Текст книги "Тьма"

Автор книги: Тед Деккер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

– Я останусь и убью этого гада. Я…

– Томас, ты должен бежать отсюда и оповестить отца, пока не поздно. – Она поцеловала его напоследок, на этот раз в губы. – Всему миру нужно, чтобы ты отсюда сбежал. Без тебя все пропадет. Беги!

Том смотрел на нее, зная, что она права, но не мог пересилить себя, бросить ее одну в этом притоне разбойников.

– Беги! – крикнула она.

– Моника, я…

– Скорее!

Том рванулся прочь.

Карлос оплошал. Все случилось быстро и как-то неожиданно. Только что он развлекался лицезрением объятий, переваривая новость, сообщенную Моникой: Хантер знал что-то, чего они не знали. Предположил, что они с Хантером таким образом и запланировали, хитрые бестии.

И вот этот оживший покойник уже бежит! И очутился в коридоре прежде, чем Карлос оторвался от экрана и сдвинулся с места.

Он перепрыгнул через тело партнера Хантера, распахнул дверь, выпрыгнул в коридор и тут же получил сильный удар в корпус: бегущий Хантер врезался в Карлоса, чуть не сбив его с ног, прыгнул к лестнице и затопал по ступенькам.

Карлос оправился от удара, развернулся в сторону бегущего. В ту же сторону направился и ствол его пистолета.

Карлос взвесил два варианта: убить выстрелом в затылок, перебив позвоночник, или ранить и взять живым. Придется брать живым, он пока нужен.

Палец нажал на спуск. Но бегущий угадал момент, рванулся влево. Карлос повел стволом чуть влево, еще выстрел – поздно, пуля выбила искру из стальной двери. Карлос, не тратя время на ругательства, рванулся вслед.

– Беги! – крикнула женщина, показавшаяся в дверном проеме своей тюрьмы.

Не тратя на нее времени, Карлос, прыгая через три ступеньки, рванулся за убегавшим. Догнать! Он распахнул дверь, выскочил наружу.

Хантер уже у сарая и вот-вот за ним скроется. Выстрел – бетонная крошка брызнула в стороны над головой неуязвимого америкашки. Он вильнул и понесся к деревьям.

Карлос рванулся следом, зная, что от сарая он легко уложит бегущего… И замер на месте. Если расстояние между ним и женщиной превысит пятьдесят метров, сработает взрыватель в ее животе. А она нужна живой. Шайтан в юбке! Эта стерва французская держит его, как в кандалах!

Хантер удалялся.

Можно оставить пульт и побежать вдогонку, но если она вдруг сообразит, подберет и смоется…

Не прерывая безмолвного потока ругани, Карлос привалился к косяку, вскинул пистолет. Хантер уже всего в двадцати ярдах от джунглей, виляет, прыгает… Надеется выжить, скотина!

Выстрел. Еще один. Еще два…

Ага!

Последняя пуля веером выплеснула кровь из затылка бегущего. Типичная реакция тела на прямое попадание в затылок: руки, корпус, голова… Хантер исчез в высокой траве, христианская собака…

Навсегда.

Карлос опустил оружие, перевел дыхание. Покойник? Еще бы! Такое попадание никто не переживет. Проверить нельзя, пока телка не связана и пульт в кармане. Никуда не денется, можно и позже.

Движение.

Трава шевелится. Недодергался? Последние судороги? Почему с таким перерывом? Что, ползет, что ли? Если бы! Вскочил и бежит!

Не веря своим глазам, Карлос вскинул пистолет и опустошил магазин. Три последних пули – и Хантер исчез. Куда? Упал, отпрыгнул в сторону?

Карлос прикрыл глаза, сдерживая одолевавшее его бешенство. Да не бывает такого! Робот он, что ли? Дважды этот гад избежал смерти от его выстрелов. Хватит! Сколько можно его убивать? И баба эта проклятая… Ну, о-очень хитра. Просто не сдержать восхищения!

Стиснув челюсти, Карлос развернулся и уставился на Монику, все еще стоявшую в дверном проеме, скрестив руки на груди. Его подмывало всадить ей пулю в живот… Или хотя бы в ногу. Сдержав себя, он подошел к ней и выразил свое восхищение мощным ударом в заряженный взрывчаткой живот.

Допекла она его все-таки.

28

Все, что произошло в этот краткий отрезок времени, в памяти Тома разделилось на три сегмента.

