Текст книги "Чтица Слов"
Автор книги: Татьяна Зингер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)
– Я вытребовал тебя у короля, а потому слушай меня. Твоя девка, как и жители Янга, будет жива, если твари сгорят в пламени. Ты выбираешь её или незнакомых уродцев, по недоразумению зовущихся разумными существами?
– Наверняка есть другой способ спасти город. – Иттан тревожно глядел на дверь.
– Сам знаешь, что проще и разумнее поступить так, как говорю я. Ты согласен с моим решением, сын? – спросил отец проникновенно.
Впервые за долгие годы он интересовался его мнением, пусть и считал недостойным носить фамилию Берков слабаком.
И Иттан разумом поддерживал отца. Кто, по сути, населяет Затопленный город? Убийцы, грабители, нищие, предпочитающие подыхать от голода и болезней, чем действовать. Они не поднимаются вверх и не ищут возможности стать людьми. Они хуже крыс, ибо крысы живучи, выносливы и хитры. А они – паразиты, питающиеся соками Янга.
Таких, как Захарий, единицы.
Как Захарий или Тая.
Но вдруг где-то в низинах обитает такая же запуганная девчонка, которую судьба заставила бороться, бодаться, захлебываться, но выплывать, чтобы обрести счастье? И её покроют завалы камня, и сверху на бездыханное тело хлынет вода.
Эта девочка никогда уже не увидит солнечного света...
Иттан тряхнул головой.
– Я пойду? Ты ведь всё решил.
Отец раздосадовано вздохнул.
Тая обнаружилась в одной из комнат, вцепившаяся в какую-то книгу по магической криминалистике. Качаясь точно маятник, девушка читала. Взгляд её остекленел.
Иттан и не думал, что Тая такая прекрасная, когда в ней открывается дар чтицы. Что глаза светлеют, будто бы покрытые инистой коркой. Что губы двигаются размеренно, но из них не вырываются звуки. Что дыхание её замедляется.
– Тая! – Он погладил её по голове.
Девушка встрепенулась.
– Уйди! – Она захлопнула книгу. – Убирайся прочь! Я смогу изменить ход событий... Затопленный город нельзя уничтожать... Это мой дом, как же ты не понимаешь?!
Она попыталась лягнуть его, но Иттан притянул Таю к себе, и она затихла.
Её дом. Место, где она выросла, где жили её первые друзья и враги. Всему виной бесова завеса, полная тварей и соли.
– Мы можем сохранить Затопленный город, – по-мальчишески улыбнулся Иттан, озаренный идеей.
Ведь не только низины в соли, но и сама завеса полна её. Направленного залпа огня достаточно, чтобы разнести её на части. Город выстоит, ибо порушится кусок между миров.
Дело за малым – войти в завесу и спалить её внутренности. Твари ослабеют – их подкармливает темная магия межмирья. И их уничтожат людские войска.
Обычного мага завеса не пустит, но в Иттане сохранился след родства с ней.
– Да? – Тая шмыгнула носом.
– Успокойся, мы справимся. Ты – умница. Перестраивай слова, родная. Перестраивай, и тогда, если повезет, все мы выживем.
Девушка поднялась, уронив с колен книгу. Низенькая, она доставала Иттану до подбородка. Смешная.
Он целовал её как в последний раз: жарко, ненасытно, забываясь в соленом вкусе губ. Старался запомнить каждую черточку лица, изгиб милых сердцу бровей и слезинки, скатывающиеся по щекам. Шептал успокаивающие слова, в которые и сам верил.
Потому что его девочка справится. Она – истинная чтица.
Если он и выкарабкается, то только благодаря ней.
– Если ты погибнешь – я убью себя, – заявила Тая, когда поцелуй оборвался.
Она не угрожала, но говорила об очевидном. И Иттан не стал переубеждать.
Он выживет и вернется к ней, как возвращался всегда.
– Встретимся на том свете или на этом. – Иттанрасхохотался и подушечкой указательного пальца разгладил морщинку на лбу. – Не реви.
– Я начну читать прямо сейчас. – Девушка подняла книгу, любовно погладила корешок.
– Мы справимся.
Он ушел к отцу, а она осталась выстраивать будущее, в котором найдется место им обоим.
43. ПРОДОЛЖЕНИЕ от 23.10.2016 г.
