Текст книги "Система новичка (СИ)"

Автор книги: Татьяна Зимина

Соавторы: Дмитрий Зимин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

– Тогда хочешь, у меня есть красивые цветные камешки?.. – панцирь краба распахнулся на груди, и оказалось, что это своего рода карман. А в нём лежали... Ну, цветные камешки. Красивые. – Я сам собирал, – скромно похвастался краб.

Я невольно улыбнулся.

– Не стоит, но всё равно спасибо. Лучше скажи, как быстрее всего добраться до Маяка. А ещё... Не окажешь мне услугу?

– Замётано.

– Горгониду Долорес знаешь?

– Лолу? Ещё бы!

– Отыщи её, и передай, чтобы тоже подтягивалась к Маяку.

Краб снова сменил окраску: сделался голубоватым, как яйцо малиновки.

– Может, какую другую услугу, друг?..

– А в чём проблема?

– Лола вот уже неделю не вылазит из "Затычки". Энди пытался её вытащить – и уговаривал, и грозил даже... Она ни в какую. Так что, брат, если тебе от неё что-то нужно – иди сам.

– А может, хоть записку передашь?

Краб вновь покачался на длинных, иззубренных, сегментированных конечностях.

– Лады. Пиши записку.

Я похлопал себя по карманам. Чёрт. Совсем забыл, что от моего костюма, после встречи с кроликами-каннибалами, остались рожки да ножки. Впрочем, есть! Договор о военных действиях, который я экспроприировал у Капканса. Он лежал во внутреннем кармане и почти не пострадал.

– А у тебя случайно нет?.. – я пантомимой изобразил, что пишу на листке бумаги.

Краб закатил все восемь глаз.

– Ну ты мужик даёшь. Ни хлебала ни ложки.

Он отломал от себя шип потоньше, а потом изо всех сил ткнул им в актинию. Та немузыкально взвизгнула. Я поморщился.

– Пиши, – приказал краб, протягивая мне шип. – Пока чернила не высохли.

"Пора вводить тяжелую артиллерию" – вот что я написал на обратной стороне военного договора.

Лола поймёт. Вспомнит наш разговор накануне моего отправления в Заковию. Она тогда очень хотела пойти со мной, но я сказал: тяжелую артиллерию вводить ещё рано...

Она точно поймёт. Зуб даю.

Краб отобрал у меня бумажку и минуты две читал надпись, приближая к ней то один, то другой глаз – совсем, как ювелир, изучающий сомнительный бриллиант. Затем вздохнул и протянул бумажку назад.

– Ну, мужик, даёшь. Ошибка на ошибке. Где тебя писать-то учли?.. Даже стыдно за тебя как-то.

Я поморгал. Перечитал написанное. А потом у меня в голове щелкнуло.

Взяв шип, я зачеркнул написанное и вывел ещё раз:

"Лола! Пара ввадить тижолую артилерию. Бизумный Макс"

– Вот это другое дело, – одобрил краб. – Можешь ведь, когда постараешься. Давай теперь, рассказывай про пари.

И вот теперь я со всех ног бегу... к дворцу патриция – во-о-он он, доминирует над крышами, как Актиния над Ролло.

И на все корки ругаю Патрицию.

Я ведь был у неё ещё вчера! Почему она ничего не сказала?..

Ролло оказался бесценным источником информации. МЗЧ знали своё дело: высадили меня ровно там и ровно в тот момент, где это могло принести наибольшую пользу.

Огромное им за это, человеческое спасибо.

Когда я рассказал крабу всё, что посчитал возможным, о своём пари с Денницей, и уже собирался бежать в направлении Маяка, краб поинтересовался, зачем мне это нужно.

Я сказал.

Ролло закатил все восемь глаз.

А потом поведал то, о чём весь Сан-Инферно судачит вот уже неделю.

ЗЕБРИНА В ТЮРЬМЕ

ДОЧЬ СТАРИКА КОЛОМБО НАКОНЕЦ-ТО ПОЛУЧИЛА ПО ЗАСЛУГАМ

ДОН ВИТО ТЕРЯЕТ ХВАТКУ

ДРАКОНЫ БОЛЬШЕ НЕ УПРАВЛЯЮТ САН-ИНФЕРНО

ПАТРИЦИЙ ОТКАЗАЛСЯ ВЫПУСТИТЬ ЗЕБРИНУ ПОД ЗАЛОГ

Если вы не поняли, это были заголовки местных газет.