Вот он несется к лесу, увиливая от пуль, вот уже до леса несколько шагов, крепнет уверенность, что он спасен… Сегмент первый.

Пуля обжигает череп. Как будто тяжкий молот врезался в затылок. Бег перешел в ускоренный пулей полет вперед, параллельно земле. Вселенная вопит от боли, затягивается мглой кромешной, погружается во тьму… Сегмент второй.

Приземление следов в памяти не оставило. Возможно, он умер или сознание потерял еще до того, как коснулся земли. Очнулся, дыша натужно, хрипло, вглядываясь в небо.

Однако не мертвый. В полном сознании. Пальцы метнулись к голове – грязная, волосы спутались, но целая. Ни царапины… Сегмент третий.

Том вскочил и понесся в джунгли, уделяя больше внимания вспыхивающим в голове мыслям, чем свистевшим рядом последним пулям.

Одна из них попала в голову. Сознание угасло. Но прежде чем умереть, он очнулся в цветном лесу, и, хотя он ничего не в состоянии вспомнить, очевидно, кто-то принес плоды, кто-то плеснул воды… И опять время выделывает курбеты: все тамошние процедуры уложились в доли секунды здесь.

В джунглях два часа ушло на радиопереговоры, выход в зону посадки, ожидание вертолета, полет обратно. Достаточно времени, чтобы подумать. Вернуться за Моникой, за Мутой.

Но он прекрасно понимал, что их уже не спасти…

Полицейский вертолет прибыл на территорию заброшенного завода еще до того, как вертолет де Рейзона забрал его. Полиция подтвердила его подозрения. Ни души.

Но даже если бы она все еще была там, забрать ее не удалось бы. Его способность выдерживать смертельные удары на нее не распространялась. Странная смесь ощущений: несокрушимость и бессилие.

А может быть, все это ему почудилось? Может, все пули пролетели мимо? Осталась ли кровь на траве? Спешка, все впопыхах, все в тумане… Лишь три сегмента.

Живой – мертвый – живой.

– Вы… Что?

– Рассчитался.

Том остолбенел. Живописно выглядел он в строгой обстановке кабинета Жака де Рейзона! Грубая парусина штанов покрыта коркой полузасохшей грязи, рубаха вся разорвана, из хлюпающих сапог на паркет сочится мутная жижа.

– Вы отдали им вакцину?

– Они дали мне час. Жизнь моей дочери…

– Жизнь всей планеты! И вашей дочери в том числе.

– Для меня жизнь дочери прежде всего.

«Идиот!» – это восклицание Том оставил при себе, и лишь буркнул, мрачно глядя в угол:

– Я вас понимаю… А информация, которую я передал по радио?

– Время поджимало. У меня не было выбора. Они потребовали лишь образец вакцины и файлы данных. В машине в двух милях от аэропорта. Моника вернется через два дня. Я был вынужден.

Как же, вернется…. Том вытащил из кармана перстень. Золотой с рубином, удерживаемым четырьмя зубцами. Швырнул на стол перед Рейзоном.

– Что это?

– Кольцо вашей дочери. Она дала мне его, зная, что иначе до ее папаши правда не дойдет. Вакцина, нагретая до 179,47 градуса и выдержанная при этой температуре два часа, мутирует. Человек, владеющий этой информацией, – Вальборг Свенсон. Он же потенциальный обладатель антивируса.

Жак де Рейзон поднял перстень, рассеянно осмотрел его.

– Почему вы ее не освободили?

– У вас проблемы со слухом? Я понимаю, что вы выбиты из колеи, но возьмите, наконец, себя в руки! Я нашел ее, как и обещал. Если не верите кольцу, то поймите, что Свенсон изменил свои условия именно из-за того, что я ее нашел.

Де Рейзон тяжело опустился в кресло.

– И теперь вакцина у них. – Том запустил пятерню в волосы. Все к худшему в этом худшем из миров. И он уже не может ничего изменить. А может быть, ничего и нельзя было изменить…

В кабинет влетела Кара.

– Томас! Как ты?

– Лучше не бывает! Вакцина у них. Моника у них. Информация о мутации у них. Чего доброго, и антивирус уже у них.

– Но сон… Он же реален!

– Реален? Ну да, разумеется.

– Да. Да, Питер, измените параметры. Установите 179,47 градуса и выдержите два часа. – Жак де Рейзон вышел из ступора. Он разговаривал с лабораторией, распоряжался, как и положено руководителю. – Следите внимательно и при первых признаках мутации сообщите мне. – Он положил трубку и повернулся к Тому. – Извините, мистер Хантер. Эти два дня истерли меня в порошок. Я вам верю. Во всяком случае, через два часа мы получим результат тестирования. Тем временем нужно информировать официальные инстанции. Вальборга Свенсона я знаю.