43. ПРОДОЛЖЕНИЕ от 23.10.2016 г.
На подходе к низинам голоса позвали Иттана сильнее прежнего. Он не противился зову и уже знакомой тропой спустился в обитель тварей. Те были готовы сражаться, а раскрывшаяся мать-завеса рождала новых, наполняла их яростью и желанием биться. Приласкала и Иттана, словно заблудшего детеныша. Ступив в почти непроглядную темноту, он поддался желанию стать частью великого побоища. Не возглавить строй, но пойти на Янг со всеми и уничтожить город, полный тех, кем когда-то дорожил.
Потому его и не трогали твари – он был своим. Всего лишь ещё один безумец, вскормленный завесой.
Предводитель осматривал копошащуюся армию с уступа, возвышаясь над тварями. Он не утруждал себя одеждой – кроме черного плаща в пол, капюшон которого был накинут на безобразную морду. Внешне неотличимый от других порождений завесы, Тьма был могущественнее любого из них. Он не существо, но скопление смертоносной энергии, необузданное и не знающее страха.
Иттан припал на колено, вскрикнул:
– Я хочу подчиняться тебе, предводитель!
Тьма рассмеялся и потер ладонь об ладонь. Горло Иттана сдавило невидимой железной лапой.
... Воздуха слишком мало, он кончается.
«Мертв», – хихикают неугомонные буквы.
Нет, – говорит Тая страницам. – Ни за что.
Она вкладывает всю себя в перестройку Слов. Задыхается сама, но не сдается. Перед глазами плывут миры. Тая хватается за жизнь Иттана и не отпускает её, вырывает у судьбы.
Потому что их будущее зависит от неё.
И лапа отпускает шею.
«Жив», – отвечают буквы с огорчением...
– Что тебе надо, маг? – Тьма спрыгнул с уступа и оказался перед Иттаном. Громадный, нерушимый. От него смердело смертью. Но Иттан не испытывал пред ним трепета. Посмотрел снизу вверх, а затем заговорил твердо и без сомнений:
– Позволь мне присоединиться к твоему войску. Я хочу стать частью великого.
За его спиной скапливались твари. Неловкий жест, поворот головы, слово – и они разорвут Иттана на куски голыми руками.
– К чему мне ты, человечишка? Ты смертен и слаб.
Легкие сжимала огненная длань. Она выжигала воздух и кипятила кровь. Сердце билось нерешительно, замедляя ход, готовое остановиться.
... – Умрет? – интересуются буквы, но Тая, в чьих кулаках заключена вся сила предвидения, отвечает:
– Нет.
И биение сердца становится отчетливым и ровным...
– Пусть я и смертен, но завеса зовет меня. Твоя метка жжет кожу. – Иттан провел по следу от старого ожога на глазах. – Я уже не слепну, но хочу видеть по-новому.
Когтистые пальцы тронули виски Иттана, прорвали кожу. Струйки крови потекли по щекам что слезы. Иттан не отшатнулся. Он, собрав кровавые капли пальцами, слизал их.
– Не лги мне человек. О чем ты думаешь?
Его мысли были кристально чисты. Иттан не вспоминал о доме, родителях или Тае. Всё становилось ненужным и бессмысленным, если невдалеке мурлыкала завеса. Он наслаждался ею, и по позвоночнику бежали мурашки наслаждения.
Тьма чувствовал его истому и хохотал от удовольствия.
– Верю! Ты помешался на этом. Ты стал одним из нас! Так чего же ты хочешь, брат?
– Я хочу вычерпнуть из завесы столько соли, сколько смогу унести, и усыпать ею улицы столицы.
Тьма исследовал его долго, с выкручивающим кости любопытством, проникал в центр сознания и копошился там. Но поверил.
– Ты служил мне месяцами, маг, а потому заслужил разделить мой триумф. Я не ощущаю в тебе лжи, так возьми десяток солдат и наполни холщовые мешки солью. Ты, светлый, всё равно неспособен высечь искры и сгубить завесу. Так смотри же, как сгинет в огне и пепле твой город и твой мир.
Иттан вошел в завесу с привычным трепетом и, слепнущий от белоснежной соли, вдохнул полной грудью. Твари неотрывно следовали за ним.
