Текст книги "Система новичка (СИ)"

Автор книги: Татьяна Зимина

Соавторы: Дмитрий Зимин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Глава 16

Лицо Одиссея, к моему удивлению, осталось бесстрастным. Словно было высечено из камня.

Он только сложил руки на груди – в его исполнении даже этот безобидный жест выглядел внушительно, – и посмотрел на меня.

– Это правда? – вопросил он со скорбной интонацией учителя, которому в портфель подложили дохлую крысу.

– Да.

Я ответил так твёрдо, как только мог. А что?.. Шантаж – это игра, в которую могут играть обе команды.

А потом подошел к Пенелопе, и подпрыгнув, с размаху влепил ей в губы сочный поцелуй. Горгонида не уклонилась.

Она застыла, как соляной столб, и только хлопала длиннющими ресницами.

Наверняка у девушки был свой сценарий: она скажет, что согласилась выйти за меня, я буду всё отрицать, Одиссей бросится в драку...

Дальше сценарий может разниться: горгонид меня прикончит – и тогда Пенелопа объявит его героем и они помирятся.

Горгонид меня прикончит – и тогда Пенелопа обвинит его в излишней жестокости и продолжит с удовольствием третировать.

Дальше придумайте сами. Но финалочка, я думаю, будет одна и та же: пара горгонид мирится и живёт долго и счастливо, а я, грешный, лежу в канаве и белых тапках, ко всему безучастный.

Меня это не устраивало.

А кроме того: терпеть не могу, когда меня используют, как безвольную пешку.

Но Одиссею я тоже хотел помочь. В конце концов, мы с ним только что вступили в братство курящих!

Наверняка вы тоже в таком состоите. Братство курящих в подъездах: вы делитесь сигаретами, обмениваетесь понимающими взглядами, молча, глядя в сторону, пускаете дым в приоткрытое окошко, а потом расходитесь. Но ведь всё ясно без слов! Между вами устанавливается СВЯЗЬ.

То же самое происходит в клубах, ресторанах, офисных зданиях – нужное подчеркнуть. Между курящими возникает ДОВЕРИЕ.

Вы – в одной команде. И будете защищать друг друга до последнего вздоха.

А потом бросите окурок и пойдёте своей дорогой.

И вот, пока Пенелопа хлопала глазищами, в шоке от моего поцелуя, я повернулся к горгониду и многозначительно пошевелил бровями.

И он понял! Ведь между нами всё ещё была СВЯЗЬ.

Одна бровь Одиссея еле заметно сдвинулась – как тектоническая плита, которая медленно, эпоха за эпохой, сползает в океан... Я расценил это, как добрый знак.

И повернулся к Пенелопе с широкой улыбкой.

– Тыковка, подготовку свадьбы оставляю на тебя – ведь вы, цыпочки, любите заниматься подобной ерундой... А саму дату назначим позже – мы ведь никуда не спешим, верно? Платье выбери сама – недорогое, можно со скидкой по уценёнке. Какой смысл тратиться, если ты его наденешь всего один раз – да и то, ненадолго... Гостей тоже не приглашай – я тебе не олигарх, кормить целую ораву. Отметим прямо здесь, в "Затычке". И да, кстати: на свадебное путешествие можешь не рассчитывать. У меня дела.

– Но... – горгонида наконец пришла в себя. – Одиссей тебя убьёт!

Я поднял одну бровь.

– С чего бы?..

– Он тебя вызовет. Как жениха!

Я захлопал глазами.

– Тыковка моя, но ведь я сделал тебе предложение! И ты согласилась. А значит, это уже совсем другой коленкор... Из ПОТЕНЦИАЛЬНОГО жениха я превратился во вполне конкретного без пяти минут мужа. А значит, все остальные, в том числе и Одиссей – тихо плачут в уголочке. Концерт окончен, толстая тётя спела и все могут расходиться по домам.

– Макс прав, Пенелопа, – веско кивнул Одиссей. – Пока ты не приняла решения, я ещё мог на что-то рассчитывать. Но ты выбрала другого... И кто я такой, чтобы мешать твоему счастью?

– Банкет, кстати, за твой счёт, – вставил я. – Ты же знаешь: я только что лишился клуба и не располагаю лишними активами на бесполезные гулянки.

Пенелопа вперила в меня ненавидящий взгляд.