Когда не было ничего другого, Ролло подрабатывал разносчиком новостей – его обширный панцирь служил отличной тележкой для писчебумажной продукции, а здоровенные клешни швыряли свёрнутые в рулоны газеты на огромное расстояние.

Вот он и поделился со мной остатками. Я проглатывал колонки одну за другой, устроившись прямо на тротуаре, в тени панциря краба. Кафе в это время суток закрыты, столы и столики заносят внутрь – чтобы не расплавились, так что выбирать было не из чего.

И вот теперь я мчался со всех ног ко дворцу. В голове шумела кровь, в крови бурлил адреналин, а в сердце набатом звенели заголовки.

"Драконы теряют хватку"... Ха! Слепой козе видно, чьи уши торчат из норы.

И Патриция тоже хороша. Обещала ведь не вмешиваться.

Ну, она у меня попляшет.

Глава 15

Добежав до дворца, я с разбегу врюхался в стену – надеясь, что правильно угадал место, где расположена «калиточка» – ну помните, через которую эцилопы шастают за выпивкой...

Не попал.

Из глаз брызнул фейерверк, вокруг головы закружились птички, а в организме возникло такое ощущение, словно его приласкали бетонной плитой.

Отскочив от стены, как теннисный мячик, я с трудом поднялся на ноги и щурясь, попытался определить нужное место.

Как Труффальдино это делал?..

Да, сейчас совет учёного кота мне бы не помешал.

Потыкавшись в стену ещё несколько раз – словно пьяная мышь, которая не может попасть в норку, – я плюнул, и побрёл к центральным воротам. А потом принялся колотить в них что есть сил.

Ноль эффекта.

Тогда я повернулся к воротам спиной и принялся стучать уже каблуком.

Это возымело действие. В воротах приоткрылось окошко.

– Чего надо? – эцилоп был незнакомый.

– К Патрици...ю. Да. Мне надо к патрицию. Аудиенция.

– Назначено?

– А то.

– Ладно, проходи.

Незнакомый эцилоп родился под счастливой звездой.

Сил на пререкания уже не оставалось, и я боялся, что сделаю что-нибудь нехорошее, если придётся.

Например, позову МЗЧ и разрешу им ни в чём себе не отказывать...

Ничего не замечая вокруг, я устремился к потайному убежищу Патриции. На ходу готовил обличительную речь и отмахивал рукой в такт шагам.

Сначала я ей скажу... А потом... И в качестве бронебойного аргумента добавлю...

– Эй, Макс!

Я не сразу сообразил, что обращаются ко мне.

– Стой на месте раз два! Куда ты прёшь, как на парад?

Я замедлил шаги. В груди кипело негодование, пятки поджаривала праведная месть, и мне понадобилось ПРОСТО ОГРОМНОЕ усилие только для того, чтобы остановиться.

– Привет, Энди. Сколько лет, сколько зим.

– Чего?..

– Не виделись давно, говорю.

– Дак и я об том же. А ты несёсся, словно тебе ракету вставили.

– Извини. Задумался.

– Надеюсь о том, что ты сделаешь, чтобы помочь Долорес.

Переключить на другую передачу шестерёнки в голове оказалось куда сложнее, чем заставить себя не бежать.

– Э... Повтори?..

Энди тяжело вздохнул. В исполнении почти трёхметрового, закованного в броню горгонида это выглядело внушительно. Словно вулкан, проснувшись, захотел не только попыхать дымом, но и как следует размяться.

– Значит, ты здесь не из-за Долли... А я-то думал. А ещё друг называется...

Побагровев лицом, он махнул на меня рукой в латной перчатке – ещё миллиметр, и в принципе, можно было ни о чём не беспокоиться. Никогда. А потом ссутулил плечи и загребая ногами, поплёлся к стоянке зеркальных автомобилей.

Я встряхнулся и снова побежал. Остановился. Зажмурился, сжал челюсти и кулаки, мелко задрожал, и... медленно выпустил воздух сквозь плотно сжатые зубы.

А потом развернулся и поспешил за Энди.

Эх, ну почему я не могу раздвоиться?..

Зебрина в ТЮРЬМЕ!

Но ведь Лолита... Она же моя подруга. БОЕВАЯ подруга – а это весит не меньше, чем... Ладно, проехали.

И в её теперешних несчастьях – какими бы они ни были – отчасти виноват и я...

