Текст книги "Чтица Слов"
Автор книги: Татьяна Зингер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)
Агния скупо рассказала о долгах, накопленных ею за годы кутежа; и о богатых покровителях из числа тех, с кем легче связаться, чем отвязаться. Клятвенно заверяла, что список мужчин не был выдумкой, но с большинством – разумеется, кроме Иттана – её заставляли общаться. И почти ни с кем она не спала. Агния врала так проникновенно, что любой мальчишка поверил бы и тотчас одурел от любви. Жаль, что Иттан вырос.
– Хорошо, – заключил он, не дослушав до конца и стараясь не глядеть в обезоруживающе честные глаза, – допустим, тебя заставили. Ты умерла, отвязавшись от богатеньких кавалеров. Ну а я-то тебе на кой? И не надо петь о любви, не верю.
Аура её полыхнула и померкла, будто Агния по-настоящему расстроилась. Она уже давно бездумно срывала клоки мха и перетирала их меж пальцев, потому руки её потемнели. Пахло сгнившей почвой.
– А зря... Я непременно докажу, что люблю одного тебя. – Агния поджала губы и отряхнула руки. – Кроме того, заплачу любую цену за помощь.
– Это уже интереснее. – Иттан позволил себе легкую улыбку. – За что платить собралась?
– Дай мне одну вещицу. На время, с возвратом. Кошачий глаз, если не ошибаюсь, он хранится где-то в академии.
Интересно. К чему ей камень, по легендам подаренный ректору стародавним правителем ави? Камень этот пылился в музее академии – большой, округлый, рыже-желтый, с черными прожилками, – но среди студентов не пользовался особой популярностью. Если, к примеру, сапфир из кинжала первого короля Янга ежегодно кто-нибудь да пытался подколупнуть, то кошачий глаз, закрепленный магией на подставке, лапали, но без особого энтузиазма. В любом случае, взять да принести его – это задачка для профессионального вора, а не бывшего (и ныне якобы покойного) декана.
– Как, по твоему мнению, я его достану? Приду и скажу: «Не обращайте внимания, я камешек вынесу, и всё?»
Раньше Иттан не подозревал, что Агния настолько наивна.
– Ты вхож в академию, – убеждала она, – у тебя наверняка сохранились связи или старые знакомства. Никто из моих знакомых даже сунуться туда не сможет, а ты...
– И я не смогу. Я – мертвец, – напомнил он невозмутимо.
– Разве тебе не нужны деньги? – мигом отбросила просьбы Агния. – Чтобы выбраться отсюда, чтобы зажить нормальной жизнью где-нибудь сверху? Меня не волнует, почему ты прячешься, но сомневаюсь, что в низине ты осел добровольно. Я заплачу. – Она отогнула ворот походной рубашки и выудила наружу драгоценное колье, уместное разве что на ужине в королевском дворце. Каждый прозрачный словно слеза камень был размером с крупную виноградину. – Аванс.
Замочек долго не расстегивался, и Агния тянула за него, крутила. Камни бились друг о друга, шурша, будто просили не снимать их с хрупкой шейки. Наконец, Агния бросила колье в Иттана, но тот не стал ловить. Оно ударилось о его грудь и рухнуло к ногам.
– Для чего тебе этот камень?
И почему не подойдет любой другой? Магической силой он не обладает; ничем не заговорен, цена ему на любом базаре – одна серебрушка. Если бы не был дарован, выбросили бы давным-давно. А так выбросишь – и своенравные ави обидятся, разорвут всякие контракты.
В общем, его легче хранить на видном месте и изредка протирать от пыли.
– Слышишь? – вдруг спросила Агния и указала на бездну, где копошились подводники. – Скоро они вылезут наружу, и тогда всем нам придется несладко. Интересно, как они выглядят...
– Отвечай на вопрос.
– Я задолжала одному из тех, кто помог организовать мою кончину, – нехотя призналась Агния. – А ему подавай этот камень, и больше ничего. Уж как я упрашивала расплатиться деньгами – ни в какую. Баран упертый. – Она поднялась с камня, понурая и, кажется, переставшая верить, что договориться получится легко. Поняла, что былое очарование утеряно. – Самой мне камень не достать, ну а ты сможешь... если захочешь, конечно. Я зайду на неделе. Безделушку эту оставь себе, в любом случае.
