Текст книги "Кибердемоны. Призрак (СИ)"

Автор книги: Татьяна Зимина

Соавторы: Дмитрий Зимин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

– Когда он вернется в отель, – продолжил Саул. – Амели будет мирно почивать в своём номере. Об этом позаботится администрация "Мидаса"...

– Время, – неожиданно говорит Голиаф и все поднимаются. – Пора выдвигаться.

Глава 15

Старая добрая демонстрация силы. Никогда не подводит.

Вингсъют, тонкий и невесомый, почти не чувствовался под деловым костюмом от Ошии Симамото, точной копии костюма Ясунаро, в котором клон выходил сегодня из отеля. В руке – небольшой кейс. Мышонок заверил, что по размеру он точь-в-точь квантовый массив с Иск-Ином, который Мирону предстоит вынести из здания Технозон.

Мелета в новом облике загадочна и далека. Ярко-зеленые глаза Амели, её ломаная походка, размашистые движения рук... Мирон был не уверен, что играет роль Ясунаро столь же артистично.

Конечно же, он запомнил всё, что требовалось. Особенности телодвижений, выражение лица, то, как клон прикрывает глаза тяжелыми веками, если чувствует недовольство... Лицо, в согласии с японскими традициями старой школы, остаётся неподвижным. Никаких проявлений чувств. На публике это недопустимо – всё равно, что пукнуть в ресторане.

Такси – не тот мобиль, который водил Саул, а обычный городской жучок, подвёз их к проходной Технозон в точности тогда, когда прибыл лимузин с делегацией.

Покинув салон первым, Ясунаро-Мирон распахнул пассажирскую дверь и подал руку Амели-Мелете.

Тот же ритуал проделал и водитель лимузина – придерживал дверь перед господином Кобаяши.

Плюсы, пропатченные Мышонком, он надел перед выходом. Теперь, как только он наводил взгляд, над головами членов делегации тут же появлялись их имена – хитросплетение рангов, должностей, прав и обязанностей. Всё было подчинено раз и навсегда заведенному танцу иерархического превосходства.

Господин Кобаяши, наблюдая, как подходит Амели и занимает своё место – за его левым плечом, – ничем не выказал своего неудовольствия долгим отсутствием девушки. Но спина его заметно расслабилась. Он испытал огромное облегчение, – заметил про себя Мирон.

Его место было рядом с Амели, впереди других членов делегации. Никто его не оспаривал: личная собственность босса в корпоративной иерархии намного превосходила их собственный ранг.

Как только все выстроились – начальство в центре, мелкая сошка по бокам – господин Кобаяши подал незаметный сигнал и вся группа начала движение.

Бейджи и верительные грамоты были готовы заранее. Всё действо походило на танец театра "Но", в котором каждая фигура знает свою партию.

Узкий проход через КПП, заставленный бетонными блоками и прозрачными бронестенами, с воздуха прикрытый сегментированной подвижной крышей, для Мирона сиял, как новогодняя ёлка: сквозь тонкую настройку Плюсов он видел все пулеметные гнёзда, все автоматические пушки и спрятанные ангары танковых дронов – с количеством выстрелов, дальностью полёта и убойностью снарядов. Люди подсвечивались, как прозрачные фигурки: зеленые – военные, желтоватые – штатские. У каждой фигурки над головой сияли строчки кода...

От обилия информации закружилась голова, но сделав несколько вдохов и разбудив спящие навыки командира отделения игры КонтрТеррор, он быстро освоился. Даже почувствовал себя лучше: о любой опасности или непредвиденной ситуации Плюсы предупредят заранее.

Вестибюль встретил негромкой музыкой, прохладным морским бризом и приятным цитрусовым ароматом – ничто внутри не напоминало о военной бдительности снаружи.

Мирон вздрогнул. Прямо по курсу, впереди небольшой группы людей в деловых костюмах, стоял Михаил. Без шляпы, зато с тростью из черного дерева, с металлической рукояткой.

Перед глазами тут же вспыхнули строчки кода: вооружение охраны Михаила, марки бронежилетов, скрытых под искусно пошитыми костюмами... Сам начальник СБ был вооружен небольшим хеклером в наплечной кобуре и электрошокером. Вся команда была объединена в единую сеть – прозрачные капли гарнитур позволяли держать связь.