– Энди!

Гигант в стальной броне не остановился. Он шагал стремительно, как Мегатрон, ведущий десептиконов в бой с автоботами. И когда я схватил его за руку, даже не замедлился.

Я полетел в траву, как фантик.

– ЭНДИ! – ноль эмоций.

Пропахав носом землю, с аккуратно, одна к одной, подстриженными и покрашенными травинками, уже как-то не хочется быть милым.

– СТОП МАШИНА ГРОМАДЯН!

Как в замедленной съёмке, металлическая нога эцилопа поднялась, начала наступательное движение, и... замерла над травой.

Бодро вскочив, я забежал спереди, и подпрыгнув, заглянул горгониду в лицо.

Тот скосил на меня полные оранжевого огня глаза, но пошевелиться не смог.

– Энди, выслушай меня.

– Гррр... – нет. Не так. – ГРРР...

– Я был не прав. Я должен помочь Лолите. Её несчастья – мои несчастья. Обещаю сделать всё для того, чтобы она была счастлива.

Оранжевые всполохи в глазах потухли. Но не до конца: как угли, которые едва подёрнулись пеплом, но только дунь – вспыхнут снова.

– Отомри, – я махнул рукой и горгонид опустил ногу.

– Как ты это сделал? – он с недоумением смотрел на свои бронированные руки, поворачивая их то ладонями, то тылом. – Я, блин, не мог пошевелиться. Да я вздохнуть не мог!

– Э... Мы, кажется, говорили о Лоле? Есть идеи, как ей помочь?

– Есть. Напрячь тебя.

– О. Это... очень изобретательно. Сам придумал?

Горгонид фыркнул и отвернулся.

– Ладно, можешь не говорить. Так догадаюсь. Идею подал некто... С рогами и нимбом?

Энди копнул бронированным ботинком дорожку. В яму тут же, не откладывая, можно было посадить небольшое деревце...

– А если и так? Ты чё, не будешь помогать?

Эцилоп возвышался надо мной, как бронированная скала. И в то же время мне хотелось его утешить, как маленького: погладить по голове, дать конфетку и пообещать, что всё будет хорошо.

– Ладно, ладно... – я с силой сдавил пальцами переносицу. – А это... не подождёт хотя бы полчаса?

Бронированная накладка на плече угрожающе двинулась.

– Нет, так нет. Пошли прямо сейчас.

– Мы? – растерянно спросил гигант. – То есть, вместе?..

Я моргнул.

– Ну да. Ты же хотел, чтобы я помог тебе поговорить с Лолитой...

– Нет.

– Нет?..

– Я хотел, чтобы ТЫ поговорил с Лолитой. Без меня.

– О...

Горгонид ме-е-едленно, как подрубленный небоскрёб, наклонился. Казалось, я слышу, как поскрипывают опоры где-то у него внутри. И когда его лицо оказалось примерно на одном уровне с моим, я увидел...

– Энди! Так тебя можно поздравить?

Труффальдино упоминал, что Энди ходит с фигналом во всю морду. И почему я не придал этому значения?..

– Макс, – мягко пропел горгонид. – Я, конечно, известен своим ангельским терпением. Но даже меня ты уже начинаешь доставать. ТЫ ЧТО, БЛИН, ИЗДЕВАЕШЬСЯ?..

Его рёвом у меня чуть не сорвало волосы с головы.

– Ну... Я думал... Лолита говорила... Что горгоны бьют только своих мужей. Или женихов. Вот я и решил, что она наконец-то ответила на твоё предложение.

– Ответила, – уже тише буркнул гигант. – Уж так ответила – мало не показалось. Перед парнями стыдно, – он украдкой бросил взгляд на казармы.

– То есть, это не было...

– Гррр.

– Ладно, я понял. Беру свои поздравления назад.

– ГРРР...

Чёрт, что-то Остапа несёт.

– Ты прости, Энди. Я сегодня не в себе.

– У тебя что-то случилось?

Ну конечно. У него – проблемы вселенского масштаба, а я – так, погулять вышел...

– Нет, что ты. Всё путём. Ты в курсе, где держат Зебрину?

– Ну в курсе.

– Значит, не откажешься передать ей послание?

– Э...

– Энди.

– Ох блин.

– Вот то-то же, – я похлопал себя по карманам.

Чёрт. Единственный листок бумаги я отдал крабу. С тоской посмотрел в сторону убежища Патриции... Там-то бумаги – хоть ешь её.

