе наиболее удачный для них случай.

– Считанные часы.

– Считанные часы… Либо вы мне верите, либо начинаете проверку. Если часы, то спаси нас всех, Господь!

– Не могу поверить…

Зазвонил телефон на письменном столе де Рейзона.

– Жизнь Моники зависит от вашей способности поверить мне…

Де Рейзон снял трубку.

– Да… – Несколько секунд он молча слушал. – Кто? Откуда… – Снова молчание. В глазах страх. – Как я узнаю… Алло! – Рука с телефонной трубкой бессильно повисла. – Мне дали трое суток, чтобы передать все результаты и образцы вакцины, иначе они убьют ее.

Том кивнул.

– О чем я и говорил… Надо перевести весь ваш центр на круглосуточный режим. И учтите: вам нужен не только вирус, но и антивирус.