На миг показалось, что Михаил его узнал. Вот сейчас он вскинет руку, призывая охранного робота... Хотя нет. Чтобы призвать робота, ему достаточно мысленного усилия, лёгкого шепота в прозрачную, почти не видимую гарнитуру за правым ухом...

Но начальник СБ лишь мазнул по клону равнодушным взглядом, сосредоточив всё внимание на господине Кобаяши и Амели.

Сойдясь посреди идеально круглого зала, возле дизайнерского палюдариума в стиле Такаши Амано – журчание водопада, зеленый мох и золотистые карпы в прозрачной кварцевой чаше – делегаты пожали друг другу руки. Те, кто был недостоин рукопожатия, просто поклонились.

Господину Кобаяши Михаил сказал несколько слов на японском, тот коротко ответил. Затем настала очередь Амели... У Мирона обязательно заколотилось бы сердце, если б Соломон не снабдил его лошадиной дозой чудесного средства, которое оставляло разум совершенно холодным и отстраненным, не притупляя при этом реакции.

К внучке Карамазова Михаил подступил с заметной долей подобострастия. Клюнул запястье, произнес несколько слов на французском... Мирон затаил дыхание.

Всё обошлось: не снимая громадных, скрывающих пол-лица очков и завесив остальное чёрными шелковистыми волосами, Мелета спокойно ответила на приветствие. Французские слова слетели с её языка свободно и непринужденно, будто она знала язык с детства.

Лифт – один из череды точно таких же – начальник СБ вызвал своим собственным способом, видимо, отдав приказ через гарнитуру.

Перед глазами Мирона поплыли цифры: скорость, грузоподъёмность, вместимость... Чтобы подняться на сто тридцать шестой этаж – именно там находился конференц-зал, им предстояло прокатиться на трёх лифтах последовательно. Пятидесятый – сотый – сто тридцать шестой.

...Охрана Михаила в лифт входить не стала, – отметил Мирон. Значит, поднимется на соседнем. Лифт, больше похожий на дорогой салон – сплошь зеркала и натуральная кожа – мягко подкинул их вверх, на высоту пятидесятого этажа.

Мирон чуть не рассмеялся, наблюдая, как члены делегации размещаются в просторном, но всё же ограниченном пространстве.

Михаил с Кобаяши вошли первыми. Но не отошли к задней стенке, а встали тут же, у выхода. Остальным, включая Амели, его самого и остальных, пришлось просачиваться мимо.

Самым незначительным в иерархии, заходящим последними, был уготован путь сквозь плотную толпу ранее вошедших... Кобаяши всё это время хранил невозмутимость каменного истукана – что поделать? – еще раз усмехнулся про себя Мирон, – старая школа...

Но у Михаила, особенно, когда проходил он, глаз заметно дернулся. Еще бы: каждая собака осведомлена о превосходных боевых качествах клонов Компании... По идее, уложить всех присутствующих, несмотря на оружие, Ясунаро мог секунды за две-три.

Со вторым лифтом – который должен был вознести их с пятидесятого на сотый этаж – произошла та же история. Кобаяши, Михаил, Амели, Ясунаро, затем – все остальные.

Одно исключение: этот лифт имел прозрачные стенки, и по мере вознесения, открывался всё более великолепный вид на город. Те, кто стояли сзади, сначала неуверенно, но затем всё чаще стали оборачиваться. Кое-кто не сдержал восторженных возгласов. Но Мирон не мог повести и ухом: телохранитель Амели находился на работе. Вот если бы она изъявила желание полюбоваться видом... Но девушка стояла неподвижно, как стройная, затянутая в ярко-красный плащ статуя.

Когда двери второго лифта распахнулись, даже господин Кобаяши не смог сдержать возгласа замешательства. Невольно подавшись назад, он чуть не опрокинул Мелету, но её успел поддержать Мирон.

Прямо в делегацию, направив все стволы и открыв все порты, целился боевой робот. Размерами он был с датского дога, но разнообразные усики, антенны, торчащие в разные стороны стволы и броня делали его массивным, больше похожим на небольшого, но очень злобного носорога.