– Тогда передай на словах, – я задумался. Что бы ей такого сказать?.. Перебрал несколько вариантов. Потом вздохнул. – Хотя нет. Ничего не надо, – я оценил высоту стены и припомнил, какое расстояние было от центра города до "Затычки". – Может, хотя бы чоппер одолжишь?

– Разбил. Вдребезги.

– О. Ладно. Тогда я, пожалуй...

Вздохнув, я зажмурился.

Всё. Игры в благородство кончились.

Арест Зебрины, запой Лолы – нетрудно догадаться, чьих рук это дело. И если мой противник не гнушается ничем, чтобы победить – я просто ОБЯЗАН поступить так же.

Я открыл портал.

Представил во всех подробностях заднюю комнату в байкерском клубе и шагнул туда.

Изменившийся запах, влажность воздуха и негромкое сопение рядом дали понять, что я попал правильно.

Осторожно разжмурившись, я вежливо улыбнулся.

Ну конечно. И как я мог забыть... Здесь всегда идёт игра. Круглосуточно. И день – не помеха, а повод повысить ставки.

Я не знал никого из сидящих за столом – кроме королевы Альвеолы. А потому вежливо улыбнулся и принялся протискиваться мимо игроков к выходу.

– Не обращайте на меня внимания, – пробормотал я, пробираясь между стеной и стулом громадного медведя с синей, как медный купорос, шерстью. – Это всего лишь я, Безумный Макс... – на следующем стуле сидело крошечное печальное существо, похожее на лемура. Когда моя тень упала на его карты, лемур судорожно прижал карты к груди и зашипел. – Простите, извините... Я не смотрю.

Выбравшись, я послал общий воздушный поцелуй – королева Альвеола ответила ослепительной улыбкой и подмигнула, – и поспешно выскочил за дверь.

Так... Насколько я помню, бар находится в той стороне.

Дверь за спиной скрипнула, и мне на плечо легла тяжелая рука.

Я медленно обернулся.

Детина, который вышел вслед за мной из игровой комнаты, тоже был горгонидом. Не таким громадным, как Энди – потому что был без брони.

И он всё равно выглядел внушительно.

Хвост волос, собранных на затылке, пестрел седыми прядями. Лицо испещрено длинными вертикальными морщинами, крупный прямой нос и смуглая кожа придавали ему сходство с Чингачгуком.

Мускулы выпирали из короткой жилетки, как баскетбольные мячи, зато талия была узкой, а задница – поджарой, как у племенного жеребца...

– Так значит, ты – Безумный Макс, – в губах его была зажата исполинская зубочистка, больше похожая на молодой дубок.

– С кем имею честь?

– Одиссей. Сын Лаэрта.

– Э... Очень приятно.

Так, надо быстро вспомнить, что Лола говорила об Одиссее... Или это была не Лола? Точно! Пенелопа. Она говорила, что Одиссей – её жених.

И при этом без зазрения совести переспала со мной.

А вот Кассандра говорила, что он – чемпион каких-то там боёв...

Ох ты ж ёжик сизокрылый. Что сейчас буде-е-ет...

– Взаимно, – Одиссей вежливо кивнул. – Хотел спросить: когда тебе будет удобно?

– Удобно что?..

– Устроить поединок, – доходчиво пояснил Одиссей-Чингачгук.

Я моргнул. Что-то забрезжило в памяти... Что-то, что Лола говорила перед самым моим отбытием в Заковию.

С тех пор столько всего случилось, что это конкретное воспоминание оказалось погребённым под вековыми наслоениями других, не менее интересных.

Речь шла о Пенелопе, которая принародно признала меня своим новым женихом – заехав, как вы уже понимаете, по морде.

И теперь Одиссей – тоже жених – должен бросить мне вызов и убить в честном поединке.

– И раз уж мы встретились, – продолжил Одиссей, перекрывая мне путь к отступлению. – Может, разберёмся прямо сейчас?

Глядя на горгонида, я вдруг отчётливо понял: все мои проблемы – это пустяки.

Пари с Денницей, заключение Зебрины, разборки с Лолой... Даже Заковия с её новым спортивным хобби, и все родственники, вместе взятые. Потому что жить мне осталось совсем недолго.

Ровно столько, сколько понадобится Одиссею, чтобы размазать меня по полу слоем толщиной в одну молекулу.