Я почувствовал, как немеет лицо, как по ногам, начиная от пяток, ползёт каменный холодок... А потом пожал плечами и стряхнул невидимую пылинку со своего рваного пиджака.

– Даже не пытайся, тыковка моя. Я приобрёл парочку амулетов, так что ни твои взгляды, ни твои прелести на меня больше не действуют.

Фух, надеюсь, они ничего не заметили...

Ну в смысле: каменящий взгляд на меня ещё как действовал. Просто я давно понял, что могу ему сопротивляться. Уж не знаю, был ли это очередной подарочек от крёстных, или мои личные, врождённые качества, да только драконий огонь меня не жег – точнее, не сжигал в головёшки, а только оставлял без бровей. И то же самое с горгонским фирменным взглядом: чувствуя некоторую скованность и общую окаменелость, в статую я не превращался.

А ещё я надеялся, что они не заметили вот чего: по мере того, как Пенелопа теряла, одно за другим, свои преимущества, мне становилось всё больше не по себе.

Разыгрывать из себя скупердяя и сволочь может и весело, да только вот девушка мне по-настоящему нравилась. Да и на вид она становилась всё краше и краше...

Ярость заставила её грудь бурно вздыматься. Она же позолотила щечки румянцем и зажгла в глазах неугасимый огонь.

А вот с волосами Пенни творилось что-то странное... Целые пряди их скручивались в жгуты и поднимались над головой. На концах их я вдруг заметил небольшие головки с довольно злобными глазками и быстрыми раздвоенными язычками...

Змеи! Мама дорогая.

Так. Комедию пора заканчивать, пока меня не покусали.

Время разбрасывать камни миновало, и лучше всего свалить, пока они не полетели в меня.

– Пенелопа, тыковка, попрощайся со мной. До свадьбы мы не увидимся – это плохая примета... Да и после – ты же знаешь, я человек занятой. Так что на особо бурную семейную жизнь не рассчитывай.

Бестрепетно поднырнув под облако змеящихся волос, я ещё раз чмокнул горгониду в щечку.

А потом, подмигнув Одиссею, был таков.

За спиной я услышал звероподобный, душераздирающий рёв обманутой женщины. Но вскоре он стих до всхлипов, которые перемежались мягким мужским баритоном.

Дело сделано. Пенелопа, уяснив, какую огромную совершила ошибку, бросилась за утешением к бывшему – то есть, к Одиссею. Он, конечно, подставил сильное плечо...

А со свадьбой я как-нибудь разберусь. Потом. Честно-честно.

Главное, что сладкая парочка объединилась против общего врага, то есть – меня.

На этой жизнеутверждающей ноте я ворвался в общий зал клуба, и... Прикипел к полу.

Зал был пуст – от слова "совсем".

Не маячил за стойкой, меланхолично протирая бокалы, Эврисфей. Не требовали долива пива после того, как осядет пена, бережливые туристы. Не гомонили, сгрудившись за дальним столиком, байкеры...

Под потолком, вокруг вентилятора, одиноко моталась крупная бородатая муха в тельняшке – но на этом всё.

И самое главное: здесь не было той, за кем я пришел.

Лолы.

В растерянности я прошествовал через весь зал, заглянул, перегнувшись за стойку – так, на всякий пожарный.

Никого. Серебряные краны начищены до блеска и накрепко задраены, прозрачные как слеза младенца кружки выстроились на своих местах – подобно забытому воинству, генералы которого внезапно дезертировали с поля боя...

Даже пол, выложенный чёрно-белой каменной плиткой, сиял первозданной чистотой.

Поджав недоверчиво губы, я направился к парадному выходу.

Ну ладно – туристы. Я так понимаю, пьяная горгонида могла отвадить их от заведения легко и надолго.

Но остальные?..

Впрочем, эти рассуждения были бы правомочны, если бы Лола была здесь. Но ведь она исчезла. Как корова языком.

С этими мыслями я толкнул дверь на улицу.

За нею тоже была парковка – для гостей клуба. Обычно она забита под завязку, но сейчас, когда в "Затычке" шаром покати, должна пустовать.

Но не тут-то было!

Остолбенев, я даже не заметил, как тяжелая дверь, притянутая мощной пружиной, чуть не прищемила меня насмерть.

Несмотря на раскалённого, как печь в преисподней, Задницу. На то, что покрытие плавилось и проминалось под ногами. На то, что и сам воздух можно было нарезать ломтями, а потом жарить на нём яичницу...