Она ушла в сторону городских развалин, гордо задрав подбородок (в глазах плясал испуг), а Иттан, подумав, поднял колье и всмотрелся в сияющие грани. Безвкусное украшение. Массивное, лишенное утонченности. Зато дорогущее и абсолютно точно не подделка.
Колье он положил на стол Захария – если не вернется, хотя бы посмертно заплатит за лечение.
Нет, ни капли доверия не осталось в Иттане к Агнии и шел он в академию не ради неё. Но всё-таки под покровом темноты заклинанием, известный немногим, прошел сквозь неприступную стену и вслушался в эхо энергии, что разносили камни.
Энергия эта была чистая, светлая, первородная. И совершенно неприятная, трущая словно наждачная бумага, хотя раньше Иттан, как и всякий колдун, упивался ею.
А слепота вновь накатывала. Срочно требовалось поглотить чью-то боль.
33. ПРОДОЛЖЕНИЕ от 21.09.2016 г.
33. ПРОДОЛЖЕНИЕ от 21.09.2016 г.
– Кого нечистый принес на ночь глядя? – раздалось бухтение за дверью. – Убирайтесь к бесам!
Иттан постучал вновь. Приперло же Клаудию проявить дурной нрав именно тогда, когда по академии, учреждению высшей степени секретности, разгуливал чужак. Вторгшийся туда, между прочим, незаконно, а потому если его обнаружит стража – висеть Иттану на виселице да раскачиваться под порывами ветра.
– Ну кто?! – гаркнула бывшая секретарша, распахивая дверь и встречаясь с невозмутимой физиономией Иттана.
Чудо, но Клаудия разглядела в исхудавшем и бородатом мужчине прежнего начальника. Разглядела и, трагично охнув, начала заваливаться на спину – Иттан еле успел подхватить её за подмышки. Уложенная на расправленную односпальную кровать, секретарша долго не приходила в себя, только моргала и шевелила губами будто выброшенная на сушу рыба.
Она жила в малюсенькой комнатушке, всё пространство которой было завалено одеждой: платья свисали с письменного стола, груда вещей высилась на стуле; между полузакрытых дверец шкафа торчал чулок. О стеклянный абажур единственного светильника бился светлячок, сотворенный магией, и в зеленоватом мерцании побледневшая секретарша в ночной сорочке казалась умирающей.
Наконец, она сказала:
– Вы же погибли...
– С чего ты взяла? – Иттан поскреб подбородок.
– Так об этом всем известно, – всхлипнула Клаудия и сложила ручки на груди, ну, вылитая покойница. – На кладбище есть ваша могила, я лично приносила туда цветы!
– Пустая? – уточнил он с ехидцей.
Клаудия возмутилась:
– Ну а какой ей быть, если вы пали в бою, и тело ваше так и не найдено?
Иттан понимающе кивнул. Логично. Секретарша, кажется, тоже сопоставила отсутствие трупа светлого декана и присутствие его самого, живого и здравствующего. На щеках её проступил румянец.
– Вы не погибли! – С этими словами она вскочила, кинулась в объятия Иттана, да так и повисла на шее, заливая ту горькими слезами. – Я же без вас сама чуть того... не убилась... мне ж без вас жизнь... немила...
Иттан похлопал Клаудию по спине, терпеливо выслушал её причитания. Остановил он слезливый поток лишь тогда, когда девушка вплотную прижалась к его бедру, а её дыхание участилось. Кажется, секретарша решила, что бывший декан, как в книжках о любви, воротился, чтобы вырвать Клаудию из оков быта и унести в страну грез.
– Сядь, – приказал несостоявшийся спаситель, и девушка безропотно плюхнулась обратно на кровать. – Мне жизненно необходима твоя помощь.
– Разумеется!
В заплаканных глазах отразилась щенячья преданность и готовность на всё.
– Пригласи меня, – попросил Иттан.
Никто не смел находиться в стенах академии чародейства и знахарств без разрешения персонала. Иттан сумел обдурить магическую охранную систему на входе, но временно – вскоре та завопит о чужаке, и тогда налетит стража, а с ней прибегут преподаватели (и любопытные студенты). То-то они удивятся, найдя погибшего графа в комнате своей секретарши, да ещё в столь пикантный час.