– Сейчас? – переспросил я. И сморщился, как от зубной боли.

Представляю, как это выглядело со стороны...

– Не подумай чего, но у меня график, – вполне дружелюбно пояснил Одиссей. – Хочу начать с четырёх поединков в день.

Я моргал минуты две, не переставая. А потом попросил:

– А можно спросить: тебе кто-то посоветовал со мной сразиться? Уж не рогатый ли господин в хорошем костюме?..

Одиссей моргнул.

– Я тебя не понимаю, – растерянно сказал он.

– Тебя науськали на меня напасть, – я снова разозлился.

Горгонид вздохнул.

Кубики пресса разошлись и сошлись снова. Как квадратики на плитке шоколада.

– Я только что вернулся, – пояснил он. – И кроме Пенелопы почти никого не видел. Так что я не понимаю, о чём ты.

– Я тоже не понимаю, зачем тебе со мной сражаться, – я пожал плечами. – Хочешь жениться на Пенелопе – так женись. Я мешать не буду.

Одиссей снова вздохнул. А потом предложил:

– Пойдём, покурим?

Стояли мы в узком коридоре. До двери, ведущей в зал, где, предположительно, пьянствовала Лолита, было рукой подать.

И столько же было до двери чёрного хода, ведущей к мусорным бачкам и прочим прелестям, не предназначенным для взглядов клиентов.

Я внимательно посмотрел на Одиссея.

Если я что-то понимаю в людях, то ему сейчас нужен не поединок. Мужику нужно просто выговориться.

– С удовольствием, – и я пошел к двери чёрного хода.

Задница был в зените.

Стоял тот особенный полуденный час, когда его белые раскалённые лучи били в землю практически вертикально, как молнии.

Находиться под открытым небом в такое время было всё равно, что добровольно поджариваться на гриле.

От асфальта поднималось горячее марево, в нём плавилось несколько мусорных бачков.

Вот один из них пошевелился, и я сообразил, что это гнолл.

Я усмехнулся.

Гноллы органично заняли свою нишу в Сан-Инферно. Они убирали с улицы мусор, дохлых крыс, а иногда, как я подозреваю, и отходы другого характера – например то, что оставляют после себя люди, не связанные строгими правилами Гильдии убийц...

Схоронившись под козырьком, мы с Одиссеем закурили. Сигарета на такой жаре не доставляла никакого удовольствия. Я прямо таки ОЩУЩАЛ сея драконом, нажравшимся воспламенителного порошка по самое немогу.

А потом горгонид принялся рассказывать.

В общем, он подписался на одну войнушку в другом измерении. Платили хорошо – а деньги ему были нужны на свадьбу.

Время в Сан-Инферно и в том измерении шло по-разному, и Одиссей рассчитывал управиться за пару дней. Но война, как это обычно бывает, затянулась, а потом у него сломался И-Прыгун, так что в конечном итоге Одиссей мотался по измерениям двадцать лет.

Я сглотнул. И спросил:

– А здесь сколько прошло времени?

– Около ста дней, – скорбно ответил Одиссей.

Я фыркнул.

– Так в чём проблема?

Оказалось, проблема в Пенелопе.

Она не хотела отпускать жениха и на пару деньков, они поссорились, и горгонида, в порыве чувств, заявила, что будет заводить по одному жениху на каждый день отсутствия Одиссея.

Тот махнул рукой: как чемпион ежегодного турнира по боям без правил Сан-Инферно, он думал, что по возвращении легко справится с парой-тройкой конкурентов.

– Но прошло сто дней... – тупо повторил я.

– А горгониды держат слово, – кивнул Одиссей. – Сказала, один жених за каждый день отсутствия – и точка.

Теперь, чтобы вернуть себе невесту, Одиссей должен сразиться с каждым из этих ста "женихов", и победить их в честном поединке.

И так как из поездки он вернулся только вчера – я буду первым.

– Так что извини, если отвлекаю, – вежливо сказал Одиссей, докурив. – Но хотелось бы покончить с этим побыстрее. У меня сегодня ещё три встречи.

Я сглотнул.

– Послушай... Не подумай, что я боюсь... Но нельзя ли решить это вопрос как-то по-другому?

Одиссей воззрился на меня с таким удивлением, словно я предложил ему переспать. В порядке компенсации.