– Приношу извинения господину Кобаяши и госпоже Карамазовой, – Михаил говорил по японски, но Мирон видел перед глазами перевод. – Пришлось ужесточить меры охраны.

Он подал незаметный сигнал – Мирон засёк импульс через Плюс – и робот, просканировав компанию пучком ярко-зеленых лучей, отполз в сторону, освобождая проход. Японцы с облегчением высыпали из лифта. На многих лицах была едва скрываемая тревога, секретари беззвучно перешептывались между собой, бросая робкие взгляды на невозмутимого Кобаяши и недовольные – на Михаила.

Возможно, СБ-шник перешел какую-то негласную черту, демонстрируя японской стороне такую степень недоверия, – думал Мирон. А может, сделал это специально. Старая добрая демонстрация силы. Никогда не подводит.

Сам он, согласно образу, остался спокоен, только прикрыл собой Мелету – именно этого ожидают от телохранителя...

Третий лифт был значительно меньше первых двух. Сразу было видно, что все члены делегации в него не поместятся.

Мило улыбнувшись, Михаил вызвал еще один лифт и вежливым жестом указал на него сопровождающим японцам. Те безропотно переместились к охраннику в ливрее успокоительного голубого цвета. Собственно, что это охранник, понял только Мирон – по высветившимся перед глазами спецификациям вооружения и класса бронежилета, спрятанных под роскошной ливреей.

Вновь тот же порядок: Господин Кобаяши, Михаил, Амели...

– А вас я попрошу подняться на другом лифте, – СБ-шник заступил дорогу Мирону, и тот от неожиданности пошатнулся.

Он вскинул глаза на Амели, затем перевел их на Кобаяши... Даже если программа в Плюсе подкинет ему нужные слова на японском, он не сможет произнести их правильно. Что это значит? Михаил что-то заподозрил? Или просто хочет побеседовать с боссами в приватной обстановке?

Он не может остаться, – мысли проносились в голове, как скоростные болиды в Формуле-один. – В его обязанности входит сопровождать девушку везде, даже в туалете. В крайнем случае он должен применить силу... Мирон прикинул свои возможности против начальника СБ. Даже с поддержкой Плюса – ему не выстоять. И когда их блеф раскроется, всё полетит к свиням собачьим...

Положение спас Кобаяши. Обойдя Михаила, он шагнул из лифта.

– Что вы делаете? – удивился СБ-шник.

– Извините за беспокойство, – высокопоставленный чиновник смиренно поклонился. – Михаил-сан должен понять: госпожа Амели ни при каких обстоятельствах не должна оставаться одна, – спокойно сказал он на вполне сносном русском. – Если механизм вашего лифта настолько слаб, что не может поднять четырех человек – что ж, я поеду со своими сотрудниками. Еще раз извините за беспокойство.

– Но вы меня не поняли! – СБ-шник тоже выскочил из тесной кабины. В ней осталась только Мелета. Повернувшись к прозрачной стенке, она молча разглядывала далёкий городской пейзаж сквозь свои огромные тёмные очки. Так, будто её всё это вовсе не касается.

Молодец девчонка, – подумал Мирон. – Настоящая аристократка вела бы себя именно так.

– Я хотел обсудить кое-что личное, – суетился Михаил. – И посчитал, что клон может поехать...

– Не может, – отрезал Кобаяши. – Вы просто не понимаете их связи. Их отношений. Ясунаро – тень госпожи Амели. А тень не может оставить хозяйку.

Поставив точку, он резко отвернулся, и сделав несколько шагов присоединился к компании служащих.

Дважды дурак, – подумал Мирон, глядя на Михаила.

Тот замер между лифтами, как тот знаменитый баран меж двух ворот. Мало того, что выказал неуважение, продемонстрировав силу там, где это не было нужно. Теперь нагрубил начальнику делегации и оскорбил внучку главного босса... Интересно, как он выкрутится?

Но тут вмешалась Мелета.

Сняв очки, она тоже вышла из лифта и присоединилась к компании японцев. Ай да девушка! – восхитился Мирон. – Быстро соображает. Формально она – подчиненная Кобаяши, и просто не может не поддержать его решение.