– И?

– И если это все так, то… – Его голубые глаза скрылись за покрасневшими веками. – То да поможет нам Бог.

– Моника назвала мне это имя и потребовала, чтобы я его запомнил и передал вам. Мне нужно немедленно соединиться с Гейнсом.

Жак де Рейзон кивнул.

– Нэнси, соедините с Гейнсом.

Мертон Гейнс один в своем кабинете. В состоянии легкого шока он вслушивается в слова Жака де Рейзона. Шесть часов назад он столь же внимательно слушал несколько фантастические выкладки Томаса Хантера, а теперь…

Гейнс почувствовал себя неуютно.

Боб Маклрой рассказывал ему о предсказании Томаса насчет победителя дерби в Кентукки. Сам Томас Хантер сообщал ему о предполагаемых проблемах с вакциной Рейзон. Гейнс затронул тему на заседании кабинета. Согласился проверить сны Хантера. Но все это пустячки по сравнению с тем, что надвинулось на него теперь.

Томас Хантер заснул, узнал, где находится Моника де Рейзон, отправился туда и вернулся с доказательством, что проблема с вирусом приобрела реальные очертания.

– Он здесь, рядом.

– Давайте его сюда, – сказал Гейнс. – Томас? Как дела?

– Похвастаться нечем, сэр. Надеюсь, вы помните о нашей договоренности.

– Гм… Давайте пообстоятельнее, поспокойнее…

– Сэр, Свенсон мне спокойствия не внушает. Тем более он уже действует.

Что ж, этот молодой человек прав.

– Прежде всего, мы не знаем, существует ли этот вирус. Ведь так? Они его уже получили?

– Вирус появится уже через два часа. Гонка началась. Вы должны остановить Свенсона.

– Чтобы его остановить, нужно знать, где он находится.

– Мистер Гейнс, только не говорите мне, что для вас проблема – найти этого типа. Он не такая уж мелкая сошка.

– Мы его найдем. Но есть ли у нас достаточный повод…

– А это для вас не повод? Моника сказала мне, что он собирается использовать вирус, чего же еще нужно?

В сознании Мертона Гейнса колотились два слова: что, если… Что, если… Что, если Хантер прав и лишь несколько дней отделяет мир от сокрушительной пандемии? Общеизвестно, что наука и технология используются в первую очередь отнюдь не на благо человечества. Прохладный ветерок от лопастей вентилятора вдруг дохнул на Гейнса ледяным морозом Арктики. Дверь кабинета закрыта, но из приемной донеслись чьи-то шаги.

Америка катит себе по пресловутому шоссе прогресса, словно недавно сошедший с конвейера автомобиль. Банки ворочают миллиардными суммами. Уолл-стрит перемалывает соизмеримые по стоимости объемы товаров. Президент через два часа собирается выступить с новым планом налогообложения. А мембрана телефонной трубки, прилипшей к уху заместителя государственного секретаря, квакает голосом находящегося за пять тысяч миль человека, что через три недели землю украсят четыре миллиарда свежих покойников.

Сюрреализм какой-то. Невообразимо.

Но… Что, если…

– Прежде всего, давайте, все же, успокоимся. Я вас понимаю, я на вашей стороне. Я обещал и выполняю обещание. Но государственная система – животное с определенным временем реакции, определенными возможностями. Чтобы нас выслушали, нам нужны абсолютно неопровержимые доказательства. Ведь ваши утверждения по-прежнему выглядят невероятными, фантастическими. Это-то вы понимаете?

– Мы получим доказательство, но будет поздно.

– В любом случае мы должны понять друг друга, чтобы достичь согласия. Нужны, по крайней мере, результаты проверки.

– Но Свенсона-то вы найти можете! У вас ЦРУ, у вас ФБР.

– Но не за два часа. Я вам говорил о времени срабатывания. Переходные процессы. Если В2 кружит в воздухе над Багдадом, мы можем сбросить бомбу на этот Багдад в течение часа. Но если этот В2 даже еще не покинул ангар, если мы еще не знаем, где находится наш Багдад… Вы меня понимаете?

Хантер тяжело вздохнул.

– Тогда, мистер Гейнс, считайте, мы уже покойники. Вы меня понимаете? И Моника… – Голос в трубке смолк.