Клаудия понурилась. Мечты о счастливом воссоединении рассыпались на осколки.
– Да, конечно, вы можете чувствовать себя как дома.
И выплела пальцами охранную руну. Всё, теперь, если соблюдать осторожность и не попадаться на глаза, можно выбраться живым.
– Спасибо. И ещё, не рассказывай никому, что видела меня.
– Почему? – затаив дыхание, спросила Клаудия. – Вы работаете по какому-то секретному поручению? Потому вас объявили мертвым?
– Угу, – коротко, но с важностью бросил Иттан. Душил смех, но изгнанный декан светлого факультета навесил на лицо маску суровости. Возвращение в некогда родные стены взбодрило его, вывело из затяжного падения в бездну. Прибавило уверенности, растерянной после «гибели».
А перед глазами мутнело. Слепота напоминала о себе, прося подпитки.
– Ясно! Я буду нема, клянусь. – Клаудия вновь засияла, понимая, что Иттан разделил строжайшую тайну не с кем-нибудь, а с ней. – А вы ещё придете? – Она сложила ладошки в молящем жесте.
– Как знать, – заговорщицки протянул Иттан, направляясь к двери. – Я рад, что могу на тебя положиться.
– Всегда, – пикнула Клаудия.
По знакомым – боги, как он соскучился – коридорам он миновал жилой сектор, оставшись незамеченным никем из вездесущих адептов. Академия насквозь пропиталась магией, и новый Иттан различал её оттенки, вкушая темные и отбрасывая светлые. Было в этой энергии, наслаивающейся веками, нечто, что пугало желторотых первокурсников; что заставляло старших товарищей исследовать подвалы, задыхаясь от страха и предвкушения; что пополняло резерв всякого, кто мог воспользоваться дарованной силой.
Библиотека дремала. Лунный свет лился в окна, золотистой дымкой окутывал доверху наполненные стеллажи. На многих пылились нечитанными столь древние манускрипты, что видывали основателей академии. Помнится, Иттан, будучи студиозом, с придыханием листал страницы, помнящие пальцы великих колдунов. Да и потом, уже в должности декана, он относился к библиотечному фонду с особым трепетом, какой бывает у всякого увлеченного наукой человека. За что, наверное, и был особо любим стражем знаний.
Та, кстати, ожидала за стойкой, расчесанная, в выглаженной блузе, будто и не спала вовсе. А может, и не спала – ожидала Иттана; ей, давным-давно ослепшей старухе, чистокровной ведьме, были подвластна мудрость и то знание, какое не открывалось простым смертным. Истинная сила приоткрывала перед ней будущее.
– Дитя, ты более не принадлежишь академии, а потому тебе запрещен вход сюда, – проскрежетала она неодобрительно.
– Здравствуйте, София, – тепло поздоровался Иттан. – Как я по вам соскучился!
Беззубый рот стража расплылся в улыбке.
– Подлиза ты, мальчишка. С чем пожаловал?
– Вы сами знаете. – Иттан оперся локтями о стойку и рассматривал паутину морщин, изрезавших кожу. Сверху старушка казалась совсем миниатюрной, словно ребенок в теле дряхлой женщины.
Магия стража бесстыдно скользнула под кожу. Голос её переломился:
– Тьма глубоко поселилась в тебе. Она глядит твоими глазами и дышит твоими легкими. Скоро она заполнит тебя полностью, дитя.
Иттан прислушался к себе. Глухо, но нет чувства опасности. Тьма не просто заполняла его – она вжилась в тело и признало его своей собственностью.
– Нет такой книги, которая спасла бы тебя от самого себя. – Страж встала, держась за поясницу, но даже так она едва ли доставала Иттану до груди. Слепые глаза, подернутые пленкой, не моргали, но вглядываться в их молочную пустоту было невыносимо. Неужели глаза Иттана совсем недавно смотрели точно так же? Почему зрение вернулось?
И почему оно исчезало, если он не подпитывался чужой болью?
Иттан научился поглощать ту, обучаясь у Захария. Когда впервые прикоснулся истинной силой к телу умирающего – испытал облегчение, сродни живящему глотку воды. Но когда подпитка кончалась – червь внутри напоминал о себе, заволакивая мир перед глазами. Приходилось искать добавку, выпрашивать у деда больных и вкушать их страдания медленно, по капле.