Подражая скользящим плавным движениям клона, он занял место за спиной Амели.

Когда Михаил, стоя в одиночестве, молча смотрел, как за японцами закрывается дверь лифта, Мирону очень хотелось показать ему средний палец.

А ведь превысил полномочия, – подумал он. – Всего-то должен был доставить делегацию в конференц-зал в целости и сохранности, но вместо этого, можно сказать, выплеснул с водой и ребенка.

Трудненько теперь будет настроить Кобаяши на мирный лад... Стоп. Несмотря на препараты, сердце заколотилось, как бешеное. Стоп...

Михаил умён. Он работает в компании много лет и прекрасно осведомлён обо всех тонкостях общения с японцами. Весь этот цирк он устроил специально! СБ-шник ведет свою игру.

Возможно, он догадался, что они с Мелетой – не те, за кого себя выдают. И решил намеренно их спровоцировать – чтобы отследить реакцию, а может, сразу арестовать.

Ну конечно. Применить к внучке главного босса высшие приемы идентификации личности он не может, остаётся что? Как бы случайно подстраивать ситуации, в которых они поведут себя неадекватно...

Мирон подобрался. Через несколько секунд лифт прибудет на место, и... кто знает, что ждет их за его дверью?

Пространство было тесным, гораздо теснее, чем в предыдущих лифтах. Люди стояли плотной сплоченной группой, исключая возможность манёвра.

Мирон незаметно оглядел потолок: вдруг получится выбраться через люк? Но традиционного люка в крыше лифта попросту не было. Только неяркий плафон, переговорное устройство и панель с сенсорными кнопками.

Да и что толку? Даже если они смогут добраться до окна и выпрыгнуть... Дроны их собьют, как парочку ворон. Они и двух секунд не продержатся в воздухе.

– Успокойся, – голос Платона прозвучал настолько неожиданно, что Мирон вздрогнул. Задел локтем стоящего рядом молодого человека, повернул голову, чтобы извиниться, но парень, насколько это позволяла теснота, униженно поклонился сам.

– Простите, сэнсэй, впредь я буду осторожнее, – произнес он по-японски.

Мирону оставалось только кивнуть... Он чувствовал, как по спине, несмотря на все чудесные препараты, течет пот.

– Успокойся, – повторил голос в голове. – Нет причин для паники. Господин Лазаревич пока ни о чем не подозревает. А если и подозревает – у него нет доказательств.

Мирону дико хотелось спросить, какого хрена братец делает в его голове, но боялся пошевелить и мускулом. Если он вдруг начнёт бормотать себе под нос, вся их конспирация рухнет, как экономика Гватемалы. Единственное, что он мог себе позволить – мысленно скрежетать зубами, призывая на голову братца все казни Египетские. Скопом и по отдельности.

Почему ему никто не сказал, что Платон может поддерживать прямую связь? Впрочем, Мышонок ведь говорил о каких-то патчах, и не его вина, что Мирон не поинтересовался: каких именно...

Наконец спустя несколько, растянувшихся на целую вечность минут, их лифт замедлил ход, остановился и приготовился раскрыть двери.

Мирон подобрался. Если там вновь окажется робот, он одним махом бросит Мелету на пол и ляжет сам. Дальше... Дальше война план покажет.

Но обошлось. Когда двери медленно разошлись в разные стороны, в коридоре обнаружился только покаянно склонивший голову начальник СБ.

Позади него толпились еще несколько человек, приготовив заискивающие, благообразные улыбки...

Штатские, – сказал голос Платона у него в голове. – Ничего опасного. Просто начальство решило лично загладить вину подчиненного.

– Нижайше прошу простить моё поведение... – начал Михаил, как только двери раскрылись настолько, чтобы выпустить людей. – Я совершил ошибку. Мне нет оправдания.

Кобаяши хотел что-то сказать, но тут вперед вышел один из тех, что стоял у Михаила за спиной.

– Юрист, – подсказал голос Платона. – Константин Симонов. Обслуживает все ключевые договора компании.

Мирон беззвучно выругался. Уж лучше бы сведения давались в текстовом режиме, как раньше.