По парковке, с гопотом, топотом и матом носилось два десятка байкеров. Ой. Кажется, я оговорился.

Бывших байкеров.

Одетые не в своеобычные жилетки и джинсы, а в короткие шорты и бутсы, с азартом в глазах и с голыми лоснящимися торсами, по которым мускулы перекатывались, как лягушки в масле, байкеры пинали мяч.

Мяч визжал и отбивался, то и дело выстреливая в игроков липкими щупальцами и норовя злобно впиться зубами в лодыжки.

Как вы уже поняли, это был футбол.

Очень своеобразный и чудной – ведь у некоторых игроков было куда больше двух ног...

Но это был он.

Все признаки на лицо: даже судья в полосатой рубашке. Я с изумлением узнал мастера Скопика – ну помните, карлика из гильдии воров?

В зубах его был зажат свисток, а в глазах – решимость засудить до смерти всякого, кто дотронется до мяча не той конечностью.

На противоположных краях стоянки были устроены ворота – громадные сетки из-под плодов каменного дерева. Ячейки в них были шириной в метр, но кто я такой, чтобы критиковать?

В правом голкипере я узнал знакомого синего осьминога – согласитесь, вратарь, обладающий четырёхкратным против стандартного количеством ног – просто находка для любой команды.

В других воротах стояла... Лолита.

Совершенно трезвая, в боевом шлеме с накладками для щек и носа, в металлической юбочке и любимом бронелифчике. Традиции ради и юбка, и лифчик были раскрашены в цвета команды: зелёное с золотом.

Другая половина игроков была в синем – под цвет шерсти осьминога.

Я стоял столбом и пялился на это диво, совершенно не замечая, что начинаю подгорать: кожу лба и щек уже саднило, все порезы и покусы, нанесённые кроликами-каннибалами, ужасно расчесались.

Совершенно неожиданно я вспомнил, что больше всего мечтал о горячей ванне и плотном завтраке.

И внезапно эти желания обрушились на меня с новой силой...

Я готов был рухнуть в обморок от голода и теплового удара, но тут раздался резкий и пронзительный, как свист вскипевшего чайника, сигнал.

Судья объявил перерыв.

Игроки, тряся гривами, как вспотевшие лошади, потянулись обратно в клуб.

Скопик церемонно со мной раскланялся и поспешно проскользнул следом.

Изнутри тут же раздался его хлёсткий, как пощёчина, голос: судья, он же – тренер в одном флаконе, принялся распекать игроков.

Удивительной силы духа человек. Обладая метровым ростом, он относился к горгонидам, как заботливая, но строгая наседка к выводку цыплят...

– Оторва?.. Ты что здесь делаешь? – Лола, уже без шлема, с ног до головы покрытая блестящей плёнкой пота, возвышалась надо мной, как удивлённая кариатида. – И... Что на тебе надето? Почему ты выглядишь, как начинающий гнолл?..

– Да вот, пришел вытаскивать тебя из запоя, – брякнул я то, что первое пришло в голову.

В конце-то концов! Я, значит, мучимый чувством вины, в лепёшку расшибаюсь, а она тут играет...

Но, поразмыслив, вслух я этого говорить не стал. Если уж выбирать между Лолой в запое и Лолой в азарте, то я выбираю последнее.

– Из запоя? – с предельным спокойствием, которое только может изобразить запыханная и разозлённая женщина, переспросила Лолита.

Упс...

Краб Ролло сообщил, что горгонида уже неделю как зависает в "Затычке". Энди сказал, что я должен как-то помочь Лолите...

– Ты заключила сделку с Денницей. И профукала "Чистилище".

Может, и можно было сказать это помягче. Но я не придумал, как. Задница уже начинал свой спуск к далёкому пока горизонту...

– И ты решил, что я запила.

Я почувствовал, как краска стыда затопляет меня, как болотная жижа, начиная с пяток.

– Ну да, – я смущенно развёл руками. – Вспомни, что было, когда мы только встретились, и ты не знала, как отыскать амулет Карбункула.

Горгонида вздохнула.

Я говорил, что её вздохи уже не оказывают на меня такого впечатления?

Я врал.

Когда Лолита вздыхает, чашки витого бронелифчика расходятся в стороны под натиском гладкой, загорелой кожи, – словно под ними спрятано два футбольных мяча. И я вовсе не преувеличиваю размеры...

В общем, это производит НЕИЗГЛАДИМОЕ впечатление, сколько не смотри.