Он не сможет высечь искры, ибо светлому магу не даны разрушающие заклинания. Он – нет. Но спичка – вполне. Обыкновенная спичка, которую не предусмотрел всевидящий Тьма. Разум требовал остаться и собрать соль, как было велено предводителем, но руки уже чиркали о коробок. Спичка полетела вниз.
Огонь взметнулся рыжим лисом среди белоснежной пустоты.
... Соль хрустит и лопается, и межмирье воет от невыносимой боли. Светлый маг мечется среди пожара. Алые всполохи слизывают с него одежду. Кожа покрывается волдырями.
Смерть близка.
– Нет. Нет. Нет! – Тая уже не просит и не требует. Она вся переходит в книгу, рушит связи и нити. В глазах вместо букв – переплетение времен. Она – время. Она – безвременье. Она творит одно будущее и стирает другое.
Она стала сильна. Возможно, сильнее многих.
Она убедила Тьму в намерениях Иттана. Она отвела взгляд порождению мира мертвых.
Умение величайших Чтиц открылось для Таи.
– Нет! – повторяет она, и прослойка времен звенит.
И огонь расступается, шипя. Будто залитый живительной водой, он исчезает, позволяя светлому магу выползти из завесы перед тем, как ту выжжет дотла.
Твари ревут, ибо их прародительница погибает в муках. Стонут от боли, но идут на Затопленный город. Поднимаются по каменным ступеням, и их предводитель первый срубает чью-то голову.
Человеческая армия издает победоносный клич и врезается в войско Тьмы. Мечи входят в тела и окропляют землю Затопленного города вонючей кровью. Твари, обезумевшие от потери матери, слабы. Их атакуют и разбивают. Уничтожают. Втаптывают в землю.
Войско Тьмы разгромлено.
Так просто?..
Светлый маг встает и, шатаясь словно пьяный, бредет по опустевшим низинам. Стучится к знахарю, у которого когда-то жил, и падает, проваливаясь в долгое, но столь приятное забытье.
– Он выберется, – говорит Тая Словам, а те не сопротивляются, ибо подчинились чтице...
Вынырнув из глубин книги, она тряхнула гудящей головой. Поднялась, разминая затекшие ноги. Поморгала. Раздосадованно охнула. Наверное, от борьбы со Словами зрение испортилось, и предметы вдалеке теперь казались размытыми очертаниями. Но это – малая плата. Щурясь, Тая отправилась искать графа Берка-старшего.
Всё будет так, как она увидела. Скоро Иттан войдет в низину, поговорит с Тьмой и уничтожит завесу.
Будущему – быть.
44. ПРОДОЛЖЕНИЕ от 25.10.2016 г.
44. ПРОДОЛЖЕНИЕ от 25.10.2016 г.
Предупреждение: выложила последний кусочек бонуса сюда, потому что он тесно связан с сюжетом. При редактировании книги я объединю весь бонусный рассказ с основными главами.
Иттан постоянно спал, и ему снились кошмары. Он метался по постели, мокрый от пота, и твердил что-то неразличимое. После находил руку Таи, сжимал её до хруста в костях, и лишь тогда успокаивался. Ненадолго. Иттан редко приходил в себя, но выздоравливал. Лекари, которые и вогнали его в сон, твердили, оптимистичные до тошноты: «магическое истощение вскоре пройдет, но сейчас неразумно растрачивать энергию на бодрствование». Дескать, пусть лучше спит.
Но казалось, что сон его бесконечен.
В день побоища, что осталось кровавым пятном на теле Затопленного города, в верхний город вынесли сотни раненых, искалеченных, убитых. Среди них был и Иттан, которого забрали тайно люди графа, под видом жителя, и доставили домой.
Тем же вечером король издал указ: наделить жителей Затопленного города землей, а сам город похоронить в руинах. И пусть земля эта находилась за сотню километров от столицы, но большинство, должно быть, обрадовались. У людей появился шанс на спасение.
Тая не интересовалась новостями – дни напролет она проводила в мягком кресле, который притащила в спальню и поставила около постели, где лежал Иттан. Читала, и перед ней открывались всё новые витки будущего. Чаще незначительные – разве важно, что лавочник разольет молоко, споткнувшись о выбоину в мостовой? – но порою пронизывающие до костей.