– Наш сотрудник понесёт заслуженное наказание, – сказал юрист, перегибаясь в талии и наклоняя прямую, как палка, спину. Сначала – в сторону Кобаяши, затем – Амели. – Не могу выразить, насколько мы все огорчены...

И тут Мелета упала. Когда она делала шаг из кабины лифта в коридор, каблук её сапога зацепился за крошечную ступеньку и девушка, взмахнув руками, полетела вперед. Всё произошло очень быстро и настолько естественно, что Мирон не понял: она делает это специально, или же на самом деле споткнулась.

Впрочем, через долю секунды он оказался рядом – жестами и грозными взглядами отгоняя тех, кто в инстинктивном порыве ринулся помочь.

Присев перед ней на колени, с тревогой склонил голову. Мелета, выронив очки, чуть приподнялась на руках, но бессильно рухнула обратно на ковёр.

К ним подошел господин Кобаяши. Посмотрел на Ясунаро... И когда тот коротко кивнул, присел рядом в такой же позе – на колени. Нисколько не заботясь о своих дорогущих брюках с идеальными стрелками. Наклонил седую голову с идеальным пробором...

Мелета, сделав над собой усилие, приподнялась ему на встречу и прошептала несколько слов по французски. Мирон расслышал "усталость", "казино" и "слишком долгая ночь".

Коротко кивнув, Кобаяши поднялся и повернулся к Симонову.

– Мадемуазель Амели просит прощения за проявление слабости, – сказал он по-русски. – Перелет из Токио был слишком утомительным, она никак не может преодолеть джет-лаг. Боюсь, мадемуазель Амели не сможет участвовать в переговорах.

К тому времени, как он закончил говорить, Мелета – с помощью Мирона – встала на шаткие каблуки. Неверным движением нашарив очки, она водрузила их обратно на нос, поправила волосы и с независимым видом сунула руки в карманы.

– Мы очень сожалеем о состоянии мадемуазель Карамазовой, – Симонов кланялся, как болванчик, не переставая. Но в глазах мужчин, стоящих за его спиной, читалась едва заметная усмешка.

"Все мы знаем, где эта чертовка провела ночь, – было в них. – И что она там творила. Но что поделать? Этикет есть этикет, мы вам подыграем, но и вы, в свою очередь, будете у нас в долгу..."

– Этажом ниже есть замечательные комнаты отдыха, – продолжал говорить Симонов. – Если мадемуазель Карамазова позволит, господин Лазаревич проводит её и вызовет нашего врача...

Мелета яростно затрясла головой и сказала что-то резкое по-французски, обращаясь к Кобаяши. Но имя "Михаэль" все расслышали отчётливо.

– Мадемуазель Амели не нуждается в помощи господина Ла-за-ре-вича, – фамилию японец произнес по слогам, но чисто. – Она всего лишь хочет привести себя в порядок и отправиться в отель.

– Желание мадемуазель Карамазовой – закон, – вновь поклонился Симонов. – Мы покажем ей, где ближайший туалет...

Мелета вновь буркнула что-то неприятное.

– Она сама найдёт дорогу к туалету, – резче обычного ответил Кобаяши. Похоже, роль толмача его порядком напрягала. – Её проводит Ясунаро, разумеется, – кивок в сторону Мирона. – Более никто не должен им докучать.

– Как скажете, – теперь уже поклонились все русские и они, не теряя времени – клон трогательно поддерживал Мелету под локоток – вновь вошли в лифт.

Мирон ткнул не глядя какую-то кнопку, двери закрылись, они остались наедине.

– Не расслабляться, – рявкнул в ухе голос Платона. – В лифте нет слепых зон, камера видит и слышит всё, что вы делаете.

Когда лифт, спустя пятьдесят секунд, остановился на сто пятнадцатом этаже, в его голове вновь раздался голос Платона:

– Налево по коридору, шестая дверь справа.

Они быстрым шагом двинулись в указанном направлении. Мирон всё так же поддерживал Мелету под локоть и так же ненавязчиво направлял. Она благоразумно молчала.

Дверь. На панели изящный значок "W". Внутри – негромкая музыка, запах антисептика, смешанный с запахом цветочного освежителя. Зеркала, бархатные подушечки, мраморные раковины с кранами, изогнутыми как лебединые шеи... Туалет явно не для рядового персонала.