– Оторва, на что ты пялишься?..

– А? Что?.. Извини, Лола, задумался о своём, о девичьем. Так что ты говорила?..

– Я изменилась, Макс. И надо сказать, именно ТЫ принял в моей трансформации самое горячее участие. Поэтому слышать, что я взялась за старое, от тебя – особенно обидно.

– Да, тут я дал маху, – я кивнул на опустевшую парковку, где в лучах Задницы одиноко, но от этого не менее азартно, подскакивал крылатый и зубастый мячик. – Футбол, да? Кто бы мог подумать...

– Ты, Оторва, – Лола больно и невежливо ткнула в меня пальцем. – Ты и должен был подумать. Спорт – это же... – горгонида взмахнула руками, пытаясь объять необъятное. – Азарт, соревнование, битва – всё в одном! Я так счастлива, Оторва, ты себе не представляешь. За "Чистилище", конечно, прости... Уверена, ты что-нибудь придумаешь. Но я ни о чём не жалею. Если б не Денница – я так и была бы Цербером. А не лучшим голкипером Сан-Инферно.

И тут в голове у меня снова щелкнуло.

Я даже рассмеялся.

– Чего смешного-то? – обиделась чувствительная горгонида.

– Энди, Лолита. Когда я его повстречал, твой жених умолял меня отправиться в "Затычку", чтобы поговорить с тобой как следует. Я думал, он переживает за то, что ты... ну, не просыхаешь. А он хотел...

– Переманить меня в свою команду, – недовольно буркнула Лолита. Через неделю между "Эцилоп С-И" и "Сынами Анархии" состоится товарищеский матч. Энди хочет, чтобы я играла за "Эцилопов", но я уже подписала контракт с "Сынами", так что... – она пожала плечами.

– "Сыны Анархии"? – переспросил я.

– Моя идея, – скромно потупилась Лолита. – В знак уважения к тебе, Оторва. Ну помнишь, ты...

– Да, да, помню. Спасибо. На самом деле, я очень тронут.

Ситуация...

Я пообещал Энди, что поговорю с Лолитой. И ведь он УВЕРЕН, что говорить я буду о её переходе в его команду... Вот что он имел в виду, когда пожаловался, что "перед парнями стыдно".

Он ЗАРАНЕЕ обещал им, что приведёт в команду лучшего голкипера в городе! А Лолита отказалась.

А расхлёбывать мне-е-е... Спасибо Деннице, чтоб ему икалось во всех местах.

– Ты чем-то обеспокоен, Оторва? И скажи наконец, почему ты так выглядишь? Тебя что, жевали?

– Что?.. А, нет, что ты. Всё путём.

Хотел ли я, чтобы она поняла, что я вру? Да. Хотел.

И чтобы предложила свою помощь?.. Конечно. Именно за этим я и пришел.

Но скажу ли я об этом вслух?

Ни. За. Что.

Глаза горгониды прищурились.

– Точно? – спросила она прокурорским голосом.

– Да, Лола. Всё в порядке. Прости, что побеспокоил. Я, пожалуй, пойду...

Не чувствуя под собой ног, я кое-как отлепился от стены, которую подпирал, чтобы не стечь на асфальт мягкой лужицей, и отдирая подмётки от раскалённого покрытия, пошлёпал куда глаза глядят.

Я чувствовал, что Лола всё ещё стоит за спиной и прожигает меня взглядом.

Почему я не хочу ей жаловаться?..

Стыдно. Я это осознал только что: ДРУГИМ я готов помочь всегда. Мне это нравится. Заставляет чувствовать себя нужным.

Но когда доходит до моих личных дел... Если бы я спросил бабулю, почему я не могу попросить помощи, она бы сказала, что это гордость. Или гордыня – понимайте, как хотите.

А просить помощи у Лолиты – стрёмно вдвойне. Я понял, что несмотря на размеры, воспринимаю горгониду, как младшую сестрёнку. Для которой старший брат всегда стоит на пьедестале...

Глупо, да? Ведь мне действительно нужна её помощь. И не только её. Из-за проклятой гордыни я могу проиграть всё, что мне дорого.

Но всё равно: просить помощи – как-то...

Отлично, Макс. Продолжай в том же духе, и через пару дней ты будешь всё таким же гордым – но совершенно нищим. И одиноко обустраивать новый дом в какой-нибудь канаве.