Тая гладила лоб любимого мужчины и рассказывала ему что-то обнадеживающее, а сама поправляла вечно сползающие с носа очки, к которым так и не сумела привыкнуть. Ну и ладно! Он вообще был слеп, но справился, а с Таей случилось то, что неминуемо происходит с читающими людьми. Просто гораздо быстрее.
Ну и что.
В комнату, коротко постучавшись, вошла графиня.
– Прибыл лорд Пограничья вместе с супругой. Они хотят поговорить с тобой.
И улыбнулась отчего-то лукаво.
– Зачем?
– Ну, вроде как ты обращалась к леди теней и мудрейшим твоего народа в недавних письмах.
– Но... – Тая разинула рот. – Кто отправил их? Я не успела... меня увел детектив, а после... я забыла о них...
– Я, – подмигнула графиня весело. – Пришлось задействовать свои связи, чтобы письма долетели лично до адресатов в кратчайшие сроки. Я верю в тебя, девочка. Чтица, надо же.
Она хмыкнула по-доброму, почти по-матерински, и даже не разрыдалась, как обычно. Они обнялись быстро, и графиня села около спящего сына.
– Иди и расскажи им всё, что видела.
И Тая рассказала. Не только о них, но и о судьбе всего мира.
О прошлом, которого не исправить.
О настоящем, которое колеблется в сомнениях.
И о будущем, которого может не быть.
[В столицу людского королевства они пробрались тайно – сквозь сумеречный туннель. Маги Янга не засекли двух гуляк между мирами, что при колеблющемся магическом фоне и неудивительно. Открывались и захлопывались завесы, сыпались одиночные твари – кому в такой обстановке есть дело до ничтожного разрыва?
Улочка, на которой они очутились, была безмятежно тиха. Такое безмолвие присуще лишь богатым районам, где с приходом темноты в домах разжигают камины, и семьи собираются в уютных гостиных, чтобы обсудить минувший день. Здесь вечерами не бегает детвора, потому как дети аристократов приучены к покою, а их отцы и матери считают ниже своего достоинства высовываться наружу в потемках.
Потому жизнь останавливается до утра.
– Ух ты, неужели за столько лет я не забыла, как выглядят эти места. – Сольд дернула плечом, поправила съехавший с волос капюшон плаща. До Янга по туннелю их вела она, потому как единственная могла четко представить, где им следует выйти. – Дом Иттана где-то... – Посмотрела по сторонам. – Там.
Трауш шел чуть впереди, оберегая жену от возможного нападения. Туманы его ощупывали округу. Но, кроме одинокой повозки, запряжённой изнуренной лошадью, навстречу никто не попался. В окнах горел свет. Улица нежилась в тепле и сытости.
Их пустили в поместье Берков, не задавая никаких вопросов, но глава дома был бескрайне удивлен, что правители Пограничья требуют общения наедине не с ним и даже не с его сыном, а с какой-то безродной девушкой.
Тая.
В своем письме – составленном несуразно, зато полном переживаний – она детально описала их, Сольд и Трауша, прошлое, а о себе поведала коротко: «Я умею перестраивать Слова». О том, что рынди называют величайшим даром, она рассказывала так, будто стеснялась. Между делом. Мол, к слову пришлось, и не более.
Трауш жаждал увидеть Таю лично: или чтобы убедиться в её неповторимости, или чтобы почувствовать фальшь.
Граф не пытался навязываться. Да и вообще он всем видом показывал неприязнь к теневому лорду, держался поодаль. Как почти любой человек, а уж тем более – вояка, граф Берк не терпел чужеродную расу. Вроде не хамил, но едва удерживал на лице маску дружелюбия.
– Подождите в столовой. Я распоряжусь о напитках.
Когда граф вышел, держа спину неестественно прямой, Сольд задернула шторы.
– Мало ли что... – ни к кому не обращаясь, проворчала она.
Пламени десятка свечей не хватало, чтобы прогнать сумрак, и тот обернул собой столовую. Впрочем, он не раздражал. Сольд барабанила пальцами по столу. Трауш стоял, качаясь с носа ботинок на пятку.
Тая не вошла, но прошмыгнула в щелочку и неловко склонилась в приветственном поклоне. Подслеповато сощурилась, рассматривая лорда и леди.