Что, если?.. Что, если?.. Что?

Гейнс встал, принялся шагать по кабинету, не опуская трубку.

– Я не говорю, что ничего не собираюсь предпринять.

– Тогда сделайте хоть что-нибудь.

– Сразу после нашего разговора я обязательно соединюсь с директором ЦРУ. Он уже в курсе событий, и у него есть наработки. Насколько я знаю, таиландская полиция уже задержала того, кто передавал вакцину. Или его автомобиль. Дело о похищении расследуется полным ходом, оно лишь получает новую окраску. Но для всех, кроме вас, да, пожалуй, Рейзона, оно выглядит разновидностью промышленного шпионажа.

– Вы ведь представляете себе, с каким скрипом ворочаются здесь, в Азии, колеса государственной машины.

– Я постараюсь их ускорить. Но поспешите с доказательством.

– А мне тем временем затылок чесать?

Гейнса и этот вопрос не застал врасплох.

– Делайте то, что делали. Вы добились удивительных результатов, и я только могу сказать: так держать!

– Гнаться за Моникой? Но теперь это уже за пределами моих возможностей.

– К сожалению, за пределами не только ваших возможностей. Лучше всего у вас получается спать. Спите, и пусть вам снится.

– Гм… Спать?

– А что еще остается?

Три сегмента. Жив-мертв-жив. Жуть. Они страшно раздражали его, пугали, но говорить о них ему не хотелось.

– Что он сказал? – спросила Кара.

– Сказал – ждать.

– Сидеть сложа руки и ждать? Он что, не понимает, что нет у нас времени?

– Сказал – спать.

Кара подошла ближе.

– Значит, он тебе верит.

– Откуда я знаю…

– По крайней мере, он начинает верить в значение твоих снов. И я с ним согласна. Ты должен уснуть. И чем скорее, тем лучше.

– Прямо так, по заказу? – Он щелкнул пальцами.

– Что, я должна тебя вырубить? Гейнс прав, но он не договорил. Ты должен не просто спать, а делать во сне то, что требуется.

Это означало, что он должен получить больше информации о штамме Рейзон.

– Снова в черный лес, – сказал Том.

– Если надо, то и в черный лес.

Теперь у него два убедительных мотива вернуться в черный лес, по одному на каждую реальность. Здесь ситуация подошла к критической точке, требуются решительные действия. А в цветном лесу его мучили сомнения относительно аварии космического корабля.

– Может быть, мне стоит снова поговорить с Рашелью? Выяснить, откуда ее спасать в следующий раз. Ведь однажды это уже сработало.

– Сработало. И что это значит? Что она в действительности Моника? Ты видишь во сне Монику?

Он вздохнул.

– Кабы я знал… Ладно. Давай, нокаутируй меня.

Кара вытащила из кармана упаковку и отделила три таблетки.

29

Том оторвал голову от подушки. Утро в доме Рашели.

В течение долгой секунды он сидел неподвижно, пропуская сквозь себя поток мыслей о сне из древней истории. Ситуация там накалилась до предела. Нужна информация о вирусе Рейзон.

Если все это, разумеется, не сон.

Но есть и другая тема, реальная. Ему нужно узнать, правду ли сказал Тилей о Билле и космическом корабле. Нужно отсеять возможности, не ставшие реальностью, иначе до истины не добраться.

Вчера Танис подсказал, как организовать свою мини-экспедицию в черный лес. Меч цветного дерева. Кошмар для Тилея.

Он выпрыгнул из постели, плеснул в лицо горсть воды, оделся. Расставшись вчера с Танисом и Йоханом, Том собирался съесть полученную от Йохана нанку и улечься спать. Но планы его не осуществились. До деревни он добрался как раз ко времени выхода на Сбор. А пропустить это событие никак нельзя.

Когда он во время Сбора погрузился в озеро, с ним случилось нечто странное. Какой-то мимолетный сдвиг перспективы вдруг поразил его, и он невольно представил, что ранен в голову.

Вернувшись после Сбора домой, они ели фрукты, как и в первый вечер. После застолья Йохан услаждал их слух пением, Рашель и Карил танцевали, Палус сплел прекрасную небылицу.

Какую же пользу приносит Том?

Он видит сны… Он не танцует, как Рашель, не поет, как юный Йохан, он не рассказчик историй, как Палус и Танис, ему история снится.

И вот приснился ему Бангкок.