Я остановился. Подошвы ботинок тут же начали плавиться и течь чёрными лужицами.

Ну что за детский сад!

Отклеив ботинки, один за другим, от асфальта, я решительно вернулся назад и твёрдо сказал:

– Лола, мне нужна твоя помощь, чтобы вернуть клуб.

Горгонида милостиво кивнула.

– Я знаю, – с непередаваемым апломбом сказала она.

Я возмущенно фыркнул. А потом сообразил...

– Так ты получила мою записку?

– Крабы – самые быстрые курьеры в ЭС-И после улитов. И гораздо более разговорчивые.

Я покаянно улыбнулся.

– Тебе надо научиться просить помощи, Оторва, – ласково сказала горгона, кладя руку мне на плечо. – Ведь для этого и существуют друзья. Мы все будем рады тебе помочь.

– Ну, учитывая, что именно ТЫ прошляпила "Чистилище", ты просто обязана это сделать.

– Воспитанные люди просто говорят "спасибо".

Я прерывисто вздохнул. Вдруг меня захлестнула нежность. Не только к Лоле. Ко всем, с кем я познакомился в Сан-Инферно, даже к Деннице.

Эти люди делают мою жизнь гораздо менее скучной, чем она могла бы быть.

– Времени у нас до захода Задницы, – предупредил я, когда Лолита взялась за дверную ручку. Изнутри всё ещё доносился распекающий голос мастера Скопика.

– Времени на что? – послушав секунду, горгонида аккуратно затворила дверь и для верности прижалась к ней спиной.

– Ну, видишь ли... – я смущенно потупился. – Я тоже заключил сделку с Денницей.

– Ты... ЧТО ты сделал? – подскочив, Лола больно ударилась о козырёк. С крыши посыпалась черепица. – Оторва! Неужели непременно нужно учиться на СВОИХ ошибках? Моих тебе недостаточно?

– У меня есть план.

– Ну конечно, – потирая ушибленную макушку, горгонида нахмурилась. – У Великого и Ужасного Макса ВСЕГДА есть план. Один безумнее другого.

– Чем ты недовольна? – я искренне не мог понять, в чём тут дело. – Ведь ты ВСЕГДА поддерживала меня. Что изменилось?

– Что изменилось?.. – горгонида остановилась так резко, что я ткнулся ей в спину. Пару секунд она сверлила меня взглядом, а потом сказала, сбавив тон: – Я выхожу замуж, Оторва.

Я моргнул.

– О. Ну, поздравляю. Нет, правда... И кто счастливый жених?

Лола ещё раз прожгла меня фирменным взглядом.

– Рад за Энди, – поспешно исправился я. – Надеюсь, это не значит, что став его женой, ты будешь во всём его слушаться...

Теперь фыркнула Лолита.

– Я так и думал. Ну, значит, всё отлично?.. Когда состоится радостное событие? Ладно, не важно. Надеюсь, праздновать будем в "Чистилище"... Уверен, что к этому времени всё образуется, и...

Вдруг я заметил, что разговор ведётся в одни ворота, а Лола только смотрит на меня и кусает губы.

– Лола, в чём дело? Ты не хочешь выходить замуж?

– Гррр... – кого это мне напоминает?

– У тебя что, нет другого выхода?

– ГРРР...

– Святой Люцифер! Ты беременна!

Глава 17

Вся моя будущая жизнь пронеслась перед глазами.

Я даже прослезился.

У Лолы будет малыш...

Он будет звать меня дядя Макс, и я в лепёшку расшибусь, но стану лучшим дядей на свете.

Я подарю ему "Плэйстэйшн" и научу нравиться девушкам. Я буду учить его правильно пить текилу и морально разлагаться на дискотеках.

То, что "мелкий" будет с меня ростом уже через пару лет – это пустяки, дело житейское...

– Я не беременна, Макс.

Ух ты, вот здорово!.

– Поздравляю. И как ты назовёшь малыша? Неужели в мою честь?.. Что-что ты сказала?..

– Я НЕ беременна.

И время покатилось в обратную сторону... Всё, что я предвидел до этого, промоталось теперь задом наперёд, и с моих плеч свалился тяжелый мешок, набитый плюшевыми мишками, заводными машинками и деревянными лошадками.

– Но...

– Ты что думаешь, я бы вышла замуж, только если б к этому были необратимые причины?

– Ну... – удивительно. Внезапно меня настигла какая-то мозговая болезнь. Я не мог придумать, что сказать.