– Что мне делать, София? – Иттан зажмурился. Он надеялся на подсказку всезнающей стража. Шел сюда, наплевав на меры предосторожности. И всё зря...
– Жить, – сказала женщина. – Уходи, пока тебя не обнаружили.
Просить дальше было бессмысленно. Ответ стража – всегда окончательный.
– До свидания, – Иттан поджал губы.
Страж не ответила, погруженная в свои мысли.
Всё впустую. Нужно скорее возвращаться в Затопленный город, где бездна однажды доконает и заставит броситься в неё. Но Иттан предпочел свернуть налево в том коридоре, где должен был идти прямо.
«Музей», – гласила табличка на незапертых дверях. Закрывать те не было смысла – ибо на любом предмете, хранящемся в двадцатиметровом зале, стояла трехступенчатая защита.
Чего тут только не было! Амулеты из зубов заморских чудищ, зачарованные доспехи, дары и вещицы, сотворенные выпускниками академии. Одних драгоценных камней хватило бы на небольшой ювелирный магазин. А сколько оружия: луки и арбалеты, тяжеловесные мечи и кинжалы с вязью рун на тончайших лезвиях.
Иттан пристально посмотрел на кошачий глаз. Воровато огляделся и пожал плечами.
Защитная сигнализация не успела сработать – Иттан лично помогал обновлять её в прошлом году, а потому магия признала своего. Н-да, ни один ректор не подумал бы, что кражей экспонатов займется преподаватель.
Камень оттягивал карман. Иттан, вдохнув на прощание родного наэлектризованного воздуха, беспрепятственно покинул академию знахарства и чародейств.
Спустя полчаса к ректору Виитаро Монро, мучающемуся от бессонницы, а потому попивающему ночной кофе, постучался начальник службы безопасности. Он, опустив взгляд как нашкодивший подросток, отрапортовал:
– В академию проникли! – и, задыхаясь от волнения, объяснил: – Граф Иттан Берк, некогда декан светлого факультета, а ныне безработный, к тому же объявленный погибшим, воспользовался тем, что защита запомнила его истинную силу, и беспрепятственно пробрался в жилой сектор. Он заходил к своей секретарше, но уже покинул замок.
– То есть, кроме молоденькой секретарши, нашего умершего графа ничего не интересовало?
– Думаю, да. – Начальник службы безопасности окончательно смутился.
– Занимательно, – ухмыльнулся ректор. – Очень занимательно. Вызовите ко мне Клаудию.
34. ПРОДОЛЖЕНИЕ от 27.09.2016 г.
34. ПРОДОЛЖЕНИЕ от 27.09.2016 г.
Денек выдался пасмурным и ветреным, но на базарной площади было не продохнуть. Плутоватые торговцы обвешивали покупателей, дамы со скучающими выражениями на крашеных физиономиях перебирали товары, надушенные мужчины торговались за каждую медянку. Тая играла третий час кряду, выжимала из себя всю душу, но и подавали ей необычно много, будто люди считали своим долгом поддержать девушку, терзающую скрипку в промозглый день.
Приспешников Кейбла – обычно они подворовывали у прохожих либо лезли к девицам-торговкам – не наблюдалось. Отлично, потому что Тая собиралась улизнуть, а свидетели того, что она слиняла с денежного места, могли бы проболтаться.
Сгребла монетки в кучу и убрала в кошель – тот ощутимо оттянул ремень, – спрятала скрипку. Боги, как затекла шея... Пальцы не слушались, опухли и напоминали кровяные сардельки. Она взвалила футляр за плечи и быстрым шагом пересекла площадь. Слившись с толпой, пересекла центр Янга. Шагнула на арочный мостик, разделяющий районы бедных и богатых. Верхние сливали в стоячую воду помои, оттого вода была мутно-коричневая, а смердело как от мертвечины. Нижние районы стирали в той воде белье.
Затопленный город пил её.
Чья-то рука настойчиво похлопала по плечу. Тая обернулась, мысленно выругавшись так крепко, что сама застеснялась. Всё-таки заметили!
– Не рыбный денек, а? – Вертлявый Рыжий сплюнул сквозь щель в зубах.
– И не говори, – скуксилась Тая, надеясь, что назойливый парень отвянет. – Вообще не подают, проторчала полдня ради четырёх захудалых монет.