– Я рада познакомиться с тобой. – Сольд встала и на долю секунды прижала Таю к себе, как прижимают давних подружек; девушка сжалась в комок и выдохнула лишь тогда, когда её отпустили на свободу. – Ты видишь? – восхищенно обратилась жена к Траушу.
Тот не верил чутью. Неказистая Тая была сильна – словно хрупкий сосуд вобрал в себя магию. Она – обычная девушка с фигурой ребенка, которой подвластно течение времени. Волосы её были угольно черны и чуть завивались у кончиков – хотя большинство рынди светловолосы. Тая так и не отважилась сесть. Держалась ровно, но запиналась, пока рассказывала о недавних событиях. О темной армии и разорванной завесе.
О себе почти не упоминала, точно и не было её в этой истории, и не она изменила ход событий, просто убедив будущее подчиниться.
– Как Иттан? – Сольд заметно побледнела, слушая о сожжении завесы.
Траушу не требовался свет, чтобы видеть волнения любимой женщины. Он слышал, как дрогнул её голос, потому подошел и ободряюще сжал плечи.
– Всё хорошо... уже. Он приходит в себя. – Тая сняла очки и обтерла стекла о край мужской рубашки, в которой тонула. – Вроде как магическое истощение, завеса ведь питала и его тоже. Но оно пройдет.
Помолчали.
– Тая... – Трауш не мог больше ждать. Ему требовались ответы, ради них он сорвался в путешествие и подверг опасности Сольд, которая наотрез отказалась отпускать мужа одного. – Какое ты видишь будущее?
– Почти любое. – Чтица выдавила слабую улыбку и подняла взгляд, но смотрела куда-то сквозь лорда, сквозь комнату и, наверное, сквозь само пространство. – Но только тогда, когда этого захотят книги. Или боги? Но ваше они мне приоткрыли. Не всё, но кое-что важное. – Сольд охнула, и даже Трауш задержал дыхание. – Ваш сын вырастет прекрасным мужчиной. Воином, достойной заменой отцу. Я вижу вас, леди Сольд, седовласой и вы прогуливаетесь с супругом по заснеженному яблоневому саду. Вижу вашу мать и вашего брата, с которым имела честь познакомиться. Вы ведь простили его? – Сольд кивнула как завороженная. – Рейк тоже обретет свое счастье, но позже. Всё будет хорошо, – сладко подытожила Тая, а глаза её блеснули в пламени свечей. – Но потом. Сейчас же – под угрозой все мы. Завеса породила множество чудищ, но Тьма – самый страшный из них. Он выжил в битве и где-то укрылся. Он соберет новую армию, он впитает стихию. И обрушится на нас разрушением и смертью.
– В письме ты не описывала конкретной угрозы, – напомнила Сольд, оглядываясь на мужа, будто спрашивая его: «И что нам делать?!»
Трауш осмысливал сказанное, машинально поглаживая шею супруги.
– Да, будущее было размыто. – Чтица подслеповато щурилась. – Теперь оно четкое, но... не обнадёживающее. Тени умеют создавать разрывы, но потому вам придется сложнее всего. Грань между мирами в Пограничье слишком тонка. Вы падете первыми.
Разговор был долгий. Вопросы и ответы, недосказанности, неточности, сомнения. Тая не могла знать всего, но Траушу не хватало тех изменчивых фактов, которыми она владела.
Сегодня будущее таково, но завтра оно может смяться иным. Разумнее переждать, чем обдумывать то, чего не произойдет.
И всё-таки он запомнил всё, о чем сказала Тая.
– Чего ты просишь у нас? – Сольд водила рукой над свечой, и огонек боязливо трепетал.
– Защиты, – без раздумий ответила чтица. – И готовности вступить в бой. Эта война – общая.
– Тебе так важна судьба мира?
Трауш никогда не верил в бескорыстную доброту.
– Мне важен Иттан.
А вот в любовь он верил и лично бы уничтожил хоть Тьму, хоть самого дьявола (впрочем, не одно ли это существо?) ради спокойствия Сольд и Тео. Сейчас, когда сын научился черпать отцовский резерв взамен материнского, а Трауш привык делиться с ним магией, Сольд не белела от слабости – и казалось, что они смогут зажить нормально, как жили родители лорда.