– В кабинках нет камер, – сказал голос в голове. – Но будьте осторожны и говорите потише.

Проследив, как Мелета скрывается в одной из кабинок, Мирон вошел в соседнюю, упёрся руками в стену и тихо спросил:

– Что это всё, нахрен, значит?

Глава 16

Место для дракона.

– Говори потише, нас могут услышать, – голос спокойный, будто они не заперты в кабинке туалета на сто пятнадцатом этаже корпорации Технозон, а стоят в очереди на посадку межконтинентального стратоплана.

– Знаешь, мне уже почти что пофиг, – совершенно искренне говорит Мирон. – Ты хоть можешь понять, что абсолютно не помогаешь?

– Но я должен управлять твоими действиями, – голос обиженный, будто у ребенка. – Я – капитан команды. Я должен вести тебя...

– Это не игра, ёб твою мать! Здесь нет ни команды, ни капитана. Если ты не перестанешь вмешиваться, мы просто спалимся.

Пауза. Мирон слушает своё дыхание, на которое, далёким эхом, накладывается дыхание Платона.

– Попрошу не оскорблять нашу мать, – наконец говорит брат. – Она здесь совершенно ни при чём.

– Ты знаешь, что я имею в виду.

Он прижимается лбом к гладкой поверхности двери, закрывает глаза и начинает вспоминать расходящиеся последовательности. Простые числа Фибоначчи уже не помогают.

Платон переволновался. Перегорел. Слетел с катушек – или, как называли такое состояние врачи, впал в детство. От чрезмерного напряжения он перестал видеть берега. Отличать реальность от вымысла.

Сейчас он легко мог вообразить себя Зеленым Фонарём, Мастером Йодой или Серебряным Серфером. И самое ужасное: эта воображаемая реальность для него и была главной.

Как знать, может сейчас он воображает себя Бенджи, страхующим Итана Ханта по радио...

– Платон, послушай, – Мирон успокоился, насколько это возможно. – Ты должен мне помочь. Без тебя ничего не получится. Ты меня понимаешь?

– Именно это я и пытаюсь тебе объяснить.

– Отлично. Тогда ты должен сделать вот что... – глубокий вдох. – Ты должен отвлечь камеры. Все камеры в здании. Сможешь?

– Конечно. Но...

– Записи с камер должны показать, что Амели Карамазова с Ясунаро вышли из туалета, проследовали к лимузину, который ждет на улице и уехали в отель. Понимаешь?

– Сгенерировать подвижную картинку, органично вписать её в общую схему наблюдения и наложить на все записи с камер, расположенных на пути к выходу?

– Да.

– Уже сделано. Это же мой план, помнишь?

– Прекрасно, – сердце немного отпустило. Значит, Платон ещё в себе. Просто чуток расслабился. – Но еще ты должен сделать так, чтобы нас с Мелетой не было видно ни на одной из камер, пока мы идём к твоей лаборатории. Двойной сигнал.

– Собственно, этим я сейчас и занимаюсь, – голос укоризненный. Будто Мирон сморозил глупость. – Программа-стиратель уже запущена. Когда вы выйдете из туалета, ни одна камера вас не увидит.

Мирон вздыхает с облегчением. Если Платон обещает что-то сделать, то делает.

– Но как вы пройдете мимо роботов-охранников? – вдруг тон капризного ребенка вернулся. – Я думал, что буду предупреждать тебя об опасности. Говорить, когда нужно замереть, а когда двигаться быстрее...

Сердце вновь даёт сбой. Если братец упрётся, можно открывать ближайшее окно и сигать в пропасть.

– Тебе ведь знакомы последние исследования скорости человеческих реакций? – спрашивает иезуитским тоном Мирон.

– Конечно знакомы, но продолжай.

– Значит, ты в курсе, что человек гораздо быстрее реагирует на опасность, если видит её своими глазами. Нежели когда слышит о таковой из чужих уст?

– Ты хочешь сказать...

– Чтобы реагировать быстро, я сам должен видеть, что делается вокруг. И для этого нужно, чтобы ты вернул функционирование Плюсов к первичной схеме. Ведь это логично, не так ли?