Плечи Лолиты поникли, лицо приняло усталое выражение.

– Ты прав, Оторва.

– Да?

– Я вынуждена выйти замуж за Энди.

– Ну...

– Да, так и есть, – плечи горгониды взлетели в горестном вздохе, а потом опустились. – Но я не виновата! Он довёл меня своими требованиями срочно, не сходя с места разорвать контракт с "Сынами" и перейти в их команду. Он отмахнулся от моей чести. Сказал: это мужчины должны держать слово. А мне, как женщине, это вовсе ни к чему.

Наконец-то я всё понял.

Лола врезала Энди в растрёпанных чувствах. Она не владела собой. И теперь, как честная порядочная горгонида, должна выйти за него замуж.

– Эндимион – отличный мужик, Лола. Наверняка он не это имел в виду... Чёрт, да я УВЕРЕН, что это – не его слова. Его кто-то настропалил, и не надо далеко ходить, чтобы понять, кто это был.

Подняв руки, я приставил к голове указательные пальцы на манер рожек.

– Думаешь? – Лола посмотрела на меня скептически.

– Извини, что приходится это говорить... – на всякий случай я отошел от Лолиты на пару шажочков. – Но вы, горгониды, чересчур доверчивы. Денница САМ хвастался, что обвёл тебя вокруг пальца... То же самое он сделал и с Энди.

Лолита вздохнула.

Я думал, она разозлится. Начнёт бушевать, пообещает оторвать демангелу все выступающие части тела...

– Я знаю, что Энди не собирался меня провоцировать СПЕЦИАЛЬНО, – вместо этого сказала горгона. – Но он ухаживает за мной с тех пор, как я поселилась в Сан-Инферно, и ВСЕ ОБ ЭТОМ ЗНАЮТ. Если я не выйду за него после того, что между нами было – он потеряет лицо. И... – Лолита прерывисто вздохнула. – Энди – действительно отличный мужик. Надёжная работа, красивая форма... Да и взятки он берёт, как бог. Любая на моём месте должна плакать от счастья.

– Да только ты – не любая, Лола, – слава богу, речь ко мне вернулась, хотя ещё и не в полном объёме. И чтобы не накосячить, приходилось тщательно подбирать слова. – Ты имеешь право дождаться того, кого и вправду полюбишь. И отлупцевать его так, чтобы живого места не осталось. Что бы ты не решила – я тебя поддержу. Меня вот тоже всё время хотят женить – но я же не поддаюсь. Будем вместе держать оборону, подруга. Я тебе помогу.

– Правда? – лицо Лолиты осветил лучик надежды.

– Конечно.

– Ты сделаешь это для меня?.. – я не успел моргнуть, как оказался в могучих объятиях, и уши мои были зажаты ТОЧНО между полушариями бронелифчика. – Энди тебя послушает, правда-правда. Он тебя уважает, Оторва. Фух, для меня это такое облегчение... Рада, что ты это для меня уладишь.

Честно говоря, я так и не понял, что я должен сделать ТАКОГО, чтобы Лола не вышла замуж за Энди, а горгонид всё же не потерял лицо.

Ну ладно. С этим я тоже разберусь – попозже. Когда будет время...

Скрип двери возвестил, что кто-то вышел из клуба. А громкое сопение – о том, что этот кто-то до глубины души возмущен.

– Привет, Пенни. Ищешь кого? – хладнокровно спросила Лолита.

Я судорожно задёргался, выбираясь из богатырских объятий горгониды. Повернулся, расправляя смятое лицо...

Пенелопа являла собой классическую картину: "женщина обманутая, возмущенная".

Брови грозно сдвинуты, руки сложены на груди, носок правой ноги нетерпеливо постукивает по асфальту...

Впечатление несколько портило то, что вместо стука подошва издавала сочное чавканье.

– А, Пенни, тыковка моя! – душа моя взяла отгул и смылась в пятки. Но я всё равно мужественно улыбнулся. – Я только что порадовал мою подругу Лолиту приглашением на свадьбу, и она меня поздравляла.

Пенелопа шагнула к нам, и я оказался зажат между двумя исполинскими женщинами. Ощущения, скажу я вам, потрясающие. Словно балансируешь на канате во время землетрясения... Между Сциллой и Харибдой.

– На какую свадьбу? – удивилась Лола.