Эти самые монеты она и выудила из кармана, предусмотрительно поправив куртку, чтобы та прикрывала надутый кошель.
– На сегодня хватит? – допытывался Рыжий, ступая шаг в шаг.
– Ну да, а чего штаны протирать. – Тая, тряхнув монетки в кулачке, спрятала обратно.
Рыжий пнул камушек. Рожа его выражала исключительное понимание. Вот прям лучший друг, товарищ и брат. Ну-ну.
– Врешь ты всё, – сказал он и гаденько прыснул. – Я своими глазами видел, как к тебе подходят богачи один за другим. Рассказывай, куда путь держишь, а то Кейблу нажалуюсь, что денежки от него утаиваешь. Выручкой, видать, с нашим братом делиться не планируешь, а? Слишком умная стала после своих похождений?
Мысли закружились пчелиным роем. Тая беспомощно огляделась, но толковый ответ на дороге не валялся. Неудивительно.
– Да ла-адно, – протянул Рыжий, улыбаясь открыто и радостно, – за небольшую денежку я буду молчать. Тебе ведь не жалко денежки?
Денег ей было не жалко, но она не первый год жила в Затопленном городе, а потому понимала: шантажист не успокоится, получив плату за молчание. Завтра он придет вновь, но требуя в два раза больше. А послезавтра, когда платить станет нечем, всё равно проболтается Кейблу -чисто из вредности.
С другой стороны, ей терять нечего. Если задуманное осуществится – Тая разобьется в лепешку, но сбежит из Затопленного города. Если нет – она тоже сбежит. Камнем с обрыва да в густую темноту.
– Сколько надо? – Тая изобразила разочарование. -Отдать выручку?
– Э не! Толку мне с твоих медянок? Больше давай! Золотой хочу, у тебя точно должен заваляться жирненький золотой.
Его блеклые глаза засверкали от предвкушения, а загребущие ручонки потянулись к поясу Таиных брюк. Но она ударила по ладони, усыпанной веснушками.
– Откуда у меня золотой? – осадила Рыжего. – Ну, в заначке, допустим, отыщется. Завтра отдам, пойдет?
Глаза его бегали туда-сюда. Искали подвох. Действительно, уж больно просто согласилась обычно несговорчивая, кусачая Тая. Но той было не до споров. Пусть Рыжий думает, что удача повернулась к его морде симпатичной мордашкой.
– Клянусь матушкой: завтра деньга будет греть твой карман. – И посмотрела честно и проникновенно, как умеет смотреть любая врущая женщина.
– Не принесешь ровно в полдень – донесу Кейблу, -пригрозил Рыжий и сбежал с главной дороги на неприметную улочку.
Тая проводила его задумчивым взглядом, изогнув бровь и стараясь не расхохотаться. Завтра в полдень ей уже не будет: либо в городе, либо вообще.
...А в низинах плыл вонючий туман, поднимающийся из жилищ подводников. Одни нелюди знали, что творится там, где тьма переплелась со смрадом.
В носу щипало, и жгло глаза. Зато по душе, словно отогретой солнцем, растекалось тепло. Тая упрямо шла к этому. День за днем. Неделями пялилась в книгу, выпрашивая у страниц, услуги каких информаторов покупать, а к кому не соваться. Давно уже делила выручку на две части: Кейблу и себе. Подворовывала у зазевавшихся горожан. Но платила за сведения. И потихоньку подбиралась к Иттану.
Он не погиб – книга не соврала. На вопрос «Жив?» ответила однозначно. Поселился у местного знахаря, в самых глубинах Затопленного города – ниже только бездна. Лечил раны и не высовывался.
Как он там?..
Скучал?
Ждал?
Или забыл?
Тая поудобнее перехватила футляр. Тряхнула копной волос. Редкие существа, сгорбленные, блеклые, попадающиеся навстречу, исчезали в отворотах и малоприметных нишах.
Вот и жилище знахаря. В землю вколочена табличка с намалеванным углем крестом. И воздух вокруг пахнет травами и скорой смертью. Ход в нору прикрывала деревяшка. Тая, постучавшись, отодвинула «дверь» и забралась внутрь.