– Понимаешь, – поспешно продолжил я. – Пенелопа – очень милая девушка. Но я никогда не рассматривал её с точки зрения э... невесты. Честно говоря, я вообще не знал в тот момент о ваших заморочках. Ну, о том, что у неё уже есть жених. Или сто женихов – если уж на то пошло.

– То есть, ты просто соблазнил мою невесту, а потом бросил?

Чёрт. В ТАКОМ ключе я свой поступок не рассматривал.

И тут дверь распахнулась, и на пороге, во всей красе появилась... Ну конечно. Кто б сомневался.

Брови Пенелопы были грозно сдвинуты, глаза искали, кого бы закаменить.

Игнорируя Одиссея, она посмотрела на меня и заявила:

– Макс! А я тебя везде ищу!

Я икнул.

– Меня?

– Его?.. – Одиссей был ещё более удивлён, чем я.

– Насколько я помню, ты всё ещё мой жених, – холодно заявила Пенелопа.

– Поверь, это ненадолго, – искренне сказал я, покосившись на Одиссея.

– Значит, нам надо поторопиться, – отрезала горгонида. А потом взяла меня за руку и бесцеремонно втащила в коридор.

И захлопнула дверь перед носом Одиссея.

– Что я тебе сделал, Пенни? – взмолился я. – Зачем ты так со мной?

– Ты меня бросил.

– Нет, не бросил! Я вообще не знал, что мы встречаемся.

– Но ты говорил, что любишь меня! Говорил, что я твоя девушка!

И тут я наткнулся на кирпичную стену.

Да. Это я и вправду говорил. И даже думал. Собственно, увидев её сейчас – в короткой кожаной юбке, в красном топике, с красной косынкой на ослепительно-рыжих волосах...

Молодец, Макс. Продолжай в том же духе. Признайся в любви всем девушкам в городе, и их парни выстроятся в очередь, чтобы тебя убить.

А Зебрина тем временем будет гнить в тюрьме, Лола – напиваться до розовых слонопотамов, а Белоснежка, Ариэль и Чарли Куинн сами сразятся с Денницей за "Чистилище", и полягут в неравном бою.

Я сделал глубокий вдох и взял горгониду за обе руки. А потом встал на одно колено и посмотрел на девушку снизу вверх.

– Дорогая Пенелопа, – сказал я. – В этот торжественный день, хочу попросить тебя... Чтобы ты меня отпустила. Я тебя недостоин. Нет, честно. Всё время где-то шастаю, за кем-то гоняюсь... Потом за мной кто-то гоняется. Зачем тебе такой муж? Единственный, кто может составить твоё счастье – стоит сейчас за этой дверью.

Пенелопа сморщила носик.

– Знаешь, Макс, я думала, ты умнее.

– Чего?..

– Ну, я думала, ты понимаешь, что нужен только для того, чтобы позлить Одиссея.

Оппаньки.

– П-правда?

Красавчик, Макс. Такого лоха из себя выставил.

– Ну конечно, дурачок. Денница сказал, что так поступают все нормальные девушки.

– Стравливают кавалеров?..

– Умеют ценить себя, – Пенелопа задрала подбородок. – Я – не разменная монетка в разборках мужчин. Хотят получить меня – пусть напрягаются.

Ирония была в том, что она ДАЖЕ НЕ ВИДЕЛА в своих словах никакого противоречия.

– Рад, что ты понимаешь, что делаешь, – поздравил я горгониду, нисколько не сомневаясь, что сарказма она тоже не заметит.

– О, так мило... – Пенелопа наклонилась, чтобы поцеловать меня. По-братски, в щечку.

И конечно же, в этот самый момент дверь распахнулась.

На пороге стоял Одиссей.

Я тут же вскочил и отпрыгнул от горгониды подальше.

– Пенни, – попросил я. – Скажи Одиссею то, что говорила сейчас мне. Пожалуйста.

Горгонида прищурилась и посмотрела сначала на Одиссея, а затем – на меня.

– Ты точно этого хочешь, Макс? – спросила она.

– Стопудово.

И я многозначительно задвигал бровями в сторону Одиссея. Оранжевых всполохов в глазах горгонида становилось всё больше.

– Ну... – Пенелопа прикусила пухлую нижнюю губку. – Раз ты так настаиваешь...

– Да, Пенни. Пожалуйста.

– Ну ладно...

Теперь она смотрела только на Одиссея. А потом упёрла руки в бока и заявила:

– Макс только что сделал мне предложение и я согласилась выйти за него замуж.