– Я обещаю тебе и Берку-младшему любую поддержку. Как только Иттан выздоровеет – приезжайте к нам, ибо здесь вам не найдется покоя. Вас обвинят в чернокнижье и непременно казнят, дабы успокоить возмущенную общественность. Людям нужен враг, и врагом нарекут вас. В Пограничье же вы будете неприкосновенными. – Туманы ползли по столовой, тушили свечи. Слова высокого лорда эхом ударялись о стены. – Что до всего мира... Если возникнет необходимость бороться – я согласен. Но! Если согласятся иные расы.
– Благодарю вас, – Тая чуть поклонилась, но удивленной или обрадованной не выглядела. Наверное, её дар показал всё заранее. – И ещё. – Она приблизилась к Сольд и шепнула ей на самое ухо: – Вскоре вернется мужчина, которого вы направили в страну ави, с добрыми вестями. Ваш сын будет исцелен.
Леди всхлипнула, а после лучисто заулыбалась:
– Жду вас в Пограничье.
... Обратная дорога прошла в умиротворенном молчании. Сумеречный туннель кончился, и среди темноты межмирья забрезжил лучик света. Трауш выбрался первым, а когда вылезла Сольд – подхватил её на руки и закружил. Она, хохоча в голос, принялась отбиваться.
– Отпусти! – смеялась, пока рассветные лучи украшали её волосы медным.
– Легко, – серьезно сказал Трауш, опуская руки.
Сольд с визгом обхватила его шею. Лорд не удержал равновесия, и они повалились в траву. Плащи перекрутились, тела сплелись.
Леди прильнула к родному супругу и, наслаждаясь мерным биением его сердца, спросила:
– Как думаешь, Тая не лжет?
– Я чувствую в ней силу чтицы. Думаю, Дарго принесет хорошие вести. Что насчет порождений тьмы – время покажет. Будем ждать. Вскоре всё переменится, любимая.
– Вскоре, – эхом повторила она, такая необходимая, и рассмеялась.
Струна, стягивающая грудь Трауша, порвалась. Сольд смеялась так звонко, что всё дурное разбилось вдребезги].
Граф и графиня покинули поместье первыми, едва Иттан пришел в себя. Куда они отправлялись – неизвестно, но напоследок отец крепко пожал руку сыну и сказал:
– Не возвращайтесь в Янг, пока народные волнения не утихнут. Горожане недовольны происходящим, повсюду вспыхивают восстания – власть короля ослабевает. Он непременно возложит вину на тебя, как только узнает, что ты выжил и здравствуешь. Если не достанет тебя – возьмется за нас.
Мать долго целовала Иттана, точно маленького, в лоб и глаза, но не плакала.
– Вы справитесь, – сказала она, полная уверенности, и добавила, обращаясь к Тае: – Носи кольцо наших предков, ты его заслужила. И обязательно поженитесь. Не сейчас, так позже.
– Спасибо. – Тая погладила большим пальцем камешек. – Поженимся, – поклялась она. – Когда будет угодно судьбе.
Иттан и Тая выехали из Янга под покровом темноты, под чужими именами. От Пограничья их отделяло несколько недель пути, но Тая в книге прочла, что дорога пройдет гладко. И вскоре они обживались в домике, который обустроили под контролем леди Сольд специально для них. В домике у берега моря.
Об этом её попросил Иттан.
* * *
Ветер приносил соленые брызги, и Тая, лежащая на песке, фыркала. Она читала книгу – читала по-настоящему, какой-то несерьезный роман модного нынче в Пограничье автора сентиментальной прозы. Перебирала пальцами песчинки. Разглядывала причудливые облака.
И не заметила, как сзади подкрался Иттан. Он без слов протянул запечатанный конверт. Печать была незнакома, и Тая повертела письмо, не вскрывая.
– Что это?
– По всей видимости, ответ от рынди.
Точно! Ведь Тая писала не только к Сольд, но и к мудрым, что служат при храме богов.
Что же они ответили?..
Неужели поверили?
«Мы жаждем лицезреть чтицу, дабы склонить пред ней колени. Врата нашего государства всегда распахнуты для тебя. И мы пойдем за тобой туда, куда укажет судьба и боги. Мы готовы сразиться с порождениями вечной темноты».
В конверте обнаружилась медная монета, вдетая на шнурок.