– Доброе утро, повелитель снов. – Силуэт Рашели, подсвеченный солнцем, обозначился в дверном проеме. – Что ты делал во сне? Ну-ка признавайся! Мы целовались?

Том уставился на нее, пораженный ее привлекательностью. Снаружи доносились смех и щебетание женщин.

– Да, роза сердца моего, сдается мне, что сон мой был о тебе.

Она скрестила руки и склонила голову.

– Возможно, в твоих снах кроется больше возможностей, нежели мне ранее представлялось, дорогой.

Вполне можно сказать, не кривя душой, что ему снилась Рашель. Во всяком случае, в его сне шел разговор о Рашели. А если представить, что Моника – ее иная ипостась…

Том подошел к ней и оперся о стену.

– Если бы тебя похитили и я бы тебя спасал, где бы…

– Это уже было, – запротестовала она. – Опять тебя память подводит? Ты еще не спас меня из белой пещеры с бутылками.

– Ну… не было возможности.

– Да ты и не пытался.

Он не нашелся что ответить. Не так просто это оказалось.

– Пожалуй, я схожу в лес и поразмыслю, как это совершить.

Она отступила в сторону, пропустила его.

– Будь гостем моим.

Женщины, смех которых он слышал, топтались на тропе, наслаждаясь утренним солнцем. Они шептались, оглядывались, перемигивались.

– Я скоро вернусь.

– Не задерживайся, – сказала Рашель. – Мне не терпится услышать, что ты сочинишь. И побольше подробностей!

– Хорошо.

– Я буду ждать.

Из деревни он выбрался почти без помех, лишь дважды его задержали. По счастью, не Йохан и не Танис. По еще большему счастью, не Микал или Габил. Том не желал отвлекаться. И еще меньше желал, чтобы его отговаривали. Хотелось сосредоточиться на задаче, и если Рашель не желала проливать свет на местонахождение Моники, следовало попытать счастья с черным лесом, прежде чем улетучилась его решимость.

Час ушел на поиски полянки, у которой он вчера встретил Таниса. В двадцати футах влево нашелся меч. Том не удивился бы, если бы Танис вернулся за брошенным оружием, но этого не произошло.

Том подобрал меч, взмахнул им, залихватски рассек воздух, сделал выпад, сразил десяток невидимых шатаек. Неплохой меч, удобный, несмотря на плохо выточенную рукоятку. Лезвие полупрозрачное, острое, настоящая режущая кромка. Нет, не какая-то декоративная безделушка вышла из рук Таниса.

Вот он и проверит реакцию шатаек на это новое оружие. Что ему терять? Конечно же, бестии выставили посты наблюдения и, как только он появится, слетятся со всех сторон. Тогда он вытащит меч, посмотрит, как они отреагируют, и сделает соответствующие выводы.

Том покосился на солнце. До полудня еще далеко. Времени достаточно.

Еще час хорошей рыси, и он у белого моста. Пару дней назад этот путь отнял бы у него больше времени. На состояние организма грех жаловаться.

Он остановился на уровне крайних деревьев, присмотрелся к мосту. Выглядит так же. По-прежнему журчит под ним река. Все те же черные деревья на противоположном берегу. Силуэты их как будто вырезаны из картона гигантским неумелым карапузом, ветви торчат из стволов под неуклюжими, нелепыми углами.

Из-за реки донеслось хлопанье крыльев. Ага, часовые заметили его! Том невольно отпрянул на шаг, опустился на одно колено. Вся идея показалась ему смехотворной и опасной. Надо же вообразить такую чушь! С одним-единственным мечом против тысячи шатаек.

Он провел пальцем по острию клинка. Дело ведь не просто в мече. Сам материал пугает эту нечисть. Уверенность вернулась. Возле колена он заметил небольшой обломок дерева, крупную щепку, похожую на кинжал. Та же порода, что и меч, дерево красного свечения. Том подхватил ее, спрятал под туникой на спине. И, сжав меч обеими руками, выступил наружу.

Том шагал медленно, держа оружие перед собой. Два десятка шагов, и он у моста. Шатайки куда-то исчезли. Краткая пауза, и он ступил на белые доски.

Все еще никого.

Он заметил их, лишь дойдя до середины моста. Дюжина, две, тысяча… Кто знает, сколько их там пряталось. Присутствие тварей выдавало сверкание красных глаз.

Том слегка пошевелил мечом. Никакой реакции. Испугались? Или просто ждут вождя? Ноздри почувствовали запах серы.