– Да. Это логично.

Мирон вытирает пот, ручьём льющий по щекам и расстегивает верхнюю пуговицу на рубашке. Вингсъют, плотно облегающий тело, в данный момент вовсе не прибавляет комфорта. На самом деле, Мирон чувствует себя засунутым в плотный презерватив, обмотанный шерстяным одеялом.

– Обещаешь не вмешиваться до конце рейда? – спрашивает он.

– Но...

– ОБЕЩАЕШЬ?

– Да. Я обещаю.

Всё. Миссия выполнена.

– Славно поболтали?

Из соседней кабинки, проскользнув под перегородкой, появляется Мелета. Она избавилась от очков, парика и плаща. На ногах, вместо неудобных шпилек, мягкие бесшумные тапочки. Тело, затянутое в вингсъют, кажется тонким, почти невесомым.

Мирон с удовольствием сдирает с себя пиджак, галстук, рубашку и брюки. Снимает ботинки – еще одни лёгкие тапочки подаёт Мелета, достав их из дамской сумочки.

Оставшись в прилегающем к коже вингсъюте, он чувствует себя червяком, по ошибке выползшим из кокона бабочки...

Спрятав ненужную одежду за панель вентиляции, они выходят.

В коридоре, выстеленном пушистым ковром цвета подсохшей овсянки, пусто. В этом Мирон убедился, когда вернулись прежние функции Плюсов.

Уходящие вдаль прямоугольники дверей, над ними, под потолком, ряд неярких светильников. В каждый встроена крошечная видеокамера...

Мигает плотный строй тревожно-красных строчек, но Мирон уверенно идёт мимо них. На Платона можно положиться: если тот обещал отвести глаза камерам, то сделает.

Перед выходом из туалета он натягивает капюшон. До самого подбородка. На уровне глаз и носа – прозрачные мембраны.

Стэллс, мать её, технология, – думает он. – Встанешь к стене, и тебя никто не заметит. Теперь я точно похож на презерватив... Или на человека-паука, с его обтянутыми лайкрой тощими лодыжками.

– Программа, – зовёт Мирон одними губами.

– Слушаю, – голос бестелесный, призрачный, отдаётся лёгкой дрожью в костях черепа.

– Мне нужна карта всего здания. Хотя нет. Отбой. Просто найди оптимальный путь отсюда к лаборатории Платона. Надеюсь, ты знаешь, где это.

– Определяю... Готово, – перед глазами вспыхивает зеленый курсор. – Следуйте за стрелкой и путь займёт около пятидесяти минут.

– Почему так долго?

– Через двадцать минут начнётся пересменка. Служащие покинут офисы, на их место придут другие. Вас не должны видеть.

– Это и так понятно. Но где мы спрячемся?

Новая картинка. Узкий коридор, на вид – сантиметров пятидесяти в диаметре...

– Шахта линии доставки на сто сороковом этаже.

– Но в шахтах доставки то и дело снуют дроны, – возражает Мирон.

Торчать в тесной трубе линии доставки, когда адреналин брызжет из ушей, кажется немыслимым.

– При строительстве произошла ошибка: чертежи дублировались. Это запасной отвод, о котором никто не помнит. Вам придётся провести в нём тридцать минут.

– Окей...

Было дико двигаться по абсолютно пустому и бесшумному коридору, зная что здание под завязку набито служащими. Железная дисциплина. Каждый человек – пешка на строго отведенной позиции. Что они делают за этими закрытыми, крепкими на вид дверьми?

Подмывает распахнуть одну из них и крикнуть... Что? Пожар! Землетрясение! В здании бомба...

Скорее всего, сотрудники лишь ненадолго выйдут из Плюса и отвлекутся от своих программ: директивы сверху не поступало, а значит, даже если здание будет рушиться им на головы, никто и не пошевелится. Компания прежде всего.

– Стой! – притронувшись к плечу Мелеты, говорит Мирон. – Робот.

Никаких ниш, кадок с пальмами, ответвлений и поворотов. Карта показывает, что коридор идёт по периметру всего здания. Он окружен кабинетами, а внутри, заполненное балками металлоконструкций, находится полое пространство. Как труба дымохода, которая идёт сквозь всё здание, от фундамента до самой крыши.