Тая долго осматривала гладкие строчки и не верила, что за ней кто-то пойдет. Иттан, поцеловав Таю в висок, ушел в дом – он как никто чувствовал, когда его женщине необходимо остаться наедине со своими думами.
Солнце закатывалось за границу моря и неба. Тая пыталась разглядеть судьбу всего мира в тексте сентиментального романа, но Слова смазывались и таяли дымком. Всё слишком неопределенно, чтобы менять течение судеб. Великие свершения творятся не людьми, но временем.
Соленый запах моря въедался в ноздри. До полной темноты Тая бродила по берегу, а после на цыпочках прокралась в дом. Босые ноги оставляли на полу мокрые следы. Предательски скрипнули несмазанные дверные петли. Иттан ждал.
Как всегда.
Он не засыпал без неё.
– Что-нибудь углядела? – полюбопытствовал весело, но в голосе пылала горечь.
– Сегодня мы не умрем, – ответила Тая и юркнула под теплый бок.
Сегодня – нет. А завтра будет видно.
Иттан покрывал её кожу жадными поцелуями, и она забывалась в нем. Тонула в его радости и печали. Сливалась с ним в одно целое, чтобы рассыпаться на миллиарды частиц.
У них есть прошлое, которого не выжечь солью или пожарами.
Им даровано настоящее, вымоченное в слезах и крови.
Пред ними расстелилось будущее. Только бы удержать его в ладонях. Только бы разглядеть его в Словах.
Я как всегда извиняюсь за задержку. Хотелось вложить чуть больше души в окончание, а потому перечитывала его много-много раз (и всё равно кажется, что рассказала не всё).
Неужели эта книга закончилась... Пусть концовка и открытая, но явно неплохая :)
Не верю, что всё завершено. Если честно, Чтица была для меня одной из самых тяжелых и выматывающих работ. Я очень надеюсь, что она хоть чуть-чуть скрасила Вам свободное время и не заставила плеваться.
Спасибо Вам за поддержку. То, что Вы поверили в Чтицу настолько, что были готовы платить за неё, для меня высшая похвала! Но если книга понравилась, и Вам не жалко за неё «мне нравится» или коротенького отзыва – я буду очень благодарна.
!!! По поводу чтения офлайн: На неделю скачка доступна, но после начала продаж её отключу!!!
Огромнейшее спасибо Вам ещё раз за то, что Вы прошли этот пусть со мной!
БОНУС-РАССКАЗ (Сольд-Трауш). Окончен.
БОНУС-РАССКАЗ (Сольд-Трауш). Окончен.
Рассказ плотно связан с Чтицей, а потому буду потихоньку добавлять его в основной сюжет :)
1.
Огонь в камине пожирал поленья, но леди, с ногами забравшаяся в кресло, мерзла. Она зябко грела ладони у каминной решетки, щурилась, вглядываясь в танец языков пламени.
С того дня, как детский крик разорвал настороженную – все до единого тревожились за роды любимой леди – тишину поместья Вир-дэ, Сольд постоянно замерзала, мало ела и совершенно не заботилась о своем здоровье. Ничем не болела, но таяла на глазах. Младенец, напротив, окреп и уже научился улыбаться; леди же меркла, даря ребенку всю себя без остатка. И это при том, что за сыном денно и нощно следила кормилица, лишь изредка выдавая его в материнские руки.
– Ну а что вы хотели, – разводил руками личный лекарь правящей семьи. – Вообще чудо, что Сольд разродилась от бремени, при её-то хрупком здоровье. К тому же ваша супруга вечно истощена, что обусловлено некоторыми... – в этот момент он обычно запинался, потому как не мог подобрать нужного слова, – особенностями ребенка.
Трауш хотел одного: чтобы его супруга здравствовала. Чтобы щеки её вновь горели румянцем. Чтобы она перестала быть задумчивой и вялой. Ночами он грел её теплом своего тела, подолгу боясь заснуть и даже сдвинуться, только бы не нарушить дрему вечно изнуренной Сольд.
Сейчас она потерла ладонь о ладонь – тонкие пальцы подрагивали не то от усталости, не то от холода – и сказала тихо, но решительно:
– Нашему сыну нужно имя.