– Выходите, грязные твари! – пробормотал он и сообразил, что сам едва слышит свой призыв. – Вылезайте, мерзкие бестии! – завопил он во весь голос.

Глаза не двинулись с места. Лишь изредка замечал он на противоположном берегу какое-то движение, неизбежное при скоплении такой массы живых существ в одном месте. Том продвинулся еще на шаг вперед и крикнул:

– Вызовите мне своего вождя!

Сначала он не заметил никакой реакции. Затем слева от него…

Прикрывавшие золотистое тело великолепные синие крылья выступивший из-за деревьев Тилей небрежно волок за собой. Том уже подзабыл, сколь прекрасен этот экземпляр летучей мыши-переростка. Сейчас, в ярком солнечном свете, Тилей казался существом с верхнего озера. С расстояния в тридцать шагов лишь зеленые немигающие глаза смущали Тома. Никак ему не привыкнуть к глазам без зрачков.

Тилей даже и головы в сторону Тома не поворачивал, держал ее косо, как будто глядел куда-то через реку. Приближался он один, остальные шатайки остались за деревьями.

Том сглотнул, перехватил меч вспотевшими ладонями, направил его в сторону приближающегося вождя шатаек. Тилей скользнул взглядом по Тому и снова уставился на противоположный берег. Он вдруг развернул крылья, хлопнул ими разок, расправил плечи и снова завернулся, как в плащ.

– Итак, ты вообразил, что твой новый меч достаточно могуч, чтобы меня осилить? Так, что ли, человек?

Том не нашел что ответить.

Тилей, наконец, уперся взглядом в пришельца.

– Ну? Так и будешь торчать тут целый день? Чего тебе от меня надо?

Том прочистил горло.

– Мне надо узнать… Из истории. О штамме Рейзон. И еще я хочу увидеть свой корабль.

– У нас договор. Ты мне приведешь Таниса, я покажу тебе корабль. Похоже, у тебя с памятью нелады. Пока договор не выполнен, об истории забудь. Да и какой в ней прок? Это ведь только сны. Реальность за моей спиной, в черном лесу. А твою реальность мы уже отремонтировали.

– Я и не нарушаю договор. Ты предложил обменять отремонтированный корабль на Таниса. Я сначала хочу увидеть корабль. Танис ждет, я позову его, и он придет.

Глаза Тилея раскрылись чуть шире. Том понял, что вождь шатаек не знает того, что творится вне его жалкого леса. Тилей не сразу нашелся с ответом, и в этот момент Том понял, что победа останется за ним.

– Врешь, – отрезал, наконец, Тилей. – Врешь так же, как и твои друзья, по горло накачавшие тебя своим враньем.

Том медленно двинулся через мост в направлении Тилея.

– Говоришь, я вру? Но что это дает мне? Конечно же, тебе, отцу лжи, должно быть известно, что ложь плетется с какой-то целью. Ведь это твое главное оружие. А что дает мне моя ложь?

Тилей на какое-то время замер, глядя на гостя. Том сделал несколько шагов, и лидер рукокрылых подался назад. Серой воняло так, что Том даже сморщил нос.

– Так покажи мне мой корабль! Чем тебе это повредит? Ты ведь не врешь мне, правда?

Тилей, наконец, прервал молчание. Он вдруг расслабился, ухмыльнулся.

– Как пожелаешь. Можешь полюбоваться своим кораблем, даже пощупать. Только без фокусов! Между нами все в открытую, никакого вранья. Я помогу тебе, ты поможешь мне.

Том, разумеется, не собирался помогать этому исчадию ада. Но Тилей, по всей видимости, этого не понимал, и это придало Тому уверенности. В конце концов, кто он такой, этот Тилей? Крупная летучая крыса в красивой шкуре да с большими зелеными глазами.

Крепко сжав меч, Том шагнул вперед.

Не сошел ли он с ума? Ведь мост за спиной, он на территории врага, впереди черный лес. Но нет, он должен идти дальше. Должен узнать. Если, как утверждает Тилей, существует корабль, то вся история летит к чертям. Нет корабля – он выменяет информацию из истории на еще одно обещание привести Таниса. И это обещание он, разумеется, не выполнит. Битва мозгов, и превосходящий разум Тома, разумеется, переиграет жалкие мозги мухи-переростка.

Тилей почтительно отступил в сторону от приблизившегося меча. С черных деревьев захлопали крылья сорвавшихся прочь шатаек. Том бросил еще один взгляд на цветные деревья и шагнул в черный лес.