"Место для дракона" – так называют эту трубу.

Они прижимаются к стене, рядом друг с другом. Натянув капюшоны, закрыв глаза и затаив дыхание...

Ткань костюмов отражает тепло, так что в инфракрасном диапазоне они невидимы. Датчики движения не реагируют. И слава богу, это обычные охранные дроны, а не тонко настроенные военные роботы, предназначенные распознавать террористов с набитыми взрывчаткой потрохами. Те могут уловить, что ты ел на завтрак и когда в последний раз занимался сексом...

Робот, помаргивая зелеными огоньками, шелестит мимо – направляя сканирующий луч на каждую дверь.

Выдохнув, они отлипают от стены и идут дальше.

– В западном углу находится выход на пожарную лестницу, – шепчет Мирон, сверившись с картой. – Поднимемся там.

Мелета кивает. Она двигается легко, едва касаясь ковра носками мягких туфель, и похожа на балерину, которая исполняет па какого-то танца, понятного только ей.

– Почти дошли, – предупреждает Мирон.

Коридор изгибается под прямым углом, но цветовая гамма стен, отсутствие каких-либо ориентировочных маркеров – картинок, указателей, – делает его почти невидимым.

Мелета добирается первой. Пиктограмма гласит, что дверь ведет именно на пожарную лестницу, вот только...

– Закрыто, – говорит девушка, нажав и подергав ручку.

– Пожарные выходы разблокируются только в случае тревоги, – тихо шепчет голос программы.

– Ты можешь её открыть?

– На это потребуется двенадцать секунд.

– Приступай.

И тут открывается соседняя дверь... Слышится шум воды – кто-то спустил унитаз. Мирон, прижимаясь к стене, замечает надпись "только для персонала". Они с Мелетой стоят, прильнув к стене, распластавшись, замерев...

Встряхивая мокрыми руками, в коридор выходит охранник.

Бронежилет 6IBA Перехватчик, автомат ШАК-32, тактический нож "Нарвал", светошумовые гранаты N10, шоковый пистолет "Уравнитель", рация...

Мирон изучает спецификации охранника, отмечая, что тот больше похож на переносную лавку оружейника, а Мелета уже стоит за его за спиной, и привстав на цыпочки, суёт пальцы куда-то ему в шею...

Глаза охранника закрываются и он мягко – благодаря ковру – рушится на пол.

– Что ты делаешь? – шепотом кричит Мирон. – Зачем?

– Человек – не машина, – кажется, девушка открывает рот в первые с тех пор, как они вышли из туалета. – Его не обманешь стеллс-костюмом. Он мог поднять тревогу.

– И куда мы его денем?

Охранник лежит неподвижно, закатив глаза и чуть приоткрыв рот. Губы его посинели, а бритые щеки сделались бледными, как бумага. Сквозь кожу проступают чёрные точки щетины.

Остаётся только надеятся, что она его не убила, – думает Мирон и смотрит на девушку. Как-то шокируют её навыки и умения... Ниндзя-черепашка с пирсингом.

– Дверь открыта, – раздаётся в голове и Мирон подпрыгивает от неожиданности. Он уже и забыл про задание программе...

– Давай, затащим его на лестницу, – командует он.

– Но дверь автоматически закроется, – возражает Мелета. – Он окажется в ловушке.

– У него есть рация. Придёт в себя – вызовет подмогу.

Открыв дверь, он берёт охранника за ноги и спиной вперед тащит его на лестницу.

– Стой! – почти кричит Мелета. – Не двигайся. Теперь осторожно выпрямись.

– Да что случилось-то? – он не видит никакой опасности. Вообще ничего.

– Повернись.

Он послушно поворачивается лицом к проёму...

– Ёрш твою медь.

Вся лестничная шахта расчерчена красными лазерными лучами. Они хаотично перемещаются по стенам, по ступенькам лестницы и перилам. Просветы очень небольшие. Разве что, для летучей комнатной собачки...

Бесполезно спрашивать программу, почему она не предупредила. Она – не человек.

– Ты можешь отключить эту хрень? – спрашивает Мирон.