Потолки были низки, потому пришлось согнуться, а футляр со скрипкой уложить на пол. В первой комнатенке беспорядочно валялось окровавленное тряпье и соломенные лежанки, куда укладывали раненых.
– Вам чего? – не слишком-то дружелюбно вопросила явившаяся из прохода меж комнат худосочная женщина с нездоровым припухшим лицом.
За её спиной показался сухощавый дед – очевидно, тот самый знахарь – с реденькой бородкой, которую он ощипывал, рассматривая Таю.
– Мужчина... Иттан... – Голос сорвался. – Здесь?
Она съежилась под любопытными взорами двух пар глаз.
– Сразу видно, выздоровел парень. – Дед одобрительно хмыкнул. – Девки к нему пачками зачастили. Вторая за полчаса!
Женщина глянула хмуро и указала подбородком на проход. Тая, не совсем ещё понимая, в чем дело, прошла мимо хозяев, а те вышли за порог, о чем-то переговариваясь. Проем в третью комнату прикрывало полотнище бурого цвета. Тая почти отдернула то, но её остановил голос.
– Давай уедем вдвоем, скроемся от всех и заживем вместе, как всегда того хотели?
Голос был сахарный и обволакивающий. И почему-то -почему бы? – вызывающий нервный ком в горле, будто в его теплых интонациях таилась опасность для Таи.
Она заглянула за тряпицу.
Женщина с волосами медными что закат солнца, схваченными в конский хвост, стояла вполоборота, но даже так, в сиянии магического зеленого огонька, она была прекрасна. Тонкий профиль и пухлые губы. Осанка, грация, легкий шаг и округлые бедра.
Тая всё видела. Видела, как эта красивая женщина приближается к Иттану, а тот не улыбается, но уголки губ его подрагивают. И как она притягивает его к себе. Как проводит пальчиками, не знающими тяжкого труда, по заросшей щеке. Как вжимается губами в губы, а Иттан и не сопротивляется. Как его руки смыкаются на её талии.
На фразе «Я так счастлив, что ты жива, Агния» Тая, красная до корней волос, поспешила сбежать из дома.
Дура, возомнившая невесть что. Хранящая память о поцелуях. Помнящая вздутые вены на руках. Надеющаяся. Ищущая.
Иттан не врал, когда уверял, будто Тая нужна ему. Тогда, в гарнизоне, была нужна. А после... ну, не пригодилась. С игрушками такое случается. Их обменивают на что-то ценное, например, на любимую женщину с огненными волосами.
Всегда хотелось научиться летать.
Тая раскинула руки точно крылья и сделала последний шажок перед грандиозным полетом.
Нога ступила в пустоту.
35. ПРОДОЛЖЕНИЕ от 28.09.2016
35. ПРОДОЛЖЕНИЕ от 28.09.2016
После верхнего Янга, насупившегося и дождливого, но просторного, ходы Затопленного города сдавливали. Иттандавным-давно, в старой жизни, слышал, что тут ютились те, кому не нашлось места наверху, что катакомбы эти неоднократно затапливало, а стражники заваливали их камнями по приказу короля, но отчаявшиеся (и отчаянные)люди раз за разом выживали всем назло.
Теперь он сам обратился в изгоя, приласканного Затопленным городом.
Иттан прошмыгнул в дом, надеясь не потревожить своим приходом чуткий сон деда, но Захарий грелся у костерка, разведенного посреди одной из узких комнатушек. Когда стены глиняные, под ногами чавкает, а всё дерево насквозь пропиталось влагой, можно не бояться спалить жилье дотла.
– Ну и с чего вдруг жест доброй воли? – Захарий бросил в Иттана колье. – Где украл-то побрякушку?
– Подарили, – буркнул Иттан, усаживаясь к жалкому пламени, которое дергалось и угасало. – Забирайте, это вам за мое спасение. Ну, и за всё остальное. Без вас бы я не выжил.
– Ты, мальчишка, совсем головушкой слаб, если думаешь, будто я за подачки работаю. – Дед проворно ухватил Иттана за ухо, совсем как учитель – шкодливого подростка.
Иттан вывернулся, потер ухо. Огненные язычки жались друг другу, видимо, тоже замерзали. Иными ночами лед сковывал пол и стены нор Затопленного города, а люди укутывались во всё тряпье, что имелось у них, но всё равно заболевали и гибли десятками. Особенно холод подкашивал детей.