– Сольд. – Трауш встал за её спиной, погладил по отросшим волосам, не собранным в косу; огонь напитал их рыжим оттенком. – Ты помнишь, я согласен на любое, которое выберешь ты сама.
– Наш сын не может оставаться безымянным, – тверже ответила она. – Скоро день благословения, и к тому времени ты должен определиться с именем. Наследника называет отец, а не мать.
Как же объяснить ей, что Трауш не хотел называть ребенка вообще? Что сама мысль о том, что его сын будет принят богами в этом имени, вызывала отчего-то лютую ненависть? Пока малыш был краснощекой игрушкой, он казался незначительным, почти нереальным. Но когда он будет назван – боги нарисуют ему линию жизни.
И тогда лорду придется смириться с тем, какой у него наследник.
Трауш несколько раз предлагал имя наобум, но Сольд только качала головой.
– Я подумаю, – в сотый раз пробормотал он, выходя из залы.
Лопатками почувствовал опечаленный взгляд жены.
Сын спал в колыбельной, укутанный шерстяным одеяльцем с вышитой на том монограммой рода. Пухлые губы были приоткрыты, ресницы дрожали, кулачки сжимали краешек подушки. Трауш посмотрел на него так внимательно, что ребенок захныкал.
На плач тут же прибежала кормилица. Дородная молодая блондинка, её выбрала сама Сольд. Кормилица воспитывала трехмесячную дочь, но любила обоих детей одинаково. Даже странно, как можно любить кого-то чужого, заботиться о нем как о своем собственном?
– Ну-ну, – она прижала младенца к груди, и тот успокоился, – ну что ты, это всего лишь папа.
Из её уст это слово – папа – звучало так спокойно и гладко, будто речь шла о самом обычном мужчине, а не о высоком лорде Пограничья. Сам Трауш никогда не называл своего родителя «папой», только «отцом», потому как считал первое обращение неуважительным и простецким.
Папа...
Если бы. Папы не ненавидят своих сыновей.
– Хотите взять его? – Кормилица протянула ребенка, и тот заелозил, недовольный тем, что его оторвали от теплого тела.
Трауш покачал головой.
Этот младенец иссушил мать. Он пожирал её и сейчас, хотя Сольд и утверждала, будто это не так.
Её беременность была самой обычной. Лекарь приезжал в поместье еженедельно, но в первые месяцы не находил ни единой патологии. Правда, сама Сольд побледнела, слегла с дурнотой – но лекарь успокоил:
– Это естественная реакция женского организма.
В какой-то момент Трауш ощутил себя полнейшим глупцом, потому как трепетно следил за каждым вздохом жены. Сольд посмеивалась:
– Прекращай. Младенец не способен убить меня.
И поглаживала себя по едва округлившемуся животу.
Так было до тех пор, пока Трауш не застал свою леди в саду. Она стояла недвижно, зачем-то вытянув правую руку, и сжимала-разжимала пальцы.
– Что-то не так? – спросил Трауш с опаской.
– Я слышу истинную силу, – просто сказала Сольд. – Она льется внутри меня.
И крутанула запястьем. Высокий лорд прислушался чутьем к жене. Та была спокойна.
– Не понимаешь? – продолжила, улыбнувшись. – Во мне неоткуда взяться истинной силе, я же пустышка. Пока не наполнюсь ею извне – она не появится. Но магия пребывает. Смотри.
Из-под её пальцев вырвалась маленькая снежная буря.
Трауш переводил взгляд с рук жены на её живот. Он понимал, на что Сольд намекает.
– Думаешь... ребенок?
– Возможно, ему суждено стать великим колдуном. – На щеках заиграли ямочки.
Но дни текли друг за другом, и тихая радость медленно сменялась растерянностью. Сольд всё чаще пропадала в библиотеке, читала о магии. Писала матери, и та уверяла, что в их роду дети никогда не проявляли себя в утробе.
В тот вечер, спустя семь месяцев со дня зачатия, Трауш возвращался домой в дурном расположении духа. Сердце чуяло неладное. Леди не обнаружилось в спальне, не было её ни в саду, ни в столовой.
Мертвенно-белая Сольд лежала без сознания посреди библиотеки. Губы её посинели. Щеки впали. Она дышала тяжело и тихо, почти неслышно. А сквозь большой живот проглядывались очертания ноги или руки. Ребенок пинал мать.