– Я тебе потом всё объясню, – прошипел я в её сторону уголком рта, а Пенелопе громко ответил: – Мы уже уходим, мой кактусёночек. Попрощайся за меня с Одиссеем...

– Подожди, Макс, – попросила Пенелопа совсем другим тоном.

– Что-то случилось? – я тоже моментально переключился. – Тебя кто-то обидел?

– Нет. Я просто... – она прижалась ко мне всем телом. – Я просто хотела извиниться. За то, что втянула тебя. Я думала... Это будет весело.

– Это и было весело, Пенни, – я мягко обнял горгониду. – Лично я ни о чём не жалею. Так что, я на тебя не злюсь.

– И вот я подумала... – она прижалась ещё теснее. Пахло от неё потрясающе – чем-то жарким, сладким и похрустывающим. Как накрахмаленная простыня. – Может, нам отметить наше примирение?

Сердце у меня забилось где-то в глазах. А мозг перевернулся на спинку и стал просить, чтобы ему почесали животик...

– Ты правда хочешь как следует извиниться? – промурлыкал я, зарываясь лицом в мягкие, тёплые...

– ОТОРВА!

Рёв Лолы был таким громким, что у меня чуть не случился сердечный приступ.

И хотя мне не слишком хочется это признавать, умер бы я СОВЕРШЕННО счастливым.

Пенелопа отпустила меня и отступила на шаг – тем самым отдаляя приступ на долгосрочную перспективу.

Фух. Весь взмок. Даже в ботинках хлюпает...

– Знаешь, я тебя и так прощаю, – мужественно сказал я, стараясь не смотреть на горгону. В моих мыслях мы с ней были уже далеко, и в более интимной обстановке, – Столько дел, столько дел...

– Завёл новую подружку? – Пенелопа хитро прищурилась в сторону Лолиты. – И не будешь против, если я вернусь к Одиссею?

– Тем самым не дав ему вызвать на бой сто человек? – я с облегчением выдохнул. – Ну что ты, конечно нет!

Пенелопа потупилась.

– Ну... Честно говоря...

– Ой, да ладно, Пенни, хватит заливать, – нетерпеливо притопнула ногой Лолита. – Мы же с тобой знаем, подруга, что это неправда. Какие ещё сто женихов?

– Вообще-то сто два, – хладнокровно поправила Пенелопа. – Ровно столько дней отсутствовал Одиссей.

Лолита спала с лица.

– Ну да, – сказала она, едва шевеля губами. – Кто я такая, чтобы тебе указывать? У меня-то всего один жених... – отвернувшись, она сделала несколько шагов... Ускорилась, и побежала, равномерно работая ногами и локтями – на ум сразу пришел образ локомотива.

Я беспомощно посмотрел на Пенелопу, перевёл взгляд на Лолиту...

Задница повис на две ладони над горизонтом.

Чёрт. Это проклятое светило движется гораздо быстрее, чем я успеваю решать проблемы.

И я широко улыбнулся молодой горгониде.

– Пенелопа, э... Рад, что ты помирилась с Одиссеем. И ни на что не претендую. Нет, правда. Думаю, помолвку можно считать расторгнутой.

Горгона просияла.

– Вот здорово, Макс! Спасибо тебе.

– Да не за что.

– Тогда держи.

Она протянула мне свёрнутый в трубочку листок бумаги. Я его автоматически принял.

– Что это? Приглашение на свадьбу?

– Почти. Официальный вызов от Одиссея.

– Что?.. – глаза мои чуть не выскочили из орбит. – Пенни, тыковка, мне казалось, мы с тобой всё порешали!

– Со мной – да, – горгона гордо вскинула подбородок. – Но моя честь требует, чтобы Одиссей бросил тебе вызов. Он бросил. Ты принял. Так что – удачи.

Улыбнувшись, Пенелопа хлопнула дверью клуба.

А я рассмеялся.

Месть женщин всегда быстрее, эффективнее и коварней, чем месть мужчин. И при этом они ещё умудряются хорошо выглядеть.

Послав ей в спину воздушный поцелуй, я поспешил за Лолитой.

– Что это было? – спросила Лола, когда я её догнал – на грани обезвоживания и далеко за пределами теплового удара.

– Даже не спрашивай. Потом когда-нибудь расскажу.

– Когда-нибудь твои похождения добром не кончатся.

– Похоже, это время уже наступило, – мрачно пробормотал я.

Как-то мне не нравился узел, в который затягивалось всё вокруг меня.