Впрочем, здесь не особо чтили культ смерти. Ни тебе погребальных обрядов, ни долгого прощания. Погибших -что детей, что взрослых – скидывали прямо в бездну, где уже поджидали изголодавшиеся твари.
– Не обижайтесь. – Иттан примирительно похлопал Захария по плечу, но колье не убрал, а протянул снова. -Купите трав или зелий. Нам катастрофически не хватает лекарств.
– Да ну тебя.... – Дед от души ругнулся, принимая-таки подарок. – Куда ходил-то посреди ночи? Наверх? Покинешь нас скоро?
Иттан почти запротестовал, но подумал, что будет неправильным лгать знахарю. Да, он не останется в Затопленном городе, потому как тот засасывает.
Выкарабкается. Мир огромен, и в нем найдется местечко для того, кто дышит тьмой.
Главное, чтобы Агния не обманула. Деньги, полученные у неё, помогут Тае зажить нормально. Сверху. В уютном домике на окраине какой-нибудь деревеньки, у реки. Как она мечтала.
Захарий углядел в молчании ответы, а потому понимающе кивнул и отныне ни о чем не спрашивал.
... Агния явилась после полудня. Иттан ожидал её, но всё равно упустил момент, когда в его душном убежище возникла женщина, источающая аромат магнолий. Подкралась со спины.
– Мой герой! – Холодные пальчики накрыли его глаза. -Я знала, ты не откажешь мне в просьбе.
Иттан вздрогнул. Непривычный к ласке Агнии, которая в лучшие их времена была жестка и безразлична, он понимал: она играет очередную роль. На сей раз – влюбленной до безумия, наивной девчонки.
Значит, кто-то уже донес, что из неприступной академии утянули камешек. Наверняка ректор лютует, брызжа слюной, и ищет виновных, а студенты ходят по струнке, ибо так всегда: в поисках одной пропавшей вещицы найдется сотня украденных ранее.
– Здравствуй, Агния.
Та издала горестный стон.
– Всё дуешься?
– Ничуть. – Кошачий глаз был вложен в ладонь. – Ты обещала заплатить.
Агния кинула на пол увесистый мешочек – тот шмякнулся, звякнув и подняв облачко пыли. Надувшись не то от обиды, не то от раздражения, она двинулась к выходу, но после, передумав, развернулась к Иттану и посмотрела жалостливо. Губы дрогнули.
– Как жаль, что я утратила твое доверие. Ведь именно ты оказался мне дороже всех на свете, правда, до недавних пор я и не подозревала о том, как ломает без тебя.
Иттан остался недвижим. «Светлячок» пританцовывал, и женское лицо в его свете будто бы менялось: то обретало родные черты, за которые когда-то Иттан был готов отдать все богатства рода; то становясь чуждым и хищным, этаким кровожадным оскалом.
– Я всё расскажу, не утаю и слова. – Агния взволнованно передернула плечиками. – Только дай мне шанс выговориться.
Конечно. Когда обдумала, что конкретно говорить, какими словами и как при том выдавливать слезу, можно и «раскрыться».
И вдруг до Иттана донесся свежий запах. Легкости и свежести. Тепла. Запах, согревающий в холода. Запах, рассеивающий одиночество.
Едва удержался от улыбки.
– Давай уедем вдвоем, скроемся от всех и заживем вместе, как всегда того хотели? – продолжала Агния.
Она гладила его щеку и смотрела так проникновенно, что любой бы сухарь растаял. Целовала трепетно, будто в первый раз.
– Я так счастлив, что ты жива, Агния, – начал Иттан проникновенно и заключил женщину в кольцо рук; она расслабилась, осыпала его лицо сухими поцелуями. – Потому что со дня твоих похорон меня съедала тоска. А после нашей недавней встречи добавилась тревога. Но теперь вижу: ты ничуть не изменилась, всё та же гениальная актриса, а значит справишься.
В глазах Агнии зажглись злые искорки.
Запах отдалялся.
– Прости, мне надо идти. – И он отпустил эту женщину. Навсегда.
Тая стояла у края бездны. Взмахнула руками, собралась сойти вниз. Иттан бы не успел оттащить глупую девчонку, но то новое в нем, что напитывалось болью, было сильно и полно истинной силы. Потому вместо падения Таю отшвырнуло назад.
– Ну и куда ты собралась? – громко полюбопытствовал Иттан у непонимающе озирающейся девушки.
Та вдруг скуксилась. Новое зрение различало каждую мельчайшую эмоцию, рябь ауры. Ну а старое видело ту, без которой жизнь беглого графа давно утеряла смысл.
– Иди сюда, – приказал Иттан, а Тая подчинилась.
Встала на расстоянии вытянутой руки, ссутулившись. По острому подбородку стекали слезинки.
Шаг вперед. Схватил за руку, пока юркая мышка не вывернулась и не сбежала далеко-далеко. Иттан прижимал её крепко, не позволяя ни на миг понадеяться, что она сможет уйти. Теперь – никогда.
Она – его.
Боги, как он соскучился!
Целовал в брови и трепещущие ресницы. Смахивал соленые слезы с уголков глаз.
– У тебя есть женщина... – сопротивлялась Тая, отпихивая его ручонками. – Ты любишь её... Отпусти... Уйди!
Она ревела от бессилия, а после сама вжималась в его рубашку. Цеплялась кулачками за ворот, целовала в ответбоязливо и горячо, а после костерила, на чем свет стоит. Требовала оставить её, но тут же прижималась, дрожа как маленькая замерзшая девочка.
Краем глаза Иттан увидел, как Агния быстрым шагом покидает низины. Но ему было плевать.
Нет, того мешочка денег не хватит, чтобы Тая зажила счастливо. На домик – возможно. Но она заслужила большего.
– Ты уж если подслушиваешь, слушай до конца, -пожурил Иттан засмущавшуюся девушку, которая уткнулась носом ему в грудь. – Тогда и сбрасываться бы не пришлось, и задницу бы не отбила. – Тая всхлипнула. -Всё хорошо, маленькая моя. Теперь всё изменится. Мы сбежим и заживем нормально.
План уже созрел, осталась сущая ерунда – осуществить его.
– Вдвоем? – недоверчиво.
– Ну а с кем ещё? Подожди меня у Захария, договорились? – Напоследок Иттан попробовал на вкус её губы.
Сладкие...
– Ты надолго? – Тая снова поникла. – Или бросишь опять?
– Никогда, – твердо ответил Иттан.
36. ПРОДОЛЖЕНИЕ от 29.09.2016 г.
36. ПРОДОЛЖЕНИЕ от 29.09.2016 г.
Когда граф Берк слег с неопознанной болячкой, злые языки засудачили: наконец-то несокрушимого мужчину сразило проклятье. У фаворита короля всегда хватало завистников. Другие, кто подобрее, уверяли: смерть любимого сына так подкосила старого вояку, что тот захворал.
Истины не знал никто.
Он усыхал на глазах и третью неделю не вставал с постели. Характер, и без того отвратительный, испортился окончательно. Сиделки вылетали из опочивальни графа заплаканные, залитые содержимым ночного горшка, и отказывались возвращаться. Супруга и вовсе не навещала драгоценного мужа – во избежание излишних скандалов.
Ну а лекари, как и полагается, разводили руками; что именитые королевские, что деревенские повитухи, слава о которых разнеслась по всей стране. Граф тощал, кожа его пожелтела, но какая болезнь стала тому виной – ведали разве что боги.
Граф изгонял шарлатанов без оплаты, а особо наглых ещё и приказывал спустить с лестницы. Потому, когда служанка, заикаясь от страха, сообщила об очередном якобы целителе, готовом излечить недуг за небольшую плату, Берк приказал коротко:
– Гони взашей.
Служанка согласно замычала и убежала, пока хозяин не изволил гневаться на неё. Но спустя пять минут воротилась как в воду опущенная.
– Я его хотела выгнать, а он... – служанка потеребила низ фартука, – о болячках моих всё рассказал. Вроде как и не врет целитель-то...
– И что? – разгневался граф. Тело ломило, жаром сковывало кости. – Выполняйте приказ!
– Да, но... – Служанка залилась краской. – Он меня вылечил в одно касание. С утра нездоровилось по женской части, а теперь всё в порядке. Ничегошеньки не использовал, словно в руки вобрал болячку. – Она растопырила пальцы левой руки. – Может, не врет он?