Я поймал себя на такой мысли: интересно, что прилетит следующим? Кто попытается остановить меня на этот раз?..

И только я так подумал...

Я не провидец. Я только учусь. Но те, кто канул с раскалённого неба, подобно грому небесному, явились по мою душу.

Делегация представителей Гильдий торжественно прибыла на ковре-самолёте. Довольно замызганном, с обтрепавшимися кисточками и вытертым ворсом.

Ковёр завис в пятнадцати сантиметрах над стоянкой и с него, как фотомодели с подиума, сошли господин Скрябб, господин Серпент и ещё один, незнакомый мне господин, с морщинистой лысиной и обширными, поросшими жестким серым мехом ушами.

По всем повадкам, то был родной брат господина Крючкотворса, законника.

Старший брат.

Честно говоря, я думал, что это невозможно: господин Крючкотворс всегда казался мне человеком, песок из которого практически высыпался.

Но этот эльф перещеголял его во всём.

Кожа у него была серая, похожая на смятую и кое-как разглаженную фольгу. Глазки походили на двух высушенных устриц. Чёрный похоронный пиджак поскрипывал на ходу – вероятно, это готическое сооружение не вешают в шкаф, а просто аккуратно ставят в угол.

Посмотрев на его ботинки, я неожиданно понял смысл поговорки "пройти милю в чужих башмаках".

Вероятно, этот новый законник был очень щедрым человеком. И часто одалживал свои башмаки другим людям.

– Господин Безумный! – начал с места в карьер Скрябб, обнажая в плотоядной улыбке зубы. Все, которые были в наличии. – Нам сказали, что мы можем отыскать вас в этом... – морда крокодила выразила лёгкий намёк на пренебрежение. – Заведении.

Интересно, и кто это мог быть?

Вопрос был риторическим. Я ЗНАЛ кто это. И отчётливо понимал, что вероятность не успеть к сроку, назначенному Денницей, растёт, как ртутный столбик в июле.

– Чем могу быть полезен, господа? – я дружелюбно склонил голову на бок и улыбнулся.

– Рад, что вы спросили, – вперёд вышел законник. – Господин Крохобор, к вашим услугам.

– И почему я не удивлён? – вопросил я, пожимая сухую, как прошлогодняя газета, серую лапку. – Вы, случайно, не родственник господину Крючкотворсу?

– Мой племянник, – со сдержанной гордостью похвастался законник.

– То-то я смотрю: семейное сходство...

– Он отзывался о вас, господин Безумный, как об очень многообещающем молодом человеке.

– Да ну? Слушайте, мне приятно это слышать...

– Он говорил, что вы – тот ещё шмук.

Я открыл рот, но так и не придумал, что ответить на это заявление, но в этот момент мастер Серпент кашлянул.

Законник повернул одно ухо в сторону мага. Как кошка, которая не желает удостаивать оппонента вниманием, но в то же время показывает, что отлично всё слышит.

И принимает к сведению.

Вперёд вновь выступил господин Скрябб.

– Как глава Гильдии Праздников и Оргий, господин Безумный, я обязан спросить: где мои деньги?

Что характерно: слепой козе ясно: господин Скрябб не ходит к каждому, кто запоздал со взносами, ЛИЧНО.

Я оглянулся на Лолиту. Та застыла каменной статуей, равнодушно глядя на моих оппонентов.

У ВСЕХ телохранителей со временем вырабатывается такой взгляд. Но у горгониды было явное преимущество в росте.

– Видите ли, уважаемый, – начал я взвешенную речь не мальчика, но мужа. – С некоторых пор "Чистилище" находится во владении другого лица. С него и спрашивайте.

– Я говорю не о "Чистилище", – проскрипел крокодил. – Речь идёт о вашем новом начинании.

– Речь идёт о так называемом спорте, – встрял мастер Серпент. – Футбол, кажется? Так его называют...

Интересно всё-таки: что я ему сделал?.. Почему глава Гильдии магов настолько меня не любит, что встревает даже в споры, которые его не касаются?..

– Вы не зарегистрировали новое дело, – в руках Крохобора сам собой появился гроссбух, и он принялся водить своим страшненьким пальцем по мелким убористым строчкам. – Не сертифицировали название, не подали прошение о регистрации торговой марки, не уплатили комиссию по принятию новых проектов и... да. Самое главное. Не выплатили годовой взнос. За это вам вменяется штраф, в размере...